Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 172 (всего у книги 350 страниц)

Борис повернул голову и с любопытством посмотрел на Клавдию.

– А как же справились вы?

Она пожала плечами и улыбнулась.

– Я не смотрела на ситуацию трезвым взглядом. Я просто день за днём делала свою работу – так, как должно. И однажды появился Костя. Он начал мне помогать. Сначала – так же, как помогали сегодня вы, просто по необходимости. Для того, чтобы помочь себе. А потом он… Он уничтожил проклятие, из-за которого гибли люди. Он истребил эту беду – полностью, под корень! А я ведь никак не могла этого предвидеть. Не могла рассчитывать на такое чудо. Но я просто делала свою работу. День за днём, как могла. И – господь, вселенная, не знаю, что именно, – но что-то обратило на меня свой взор. И помощь явилась. Потому я и говорю вам – не отчаивайтесь. Какой бы сложной ни казалась задача, делать маленькие шаги к её выполнению вы можете всегда. Хотя бы один крохотный шаг в день – и вы уже не стоите на месте. А потом, после очередного шага – быть может, мир подарит вам возможность, о которой вы и подумать не могли. А вот чего мир уж точно не сделает никогда – так это не подарит возможности тому, кто опускает руки. В это я верю. И моя вера основана на моём опыте.

Борис глубоко прерывисто вдохнул, выдохнул. И, с типично подростковым желанием похорохориться, заявил:

– Я вовсе и не думал опускать руки! Всего лишь сказал, что это – тяжело. Конечно же, я не сдамся!

Я подошёл к ним и хлопнул Бориса по плечу.

– Так держать, ваше высочество! А теперь предлагаю вернуться в академию. Клавдия Тимофеевна, вам завтра не понадобится наша помощь?

– Завтра у меня – обход, – задумалась Клавдия. – Не все жители Чёрного Города обращаются к врачам…

Я усмехнулся. Уж это-то во всех мирах одинаково. К врачу обращаются люди, которые точно знают, на что им жить завтра и через неделю. А те, кто сегодня идут вкалывать, чтобы оплатить себе ужин и крышу над головой, пойдут на работу и с температурой сорок градусов, и с ножом в животе. К врачам они не ходят. К врачам их привозят. Как правило, когда уже поздно.

– Обход лечебницы? – не понял Борис.

– Боюсь, что нет, – усмехнулся я. – Клавдия Тимофеевна отправится в рейд по рабочим кварталам.

– Я готов помочь! – тут же принял мужественную позу Борис.

– Даже не сомневаюсь в этом, ваше высочество, – пробормотала Клавдия, – но, право же, не знаю, удобно ли это… К тому же речь идёт о безопасности…

– Рядом со мной вы можете ни о чём не волноваться, я смогу защитить вас от любой опасности!

Клавдия приоткрыла рот – наверное, чтобы уточнить, что имелась в виду безопасность великого князя, – но быстро сообразила, что не стоит пытаться успокоить быка красной тряпкой и промолчала. Только посмотрела на меня выразительным взглядом.

Я тоже немного озадачился. С одной стороны, ничего плохого не видел в том, чтобы отправить мальчишку реально помогать людям. Посмотреть, как живут люди, ему тоже будет нифига не вредно. Глядишь, и поймёт, что за такую комнатёнку, как у него в академии, многие в Чёрном городе готовы глотки грызть.

С другой стороны, Клавдия верно заметила насчёт безопасности. Тут и возможность покушения на наследника престола, тут и опасность прорыва Тьмы. В общем, как ни крути, а если Борис едет с Клавдией, то мне остаётся лишь поехать вместе с ним.

Мысль эта только поначалу показалась мне бредовой – бросить все дела и потратить день на какую-то ерунду. Потом я подумал: а какие, собственно, дела? Сегодня Витман определит Свету в гостиницу напротив Гостиного двора. Она будет вести наблюдение и сообщит, когда нужно будет активизироваться. Произойдёт это явно не завтра, может, даже не на этой неделе.

– Тогда и я с вами, – сказал я, стараясь придать высказыванию непринуждённости. – Хоть голову немного разгружу. Вы ведь не на машине, Клавдия Тимофеевна? Предлагаю свой автомобиль в качестве служебного на завтра.

