Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 175 (всего у книги 350 страниц)

Языки чёрного тумана кидались на заслон, пытались прорваться – и стекали вниз, не в силах его одолеть. Но так будет продолжаться недолго. Я не понаслышке знал, сколько сил забирает Щит.

– Поднажмём! – приказал Свете.

Она прильнула ко мне спиной. И в корчащееся тело Тьмы устремилась наша объединенная энергия.

От поднявшегося воя заложило уши. Тьма билась, ещё пыталась бороться – но на глазах становилась всё меньше.

– Так тебе! – азартно крикнула Света. – Нечего больше жрать, да⁈ Сдохни! Сдохни, тварь!

Тьма, придавленная к земле сетью, почти задушенная цепью, встрепенулась в последнем отчаянном рывке.

Ячейки сети треснули, и над ними взметнулся чёрный вихрь.

Мгновение – и обратился в знакомый силуэт. Силуэт человека в шляпе, с прорехой вместо лица.

Глава 15

– Думаешь, что победил, Бродяга⁈ – прошелестело как будто у меня в голове. – До чего же ты наивен! Это был всего лишь пробный шар. Тебе никогда не разгадать мои планы!

– Твой аватар тоже так думал, – прохрипел я. Откашлялся. – И где он теперь? Извивается, как уж на сковородке, стоит мне поджечь паршивую страничку?

– Это оттого, что он был человеком! – окрысилась Тьма. – Всего лишь – человеком!

– Так и я – всего лишь человек. И сколько ты, запредельная сущность, за мной уже бегаешь? Приличная барышня на твоём месте оскорбилась бы. Ну не подходим мы друг другу, что теперь делать? У тебя ещё будет парень, не плачь. Всё впереди…

– Наивный. – Прореха на месте лица силуэта как будто потекла. Превратилась в кривую улыбку. – Думаешь, что меня могут задеть твои глупые слова?

– Я не думаю. Я вижу, что они тебя задевают. Иначе не кривлялась бы.

– Кривляться будешь ты! – силуэт раздулся от гнева. – Когда поймёшь, что проиграл! Ты просто не представляешь, какого масштаба ловушки расставлены в этом мире. А когда поймёшь, будет поздно!

– Ну, что поделать. Лучше поздно, чем никогда… Света!

Аватарка поняла, чего я хочу, ещё до того, как подал команду. На силуэт набросилась светящаяся сеть – подпитываемая моей цепью. И мы успели.

Почти успели… В последний миг чёрный вихрь скользнул прочь. А в следующую секунду растаял. Мне показалось, что я слышу отголоски хохота.

– Костя. Я – всё, – объявила Света. И повалилась на меня, едва успел подхватить.

Да что ж за день такой – шагу не шагни, девушки в руки падают!

Я, впрочем, чувствовал себя не намного лучше. Сел на землю сам, пока не рухнул. Голову Светы положил себе на колени.

– Как ты, Капитан? – Анатоль тяжело дышал.

В глазах у меня плыло, я даже голову повернуть не мог. Друга опознал по голосу.

– Жить буду. Срочно свяжитесь с Витманом. Очень много людей пострадало. Нужно оказать им помощь…

Последние слова я выговаривал, кажется, уже лежа.

* * *

– … при всем уважении к Тайной канцелярии и лично к вам, дражайший Эрнест Михайлович, я и далее буду настаивать на своём.

– Василий Фёдорович, любезный вы мой! – я этого не видел, но ясно представил, как Витман всплеснул руками. – Капитан Барятинский – сотрудник Тайной канцелярии. Барышня, его протеже, в некотором роде вообще не человек. Разрази меня гром, если понимаю, отчего вы так упираетесь? Почему, по-вашему, капитан Барятинский должен быть размещен именно в академической клинике?

– Потому что это для вас, Эрнест Михайлович, он – капитан Барятинский, – отрезал Калиновский. – А для меня – курсант Императорской академии! Несовершеннолетний подросток, за которого, спешу напомнить, я отвечаю головой. В том числе перед государем.

– Хотите сказать, что специалистам, работающим в нашей клинике, вы не доверяете?

– Хочу сказать, что курсанты Императорской академии, согласно Уставу, должны находиться на территории академии! И я категорически против того, чтобы вы беспокоили мальчика, находящегося в таком плачевном состоянии.

