Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 102 (всего у книги 350 страниц)

Глава 13

Взглянул на руку – и точно. Во-первых, кожу слегка жгло, а во-вторых – браслет, до этого сливавшийся с рукой, как хамелеон, и казавшийся едва заметным выступом на коже, теперь сверкал матовой чернотой.

Вот тебе и «Пилигрим». Вот тебе и миллионы. Это вполне очевидно «ложное срабатывание», которое случается, например, с компьютерными.

Вся прислуга в поместье тут же высыпала наружу. Я даже представить не мог, что их так много в здании.

– Что, чёрт возьми, случилось? – спросил я.

– Мы… поцеловались, – сказала Вероника, поспешно поправляя одежду.

– Я понял, что дальше! – резко сказал я, и тут же решил смягчить. – Прости… Мне правда очень неудобно, что так вышло.

– Мне так стыдно, так стыдно… – она закрыла руками лицо. – Что мы наделали? Это… это твой паразитный навык, да? Я видела, что он применил внушение, чтоб мы… занялись этим, я могла предотвратить, но…

Но ей это самой хотелось, продолжил я фразу. Я не стал спорить и рассказывать правду про браслет – по крайней мере, пока. Посмотрел в окно, прислонился к стеклу. В сумеречных водах Вислы, подсвеченных фонарями набережной, в нескольких сотнях метрах бултыхался в волнах, борясь с течением, всемирно известный режиссёр Роман Полянский. На миг мне стало страшно – не утонет ли он? Ведь насколько мне было известно, браслет должен не только телепортировать, но и усыпить. К своему стыду я понял, что страшно даже не столько за гибель клиента, сколько за судебные тяжбы и общественный резонанс, который бы за этим последовал.

К счастью, я увидел, что к нему уже спешит катер речной охраны и отошёл от окна.

– Почему он сработал… что не так? Он же не представлял угрозы? – рассуждал я вслух.

– Он взял нож в руку, видимо, чтобы разрезать фрукты… и глядел на нас… Так что это было, Эльдар?…

Взял нож в руку: видимо, в этом дело, подумалось мне. Судя по всему, браслету хватило безумной мимолетной мысли, навроде «А не прирезать бы мне парня и оставить себе эту красотку?» Договорить нам не дали: в комнату влетел сначала дворецкий, затем – супруга Полянского, ругавшаяся на смеси французского, польского и русского:

– Вы! Йак можна! Scandaleux!

Правда, увидев, что мы полуголые, а на полу лежит халат её супруга – желание ругаться несколько поубавилось. Видимо, она сразу поняла, что виновником случившегося был сам супруг. Вскоре толпа прислуги вместе с офицером речного контроля притащили и самого Романа Мойзешевича – мокрого, обёрнутого в плед поверх белья, слегка сонного. Возмущался он слегка своеобразно:

– Друзья мои… нельзя так! Небеспечно… Небезопасно! Это же… Я мог погибнуть! Я не желал вам зла!

– Мы вам тоже, ваше сиятельство. Приносим свои глубочайшие извинения за инцидент.

Полянский засунул мизинец в ухо и попытался избавиться от воды, к нему тут же подбежала служанка с ватной палочкой.

– Да уж… я другий, то есть, второй раз в жизни переживаю телепортасьон. Отвратительное, жуткое чувство, друзья мои. Ужасно… Очень грустно, что у вас такая паразитная умеечность. То есть навык. Телепортировать случайное лицо при намёке на любовную связь… Как редко и как безумно! Или же это из-за ревность? Я слышал про одного такого, он так и остался девственник до конца дней!

Я решил не спорить и изобразил на лице скорбь.

– Ладно, ладно… Не стану задерживать. К тому же, наверняка телепортасьон – это большая государственная тайна. Давайте, я подпишу, что потребно…

Мы подсунули бумажные акты, успешно отвязались от жандармов, и уже через десяток минут мчали обратно в аэропорт на метро. На часах было полпервого ночи, дико хотелось спать, и Веронике – тоже, клевала носом, норовя как бы невзначай положить голову на плечо. Ближайшие билеты в Москву были только через десять часов, поэтому мы решили лететь через Санкт-Петербург.