Глава 10

На обратном пути я остановил машину возле цветочной лавки и посмотрел на Бориса. Тот ответил мне озадаченным взглядом.

– Ваше высочество, вы весь день шатались чёрт знает где, оставив свою даму в неведении. Я бы на вашем месте купил ей цветы.

Борис покраснел и потупил взгляд.

– Но… Но ведь… Куда она их денет? Уставом академии не предусмотрено…

– Уставом академии не предусмотрено и ваше там нахождение, в силу возраста. А также наша сегодняшняя поездка. Там много чего не предусмотрено, в этом уставе.

– Но у Агаты нет ни вазы, ни…

– А вот с этой проблемой, полагаю, Агата разберётся сама. Не усложняйте, ваше высочество.

– Но…

– Государю императору – ура! – рявкнул Джонатан с заднего сиденья.

Борис подпрыгнул на месте. Покосился на чайку и вылез из машины.

– Полезнейшее ты существо, Джонатан, – заметил я. – Умеешь поставить точку в бессмысленном разговоре.

Джонатан как-то тревожно крикнул и повернул голову влево. Я проследил за его взглядом, и сердце у меня остановилось на пару секунд.

Я затормозил у бордюра четырёхполосной дороги. Мимо сновали редкие автомобили. А с той стороны стоял человек.

Человеком его можно было назвать весьма условно. Он был одет как человек – в приличные брюки, ботинки, наглухо застёгнутое пальто. Лицо, волосы, руки, засунутые в карманы – всё было человеческим. Но картину портили глаза. Вернее, два сгустка клубящейся вместо глаз Тьмы.

На зрение я никогда не жаловался. И увидел, как эта тварь издевательски мне улыбнулась.

– Сука… – сказал я.

Открыл дверь, вышел наружу. Краем глаза отметил, что из автомобиля сопровождения вышли охранники. Тоже заметили неладное.

Я обернулся. Бориса было хорошо видно через витрину цветочной лавки. Он о чём-то говорил с продавщицей – миловидной девушкой лет двадцати пяти. В обозримом пространстве никакой угрозы не наблюдалось. И Джонатан, ведающий линиями вероятности, на великого князя не смотрел. Зато с твари на той стороне дороги он не сводил глаз.

По закону подлости дорога наводнилась машинами. О том, чтобы перебежать на ту сторону, нечего было и думать. Но решение я нашёл быстро.

– Джонатан, – сказал я, – давай наш коронный.

– Государю императору – ура! – крикнул Джонатан.

– Ага. И это тоже.

Я вскочил на капот, затем – на крышу, на которой уже сидел Джонатан. И прыгнул так, будто вознамерился покончить с собой под колёсами едущих по дороге автомобилей. Послышался визг тормозов, отчаянный сигнал. Но тут множество когтей подхватили меня, хлопанье крыльев оглушило.

Чёрт, а неприятнейшее же ощущение, доложу я вам! Но отступать некуда, да и возможности чисто технической нет.

Стая ворон перенесла меня через дорогу в мгновение ока. Потом все когти разом разжались, и я полетел вниз. Прямо на черноглазую тварь. Правое предплечье обвила светящаяся цепь – моё оружие было готово к бою.

Тварь сделала спокойный шаг назад. Моё падение замедлилось в метре от земли, как обычно. Я развернулся и встал на ноги.

Между мной и тварью было метра полтора, но она даже не вынула рук из карманов. И улыбка никуда не делась.

– Я пришёл не воевать, Бродяга, – произнёс голос.

Вполне себе человеческий – если бы ему не вторило многоголосье Тьмы.

– А зачем ты пришёл? Сдаваться?

Голова твари резко запрокинулась, и она расхохоталась. Густым, утробным хохотом, от которого кровь в жилах леденела.

– Смешная шутка, Бродяга. Я пришёл предложить тебе сделку.

– Смешная шутка, – усмехнулся я. – Сделка с Тьмой. Да я скорее лошадь у цыгана куплю не глядя и не торгуясь.

