Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 151 (всего у книги 350 страниц)

Борис снова вскочил, покраснев пуще прежнего.

– Это ужасно! – воскликнул он.

– По-моему, скорее забавно, – уточнил я. – Хотя, безусловно, удобного тут мало. Впрочем, сестрёнки явно приноровились извлекать из своего положения и пользу. По крайней мере, Агата. Вспомните, как ловко она обставила вашу команду на Игре. Вы сказали, что чёрные постоянно были на шаг впереди вас. И теперь мы знаем, почему: они мгновенно узнавали о любом вашем действии.

Борис заметался перед скамейкой взад-вперёд – как дикий зверь, пойманный в клетку. Впрочем, он держал себя в руках, за пределы глушилки старался не выходить. Потом вдруг остановился и посмотрел на меня. Жалобно сказал:

– Ничего не могу с собой поделать! Весь день внутри что-то бурлит и клокочет. Знаешь… Если бы не та случайность, если бы Агата не оступилась… Я бы, наверное, сам набросился на неё. То есть, не то чтобы я хотел оскорбить её или причинить вред! Просто… Просто это чувство сильнее меня. Понимаешь?

– Понимаю. Ничего, скоро пройдёт, – пообещал я. – Скоро должно полегчать. Сегодня был очередной прорыв Тьмы, и вы, вероятно, чувствуете его отголоски.

– Прорыв? – вскинулся Борис. – Но где? Почему я не знал⁈

Я коротко ввёл цесаревича в курс дела, умолчав о деталях – таких, как получение нами нового оружия. Не потому что не доверял, просто разговор был о другом. А чем меньше треплешь языком не по делу – тем лучше для тебя.

– Да есть ли вообще какая-то надежда? – прошептал Борис. – Есть ли хоть какой-то шанс избавиться от этого проклятья⁈

– Всегда, – успокоил я. – Пока мы живы – надежда есть. А когда не будет нас – эта надежда останется у других. Пока же давайте сосредоточимся на насущных проблемах, ваше высочество… Итак: у нас есть две престранные близняшки, и нам нужно с ними поговорить. Предлагаю не откладывать дело в долгий ящик. Завтра, здесь же, после вечерних занятий. Я договорюсь со Златой, вы – с Агатой.

– Но девушки ведь сразу узнают, что мы хотим встретиться с ними обеими, – возразил Борис.

– Ну и что? – пожал я плечами. – Мы ведь им не враги. И не пытаемся затянуть их в ловушку.

– А зачем же тогда говорить с ними по отдельности?

– Потому что разговор всё равно состоится. У вас – с Агатой, а у меня – со Златой. Возникли ситуации, которые требуют разъяснений, согласитесь. И я хочу, чтобы девчонки поняли: мы отчасти в курсе их секрета и не стремимся афишировать свои догадки. Пока – точно не стремимся. Лично я сомневаюсь, что близняшки замыслили что-то недоброе. Мне кажется, им просто нужна помощь.

Обдумав услышанное, Борис кивнул. Протянул мне руку:

– Договорились. Идём обратно?

– Вы идите, ваше высочество. – Я покосился на маячащих в отдалении телохранителей. Приближаться к скамейке они предупредительно не стали, наблюдали за нами издали. – А я посижу ещё немного. Воздухом подышу.

Борис удалился. Телохранители утопали вслед за ним.

Я снял глушилку и глубоко вдохнул. Посмотрел туда, где под деревом таилась в тенях фигура.

Почувствовав мой взгляд, фигура приблизилась. Это был мой однокурсник Денис Звягин. Мелкий пакостник по сути, но – представитель черномагического рода, занимающего место в Ближнем Кругу.

Таился Звягин напрасно, я срисовал его появление под деревом ещё десять минут назад.

– Дай угадаю, – сказал я. – Завтра?

Звягин слегка опешил. У него явно была запланирована какая-то проникновенная речь.

– Завтра, – обалдело подтвердил он. – Вечером, возле Башни-руины…

– Ну вот всегда так, – вздохнул я. – Валится всё подряд на один день! А ведь у меня когда-то была возможность пройти курс по тайм-менеджменту. Сейчас, глядишь, не маялся бы так.

– Что? – захлопал глазами Звягин.

