Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 88 (всего у книги 350 страниц)

И здесь меня ждал небольшой сюрприз.

Уж больно знакомая рыболовецкая посудина болталась на водах бухты у причала.

Часового в будке на берегу мы сняли быстро. Затем в глаза ударил луч прожектора с борта, и по нам открыли огонь – сначала из автомата, а затем из пулемета.

Аи, хрупкая китайская девочка – подняла руку, сжала в кулак – пулемёт вместе со стрелком вылетел из рук, описал короткую дугу в воздухе, упал в воду. Стрелявший из автомата же бросился бежать – лица его я не разглядел, но предположил, что это капитан корабля.

– Тише, тише! Не разворотите корабль, нам на нём ещё плыть, – скомандовал я, а затем крикнул: – Ляо, это ты! Я не буду стрелять!

Я проверил патроны в рожке автомата и бросился на палубу.

– Он на корме! – узнал я голос китайца. – Мой сын у него.

Значит, стрелял не капитан. Зашумели двигатели судна. Медленно, но верно, оно начало отчаливать от берега. Я понял, что решать проблему придётся одному.

Мой враг стоял на корме, у самого борта, прижимая локтём за шею сынишку капитана. В одной руке был зажат нож, в другой – облегчённый не то автомат, не то ППШ. Это был тот самый сиамец из «Серых Кхмеров», который пленил нас с Самирой, и я вспомнил, что дал некоторое обещание.

Я начал забывать, что это моя особенность, как и у большинства людей-парадоксов: если дал обещание, то судьба может извернуться так, чтобы помочь его не нарушить.

– Стоп! – крикнул он, а затем выпустил пару одиночных мне под ноги.

Я и не думал отступать.

– Shèjí! Shāle wǒmen liǎng gè! (Стреляй! Лучше убей нас обоих!) – крикнул парень по-китайски.

– Ты фильмов насмотрелся, что ли? – усмехнулся я. – Так дела не делаются. Парень, положи ствол. Просто положи сюда…

– Стоп! Jeg Drep! – сказал он на непонятном наречии, что очевидно переводилось как «я убью».

Я кивнул и бросил ему под ноги свой автомат. Берег уже отдалился на метров тридцать, корабль набирал ход. Как ошалелый, сиамец взглянул на моё оружие, потом на меня, потом пнул автомат в сторону, и с визгом выпустил в меня короткую очередь.

– Ля-ля-ля, ля-ля-ля, ля-я ляля-ля ля-ля-ля, – зазвучала песенка.

Пули повисли в воздухе – я знал, что так и будет, потому что одна из моих беглянок стояла на пристани и в нужный момент наставила передо мной защитный купол.

Сиамец вместе со своим заложником медленно начали отступать вдоль борта в угол, намереваясь пробраться к трапу. Но оказавшись в углу, он вдруг почувствовал, что не сможет завершить свой манёвр. Сначала нож, сжимавший левую ладонь, резко дёрнулся вниз, повредив пальцы. Следом – ствол в правой руке, словно примагниченный, врезался в стойку конструкций, выворачивая руку из сустава. Следующим моим оружием стал его армейский кителёк – ткань была плотная, а пуговицы маленькие, как и было нужно. Все швы, все нитки его куртки стали вдавливаться внутрь, врезаясь в тело, продавливая кожу, перекручиваясь и выжимая все внутренности, как бельё после стирки.

Он орал, извивался, бессильно кашляя кровью и шевеля вздувшимися пальцами, так, что мне самому стало страшно от своей жестокости, но я не позволил облегчить ему страдания, не стал пристреливать, а просто дёрнул рукой, и его искорёженное туловище полетело через борт истекать кровью в воды Оранжевого Моря…

Я сумел скомандовать подскочившему капитану поворачивать, дождался, пока корабль даст задний ход и пристанет к берегу, а затем сполз по стенке и ненадолго отрубился.

Когда сознание вернулось в норму, мы уже на полных парах пересекали воды Оранжевого моря, и у меня возникло полное чувство, что мы возвращаемся домой.

Глава 14

– Я тебя теперь немного боюсь, – сказала Самира. – Это выглядело слишком жестоко даже для нашей ситуации…

– Поверь – для меня тоже. Я тоже теперь себя немного боюсь. Но уверен, что такое не повторится. По крайней мере – при тебе.

