Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 144 (всего у книги 350 страниц)

Жорж вновь повернулся ко мне. Мгновение мне казалось, что он просто кинется на меня с саблей у всех на глазах, но и на этот раз сумел сдержаться.

– Хватит лезть в дела моей семьи, Барятинский!

– Зацепило, – кивнул я. – Значит, я прав. И что, это – одна из причин, почему ты не хочешь жить? Лишился могущественного отца, а теперь теряешь состояние – этого ты боишься?

Юсупов побледнел так, что если бы лежал неподвижно, я бы подумал, что вижу труп.

Вздохнул.

– Жорж. Этот вопрос – решаемый, поверь.

– Уж не хотите ли вы сказать, что собираетесь помогать мне в его решении, господин Барятинский⁈

– Просто дай мне неделю.

– Что⁈

– То! Не присылай своего идиотского секунданта хотя бы неделю! – рявкнул я. – Если хочешь очистить своё имя смертью – это никогда не будет поздно сделать! А уж если учесть, что твоё имя ровным счётом ничем не замаралось – тем более.

Ответа я не дождался. Жорж, помолчав, но так и не выдавив из себя ни слова, ушёл.

– И что это было? О чём разговор? – немедленно обступили меня мои бойцы – которые стояли неподалёку, напряжённо следя за разговором, но не слыша ни звука.

– Да так, ничего особенного. Решили как-нибудь сходить выпить пива вместе, – сказал я. – Но пока не определились с выбором заведения.

Полли фыркнула и, ухватив под руку Мишеля, потащила его обратно в толпу, досматривать Игру. Мишель бросил на меня прощальный взгляд, из которого я понял, что в мою отговорку он не поверил.

– Это был вызов, да? – спросил Андрей.

– Н… – начал было я, но почувствовал тепло на груди.

Жемчужина. Проклятая жемчужина, своего рода индикатор состояния мага. Такие жемчужина носили мы все, каждый маг. Жемчужины меняли цвет в зависимости от мыслей и поступков.

Глава 13

Белым магам, одним из которых был по природе Костя Барятинский – то есть, я – полагалось носить белые жемчужины. Но чем больше белый маг совершал эгоистичных, жестоких поступков – тем чернее становилась жемчужина. Почернеет полностью – всё, финита. Значит, из белого мага ты превратился в чёрного. Отвоёвывать белые участки для меня было гораздо сложнее, чем заливать жемчужину чёрным цветом.

Не то чтобы мне так уж хотелось быть белым магом – я скорее просто отказывался становиться чёрным. Повидал и тех, и других – все они не без изъяна. Самый сильный и мудрый маг из всех, что я встречал, носит жемчужину, наполовину чёрную, наполовину белую. Император. Живое воплощение баланса, гарант магической стабильности Империи. Если бы мне удалось зафиксировать свой баланс на таком уровне, как у него – это было бы идеально. Но…

Но и тут не без нюансов. Для того, чтобы хранить баланс, сам император совершает очень мало поступков. По большому счёту он прислушивается к решениям, вынесенным Ближним Кругом – который состоит из белых и чёрных магов в более-менее одинаковых пропорциях.

Вот меня и швыряет из белой крайности в чёрную, никак не могу найти себя в этой качке. Сейчас вот солгал, чтобы ребята от меня отвязались, и моя энергетика тут же отреагировала – жемчужина почернела чуть больше. А что тут, спрашивается, такого? Белая магия ведь – не аналог христианской морали.

Видимо, с некоторых пор Воины Света перестали быть для меня посторонними. Они стали мне настоящими друзьями, соратниками. И я сам подсознательно понимал, что лгать этим ребятам – недостойно. Вот тебе и следствие – жемчужина.

–…не надо вам в это лезть, – на лету изменил я фразу. – Серьёзно, ребята. Я разберусь сам.

– Капитан, – поймал меня за руку Анатоль, когда я собрался отойти. – Мы не хотим тебя потерять.

– А с чего ты взял, что вы меня потеряете?

– Дуэль есть дуэль…

– А схватка с Тьмой – есть схватка с Тьмой. Каждый день любой из нас может умереть.

– Одно дело – погибнуть в схватке с Тьмой, а совсем другое – вот так!

Я с любопытством посмотрел на Анатоля.