– Ничего, – буркнул я. – Послышалось… Передай Юсупову: я буду возле Башни-руины через час после отбоя. Раньше не смогу – дела. Если не устраивает, можете с Жоржем убить друг друга сами.

– А… Э… Оружие… – окончательно растерялся Звягин.

– Оружие привезу я. Вопросы есть? Вопросов нет. Смирно! Кру-гом! Шагом марш отсюда!

Звягин свалил раньше, чем сообразил, что происходит. Ну, может, это, конечно, я переборщил. Возможно, добавил к своим словам щепотку черномагического убеждения… Так, совсем крохотную. Не выше второго бытового уровня.

– Секунданта ещё теперь искать, – с досадой сказал я, глядя под ноги. – Не было печали. Тьфу! – И пошёл к корпусу.

Настроение немного испортилось.

Глава 26

Утром я проснулся с уже сложившимся в голове планом действий. Увы, план этот опять вынуждал меня выделиться из массы учеников. А именно – свалить с занятий. Здесь, в этом мире, в этом заведении такое, мягко говоря, не одобрялось. Но что поделаешь! Надо ведь как-то расхлёбывать проблемы, которые люди так любят мне устраивать.

Калиновского я оповестил о своих планах почти постфактум – запиской, которую передал с дядькой Гаврилой. Вряд ли он её сам лично вручит, но голь на выдумку хитра, а разыскивать Платона у меня не было ни сил, ни времени. Это только в аудитории время тянется бесконечно. А когда активно действуешь, времени всегда мало.

Единственная задержка, на которую мне пришлось пойти – это заход в столовую. Не ради завтрака – позавтракать я решил в городе, – а ради того, чтобы поймать там одну раннюю пташку.

И я её поймал.

– Привет, – сказал я, плюхнувшись рядом со Златой.

Та вздрогнула, повернулась ко мне и пробормотала какое-то приветствие, на которое я не обратил внимания.

– Сегодня после вечерних занятий приходи в академический сад. Знаешь, где это?

– Знаю. А зачем? – захлопала глазами близняшка.

– Нам нужно поговорить, – сказал я серьёзно, но не позволяя себе сорваться в суровость. – Нам всем.

– Я не понимаю… – пробормотала Злата. – Нам всем?.. Но…

– Это мы с Его высочеством Борисом Александровичем кое-чего не понимаем, – оборвал я. – А вы с Агатой – всё прекрасно понимаете. Вот об этом и поговорим.

Судя по тому, как кровь отхлынула от лица девушки, она действительно поняла. Что и требовалось, собственно. Кивнув, я встал и вышел из столовой.

* * *

– Государю императору – ура! – обрадовался Джонатан.

И описал над мной восторженный круг. Мгновенно сообразил, зараза, что мы направляемся не в жилой корпус, где я посажу его в комнате на магический поводок, а к воротам. Жизнь, в понимании фамильяра, определенно налаживалась.

– Кому ура, а кого Калиновский ещё взгреет, – подходя к машине, проворчал я. – Ты полетишь или поедешь?

– Государю императору – ура! – Джонатан взмыл в безоблачное утреннее небо.

На трассе я воспользовался модификациями от Вовы – трансформирующими магическую энергию в кинетическую. По предыдущему опыту знал, что фамильяр любую мою скорость держит без проблем. Мы долетели по трассе до города, буквально пронзая пространство.

По-хорошему, сначала надо было заскочить к бабке Мурашихе. Но первым по пути оказался театр, подаренный моей сестре императорской четой. Туда-то я и зарулил.

В театре относительно кипела жизнь. Сновали какие-то люди, все были при деле, кто-то кому-то выдавал какие-то распоряжения. На меня не обращали внимания – так, будто на пороге ежедневно появлялся герой газетных хроник со здоровенной чайкой на плече. Я был вне их списка дел.

Пришлось поймать за рукав какого-то мужичка, который с важным видом тащил куда-то выпиленный из фанеры раскрашенный куст.

– Надежда Александровна здесь?

– Её сиятельство отсутствуют-с, – важно сказал мужичок. – А вот Владимир Феофанович – у себя-с.

– А «у себя-с» – это где-с?

Тут мужичок почему-то обиделся. И весьма сухо и скупо сообщил мне, куда подняться и где свернуть, после чего удалился вместе с кустом.