– Мальчика?.. – переспросил Витман. – Не хочу расстраивать, Василий Фёдорович. Но этот ваш, с позволения сказать, мальчик по некоторым статьям…

– Мне известно всё о моих курсантах, уважаемый Эрнест Михайлович, – оборвал Калиновский. – Но, тем не менее – формально господин Барятинский несовершеннолетний. И до тех пор, пока он…

– Я останусь здесь, – объявил я. И открыл глаза. – Не думаю, что задержусь надолго. А после того, как оклемаюсь, хотел бы немедленно вернуться к занятиям.

Калиновский горделиво выпрямился и торжествующе посмотрел на Витмана. Будто пытаясь сказать: «А я что говорил?»

Но вслух дипломат-ректор произнёс, разумеется, совсем другое.

– Рад, что вам стало лучше, Константин Александрович! Поправляйтесь. Я пойду, приглашу к вам врача. После чего прошу меня простить – мне необходимо вернуться к своим обязанностям. Рад был повидаться, Эрнест Михайлович.

Калиновский пожал Витману руку, поклонился и вышел.

– Иногда я думаю, что он зря отказался от службы в дипломатическом корпусе, – задумчиво глядя вслед ректору, проговорил Витман. – С такими-то талантами… Как вы себя чувствуете, капитан?

– Лучше, спасибо.

Я, поддерживаемый Витманом за плечо, сел. Голова была ещё мутной, но в целом чувствовал себя действительно неплохо. Спросил у Витмана:

– Света?

– В соседней палате, – мотнул головой, указывая на стену, Витман. – Калиновский вцепился в вас обоих мёртвой хваткой, я даже сказать ничего не успел. Выскочил на площади, как чёрт из табакерки. Вместе со своим другом Хитровым подхватил вас – и был таков. Я, увы, владею искусством создания порталов даже вполовину не столь хорошо. Да к тому же дел было немало, здесь оказался едва ли десять минут назад… Вы действительно хотите остаться в академической клинике? Помощь наших специалистов не требуется?

– Не требуется. Не хочу.

– Простите? – Витман приподнял бровь.

– Я прекрасно себя чувствую и не собираюсь оставаться в клинике. Как только мне вернут одежду, – я осмотрел себя и увидел, что одет в пижаму, – отправлюсь в свою комнату.

– Похвально. Хотя, на мой взгляд, преждевременно. Вам следует хорошенько восстановиться.

Наш диалог оборвала вошедшая целительница. В последующие четверть часа меня осматривали, обстукивали и заглядывали во все возможные места. После чего велели выпить целебный отвар. На мою просьбу вернуть одежду величественно пообещали обсудить это лично с господином Калиновским и удалились.

– Можно было сразу с отвара начать, – буркнул я. И выпил принесенное зелье.

– Не мешайте специалистам выполнять свою работу, – улыбнулся Витман. – Лучше расскажите, что было на площади.

– Погибших много? – хмуро спросил я.

Вспомнил девушку, обмякшую у меня на руках.

– Ни одного. Вы успели вовремя. Есть, конечно, некоторое количество пострадавших в давке…

– А те, что пострадали от Тьмы?

– Истощены, обессилены – но живы. Размещены в городских клиниках. Многоуважаемая Клавдия Тимофеевна консультирует коллег по части оказания помощи таким пострадавшим. По её словам, серьёзных причин для беспокойства нет. Правильное питание, должный уход – и со временем все эти люди поправятся… Что это было, капитан?

Я поморщился.

– Если правильно понимаю, Тьма организовала себе место для пикника.

– Объяснитесь? – Витман приподнял бровь.

– Людей согнали в Гостиный двор в таком количестве не для того, чтобы уничтожить – как мы с вами думали ранее. Точнее, в итоге их, конечно, уничтожили бы, но основная цель заключалась не в этом. Тьма питалась людьми, их энергией. Люди нужны были ей прежде всего для того, чтобы набраться сил.

– Вот как…

– Именно.

– Однако вы, насколько понимаю, не позволили Тьме это сделать?

– В этот раз – нет. Но вряд ли вас удивлю, если скажу, что уверен: при следующем прорыве всё будет гораздо хуже.