Она погладила меня по щеке и прижалась к плечу.

Мы сидели на носу корабля и ждали, когда нас начнут встречать береговая охрана Голицына-Южного. Судно шло переполненным, неспешно, в темноте. Связь начала работать недавно – до этого мы пребывали в полной радиотишине, как и на всей территории аборигенов. Нас запеленговали, к нам уже мчались катера, и на горизонте уже виднелись тусклые огни.

На календаре капитана Ляо значилось девятое мая, воскресенье. С момента крушения нашего вертолёта до момента, когда нас подобрали – прошли три с половиной недели. Мне – да и Самире тоже – казалось, что меньше, и куда из нашей памяти делась неделя – сказать я не мог. То ли проклятые сиамцы накачали нас какой-то дурью и везли значительно дольше, то ли в подземных сутках было не двадцать четыре часа, а тридцать с лишним – когда не видишь солнечного света, то организм может не заметить смены числа часов.

Что творилось снаружи в наше отсутствие – оставалось только гадать.

– Интересно, как аборигены включают «глушилку», – спросил я Самиру. – Ты что-то знаешь?

– Не-а. Вообще уже без разницы. Мы потеряли доставку и провалили миссию Общества. Теперь нас лишат премий и отодвинут на кандидатство в Обществе.

– Почему так считаешь? Мы освободили кучу людей. И уничтожили секретный бункер вражеской державы.

Самира поёжилась.

– А, да. И ещё привлекут к разговорам с Тайной Службой за самовольство и вмешательство в секретную миссию…

– Извини, дорогая, после того, как я… точнее, мы с тобой стали вместе главными подопытными кроликами – я вынужден был превращаться из объекта в субъект.

Тут я понял, что опасно приблизился к темам, к которым не стоило возвращаться и которых не стоило касаться.

– Я так и не поняла… этот спецназ, как ты сказал – это ты их вызвал? Но как⁈ И… кому они подчиняются. У Тайной Полиции, по крайней мере, московской, есть сенс-спецназ, я знаю, это единственное, где пересекаются Общество и тайники. Но они… какие-то очень странные. Эти летающие плазморезы. И все трое – с навыком телепортации?

Как часто в таких случаях – я решил ограничиться полуправдой.

– Я не помню, кто именно… в общем, не важно. Но когда-то давно мне сказали. Если хочешь призвать на помощь – пусти кровь в лифте.

– В лифте⁈ Это… какой-то очень странный магический ритуал. В стиле вуду. Как можно было узнать, что это сработает?

– В общем… главное, что это сработало. Хотя, скорее всего, это совпадение. И Боширов нам что-то недорассказывает.

– Ясно… Боже, как я хочу есть! – сказала Самира и потянулась.

– Ты и меня съела бы, да? У вас в роду каннибалы были?

Она толкнула меня в бок, мы в очередной раз поцеловались, и она сказала шёпотом:

– И не только есть хочу. Когда мы уже наконец-то останемся одни? Я думала, что на корабле получится, а тут тесно, и два десятка девушек, с которыми у тебя было, я их даже побаиваюсь.

– Ну, я буду требовать номер с самой большой двуспальной кроватью…

На рассвете нас встретили корабли береговой охраны. Берег родной – и теперь, и ранее – державы становился всё ближе и ближе, пусть он и был берегом отдалённой колонии. Я сначала привычно искал на горизонте небоскрёбы, но потом вспомнил слова Андрона о том, что лифтов в этом городе нет. И действительно – нас встретил лишь одинокий маяк на мысе, соединённый стеной с квадратом мощных крепостных стен. Город чем-то напоминал уже увиденное мной Долгово Городище, но выглядел посвежее, а стены – помощнее. В порт мы вошли через небольшой шлюз, ведущий в дебаркадер.

Нас встречала небольшая толпа журналистов, военные, медики.

– Это они, – послышались голоса.

