Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 168 (всего у книги 350 страниц)

Глава 2

Я пожал плечами.

– Я бы на твоём месте не стал расстраиваться. Ну, не навещают, и не навещают. Ты не в санатории, в конце концов. Место это – секретное, о нём никто не знает.

– Был бы жив отец – он бы пришёл в первый же день, – сказал Жорж.

– И не оставил бы от тебя мокрого места, – кивнул я.

– Может, и так. Но и всем канцелярским бы не поздоровилось.

– Присяду? – Я указал на свободное кресло.

Жорж кивнул, и я опустился в мягчайшие кожаные объятия. Господи, кайф-то какой… Интересно, что нужно сделать, чтобы меня посадили в такую же комнату с такими же креслами, никого ко мне не пускали и запретили выходить наружу? Где я в жизни оступился?..

– Иными словами, – сказал я, – твой отец устроил бы много шума, испортил бы всем настроение и не добился ровным счётом ничего. Так себе повод для гордости.

Жорж наконец оторвал взгляд от книги и посмотрел на меня. Тьмы в его глазах не было. Не было и привычного вызова. Только усталость, грусть и задумчивость.

– Он бы пришёл, – только и сказал Жорж.

Я помолчал, прежде чем спросить:

– Тяжело одному?

Жорж кивнул. Да, этот человек положительно изменился. Уже в который раз.

– Я чувствую себя как… – Он надолго замешкался, подбирая подходящие слова. – Как девица, которой воспользовались против воли, а потом вышвырнули из машины за городом ночью без одежды на холодном ветру.

– Смелое сравнение. Только вот один нюанс: тобой воспользовались не против воли. Ты сам вызвал это дерьмо из-за грани.

– Может, и сам. – Жорж опустил взгляд. – Я не знал, что так будет.

– А чего ты ждал? Что сможешь покорить Тьму?

– Я даже не знал, что речь идёт о Тьме, Барятинский. Я всего лишь пытался призвать демона… Всего лишь хотел стать сильнее.

– Некоторые люди разводят костры, чтобы стало теплее, – проворчал я. – А потом, когда видят лесные пожары, тоже уверяют, что ничего такого не планировали.

Жорж опустил голову.

– Я не знал. Правда, не знал! Видимо, тот демон – и был Тьмой. И теперь это очевидно уже для всех.

Ну… Я-то полагал, что дело обстоит иначе. Скорее уж теперь, когда вокруг нашего мира сгустилась Тьма, на призыв примерно чего угодно откликается она и только она. Но Жоржу это объяснять не обязательно. В ближайшие годы ему вряд ли будет позволено призывать кого бы то ни было.

– Ладно, – вздохнул я. – Отставить лирику. Я пришёл задать тебе один очень важный вопрос и хочу услышать на него обстоятельный ответ. Что за дрянь вырвалась из тебя и сбежала?

Зная Жоржа, я был готов к надменному «не понимаю, о чём ты говоришь». Но мальчишка, кажется, и впрямь повзрослел.

– По-моему, ответ очевиден. – Жорж положил книгу на стол и откинулся в кресле. Скрестил руки на груди. Он был одет в бархатный халат и домашние туфли – так, как, наверное, привык одеваться, находясь дома. – Это было то, что я призвал в наш мир. То, что подчинило меня себе. Тьма.

– Тьма в нашем мире принимает разные обличья, – сказал я. – Она становится хитрее. И сейчас здесь присутствуют как минимум две бесконтрольные сущности. Про одну не известно ничего. Вторая несколько дней жила в тебе. По-моему, небезосновательно будет предположить, что тебе хоть что-то о ней известно.

Жорж поднял руку. Широкий рукав халата соскользнул вниз, я увидел золотой браслет.

– Я помню себя лишь с тех пор, как эта штука оказалась у меня на запястье.

– Подожди, – изумился я. – Но я ведь своими глазами видел, что…

– Твои глаза тебя не обманывали.

Жорж опустил рукав халата. И поднял другую руку.

Чёрное пятно страшного ожога повторяло форму раскаленного металла – я, оказывается, запомнил её очень хорошо. Рука Жоржа, казалось, прогорела до самой кости.