– Пережить бы этот следующий прорыв, – проворчал Витман. – Измочалило вас – будь здоров. Насколько понимаю, милая светящаяся барышня – не то оружие, с помощью которого можно победить врага единым махом?

Я вздохнул.

– Увы. Пользы от Светы немало, без неё мы бы не справились. Но она – и не та волшебная кнопка, помощью которой можно «сделать красиво».

– Простите?..

– Фигура речи. Не обращайте внимания.

Я спустил ноги с кровати и сел. В следующую секунду дверь в палату распахнулась.

– Костя!

Светящийся вихрь единым порывом пронесся через палату и оказался у меня на коленях. Мою шею обхватили тонкие руки, к губам прижались горячие губы.

– Ах, как же я напугалась…

– Барышня!!! – на пороге палаты возникла тучная сиделка.

Увидев Свету у меня на коленях, застыла с раскрытым ртом.

Персоналу клиники надо отдать должное – они попытались напялить на аватарку больничную сорочку. Но фасон Свете, очевидно, не подошёл: пуговицы на длинной рубашке были оборваны, а сама она распахнута на груди. Так, что совершенно не скрывала грудь.

Света, прижимаясь ко мне, светилась от счастья.

– Гхм, – окинув её взгялдом, сказал Витман. Повернулся к сиделке. – Ситуация под контролем, голубушка. Вам не о чем беспокоиться.

– Но… – пробормотала побагровевшая тётка. Она во все глаза смотрела на полуобнаженную Свету, которая и не думала отлипать от меня.

– Совершенно не о чем, – заверил Витман. Ухватил тётку под локоть и потащил к выходу из палаты. – Тайная канцелярия проводит секретную операцию.

– Да разве ж можно, так-то!.. Срам-то какой, – причитала тётка.

– Наша сотрудница действует в соответствии с распоряжениями руководства. Она совершенно нормально одета. Никаких поводов для волнений нет. Вы сейчас выйдете отсюда и забудете всё, что увидели…

Я понял, что Витман подключил магическое убеждение. Запахнул на Свете сорочку. Снял аватарку со своих колен и посадил рядом с собой на кровать.

– Мне так не нравится, – запротестовала было Света.

– Хочешь обратно на чердак?

– Нет…

– Тогда не упирайся.

– Спасибо, – вернувшись в палату и вновь взглянув на Свету, поблагодарил меня Витман. – Я понимаю, что в вашем чудесном возрасте кажется, будто после двадцати лет жизнь заканчивается. Всякая жизнь, – он скользнул взглядом по стройным Светиным ногам, едва прикрытым короткой рубашкой. – Но, поверьте, это не так. И принадлежность к Тайной канцелярии существом бесполым меня отнюдь не делает.

– Верю, – усмехнулся я. – Обещаю провести среди личного состава разъяснительную работу.

Накинул Свете на ноги одеяло. Аватарка обиженно отвернулась.

– Не буду более вам мешать. – Витман поклонился. – Капитан, как только восстановите силы – дайте знать. Передатчик у вас есть.

– Даю, – сказал я.

И встал. Витман посмотрел вопросительно.

– Даю вам знать, что полностью восстановился, – пояснил я. – Что там с Кузнецовым? Ваши люди его забрали?

– Разумеется. Кузнецов арестован, в камере пришёл в себя. Но допросить его пока времени не было.

– Значит, допросим вместе. – Я выглянул в коридор. Увидел маячащую в отдалении сиделку и попросил: – Принесите мне, пожалуйста, одежду. Я выписываюсь.

* * *

Однако так просто «выписаться» не удалось. Пока я, прогнав Свету в её палату, одевался, услышал доносящийся из коридора знакомый рокочущий бас.

– Что значит – не пропустите⁈ Что значит – разрешение Калиновского⁈ Это мой внук! И я не уйду, пока не увижу его!

Дверь распахнулась.

– Привет, – сказал разгневанному деду я.

– Костя! – Григорий Михайлович бросился ко мне, обнял. – Жив, слава тебе господи!

– Служу Отечеству, – улыбнулся я. – Всё в порядке, не волнуйся.

– Константин Александрович вновь явил собой образец отваги и самоотверженности, – торжественно сказал деду Витман. – Уверен, что государь не оставит ваш род своей милостью.

