Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 194 (всего у книги 350 страниц)

И, повернувшись к Жоржу, выбросил. Ударил его целым тараном Света. Казалось, что весь мир померк от этого сияния. Уши заложило, но всё же я слышал где-то далеко-далеко этот неистовый крик, состоящий из множества голосов. Так вопила и корчилась Тьма, испепеляемая Светом.

Глубоко вдохнув, я убрал поток. Мне было жутко так надолго становиться проводником. Казалось, что я могу просто забыть себя и раствориться в нём навеки. Когда-то давно, когда мой дух отлетел от расстрелянного тела, этот исход казался мне желанным, я не хотел ничего другого. Но вмешался голос Григория Барятинского, и я свернул от Света к миру, который окутывала Тьма.

А теперь я и сам не хотел растворяться. Потому что моё предназначение ещё не было исполнено.

Я – не человек. Я – Бродяга. Дух, обречённый скитаться между мирами и уничтожать Тьму во всех её проявлениях. Это – моя работа, и мне она, чёрт побери, нравится!

Жорж застыл на краю крыши, тяжело дыша. Лицо его покрылось волдырями от ожогов, но они быстро зарастали. Тьма берегла это тело, единственную свою обитель.

Десяток чёрных щупалец появился одновременно. Жорж выпустил их и сделался похож на осьминога. Щупальца обхватили меня, подняли.

– Как же ты мне надоел, Бродяга! – заорал Жорж миллионом разных голосов.

Щупальца, сжимая меня, шипели, будто жарящиеся на сковороде куски мяса.

Я позволил Свету прорваться наружу. Сияние окутало меня, и Жорж взвыл от невыносимой боли. Но щупальца не разжались. Они подняли меня выше и швырнули прочь.

Ветер засвистел в ушах. Я мельком увидел Кристину, которая осталась на крыше один на один с Жоржем. Потом понял, что здание раскололось на две половины, и та половина, где оставались эти двое, кренится.

Падение не грозило мне ничем. А вот обвалившийся на голову завод – запросто мог убить. Не говоря о Кристине, у которой вообще не было шансов. Разве что чудо смогло бы спасти её, но чудес сегодня было достаточно.

Я разделил цепь надвое и бросил в атаку обе её части. И обе они, удлинившись так, как не вытягивались ещё ни разу, достигли целей одновременно.

Одна в три тугих витка обвила тело Жоржа, другая точно таким же манером поймала Кристину.

А дальше я просто сдёрнул их с места. Половина здания повалилась, крыша превратилась в вертикаль, но эти двое уже летели вслед за мной.

Я закрыл глаза, чувствуя, как меня вновь переполняет Свет. Как энергетические каналы перестраиваются, создавая для него новый маршрут. И я пустил Свет по этому маршруту, подчиняясь той воле, что была превыше меня.

Свет молниеносно хлынул по цепи. Обе увлекаемые мной человеческие фигуры засветились, а потом сияние вокруг стало таким ярким, что я уже не видел ничего, кроме него.

Только чувствовал. Что полёт-падение прекратилось. Что стало тепло. Что исчезли звуки разваливающегося на части завода.

А потом сияние померкло, и я обнаружил, что стою на твёрдой почве. Здесь не росла трава, почва была каменистой. Воздух – сухим и обжигающим.

Я поднял взгляд и увидел гору, уходящую высоко в небо. На вершине горы полыхал Свет. Я не мог смотреть на него дольше одного мгновения и отвернулся.

Увидел Кристину. Она сидела на земле, опираясь на одну руку. В кольчужной рубахе, лицо покрыто шрамами. Она тоже отвела взгляд от Света и посмотрела на меня. Мне казалось, что я могу читать её мысли. Одну мысль, родившуюся спонтанно, без всякого осмысления, инстинктивный крик ребёнка с искалеченной судьбой и изуродованной душой: «Если это место существует, где же оно было, когда мы погибали, заваливая Тьму своими трупами⁈»

Ответ мы знали оба. В Тьму свалиться легче лёгкого, для этого не требуется никаких усилий. Но к Свету нужно идти. Долго и трудно.