– Отвечать сейчас не обязательно. Подумай. Я вернусь за ответом. Ты ведь и сам понимаешь, что все ваши трепыхания лишь отсрочат неизбежное, и то – не надолго. Девчонка-аватар вам не очень-то помогает. Ей нужен истинный Свет, чтобы победить меня. А он не может сюда пробиться из-за того, что не пускаю я. Такой вот замкнутый круг. Однако я думаю, что мы с тобой можем достичь соглашения. Твой мир, в котором ты сформировался, как дух, ещё жив. Я отступлюсь от него хоть сейчас. А ты – вернёшься туда. Со всеми своими магическими силами, молодостью, знаниями. Ты сможешь там очень хорошо устроиться! Можешь взять с собой всех, кто тебе дорог. Я не ограничиваю тебя ни в чём. Кристина? Пожалуйста. Клавдия? Не стесняйся. Сестра, тётка, её муж, твой дед, твои друзья. Да хоть всю императорскую семью забирай! Всю академию! Это – крохи для меня.

– Какая невероятная щедрость, – восхитился я. – Но, полагаю, есть одно исключение?

– Три, – отозвалась тварь. – Или два – как посмотреть. Девчонка-аватар должна остаться. И символ мира – два существа, которых ты помешал объединить в одно – тоже. Такое моё предложение. Ты уходишь, а я отступаюсь от твоего родного мира навсегда. Ты обо мне не вспоминаешь, я не вспоминаю о тебе.

Я открыл рот, чтобы ответить, не задумываясь. Но тут вдруг всё вокруг изменилось.

Мир как будто бы потускнел, сделался серым и мрачным – чересчур серым и мрачным даже для Петербурга, – и из него пропали все звуки.

– Не спеши с ответом, Бродяга, – защекотал уши омерзительный шёпот твари. – Подумай вот о чём.

Тварь больше не была человеком. Теперь она напоминала лоскут Тьмы, парящий на ветру. Этот лоскут медленно плыл вокруг меня, и голос плыл вслед за ним.

– Ты ведь достиг равновесия. Не отрицай, я знаю, что это случилось. То, к чему иные стремятся всю жизнь, но так и не достигают. Твоя жемчужина сделалась поровну чёрной и белой. Ты – один из величайших людей в этом мире. Все твои эмоции, все чувства под контролем. И тебе это нравится. Ты будто сидишь в кабине и управляешь оттуда сложнейшим механизмом. Полный контроль, никаких случайностей. Ты примирил тёмную и светлую стороны в себе. Но что будет, когда ты, как глупый мальчишка, крикнешь мне: «Убирайся вон, я не сдамся до конца!»? Я скажу тебе, что. И ты не посмеешь мне возразить, потому что знаешь: это правда. Твою жемчужину и твою душу затопит свет. Белизна. Однако белое – это лишь чистый лист, на котором удобно рисовать чёрными чернилами. Само существование белых магов подразумевает существование чёрных. И ты быстро поймёшь, что, оставаясь белым, не сумеешь сделать и сотой доли того, что следовало бы. И тогда ты скатишься в черноту. Как этот несчастный мальчишка, которого сейчас опекаешь, ты окажешься в самом начале пути. И все твои силы вновь будут уходить на борьбу с собой.

Лоскут Тьмы повис передо мной, снова приняв очертания, напоминающие человеческие.

– А приняв моё предложение, ты не откроешь путь Тьме! О, вовсе нет! Я ведь даю тебе возможность спасти всех, кого только захочешь. Даже если ты сумеешь меня уничтожить – что немыслимо – в этой битве погибнет куда больше людей, чем если последуешь моему совету.

Лоскут замер, будто ожидая ответа.

– А что ещё? – спросил я.

– О, так мы уже торгуемся? – развеселился лоскут.

– Ну да. Чего мне ещё сделать? Превратить камень в хлеб и съесть его? Так ты только скажи, я – мигом.

Смех звучал отвратительно, он буквально ввинчивался в барабанные перепонки.

– Мудро, Бродяга, браво! Огрызаться, но не говорить ни «да», ни «нет». Я подожду, не спеши. Хотя, конечно, не буду в это время сидеть сложа руки, как говорят люди. У меня есть дела. Тебе понравится, обещаю! Ты оценишь ту иронию, которую я покажу миру. И, быть может, так тебе станет легче решить.

Цепь всё ещё была обмотана вокруг моего предплечья. Сжав кулак, я шагнул вперёд и нанёс удар – но рука лишь рассекла воздух. Чёрный лоскут исчез. Тьма пропала, сказав всё, что хотела.