Я исполнил предписания и оказался в административной части театра, перед закрытой дверью. Постучал для порядку по косяку, потом нажал дверную ручку и вошёл.

Вова сидел за столом. В левой руке между пальцами дымилась сигарета, этой же рукой он подпирал взлохмаченную голову. В правой руке держал какую-то бумаженцию.

– Ты вообще понимаешь, сиятельство, что это такое – вывести театр хотя бы на самоокупаемость? – с тоской посмотрев на меня, спросил он.

– Эм… Привет, – немного озадачился я.

– Привет! То-то и оно, что привет.

Вова не отрывал взгляда от бумаги.

– Государю императору – ура! – рявкнул Джонатан.

Вова вздрогнул. Взгляд приобрёл осмысленность. Бумага легла на столешницу, к десяткам других таких же.

Я подошёл к столу. Вова встал и, зажав сигарету в зубах, пожал мне руку.

– Чего ты тут? – спросил я, указывая на бумаги.

– Пытаюсь себя убедить, что нам подарили не белого слона, – фыркнул Вова.

– В смысле? – Я сел на свободный стул.

– А… Да, это ещё батя мой покойный рассказывать любил. То ли в Индии, то ли в Китае богатеи развлекались – подарят кому-нибудь неугодному белого слона. А он вроде как священное животное. Убить его нельзя. Выбросить или передарить – некрасиво. Вот и приходится содержать. А эту тварь, однако, попробуй прокорми! К тому же ещё и гадит, как слон.

– Ха! – развеселился я. – А аристократы, я смотрю, ни в одной стране мира не скучают. Вот, кстати, ещё одна веселуха – не настолько хитро выдуманная, но тоже не лишённая своеобразного изящества – дуэль.

– Ну, дуэль – это не слон, конечно, – обнадежил меня Вова. – Дуэль – проще и быстрее.

– Вообще очень быстро, – поддержал я. – Так значит, ты согласен?

– На что?

– Быть моим секундантом. Сегодня вечером, в Царском Селе, возле Башни-руины. Я тебе расскажу, где это, и как туда половчее пробраться. А потом, там, надо будет одну штуку ещё провернуть…

– Погоди, погоди, сиятельство. – Вова опустился на свой стул и поискал взглядом пепельницу – без особого успеха. – Эм… Ты, что ли, стреляться собрался?

– Как-то слишком серьёзно звучит, – поморщился я. – Оно того не стоит, право слово. Скажем так: у меня дуэль, и мне нужен секундант. Делать почти ничего не надо. Напомнишь правила, предложишь примириться. Если Юсупов согласится – вообще всё замечательно. Обнимаемся, пожимаем руки и идём в ближайший кабак праздновать примирение. Только видишь, какой нюанс: Юсупов не согласится. Поэтому потом… Ну, когда мы закончим, придётся ещё немного поработать.

Вова с видимым трудом впитал новую информацию. Пока впитывал, открыл окно и выбросил туда окурок.

– Надя тебя убьёт, – захлопнув раму, объявил он.

– Надю я уж как-нибудь переживу, – усмехнулся я. – Главное, чтобы Жорж меня не убил. А то это будет как-то совсем уж – ни к селу ни к городу… Кстати, Надя-то где?

– На курсах, где ж ещё. У нас ведь с ней договор, что сперва доучится, потом свадьба.

– Правильно, – кивнул я. – А ты ведь сам тоже собирался учиться?..

Вова скривился:

– Да собирался! Даже поступил уже. Да только сам видишь – нет у меня времени на лекциях рассиживаться.

– Так может, со стороны человека нанять?

– Чтобы на лекции ходил? – задумался Вова.

– Чтобы театром управлял! – закатил я глаза.

– А! Думал про это, – махнул Вова рукой. – Людей толковых, которые до сих пор не при деле, поди найди. А как найдёшь – так другая беда: среди толковых честных мало. Чужаку тут – что? Не своё – не жалко. Всё, что надо, поднимет, а после сам же и выдоит досуха. То есть, сиди да каждый шаг за ним проверяй. Ну и смысл какой тогда? Работы, выходит, столько же, да плюс ещё одному паразиту жалованье платить.

– Н-да, – посочувствовал я. – Тоже верно… В общем, я так понимаю, развеяться тебе не мешает. Сегодня вечером, я заеду.