– Мне не больно, – предупреждая мой вопрос и опуская рукав, сказал Жорж. – Но это единственное, чего сумели добиться целители. Ожог не убрать никакими средствами. А браслет я теперь ношу на другой руке. Господин Витман сказал, что он – точная копия того, который у меня был. И я очень хорошо помню, как надел тот браслет. Именно в этот момент я начал бороться… Но это было всё равно что сражаться с подхватившей тебя лавиной.

– Мысли, чувства, намерения сущности, которая в тебя вселилась, – настаивал я. – Что-то ведь ты должен был ощущать?

Жорж покачал головой:

– Ты когда-нибудь видел лавину, Барятинский?

– Доводилось, – брякнул я.

Капитану Чейну – доводилось, ага… Время от времени со мной такое случалось: сначала скажешь, потом думаешь. Спрашивается: кой чёрт мог занести в дикие горы Костю Барятинского?

Но Жорж на мою оговорку не обратил внимания.

– Ну, значит, должен понять, о чём я. Единственное, чего хотела эта дрянь – нестись вниз, разрушая всё, что окажется у неё на пути.

– Но при этом твоя «лавина» действовала вполне расчётливо, – возразил я. – Она провернула аферу с близняшками, посредством тебя пыталась упрочить своё положение в мире…

Жорж вдруг расхохотался. Я с каменным лицом переждал внезапный взрыв.

– Я сказал что-то смешное?

– «Действовала вполне расчётливо», – повторил Жорж. – Да нет же! Всё было совсем не так! Эта дрянь давила на меня и как будто задавала вопросы. А когда на тебя так давят, не отвечать ты не можешь. Она выжимала из меня ответы, словно сок из апельсина. «Что делать, чтобы Барятинский вышел из себя?» Надо всего лишь оказаться лучше него во всём. Лучше него учиться, держать себя благороднее, чем он. А самое главное – спасать людей! Тогда он точно спать перестанет, этот выскочка…

– Ты правда так обо мне думаешь? – не выдержал я. – Серьёзно⁈ Что я – выскочка с комплексом первого ученика⁈

Сказал – и прикусил язык. Вспомнил, что Жорж-то – подросток. Как и Костя Барятинский. И видит то, что видит. А видит он ровесника, который лучше него во всём. И его это, разумеется, бесит до дрожи.

Он ведь не знает, что я – не подросток, одержимый жаждой помериться, у кого длиннее. Я взрослый человек, который на собственной шкуре ощутил простую истину: хочешь, чтобы было хорошо – бери и делай. При всём уважении к аристократам, они никогда не сравняются с беспризорником, который стал иконой сопротивления целого мира.

То, что для аристократов было вопросом престижа, для Капитана Чейна было вопросом выживания. А ради выживания людям свойственно расшибаться куда сильнее, чем ради престижа.

– А разве это не так? – Во взгляде Жоржа сверкнуло что-то прежнее, колючее, но быстро пропало. – Разве ты не наслаждался своим превосходством?

Я развёл руками:

– Да как-то, знаешь, времени не было. Мир спасал. То одно, то другое…

Но Жорж меня будто не услышал. Задумчиво проговорил:

– Сначала Барятинские каким-то загадочным образом выбираются из долговой ямы. Потом, благодаря тебе, возвращаются в Ближний Круг. Потом ты блестяще сдаёшь экзамены в Императорскую академию и поступаешь на военное дело – направление, где традиционно обучаются только чёрные маги. Ты стал лучшим курсантом. Вхож в императорскую семью. Танцуешь с великой княжной. Дружишь с великим князем…

– А ещё от меня все девушки без ума, – перебил я. – А мой автомобиль делает на трассе вашего хвалёного «Чёрного призрака», как стоячего… Дальше что? Ты плакать будешь? Могу подождать снаружи. Я пришёл поговорить с мужчиной, а не с распустившим нюни сопляком.

– Мой отец был мужчиной, – скрипнул зубами Жорж. – И он тебя ненавидел! За то же самое, за что ненавижу я.

– А я не про физический возраст говорю. Подсказать лёгкий способ повзрослеть? Ищи корень своих проблем не в окружающих, а в себе. Тебя бьют – значит, ты недостаточно защищён. Не можешь победить – недостаточно силён. Кто-то учится лучше тебя – значит, ты недостаточно сидишь над учебниками. Выше магический уровень – недостаточно развиваешь энергетическую систему. Вот так рассуждают взрослые люди.