Мы – пришли.

«Вы приблизились и стали под горою, а гора горела огнём до самых небес, и была тьма, облако и мрак», – вспомнил я слова, прочитанные Жоржем когда-то.

И, развернувшись, увидел Тьму.

Знакомый уже старик с лицом, изборождённым пороками и морщинами, стоял на коленях. Он глядел вверх, на Свет, и не отводил глаз.

– Нет! – прокричал старик, сжав кулаки, и одним прыжком поднялся на ноги. – Никогда! Никогда я не склонюсь перед тобой!

Его окутала серая дымка. Он пытался призвать свою мощь, но, похоже, здесь она значила чертовски мало. Гораздо меньше, чем значили силы Светы, когда она очутилась в окутанном Тьмой мире.

– ТЫ ТАК РВАЛСЯ СЮДА, КО МНЕ! – От голоса, который раздавался с вершины, земля дрожала под ногами. – ВОТ ОН Я! СКАЖИ МНЕ ВСЁ, ЧТО ХОТЕЛ!

Мгновение казалось, что старик развернётся и побежит прочь. Это было самое разумное, что он мог сделать. Но разума во Тьме и не ночевал.

Сжав кулаки, испустив многоголосый вопль, старик бросился вверх.

Метров десять он бежал. Потом упал, будто споткнувшись, и начал ползти. Хватило на пяток метров, потом он замер. Выпрямился и, расставив руки в стороны, завизжал.

Глава 25

Вспыхнувший внезапно огонь охватил старика полностью. Пара секунд – и всё было кончено. Обугленный скелет рухнул на непоколебимую плоть горы. Кости и череп рассыпались. Вскоре и вовсе не осталось никаких следов.

А потом земля начала трястись.

Я подошёл к Кристине, помог ей подняться.

– И что теперь? – спросила она. – Что нам делать теперь?

– Вот бы узнать, – усмехнулся я. – Меня жизнь, конечно, много куда забрасывала, но здесь я впервые.

Я прислушался к своим ощущениям. Нет, Свет больше не переполнял меня. Я вновь стал обычным человеком – ну, насколько можно назвать обычным воина, переродившегося магом. Сейчас я вновь выглядел, как Капитан Чейн, а это значило, что мы – вне материального мира, в ином измерении.

– Вот для этого Страж меня и похитил, – раздался голос.

Мы обернулись.

Света, всё в том же прозрачном платье, стояла, заложив руки за спину, как будто смущаясь. Пальцами босой ноги она перекатывала по земле камешек. И смотрела на камешек, а не на нас.

– Я должна была родить ребёнка, который будет полуСветом-полуТьмой. У него получилось бы взобраться на гору…

– И уничтожить Свет? – спросила с ужасом Кристина.

Света пожала плечами, не поднимая взгляда.

– Может быть… Кто знает? Раньше такого не происходило. А если бы происходило, то никого из нас уже бы не было.

– Так что, теперь всё закончено? – спросил я. – Тьма повержена?

Света оставила камешек в покое и подняла на меня взгляд. Грустно улыбнулась.

– Нет. И да… Обычно Тьма знает своё место. Но Тьма не едина. Она, как и Свет, может разделяться, плодить аватаров. И иногда некоторые из них делают страшные вещи… Эта частица Тьмы утянула несколько миров подальше от Света и придумала план, как победить и воцариться окончательно. Эту частицу вы победили. Чувствуете дрожь? Это миры, отбитые у Тьмы, возвращаются на свои орбиты. Приближаются к Свету. Вы почувствуете это уже сегодня. Ощутите, насколько легче и светлее сделалось жить.

– Но Тьма всё равно где-то есть? – тусклым голосом спросила Кристина.

– Да, – кивнула Света. – Тьма всегда где-то есть. Её нельзя победить полностью, иначе мироздание остановится. Но сражаться с нею необходимо. Именно для этого вы, Бродяги, и существуете. – Она по-прежнему смотрела на меня. – Там, где нет никакой надежды, появляетесь вы и делаете невозможное. Мироздание продолжается благодаря вам. И вам я говорю: спасибо.