– Угу. Уж развеемся так развеемся, – проворчал Вова.

– Наде ни слова!

– Да мог бы не говорить, само собой. Не учи учёного, сиятельство.

В следующую секунду Вова поджёг новую сигарету и опять склонился над бумагами. Я для него существовать перестал.

В этот раз Джонатан Ливингстон порхнул вслед за мной в машину.

– Ну что, следующий пункт? – спросил я.

– Государю императору – ура! – согласилась чайка. Но как-то без особого энтузиазма.

– Мне чудятся в твоём тоне осуждающие нотки, – заметил я.

Джонатан Ливингстон гордо отвернулся и стал смотреть в боковое окно.

– Ну и чёрт с тобой, – буркнул я. – Нужно мне твоё одобрение – как собаке блохи. Тебе вообще легко рассуждать, ты чайка! Чуть что не так – взлетел и тебе хорошо. К Финскому заливу смотался, рыбы наловил, на маяк нагадил – вот и все твои заботы. А нам тут, на грешной земле, что ни день то проблемы решать приходится. И не всегда с чистыми руками после таких решений остаёшься…

Впрочем, конкретно сейчас я надеялся не очень-то зачернить свою жемчужину. Хотя путь мой и лежал в Чёрный Город.

Сделав пару важных остановок, я, наконец, углубился в трущобы и отыскал хижину Мурашихи. Та вновь была не одна – в хибаре присутствовал долговязый паренёк плюс-минус моего возраста.

Когда я вошёл, он причитал высоким писклявым голосом:

– Я ведь вижу, что не к душе я ей! Я говорю – она морщится…

– А ты сам-то себя слышал? – ворчала в ответ бабка Мурашиха. – Уж на что я – старуха глухая, и то с твоего голосёнки удавиться охота. Хучь бы курить начал, что ли! Али квасу холодного попил. Пищишь – ровно порося на бойне…

– Тётка Мурашиха, ну ты же помочь обещала!

Тут мы с Джонатаном, переглянувшись, сообразили, что парень – видимо, двоюродный племяш Гришка из реального училища. Тот самый, которому Мурашиха недавно организовала невесту.

– Обещала – помогла! – не сдавалась Мурашиха. – Не было девки – вот, появилась. А ты опять недоволен! Пищишь да пищишь, спасу от тебя нет.

– Так не любит же она меня!

– Так возьми и сделай, чтобы полюбила.

– А как?

– А вот так! Любовь – она, знаешь ли, как костёр… Верно говорю, ваше сиятельство? – Бабка сверкнула на меня глазами.

– Верно, – кивнул я. – Палку не кинешь – непременно погаснет.

Здесь, в Чёрном городе, я мог себе позволить закончить метафору. Передо мной сидел не великий князь Борис Александрович, а всего-навсего ремесленник Гришка. Который аж подскочил, увидев меня.

Ещё больше он обалдел, только когда Джонатан во всю глотку доложил о своих монархических взглядах. После чего, отвешивая на ходу поклоны, Гришка спешно ретировался.

– Молодёжь, – вздохнула ему вслед бабка Мурашиха. – Всё чего-то выдумывают… Нет чтоб жить да радоваться – пока здоровье есть, да всё что надо работает!

– И не говори, бабка, – согласился я. – Только и знают – дурака валять, – и грохнул на стол полированный ящик, отделанный серебром.

– Это что ещё за беда? – нахмурилась бабка.

Я открыл ящик. Там, в ложах из чёрного бархата, лежали два дуэльных пистолета.

– Мне нужно немного магии, – улыбнулся я. – Ну, ты понимаешь. Особой магии. Из Чёрного города.

* * *

В академию я вернулся тютелька в тютельку к сроку, который мы с Борисом назначили близняшкам. Вечерние занятия закончились четверть часа назад.

Свидание с близняшками… Волнительно, чёрт побери. Поди угадай, что придётся услышать и как это в очередной раз перевернёт жизнь с ног на голову. И ладно бы – только мою жизнь…

В корпус я не пошёл. Обогнул его и сразу направился в сад. Там опять было почти безлюдно – погода способствовала. С обеда поднялся ветер, небо заволокло тучами, и то и дело пробрызгивал дождь.