– И, по-твоему, за это тебя одни превозносят, а другие – ненавидят? – усмехнулся Жорж.

– Если есть другая причина – мне она неизвестна.

– Она есть, – резко сказал Жорж. – И прекрасно тебе известна! До шестнадцати лет ты был никем. Слабый, никчёмный, не семи пядей во лбу, твой магический уровень можно было даже не замерять. И вдруг, в одночасье, превратился в героя приключенческого романа. Так не бывает. Это – загадка, которой не понимает никто, кроме меня. Вот это – причина, Барятинский.

Я помолчал. А потом повторил ключевую мысль услышанного:

– Никто, кроме тебя?

Улыбка Жоржа сделалась мерзкой, как в старые добрые времена:

– Да, Бродяга. Кое-что я от своего незваного гостя всё-таки почерпнул. Но не волнуйся об этом, я буду молчать. И не потому, что для меня это знание – козырь, который можно разыграть в нужную минуту. Просто… – Тут Жорж вновь помрачнел. – Просто ты, чёрт побери, единственная надежда нашего мира – кем бы ни был. И после того, что со мной случилось… – Жорж покачал головой, покосился на обожжённую руку. – Я слишком хорошо это понял. Меньше всего на свете я бы хотел ставить тебе палки в колёса.

– Хорошо, – кивнул я. – Принято. Так может быть, ты не откажешься ещё и немного помочь?

Жорж задумался. Потом тихо сказал:

– Я вижу сны. Может быть, они ничего и не значат, но мне кажется, что я вижу то, что видит эта тварь.

– Что за сны?

– Очень похоже на то, что я чувствовал, когда это было во мне. – Жорж закрыл глаза и вздохнул. – Тогда я тоже как будто видел сон. Во сне делаешь что-то… Порой такое, чего никогда бы наяву не сделал. Когда же мне… ему пришлось надеть браслет, я будто осознал себя во сне. По-прежнему ходил, говорил, делал разные вещи, но теперь будто беззвучно кричал изнутри.

– Это Тьма забирала твой разум, – сказал я. – У неё были твои воспоминания, твои желания – всё. Ещё немного, и из тебя получился бы второй Юнг, на смену первому. Ты бы слился с Тьмой воедино.

Жорж открыл глаза и посмотрел на меня.

– Вот это меня и напугало, – сказал он. – Когда эта тварь кривлялась там, играя меня, как третьесортный актёришко, я видел себя как будто со стороны. И меня тошнило. От собственной глупости, от нелепых амбиций. Я не хотел быть таким, понимаешь? Искренне не хотел. Я хотел победить тебя – но сделать это честно. Может быть, именно поэтому у меня и получилось от него оторваться…

– Так что там, со снами? – напомнил я.

Жорж кивнул, взгляд его затуманился.

– Дважды мне снилось, что я вижу здание.

– Какое? – нетерпеливо переспросил я. – Где?

– Весьма известное. Гостиный двор.

– Так. И что с ним?

Жорж усмехнулся:

– С Гостиным двором? Ничего. Стоит, как стоял.

– Я думал, ты пытаешься мне помочь.

– А ты хочешь, чтобы я насочинял того, чего не видел? Это будет помощью? – тут же ощетинился Жорж.

– Ладно, извини, – поднял я руки. – Почему ты считаешь, что Гостиный двор – это важно?

– А я и не считаю. Просто эта тварь ошивается неподалёку. В первый раз она ходила вдоль фасадов Гостиного двора. Во второй – внутри, по анфиладам. Потом зачем-то выбралась во внутренний двор. И внимательно осматривалась.

Я откинулся на спинку кресла и хмыкнул. Вот, значит, как. Гостиный двор…

Жорж приподнял бровь:

– Какие-то мысли, Барятинский?

– Возможно.

– Ну так не сообщай их мне.

Я удивлённо посмотрел на него. Жорж криво усмехнулся:

– Даже здесь я не чувствую себя в безопасности. И, да – что бы ты обо мне ни думал, но я действительно нахожусь здесь добровольно.

– Понял, – кивнул я. Поднялся. – Мне пора. Нужно ещё кое с кем повстречаться этим вечером.