С этими словами Света поклонилась до земли.

– А теперь, – сказала, выпрямившись, – пришла пора прощаться. Я вернусь туда, где мне должно находиться. Туда, где мне хорошо. В Свет. – Она посмотрела вверх, и лицо её в этот момент было как у беззаветно влюблённой.

– А нам что делать? – спросила Кристина.

Света улыбнулась.

– У вас есть выбор. У вас есть возможность отдохнуть. И есть возможность уйти, сохранив себя. Таковы подарки Света. Одни из многих, что вы ещё получите. Эта история должна закончиться Светло.

Мне показалось, что в её глазах сверкнули слёзы, когда она добавила одними губами: «Прощайте».

Вновь всё вокруг наполнилось сиянием. Оно делалось всё ярче. Я закрыл глаза, но всё равно видел его. И чувствовал, как всё сильнее дрожит земля.

А потом где-то над головой запели птицы.

* * *

Когда я очнулся, птицы продолжали петь. Мелодично и умиротворяюще. Такое пение могли бы, наверное, слушать Адам и Ева в Эдемском саду… И как только эта мысль пришла мне в голову, я застонал.

В окрестностях завода птицы не пели точно. В моём мире они вообще остались лишь в так называемых зелёных зонах, нахождение в которых могли позволить себе немногие. Простые люди столько не зарабатывали. А значит, я – не в своём мире и не в мире аристократов.

И куда, спрашивается, меня занесло? Тут, что – опять придётся начинать всё заново⁈

Я изрыгнул длинное ругательство и открыл глаза.

– Я тоже рада тебя видеть, – озадаченно сказала Кристина.

Она сидела рядом со мной. Выглядела как Кристина. Семнадцатилетняя девушка в изрядно помятой форме Императорской академии.

Ну, и то ладно.

Я сел и огляделся. В воздухе пахло гарью, но небо было ясным. В отчаянной голубизне небосвода сияли лучи уже по-настоящему тёплого, весеннего солнца.

А передо мной лежали дымящиеся руины завода. Всё, что от него осталось.

Исчезло то, ради чего завод был построен именно здесь. А вместе с тем разрушилось и здание. Этому миру не нужно больше производить боеприпасы, наполненные Истинным Светом.

Мир изменился, и птицы почувствовали изменение первыми. Вот и слетелись сюда. Вот и заливаются так, что в ушах звенит – несмотря на то, что вокруг сугробы по пояс.

– Мы сделали это, Костя, – сказала Кристина.

Мы сидели на здоровенной, искореженной, наполовину зарывшейся в снег чугунной плите. Прежде эта штука была, наверное, станиной какого-то механизма. Кристина тоже смотрела на руины.

– Где все? – спросил я.

Людей поблизости не наблюдалось.

– Уехали. Отец, как всегда, хорошо подготовился. Неподалеку дежурили медики, пожарные, полиция. Ребят развезли по домам. Его величество с великим князем вернулись во дворец.

– А мой дед?

– Клавдия Тимофеевна сказала, что за его жизнь можно не опасаться. Джонатан появился вовремя.

– А Юсупов? От его тела что-то осталось?

– Как ни странно, да. В сознание Жорж не приходил и придёт, вероятно, не скоро. Но Клавдия Тимофеевна сказала, что выживет. Подлатать тело проще, чем излечить от Тьмы душу. – Кристина помолчала. – С руки Жоржа исчез тот страшный ожог.

– Ясно. А я?

– А тебя я не позволила трогать. Ты был без сознания, но дышал ровно и спокойно. Я такое уже видела. Знала, что рано или поздно ты очнёшься. И просто ждала. Мне хотелось быть рядом с тобой. Быть первой, кого ты увидишь.

Рукав её пиджака был порван. На щеке подсыхала ссадина, волосы растрепались и покрылись бетонной пылью.

Под моим взглядом Кристина смутилась.

– Ужасно выгляжу, да?

– Ты – самая прекрасная девушка на свете.