Когда я подошёл, у вчерашней скамейки стояли только Борис и Злата. Борис, подняв руку, героически удерживал над дамой Щит, укрывающий её от дождя. Учитывая магический уровень дамы и то, что она была белым магом, можно было предположить, что со Щитом запросто управилась бы и сама. Но благоразумно позволяла мужчине почувствовать себя рыцарем.

– Добрый вечер, – сказал я, подойдя ближе. – А где же ваша тёмная половинка, госпожа Львова?

– Я не знаю, – пролепетала Злата.

– Вот как. А если подумать?

Злата покраснела, отвела взгляд.

– Агата выходит из корпуса… Вот-вот будет здесь.

– Отлично, – кивнул я и сел на скамейку.

Скамейка попадала в зону действия Щита, а потому была сухой.

Не прошло и минуты, как появилась Агата. Быстрыми злыми шагами она приблизилась, и великий князь заволновался.

– Здравствуйте, Агата Аркадьевна! Я… Мы, наконец-то, собрались здесь, все вместе, и можем, наконец, поговорить…

Я тем временем выставил глушилку, которая объяла нас всех. И только после этого Агата открыла рот:

– Сестра, ты с ума сошла⁈ Зачем ты сюда явилась?

– Потому что если бы я не пришла – ты бы тоже не пришла! – в тон ей, злобно откликнулась Злата.

– Именно так и нужно было поступить!

– Они всё равно уже знают!

– Они ничего не знают!

– Они знают, что чего-то не знают!

– И сейчас этим разговором ты убеждаешь их в том, что есть что-то, чего они не знают!

– Хорошо, убедили, – вмешался я в разговор. – А теперь давайте по существу. Что с вами происходит, дамы? Это какое-то проклятие?.. Заклятие?.. Отпираться не стоит, – я предостерегающе поднял руку. – Мы с Борисом Александровичем уже поняли, что вы видите глазами друг друга. Поняли, что вы испытываете боль и эмоции одинаково, в одно и то же время. Осталось понять, почему.

Близняшки замолчали и уставились на меня. Печальный забытый Борис продолжал держать Щит – дождь разошёлся не на шутку. Я с грустью подумал про матерящегося Вову, который сейчас пробирается к Башне-руине через Нижний парк, с дуэльным ящиком под мышкой. Ну ничего – всё на свежем воздухе. Не над бумажками глаза портит.

– Со своей стороны, – вмешался в разговор Борис, – мы с Константином Александровичем клянёмся, что унесём вашу тайну с собой в могилу!

Я на это только глаза закрыл и головой покачал.

– Почему-то магическая клятва не работает, – озадачился Борис.

Я подавил желание высказать в грубой форме всё, что думаю. И объяснил спокойно, даже почти изысканно:

– Потому что, ваше высочество, магическую клятву приносят только за себя. А я лично – ни в чём не клянусь. И вам не советую. Вы – наследник российского престола, ваше слово само по себе весит немало. Да и я, насколько мне известно, ни разу себя не компрометировал. А если уж вы всё-таки решили принести магическую клятву, то советую поработать над формулировкой. «Унесём тайну с собой в могилу» – это как-то очень уж двояко звучит. Магия – дело тонкое, знаете ли. Метафоры может и не понять. Будет дожидаться, пока мы с вами закопаемся в могиле вместе с источником тайны. – Я выразительно посмотрел на близняшек. – В общем, предлагаю убавить накал пафоса и поговорить спокойно. Кто за это предложение? Кто против власти императора?

– Государю императору – ура! – угрожающе крикнул Джонатан.

Он спикировал откуда-то с высоты на спинку скамьи и отряхнулся – обдав нас дождевыми брызгами.

– Единогласно, – развёл я руками. – Итак, дамы, прошу. Мы вас слушаем.

Находясь рядом, близняшки стремительно синхронизировались. Только что они злобно кричали друг на дружку, а теперь притихли и загрустили.

– Давай ты, – взглянув на сестру, пробормотала Агата.

Злата глубоко вдохнула. И сказала:

– Мы не близнецы. И вообще не сёстры.

– Так-так. – Я подался вперёд, охваченный любопытством.

– Это непросто объяснить… наверное. Я попробую начать издалека. Вы ведь знаете, что в наш мир пытается прорваться Тьма?

Борис фыркнул:

– Знаем ли мы? Да я – её парадные врата! К счастью, надёжно запечатанные.

