Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 174 (всего у книги 350 страниц)

Глава 13

По крайней мере, на этой улице движение людского потока застопорится. Уже хорошо. А плохо то, что пробираться сквозь поток мне удается с трудом, несмотря на магию. Сколько я так буду ползти до дома номер восемнадцать? Год?

– Государю императору – ура, – раздалось у меня над головой.

Джонатан сидел на выступе водосточной трубы. Выглядел он укоризненно. Дескать, что ты там копаешься?

– Взлететь не могу, прости, – огрызнулся я. – Самолёт в ангаре забыл.

А в следующую секунду меня осенило. Дома на Садовой примыкали друг к другу почти вплотную…

– Пресвятая богородица! – ахнул в толпе женский голос.

Это я накинул цепь на карниз трёхэтажного здания. И, держась за неё руками, а ногами упираясь в стену, принялся подниматься вверх.

– Не охай, дура! – прикрикнул мужской голос. – Не мешай! Вишь, чего творит…

– Это молодой князь Барятинский! – узнал я голос восторженной девицы. – Он спешит избавить нас от смертельной опасности! Я читала о нём в газетах, он настоящий герой!

Я добрался до крыши здания. Ухватился за край и забросил тело наверх. Пробежал по крыше и перепрыгнул на соседнюю.

Под ногами звенело кровельное железо. В толпе начали свистеть и аплодировать.

– Государю императору – ура! – одобрил Джонатан. Он летел рядом со мной.

– Из Ближнего круга попрут – пойдём с тобой в цирке выступать, – согласился я. – Смертельный аттракцион «Говорящая чайка». – Крыша закончилась. Я прыгнул дальше, на соседнюю. – Печенье-то – всё сожрал?

– Государю императору – ура!

– Ну, кто бы сомневался. Мог бы и хозяину оставить. Мне, между прочим, сейчас допрос вести. Такое себе мероприятие…

Прыжок. Ещё, ещё…

А вот это, если ничего не путаю – дом номер восемнадцать.

Дверца, ведущая на чердак, была заперта, пришлось дёрнуть посильнее. По Садовой я ездил нередко, примерно представлял, где оказался.

Трёхэтажный доходный дом. Без особых архитектурных изысков, но крепкий и добротный. Принадлежащий, вероятнее всего, этому самому Кузнецову. Вряд ли купец первой гильдии занимает его целиком, верхние этажи наверняка сдаёт.

С этой мыслью я сбежал по лестнице вниз.

На первом этаже дежурил швейцар. На меня он уставился с удивлением – не мог, видимо, вспомнить, чтобы пропускал в святая святых взъерошенного парня с чайкой на плече.

– Кузнецов? – быстро спросил я.

– Т-там, – удивился швейцар.

Указал на левое крыло коридора. Я решительно направился туда.

– Стой! – спохватился швейцар. – Доложить надобно!

Попытался меня обогнать, но я уже взялся за ручку двери. Поступил с ней так же, как с чердачной – просто дёрнул посильнее. На вывороченном замке остались элементы деревянного косяка.

Глаза у швейцара полезли на лоб. А я вошёл в квартиру.

Извини, Кузнецов, не до этикета сейчас. Если я всё-таки ошибаюсь, и ты —безобидный сумасшедший меценат, ущерб компенсирую. А вот если нет…

Шагнув в прихожую, я громко позвал:

– Господин Кузнецов!

– Кто вы? Что вам нужно⁈ – из глубины квартиры выскочила горничная. Услышала, наверное, как хрустнул выламываемый замок.

– Безобразие! – заголосил в коридоре швейцар. – Полиция!

– Государю императору – ура! – заорал в ответ Джонатан.

Что там происходило, я не видел. Но судя по воплям швейцара, что-то интересное. Даже жаль, что не вижу.

– Где хозяин? – резко спросил у горничной я.

– Тут… – побледневшая девушка указала на дверь из красного дерева.

Которая в тот же миг распахнулась.

– Что… – грозно начал было купец первой гильдии.

Он был одет в бархатную пижаму, на голову натянута сеточка, прижимающая к макушке остатки седых волос. В руке Кузнецов держал дымящуюся сигару.

– А вот на этот вопрос ты мне ответишь.

Я толкнул Кузнецова в грудь, заставляя шагнуть обратно в комнату.