– Спасибо, что зашёл. – Жорж тоже встал. Протянул мне руку.

Я пожал её с некоторой осторожностью – доверять Жоржу не привык. От него можно было ожидать чего угодно: какого-то подвоха, заклинания, да хоть спрятанной между пальцами иголки – был такой прикол у нас в интернате. Однако Жорж просто пожал мне руку.

– Пугаешь ты меня, – честно признался я.

– Больше, чем когда во мне была Тьма?

– Несоизмеримо больше.

– Что ж, сочту это за комплимент.

– Хватай, – кивнул я, – других вряд ли дождёшься. Хотя я, наверное, ещё зайду. Как-нибудь. Не скучай.

Я уже дошёл до двери и поднял руку, чтобы постучать охраннику, когда Жорж заговорил вновь:

– Ты не спросил, что я читаю.

– Я не состою в клубе любителей чтения. Так что мне, признаться…

– Религиозность никогда не была свойственна представителям рода Юсуповых, – перебил Жорж. – Однако когда всё это случилось, единственная книга, которую я здесь попросил – Библия. Мне как будто требовалось что-то найти… Я начал читать и не смог остановиться, пока не споткнулся вот об это место.

Я повернулся и посмотрел на Жоржа. Он, наклонившись над столом и опершись на него руками, смотрел в книгу.

– «Вы приблизились и стали под горою, а гора горела огнём до самых небес, и была тьма, облако и мрак», – прочитал Жорж и поднял голову. – Как думаешь, это что-то значит? Я имею в виду, сейчас.

Я вспомнил то, что Света рассказывала про Свет. Про высокую гору, откуда он льётся на все миры. И про то, как Тьма хочет подобраться к этой горе. Холодок пробежал вдоль позвоночного столба.

– Ни малейшего понятия, – солгал я.

И, отвернувшись, постучал в дверь.

* * *

– А куда мы едем теперь? – спросила Света капризным голосом. – Опять не в академию…

– Нет, надо ещё одному кадру объяснить, где раки зимуют.

– Кадру? Раки? – обалдела Света. – Я ничего не поняла.

– Вот и он тоже – пока не понял, – кивнул я. – Поможешь мне немного? Обещаю, что это будет последняя остановка. Потом сразу – домой.

– И ужин? – быстро спросила Света.

Я улыбнулся.

– И ужин.

Ехать было недалеко. Чёрный город, пустырь, на котором мы когда-то встречались с ребятами Федота Комарова. Такие, как они, использовали пустырь для того, чтобы проворачивать всякие тёмные делишки. Вот и я собирался сейчас исполнить нечто подобное. Тёмное. Однако во имя Света.

Жемчужина моя так и оставалась наполовину чёрной, наполовину белой. Застыла, не меняясь ни на йоту, как будто покрашенная кем-то. Я бы даже поверил, что так оно и есть, если бы своими глазами не видел, что изначально жемчужина была белой, а потом, на моих глазах, окрасилась наполовину в чёрный.

Что это могло означать – я боялся даже думать. Единственный человек, у которого, насколько мне было известно, имелась такая же жемчужина – император. И это не было случайностью. Управлять государством по закону мог лишь человек, не склоняющийся ни к чёрной, ни к белой магии, но сохраняющий идеальный баланс. Он должен принимать решения исходя из здравого смысла и логики, а не из приверженности к «своим». В Ближнем круге должны были кипеть споры и конфликты, но на уровне императора принимались конкретные решения, и там было спокойно. Насколько, конечно, вообще может быть спокойно на продуваемой всеми ветрами вершине.

Иногда я задумывался, как будет проходить передача власти. Великий князь Борис, насколько мне известно, оставался белым магом, кроме того, он был запечатанными вратами Тьмы. Великая княжна тоже была белой. Да и, откровенно скажем, подходила на роль правительницы ещё меньше Бориса.

Конечно, при необходимости Анну можно было бы перевоспитать, развить нужные навыки. Вот только необходимости такой, видимо, никто не ощущал. Анне позволялось жить ровно так, как ей того хотелось. Верный признак того, что на неё махнули рукой.

Впрочем… Император и его супруга ещё далеко не стары. У них могут быть ещё дети. И моё ли это дело, в конце концов?

– Костя, почему твой лик омрачился? – спросила Света.