В глазах у Кристины появились слёзы.

– Почему ты плачешь?

– От радости, – Кристина улыбнулась. – Я не верила, что у нас получится.

– Зря.

– Но ты ведь и сам не верил…

– Тоже зря. Дурак был.

Я обнял Кристину и притянул к себе. Она опустилась рядом со мной на плиту. Горячо ответила на поцелуй. Прошептала:

– Помнишь, ты мне обещал?

– Что?

– Отпуск. После того, как мы победим Тьму.

– Помню. Считай, что он уже начался.

Кажется, никогда прежде мне не было так хорошо. Заклинанию, ставящему маскировку невидимости, меня научил Витман. Нас с Кристиной накрыл непроницаемый купол.

* * *

– Государю императору – ура!

– Когда-нибудь я его прибью, – мечтательно пробормотал я.

Лежал на спине и смотрел в восхитительно голубое небо. Поглаживал Кристину. Она жмурилась от удовольствия у меня на плече.

– Он же нас не видит, – вздохнула Кристина. – Может, мимо пролетит?

– Увы. Это люди нас не видят. Магические фамильяры устроены по-другому.

– Государю императору – ура! – подтвердил мои слова Джонатан.

И уселся на мысок моего ботинка. Маскировку он преодолел, даже не кашлянув. Велика вероятность, что вообще её не заметил.

– Слушай, – вздохнул я. – Ну вот как тебе объяснить? Видишь ли. У людей иногда возникает потребность побыть наедине. Так, чтобы им никто не мешал. Вообще никто, понимаешь?

Пошевелил мыском. Джонатан не шелохнулся.

– Всё он понимает, – проворчала Кристина. – Просто притворяется.

– Государю императору – ура! – гаркнул Джонатан.

– Вот именно. Я же говорю! – Кристина возмущенно села. – Он просто издевается!

– Не помешаю?

На голос обернулись мы оба.

Витман стоял метрах в десяти от нас, но смотрел подчеркнуто мимо.

– Оттого, что я скажу, что помешаете, вы же не уйдёте, – вздохнул я.

И тоже сел. Смущенная Кристина принялась поправлять одежду.

– Я ничего не вижу, – успокоил нас Витман, – хорошая маскировка. Поздравляю, Константин Александрович, вы прекрасно овладели этой техникой.

– Благодарю, – застегнув последнюю пуговицу, буркнул я. Поднялся на ноги. – Что опять за пожар?

– Помилуйте. Никакого пожара. Просто я подумал, вам было бы интересно узнать, что Его величество уже давно во дворце. И был бы рад увидеть вас сразу, как только вы найдёте на это время.

– Как Борис? – спросил я.

– Когда я уходил, был ещё плох. Ему всё это далось тяжелее, чем кому бы то ни было. Но… – Витман махнул рукой. – Ладно, неважно. Главное, что закончилось. И как бы там ни было, великий князь пришёл в сознание. Спрашивает, что с госпожой Львовой.

– А что с ней?

Я убедился, что Кристина тоже привела себя в порядок, и снял маскировку. Витман уставился на нас.

– А она не с вами?

– Эрнест Михайлович, – я покачал головой. – Я догадывался, конечно, что вы не самого высокого мнения о моих моральных качествах. Но две девушки сразу, на руинах завода! Через пару часов после того, как я едва остался жив…

– Чёрт возьми, капитан! – Витман ударил тростью по торчащей из снега балке. Та загудела. – Сейчас не время для ваших скабрезных шуток! Где госпожа Львова?

Я посмотрел на Кристину.

– Ты же сказала, что всех развезли по домам?

– Н-ну… – Кристина нахмурилась. – Наши все были здесь. Анатоль, Андрей, Мишель, Полли. Твой дедушка… Я убедилась, что с ними всё в порядке, и успокоилась.

– Ясно. И все остальные, видимо, тоже успокоились. Про Львову не вспомнил никто, кроме великого князя. – Я повернулся к дымящимся руинам. – Что ж. Идём искать.

– Государю императору – ура!