Ну, то есть как «решили». Увидев, что есть два билета в дворянский класс в Санкт-Петербург через три часа, я не раздумывая скомандовал:

– Так, берем.

Мозг быстро посчитал: мы прилетим в семь часов, до рейса в Москву будет часов пять, можно успеть доехать до того самого общежития, и…

Нет, конечно, звучало безумно, но, тем не менее, я написал:

«Любезная Нинель Кирилловна, я буду проездомъ въ СПб съ восьми утра до двенадцати. Жажду встречи съ вами»

Мы уже засели в кафе с Вероникой, когда неожиданно пришел ответ.

«Меня разбудило ваше сообщение. Эльдарчикъ Матвеевичъ, я очень хочу увидеться, но у меня утром очень важная лабораторная работа…»

«Эльдарчик» – это было что-то новое. Я уже смирился и заказал стейк из оленины и крепкий чай, прежде чем пришло ещë одно сообщение:

«Но если вы вдругъ успеете къ корпусу гуманитарныхъ наук къ одиннадцати… »

Вероника заказала алкогольный коктейль. Пить во время поручений не рекомендовалось, тем более – стажëром, но я закрыл глаза на это нарушение. Все же, стресса она испытала изрядно. Она сидела молча, затем я заметил, что по щеке у неë беззвучно течëт слеза.

– Ну-ну, ты чего, – я подсел рядом и в нарушение субординации обнял за плечи. – Ты из-за случившегося? Из-за того, что он меня заставил?

– Не только, – сказала она, отхлебнув коктейль из стакана. – Это всё напомнило… Напомнило мне прошлое.

– Расскажи о прошлом…

– А что рассказывать! Я девушка! Работавшая в штабе военной части.

На самом деле, дальше можно было не продолжать – подобных историй я повидал уже много, но я кивнул, изобразив интерес. Она продолжила.

– Подполковник… старше вдвое, но такой, достаточно бодрый. Наполовину испанец, наполовину пилипино…

– Как его звали?

– Рюрик… Рюрик Дутерте. А я… Мне двадцать лет было, что я могла понимать? Красивый, офицер. А я девственницей была. Ну и что, думаю, что женат, раз любит – значит, ко мне уйдет, ведь так?

Она усмехнулась, а мне стало немного грустно – все подозрения подтвердилась. Девушка, начавшая отношения со статуса любовницы зрелого и, вероятно, циничного мужика – это серьёзная проблема. Такие могут бесконечно цепляться за уже занятых и «проверенных» парней, не замечая вокруг свободных. Будет сожалеть о своём положении, но раз от раза наступать на одни и те же грабли.

Я вдруг подумал – что, если её интерес ко мне начался именно после того, как я сказал, что у меня есть девушка? Хотя, пожалуй, всё из-за моего типажа, как ни крути, по характеру я куда ближе к образу пожилого подполковника, чем остальные мои биологические ровесники.

Что ж, другой мог бы тогда задуматься – какой лакомый кусок, чтобы крутить шашни одновременно с двумя, а то и с тремя? Но я мысленно осадил себя – нет, у меня не было достаточно времени, чтобы заниматься подобным многообразием. Моё положение, успешность и доход неуклонно продолжали расти, и случаев, чтобы окружить себя прекрасным женским обществом у меня будет ещё не один и не два. Но моё внимание сейчас полностью занимала Нинель Кирилловна – уж такой мне достался реципиент.

Иногда мне казалось, что любовь к ней – это единственное, что осталось от его личности в этом теле, и я не имел права это убивать. Я ответил достаточно резко.

– Нет, Вероника, он бы никогда бы не ушёл. Более того, большинство военных бы не ушли, у военных вообще нет привычки уходить к молодым любовницам. Особенно штабные вояки, вроде твоего – зачем, если в семье достаток, а жена всё равно стерпит похождения.

Она кивнула.

