Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 350 страниц)

Андрей Скоробогатов
Курьерская служба – 3. Кандидат

Часть I
Первый опыт в двухсотый раз

Глава 1

– Видное? Какой зал⁈

– Отбытия, Дворянского класса, конечно же.

– Я здесь же. Только прилетел. Ждите.

– У вас пять минут!

Нинель Кирилловна положила трубку. Боже, подумалось мне, какая же это наивная и устаревшая стратегия – «добейся меня». Что ж, поиграем в романтику? В конце концов, я снова молод, а значит, что я могу себе это позволить.

Правда, я по-прежнему чрезвычайно не люблю в таких ситуациях торопиться, особенно если учесть, что при мне был багаж. Я вылетел из здания – лил проливной дождь, пробежал мимо подъехавшего такси, обогнул парковку, затем нашёл нужный вход. Разумеется, в этот раз на входе был усиленный досмотр, хотя раньше его не производили.

– Пустите, я спешу к одному человеку.

– Сударь, не спешите. Расстегните сумку… Либо поставьте на ленту рентгеновского аппарата.

На это я потратил драгоценные три-четыре минуты. Сканирование, проверка документов… Затем подъём по эскалатору – и я оказался в зале. Народа утром в понедельник было прилично, но я быстро нашёл, где находится Нинель Кирилловна по высоченному силуэту Альбины, её гувернантки и телохранителя. Они стояли у противоположного выхода из зала, вероятно, уже намереваясь уйти. Расталкивая народ, я бросился к ним.

– Нинель Кирилловна! – я бросил сумки и раскрыл руки для объятия.

Ещё на подлёте буквально кожей ощутил приятное тепло – сработал и «нулевой признак» на весьма мощного сенса, и, пожалуй, загадочные феромоны, которые включают совсем другое восприятие потенциального партнёра. Наши сумки упали вниз. Она на секунду замешкалась. Она обняла меня одной рукой. Её очки съехали, когда я несколько грубо прильнул к её идеальному лицу своей колючей физиономией.

Она всё же закрыла глаза. Но при этом отвернулась от моего поцелуя, который угодил в самый уголок сладких пухленьких губок, и тут же осторожно оттолкнула меня, залепетала:

– Эльдар Матвеевич, что вы… нельзя на людях! Вы мокрый! И вообще… Ох, вы стали сильнее. Я спешу! Объявили посадку. Напишите мне. Или нет. Лучше не пишите. Я сама вам напишу.

Что это было – скромность, попытка сыграть барышню-недотрогу? Я так и не понял. Молчаливая Альбина потянула её за руку, как старшая сестра школьницу. Нинель Кирилловна махнула свободной ладошкой в белой шёлковой перчатке и скрылась из виду. Мокрый и несколько разочарованный, я сел в такси. И чего я за ней бегаю? Сказано же было – не судьба. Две самые идеальные судьбы, двух девушек уже убили люди из Бункера, значит, Нинель Кирилловна – та, что сделает мою жизнь невыносимой.

В общем, я решил выбрать пока что выжидательную позицию и в Санкт-Петербург за своей влюблённостью без сильной на то надобности не рваться.

Надо отдать должное – таксист дождался, хоть и ворчал. Пока мы ехали по «Дворянскому Пути», дождь закончился. Внизу простирались уже знакомые пейзажи, покрытые белым и розовым. Какое же это было приятное и тёплое чувство – возвращение домой. Оно перекрыло все проблемы и неприятности, которые встретились за время пути. По дороге булькнуло сообщение от Аллы:

«чо ты где»

Ответил:

«еду чо»

А прямо следом позвонил Корней Константинович Кучин.

– Ну, что, боец, вернулся? В городе?

– В городе, Корней Константиныч. Сейчас из аэропорта заеду домой, кину вещи, потом сразу в контору.

– А ты не спеши. У тебя после длительной командировки положен выходной, чтобы отоспаться. Хотя, конечно, по факту командировка закончилась в пятницу… Но, в общем, приезжай к вечеру. Заявки на тебя распределять не будем сегодня.