Почему, почему… Потому что я вспомнил о записке от великой княжны, которая лежит у меня в кармане. И которую пока так и не развернул – честно говоря, позабыл о ней напрочь. Дорого бы дал за то, чтобы её просто не было…

– Так обычно никто не говорит, – сказал я вместо ответа. – Опять начиталась древних книжек?

– Современные книжки – все скучные, – надула губы Света. – В них нет ни мысли, ни красоты.

– Ну, может, до нас уже всё подумали. И всё красивое показали.

– Может быть… – задумчиво протянула Света.

Вот уж кого бы с великой княжной свести! Думаю, девушки легко нашли бы общий язык. Обе не от мира сего: одна – буквально, другая – фигурально.

Вот и сейчас, стоило упомянуть о книгах, и Света забыла, о чём спрашивала. А я постарался убрать унылую мину. Впрочем, мы как раз приехали.

Глава 3

Я остановил машину посреди пустыря. Вышел и осмотрелся. Из-за темноты и нудного дождя ничего видно не было. Подключил магическое зрение, огляделся ещё раз – чисто. Отлично.

Я открыл заднюю дверь, взял с сиденья зонтик. Раскрыл его и распахнул пассажирскую дверь, для Светы. Когда она выбралась на раскисшую землю, вручил ей зонт.

– Костя, здесь мерзко, – от души сказала Света.

– Я заметил. Ничего, мы ненадолго.

– Мои туфельки промокнут и испачкаются.

– Отмоем. Ну или купим новые.

– А можно отмыть эти и ещё купить новые?

– Можно, – улыбнулся я. – Вот бы все проблемы решались так легко…

Я открыл багажник, достал оттуда брезентовый свёрток. Потом мы отошли от машины на пару десятков шагов. Дальше уже начиналось натуральное болото.

Кстати подвернулся плоский камень. Я положил на него свёрток и развернул брезент.

– Опять эта гадкая, дрянная книга! – сердито произнесла Света.

– Опять, – кивнул я. – И, не поверишь – делать нужно то же самое.

Глаза Светы нехорошо блеснули. Она вытянула руку. Явно собралась испепелять.

Свет – это не аналог белой магии. Свет не стесняет себя намерениями, не боится почернеть. Свет должен гореть, только и всего. А Тьма должна погасить всё, что светится. Только и всего.

– Давай, – сказал я. – Покажи ему, что с нами шутить недопустимо.

Ладонь Светы и обложку книги соединил луч. До меня долетела волна жара. Тучи над нашими головами расступились.

Я поспешил отвернуться. Глазам больно было смотреть на этот ослепительный свет.

Отвернулся вовремя – в двух шагах на земле появилась фосфоресцирующая фигура корчащегося человека. Спустя мгновение он завопил благим матом, без слов, от невыносимой боли.

– Сбавь накал, – бросил я.

Света, очевидно, послушалась. Призрак перестал орать и приподнялся на руках. Уставился на меня.

– Что ещё? – крикнул он. – Я исполнил свою часть сделки! Зачем вы продолжаете издеваться надо мной?

– Слышь, прозрачный. – Я не видел смысла говорить по-аристократически в такой компании. – Ты, по-моему, не догоняешь серьёзности ситуации. – Я подошёл ближе и присел перед призраком. – Хочешь со мной поиграть? Окей, я играю. Но правила будут моими. Вот как сейчас. Нравится?

Света поняла без команды, по одной лишь интонации. Призрак вновь взвыл и изогнулся. Но это быстро прошло, и вот на меня опять с ненавистью уставились два призрачных глаза.

– С Павловском – это ты хорошо придумал, – продолжал я. – Мне туда при любом раскладе нужно было бы ехать. С именами девчонок тоже… Я убедился, что ты, якобы, со мной честен.

– Я был честен!

– «Дом Зингера»? – рявкнул я. – На следующей странице книги – он. Ты меня за идиота держишь?

– Но что… А-а-а-а-а! – Света вновь усилила нажим.

На этот раз призрак опасно замигал, того гляди исчезнет.

– Света! – прикрикнул я.

Спиной ощутил её разочарование, но в итоге аватарка подчинилась, и призрак замолчал. Он лежал спиной на земле и даже по меркам призрака выглядел каким-то дохлым.