– Знаешь, а ты повзрослел… Ещё год назад ты бы такого не сказал.

– Ещё год назад ни о какой Тьме никто и не думал, – буркнул Анатоль.

Да нет, ошибаешься. Думал кое-кто. И год назад, и десять лет, и сто десять. Вот и додумались – чтоб им пусто было. И скажите мне теперь, что мысли не материальны.

– Никто не погибнет, – пообещал я. – Не на дурацкой дуэли – точно.

Анатоль кивнул, Андрей тоже сделал вид, что удовлетворился объяснением. И мы протолкались обратно к первому ряду.

Курсанты нас спокойно пропускали. Знали, что, в случае чего, именно мы кинемся на амбразуры – пока остальные будут эвакуироваться. Ведь только мы умеем противостоять Тьме.

За Игрой я уже почти не следил. Что-то там на экране происходило. Прохождение локаций, одна замысловатее другой, поиск подсказок. Огромная территория Царского Села сама по себе таила в себе немало сюрпризов. А уж благодаря магии локаций тут могло быть вовсе бесконечное количество.

Краем глаза я заметил, что по скорости чёрные маги вырвались вперёд. Прошли две локации и приближаются к третьей – в то время как белые маги застряли во второй. Потом я посмотрел на сводные таблицы и поморщился. Преимущество по очкам также было у чёрных магов.

– Надеюсь, Его высочество не слишком расстроится, – сказал Анатоль, пришедший к тем же выводам, что и я.

– Да уж, – только и смог ответить я.

Расстраиваться Борису Александровичу было категорически противопоказано. Из-за сильных эмоций, в особенности негативных, Тьма начинала рваться из него наружу.

Мы все смотрели на магические «экраны» в ожидании чуда. Но чуда в итоге так и не случилось – Золотой кубок добыла команда чёрных магов. На этот раз он хотя бы выглядел как кубок, не возникло вопросов, что добывать. Нам вот год назад кубок замаскировали под музыкальный инструмент – и далеко не сразу получилось понять, что добыть требуется именно его.

– Надо было рассказать Его высочеству, как вести себя с командой после того, как стало ясно, что они проиграли, – вздохнул я.

Не сказал. Почему-то был уверен, что Борис победит – несмотря ни на что.

Впрочем, ни к чему себя корить. За один разговор весь свой жизненный опыт в человека не вложишь. Должен и сам шишки набивать. По баллам они отстали не так уж сильно – уже неплохо, в общем-то.

Когда на площадь вернулась команда белых магов, у меня немного отлегло от сердца. От радости они, конечно, не плясали, но и сильно раздосадованными не выглядели. Шли вместе, о чём-то оживленно переговариваясь. Более того, Борис шагал в обнимку со Златой.

То есть, не совсем в обнимку. Он её поддерживал. Девушка хромала на правую ногу. Борис был ниже ростом, так что Злате было более-менее удобно на него опираться. Ну а за талию цесаревич её приобнял, видимо, просто ради большей надёжности.

– А вот это уже интересно, – глядя на них, обронил я.

– То, что его высочество клеит красотку? – фыркнул Анатоль. – Как по мне, ничего неожиданного. Напротив, было бы странно, если бы…

– Посмотри на Агату, – перебил я поток этой житейской мудрости об отношениях.

Анатоль посмотрел.

Агата тоже хромала и тоже на правую ногу. Ей не требовалась поддержка, по крайней мере, она о ней не просила. Но судя по тому, как напряжено было её лицо, как она закусила нижнюю губу, боль была неслабой.

– Похоже, ревнует, – сделал свои выводы Анатоль. – Ну а чего она удивляется? В одной команде проще… вот это вот всё. Взять хотя бы Мишеля и Полли. Впрочем, вы с Кристиной тоже изначально были соперниками.

Отвечать я не стал. Смотрел на близняшек и молча думал. Агата резко повернулась и перехватила мой взгляд. И вдруг сквозь гримасу боли пробилась улыбка. Она даже подняла руку и махнула было мне, но тут же, будто спохватившись, отвернулась.

* * *

Я уже укладывался спать, когда в дверь моей комнаты осторожно постучали.

– Государю императору – ура! – опередив меня, гаркнул Джонатан.

Дверь открылась, заглянул Гаврила.