Нас щёлкали камерами, осведомились, нужна ли медицинская помощь. Журналистов оттеснили вояки, и они набросились на Ляо с сыном. Руслана Боширова и Витольда тут же перехватил мрачный бронированный автомобиль – не то из-за японской униформы, не то узнав в первом разведчика. Мамзелей грузили в автобус. А нас же с Самирой и Станиславом Володимировичем бережно загрузили в приятную прохладу тёмного правительственного лимузина.

Мы там оказались не одни. Тучноватый господин с густыми бакенбардами восседал напротив нас в белоснежном костюме.

– Спартак Кириллович Голицын-Трефилов, – представился он, протянув руки. – Вас, молодые люди, я узнаю. Про вас в последние полторы недели трубят все имперские газеты. И мне страшно представить, что сейчас начнётся, когда они узнают, что вы живы. Да, а вас, достопочтенные судари, нам не удалось представить друг другу.

– Дробышевский, Станислав Володимирович, – представился учёный. – Пленён на прошлой неделе.

Последовал короткий и сбивчивый пересказ наших историй, закончившийся, впрочем, достаточно быстро. Мы разгрузились во дворце князя, выглядевшем не то как цитадель средневекового замка, не то как укреплённая военная база.

Вообще, судя по тому, что я видел в окно, пока ехал – город целиком выглядел как одна большая военная база. Людей в формах разных оттенков встречалось куда больше, чем гражданских, а среди гражданских было больше цветных, чем представителей титульной нации.

– В общем, вы нашлись чрезвычайно вовремя и сэкономили уйму бюджета генерал-губернаторства, – сообщил князь. – На ваше спасение уже собирались отправить экспедицию… В общем, апартаменты на первом этаже – к вашим услугам, три больших гостевых номера.

– Два, – твёрдо сказала Самира. – Хватит и двух.

– Хм… Предлагаю вам сегодня отоспаться и привыкнуть к привычному ритму жизни. А завтра у нас с вами, господа, будет преинтересный разговор. Вас, Станислав Володимирович, я, вероятно, тоже к нему подключу. И – да. Постарайтесь не читать новостных газет!

Массивные стены были построены из глыб гранита и известняка. Ансамбль был разделён на несколько двориков, в которых росли фруктовые деревья.

Я уже развернулся к выходу, как раздался знакомый голос.

– А кто это к нам пожаловал, а⁈

Не успел опомниться, как меня заключили в крепкие, но короткие объятия.

– Мариэтта Генриховна!! Вы⁈

– Потеряться вздумал! Засранец!

Следом из здания выбежал Сид. Никогда не думал, что буду так крепко давить рёбра мужским объятием своему камердинеру.

– Барь! Живёхонький. Говорил же! – пробасили над ухом.

– Я тебя тоже рад видеть, дружище. А чего вы нас на пристани не встретили?

– Так – всё равно сюда привезли бы. А это, стало быть, Сабина Омеровна? – тётушка оценивающим взглядом прошлась по фигуре девушки. – Ну и длинная! Ладно, иди сюда, тоже обниму. Я твоему папаше обещала.

– И меня обнимите, – попросил Станислав Володимирович. – Знаете, человек – существо сугубо социальное, ползительно для организма и разных социальных взаимодействий.

Мне снова начало казаться, что где-то я его уже видел. Неужто очередной парадокс? С другой стороны – не удивительно, что в этом мире они будут кучковаться в дворянском сословии.

Последовал обед – толком рассказ тётушки я не слушал, потому что дико истосковался по отечественной кухне.

Итак, что удалось уяснить – подняли вой и место крушения нашли через три дня, тел не нашли, подумали, что сожрали грифоны. Ещё через пару дней новости дошли до родных и попали в прессу.

– А я сразу поняла – жив, жив племяшка!

– Драконы, – вдруг вспомнил я. – Что с драконами?

– На Камчатке, родимые. Уже неделю как. Камчатку официально вчера вернули. А порты Уссури тихоокеанская эскадра блокировала, при поддержке кораблей Аляски и Луизианы. Под предлогом обеспечения безопасности. Уж не знаю, как они с япошками договорились… Тоже, возможно, вернут. Это же у вас тоже япошки были, я правильно догадалась?

– Они, – кивнула Самира.