– Любовницам… Я уже потом поняла, что я любовница. «Боевая жена», как-то так это называется. Боже, какими глупостями мы занимались… Один раз даже… даже было в подводной лодке. А потом появилась эта… малявка…

– Тоже лет двадцати?

– Как ты угадал? Ага, именно. Новая стажёрка. В моём взводе обработки смет логистики, где я уже стала начальницей… то есть командиром.

– Какая ирония. Вероника, посмотри вокруг. Как ты думаешь, какой процент молодых мужчин в этом зале свободен?

Она кивнула.

– По статистике до тридцати пяти лет не женаты до половины дворянского сословия, до четверти контрактного и мещанского… Правда, это не учитывает так называемый «австрийский брак»…

– Ну? Зачем тебе женатики, или занятые? Тем более, что дамам с твоим сословием можно выходить замуж хоть за кого.

– Кроме коренных народностей и духовенства, – вхдохнула она.

– Они тебе и так не нужны. Терпеть не могу заниматься сводничеством, но у нас есть Лукьян, есть Тукай, есть разные порталы для знакомств.

Она вдруг поменялась в лице – как будто догадалась до чего-то.

– Слушай, это же неправда – про твой паразитный навык? Ну, что ты телепортируешься при контакте с девушкой. У тебя ничего такого нет? Ты… слишком опытный для молодого парня.

– Да, это была ложь, – я покачал головой и закатал рукав рубашки, показав браслет. – Один друг подарил дорогущую цацку. Которая должна была помочь от возможного покушения, но в итоге ошибочно сработала, когда Роман Мойзешевич взял в руки нож.

– А на тебя кто-то охотится?

– Считай это профессиональной паранойей.

Она лукаво посмотрела на меня через плечо, затем развернулась и придвинулась ближе – на опасно близкое расстояние. Прошептала:

– Не поцелуешь меня?

Я осторожно отстранился, проведя рукой по спине.

– Нет. Я бы с радостью, но это только усугубит в тебе твои старые болячки. Лучше расскажи побольше про прошлое – что-нибудь хорошее, что было?

Она вздохнула, отвернулась и опрокинула весь остаток стакана.

– Что рассказывать. Он любил сзади. Говорил, что у меня самый лучший на Тихом Океане зад. Иногда делал больно, пару раз… он приводил мальчика, молодого солдатика, что-то вроде его адъютанта, чтобы тот смотрел и учился. Один раз даже просил его помочь, подержать меня за… Ладно, что это я…

– Ты можешь рассказывать дальше. Ты не думала найти этого парня?

– Думала… Наверняка этому мальчику тогда всё понравилось. Только зачем я ему такая. Испорченная.

Я покачал головой.

– Кто тебе такое сказал? Про испорченное?

– Никто, сама решила!

– А я знаю, кто. Мамаша тебе сказала это. Или батя. Или какая-нибудь тётушка Люсинда, которую ты очень уважала в детстве и которая резко поменялась, когда ты начала всю эту интрижку. Всегда есть кто-то из близких, кто очень авторитетный, и чьё мнение очень сильно отпечаталось.

– Бабушка, – прошептала она. – Она мне с двадцати лет это говорит…

– Она жива у тебя?

Вероника кивнула, оживилась, даже улыбнулась.

– Конечно, ездит на мотороллере… работает свечницей в церкви святого Луки в Катарманске… Баколодская область.

– Значит так – бери телефон, звони своей бабуле и говори ей, что плевать хотела на её уважаемое мнение, и что вообще – не надо лезть и со своими свечками стоять над постелью дорогой внучки!

– Позвонить не получится… Но, пожалуй, ты прав!

Она достала телефон, набрала «голосовую почту», затем отошла в сторонку и принялась долго и с активной жестикуляцией и слезой в голосе записывать сообщение на незнакомом мне странном языке, затем пошла заказывать ещё выпивки, но тут я уже вовремя поймал и остановил.

– Не. Так не пойдёт. Ты так сопьёшься. Давай лучше чаёчку, какого-нибудь с травками успокоительными.