Прикрыл за собой дверь. Прислонился к ней. Вынул из кармана жетон.

– Капитан Барятинский. Тайная канцелярия. Отвечай быстро, чётко и по делу! Кто приказал тебе устроить лотерею в Гостином дворе?

Купец побагровел.

– Да как ты смеешь! Щенок…

Дослушивать я не стал. Горло Кузнецова обвила цепь. Сигара выпала из разжавшихся пальцев и, рассыпая искры, покатилась по ковру.

– Сказал же: отвечать по делу, – напомнил я. – Итак?

Кузнецов, выкатив глаза, молчал.

Ну… В общем-то, косвенные доказательства я уже получил. Не распознать во мне аристократа Кузнецов не мог. А вероятнее всего, и в лицо меня знает. Да плюс жетон Тайной канцелярии – нормальный купец уже дрожал бы, как осиновый лист. Чёрт их знает, этих магов, да ещё канцелярских, что им в голову взбредёт! С аристократами связываться, известное дело – себе дороже.

Повышенной отвагой купеческое сословие никогда не отличалось. Это народец хитрый, на рожон лишний раз не лезущий. А Кузнецов пытается права качать.

– Ну? – я усилил давление цепи. Заставил её нагреться.

В глазах у Кузнецова мелькнул страх. Но – только мелькнул.

– Я буду говорить в присутствии своего адвоката! – объявил он. – Имею право!

– Что ты имеешь, я тебе сейчас покажу.

Цепь накалилась. Кузнецов заорал.

– Ну? Кто заставил тебя провести лотерею?

– Я буду говорить в присутствии своего адвоката! – глаза Кузнецова странно помутнели. Он, кажется, перестал меня видеть. – Адвоката! Адвоката! Адво… – глаза закатились.

Кузнецов обмяк у меня в руках.

– Да чтоб тебя… – вздохнул я.

Почерк злоумышленника узнал, конечно – ещё бы не узнать. Этим своим закатыванием глаз Кузнецов, считай, чистосердечное признание подписал. Только вот легче мне от узнавания не стало, скорее наоборот.

Магические наручники я с недавних пор носил с собой. Опустив бесчувственного Кузнецова на пол, один браслет застегнул на его руке, другой – на трубе отопления. Магической силы в купце первой гильдии не чувствовал, ну да береженого бог бережет. И сами по себе наручники – штука убедительная. Максимально доступно разъясняет арестованному его права и обязанности.

Я затоптал подошвой начавший было дымиться ковёр – его подпалила сигара. И подошёл к столу Кузнецова. Снял трубку с телефонного аппарата.

– Витман. Слушаю!

– Барятинский. Присылайте на Садовую наряд, нужно забрать арестованного.

– То есть, вы не ошиблись? Лотерею организовал не Кузнецов, а кто-то, использовавший его, как марионетку?

– Увы. Так и есть.

– Кузнецов что-то говорит?

– По существу – ничего. Требовал адвоката, затем отключился.

Витман вздохнул.

– Вы его хотя бы не покалечили?

– Изувечил так, что идти не сможет. Вышлите еще карету скорой помощи. А лучше две. То, что осталось от Кузнецова, повезетё по частям.

– Вам бы всё шуточки, капитан! Ваши дальнейшие действия?

– Срочно выдвигаюсь к Гостиному двору. Часть толпы мне удалось остановить, попробую закрепить успех.

– Наши люди тоже скоро будут на месте.

– Понял. До связи. – Я положил трубку.

Кузнецов признаков жизни по-прежнему не подавал… Ладно. Люди Витмана своё дело знают.

Я толкнул массивную дверь кабинета. От неё отскочила подслушивающая горничная и попыталась сделать вид, что просто проходит мимо.

– От любопытства кошка сдохла, – сказал я девушке.

Та побледнела.

– Я вовсе не…

– Ну, конечно. Мой тебе совет, красавица: никогда не пытайся обдурить мага. Здоровее будешь.

– Государю императору – ура! – заорал Джонатан. Он появился со стороны коридора.

– Как швейцар? – спросил я. – Кто победил?

На этот глупый вопрос Джонатан даже отвечать не стал. Отвернулся с надменным видом.

– Ускоряемся, – приказал я. – Дело плохо. Надо спешить.