Джонатан взмыл в небо. Описал над нами круг. И вдруг решительно и целеустремленно полетел куда-то в сторону.

– Что это с ним? – удивился Витман.

– Видимо, пытается облегчить нам поиски. Ему не впервой. Однажды Джонатан уже находил госпожу Львову, опыт у него есть. – Я перепрыгнул через торчащую из-под снега балку. – Ну что же вы? Идём!

Госпожа Львова нашлась метрах в ста в стороне от того, что когда-то было заводом. Она устроилась на снегу так, будто лежала в собственной постели. Подложив под голову сложенные ладони, безмятежно спала.

Я присел рядом с ней, потряс за плечо.

– М-м-м? – вопросительно сказала… госпожа Львова.

Повернула голову. Блондинка и брюнетка одновременно. Светлые пряди припорошенных снегом волос перемешались с тёмными.

– Это Злата Аркадьевна или Агата Аркадьевна? – озадаченно глядя на девушку, спросил Витман.

Я решил, что последнее, чем сейчас стоит заниматься – ломать голову из-за такой ерунды. Спросил напрямую:

– Ты Злата или Агата?

Девушка уставилась на меня не менее озадаченно, чем Витман. Пробормотала:

– Э-э-э…

– Ясно. Тогда спрошу так: ты помнишь, какие отношения связывают тебя с великим князем Борисом Александровичем?

– С Борисом⁈ – Вот теперь взгляд госпожи Львовой обрёл осмысленность. Она попыталась вскочить, тут же по колено провалилась в сугроб и ухватилась за мою руку. – Конечно же, помню! Где Борис? Что с ним?

– С ним всё в порядке. Желает тебя видеть.

– Так идёмте же скорее! – Госпожа Львова выбралась из сугроба – для того, чтобы тут же утонуть заново. Всплеснула руками. – Да помогите же мне кто-нибудь!

* * *

– Как по-вашему, капитан, она всё-таки Злата или Агата?

Витман, сидящий за рулём, с интересом посматривал в зеркало заднего вида. На заднем сиденье расположились Кристина и найденная нами в снегу полублондинка полубрюнетка. Я сидел рядом с Витманом.

Ответил:

– Насколько понимаю, она – госпожа Львова. Девушка, в которую должен был превратиться младенец, появившийся на свет в семействе Львовых шестнадцать лет назад. Она – то, что должно было случиться, если бы не вмешалась Тьма. Если бы не расколола того младенца надвое.

– А теперь, получается…

– Да. Теперь – всё в порядке. Она такая, какой должна быть.

– Интересно, что скажет об этом великий князь.

Я пожал плечами:

– Не думаю, что удивится. Он уже видел свою возлюбленную в обновленном облике. Сражался рядом с ней плечом к плечу.

Витман покачал головой.

– Вам ли не знать, что такое горячка боя, капитан. Одно дело – хвататься за последнюю соломинку, и совсем другое – посмотреть на свою возлюбленную трезвым, незамутненным взглядом.

Я пожал плечами:

– Ну, вариантов не так уж много. Великий князь либо примет Львову в обновленной версии, либо не примет. Как бы там ни было, другую взять негде. Я уж точно никаких больше ритуалов проводить не собираюсь.

Разговаривали мы, используя глушилку. Девушки, сидящие сзади, не слышали. А вот до нас их диалог доносился вполне отчётливо.

– Ну, как? – Львова повернулась к Кристине.

Всё это время она занималась тем, что, глядя в зеркальце в передатчике Кристины – который в чужих руках становился обычной пудреницей – с помощью пальцев пыталась соорудить из своих растрепанных чёрно-белых волос подобие причёски.

– По-моему, стало только хуже, – посмотрев на Львову, ответила Кристина.

Узнаю госпожу Алмазову. Прямолинейность – наше всё.

– И что же мне делать? – Львова всплеснула руками.

– А заклинания не работают? Ты же белый маг. Ну, была. Ну, то есть, я хочу сказать…

– Нет. – Львова, кажется, уже готова была разрыдаться. – Я пыталась. Не получается. Никакие заклинания не работают.