Она коротко уткнулась мне в грудь и сказала:

– Да, не стоит больше пить. Спасибо, что подсказал. Полегчало. Давно пора было.

Решение чужих психологических проблем – не то, чтобы моё хобби, но приятное занятие, к которому то и дело возвращаюсь, причём неосознанно, по привычке. То ли в качестве искупления миллиардов угробленных мной жизней, то ли просто из-за моего многочисленного опыта общения с людьми. В этот раз было и другое – откровенные диалоги помогли мне избавиться от волнения от предстоящей встречи с Нинелей Кирилловной.

Мы сменили тему – немного пообщались про особенности работы тихоокеанской армии, разумеется, не переходя черту дозволенного государственной тайной. Затем перешли на обсуждение интриг внутри Курьерской службы.

– Получается, ты встречался с Аллой… Расскажи, как всё было?

– Нет, я не могу рассказывать подробностей, прости. Ну… она была некоторым образом моей первой девушкой. В этой жизни, – зачем-то уточнил я, и Вероника посмеялась. – Всё было хорошо. Но так получилось, что мы оба ошиблись.

– Ошиблись… кто-то из вас изменил друг другу? – догадалась Вероника.

Я кивнул.

– Вроде того. Я оказался в очень, очень длительной командировке с девушкой, на место которой ты сейчас пришла.

– А! – воскликнула Вероника. – Так вот про что вы тогда рассказывали! Про попадание в плен и прочее. Значит, там был и романтический аспект.

– Скажем так – это помогло нам обоим не сойти с ума. Но отношения с Аллой я не мог больше продолжать.

– И именно тогда появилась та самая загадочная девушка из Санкт-Петербурга?

– Нет. Она была у меня в голове задолго до этого. Кажется, с самого моего момента появления в этом мире.

Так или иначе, остаток времени мы просидели в более комфортной обстановке. В итоге в самолёте я благополучно смог уснуть и проснулся только когда мы заходили на посадку в аэропорту Санкт-Петербурга. Не скажу, что выспавшийся, но с этим делом лучше хоть сколько-то, нежели совсем ничего. Дальше – выгрузка, путь в зал ожидания. Здесь я и попрощался в Вероникой, пообещав вернуться к полпервому – самолёт вылетал в час, и получаса, учитывая дворянский класс, хватало.

– Если будет скучно, я поеду в центр и тебя найду, – пообещала она.

– Звучит как угроза, – заметил я.

До одиннадцати оставалась куча времени, и я решил не спешить. Метро здесь проходило прямо до аэропорта, и из зала вёл лифт. Я встал, привычным движением, повторённых мной в разных жизнях уже миллиарды раз, нажал кнопку вызова.

И тут, конечно, всё пошло не по плану. Рядом встал ещё кто-то, на кого я – из-за не довыспанности и определённых переживаний – не обратил внимания. Я зашёл в лифт первым, незнакомец – вторым. Нажимать кнопку он не спешил, хотя был ближе к пульту, поэтому потянулся я.

И поймал взгляд. Взгляд Андрона, смотрящий на меня со смесью ненависти и презрения.

– Ну что, привет.

– Ты достал? – зачем-то спросил я.

– Достал. Но сначала ты ответишь мне на несколько вопросов.

Двери лифта начали закрываться. Промелькнула мысль – остановить, бежать, либо всадить пулю в лоб. Теперь он враг, с которым осталось одно незаконченное дельце. Которое заканчивать совсем не обязательно. Да, драгоценные камни могут решить массу проблем, но закрыть пробел в финансах и сделать задел, которого хватило бы на безбедную жизнь, можно и другими способами.

Как часто бывает, решать самому не пришлось. Чья-то крепкая ладонь просунулась между створками лифта и заставила створки открыться.

– Чёрт, – Андрон развернулся, готовый вытолкать незваного гостя, который мог помещать открытию портала, но вдруг застыл неподвижно.

В лифт втиснулась высокая фигура в чёрной толстовке. За ней – такая же, но в похожей, в белой.