Сказал я это не для красного словца. Физически чувствовал приближение Тьмы. И по мере того, как подходил к Гостиному двору, это чувство усиливалось.

Вернулся я тем же путем, что оказался в доме Кузнецова – по крышам. Местом проведения лотереи была так называемая Гостиная площадь, неправильной формы четырехугольник, образованный корпусами Гостиного двора.

На площади располагались павильоны-времянки, но большая часть пространства оставалась открытой. Пространства, надо сказать, довольно обширного. И сейчас всё оно было заполнено народом.

Мне доводилось участвовать в международной Игре, проводимой в Париже, я видел трибуны перед зданием Сорбонны. Так вот – по сравнению с тем количеством людей, что собралось сейчас на Гостиной площади, парижские трибуны пустовали.

Люди набились сюда плотнее, чем в моём мире набивались в бесплатные автобусы и электропоезда, которые во время государственных праздников курсировали по наиболее востребованным маршрутам. Тот транспорт люди брали штурмом, в буквальном смысле этого слова. За распространение сведений о том, сколько народу калечится в толпе, Концерны жестоко карали. А следовательно, счёт шёл на тысячи.

Толпа, собравшаяся на площади Гостиного двора, до боли напомнила мне родной мир. Сомневаюсь, что кто-то из стоящих там мог хотя бы поднять руку – не говоря уж о том, чтобы сделать шаг.

Посреди площади соорудили трибуну. На трибуне выстроился оркестр из четырёх музыкантов, играющий весёлые мелодии. По трибуне скакал мужчина с гладко прилизанными волосами, одетый во фрак – видимо, ведущий лотереи. Он выкрикивал в громкоговоритель слова одобрения тем, кто собрался, и обещал, что действо вот-вот начнётся. Не сомневайтесь, господа, никто не уйдёт обиженным! Посмотрите, как много подарков мы для вас приготовили!

Позади трибуны я увидел три здоровенные подводы. На них высокими штабелями стояли коробки – судя по всему, вожделенные призы.

– Только взгляните, дамы и господа! – надрывался ведущий.

В руке он держал бронзовую трубку, изогнутую под прямым углом. С нижнего конца трубки свисал шнур электропитания.

– Только взгляните, какой чудесный подарок вы получите! Всё, что от вас требуется – подключить этот чудо-прибор к электросети! Поток тёплого воздуха, который польётся из него, поможет прекрасным дамам быстро и легко высушить волосы после ванной. Уважаемым господам облегчит разжигание печи или камина! А господам студентам, самостоятельно стирающим свои вещи, позволит не дожидаться милости от природы – с помощью этого прибора любая вещь из вашего гардероба станет сухой в течение нескольких минут! Вот, посмотрите! – и ведущий отработанным жестом метнул в толпу пачку ярких, разноцветных листовок.

Я только головой покачал.

Магазин на диване – вживую, ишь ты! И, разумеется, желающих стать счастливым обладателем столь широко разрекламированного и, несомненно, до зарезу нужного в хозяйстве предмета в этом мире не меньше, чем в моём. Тем более – бесплатно.

– Халява, – с тоской проговорил я. – Эх, люди-люди! И почему вы такие люди?

Оценил взглядом расстояние от края крыши, на которой стоял, до трибуны. Прилично… Ну да ладно, не впервой.

Разбежался и прыгнул.

Без помощи родовой магии вряд ли сумел бы исполнить такой трюк. Но толпе, собравшейся на площади, не обязательно было об этом знать.

Когда я приземлился на трибуну – с порывом ветра, взметнувшим фалды распорядительского фрака, – в толпе ахнули. Мгновение спустя на моё плечо опустился Джонатан.

Он категорически поприветствовал собравшихся:

– Государю императору – ура!

Ведущий обалдело заткнулся. Музыканты сбились и перестали играть.

Я забрал у ведущего громкоговоритель. Не то, чтобы он был мне нужен. Просто решил, что однозначно не нужен больше ведущему. Ну, и поднёс громкоговоритель ко рту – не пропадать же добру.

– Приветствую всех, – мой голос эхом прокатился по площади. – Моя фамилия – Барятинский. Кто-то из вас, возможно, читал обо мне в газетах. Кто-то слышал от знакомых. Но если вы ничего обо мне не знаете, тоже не беда. Сегодня к вечеру узнаете. А здесь и сейчас я нахожусь для того, чтобы сказать: вас обманули.