– Так вот. Потом нашли ваш груз…

– Наш груз⁈

– Ага. И следы от джипов. Дипломатический скандал с Новым Израилем, потом на неделе кто-то из их вояк проговорился прессе, что в заповедник частенько заезжают наёмники-работорговцы. Ну, я манатки собрала, вот этого вот оболтуса в Москве прихватила – и сюда. Неделю добирались, неделю!! Через Кавказ, потом Персию, потом Абиссинию, Маврикий, Сухоли-Устохонхои…

– И где он теперь, интересно?

– Что, груз? А здесь. У князя. Он темнит. Мутный типок, я бы сказала. Да, как у вас телефоны? Отпишитесь хоть нашим всем. Сообщения тут ходят с задержкой в сутки, со спутниками и самолётами, но – всё равно.

– Не поверишь. Сохранились. Надо бы зарядить, – сказал я.

– Надо бы, – сказала Самира и потупила взор.

Следом мы запёрлись в нашем общем номере с Самирой и яростно, безудержно заряжали наши телефоны. Сперва с целью зарядки телефонов мы полностью избавились от одежды. Затем жадно заряжали телефоны на белоснежных простынях и перинах огромной, трёхспальной кровати. Этот период зарядки продлился непозволительно быстро, хотя, похоже, ей хватило и пары минут для полного заряда и разряда. Но я взял реванш – дополнительно подзаряжали телефоны стоя – учитывая рост Самиры, это показалось мне идеальным. Через пару часов, повалявшись и перекусив принесённых в номер свежих фруктов – на подоконнике, небрежно занавесив шторами. В ванной, под душем. На различных креслах и кухонном столе, едва его не опрокинув.

В общем, про то, что телефон стоял на подзарядке, я вспомнил только ближе к полуночи.

Заглянул…

Признаться, читать сообщения, которые отправлялись тебе на тот свет – то ещё удовольствие.

Мама: «Сыночекъ мой, найдись пожалуйста». «Молюсь». «Прости меня, что ругала, что прислала этого Кастелло. Всё съ него началось…». «Решила, что буду писать сюда, пока не выключатъ номеръ. Вотъ когда тебе было пять летъ…». «Такъ, мелкий негодникъ мой, такъ ты не умер! Тётя Маря за тобой собралась, Сида решила отпустить. Жди, чтоб непременно нашёлся».

Отец: «Ты где?» «Ясно. Прости, сынок. И спасибо».

Искандер: «Подожду. Не верится пока. Долю твою схоронил, не беспокойся, ничего не произойдёт».

Под долей, как я предположил, он подразумевал что-то другое. Например, Ануку.

Служебный Номеръ: «Учётная запись курьера отключена».

Корней Константинович: «Поставилъ пять тысяч на то, что вы с Елзидер живые, не подведи, подпоручикъ!»

Игорь: «Ты оказался достойным врагомъ. Даже жаль, что ты сдохъ.»

Ещё пара сообщений – от крепостных, от коллег, от бывших однокурсников, даже от Лаптева из Зеленогорья. И одно из последних, отправленное буквально позавчера:

Нинель Кирилловна: «буду любить тебя вечно».

Глава 15

Иногда прошлое возвращается оглушительно – пусть я и прожил в этом мире всего несколько месяцев, но успел к нему привыкнуть. И месячное забытьë в заточении с экзотической красоткой рано или поздно обязано было закончиться.

Нет, я был вполне искренним, когда говорил слова любви Самире – но это, увы, было больше от нашей неизбежной близости и совместно-переживаемых лишений. Ну, и от необычайной притягательности её прекрасного тела. К тому же, она первая призналась в любви – и очень сложно не испытать хотя какие-то чувства к женщине, которая хочет тебя.

Сердце же моё – и реципиента – судя по всему, всё ещё принадлежало другой. А отношения и обязательства вообще связывали с третьей – только вот насторожило, что Алла мне ничего не написала за этот месяц.

Я ответил всем. Коротко, буквально в двух словах – «живой, ждите» и так далее. Но, признаться, не спалось. Самира изрядно устала после наших упражнений и уснула быстро, меня же вырубило всего на пару часов, а заполночь я снова словил бессонницу и поэтому, чтобы не будить её, я приоделся и выглянул в сад.