Андрон кряхтел и шипел, неуклюже зашагал к задней стенке лифта на оловянных ногах, будто его кто-то держал за горло. Фигура в чёрной толстовке скинула капюшон.

– Н-ну-с, г-господа. Д-давайте, поехали, поехали кататься!

И в этот миг я понял, что в следующие пару часов Императоръ и Самодержецъ Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Крымского, Царь Луороветланский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Карельский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Тлинкитский, Тунуимиинский, Грумантский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Туркестанский и иныхъ; Государь и Великий Князь Зеленогорья низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Камчатский, Уссурийский, Государь Иверская, Карталинския, Прилиманская и Кабардинския земли и области Черкасскихъ и Горскихъ князей и иныхъ наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский, Русско-суданский, Русско-гвинейский, Сомалиляндский, Конголезский, Новогвинейский, Новокаледонский, Новокубанский, Змеебережного края и Нового Подолья Повелитель, Государь Аляскинский, Арктических и Антарктических земель, Наследникъ Каталонский, Герцогъ Ольденбургский, и прочая, и прочая, и прочая, Божьей милостью, Николай IV впервые в своей жизни и в истории Российской Федеративной Империи нанесёт в моей компании визит в параллельный мир.

Глава 14

– Ваше величество! – я машинально припал на колено, хотя не был уверен, что это уместно.

– Эль-Эльдар, брось. Я М-микифор, – проговорил царь. – И ты б-брось бояться, иномирец. Я просто ха-хочу прогуляться по другим мирам. Т-ты же можешь это организовать?

– Пусти… – прошипел Андрон. – Я могу…

Хватка ослабла, и мой бывший коллега схватился за горло, жадно задышал-захрипел.

– Зайдите… Я могу. Но есть одна проблема.

Двери тем временем закрылись, Андрон шагнул к двери, но Иван, спутник императора, схватил его за руку.

– Тише, всё нормально, – сказал Андрон и продемонстировал чёрную полоску портала.

Император вопрошающе взглянул на меня, и я кивнул. Полоска отправилась на стык дверей, растеклась, побежала по швам и контурам лифта.

– Не касайтесь стен, – сказал Андрон. – Вас будет тошнить.

Он сказал это так уверенно и просто, как будто и без указания императора согласился бы нас «прокатить» на лифтовом портале. Всё выглядело как безумнейшая авантюра, и я подумал – Андрон наверняка может нас попросту прикончить. Бросить в другом мире. Увезти. Но затем я взглянул в глаза Андрона и понял: в ближайшее время он это точно не сделает.

Потому что то ли император, то ли его спутник Иван вправили несчастному лифтёру мозги.

На стене всплыла карта Древа реальностей. Двое наших новых спутников раскрыли рты от удивления.

– Иггдрасиль… – проговорил император. – Древние н-норвеги не врали!

Мне же вид управляющей голограммы портала не казался удивительным. Но только сначала – пока он не увеличил мастшаб, и пока я не пригляделся.

– Что это? – я подошёл и упёрся в пульсирующую точку – 2010 год, ветвь 172.16.1.1.

Третий и Пятый Суперстволы Основного Пучка лежали параллельно нашей реальности, отчего она казалась тонкой паутинкой, протянутой рядом с двумя массивными брёвнами. Линия шла далеко вниз без единого разветвления, вплоть до самых средних веков – там большинство ветвей терялись по причине отсутствия изобретённых лифтов.

Но отличие было в том, что подсвеченных для возможности перемещения ветвей теперь было меньше десятка, и открытый диапазон в большинстве из них начинался тем же две тысяча десятым годом.

Если лифтёр сходил в какую-либо ветвь, то в следующий раз попасть сможет только в её прямое будущее – иначе порталы попросту не позволят.

– Ты перепробовал все эти ветви?

– Да. И из них нет выходов в Суперствол… – сказал Андрон бесцветным голосом. – Как и в Бункер. Я хотел спросить тебя, не знаешь ли, что это такое.