Начал было:

– Ваше сиятельство…

– Не припомню, чтобы я сказал «войдите», – буркнул я.

Гаврила озадаченно посмотрел на чайку. Пробормотал:

– Дак, это…

– «Это» – не я, – напомнил я. – Это, если что, вообще не человек.

– Государю императору – ура! – обиделся Джонатан.

– Пошёл вон! – прикрикнул я. – Будешь тут ещё за меня решать, кому в мою комнату входить.

– Государю императору…

Я нагнулся и сделал вид, что нащупываю на полу ботинок. Джонатан заткнулся и поспешно скрылся под партой.

– То-то же, – буркнул я.

– Дак, это, – глядя на чайку, озадачился Гаврила. – А мне-то – чего? Уйти, али как?

– Тебе – не слушать кого попало, – проворчал я. – Мало ли – может, я не одет? Может, стесняюсь… Чего ты хотел?

Гаврила шагнул в комнату. Понизив голос, таинственно прошептал:

– Записка вам, ваше сиятельство!

– От барышни? – вздохнул я.

Ну, началось. Кристина, наверное, ещё до Парижа не успела доехать – а меня уже атакуют на ночь глядя академические красавицы.

– Никак нет. Не от барышни, – Гаврила протянул мне сложенный вчетверо листок писчей бумаги.

Не розовой, без сердечек – уже хорошо.

Я развернул листок.

'Костя, здравствуй!

Мнѣ нужно сообщить тѣбѣ нѣчто очень важное. Послѣ Игръ я не успѣлъ это сдѣлать. Будь добръ, выйди послѣ отбоя на чёрную лѣстнiцу. Я буду ждать тѣбя там.

Искрѣннѣ твой

Борiсъ Романов'

– Цесаревич? – удивленно взглянув на Гаврилу, спросил я.

Тот сделал страшные глаза:

– Не могу знать, ваше сиятельство! А записку передал – денщик ихний, да.

– Давно передал?

– Да вот только что, в людскую ко мне притопал. Я бумажку взял – да сразу к вам, покуда у господ наставников нервы не начались.

– Пять минут до отбоя, господа, – немедленно, будто услышав Гаврилу, подал из коридора голос дежурный наставник. – Через пять минут выключаю свет!

– Понял, – кивнул я. – Спасибо, Гаврила. Иди, а то попадёт тебе.

Сунул дядьке в ладонь монету и закрыл дверь.

– Государю императору – ура? – заинтересовался из-под парты любопытный Джонатан.

Покосился круглым глазом на записку в моих руках. Он, кажется, всё больше привыкал ко мне и всё лучше понимал человеческую речь.

– Сиди, где сидишь, – приказал я. – Много будешь знать – перья посыплются.

Повертел письмо цесаревича в руках.

На чёрной лестнице, ишь ты! Двух дней пацан в академии не провёл – а уже знает, куда тут принято выходить для проведения важных переговоров. Если ещё и с этажа сумеет смыться, не налетев на штраф – может считать, что боевое крещение получил.

Дождавшись, пока на этаже станет тихо, я выскользнул за дверь. Джонатану перед уходом прочитал строгую нотацию, для верности наложил заклинание. Искренне надеялся, что беседа с Борисом много времени не займёт, и заклинания на время моего отсутствия хватит.

То, что Борис уже здесь, я понял, едва оказавшись на лестнице.

Цесаревич ждал меня на площадке третьего этажа – промежуточного между его вторым и моим четвёртым. Стоял, озираясь в темноте, взволнованно пыхтел и о чём-то перешёптывался с охранником. Моего приближения он не заметил. Охранник, увидев меня, встрепенулся, но промолчал – видимо, знал, кого они ждут. На носу у него я заметил деталь, которой раньше не было – золотое пенсне.

Смотрелось пенсне в сочетании с квадратной челюстью и ломанным носом, мягко говоря, странновато. Хотя и надето было явно не ради красоты. И даже не ради коррекции зрения. Судя по тому, что охранник не только разглядел в темноте мой силуэт, но и узнал лицо, пенсне служило магическим аналогом того, что в моём мире называли прибором ночного видения.

– С конспирацией у вас хреново, Ваше высочество, – чуть слышно сказал я, подойдя к Борису.