– Вам помочь, сударь? – осведомился усатый сторож на выходе из корпуса.

– Нет, нет, просто прогуляюсь.

Признаться, при хождении в темноте по жаркому саду есть что-то таинственное и загадочное, доставшееся нам от наших далёких предков и заставляющее шевелиться волосам на затылке.

Айвы, абрикосы, мандарины, какие-то малознакомые фрукты, название которых я всё время забываю – точнее, не считаю нужным запоминать. Тропинка вела ближе к стене цитадели, и вскоре упёрлась к невысокий забор, отрезавший кусок сада внутри более высоких крепостных стен.

Пройдя вдоль забора, я нашёл калитку, запертую на артефакторный замок. Неизвестно, что во мне взыграло тогда – любопытство или что-то вроде лёгкого безумства на фоне пережитого, но я принялся колдовать над замком.

Найти иконку для входа и проникнуть в матрицу мне удалось, но вот шифр оказался сложным. После входа в транс по навязчивую японскую мелодию схема всплыла в воздухе, распалась на слои, на одном из которых виднелось что-то вроде матрицы из квадратов десять на десять, часть из которых была затемнённой. Значит, ассиметричное шифрование в это мире тоже изобрели, понял я. Значит, число комбинаций двум в сотой степени, то есть значению числа длиной в тридцать цифр.

Недолго думая, я вышел из матрицы. Нашёл фиговое дерево, которое росло недалеко от забора, забрался по ветке, едва её не сломав, перемахнул через забор и, удерживаясь за конец ветки, спрыгнул вниз.

Забор огораживал кусок внутри крепостных стен длиной тридцать и шириной метров пятнадцать. В стене прямо напротив меня виднелись ворота, справа виднелась будка-бытовка с тусклым светом изнутри.

А впереди, между зарослей, стояла клетка. Достаточно большая, пять на пять метров и высотой метра три. Я узнал эти прутья и эти сетки – удивительно, что всё это уместилось в столь узкую упаковку. И ещё более удивительно, что её удалось собрать. Получается, Янко был не так уж и нужен?

Я привык к темноте и пригляделся – за забором было ещё тусклее, свет фонарей еле пробивался. Близко я решил не приближаться, подумав, что в клетке есть какой-то хищник. Я сразу заметил большой чёрный прямоугольник и яркое белое пятно на нём у дальней стенки клетки, и вскоре оно заметило меня. То, что я принял за массивное туловище, оказалось матрасом с накинутым пледом.

Сперва снаружи показалась рука – тонкая, не вполне привычных пропорций, но вполне человечья. Затем плед был сброшен, и с матраса поднялась невысокая, ростом с Аллу или даже меньше, ослепительно-белая фигура.

Это была абсолютно нагая женщина, причём женщина-альбинос. Сперва мой взгляд вполне инстинктивно упал на небольшую крепкую грудь с неприлично-большими розоватыми сосками. Затем ниже – на густую белую шерсть, покрывавшую весь низ живота начиная с пупка. И только затем я поднял взгляд на лицо и отшатнулся.

На меня впервые за тысячелетия жизней смотрело разумное существо иного биологического вида. Покатый и низкий лоб, густые вьющиеся волосы и совершенно неженские бакенбарды. Заострённые уши. Крохотный, почти отсутствующий нос, большие ядовито-зелёные глаза и огромные сочные губы.

А следом я почувствовал силу – что-то необычайно-мощное, струяющееся сквозь прутья клетки. Это было одновременно привычное и одновременно незнакомое ощущение, потому что обладало ею существо совсем другое, новое. К стыду своему, я почувствовал, что оно возбуждает, и меня как будто тянет к этой странной особи противоположного пола.

Уж не сама ли она меня позвала?

Но Белая Женщина оскалилась. Наклонилась, встала в защитную стойку, растопырив ладонь, зашипела по-змеиному. А в моём мозгу словно застучало, запело, закричало что-то новое и непонятное. Глаза Белой Женщины на миг загорелись огнём и тут же стали гаснуть. Прутья клетки загудели, а сила, которую я только что чувствовал сквозь прутья клетки, поугасла.

Она вскрикнула – тонким, вполне человеческим криком, схватилась за плечи, скрестив руки, словно её обожгло чем-то, отступила.