О, я знал. Очень хорошо знал. Только теперь я увидел неактивную кнопку «Бункер» сверху. Это говорило о том, что лифтёру сделали замену. Власти Бункера вытащили Андрона Холявко из какой-либо другой ближайшей параллельной реальности, сделали его новым лифтёром, и теперь Андрон заперт только в тех реальностях, в которые посещал ранее, и в которые не ходил его двойник.

А за этим двойником наверняка идёт охота. А это, в свою очередь, могло означать несколько вещей – либо Верховный Секатор прознал про нашу контрабанду, либо он знает чуть больше – про то, что я отрёкся.

– Нет, не знаю, – соврал я и пояснил императору. – Ваше Величество, в этих двух стволах – по нескольку миллионов миров, но сейчас доступно только несколько ближайших. Очень странно.

– З-зови меня Микифор, тем более, что я сейчас покину мир и на время перестану быть императором, – попросил Николай IV, а затем нахмурился. – Не может же ваш артефакт барахлить? Почему так?

– Я впервые это вижу. Я всего четыре года работаю, и такое впервые.

В прошлый раз было меньше, подумал я. Получается, он проделал много работы, чтобы найти эти камни.

– Ладно, – кивнул император, видимо, удовлетворившийся ответом. – И куда мы отправимся?

– Я добыл и оставил камни вот здесь, – Андрон тыкнул в пятый Суперствол, неподалёку от ветви, где мы уже приключались с коммунистическом Нью-Йорке.

Отобразилась дата – ноябрь две тысячи семнадцатого года.

– Камни? Что за камни?

Отпираться не было причин, к тому же, я почуял настрой императора – он вполне очевидно жаждал азарта и считал путешествие весёлым приключением.

– Ваше ве… Микифор, мы с Андроном провернули одно мероприятие. Межмировая контрабанда.

– Хм. Любопытно.

– Гранаты, сапфиры, рубины. Шпинель, – добавил всё тем же бесцветным голосом лифтёр. – Примерно поровну всего. Ещё немного агатов.

Мне подумалось, что именно агаты могут оказаться в сделке ценнее всего.

– Для кого?

– Для Лаптевых, – признался я.

– Сколько?

– Около четырёх кило. Двадцать тысяч карат. Большинство – с сертификатами.

– Хм…

Император на миг задумался, словно взвешивая на невидимых весах двадцать тысяч карат и степень значимости клана Лаптевых. Такая уж работа у любого правителя страны в период клановой олигархии – рулить всеми системами сдержек и противовесов внутри властных структур.

– Догадываюсь, зачем они ему. Л-ладно. Се-сертификаты другого мира, конечно, можно отправить на помойку. Сколько ты получаешь со сделки?

Я вспомнил примерную стоимость, которую заплатил Евгений при продаже того десятка камней.

– Примерно по пятьсот рублей за карат. Думаю, за опт – меньше. Хотя – сапфиры и рубины я ещё не продавал.

– То есть ты, Эльдар Матвеевич, х-хочешь вот просто так стать рублёвым мульти-миллионером? – улыбнулся император. – Так и быть. Это же к-клад? Ведь так? Значит, государству полагается четверть. Ещё половину я заберу как частное лицо, участвовавшее в оп-операции. Четверть – тебе.

– Не вижу смысла спорить, – кивнул я.

Палец Андрона нажал на выбранный мир, покрутил глобус, нажал ещё, выбрал дату. Стены лифта сжались, голограмма засветилась и исчезла. Стены лифта стали чуть шире, а цвет поменялся с белого на серебристый, с причудливой арабской вязью.

– Сколько ещё портальных капсул у тебя? – спросил я Андрона.

– Шесть… пять, – ответил он. – Со мной поделился Борис. Он тоже понял, что что-то неладное происходит. Он будет нас ждать.

Я обернулся к императора, с интересом разглядывавшего узоры лифта.

– Постарайтесь не задерживаться. Этот мир без силы, на нас он действует губительно.