Несколько мгновений толпа молчала в офигении. Потом по ней прокатился ропот.

– Обманули?..

– Как так?..

– Что он такое говорит?

– Нас тут так много – и всех обманули?..

– Да не может быть! Вон сколько призов – аж три подводы!

– А может, он сам мошенник?..

Ну да, конечно. Миллионы мух не могут ошибаться. Во множестве миров Вселенной вы – первые обманутые вкладчики. А тот, кто откроет вам глаза на обман – разумеется, первый кандидат в мошенники.

– Вы здесь собрались, чтобы получить призы, верно? – я взял из рук у ведущего чудо-прибор. Прообраз того, что в моём мире называлось феном. – Ради вот этой восхитительной штуки, которую вам отдадут совершенно бесплатно, битый час топчетесь на площади? Так вот: это обман. Никаких призов не существует.

Снова ропот. На этот раз более громкий и негодующий.

– Но позвольте, ваше сиятельство… – опомнился было ведущий. Потянулся ко мне за феном.

Я покачал головой:

– Нет. Не позволю.

На моей руке засветилась цепь. В толпе ахнули.

– Сейчас магией пальнёт! – истерически взвизгнул кто-то.

А я повернулся к толпе спиной. Известный трюк, хорошо успокаивает. Человек, стоящий к тебе спиной, кажется беззащитным, а соответственно, не опасным. Сработало – вопли прекратились, сменившись напряженным молчанием. А подводы со штабелями коробок были теперь у меня перед глазами.

Цепь я набросил аккуратно – так, чтобы ухватить лишь одну коробку, с верхнего угла. Не тронув и не рассыпав штабель.

Коробка оказалась у меня в руках. Нарядная, обёрнутая в упаковочную бумагу и перевязанная лентой.

Ну… Как и предполагал, в общем-то.

– Вы думаете, что здесь – приз? – снова повернувшись к толпе, спросил я. – Что ж, давайте проверим.

Развязал ленту. Сорвал бумагу. Повернув коробку к толпе, снял с неё крышку.

Что находится внутри коробки, я не видел. Но это и не требовалось.

– Пусто! – ахнули в толпе.

Я оказался прав – хотя до конца всё же не был уверен. До тех пор, пока не взял коробку в руки. Лёгкую, почти ничего не весящую.

Элементарная логика: для чего скармливать толпе настоящую наживку, если цель уже достигнута? Если люди уже пришли сюда? Выстроить бутафорские штабеля из пустых коробок – куда проще. Не говоря уж о том, что дешевле…

В толпе охали и ахали. Потом послышалось неизбежное:

– Не может быть!

– Она, поди, одна такая, остальные хорошие!

– А ну, проверь другие!

Будь на моём месте Жорж Юсупов – от автора последней реплики уже и пепла бы не осталось. А толпа получила бы наглядный урок, как следует обращаться к аристократу.

Но я не был Жоржем. И последнее, что мне нужно было сейчас – это паника.

– Другие? – спросил я. – Хорошо. Но – один раз. На этом проверки закончим.

Цепь выстрелила в коробки. В этот раз я собирался вырвать из середины штабеля сразу несколько – чтобы у собравшихся исчезли последние сомнения. Но произошло неожиданное. Цепь не выхватила из штабеля коробки. Вместо этого она пробила в нём дыру. А через мгновение – ещё одну, выскочив правее.

Вместо того, чтобы захватить коробки, цепь вырвала кусок картона. Штабель оказался нарисованным. Из коробок (пустых) состоял только верхний ряд. Ну, может, два…

Вот теперь толпа мне поверила. Поднялся неописуемый гвалт.

– Тихо! – рявкнул в громкоговоритель я. – Теперь, надеюсь, всем всё ясно? Ни у кого не осталось сомнений? Или, может, кто-то желает получить на память крашеную картонку?

Судя по гудению, такого не желал никто.

– Расходитесь, – приказал я. – Всем, кто будет вести себя разумно, я лично гарантирую получение компенсации. По предъявлению лотерейного билета завтра, прямо с утра, во всех отделениях государственного банка будут выдавать деньги. По рублю ассигнациями за каждый билет. С моего личного счёта.

Толпа радостно взревела. А я усилием воли изгнал выросший перед глазами образ Григория Михайловича Барятинского. С дедом мы будем разбираться потом.