Он вздрогнул. Начал было:

– Костя! Ты…

– Чш-ш, – я приложил палец к губам. – За мной.

Поставил глушилку. Ухватил Бориса за плечо и потащил наверх, к чердачной лестнице.

Охранник потопал следом. Попытался было включить карманный фонарик, чтобы осветить Его высочеству путь, но я взмахом руки запретил это делать. Борис в темноте несколько раз попытался споткнуться. Я удержал. Охранник посверкивал стеклами пенсне и не спотыкался.

На секунду я задумался, почему у Бориса нет такого прибора? Но быстро сообразил, что раньше Его высочеству просто не доводилось разгуливать в темноте где бы то ни было. Его широкая дорога всегда была прекрасно освещена.

Остановившись у чердачной лестницы, я сказал:

– Всё, пришли. Здесь можно разговаривать относительно спокойно.

Охранник к нам с цесаревичем приближаться не стал. Предусмотрительно остановился на несколько ступенек ниже и встал так, чтобы просматривать лестницу. Что ж, молодец – службу знает.

– С этажа тихо ушёл? – спросил у Бориса я. – Наставник ничего не заметит?

Борис надулся от гордости. Похвастался:

– Я был дьявольски хитёр и осторожен! Попросил Ивана, – он кивнул на охранника, стоящего на ступеньках, – отвлечь наставника разговором, и, пока они беседовали, тихонько вышел. А другой мой телохранитель, Семён, лёг в мою кровать, накрылся одеялом и сейчас изображает спящего меня.

Двери наших комнат были снабжены окошками – целомудренно задернутыми с внешней стороны занавеской. Наставник, прогуливающийся по коридору, в любой момент мог отодвинуть занавеску и убедиться в том, что курсант из комнаты никуда не делся.

– Браво, Ваше высочество, – усмехнулся я.

Борис нахмурился:

– Я что-то сделал не так?

– Всё – так, – успокоил я. – Именно таким образом поступают все курсанты, когда им нужно нарушить режим. Договариваются со своими телохранителями.

Борис обиженно засопел.

– Да не пыхти, – успокоил я. – Раз уж у тебя есть преимущество, почему бы им не пользоваться? Всё нормально. Рассказывай, что стряслось?

– Ох, Костя, – цесаревич понурился. – Я долго думал, говорить ли тебе вообще? Видишь ли, это всего лишь мои подозрения, они ничем не подкреплены…

– Говорить, – кивнул я. – Если бы ты знал, сколько раз мне спасало жизнь то, что я доверял своим, ничем не подкрепленным подозрениям… Так что случилось?

– Игра, – цесаревич прислонился к стене. Попросил: – Только не смейся, ладно? И не думай, что я говорю это лишь потому, что хочу оправдаться за проигрыш. Я не оправдываюсь. Я просто…

– Да говори уже! – не сдержался я. – Что там такого случилось на Игре?

– А ты не наблюдал за ней?

– Наблюдал, конечно.

Только, мягко говоря, не в каждую её минуту.

– Со стороны это наверняка было незаметно, – вздохнул Борис. – Да мне и самому поначалу казалось, что кажется! Но вот потом… Уже после Игры я начал вспоминать – все те моменты, что меня настораживали. Потом, помимо них, вспомнилось и кое-что другое – то, что поначалу не бросилось в глаза. И я подумал, что на этой Игре происходило как-то слишком уж много случайностей и совпадений.

– Так, – насторожился я. – Вот с этого момента – подробнее! Что за случайности? В чём это выражалось?

– Понимаешь, команда чёрных постоянно была на шаг впереди нашей.

На моём лице, должно быть, отразился скептицизм, потому что Борис заторопился:

– Нет-нет, я не жалуюсь, не думай! Я принял своё поражение, моя команда тоже его приняла – мы согласны с тем, что наши соперники действительно сильны. Да к тому же, капитаном у них сам Даниил Дашков – ты о нём слышал, полагаю?

Дашков, Дашков… Ну, конечно. Парень из рода Дашковых – чёрных магов, с представителем которого я год назад сражался на поединке за место в Ближнем кругу. Соперника я тогда одолел, место в Ближнем кругу Дашковы потеряли. И вернуть его в этом году тоже не сумели – молодой князь Воронцов, парень чуть постарше меня, в пух и прах разбил того спесивого ублюдка, умеющего закручивать чёрные вихри. Но вот кто такой Даниил?..