Женщина в пальто и пуховом платке на голове, двигавшаяся мне навстречу, остановилась. Окинула меня испуганным взглядом и пошла в другом направлении.

Я обернулся назад. Борис всё ещё был в лавке. Сверху донёсся призывный чаячий вопль.

– Давай, Джонатан, – вздохнул я. И подпрыгнул.

Стая ворон подхватила меня, перенесла через дорогу.

Интересно, почему именно вороны? – думал я, пока летел. Почему он не может превратиться в стаю чаек, например? Спрашивать Джонатана – значит, получить извечный промонархический ответ и ничего не понять. А кого спросить? К Мурашихе обратиться? Можно, конечно, да только о том ли мне сейчас нужно думать? Кажется, есть занятия и поважнее.

Охранники великого князя приветствовали моё появление изумлёнными лицами. Стая ворон, поставив меня на дорогу, тут же исчезла. Остался один Джонатан – который не стал рассиживаться у меня на плече, а сорвался с места и исчез в хмуром небе. Видимо, дальше он с нами ехать не собирался. Означать это могло всё, что угодно – как отсутствие всякой опасности, так и танковый клин, уже несущийся нам навстречу по трассе, ведущей к Царскому Селу.

Борис вышел из лавки с букетом, за которым не было видно его самого. Присвистнув, я обошёл машину и открыл дверь. С превеликими осторожностями, стараясь не повредить ни единому цветочку, Борис сел на пассажирское сиденье.

– Ну как? Думаешь, ей понравится? – спросил Борис, ощутимо волнуясь. Это чувствовалось по дыханию и по голосу, который вдруг зазвучал на полтона выше.

– Надо бы вам откалибровать свои представления о связи величины букета с величиной промаха, – усмехнулся я, заводя машину.

– Что, прости?

– Когда уехал на весь день без предупреждения – это, ну… пять розочек. Максимум – семь.

– А вот это? – Борис пошуршал букетом, в котором, навскидку, было на порядок больше боевых единиц.

– Это – баня с проститутками, как минимум, – оценил я.

– Костя, ты говоришь совершенно пошлые и неуместные вещи! – возмутился Борис. – Агата не может мыслить такими категориями! Она…

– Да-да-да. Она – особенная, не такая, как все, и вообще – ангел, спустившийся с небес. Знаю, ваше высочество, я тоже влюблялся в вашем возрасте.

– Ты так говоришь, как будто старше меня лет на двадцать!

– Ну-у-у…

Развивать тему я не стал. Благо, мне хватало мыслей, которые нужно было обдумать по дороге к академии.

* * *

После того, как секрет Светы стал явным, мы с Воинами Света стали собираться у неё на чердаке. Света вовсе не возражала, даже наоборот – радовалась. Она называла это «встречать друзей». И простодушно не замечала, что «друзья» смотрят на неё настороженно.

Все, кроме Мишеля – который, официально познакомившись со Светой, торжествующе объявил: «А я так и знал, что это не просто девушка!» – и покосился на меня.

Сидели мы большей частью на полу, скрестив ноги, как индейцы. Я в этот раз предпочёл стоять, поскольку держал речь.

– Итак, дамы и господа, я вас поздравляю: детство закончилось.

Анатоль презрительно фыркнул. Я посмотрел на него.

– Когда вы все подписывались служить в Тайной канцелярии, вы, наверное, не подозревали, во что это может вылиться.

– Я знал, – тихо сказал Мишель.

Полли молча пожала ему руку. Мишель и вправду знал. Он первым перешёл на службу под моё начало, и я ему тогда возможные перспективы расписал в красках.

– Что конкретно нам предстоит? – спросил Андрей, который, как всегда, выглядел самым спокойным из всех, но при этом даже не пытался хорохориться.

Конкуренцию Андрею составлял разве что Платон. Но он был взрослым и его я обычно считал отдельно.

– Конкретно: сегодня каждый из вас получит адрес, по которому ему придётся отправиться в самое ближайшее время. Прибыв на место, вы получите дальнейшие инструкции. Однако уже сейчас я могу сказать, что будет входить в ваши обязанности. Это – наблюдение. Внимательность, внимательность и ещё раз внимательность. И как только что-то – что угодно! – покажется вам подозрительным, вы сразу же возьмёте передатчик и напишете сообщение в центр. Там будут приниматься решения, оттуда же вы получите дальнейшие инструкции. Это понятно?