Дед покачал головой:

– Ох, Костя! В городе только и разговоров, что о тебе. Господин Калиновский, говорят, забрал с площади, без сознания. Звоню Василию Фёдоровичу – тот не отвечает. Перепугался я, конечно. Скорее бросился сюда…

– Всё в порядке, – повторил я. – Как видишь, меня здесь уже даже никто не удерживает. Выдвигаюсь на задание.

Витман с каменным лицом кивнул, подтверждая мои слова. Дед улыбнулся и ощутимо расслабился.

В общем-то, все шансы спокойно уехать домой у него были. Наверное. Если бы не один нюанс.

Который появился в распахнутых дверях палаты, сияя от удовольствия.

– Я готова! – объявила Света.

Справедливости ради, одежду она почистила. Чистота вокруг аватарки вообще образовывалась будто сама собой, без её участия. Чистотой сияла даже розовая туфелька… Одна. Вторая так и отсутствовала. Но Свету это, похоже, нимало не беспокоило.

– Идём? – спросила она у меня.

И первой устремилась вперёд, по коридору. Повернувшись, соответственно, к нам спиной.

Предметы, окружающие аватарку, умели становиться чистыми. Но не восстанавливаться. И это мы, все втроём, сейчас увидели воочию.

Клок юбки, от талии до самого подола, по-прежнему отсутствовал. А белья на Свете по-прежнему не было.

От открывшегося зрелища остолбенел даже Витман – что уж говорить о деде.

– Ну, что же вы? – Света нетерпеливо повернулась к нам. – Идёмте! Ты ведь сам сказал, Костя, что мы торопимся!

– Угу, – сказал я. – Торопимся. Ещё как. – Переместился так, чтобы заслонить Свету от глаз деда – в буквальном слова выкатившихся на лоб. – Слушай, дед, чуть не забыл. Есть вероятность, что в отделения банка сегодня потянутся люди с лотерейными билетами…

* * *

По дороге в Тайную канцелярию мы зашли в магазин готового платья. Светину задницу я обмотал её же форменным пиджачком, обвязав рукава вокруг талии. Хватит с меня на сегодня охреневших взглядов.

Пока Света примеряла новую юбку, метнулся в соседний магазин и зацепил три пары туфель. Одни пришлись как раз впору. Из магазина Света выходила ещё более сияющей, чем зашла.

Пацан лет тринадцати, в чью обязанность входило распахивать перед посетительницами двери, восторженно уставился ей вслед. Я про себя усмехнулся. Эх, мальчик! Если бы ты только знал, сколь многое в этой жизни упустил – удавился бы с горя.

Подследственные в Тайной канцелярии содержались в отдельном корпусе. К нему-то мы и направились.

– Как арестованный? – спросил у вытянувшегося в струнку охранника Витман.

– Сидит, ваше благородие, – преданно тараща на начальство глаза, доложил тот.

– Понятно, что сидит. Чем ему тут ещё заниматься? Ведёт себя как? Не кричит? Не буянит?

– Никак нет, ваше благородие! Как их в камеру затолкали, так оне и сидят. Не подымаются.

Я нахмурился. Потребовал, кивнув на дверь:

– Открой.

Охранник, сначала по инструкции заглянув в глазок на двери, загремел ключами. Открыл дверь.

Кузнецов сидел на полу у дальней стены. Он подтянул колени к подбородку, обхватил их скованными руками. Голову уткнул в колени.

– Доброго дня, милейший Степан Демидович, – с энтузиазмом, словно лучшего друга, окликнул Кузнецова Витман. – Как вы тут? Не скучаете?

Степан Демидович не отреагировал. Даже не шелохнулся. Он по-прежнему сидел, утонув головой в коленях.

Я подошёл к нему. Кузнецов не шевелился. Я взял его за плечо, чуть потряс. Тело поддалось на удивление легко – так, словно тучный купец утратил большую часть своего веса.

– Что с ним? – встревоженно спросил Витман.

Я похлопал Кузнецова по щеке. Голова, от моих движений, медленно запрокинулась назад.

Я склонился ниже – и отпрянул. Из пустой глазницы Кузнецова медленно выползал жирный белесый червь. В приоткрывшемся провале рта тоже шевелились черви.