– Повторяю: тем, кто будет вести себя разумно! – напомнил я. Добавил голосу магического убеждения. – Расходитесь. Не спеша. Не толкаясь. Спокойно!

Я заставлял себя так говорить. Хотя на самом деле изо всех сил хотелось заорать: «Вон отсюда! Быстро! Чтоб духу вашего тут не было!».

Понимал, что подгоняя людей, добьюсь эффекта ровно противоположного – в толпе начнётся давка, и выходы, ведущие сквозь корпуса Гостиного двора на улицы, заблокируют намертво. А уж с учётом того, что снаружи тоже напирают люди… Пробираясь по крышам, я видел, что Витман успел принять меры: в конце улиц мелькали полицейские мундиры. Толпу начали разгонять. Но опустеют улицы не раньше, чем через час – которого у меня нет.

Присутствие Светы мне уже не требовалось. Сам чувствовал, как над площадью сгущается Тьма. Да и простая логика подсказывала, что людей должны были согнать сюда к определенному часу. Тому, в который начнётся прорыв.

Глава 14

Попасть на площадь можно было сквозь арки в корпусах Гостиного двора. Я помнил, что по плану их восемь: по три в зданиях, выходящих на Садовую и Перинную улицы, и по одной – в тех, что выходили на Невский проспект и в Чернышев переулок. Сейчас, стоя на трибуне, я видел все эти выходы. Толпа, послушавшись меня, начала распадаться на восемь потоков. Медленно, неохотно – но люди потекли прочь.

Я повернулся к музыкантам.

– Вы тоже уходите. – Сунул ближайшему, держащему в руках скрипку, купюру. – Вот, за труды.

– Ваше сия… – попытался крякнуть скрипач.

– Быстро! – прикрикнул я.

Добавлять голосу магии не пришлось. Видимо, и без того прозвучало убедительно. Музыканты попрыгали с трибуны вниз и смешались с толпой. А распорядителя уже и видно не было. Слинял, должно быть, подобру-поздорову – пока почтеннейшая публика морду не набила…

Полчаса. Мне нужно полчаса – на то, чтобы здесь стало хотя бы не так тесно. До чего же медленно они двигаются, чёрт бы их побрал! А подгонять нельзя.

– Тем, кто будет вести себя разумно, их сиятельство кинут подачку! – раздалось вдруг прямо у меня над ухом.

Распорядитель лотереи, оказывается, вовсе не слинял. Он раздобыл где-то ещё один громкоговоритель. И теперь надрывался, крича в него – аж приседал от напряжения.

– Их сиятельство рассыплют перед вами мелочь, будто корм перед свиньями! Вы верите, что так будет? Верите, что он сдержит слово? Барятинский – аристократ! Ему плевать на вас! Он пообещает вам золотые горы, а сам…

– Заткнись. – Я накинул на шею распорядителя цепь. Дёрнул, притянув его к себе. – По каторге соскучился?

– Да ссылай! – взвизгнул распорядитель. – Всех не сошлёшь! Твари! Сатрапы! Палачи!

В визге прорезались знакомые истеричные нотки. А я понял, что происходит, даже раньше, чем их услышал. Выругался.

Эх, чуть-чуть не успел!

Распорядитель ухватился за цепь руками и растянул её в стороны. Высвободился. Захохотал. Из его глазниц плеснула Тьма.

Я позволил себе на мгновение отвлечься, чтобы взглянуть на толпу. С неудовлетворением понял, что цели своей распорядитель добился: движение застопорилось. Сомневаюсь, что люди поверили его словам о том, что я не сдержу слово. Их скорее задержало любопытство: на трибуне творилось нечто из ряда вон выходящее. Какой-то мозгляк посмел задрать хвост на аристократа. Интересно, чем теперь дело закончится?..

– Джонатан! – крикнул я.

Объяснять задачу фамильяру необходимости не было. Он будто считывал информацию непосредственно из моей головы. Представлял собой если не продолжение меня самого, но какую-то часть – точно.

Джонатан взмыл вверх и на этот раз обернулся стаей голубей. Которые образовали над трибуной круг и принялись ронять на толпу увесистые шлепки помёта. Реакция последовала незамедлительно – люди, с матюгами и проклятьями, отхлынули.