Мысленно я застонал. Однако Борис своей цели добился: и Злата, и Агата посмотрели на него широко раскрытыми глазами.

– Вот эту тайну, кстати, раскрывать было не обязательно, – заметил я.

– Считаю такой поступок честным, – возразил Борис. – Мы барышням – нашу тайну, они нам – свою!

– Надеюсь, ваше высочество, что ваш венценосный отец ещё проведёт вам несколько уроков политики и дипломатии, – вздохнул я. – Ладно, проехали… Да, верно, Тьма пытается прорваться. И? – я посмотрел на Злату.

– Это началось примерно шестнадцать лет назад, – сказала она.

– Мы можем назвать точный день, – добавила Агата. – Четырнадцатое июля.

– День нашего рождения, – подхватила Злата. – Моего рождения!

Последнюю фразу девчонки произнесли хором. И у меня, признаться, холодок по коже пробежал. Есть нечто жуткое в говорящих одновременно одно и то же близняшках. Как будто сцена из фильма ужасов, только саундтрека не хватает. Какой-нибудь музыкальной шкатулки.

– В тот день, когда мы родились, – продолжили близняшки говорить в один голос, – Тьма подступила к нашему миру. Родилась одна девочка. Её оставили в кроватке на минуту, а когда вернулись – обнаружили там двух детей.

– Не понял, – нахмурился я. – Так родилась двойня?

– Нет, был один ребёнок, – ответил мне дуэт. – А потом он разделился. Мы – не близнецы, мы – один человек. Мы видим и слышим одно и то же, мы чувствуем одинаково. Только магия у нас разная.

– У меня – чёрная.

– А у меня – белая.

Глава 27

– Я прошу прощения. А вы не могли бы говорить по отдельности? – взмолился Борис. – Очень трудно, знаете ли, воспринимать информацию, когда её произносят хором.

Я усмехнулся. Ну да, ему, небось, вообще было бы удобнее эту информацию прочитать.

Близняшки вняли. Злата заговорила одна:

– Когда родители поняли, что случилось, они поняли и то, что нас не оставят в покое. Что поползут слухи, кривотолки. Нас могли и вовсе забрать из родительского дома по решению императора… Вернее, его цепного пса.

– Цепного пса? – нахмурившись, переспросил я. – О ком это вы? Тайная Канцелярия?

– О, нет! – Злата всплеснула руками. – Ну что вы! К господину Витману наши родители всегда относились с большим уважением. Папа говорил, что человеку, имеющему смелость взвалить на себя столь тяжёлый и неблагодарный труд, следует при жизни ставить памятник. Я имею в виду иную… персону. Ныне этот негодяй разоблачён, но события, о которых я рассказываю, происходили шестнадцать лет назад.

– Юнг? – спросил я.

Злата опустила голову.

– Нам рассказывали о нём папа и мама, – кивнула Агата. – Вы, должно быть, знаете, что этот человек имел большое влияние при дворе. А наша матушка была одной из фрейлин. Она обладает сильной интуицией и догадывалась, что с Юнгом дело нечисто. Но никаких доказательств против него у матушки не было, и родители предпочли просто скрыться – там, где их никто не найдёт. С помощью некоторых хитрых приёмов они оборвали линии вероятности. И о нашей семье, по сути, забыли. Шестнадцать лет мы жили вдали от света, в нашей лесной усадьбе.

– Смею заметить, вы, несмотря на эти трудности, получили великолепное воспитание, – заметил Борис.

Ему, похоже, было вообще по барабану большинство того, что услышал. Присутствие рядом Агаты Аркадьевны слишком волновало юную кровь.

– Благодарю вас, ваше высочество, – сказала, покраснев, Агата.

В ту же секунду покраснела и Злата. И посмотрела на меня.

Кажется, чувствовали они одинаково, но объекты чувств могли различаться…

Интересный феномен. Хотя, конечно, даже на сотую долю не такой интересный, как один младенец, на глазах родителей обратившийся двумя.

– А потом, узнав, что Юнг погиб, ваша семья решила вернуться, – подытожил я.

– Не совсем так, – покачала головой Злата. – Смерть Юнга была лишь одной причиной. Второй причиной было то, что мы с Агатой повзрослели и научились притворяться, будто мы – два разных человека. Родители очень переживали о том, что мы лишены общения со сверстниками, что они не могут дать нам приличного образования… А третья причина, Константин Александрович, это вы.