Кристина развела руками:

– Костя в таких случаях говорит: «забей».

– Что?

– Ну, раз поделать с этим ничего не можешь, просто плюнь.

– И предстать перед великим князем в таком виде⁈

– Посмотри на меня.

Львова послушно посмотрела.

– Я, по-твоему, выгляжу намного лучше?

– Пожалуй, даже хуже…

– Вот именно. Но я же не мечусь, как ужаленная. Костя меня ещё и не такую видел. И ничего.

– Мне бы твою уверенность. – Львова вздохнула. – Если бы ты знала, как я волнуюсь! Я превратилась… сама не знаю, в кого. Лишилась магии. Да ещё и выгляжу, как пугало… А если Борис теперь от меня отвернётся?

– Ну, послушай. – Кристина повернулась к Львовой. – Если он любил тебя только за магию и за то, что ты ходила в красивых платьях, грош цена таким чувствам.

– Ты думаешь?

– Уверена.

Кристина отвернулась, глядя в окно.

– Ох уж эти барышни, – пробормотал Витман. Который, разумеется, тоже слышал диалог. – Одни чувства на уме… А вот как я сейчас буду сопровождать в императорский дворец особу, у которой, по сути, даже имени нет – это вообще никого не беспокоит. Подумаешь, Витману не привыкать! Разберётся…

* * *

Вопреки опасениям Витмана, во дворец нас впустили без задержек. У парадной лестницы стояла Мария Петровна Алмазова.

Бросилась к Кристине, обняла. Прохладно поздоровалась со мной, кивнула обновленной госпоже Львовой. Присутствия Витмана подчеркнуто не заметила. Скомандовала:

– Идёмте скорее. Вас ждут!

Ожидали нас, как выяснилось вскоре, в покоях великого князя. Тех самых, превращенных в больничную палату. Борис был ещё слаб и бледен, но, увидев Львову, вскочил и бросился к ней. Крепко обнял девушку. Я заметил, что они почти сровнялись ростом.

– Как ты? С тобой всё хорошо? Ты не ранена?

Львова беспокоилась зря. Борис явно не заметил ни её растрепанные волосы, ни помятое платье. Он смотрел в глаза любимой, и единственное, что его беспокоило, это всё ли с ней в порядке.

Счастливая Львова невпопад кивала, мотала головой и смеялась. Провела ладонью по щеке Бориса.

– Гхм, – напомнил о своём присутствии император. Он находился тут же, сидел в кресле у кровати Бориса. – Сын мой. Я понимаю ваши чувства. Однако смею напомнить, что прежде всего вы – наследник российского престола. А здесь присутствуют люди, которым наш мир обязан самим своим существованием.

– Да ничего, – махнул рукой я. – Мы в кои-то веки никуда не спешим. Пусть их обнимаются. – Огляделся, на что бы присесть.

– Константин Александрович! – прошипел мне в спину Витман.

Император добродушно рассеялся.

– Узнаю господина Барятинского… Прошу садиться, дамы и господа.

У стены, явившись из воздуха, выстроился ряд кресел.

Пристыженный Борис отпустил Львову и повернулся ко мне.

– Костя! – Борис замялся. Пробормотал: – Веришь ли – всё то время, что я ждал тебя, думал о словах благодарности, которые скажу. Но так ничего и не придумал. Всё кажется, что бы ни говорил – будет мало. – Борис опустил голову.

– Совершенно согласен, – кивнул император. Поднялся с кресла. – То, что совершили вы, господин Барятинский, не поддаётся никакому описанию. Все мы знаем, какой участи нам удалось избежать благодаря вашей самоотверженности. Всем нам. Всему нашему миру. Вы, разумеется, вправе не просить, а требовать любой награды. И не только для вас, но для всего рода Барятинских. – Он протянул мне руку. – Официальная церемония награждения, разумеется, тоже состоится.

– Благодарю. – Я пожал протянутую ладонь. – О награде могу просить прямо сейчас?

– Не просить, господин Барятинский. Требовать. Да, разумеется.