Заорал по-чаячьи Джонатан – как мне показалось, испуганно. Такого, кажется, не ожидал даже он, несмотря на умение видеть линии вероятностей.

Витман выругался, что-то пробормотал. Шевельнул ладонью.

Фигуру Кузнецова окутал иней. Тело промерзло мгновенно, вместе со своим мерзким содержимым. Начисто выеденная изнутри оболочка того, кто когда-то был купцом первой гильдии, завалилась набок. С глухим холодным стуком тюкнулась об пол.

– И здесь – апгрейт, – со злостью пробормотал я.

– Простите? – Витман посмотрел удивленно.

– Я говорю, что Тьма освоила новый метод избавления от своих марионеток. Теперь она уже даже не пытается замаскировать их смерть под что-то естественное.

– Видимо, в этом уже нет необходимости.

– Видимо.

Мы посмотрели друг на друга.

– Идёмте, – вздохнул Витман. – Больше нам тут делать нечего. – Повернулся к охраннику. – Вызывайте специалистов из лаборатории. Они знают, что делать.

Глава 16

У себя в кабинете Витман занял любимое место, на подоконнике. Я расположился в кресле – которое уже привык считать своим. Света с аппетитом уминала принесенные секретарем из буфета бутерброды, булочки и пирожные. Запивала всё это чаем и кофе попеременно. В камеру она с нами не ходила и пустую оболочку Кузнецова не видела. Впрочем, сомневаюсь, что зрелище, способное испортить аватарке аппетит, существовало в принципе.

Периодически Света отщипывала от булки куски и кидала Джонатану. Тот хватал угощение на лету. На наши с Витманом дымящиеся сигареты Света смотрела неодобрительно, но ничего не говорила. Помнила, наверное, о моей угрозе отправить её на чердак.

– Итак, что мы имеем. – Витман удрученно рассматривал стелющийся под потолком дым – будто в надежде увидеть в нём подсказку. – Мы имеем подтвержденную информацию о том, что места прорывов ваш фолиант указывает правильно. Так же, как правильно сообщает имена людей, которые связаны с организацией этих прорывов. Однако знание имён не даёт нам практически ничего. Следующим местом прорыва, если верить книге, станет парижский зоологический сад, а имя, которое упоминается в ней – Жан-Клод Дюбуа. Имя, которое по части распространенности смело можно приравнять к Степану Кузнецову. Самое обидное – я ведь знал это имя! Лично знаком с Кузнецовым не был, но тем не менее. Но мне даже в голову не пришло, что подобная личность может организовать бесплатную лотерею! Кузнецов был известен своей прижимистостью…

– Что такое прижимистость? – спросила Света.

Для того, чтобы задать вопрос, ей пришлось оторваться от пирожного.

Джонатан немедленно воспользовался заминкой. Выхватил недоеденный кусок у Светы из пальцев.

– Там же самое вкусное осталось! – возмутилась Света.

Джонатан вспорхнул на шкаф. Издевательски проорал:

– Государю императору – ура!

– В большой семье – не щелкай клювом, – перевёл с чаячьего на русский я. – Присутствуют тут некоторые, у которых и клюв покрепче, и пасть пошире… А прижимистость – это жадность.

– То есть, человек, который всё это устроил, был жадным?

– Прежде – да, – сказал Витман. – О проведении в Гостином дворе лотереи я краем уха слышал, но даже внимания не обратил. Место людное, там постоянно что-то происходит. Подробностями не интересовался. А зря, как оказалось. Если бы заинтересовался – несомненно, узнал бы и то, что лотерея бесплатная, и то, что билеты распространяются в изрядном количестве. И на Кузнецова наверняка вышел бы раньше. Мои люди успели опросить его домочадцев. Поведение хозяина резко изменилось около двух недель назад.

– Когда мы ликвидировали прорыв в Павловске? – уточнил я.

– Именно. Кузнецов сказал своему секретарю, что будет проводить бесплатную лотерею. Секретарь так изумился, что даже переспросил. Никогда прежде Кузнецов ни в чём подобном замечен не был. Благотворительность считал блажью, а тех, кто ею занимается – сумасшедшими.

– И вдруг резко изменился?