– Понятно, – подтвердил нестройный гул голосов.

– А я уже получила задание! – объявила Света, сияя во всех смыслах этого слова. – Я отправлюсь в…

– А теперь – о деталях! – сказал я, резко повысив голос. И Света замолчала. – Рассказывать друг другу о том, куда вы направляетесь, нельзя.

– Почему? – вскинулась Полли.

– Потому что мы имеем дело с Тьмой. О ней сейчас известно гораздо больше, чем, скажем, пару месяцев назад, но это – всё равно ничто. Мы неоднократно видели, что Тьма вселяется в людей. Но как именно это происходит? Может ли она вселиться в кого-то из нас? Получает ли Тьма доступ к информации, которая хранится у нас в голове? Мы не знаем. Представь, Полли, что Тьма вселилась в тебя. Тебе бы хотелось, чтобы следом она пришла к Мишелю?

Полли побледнела и вновь схватила Мишеля за руку. Я кивнул:

– Вот именно. Чем меньше вы знаете – тем лучше. Чем меньше болтаете – тем лучше. Берите пример с Платона Степановича, – я указал кивком на Платона. – Лично я только недавно узнал, что он обучает работе со Светом новых курсантов.

Изумленные возгласы дали понять, что и никто другой об этом не знал и не догадывался.

– Я, человек, курирующий всю операцию в принципе – понятия не имел, – продолжил я. – Сказать, что я недоволен – ничего не сказать. Сказать, что я против – значит, сказать верно. Но, тем не менее.

– Я получил приказ, – хмуро сказал Платон. – Я не мог…

– Оправдания не нужны, – оборвал я. – Мы работаем вместе, над одним делом. И до тех пор, пока ты не начал приносить Тьме человеческие жертвы, я на тебя не в обиде. Впрочем, даже если ты принесёшь ей в жертву, например, козла – есть вероятность, что расстроюсь. Так что предлагаю обойтись без жертв. Все согласны с таким положением вещей? Или у кого-то есть особое мнение?

Особых мнений не поступило. Я кивнул:

– Прекрасно. А теперь – небольшая проверка. Вы живёте в том доме, квартире или гостиничном номере, куда вас направили. Вдруг вы чувствуете запах дыма и понимаете, что здание горит. Ваши действия?

– Выбежать на улицу! – выпалила Полли.

– Можно укрыться в подвале. Главное – не лезть на крышу, это частое заблуждение, – сказал Анатоль. – Дым поднимается кверху, а во время пожара люди чаще гибнут именно от удушья. Да и на крыше, если не подоспеет помощь, тоже хорошего мало. Придётся прыгать… Впрочем, я смогу использовать лассо, чтобы приземлиться.

– Необходимо попытаться спасти тех, кто ещё живёт в этом здании, – рассудительно сказал Андрей. – Если это гостиница или доходный дом, там может быть много народу. И большинство, скорее всего, не маги. Наш святой долг – защищать людей.

– А что такое «пожар»? – задумчиво спросила Света.

Настала тишина. Все выжидающе смотрели на меня в ожидании правильного ответа. И тут раздался голос Мишеля:

– Первым делом нужно написать о происходящем в центр.

Я молча подошёл к Мишелю и протянул ему руку. Тот встал, ответил на рукопожатие.

– По крайней мере один из вас точно понимает, насколько серьёзно происходящее, – сказал я. – Да, друзья. Погибнуть в пожаре – увы, не самое страшное. Также, как спасти от пожара людей – не первоочередная задача. Те прорывы, с которыми мы будем иметь дело – это нечто принципиально новое. Поэтому – я повторяю! – что бы ни случилось. Какая бы внештатная ситуация ни возникла – вы сначала отчитываетесь в центр, а потом действуете по обстоятельствам. В случае пожара отчёт должен выглядеть примерно так: «Здание горит, приступаю к эвакуации гражданских». Мгновения могут играть роль.

Вот теперь до них дошло в полной мере. Даже Анатолю, похоже, сделалось не до смеха.

– Итак. Ещё одна проверка, – сказал я. – Вы просыпаетесь от того, что крокодил жрёт вас, начиная с ног. Ваши действия?

В этот раз неправильных ответов не было.