– Я? – обалдел я.

– Государю императору – ура! – возгордился Джонатан.

– Да, вы, – кивнула Злата. – Папа не пропускал ни одной газеты, что писала о вас. Он все заметки читал нам вслух! Мы должны были быть осведомлены обо всём, происходящем в Петербурге – ведь однажды собирались вернуться. И весь последний год мы только и читали о ваших подвигах.

– Польщён, – соврал я. – Так вам, что же – автограф? Или совместное фото?

– Вы победили Юнга, господин Барятинский, – сказала Агата.

– Да-да, помню, – кивнул я. – Было такое. Но что из этого? С какой стати я вдруг оказался причиной вашего возвращения?

«Близняшки» переглянулись. А потом хором сказали:

– Только вы можете вновь сделать нас одним целым, господин Барятинский.

* * *

С «двойного свидания» я в итоге слинял. Прямо здесь и сейчас всё равно ничего решить не получится, а Юсупов сам себя не пристрелит. Поэтому я и оставил обеих неблизняшек с Борисом. Пусть сам попробует сделать их одним целым. Не получится – так хотя бы будет что вспомнить…

Признаться, от внезапно свалившейся ответственности я немного растерялся. Обе неблизняшки смотрели на меня, как трогательные щенята на хозяина. Чего именно они ждут – и сами не знали. Папа, который, как я понял, за годы уединения изрядно поднатаскался в работе с линиями вероятностей, однозначно указал им на меня – как на человека, способного решить проблему. Но что конкретно я должен сделать, папа не знал. Я, что характерно, тоже. Единственная мысль, которая пришла на ум – даже не мне, а Косте Барятинскому, чьё тело я занимал, – была волнующе-соблазнительной, но явно не имела никакого отношения к тому, чего девчонки (или девчонка?..) от меня ждали.

Борис, выслушав всё изложенное, вообще здорово скис. Ну да, неприятно это – будучи сыном императора, ощущать себя на вторых ролях. Впрочем, Борис – парень умный, ерундой страдать не будет. Под ерундой я подразумеваю попытки устранить меня политически либо физически.

Вот я и свалил со свидания. По совокупности причин: не знал, что делать, хотел немного приободрить Бориса, да к тому же время приближалось к отбою. Как говорится, война войной, а штрафные баллы – штрафными баллами. Устраивать дуэль, финал которой не предсказуем, раньше, чем по территории академии закончат шнырять наставники – это надо быть совсем отбитым на голову.

Я вернулся в корпус. После отбоя не раздеваясь лёг в кровать, укрылся одеялом и притворился спящим. Через полчаса встал и принялся скручивать из покрывала «куклу».

Джонатана в этот раз решил взять с собой. Чайка, умеющая различать линии вероятностей, на дуэли лишней не будет. Да к тому же Джонатан с каждым днём всё лучше понимал, что от него требуется.

– Я открою тебе окно, – тихо сказал я. – Вылетишь – и жди меня у чёрного хода. Не отсвечивать! Спалишься – в следующий раз не возьму. Понял?

– Государю императору – ура! – преданно глядя мне в глаза, отозвался Джонатан.

Я открыл окно. Через два взмаха могучих крыльев чайка растворилась в темноте.

Я тихо закрыл створки. Уложил «куклу» в кровать и накрыл одеялом. Выглянув в коридор, дождался, пока наставник двинется в сторону, противоположную моей комнате, и проскользнул на чёрную лестницу. Быстро сбежал по ступеням вниз.

Джонатана, выйдя на крыльцо, не обнаружил, но это ничего не значило. Я же велел ему не отсвечивать. Быстрым шагом, стараясь держаться в тенях, поспешил к боковой аллее.

– Государю императору – ура! – раздалось через минуту у меня над головой.

На плечо плюхнулись два кило живого чаячьего веса.

– Молодец, – похвалил я. – Умеешь шифроваться. В разведку возьму, так и быть.

– Государю императору – ура! – возгордился Джонатан. И снова взмыл в небеса.

«Только вы можете сделать нас одним целым», – мысленно повторял я, шагая по тропинкам Царского Села к месту дуэли.