Вовремя: фигуру распорядителя начал окутывать чёрный кокон. А руки мужика пришли в движение: начали сминать в комок кипу рекламных листовок.

Догадавшись, зачем он это делает, я выстрелил цепью, попытался стянуть ему руки. Но распорядитель с сатанинским хохотом увернулся. Упал на пол. Моя цепь пролетела мимо. А в руках у распорядителя появилась зажигалка.

В следующую секунду в сторону картонных бутафорских штабелей, изображающих горы подарков, полетел огненный шар. Крашеному картону много не требовалось: штабели загорелись мгновенно.

В толпе завизжали. Люди бросились к выходам. Ещё немного, и начнётся давка.

Давку нельзя допустить.

Пожару нельзя позволить разгореться.

А этой твари нельзя позволить разрастись.

И желательно всё это сделать одновременно!

Я в очередной раз почувствовал жгучее желание разделиться на трёх Константинов Барятинских. А лучше – Капитанов Чейнов, в истинном обличье. Но ни о чём подобном, конечно, и мечтать не приходилось.

Кокон окутывал распорядителя всё плотнее. Тьма уже начала выкидывать щупальца. В этот раз процесс её адаптации шёл быстрее, чем в Павловске. Тьма определенно успела набраться сил. Я услышал знакомые голоса – хохочущих демонов преисподней.

К моему горлу метнулось чёрное щупальце. Я успел перехватить его цепью, вырвал. И в ту же секунду Тьма передо мной взорвалась миллионом демонических голосов.

«Ты опоздал…»

«Ты никого не сможешь спасти…»

«Эти люди погибнут…»

«Все до одного…»

– Заткнись! – взревел я. – С Борисом меня попутала? Мне плевать на твои выкрутасы!

Я безбожно врал. Мне было не плевать.

Я чувствовал, как Тьма пытается вывести меня из равновесия, окунуть в тоску и безысходность. Я сопротивлялся, но это было нелегко. Очень нелегко…

Ещё одно щупальце, метнувшееся ко мне – я вырвал его цепью.

А пожар разгорался. А толпа, уже в полном отчаянии, штурмовала выходы. До меня доносились вопли, в которых звучали боль и страх.

«Никто не придёт…»

«Никто тебе не поможет…»

«Ты здесь один…»

«Все эти люди погибнут…»

– Это ты сдохнешь! – рявкнул я. Захватил цепью несколько щупалец, стянул их вместе. – Света, чёрт бы тебя побрал! Где тебя носит? Неужели не видишь, что творится⁈

– Не кричи на меня, – раздался вдруг позади знакомый голос. – Не я выстроила стены этого здания такими толстыми! Едва пробилась сквозь них, потеряла туфельку и порвала юбку!

Света повернулась ко мне спиной – демонстрируя как отсутствие изрядного клока юбки, от талии до подола, так и отсутствие под юбкой нижнего белья. Последней частью туалета Света в принципе пренебрегала. Она искренне не понимала, для чего нужно его носить. «Какой в этом смысл? Всё равно ведь никто не видит!»

– Соболезную, – буркнул я. – Обещаю, что куплю тебе три новых юбки, только займись уже делом!

– Да, конечно.

Света встала рядом со мной и вскинула руки. На чёрный кокон, стреляющий щупальцами, упала сверкающая сеть.

Тьма взвыла от боли. Смотреть, что будет дальше, я не стал, бросился к пылающей картонной стене. Вовремя – деревянные подводы, на которых стояли бутафорские штабели, уже охватил огонь.

Бросок цепи, рывок – и пылающий штабель рухнул на землю.

– Капитан! – долетел до меня голос.

Я обернулся. В окне второго этажа корпуса, выходящего в Чернышёв переулок, стоял Анатоль. Он держал в руках пожарный гидрант.

Я одним движением сместился в сторону. В пылающий на земле картон ударила струя воды.

– Капитан! – в окне здания, выходящего на Садовую, появился Андрей, тоже с гидрантом в руках.

Скоро от разгорающегося пожара остались только вонючий дым и грязные лужи.

– Почему так долго⁈ – рявкнул на Анатоля я.

– На улицах слишком много людей, – доложил Платон, появившийся вслед за парнями. – Калиновский побоялся пробивать портал прямо сюда, мы три квартала бежали по крышам.