– Чуть не забыл! – хлопнул я себя по лбу. – С днём рождения вас! Здоровья, добра, любви, процветания, и, конечно же, денежных средств!

– Ай, спасибо, дорогой Эльдар Матвеич. Как самый настоящий профессионал меня поздравляешь. Но опоздаешь – получишь штрафную рюмку.

Такси вырулило к родной усадьбе, и я обнаружил, что дорогу преграждает строительная техника – средних размеров кран сгружал через забор с фуры здоровые, толщиной с меня брёвна. Сид суетился рядом, рявкая на рабочих:

– Левее! Твою ж налево! Тут абрикос растёт, затопчешь!

– Это что такое происходит? На какие шиши? Только не говори, что взял кредит.

– О, привет! Наконец-то! Да вот… не поверишь! Сосед проходил наш. Голицын, Леонард Эрнестович. Говорит – заказал баню для своего коллеги, а ему не подошла под участок, спрашивает – не надо вам сгрузить? Я спрашиваю – сколько? Он – для Эльдара Матвеича, говорит – даром. Только собирайте сами. Ну, я и согласился.

– А рабочие откуда?

– А рабочих – за свой счёт… Десять рублей попросили. Обещают к вечеру собрать. Мне надо до вечера, вечером Софью в ресторацию веду. Обещал.

– Ну… Хорошо. Давай из своих.

– Давай! Слушай, тут ещё веселуха такая. У нас тут гость приехал. У меня в халупе сидит.

– Что за гость?

– А ты иди-иди. Лучше сам посмотри.

– Ух, интриган! Скажи хоть, церемониально одеваться, или как?

– Ну, можно и не парадно. Чай не дворянин.

Сперва я зашёл в свой домик и кинул вещи. Дом сиял чистотой, в холодильнике были готовые обеды. Переодевшись во вмеру домашнее, вмеру парадное, направился в домик Сида.

Как только я вошёл, незнакомец вскочил из-за стола, где он доедал какой-то дешёвый быстросуп. Это был худой смуглый азиат неопределённого возраста, похожий не то на смуглого китайца, не то на монголоидного индуса. С лысиной, короткой бородкой, одет был в светлый помятый пиджак, который тут же спешно застегнул и поправил. Ему можно было дать и сорок, и пятьдесят, и шестьдесят лет. Пахло от него весьма характерно для путешественника, который провёл в перелётах и пересадках в тропических странах несколько суток.

И тут я с лёгким ужасом для себя понял, кто это. Это был тёзка светлейшего князя Голицына-старшего, мой крепостной, тот самый учитель математики с Лусона. В его глазах отразился испуг, а позже он резко поклонился до самого пола, картинно взмахнув рукой и произнеся с диким акцентом:

– Здравствуй, барин.

– Не стоит. Эрнест… Рам… Рамович? Простите, забыл отчество.

– Эрнесто, сын Рамосов, прибыл к вас. Иметь удовольствие лицезреть лик барина.

– Эм… Я рад, конечно. Но нафига? Зачем вы приехали с Филиппин?

Он поднял обшарпанный кожаный чемодан, достал какие-то распечатки, где я увидел своё имя на кириллице с текстом на совершенно-непонятном языке.

– Элидар Матыве-евич, до меня дошли известие, что вы переехало… переехали с родетельской усадьба на новое, своё. Вы не были прислать распоряжение в Дворянский Дом, что переехать, но мне оставить иметь возможность остаться. Я городской, не крепостной из деревня. Конечно, я пенсионер, и для крепостных Пилипин, то есть Петрин – амнистион, но я посчитать, что федеральные имперские закон важно, чем колониальные. Два неделя собирать деньги на билет до Москвы. Продать свой дом, мебель. Три дня лететь, четыре пересадка. И вот я тут.

Сперва я хлопнул себя по лбу. Да, примерно похожая ситуация была с Сидом – он тоже переехал вслед за мной на моё новое место прописки. А следом открыл дверь домика и крикнул:

– Сид! А ну-ка пойти сюда.