– Сейчас, сучонок, мы будем играть в интересную игру, – сказал я. – Я открою книжку и посмотрю, что там написано. Если там будет написана правда – попрощаемся с тобой до следующей встречи. А если очередной порожняк – я вырву из книги страницу, и Света её испепелит.

– Ты сумасшедший, – прохрипел Юнг.

– А если так – тебе что, от этого легче?

Он промолчал. А я подошёл к книге.

Света притушила свой луч, и я ногтем подцепил обложку. Книга раскрылась на первой странице.

– «Здание главного адмиралтейства», – прочитал я. – Что ж, прекрасный выбор. Моей спутнице он по нраву.

Я вырвал из тетради лист и протянул Свете. Лист вспыхнул. Юнг завизжал. Я дождался, пока визг стихнет.

– Скажу тебе то же, что мне как-то в детстве сказала учительница: «Будешь переписывать до тех пор, пока мне не понравится». От себя добавлю: или пока страницы не закончатся. Итак, следующая попытка?

– Откуда… Откуда ты знаешь? – простонал призрак.

– По-твоему, сейчас ты задаёшь вопросы? Каждый ответ – страница.

– Нет! – Призрак подпрыгнул. – Нет, я скажу! Всё скажу!

Я опустил взгляд в книгу. Там было огромными буквами написано: «Гостиный двор».

– Ну, вот! Можешь же, когда хочешь, – улыбнулся я. – А дата? Когда случится прорыв?

Призрак стоял напротив, сверля меня ненавидящим взглядом. Обидно, наверное. Быть при жизни таким могущественным – и проиграть мне. После смерти заготовить такую хитроумную стратегию – и всё равно проиграть мне.

А в проигрыше он, похоже, уже не сомневался.

– Я ведь говорил: даты прорывов не известны, – процедил призрак. – Прорыв происходит в момент, когда в достаточной мере истончается пространство. А истончение пространства зависит от множества факторов. В первую очередь, от…

– От людей, – кивнул я. – Прорывы привязаны к людям. Я, кажется, начинаю понимать. Есть пара сущностей из Тьмы, которые вселяются в людей. Этих людей тянет туда, где ты истончил пространство, они каким-то образом способствуют тому, чтобы оно истончилось ещё больше. И – вуаля! – когда истончение становится достаточным, происходит прорыв.

– Умён, Бродяга, – скрипнул зубами призрак.

– Не жалуюсь. Вот только в этой схеме, на мой взгляд, накручено слишком много сложностей. И ты мне сейчас всё объяснишь. К примеру: для чего нужна привязка к конкретной местности? Разве не лучше было предоставить своим адептам автономность? В этом случае прорывы вообще невозможно было бы предсказать… Молчишь? Света, назови-ка номер страницы. Выбирай любой, какой больше нравится.

Верный слову, после пустыря я поехал в академию. Света на пассажирском сиденье клевала носом. По ночам она быстро уставала, особенно после того как её вырубило на ритуале по объединению неблизняшек. Вот ведь ещё беда: нам нужно как можно скорее восстановить, развить её силы! А мы то на месте топчемся, то вообще пятимся назад. Была бы у меня внятная инструкция – другой разговор. А так – всё приходится определять методом тыка.

Разгоняя машину по трассе, позволив излишкам магической энергии обратиться в энергию движения, я думал над словами призрака.

Разоткровенничался он спустя три страницы, испепелённые Светой. Опыт в проведении допросов у меня, к сожалению, был. Гордиться тут нечем, но определять, когда человек переступает тот порог, за которым уже не может лгать, я умею. Остаётся лишь надеяться на то, что у призрака этот порог выглядит так же. И надеяться на то, что его корчи и судороги от невыносимой боли – это не ловкий спектакль.

Если спектакль, то Юнг похоронил в себе выдающегося актёра.

– Итак, что мы имеем, – вслух сказал я.

Света встрепенулась, заёрзала на сиденье.

– Имеем мы, увы, немногое. Имена людей, которые упоминаются в книге, не дают почти ничего. То, что на странице, где упоминается Гостиный двор, присутствует некий Степан Кузнецов, нашу задачу не облегчает.

– Почему? – удивилась Света.