– Тише, тише, – сказал я и забормотал. – Факел живой по арене метнулся, бурая кровь пузырится в огне…

Я вовсе не пытался продемонстрировать пирокинез, но почему-то инстинктивно показалось, что это будет уместно

Белая женщина отступила назад, недоумённо наклонила голову. Только тут я заметил, что из будки в углу огороженного дворика разрывается что-то вроде будильника. Оттуда выскочило двое – быстро, настолько, что я не успел даже сориентироваться – меня припечатали шокером, а также каким-то парализующим заклятьем.

Я помню, что волокли в полубесувственном состоянии через сад, что очнулся в какой-то каморке, в которую вошёл статный мужчина в ночном халате, в котором я узнал камердинера князя Голицына-Трефилова.

По счастью, он меня тоже узнал.

– Эльдар Матвеич, – покачал он головой. – И вы туда же… Зов почуяли, да?

– Вероятно, – я поджал губы.

Он обернулся к охранникам и дал ближайшему из них знатный подзатыльник.

– А вы! Бестолочи, недоглядели! И чего вы его шокером, он же гость Спартака Кирилловича!

– Тот самый⁈ Из японского плену? – осведомился охранник.

– Угу. На вахту, живо! Весь расчёт на уши поставили, сменщику тоже спать надо. Эльдар Матевич, простите нас, непутёвых, вам завтра всё князь объяснит и расскажет. Идите спать.

– Кто она? Откуда?

Камердинер дождался, пока они уйдут.

– Да, это та самая женщина орангутана аустралийского. Сиречь человека лесного, лесовика. Коих по предположению не больше пары тысяч в Великом Лесу. Где, как поймали, зачем, куда потом – для меня неизвестно. Но зная князя и его участие в неких тайных обществах – предположу, что в целях сугубо научных, силознания.

– Не очень-то похожа на орангутана. Просто я вёз эту клетку. Мы, точнее, с Самирой и убитым Янко. Пока нас не схватили.

Сказал – а потом подумал, что не стоит. Степень осведомлённости камердинера о делах члена Общества мне была неизвестна.

– А! О… – камердинер удивился. – Я как-то не сопоставил… Всё верно, её перевели сюда неделю назад. По новостям, конечно, говорили, что вы из Курьерской Службы, и о том, что вы живы, тоже все узнали, найдя ваш груз. Но что груз – и есть клетка… Эльдар Матвеич, вы меня, конечно, извините, но я, возможно, не должен был знать. А когда я что-то не должен знать… В общем, Спартак Кириллович завтра всё расскажет.

Спал я после ночного променада под боком у Самиры – крепче некуда.

Утром же после общего завтрака, который едва не затянулся от наших рассказов, нас пригласили в соседний флигель, в гостиную к князю. Гостиная располагалась на третьем этаже, а флигель стоял на возвышении, и через панорамные окна открывался чудесный вид на город и базу ракетных катеров в бухте.

Глядя на моменты и взаимоотношения людей во дворце, управляющий колонией всё больше казался мне похожим на средневекового царька-феодала. Впрочем, что-то в князе было и от нормального кадрового вояки, которому вверили в управление отдалённый блокпост.

Вчерашний камердинер попросил наши мобильные телефоны и закрыл двери, оставив нас втроём. Князь прожурчал чайником над тремя кружками, спросил.

– Вы как, молодые люди, предпочитаете сперва поговорить о погоде, осведомиться о мировой политике, или сразу к делам насущным, так сказать, общественной важности.

– Я предпочту второе, – сказал я.

Самира кивнула.

Князь потянулся к какой-то статуэтке на тумбочке, коснулся, и в воздухе повисла еле слышная высокая нота. Глушилка, понял я – причём не только от аудио-перехвата, но и ментально-телепатическая.

– Итак, мне донесли, что вы, Эльдар Матвеевич, ночью уже наведались к нашему объекту.

– Куда? – не поняла Самира.

– Мы её назвали Снегурочка. Знаете, может, в Зеленогорье старая сказка про Деда Мороза и Снегурочку?

– Слышал что-то подобное, – усмехнулся я.