Мой камердинер отвлёкся от разгрузки очередного бревна и подошёл ближе.

– Познакомились с содворником? Эрнесто – славный парень. Давно хотел с ним познакомиться. Я его уже накормил, не беспокойся.

– Сид, мы с тобой повидали немало дерьма за последний месяц. Скажи, какого хрена ты не напомнил мне, что надо было при переезде писать какие-то бумаги в Петринский Дворянский Дом? Чтобы не переезжал, он же, блин, тоже городской крепостной.

Сид отвёл взгляд, вздохнул.

– Честно? Я забыл, барин. Очень много вещей нужно было уладить. Можешь меня депремировать за это.

– Депремировать⁈

– Ну… Или розгами высечь, возможно.

– Мне-то что поркой заниматься. Эрнесто Рамосович, не желаете разукрасить розгами спину вашего… как ты сказал, содворника?

Эрнесто Рамосович немного растерянно посмотрел сначала на меня, затем на Сида и сказал:

– Разукарасить розгами – это живопись? Вы продавать картины, барин, как ваша мать? Я плохо рисовать. Если нужно, то смогу. Если нужно, я быстро научиться. Правда вот рисовать спину… Мужчины…

Смех сквозь слёзы немного разрядил обстановку.

– Сядьте. Простите, что смеёмся, почтенный Эрнесто Рамосович. Нам очень грустно, что вы здесь из-за юридического недоразумения. Этим мы создали себе и вам множдество проблем. Но признайтесь, это стало больше вашем волевым решением, чем необходимостью? У вас же был выбор – воспользоваться лазейкой в законодательстве и не прилетать.

Филиппинец захлопал глазами, забормотал что-то, затем сказал:

– Простите, барин. Очень плохо понимать русский разговорный. Читать хорошо, а слушать – не очень хорошо. Лазейкой… Нет, я прилетать самолёт, никаких лазейка.

– Бросьте, у вас отличный русский. Ладно… не буду вас допытываться. Вы преподавали математику, ведь так?

– Так. И иногда – физика, биология и иностранный язык. Вёл живой уголок. У нас маленький школа.

– Сколькими языками вы владеете?

– Эм… Пилипино, русский, немного японский и испанский.

Тут мы с Сидом переглянулись уже без тени иронии.

– ¿Has trabajado en una granja de frutas? (Вы работали на плодовой ферме?) – спросил я.

– Sí, sí, trabajé muchos años como contador en la plantación de rambután de tu padre, – оживлённо ответил филиппинец.

Мой камердинер ожидаемо спросил:

– Что он ответил?

– Что много лет работал на моего отца на плантации какого-то рамбутана. Бухгалтером.

– Я же говорю – славный малый.

– Перестань называть его «славным малым», Эрнесто Рамосовичу – шестьдесят с лишним лет.

Тут Сид вытаращил глаза.

– Я думал, что лет сорок от силы. Вы отлично сохранились, Эрнесто.

– Скажите, Эрнесто, сколько у вас денег?

Тот засуетился, полез в чемодан и достал оттуда бумажник, вытащил несколько смятых купюр.

– Десятина? Нужно десятина – вот, барин, забирайте, у меня есть восемь рубля.

– Восемь?… Эх, как-то вы так хорошо уложились.

Пожилой филиппинец поник головой.

– Барин, ваш слуга сказать мне, что меня обмануть таксист…

Его перебил Сид:

– Представляешь, какая жесть, таксист в аэропорту взял с него сто двадцать рублей! И вёз его четыре часа какими-то непонятными дорогами, хотя тут ехать от Мытищ от силы час сорок. Сто двадцать, Эльдар! Это какой надо быть скотиной…

Тут уже перебил я и закончил фразу:

–…Чтобы заставить из-за халатности пожилого иностранца тащиться через полсвета и по дороге растерять всё нажитое имущество!

Сид заткнулся, снова смущённо потупил взгляд.

– Ну, да. В общем, розги.