– Потому, что Кузнецовы – не Барятинские и не Юсуповы. Кузнецовых в Петербурге едва ли чуть меньше, чем Ивановых – не арестовывать же всех? Не говоря уж о том, что люди простого звания в домовых книгах могут вовсе не фигурировать. И остальные имена не лучше. Смирнов, Петров, Сидоров… Юнг знал об этом мире немало и облегчать нам поиски не собирался. Соответственно, всё, что мы имеем – плюс-минус координаты прорывов. И если к местности эти координаты вроде как приколочены надёжно, то о времени, когда может произойти следующий прорыв, мы ничего не знаем вообще.

– Ну да, примерно так и сказал призрак, – зевнула Света. – Точно определить время нельзя, даже если находишься прямо на месте. Когда мы приехали в Павловск, я поначалу не чувствовала истончения пространства. И лишь потом…

– То есть, получается, что ткань мира истончается не в результате действий людей, в которых вселилась Тьма, – продолжил я. – Она истончается сама по себе, из-за каких-то хитромудрых заклятий Юнга. Истончается, когда чувствует подходящий момент. И этот же момент чувствуют те, в кого вселилась Тьма. Окажись в нужное время в нужном месте – и у тебя будет шанс привести Тьму в мир.

– Не просто привести Тьму, – возразила Света. – Эти прорывы будут невероятно масштабны!

– Знаю, – поморщился я. – Прощёлкаем один такой – и погибнут люди. Много людей. Возможно, целые города.

– Значит, не будем прощёлкивать.

– Постараемся. Но у меня остаётся вопрос.

– Какой?

– Почему всё-таки Тьма не ворвётся сюда разом и не поглотит мир в один присест?

Света посмотрела на меня с удивлением. На миг отвлекшись от ночной трассы, я взглянул ей в глаза.

– Что?

– Я думала, ты понимаешь, Костя. Дело в тебе.

– Было такое ощущение, – кивнул я. – Но причина всё равно непонятна.

– Непонятна? Она очевидна! Ты – Бродяга!

– Да что значит «Бродяга»⁈ – чуть ли не прорычал я. – Тот, кто приходит из иного мира? Ну так я тут не один такой! Кристина, вон, тоже из другого мира. И бог знает, кто ещё…

– Нет, нет и нет! – В интонациях Светы прорезалось нечто новенькое. Теперь она говорила, как учительница старших классов. – Бродяга – это не просто тот, кто перемещается из мира в мир. Это – особый класс духов, с которыми Тьма не может ничего поделать.

– О как… – только и сказал я.

– Представь. Она может пожрать этот мир, но тобой – подавится. Что с ней после этого произойдёт, я, конечно, не знаю, но явно ничего хорошего.

– Так а сейчас-то она чего пытается добиться?

Света думала с полминуты, потом разразилась метафорой:

– Представь себе пирожок. Очень вкусный, ты бы охотно его съел. Но ты знаешь, что внутри – живое насекомое. И если ты съешь пирожок вместе с ним, оно будет грызть тебе желудок. Может даже убить тебя. Однако это не значит, что насекомое сильнее тебя. Ты можешь разломить пирожок, вытряхнуть насекомое и раздавить его. А потом спокойно съесть пирожок. Вот… примерно так.

– Если бы я знал, что в пирожке сидит какая-то дрянь, просто выкинул бы его. Не стал бы есть.

– Боюсь, Костя, что Тьма не настолько разборчива в еде.

Я помолчал, осмысливая информацию. Вот что, получается, происходит. Меня пытаются вытряхнуть и раздавить. Как только я умру, над этим миром сомкнётся Тьма, и – всё. Всё закончится.

А ведь в моём родном мире было примерно так же. Концернам я был как кость в горле. И были они не многим умнее Тьмы. Им бы подстроить мне какую-то нелепую, унизительную смерть, но ведь нет – учинили расстрел с онлайн-трансляцией. Неудивительно, что в своём мире Капитан Чейн так и не умер, а стал бессмертным, символом Сопротивления. И борьба, если верить покойному Александру Барятинскому, продолжается.

– Ну, значит, план у нас предельно простой, – вздохнул я. – Начинаем с Гостиного двора. Нужно установить наблюдение за объектом. Желательно – круглосуточное. И наблюдать, судя по всему, придётся тебе.

– Я постараюсь, – кивнула Света.