– Клетка для неё. Клетка особенная. Во-первых, все лесовики, как вы уже поняли, сенс-существа, причём способные стихиной управлять силой. Во-вторых – они циклоиды, причём женщины-циклоиды сильно меняют процент сечения ещё и под воздействием, ну, знаете, луны. Сейчас у неё как раз овуляция, или как там это всё у вас называется…

Он сделал непонятный жест почему-то в сторону Самиры. Она сдержанно кивнула.

– В общем, она одновременно ищет партнёра – потому что возраст уже немаленький, двадцать пять лет.

– Немаленький⁈ – нахмурилась Самира.

– Для женщины-лесовички. И она, судя по всему, ещё нерожавшая, а возможно, и девственница. Нам не до конца понятно устройство их общества, если их и можно назвать обществом. Мы и язык их только едва-едва начали распознавать…

– Они говорят?

– Бителепатически. В языке около тысячи слов… К сожалению, бителепатом, причём знакомым с их языком, был Янко, который ехал вместе с вами, но он погиб. Навык анималистической бителепатии указан в профиле вашего внезапного беглеца, господина Дробышевского. Следующая моя аудиенция – с ним. В общем… к делу. Как вы знаете, доставка клетки сюда – была вашим заданием. Заданием курьерской службы, и не только. Янко специально повёл вас опасным маршрутом, к тому же, перемещение через иностранное государство оставило бы – при благополучном стечении обстоятельств – меньше следов. Увы… Месяц потерян.

– Это да, – вздохнул я.

Признаться, Янко теперь было даже немного жалко.

– Я ходатайствовал о возобновлении заказа о доставке, чтобы вы могли закрыть его задним числом и получить премиальные. Ну, когда вся бюрократия с вашей ошибочной смертью уляжется. Что касается задания, прямо скажем, Общества – мне станет понятно, выполнили ли вы его, если вы расскажете мне максимум подробностей про ваше вызволение из этой базы. Про базу, про то, кто вас спас…

Что ж, пришлось рассказать. Разумеется я толкнул уже привычную теорию о сверхсекретном подразделении телепортаторов из Тайной Полиции, которых можно привлечь кровью. Я играл с огнём, но только подобная полуправда могла сейчас прозвучать более-менее логично. На удивление – это сработало не совсем так, как я хотел.

– Это не Тайная Полиция, – покачал князь головой, глядя в окно. – Это нечто совсем другое. То, что нашей государственной и тайной власти неподвластно. Как неподвластно оно и власти Лиги и Клики. Мы зовём это…

– Центром Треугольника? – продолжила Самира.

Глава 16

Признаться, тут удивился и я. Правда, только сначала – на самом деле, любой знакомый с теорией систем и со строением различных организаций понимает, что у треугольника во власти часто случается какой-то центр. Или официальный, или формальный, или тайный. Те странные личности – Светозар Михайлович, Иннокентий, с которым мы заключили сделку, вождь аборигенов, вышедший из столовой в городке работорговцев – все они были частью какой-то мощной организации, пустившей корни в этой реальности.

Глупо было бы предположить, что Общество не интересовалось их поисками.

Князь неожиданно нахмурился и поднял голос.

– Вы необычайно проницательны и осведомлены на тему тайных знаний, Самира Омеровна. Для интерна-кандидата. Знаете, какой у меня навык?

– Н-нет, – слегка заикнувшись, сказала Самира.

– Умолекарь, то бишь сенситивный психолог. Стирать память могу. А знаете, почему я в этой дыре уже восемнадцать лет⁈

– Потому что стёрли не тому, кому можно и позволительно, – предположил я.

Голицын-Трефилов неожиданно замолчал, затем снова вернулся к привычному тону беседы.

– Ну, да. Логичный вывод. Как и логичный вывод о том, что у любого Треугольников может быть пересечение этих… гипотенуз.

– Биссектрис, Спартак Кириллович,– зачем-то поправил его я.

– Я… ничего не знаю, правда! – залепетала Самира. – Мне никто ничего не говорил, просто когда сказали про Треугольник…

Голицын-Трефилов встал, подошёл к окну, отхлебнув из кружечки и посмотрев куда-то очень далеко.