Глава 11

Мои друзья, повинуясь приказу, разъехались. Я остался в академии один. Разумеется, не совсем один. Множество ни о чём не подозревающих курсантов продолжали ходить на учёбу, влюбляться, ссориться, смеяться, грустить и полагать, что так будет плюс-минус вечность.

О том, что я остаюсь, никто из Воинов Света не знал. А я должен был остаться по одной простой причине: здесь, в академии, учился великий князь Борис. Который в любой момент мог стать ещё одним прорывом Тьмы, и вытащить его в очередной раз с того света мог лишь очень опытный в таких делах человек. А никого опытней меня в округе просто не было.

Ещё остался Платон. Он обучал новичков, и это в долгосрочной перспективе казалось Витману важнее оперативной работы. Тут я с ним не мог не согласиться, как человек, сам в прошлом не чуждый командованию. Если забить на подготовку новых кадров, однажды, пойдя в атаку, обнаружишь, что за тобой некому идти. Увы, война – дело недешёвое. Она стоит боеприпасов, одежды, продуктов и, что самое грустное, людей.

Занятия с новичками, само собой разумеется, проводились глубокой ночью, чтобы никто не догадался. И первой же ночью я увязался с Платоном.

– И всё же, Константин Александрович, – говорил Платон, шагая к гимнастическому залу по коридору, – почему вы так резко против этой работы?

– Ну ты ведь военный человек, Платон. Неужели сам не понимаешь?

Платон промолчал, и я, вздохнув, ответил:

– Потому что эти ребята – пушечное мясо. И не говори, пожалуйста, что не думал об этом.

– А Воины Света?..

– Воины Света – мои друзья. Я постарался их обучить тому, что знал и понимал сам, чтобы они могли себя защитить. Когда они стали делать определённые успехи, приняли осознанное решение служить Канцелярии. И теперь ими, заметь, не разбрасываются. Они – по сути, генералы на этой войне. На текущей операции у них приказ – не ввязываться в ликвидацию прорыва до тех пор, пока не подойдёт подкрепление. А тех, кого обучаешь ты, Витман сразу готовит на роль «живого щита». Этих ребят будут швырять на прорывы первыми. Если они сумеют закрыть прорыв – хорошо. А если всё, что им удастся сделать – выиграть несколько минут ценой своих жизней?

– Иногда решают и секунды, и доли секунд. Вам ли не знать.

– Знаю. Но менее паршиво на душе от этого не становится.

– Они всё понимают. И готовы служить своей стране.

– Им – по шестнадцать-восемнадцать лет, и они – избалованные аристократы. Их служба стране – играть в куколки и оловянных солдатиков, а не заваливать своими телами прорывы.

– Вы же понимаете, ваше сиятельство, что это – вопрос как минимум дискуссионный.

– Если бы не понимал, я бы уже прекратил это любой ценой, – буркнул я. – Понимаю. И уважаю субординацию. Витман – моё начальство, как бы там ни было. Как чёрный маг, он принял решение вполне ожидаемое и логичное.

Мы вошли в зал. Десяток курсантов с личным оружием в руках уже ждали Платона. Но моё появление оказалось неожиданностью. Они зашушукались.

Я окинул новичков взглядом. С нашего курса узнал Авдееву, которая в конце прошлого года с изумлением узнала, что у неё – аж третий магический уровень. Увидел пару знакомых лиц с третьего курса. А остальные ожидаемо оказались первокурсниками. Теми, кто ещё достаточно гибки, чтобы измываться над своей энергетической системой.

Я покачал головой. Как скоро до Витмана дойдёт, что обучать детей школьного – или дошкольного – возраста проще и эффективнее? Наверняка уже дошло, но пока он ещё держится в рамках приличий.

То есть – возможно, держится. Я понятия не имею, чем занимается сейчас, к примеру, Кристина в Париже. Она, с детских лет воспитанная как воин, такому решению Витмана совершенно не удивилась бы. Вполне могла его принять и немедленно приступить к исполнению.

– Ты? – вдруг вырвалось у меня.

– Я! – с вызовом сказала Злата, сжимая в правой руке копьё. – Я тоже хочу защитить нашу…

– Так, а ну отойдём! – Я схватил Платона за рукав и бесцеремонно оттащил в сторону.