– А далее следуем по списку координат до тех пор, пока что-то не пойдёт не так. Если пойдёт – вновь вызываем Юнга и жжём страницы. Будем надеяться, что он, как любая мразь, свою шкуру ценит гораздо выше любого дела, за которое берётся.

– У призраков нет шкуры, – заметила Света.

– Есть, – усмехнулся я. – У таких скотов, как Юнг, всегда есть шкура —которую они до дрожи боятся потерять.

* * *

С Витманом на следующий день мы встретились в хорошо знакомой закусочной. На этот раз я приехал вместе со Светой, Витман – один. Присутствие Светы его не очень радовало, но он этого старался не показать. По телефону попросил лишь, чтобы остальных Воинов Света я не брал. И Джонатана тоже настоятельно рекомендовал оставить в академии. Всё-таки не каждый день в закусочных появляются посетители с говорящими чайками на плече, а привлекать лишнее внимание к нашим встречам совершенно ни к чему.

Из предложения «Встретимся с Витманом в закусочной, чтобы скоординировать действия» Света приняла близко к сердцу только слово «закусочная». Не успел Витман отмахнуться от официанта – Света заказала примерно всё меню. Вскоре на столе не осталось свободного места. Судя по окаменевшему выражению лица Витмана, он такого поворота не ожидал.

Но начальник Тайной канцелярии был человеком, подготовленным к любым неожиданностям. Он мужественно дождался, пока последнее блюдо поставят на стол, и только после этого воздвиг над нами непроницаемый купол.

– Итак, – строго сказал Витман, глядя на меня и стараясь не замечать Свету, истребляющую продукты питания со скоростью электромясорубки, – мы обсуждаем операцию Гостиный Двор.

– Да, – кивнул я. – И молимся, чтобы это не было дезой.

– Дезой? – нахмурился Витман.

– Дезинформацией.

– Ну и лексикон у вас, капитан…

– Уж какой есть. Я предлагаю где-то в непосредственной близости от Гостиного двора поселить Свету. Выбрать подходящее место. Собственно говоря, ей не нужно будет наблюдать за людьми, а только за… как это? – Я повернулся к Свете.

– Целостностью ткани мира, – пробурчала та с набитым ртом.

– Вот, – кивнул я. – Как только что-то идёт не так, Света немедленно вызывает меня. Я собираю Воинов Света, мы прибываем на место и решаем вопрос.

– Но ведь… э-э-э, Света может сразу заштопать прореху. Не доводя до прорыва, – сказал Витман.

– Может, – кивнул я. – И заштопает. Но не сразу.

– А к чему задержка? Это ведь огромный риск. Гостиный двор, большое скопление народа…

– Именно! – воскликнул я. – Именно поэтому он и выбрал Гостиный двор, чтобы сразу прикончить побольше людей. И каждое новое место будет таким.

– Список приготовили? – вздохнул Витман.

Я протянул ему сложенный лист бумаги, куда тщательно переписал все данные из книги.

– Ясно, – кивнул Витман. – По всем этим адресам будут расставлены люди. Будьте готовы к тому, что я расформирую ваш отряд, Капитан Чейн. В идеале хотя бы один Воин Света должен стоять на каждой позиции. Вы ведь сами сказали, что даты прорывов не точны.

– Моих людей не хватит, – покачал я головой.

– Ничего. Платон Хитров уже начал обучать новобранцев.

– Вот это номер. – Я откинулся на спинку стула. – А мне об этом сказать не надо было?

– Нет, – отрезал Витман. – При всём уважении, господин Хитров – не ваш подчинённый, капитан. А отряд Воинов Света – условность, не имеющая никакой юридической основы.

– Это я знаю. Но ведь мы с вами уже обсуждали новобранцев! И пришли к выводу, что смысла нет.

– Обстоятельства изменились, – развёл руками Витман. – И теперь смысл появился.

– Пушечное мясо, – усмехнулся я.

Вот только веселья в моей усмешке не было ни на грош.

Кристина по приказу Витмана создала в Париже свою ячейку Воинов Света, и чем всё закончилось? Люди погибли, а сама Кристина выжила только чудом. Да, конечно, её бойцы завалили своими телами прорыв. Но стоило ли оно того? Особенно с учётом существования порталов…