– Нет, не слышал, – сказал я.

– Я, признаться, и сам узнал не так давно, – смущенно сказал Борис. – Как ты понимаешь, до недавнего времени светскими новостями не интересовался. Но, когда поступал в Академию и прикидывал шансы других абитуриентов, кое-какой информации набрался. Даниил Дашков победил на международном юношеском шахматном турнире. Это – очень серьёзная заслуга. И я не сомневался, что в академию Даниил поступит без труда. Хотя, конечно, даже не догадывался, что он станет моим соперником в Игре. Я же не знал, что меня назначат капитаном…

– Уходишь от темы, – оборвал я. – Ты говорил о случайностях.

– Да, – опомнился Борис. – Конечно. Так вот, о случайностях. Начались они с самой первой локации. Злата… Ну, такая, блондинка…

– Я понял, о ком ты, – кивнул я. – Вы стояли рядом во время церемонии открытия учебного года. С одной стороны от тебя стояла Злата, с другой – её сестра Агата. Которую ты полез лапать, а она влепила тебе пощечину.

– Что-о⁈ – взвился Борис. – Я⁈ Лапать⁈ – Если бы не установленная мной глушилка, он сейчас, наверное, перебудил бы весь корпус. – Ну, знаешь, Костя! Это переходит уже всякие границы! Я никогда не позволил бы себе ничего подобного по отношению к незнакомой девушке!

Угу. Про нашу горничную Китти я тебе, пожалуй, не буду напоминать…

– Да? – хмыкнул я. – Ну, ладно. Значит, это у меня что-то зрением. Мне показалось, что своими глазами вижу, как ты нацелился на бюст этой Агаты. Не подумай, что осуждаю, но…

– Боже, Костя! – простонал Борис. – Это, что – со стороны так выглядело⁈

Я пожал плечами:

– А как ещё это могло выглядеть? Ты тянешь руку к груди девушки. Можно было бы, наверное, предположить, что у неё расстегнулась пуговица на блузке, и ты решил помочь. Но…

– Господи боже мой, – Борис схватился за голову и медленно сполз вдоль стены вниз.

Охранник было встрепенулся, но я сделал ему знак рукой: не лезь, ситуация под контролем.

– И, что же… – простонал Борис. – Получается, теперь все… То есть, вообще вся академия… Думают так же, как ты⁈

– Ну, вряд ли совсем уж все, – попытался утешить я. – Процентов девяносто пять. Не больше.

– Боже мой, какой позор! – Борис поднял на меня отчаянный взгляд. – Костя. У тебя есть револьвер? Наверняка есть, я знаю.

Глава 14

– Застрелиться хочешь? – заинтересовался я.

– А что ещё мне остаётся делать⁈

– Успокоиться, – буркнул я. – После того, что случилось потом, о тебе и Агате все думать забыли – во-первых. Прорыв Тьмы – штука посерьёзней светского скандала. А во-вторых, если вдруг кто-то что-то такое и подумал, вслух он об этом не скажет – уж тебе так точно. Распространение слухов, порочащих достоинство императорской семьи – за такое по головке не гладят, знаешь ли. А жить пока ещё никому не надоело.

Тут я некстати вспомнил Жоржа Юсупова и помрачнел. Развелось, блин, малолетних суицидников на мою голову…

– Да в том и дело, что это именно слухи! – взвился Борис. – Ерунда полная! Когда я потянул руку к Агате, ничего подобного не имел в виду. Просто ей на китель села бабочка. Голубянка Аргали, очень редкий вид – должно быть, прилетела из оранжереи. Я хотел рассмотреть её поближе. Заколдовал, чтобы не шевелилась – этому меня научила моя сестра Елизавета, она тоже очень любит бабочек. Я хотел снять голубянку с блузки Агаты, чтобы рассмотреть поближе. Но Агата меня неправильно поняла. А я не понял, почему она меня ударила… Ну, то есть, теперь-то, конечно, понял, – Борис понурился. – Завтра же принесу госпоже Львовой свои извинения и объясню ситуацию.