– Ясно. Помогайте Свете. Мы не должны упустить эту тварь!

– А ты?

Мишель тоже уже был здесь. Так же, как и Полли – держащая наготове лук.

– Я разберусь. Огонь! – скомандовал я Полли.

Тьма, съёжившаяся было под накинутой сетью, успела вновь набрать силы. Ячейки сети лопались, словно гнилые нитки. Сквозь них взметались и тянулись к нам чёрные щупальца.

Полли выпустила стрелу. Та вонзилась в тушу Тьмы, образовав пылающую белым светом кляксу. Тьмы взвыла.

За дальнейшим я не следил. Устремился туда, где во мне сейчас нуждались больше всего – к самому большому скоплению народа. Люди пытались толпой в тысячу человек протиснуться сквозь арку, рассчитанную на двадцать.

Вот почему, интересно, каждый раз – как чего ломать, так Костя? И поди докажи потом, что с исключительно светлыми намерениями…

Я ударил в стену здания издали. Рассудил, что от окриков толку не будет, люди со страху обезумели настолько, что всё равно не услышат. А вот треснувшая стена – это уже вполне весомый аргумент отскочить от неё подальше.

Я бил чуть выше арки. Пока ещё – не в полную силу, чтобы обломками никого не покалечило.

Выглядело это так, будто в стену воткнулось бревно метрового диаметра. Над аркой образовалась громадная вмятина, вниз полетели осколки кирпича. Из окон посыпались лопнувшие стёкла.

Толпа дружно, единым голосом ахнула и отхлынула. А мне только того и надо было – в этот раз я ударил в стену рядом с аркой. И теперь уже не жалел сил.

Н-да, а Света права. Стены здесь – ух, до чего добротные, хоть осаду держи. Расширить арку удалось только со второго удара. Но зато и увеличилась она вдвое. Еще удар – и пролёт расширился с другой стороны.

– Без паники! – используя всё доступное мне магическое убеждение, рявкнул я. – Не давиться! Пропускать друг друга! – и устремился к следующей арке.

Пока пробирался к ней, стараясь занять удобную позицию, послышался удар. Корпус Гостиного двора, выходящий на Невский, вздрогнул.

Я оглянулся.

Посреди дымящихся останков того, что когда-то было бутафорскими подарками, стоял Платон. И в момент, когда я оглянулся, с его руки сорвался ещё один Таран. Ударил в стену здания, расширяя арку.

– Браво, Платон Степанович! – крикнул я.

Платон издали поклонился. Положил руку на грудь – должно быть, коснулся жемчужины под одеждой.

Ну, да. Он ведь когда-то был чёрным магом. Ему ли не знать, что такое Таран и как им пользоваться.

– Мастерство не пропьёшь, – хмыкнул я.

Объединенными усилиями мы с Платоном расширили ещё две арки. Людей на площади стало заметно меньше. Но вот то, что происходило там, где когда-то стояла трибуна, мне категорически не нравилось. Ситуация, похоже, выходила из-под контроля.

То есть, к моим-то ребятам вопросов не было, действовали они грамотно и слаженно. Тьму окружили пятеро Воинов, шестой была Света. Света душила Тьму сетью. Анатоль, Андрей и Мишель отрубали щупальца, вырастающие из Тьмы. Полли выцеливала в теле Тьмы что-то, видимое ей одной, и отправляла в эту мишень стрелы.

Но несмотря на присутствие Светы и старания ребят, Тьмы не становилось меньше. Напротив – она росла. Медленно, но уверенно. И как будто всё больше напитывалась чернотой, становилась всё жирнее и гуще. Отрубленные щупальца вырастали вновь едва ли не мгновенно, Воинам приходилось работать оружием всё быстрее.

– Вы видите то же, что и я, ваше сиятельство? – Платон напряженно всматривался в Тьму.

– Если ты видишь, как эта тварь жиреет – да.

– Но ведь прежде такого не было?

– Нет.

– И что это значит?

Я не стал напоминать учителю, кто из нас двоих больший специалист по части изучения Тьмы.

– Значит, что эта дрянь апнулась.

– Что-что? – не понял Платон.

– Перешла на новый уровень, обретя дополнительные навыки, – перевёл я. – Быстрее! Она растёт на глазах!