– Довольно, Константин Александрович! – Платон вырвался и остановился. – Что вы себя позволяете⁈ Можно было просто поставить глушилку.

Чуть ли не впервые я увидел, что Платон на меня злится. Если не считать того случая, когда ему мозги заколдовал Юнг. Ну, ещё бы – так пошатнуть преподавательский авторитет.

– Вы с Витманом кое-чего не понимаете, – прошипел я. – Эту девчонку нельзя использовать.

– Почему? Она сама…

– «Она сама»? Серьёзно? Прекрати оправдываться, как насильник перед судом. Злата и Агата – это то, чего никто в мире толком не понимает! Их суть и свойства под большим вопросом. Ты сейчас пытаешься забить гвоздь атомной бомбой.

– Атомной бомбой?..

– Вот именно! – Я щёлкнул пальцами. – Ты даже не знаешь, что это! Но схватил и долбишь по гвоздю! Эти две девчонки представляют для Тьмы такой же интерес, как Света.

– Откуда у вас эта информация? – быстро спросил Платон.

– Не поверишь – из первых рук! Тьма начала со мной торговаться. Предложила мне спасти сколько угодно людей, хоть всю академию. Но Света, Злата и Агата в этот список входить не должны. Эта информация, разумеется, строго между нами. Даже Витман ещё не знает.

– И что вы предлагаете? Что я должен сказать этой девушке? Она рвётся сражаться с Тьмой!

– Ничего. Я сам с ней поговорю. А ты начинай занятие.

Платон только развёл руками. Слава богу, спорить со мной не пытался.

* * *

– Я не хочу! Я не понимаю, что происходит? У меня начинается тренировка! – упиралась Злата, пока я тащил её за руку из зала.

Впрочем, упиралась она не слишком усердно – так, создавала лёгкое сопротивление, чтобы обозначить свою позицию, не больше. Всё-таки передо мной она робела. Да к тому же явно до сих пор испытывала ко мне совершенно лишние для нас обоих чувства.

– Так, – сказал я, когда мы вышли из зала и поневоле оказались на том же месте, где близко общались в прошлый раз – когда Злата поведала мне об их с сестрой детских попытках объединиться. – Ты, кажется, забыла, кто ты такая?

– Я никогда и не знала, кто я такая! – выпалила Злата, едва сдерживая слёзы. – Половинка своей сестры! Мы всю жизнь ждали, когда сможем стать настоящим человеком. Мы нашли тебя, и что же? И оказалось, что наше объединение уничтожит мир! Что ж, ладно! Я решила хотя бы помочь защитить его от Тьмы, сделать хоть что-то! А теперь ты мне и этого не позволяешь⁈

Судя по дрожащему голосу, истерика была не за горами.

– Первое, – сказал я нарочито жёстким тоном, чтобы никак не поддерживать эмоциональные выплески девчонки. – От идеи вашего объединения никто не отказывается. Просто, с учётом обстоятельств, его придётся отложить.

– Ага, до победы над Тьмой! – Теперь Злата залилась истерическим смехом.

– Второе. Да, нам необходимо сначала победить Тьму. И ничего в этом смешного нет. Знаю, она постаралась внушить всем, что победа невозможна, однако я внёс это в свой список дел. А значит, вариантов нет – мы эту суку прижмём.

Грубое слово сработало хорошо. Шмыгнув от неожиданности носом, Злата уставилась на меня осмысленным взглядом.

– А почему я не могу помочь? – спросила она.

– Можешь, – заверил я её. – Очень даже можешь. Но не так. – Я махнул рукой в сторону зала. – То, что делают они… Они – рядовые бойцы, понимаешь? Не думать, не задавать вопросов. По приказу – идти и делать то, что нужно. Ты – иная. Ты значишь гораздо больше, чем все они, вместе взятые. Если вдруг кто-то из них погибнет, то это, конечно, серьёзная потеря. Однако мир её переживёт. А твоя гибель приведёт к необратимым последствиям.

Кажется, я нащупал нужный тон. Сказать подростку, что он особенный – значит, однозначно завладеть его вниманием и доверием. Все хотят быть особенными, но – в хорошем смысле. В том смысле, когда от тебя зависит судьба мира, а не когда ты – фрик, над которым смеются за глаза.

– И что же мне тогда делать? – спросила Злата.