– Вот это – дело, – одобрил я. – Куда лучше, чем стреляться! Тем более, что оружие я бы тебе всё равно не дал, покалечишься ещё… Ладно, чёрт уже с этой Агатой. Ты говорил про Игру.

– Да-да, – встрепенулся Борис, – прости. Так вот, я начал говорить о том, как Злата поймала бумажки – на одной из которых должна была быть подсказка. Злата распределила их на стопки, и единственный не пустой листок достался мне.

– Видел, – кивнул я. – Злата – молодец. Агата поступила по-другому: взяла и спалила бумажки – все, кроме единственно нужной. Вполне в духе чёрных магов. Хотя, конечно, для таких фокусов магический уровень у обеих девчонок должен быть серьёзный.

– Злата сказала, четвёртый, – небрежно обронил Борис, – но дело не в этом. Дело в том, что Агата назвала своей команде координаты, даже не заглядывая в подсказку!

– Как это? – удивился я.

– Ну, вот так! Я поначалу решил, что мне показалось. Стоило мне только сообщить координаты своим ребятам – как буквально через секунду я услышал, что Агата их повторяет, хотя говорил я специально негромко. Я взглянул на неё – и увидел, что она держит в руке единственную уцелевшую бумажку, но сама её даже не развернула! В тот момент все спешили, волновались – на эту странность никто и внимания не обратил. Чёрные бросились разыскивать нужную локацию. Бегают они быстрее нас, и на месте оказались раньше. Хотя им это не помогло – топтались по полю, как стадо, заглядывая в каждую лунку…

– Лунку? – переспросил я.

– Ну да. Первая локация – это ведь было поле для гольфа, помнишь?

Я сделал вид, что помню. К тому моменту, как команды добежали до первой игровой локации, уже выяснял отношения с Юсуповым.

– Так вот, – продолжил Борис. – на поле, помимо основных лунок, было ещё множество дополнительных, больше сотни! И подсказка лежала в одной из них. Поле было разделено пополам. Чёрные, на своей стороне, заглядывали во все лунки подряд, далеко продвинуться не успели. А нам Злата предложила растянуть магическую сеть. Она сказала, что там, где выросли они с сестрой, такую использовали для рыбной ловли, шли с нею вдоль берега реки или озера. В момент, когда сеть коснулась бы лунки, где лежит подсказка, мы бы увидели магические искры – подсказка это ведь тоже магия! Заклинание оказалось несложным. Мы выстроились в цепь и пошли через поле. Для того, чтобы буквально через секунду увидеть, как в такую же цепь строятся наши соперники.

– Может, они просто посмотрели на вас и решили сделать так же? – предположил я.

– Вот, в том и дело! – вздохнул Борис. – Теоретически – всё могло быть именно так. По факту же – это произошло слишком быстро, понимаешь? Ну вот, представь – ты со своей командой находишься на своей стороне поля, на приличном расстоянии от команды соперников. Вас разделяет метров пятьдесят, не меньше. Вы заняты поиском подсказки, на соперников почти не обращаете внимания. И вдруг, буквально через секунду после того, как ваши соперники на своей стороне решают, что надо создать магическую сеть, вы начинаете создавать такую же! Ни на миг не задумавшись, что это они там такое делают. Как будто бы точно зная, что именно! Странно, согласись.

– Н-да, – пробормотал я, – пожалуй.

– И во всех последующих локация было так же, – горячо продолжил Борис. – Чёрные всегда, постоянно оказывались на шаг впереди нас! Даже если где-то они отставали – очень быстро выравнивали своё положение. За счёт того, что будто откуда-то знали, как именно мы собираемся поступить. Знали, куда мы направляемся, что делаем, как разгадываем подсказки – даже если не видели нас! Даже если мы находились далеко друг от друга… Я ни в коем случае не умаляю заслуг своих соперников, – снова оговорился Борис, – это было бы недостойно. Наблюдателям я, естественно, не жаловался, и вообще никому, кроме тебя, ни о чём не рассказывал. Просто мне это показалось странным, понимаешь?

– Да понимаю, – медленно проговорил я. – Чего же тут непонятного.

– Ты мне веришь, Костя? Веришь, что я это не придумал – для того, чтобы оправдать своё поражение?

– Да верю, блин, – поморщился я. – Не галди, дай подумать.