– Горбачёву я память стёр. Премьер-министру! Потому что своё представление о благе для страны было. Кто ж знал, что после Горбачёва будут ещё и девяностые… Ладно, довольно. Закрыли тему. Итак, господа подпоручики. Интерны. Тунеядцы. Надеюсь, вы понимаете мою роль во всём этом вашем процессе?

– Вы Экзаменатор! – расплылась в улыбке Самира.

Князь кивнул.

– Я зачту вам успешное прохождение Испытания в случае, если вы отвезёте Снегурочку в Москву. Одному моему родственнику, – тут он выразительно посмотрел на меня, явно намекая на Леонарда. – Точнее, не в Москву, а на конечную станцию Транссибирской магистрали – там уже мы сами.

– О, это мы с радостью, – кивнул я. – Я так понимаю, будет частный самолёт?

– Самолёт! Конечно, мля! – рявкнул князь. – Вам бы только самолётами. Молодёжь… Никаких, мать вашу, самолётов! Из шести особей, которых нам за всё время исследований удавалось выловить, три погибли при транспортировке, причём двое первых – в ходе авиакатастрофы. В небе начинаются непрогнозируемые скачки сенса, и даже самые совершенные клетки-супрессанты не действуют.

– Хорошо, – вздохнул я. – Получается, путь домой затянется.

Князь присел обратно за столик, разлил нам остатки чая по кружкам.

– Получается, так. Мы предоставляем вам выбор с весьма неприятным набором вариантов. Либо я сейчас же сажаю вас в геликоптер до Кащеева городища, стерев вам память на борту – глубиной на пару дней. Чтобы никаких намёков на память о нашей пленнице, включая вида этого поместья. Либо…

– Яхта?

– Да. Контейнер. Железная дорога. Яхта. С командой матросов-головорезов. Мы очень жёстко привязаны к месячным циклам нашей… барышни, поэтому отправление на поезде завтра утром, чтобы в момент посадки как раз пик её силы поугас. С двумя-тремя остановками должны уложиться в шесть-семь дней. Итак, выбор за вами.

– А это будет оформлено как доставка? – зачем-то спросила Самира.

Князь кивнул.

– Будет оформлено, только не на вас. Доставкой официально занимается поручик Курьерки из Полежаевска-Аустралийского. Лаборант Общества. Он страхует все риски, связанные со срывом вашего испытания. А также обладает одним навыком, который может быть жизненно необходимым. Но полагаться на этих товарищей я бы не стал. Не люблю я, знаете ли, Курьерку из Змеинобережного.

– Хорошо…

– Итак, ваше решение?

Я посмотрел на Самиру. На самом деле, я уже настолько хотел домой, хотел увидеть знакомые края и вернуться к привычным делам – что подумал даже, что моя инициация в Общество может подождать.

У Самиры настрой был иной. Как я понял уже позже – даже не из-за выполнения задания, ей просто очень хотелось продлить наш служебно-курортный роман. Я всё понял по глазам, поэтому озвучил решение самостоятельно.

– Решено. Доставляем.

– Отлично! – князь хлопнул рукой по столу, аж чашки звякнули. – Мне осталось поговорить с Дробышевским. Это его абитур, как я выяснил, он тоже был в очереди в Общество. Правда, на должность лаборанта, поэтому объём знаний – ограниченный. Да, ещё… Вы многим успели сообщить, что вы здесь? Что вы живы?

– Двоим, – сказала Самира. – Начальнику и… мачехе.

– А вы?

– Кажется, семерым, – признался я.

– Мда, плохо. Ещё и ваша родственница пожаловала. С камердинером, мда. С полудюжиной человек мы бы ещё разобрались, но тут уже посложнее будет. Итак, сейчас включаем режим радиомолчания. С родственниками не общаться, тем более – с прессой. Ваши вещи из номера, включая телефоны, заберут в мой флигель, затем отправят контейнером. До завтрашнего утра наружу не выходим. Тёте сообщат, что вы отбыли частным рейсом из соображений безопасности. Камердинер… Он вам пригодится в поездке?

– Был бы очень кстати. Он упоминал, что плавал на яхте с друзьями, правда, по Москве-реке, может разбираться в чём-то.