– Да, в одночасье. Помните, Константин Александрович, рассказывая о прорыве в Павловске, вы упомянули некую ускользнувшую сущность?

– Помню, конечно, – усмехнулся я, – ещё бы не помнить. И теперь мы доподлинно знаем, куда она ускользнула. Только вот легче нам от этого не стало… Ладно. Главное, что прорыв удалось ликвидировать. И следующая наша задача – не допустить новый. Сработать на опережение.

– Что вы предлагаете? Следующий прорыв, если верить вашей книге, случится в Париже.

Я кивнул:

– Подозреваю, что он снова случится при большом скоплении народа. Как мы уже выяснили, Тьма устраивает свои шоу в числе прочего для того, чтобы питаться людскими эмоциями.

– Эмоциями? – удивился Витман. – Не энергией?

– Одно с другим неразрывно связано, – снова вмешалась Света. – Человек, испытывающий сильные эмоции, выделяет больше энергии, чем тот, кто находится в состоянии покоя… Эй! Отдай! – она вскочила и бросилась догонять Джонатана – который, пользуясь тем, что аватарка опять отвлеклась, стянул с её бутерброда ветчину.

Джонатан уселся на оконный карниз. Запрокинул голову и метнул добычу себе в пасть.

– Государю императору – ура! – проглотив, сообщил он Свете.

– Ах ты, ворюга! – возмутилась аватарка.

Сняла с ноги туфлю и постаралась занять максимально удобное положение для того, чтобы швырнуть ею в Джонатана.

– … а следовательно, людей снова будут завлекать куда-то, обещая им нечто, что гарантированно вызовет эмоциональный взрыв, – обращаясь к Витману, закончил я.

– Да, – согласился Витман. – Пожалуй, вы правы. – За противостоянием «Света —чайка» он, как и я, наблюдал без интереса. И так было ясно, кто победит. – Скажу Кристине, чтобы смотрела в оба. Изучала газетные объявления и обращала внимание на всё, что может привлечь большое количество людей. Тем более, о месте прорыва мы знаем.

– Я мог бы присоединиться к Кристине в Париже… – начал я.

– Нет! – это Витман и Света воскликнули в один голос.

Посмотрели друг на друга и одновременно смутились. Витман взял себя в руки первым.

– Ваше присутствие необходимо здесь, – отрезал он. – Не забывайте, что в Императорской академии постоянно пребывает великий князь Борис Александрович. И его величество твёрдо рассчитывают на то, что вы будете рядом с ним.

«А ты так же твёрдо рассчитываешь на то, что я как можно дольше не окажусь рядом с Кристиной», – мысленно хмыкнул я.

Вслух сказал:

– Понял. Служу Отечеству. – Повернулся к Свете. – А ты-то чего взвилась?

Ходить вокруг да около аватарка не стала.

– Мне неприятно думать о том, что около тебя будет находиться девушка, – прямо сказала она.

– А ничего, что в академии около меня постоянно находятся несколько десятков девушек?

– Ничего. Это другое!

Тут уже ухмыльнулся Витман.

– Государю императору – ура! – победно гаркнул Джонатан.

Спикировал с карниза вниз и, пролетая мимо стола, схватил с тарелки последнюю булочку.

– С пови-и-идлом⁈ – взвизгнула Света на пределе негодования.

И зашвырнула таки в Джонатана туфлей. То есть, это по мнению Светы туфля летела в Джонатана. Но тот в последний миг ловко увернулся, а туфля продолжила полёт – к оконному стеклу.

– Благодарю вас, капитан, – проследив за моим движением, наклонил голову Витман.

– Не стоит благодарности. – Туфлю я перехватил цепью и вернул Свете. Встал. – Разрешите идти?

– Да, всего доброго. До связи.

– Государю императору – ура! – вежливо попрощался Джонатан.

С таким достоинством, как будто это не в него швыряли туфлей. И первым выпорхнул в открывшуюся дверь.

* * *

О том, что курсанты Императорской академии могут выписывать, среди прочих, иностранные газеты, я знал. Хотя до сих пор необходимости их читать у меня не было. Теперь же, вернувшись в академию, первым делом отправился в секретариат и объявил, что хочу получать все французские газеты, какие только можно достать.