Потёр виски – перенял эту привычку у Витмана. Прошёлся взад-вперед по лестничной площадке. И вспомнил о том, что удивило меня самого.

– Слушай. А что произошло в конце Игры? Почему Злата хромала?

– А ты не видел? – удивился Борис.

– Именно в этот момент отвернулся, – выкрутился я. – Так что?

– Ну, это был последний этап. Судьба Золотого кубка к тому времени уже была решена – мы сражались за него в павильоне Эрмитаж, но проиграли. Хотя, опять же – сейчас я думаю, что проиграли не совсем честно! Кубок парил в воздухе, у дальней стены зала. На этот раз нам удалось опередить соперников, в павильоне мы оказались первыми. Такого оружия, как у тебя, нет ни у кого в нашей команде, и достать кубок так, как это сделал бы ты с помощью цепи, мы не могли. Но оружие Златы – арбалет. И я предложил ей попробовать сбить кубок стрелой. Однако Злата не успела сделать выстрел. На пороге павильона появились чёрные с оружием, набросились на нас. Нам пришлось отбиваться. А их капитан, Дашков, не теряя ни секунды бросился к кубку и захватил его! Как будто в металлическую петлю…

– Трос, – машинально поправил я.

– Что, прости?

– Эта техника называется «трос», – пояснил я, – используется в основном чёрными магами. В отличие от «лассо» – техники, которую используют белые, «трос» не рекомендуется применять к живым существам. После него могут остаться повреждения. Но поскольку чёрным магам, как правило, на повреждения чего бы то ни было плевать с высокой вышки, для них эта техника предпочтительнее, чем лассо. Особенно с учётом того, что ей проще овладеть.

– Понял, – кивнул Борис. – Так вот! Дашков поймал кубок с помощью магического троса. Схватил его и ринулся бежать. Он – да все они, вся команда! – действовали так, как будто точно знали, что увидят в павильоне. Понимаешь? Дашков сходу, с порога, бросился к дальней стене, где парил под потолком кубок. Он, по-моему, даже трос уже приготовил заранее. А остальные накинулись на нас и не позволили нам остановить Дашкова. Поэтому кубок оказался у чёрных.

– Ясно, – кивнул я. – Ну так, а со Златой что случилось? Во время драки ногу повредила?

Борис мотнул головой:

– Нет. Потом, когда уже стало ясно, что кубок у чёрных и его не отнять, бой прекратился. Мы возвращались назад, на площадь. Казалось, что больше никаких трудностей ждать не приходится – когда перед нами вдруг разверзлась земля.

– Чего? – удивился я.

– Да, да! Прямо посреди дорожки, уже на подходе к академии, вдруг появилась и начала расти трещина. Сначала не очень широкая, с полметра, она росла и росла. И оказалось вдруг, что сойти с дорожки мы не можем! Пробовали, но будто натыкались на невидимую стену. И нам осталось одно – прыгать через эту трещину. Я вспомнил всё, что ты мне говорил, и приказал ребятам прыгать по одному. Начиная с самого слабого в команде.

– Правильно, – одобрил я. – Трещина ведь росла. Я поступил бы так же.

Борис расплылся в довольной улыбке. Горделиво вскинул голову и продолжил:

– Ну, вот. А последней прыгала Злата – физически она самая подготовленная среди нас. Трещина к тому моменту уже очень сильно выросла, я бы её не перепрыгнул. А у Златы получилось. Хотя тоже не совсем – на краю она оступилась, чуть не соскользнула вниз. Мы её вовремя подхватили. Честно говоря, не понимаю, для чего нам вообще устроили ещё и это испытание? Кубок ведь уже добыли!

– Пытались отсеять кого-то из игроков, чтобы добавить штрафные баллы, – объяснил я. – Так иногда делают. В момент, когда кубок уже добыт, и все расслабляются, включают ещё одно испытание – в результате которого команды могут потерять игроков и тем самым изменить счёт, буквально в последние минуты. Бывали случаи, когда в результате такого сюрприза по баллам выигрывала команда, не получившая кубок.