Идти было прилично. Жорж предусмотрительно выбрал место, расположенное как можно дальше от корпусов академии. А эти слова близняшек отчего-то неотступно крутились у меня в голове. И мысли занимали они, а не дуэль.

В конце концов, чего я там, на дуэли, не видел? А вот собирать из двух девчонок одну до сих пор как-то не доводилось. Да и положа руку на сердце, не было у меня уверенности, что это такая уж хорошая идея. Две красивых девушки лучше, чем одна – это вам любой нормальный мужик подтвердит…

Впрочем, о чём бы я ни думал, а опаздывать на дуэль – дурной тон. Возле Башни-руины я появился вовремя.

– А вот и вы, Константин Александрович! – воскликнул Юсупов, завидев меня. – Как вам погодка? Я постарался, чтобы никто не помешал нашему делу!

Возле Башни-руины стояли трое. Сам Жорж, рядом с ним – Звягин. Напротив них – Вова с ящиком под мышкой. У каждого был зонт – кроме меня. Я удерживал над головой Щит.

– Управляешь погодой? – спросил я у Юсупова, остановившись рядом с Вовой.

– А что, в это настолько трудно поверить? – прищурился Жорж.

Ну… Вообще-то – да, трудно. Насколько я разбирался в таких вещах, возможность управлять погодой открывалась магу уровня с пятнадцатого. Да и то – это было серьёзное колдовство, требовавшее огромного вложения сил. Юсупов же выглядел как огурчик.

С другой стороны, осенью в этих широтах устроить дождь – пожалуй, много сил и не надо. Природа только рада будет: пальцами щёлкни – польёт.

– Никогда не сомневался в твоих талантах, – пожал я плечами.

– Это – неуклюжая попытка мне польстить? – чуть ли не прорычал Жорж.

Что-то с ним всё-таки творилось. С самого начала года – что-то ненормальное. Я не мог собрать воедино образ этого человека.

То он кидается на меня прямо на жилом этаже, то вызывает на дуэль. То пытается шутить, то орёт как резаный. А эти его загадочные ночные отлучки? Либо я чего-то не понимаю, либо у Жоржа повело крышу. Что, в общем, ни разу не удивительно, учитывая обстоятельства.

– Льстить не в моих привычках, господин Юсупов, – отрезал я. – Итак. Зачем мы здесь?

Спохватившись, Вова заговорил:

– Господа! Мы здесь собрались, поскольку между господином Барятинским и господином Юсуповым возникли неразрешимые противоречия. Разрешить которые они полагают возможным лишь кровью.

Я покосился на Вову. Откуда он это выкопал, интересно? В прошлый раз на дуэли, помнится, ничего подобного не говорилось. Жорж тоже опешил, но перебивать не стал, слушал внимательно.

– Господин Барятинский выбрал оружие – дуэльные пистолеты! – Вова тряхнул ящичком. – Наше предложение – стреляться с тридцати шагов…

– С тридцати? – воскликнул Жорж. – Это что – шутка? Объясни им, – потребовал он у своего секунданта.

Звягин откашлялся и выдал надменным тоном:

– С тридцати шагов стреляются из-за какой-нибудь ерунды. Исключительно ради того, чтобы продемонстрировать друг другу мужество и разойтись, примирившись.

– Из-за ерунды, – вмешался я, – к вашему сведению, вообще не стреляются, господин Звягин.

– Вот и мы здесь не из-за ерунды! – повысил голос Звягин. – Вы, господин Барятинский, убили отца господина Юсупова. Оставьте при себе ваши оправдания, они не достойны представителя дворянского рода. Если уж его величество император не счёл возможным отправить вас на виселицу или в острог…

– Государю императору – ура! – донеслось с неба.

Мне на плечо спикировал Джонатан. Дождь вдруг мгновенно прекратился – будто выключили.

Звягин сбился с мысли.

– Эм… Ну, в общем, остался только один способ восстановить справедливость, – скомкано закончил он. – Стреляться будем с пяти шагов.

– С пяти шагов – это ж верное убийство, – пробормотал Вова, опять забывшись и вернувшись к привычному стилю. – А я, вообще-то, предлагаю вам примириться…

– Не смешно, господин Малицкий, – отрезал Жорж. – Повторите своё предложение ещё раз – и будете стреляться со мной после Барятинского.