Тут я заколебался. Готовых идей у меня не было, а отложить решение в долгий ящик – значило никогда к нему не вернуться. Тогда Злата сама найдёт себе занятие, и это будет очередной бред, с которым придётся разбираться мне.

– Во-первых, успокоиться, – сказал я. – Никакие действия, предпринятые впопыхах ради самого факта действия, нам не помогут, а лишь навредят. Во-вторых, тренировать тебя буду лично я.

– Так значит, мне всё же можно тренироваться? – воскликнула Злата.

– Можно… Но не в составе этого отряда. И сразу предупреждаю: когда – и если! – их отправят в бой, ты с ними не пойдёшь. Как бы тебе этого ни хотелось!

– А зачем тогда мне тренироваться?

– Ты помнишь, с кем встречается твоя сестра?

Злата медленно кивнула.

– Великий князь на особом контроле у Тьмы. Да, у него есть защитный амулет. Да, он изо всех сил старается контролировать себя и достиг определённых успехов. Но, тем не менее, риск остаётся весьма и весьма высоким. А у Агаты нет защитных амулетов. Она не умеет сражаться с Тьмой, не умеет управлять Светом. И в случае если ей будет угрожать опасность, она ничего не сможет поделать.

– Мне нужно будет защищать Агату? – предположила Злата.

– Именно так. Её и великого князя. Видишь ли, я из академии часто отлучаюсь, не всегда могу за ними присматривать. А вот ты… Ты – очень пригодишься. Ведь у тебя с Агатой есть связь. Если что-то случится, ты ведь это сразу почувствуешь?

Злата не на шутку задумалась. Даже начала покусывать нижнюю губу – что выдавало глобальную работу мысли.

– Наверное, – сказала она. – После той ночи в Павловске мы с Агатой научились закрываться друг от друга… Но сильные и неожиданные чувства всё равно прорываются. И нам всё ещё снятся одинаковые сны… к сожалению. Невозможно контролировать себя постоянно.

– Ну вот мы и нашли тебе дело, – улыбнулся я. – Такое положение вещей тебя устраивает?

– Не очень, – честно сказала Злата. – Мне кажется, что вы, Константин Александрович, выдумали мне это задание только сейчас.

– Так и есть, – пожал я плечами. – Но это никак не отменяет того факта, что задание – важное.

– Что ж, по крайней мере, не обманываете, – фыркнула Злата.

– Вот и договорились. А теперь – как насчёт тренировки?

– Сейчас⁈ – Злата изумилась.

– А когда? У твоих бывших однополчан муштра в самом разгаре.

Тут в зале ярко полыхнуло Светом. До такой степени ярко, что контуры двери осветились, а сама дверь показалась чёрным пятном. Кто-то взвизгнул, что-то упало.

– Мы пойдём к ним? – спросила Злата.

– Нет. Мы пойдём на улицу, в парк.

– Но… там же холодно!

– И? Холод помешает тебе сражаться с Тьмой? На зиму возьмёшь отпуск?

– Нет, конечно! Но… Нам ведь нельзя по ночам покидать корпус.

– Злата. Когда ты со мной, правила я беру на себя.

Ещё пару секунд о чём-то подумав, Злата решительно кивнула.

* * *

Через двадцать минут после начала тренировки Злата со стоном рухнула на землю.

– Простудишься, – сказал я. – Не май месяц. Впрочем, в мае я бы тоже такие формы досуга не советовал.

Занимались мы в глубине Царского села, подальше от академии и от построек, среди деревьев. Старинные эти деревья и так были то тут, то там рассечены трещинами, поди докажи в случае чего, что мы виноваты в ещё одной.

– Я никогда раньше так не уставала, – проскулила Злата.

Тем не менее, она ухватилась за мою протянутую руку и, опираясь на неё, поднялась на ноги. Ноги дрожали.

– Платон обычно помягче? – спросил я.

– Гораздо!

– Ну вот видишь. Со мной ты достигнешь гораздо большего.

– Мне нужно присесть…

– Идём.

Я отвёл госпожу Львову к аллее и усадил на скамейку. Сам сел рядом, вытянул ноги и посмотрел вверх. Занимались мы настолько интенсивно, что тучи разлетелись, и на нас лили свой холодный свет луна и звёзды.