– Ясно, – вздохнул Борис. – Ну вот, именно такой сюрприз нам и устроили. Когда мы вытащили Злату, оказалось, что она подвернула ногу. А целительством в должной мере никто из нас не владел. Хотя там и пройти-то оставалось чуть-чуть, буквально метров сто. Да и чёрные тоже… Постой, – он вдруг с изумлением посмотрел на меня. – Костя! А ведь Агата тоже хромала! Точно так же, как Злата – на правую ногу!

– Угу, – сказал я. – Девушки-близнецы внезапно захромали на одну и ту же ногу…

– И что это значит? Совпадение?

– Слишком уж невероятное, – буркнул я.

– Объяснись, – попросил Борис.

Я мотнул головой:

– Не сейчас. Я пока сам толком не понимаю, в чём тут дело. Нужно будет кое-что проверить… Всё, что могу сказать пока, – я положил руку Борису на плечо, – ты правильно сделал, что всё рассказал мне. Впредь поступай так же. А сейчас – доброй ночи, Ваше высочество.

– Но, Костя…

– Доброй ночи, Ваше высочество, – с нажимом повторил я. – Возвращайтесь в комнату. И постарайтесь не спалиться на радостях.

* * *

Сам я вернулся к себе в такой глубокой задумчивости, что поначалу забыл снять с Джонатана заклинание. Вспомнил об этом, лишь заметив умоляющий взгляд неподвижной чайки – устремленный на меня из-под стола.

Буркнул:

– Блин, точно. Забыл про тебя, прости, – и щёлкнул пальцами.

– Государю императору – ура! – пропищал счастливый Джонатан и расправил крылья.

Под узкой партой у него это получалось не очень хорошо – места в комнате для меня-то было маловато. Ещё на одного жильца строители определенно не рассчитывали.

– Никаких «ура»! Спать, – приказал я. – Забивать себе голову странными девками будем завтра.

Разделся, лёг и тут же вырубился.

Проснулся от того, что меня стучали молотком по плечу. Не сказать, чтобы сильно. Но молотком.

Рефлекс сработал, как надо: ударил я раньше, чем проснулся окончательно. Джонатан, заполошно взмахнув крыльям, порхнул в дальний угол комнаты. А я запоздало сообразил, что стучали не молотком.

– Государю императору – ура, – пожаловался обиженный Джонатан.

– Скажи спасибо, что не в полную силу, – буркнул я. – Спросонья – могу… Чего тебе?

Я посмотрел на казённый будильник. Четыре утра с копейками.

– Государю императору – ура! – повторил Джонатан.

– Здорово. А конкретнее? В туалет хочешь, что ли?

Я поставил глушилку – пока бестолковая чайка не перебудила весь корпус. Но орать про императора дальше Джонатан не стал. Вместо этого порхнул к платяному шкафу.

Узкий, но высокий – от пола до самого верха перегородки – шкаф был сработан, как и вся мебель в комнате, из морёного дуба. На двери висело зеркало, позволяющее рассмотреть себя в полный рост.

Джонатан тюкнул по зеркалу клювом.

– Аккуратней ты! – зашипел я. – Расколотишь – кто чинить будет? Я, чтоб ты знал, Реконструкцией не владею. Хотя, чем дольше с тобой живу, тем больше убеждаюсь, что надо бы.

– Государю императору – ура, – непререкаемо объявил Джонатан.

И снова тюкнул по зеркалу. На этот раз, правда, осторожнее.

– Да чтоб тебя… – простонал я.

Вставать мучительно не хотелось. Четыре утра, блин! А лёг я, дай бог здоровья Его высочеству, во втором часу. Но ясно было, что пока не подойду к шкафу, Джонатан не отстанет.

Я поднялся. Подошёл. Зеркало на двери послушно отразило заспанного, хмурого парня в трусах, с чёрно-белой жемчужиной на груди, освещенного льющимся из окна лунным светом.

Кто-то другой себя в таком освещении вряд ли разглядел бы, но я – это я. И я готов был поклясться, что не вижу в зеркале ничего, кроме собственного отражения.

– Ну и что это значит? – недовольно спросил у Джонатана. – Ты серьёзно думаешь, что полюбоваться собой в четыре утра – главная мечта моего детства? Рога у меня за ночь не выросли, шерстью не покрылся. Нарциссизмом тоже не страдаю. Чего ты от меня хочешь?

– Государю императору – ура, – как-то очень серьёзно повторил Джонатан.