Мы устремились к тому, что когда-то было трибуной. Сейчас о трибуне напоминали разве что яркие пятна рекламных листовок, местами каким-то чудом уцелевшие. Не сожранные Тьмой и не затоптанные в грязь пожарища.

– Ваше сиятельство… – донёсся вдруг до меня слабый голос.

Я повернул голову. Девушку узнал сразу – хотя на ней не было больше кокетливой шляпки.

Пальто девушки помялось в давке и потеряло верхние пуговицы, из причёски выбились пряди волос. Но, вне всякого сомнения, это была та самая девушка, что кричала на Садовой, узнав меня.

– Как вы сюда попали? – резко спросил я. – Я ведь приказал…

На губах девушки появилась мечтательная улыбка.

– О, да. Вы приказали… Вы были так строги… Но я ничего не смогла с собой поделать! Мне хотелось вновь увидеть вас. Я так надеялась, что вы вернетесь сюда, и вот… Хочу сказать – я счастлива, что это случилось, господин Барятинский! Что мне удалось ещё раз увидеть вас – хотя бы на пороге смерти. Видите ли, я… Я умираю.

По-хорошему, мне следовало не слушать эту малахольную, а бежать дальше, на выручку своему отряду. На пороге готового обрушиться на мир апокалипсиса не хватало только признаний в любви от сумасшедшей незнакомки. Но я остановился. Потому что вдруг понял – слова девушки о смерти не фантазия.

Лицо незнакомки посерело, глаза потускнели. Она смотрела уже как будто сквозь меня, лишь на губах ещё блуждала мечтательная улыбка. Я понял, что в следующую секунду девушка, лишившись чувств, упадёт прямо мне под ноги. Подхватил её.

– Ваше сиятельство… – услышал растерянный голос Платона.

Обернулся. Платон склонился над мужчиной в одежде мастерового, неподвижно лежащим на мостовой.

Я быстро огляделся. Люди, оставшиеся на Гостиной площади, разделились на четыре потока – стремящиеся выбраться отсюда сквозь пробитые нами с Платоном выходы. В большинстве своём они толпились у пробитых арок, по мере приближения к центру площади толпа редела. Но сейчас по этой толпе будто шла волна – она катилась от центра, где бились с Тьмой мои Воины, к корпусам Гостиного двора.

Лица людей бледнели, их как будто присыпали пеплом. Люди останавливались, замирали на месте. Их глаза затухали. Люди покачивались – так же, как покачнулась моя незнакомка перед тем, как я её подхватил – и падали на землю.

Больше всех пострадали те, кто находился ближе к центру, к бывшей трибуне – на месте которой клубилась Тьма. Тех, кто толпился у выходов, страшная волна пока не коснулась. Пока…

Я посмотрел в лицо девушки, которая уже совсем обмякла у меня на руках, и перед глазами встало другое лицо.

Лицо измученной Клавдии. Светлого ангела Чёрного города – отдавшего свою энергию для того, чтобы спасти других…

– Платон! – крикнул я. – Эта тварь питается людьми, их энергией! Она пожирает её – и от этого растёт! Людей согнали сюда для того, чтобы напитать Тьму!

Я мягко опустил девушку на землю – помочь ей сейчас ничем не мог. Но мог попытаться остановить то, что творилось на площади.

– Щиты! – я бросился к своим Воинам. – Света – держи эту тварь! Остальные – поднимите Щиты! Мы должны образовать заслон! Сделать так, чтобы Тьма не могла тянуть из людей энергию!

Ежедневные изнурительные тренировки не прошли бесследно – за прошедшее время мой отряд успел стать единым организмом. Если кто-то чего-то и не допонял, вопросов не задавал.

На мою команду «Поднять Щиты!» все шестеро Воинов Света отреагировали чётко, сразу.

Тьму, бьющуюся в световой магической сети, в мгновение ока окружила стена из Щитов.

– Держите их! – крикнул я. – Не опускайте! Не позволяйте ей пробиться к людям!

Сам я встал рядом со Светой. Магической сети коснулась моя цепь. Налилась Истинным Светом – заставив Тьму завопить безумными голосами.

– Ты… Вовремя… – простонала Света. – Я не справляюсь одна…

– Ты никогда не будешь одна, – отрезал я. – Никто из нас не будет один! Мы – единое целое.

Теперь я уже физически, своими глазами видел, как бьются в заслон из Щитов порождения Тьмы.