Французских оказалось не много, всего три. Прочие на территории Российской империи не распространялись. Первая газета представляла собой серьёзный, официальный печатный орган. Статьи, публикуемые здесь, касались в основном внешней и внутренней политики, экономики Франции. Зато две другие газеты наполовину состояли из светских сплетен и скандалов-интриг-расследований. Вот эти я изучал с полной сосредоточенностью.

«Знаменитый медиум мадам Блаватская приглашает на спиритический сеанс! Только один день, количество мест ограничено! Спешите!»

Нет. Количество место ограничено – однозначно не наш вариант.

«Внимание: в нынешнюю пятницу состоится небывалый показ мод! Только новые коллекции осенне-зимнего периода! В показе принимают участие знаменитости! Спешите приобрести приглашения!»

Я посмотрел на стоимость приглашения. Тоже – однозначно нет. Эта забава даже не для среднего класса.

«Мои» объявления по идее должны были находиться не на первых страницах. Ближе к концу – там, где публикуют рабочие вакансии, сообщения о продаже и желании что-нибудь купить, кроссворды и некрологи. И – зоопарк. Объявление, так или иначе должно касаться зоопарка…

Я просматривал газеты день за днём, но ничего интересного не попадалось. И Кристина тоже молчала – значит, и она пока ничего заслуживающего внимания не обнаружила.

Я зашелестел газетой, перевернув очередной лист. Иностранные газеты поступали в академию после ужина, и перед сном, лежа в кровати, я как раз успевал их просмотреть.

По перегородке вопросительно постучали.

– Войдите, – разрешил я.

Над перегородкой показалась всклокоченная голова.

– Костя! Ты только взгляни, что мне удалось сотворить!

Мишель свесился вниз и показал мне хрустальный бокал.

– Красивое, – оценил я. – А на фига… то есть, зачем он тебе? Ты же не пьёшь?

– Дело не в бокале как таковом, – отмахнулся Мишель. – Мне наконец удалось добиться полной симметричности граней!

– А-а, – протянул я.

Самая сложная штука в магии созидания – добиться точности передачи. Сделать так, чтобы тот же бокал, например, получился заданного размера, объёма, с заданной толщиной стенок и ножки, с правильным узором хрустальных граней, и всё такое прочее. То, что сотворил Мишель, было действительно работой высокого класса.

– Поздравляю, – искренне сказал я. – Растёшь.

– Благодарю… А что ты читаешь? – Мишель с интересом уставился в газетную статью. Прочитал: – Dépêchez-vous de voir: de vrais noirs africains! Une exposition sans précédent lors d’une exposition internationale!* – перевёл недоуменный взгляд на меня. – Тебе действительно это интересно?

– Что?

– Ну, настоящие африканские негры, которых будут представлять на выставке?

– Чего⁈ – обалдел я. – Негров? Представлять на выставке?

– Ну да, – встречно удивился Мишель. – А чему ты удивляешься? Жаль, у нас в Петербурге подобных выставок не проводят, я бы сходил с удовольствием. Я лишь однажды видел настоящего негра, когда в мой родной город приезжал цирк. Этот негр был борцом, в том цирке представление наполовину состояло из боёв. Бои мне были не очень интересны, зато негра я рассмотрел во всех подробностях! У него белые ладони, представляешь? Прямо как у нас с тобой. Да и вообще он во многом – почти как человек.

– Да ты чё? – изумился я. – Не может быть.

В моём мире человеческие расы перемешались так давно, что едва ли вообще оставались люди, могущие похвастаться тем, что принадлежат к какой-то одной. Уж в тех слоях населения, где вращался я, точно.

Подавляющее большинство моих бойцов, боевых товарищей и просто знакомых были мулатами. В ком-то преобладала азиатская кровь, в ком-то – негритянская, кто-то больше походил на европейца, кто-то – на латиноамериканца. Но похвастаться чистотой крови не могли даже те, кто знал своих родителей. Об уроженцах интернатов вроде меня и говорить нечего, мы понятия не имели из каких составляющих формировались наши эмбрионы.

Здесь, в этом мире, мысль о том, что «негр – это почти как человек» для парня вроде Мишеля являлась настоящим открытием.

Я вчитался в статью внимательнее.