Николай IV кивнул. На пульте было тридцать пять кнопок, Андрон нажал на последнюю, помеченную буквой «P» – пентхаус.

– По-получается, мы на месте. Что за страна? Что это за мир? – спросил император.

– Великая Социалистическая Народная Арабская Джамахирия, муниципалитет Бали. Бывшая Индонезия.

Что-то новенькое, подумалось мне. С другой стороны, Пятый Суперствол таил в себе множество весьма любопытных государственных устройств.

– Что такое Джамахирия? – Николай IV задал следующий, вполне резонный вопрос.

– Что-то среднее между республикой и монархией, приправленное социализмом, – коротко пояснил я.

Мы вышли из лифта. Впереди было панорамное окно. За ним – море, которое озарял рассвет где-то виднелся небольшой кусочек берега с пляжем и круизными яхтами. В небе пролетал самолёт – несомненно, реактивный, сверхзвуковой.

Мне подумалось, что лучше было бы, если бы император этого не заметил.

– Господин Андрей, – приветствовал на чистом русском смуглый работник в зеленоватой рубахе и говоривший с едва ощутимым акцентом. – Господин Борис ждёт вас в зале для гостей… О, вы не один…

Он учтиво поклонился.

– Получается, это всё твоё, – кивнул император. – Что ж, нормальное жилище контрабандиста… О, а что это? Ракета? Самолёт?

– Истребитель Великой Социалистической Народной Арабской Джамахирии, – кивнул Андрон.

– Вы же достанете мне чертежи? – Николай IV похлопал меня по плечу.

Я промолчал. Мы прошагали через ряд коридоров, и постепенно моё тело начинало чувствовать дыхание чужого мира. Всё та же лёгкая тошнота, лёгкий зуд под кожей и жар. Я посмотрел на императора, он вида не подавал – не то просто потому что был бодрее, не то из-за более высокого процента сечения.

Наша группа вышла в просторный зал, где уже сервировали стол две служанки, тут же убежавшие. За столом сидела молодая дама восточной внешности, в роскошном коктейльном платье. Рядом с ней был Борис, во всё том же старом советском пиджаке, в котором я его видел в здании на Невском Проспекте. По кабинету разносился запах дешёвого табака.

– Что, привёл? – спросил он, обернувшись и потушив сигарету. – О… и не одного. Это кто? А… припоминаю, видел портреты. Ваше Величество!

Сказал он это не то приторно, не то насмешливо. Молчаливый Иван за спиной царя нахмурился и сделал шаг вперёд. Император остановил его. Девушка стрельнула глазами на Андрона, сказала:

– Дорогой, я буду у себя, – и ускользнула куда-то в коридоры.

– Ладно, ладно, полно те, – Борис махнул рукой. – В общем, тут без так много всего произошло.

– Опять наш старик что-то учудил? – спросил Андрон.

– Ага, – кивнул Борис. – Собирается объявить войну Жириновскому.

– Тому самому? – спросил я. – Генсеку СССР?

– Кто, чёрт возьми? – спросил император. – Кто объявил войну.

– Муаммар Каддафи, – догадался я. – Получается, вот кому вы отдали те три артефакта

Борис кивнул. Только тут я заметил, что во второй руке у него ствол. Получается, Иван не просто так сделал шаг вперёд.

– Но это не все новости. Я был в Петрограде. Туда пришла Оля. Сказала, что с текущим миром Эльдара всё кончено. Что им… то есть, тобой, Эльдар, будет заниматься совсем другая команда, а ты, Андрон, теперь не нужен.

– К…как не нужен? – вытаращив глаза, спросил Андрон, который, казалось, заразился от императора заиканием. – Чёрт… Зачем… зачем я это сделал?

Он обернулся, не то испуганно, не то со злобой посмотрев на Николая IV. Тут я понял, что внушение с него спало – не могло оно столько держаться в мире, в котором нет силы, тем более, после межмирового перехода.

– Я это всё к чему, Андронушка, – сказал Борис. – Сдай портальные капсулы мне. Все.

Он протянул руку.