В Париже, на территории зоологического сада, какая-то компания демонстрировала экспозицию «Африканские негры в естественной среде обитания». Так, как эта компания могла бы представлять, например, амурских тигров или австралийских кенгуру. Объявление уверяло, что в зоологическом саду выстроена настоящая африканская деревня, с настоящими жителями. Всего за два франка уважаемой публике предлагали полюбоваться невиданной диковиной. Сам я в статью пока не вчитывался и до слов «на территории зоологического сада» добраться не успел.

В качестве картинки для привлечения внимания к статье прилагалась фотография. С чёрно-белого снимка широко улыбались три красотки. Их короткие вьющиеся волосы были украшены цветами. Стройные шеи – рядами бус. А ниже бус не было ничего. В смысле – одежды. То, что одежда обычно скрывает, присутствовало в полном объёме. Надо сказать, весьма богатом.

– Неужели они правда, прямо вот так и ходят? – глядя на снимок, пробормотал Мишель.

Я поднял на него глаза.

– Наверняка. Обещают же естественную среду обитания. А что тебе не нравится?

Мишель залился краской. Едва ли ему что-то не нравилось. Но признаться в этом не согласился бы и под страхом смертной казни.

– Доброй ночи, Костя, – выдавил Мишель. И скрылся за перегородкой.

А я задумался.

Два франка за возможность полюбоваться голыми девицами. Да ещё и негритянками. Если правильно понимаю, это не дорого. Совсем не дорого…

Я достал портсигар-передатчик. Связаться с Кристиной напрямую не мог, только через Центр. Отстучал сообщение:

«Лѣйтѣнанту Алмазовой. Прошу узнать, сколько билѣтовъ прiобрѣтѣно на посѣщенiя экспозицiи „Афрiканскiя нѣгръ въ естѣствѣнной срѣдѣ обитанiя“ въ зоологическомъ саду. О рѣзультатѣ доложить нѣмѣдлѣнно».

Ответ пришёл довольно быстро.

«Капитану Барятинскому. Прiнято. Искрѣннѣ надѣюсь, что заданiя связано съ прогнозированiямъ прорывовъ, а не съ Вашими фантазiями, пробудившимися въ связи съ изученiямъ газѣтныхъ фотографiй».

Я так отчётливо представил негодующее лицо Кристины, что едва не заржал. Набрал ответ:

«Лѣйтѣнанту Алмазовой. Свои фантазiи я прѣдпочитаю воплощать въ жизнь. Напомнiть Вамъ, какимъ образом?»

В этот раз ответ пришёл немедленно:

«Капитану Барятинскому. Я Васъ нѣнавижу! Доброй ночи».

– Эх, Кристина, – я откинулся на подушку и улыбнулся. – Да. Я тоже по тебе соскучился.

Зачем-то представил лицо парня, сидящего на передатчике в Центре. Стало ещё смешнее.

– Государю императору – ура! – напомнил вдруг о себе Джонатан.

Он сидел на спинке моей кровати и глядел в появляющиеся внутри «портсигара» буквы с таким видом, как будто умел читать.

– А что – я? – я пожал плечами. – Не я придумал эту дурацкую систему. Общались бы мы с Кристиной напрямую – никто бы не пострадал. А теперь парень, небось, полночи спать не будет. Надеюсь, хоть службу не проспит.

* * *

*Спешите видеть: настоящие африканские негры! Небывалая экспозиция на международной выставке! (фр.)

* * *

На следующий день вторым уроком была физика. Войцеховский устроил давно обещанную контрольную работу. А чтобы нам жизнь мёдом не казалась, объявил, что для получения положительной оценки необходимо решить не меньше двух задач, помеченных звёздочкой. В ответ на прокатившийся по аудитории дружный стон Войцеховский предложил недовольным поднять руку. Количество задач со звёздочкой для этих курсантов будет увеличено.

– Надо же, как разбушевался, – пробормотал сидящий рядом со мной Пьер Данилов. – Чего это он?

– Ему на днях прописали строгую диету, – отозвался Вяземский, другой наш одноклассник. – Вот и злобствует.

– Откуда ты знаешь? – к ним обернулась с переднего ряда Долгополова.

Вяземский сделал загадочное лицо:

– У меня свои источники информации.