– Вот только не надо тут меня монстром выставлять. Я против физических наказаний в коллективе. И вроде как мы с тобой друзья. Куда действенней – наказания финансовые. В общем, так. Ты самостоятельно ищешь ему жилплощадь. Не меньше пятнадцати квадратов, со всеми удобствами. Даёшь ему рублей двадцать на пропитание на первые недели. Подсказываешь по покупкам, что и как. Ищешь ему работу – рекомендую искать переводчиком, бухгалтером, хотя бы каким-нибудь вахтёром, в общем, сам разберись. Отчитываешься по задаче, если что-то надо – просишь, помогу определиться. Хорошо?

– Хорошо, барь. Во Внуково тут видел общежитие для пожилых крепостных, рядом, двадцать минут пешком. Вроде бы дёшево, и написано, что «помощь релоцированным иностранцам».

– Вот, я в тебе не сомневался. Проверь – не кидалово ли какое. И, да – помоги ему со всем скрабом, одеждой, мебелью, прочим.

Сид вздохнул.

– Эльдар Матвеич, пощади, а? У меня тут ещё вон что – стройка бани. Давай подключим Дворянский Дом, у них есть специальный отдел по релокации и адаптации иностранных крепостных. Правда, денег стоит. Хотя… могу Ростислава позвать.

Я кивнул.

– В общем, займись. Можешь и Ростислава позвать, четырнадцать лет – парень взрослый. Баня подождёт. Бюджет просчитай и прочее. А у меня пьянка. Бал дворянский.

– С профурсетками? – прищурился Сид.

– Не стоит оскорблять моих почтенных коллег, – сказал я.

Помывшись, переодевшись и быстро перекусив, я прихватил на всякий случай инструменты контрацепции и отправился на корпоративную пьянку, навстречу новым – в этом теле – впечатлениям.

Глава 2

По дороге попросил остановить чуть раньше, у ближайшей винной лавки. Я понятия не имел вкусов шефа, потому что более-менее близко мы общались только одну неделю, да и то – урывками. Поэтому выбрал в подарок воронежский коньяк подороже и покрасивее, это показалось универсальным подарком.

Дошёл пешком, прошёл ворота, чиркнул пропускной картой. Когда дверь конторы распахнулась, я увидел, что всё уже дышит грозящим застольем. В дальнем конце зала, за перегородками уже составили большой поляной столы, натаскали в пакетах соки, что-то гремящее, звенящее, непонятных фруктов и аппетитно-пахнущих коробок с пиццей.

С порога меня встретил Корней Константинович – в белоснежном, и, несомненно, очень дорогом фраке, с бабочкой и со свитой из Луизы Даниловны Шоц и Фаины Анатольевны.

– Ага! Прибыл наш второй герой. Дай-ка руку пожму. Молоток. Заслужил начальничью похвалу.

– С днём рождения, Корней Константинович, – я протянул бутылку.

Он с легким презрением осмотрел этикетку.

– Ну и пойло. Ну да ладно. Вечером тебя будем учить потреблению верных напитков. Да, кстати, пока не забыл, надо тебя вывести из статуса стажера.

Корней Константинович подбежал к рабочему месту, что-то вбил в приложении. Затем выразительно посмотрел на кадровичку.

– Луиза Даниловна?

Та кивнула, достала откуда-то хлопушку, раздался хлопок, и на меня посыпалось конфетти.

– Традиция, – пояснил начальник. – А теперь, пока пара часов – займись неприятной бумажной работой. Отчёт о доставке и характеристика покупателя, ну, ты всё сам умеешь.

– Хорошо. А где, кстати, Андрон?

– Он отпросился отоспаться, тоже только вчера ночью прилетел. Так что пока без него, а он подправит, если надо.

Нашёл знакомых – ни Аллы, ни Самиры не было, нашлись только братья Серафим Сергеевич и Аркадий Сергеевич, а чуть позже пожаловал Лукьян Мамонтов.

– Здравствуй, дворянство, – он пожал руку. – Ну, как экспедиция в колонии?

– Ну… весьма познавательно.

– Это да… Я тоже во время командировки много весьма интересного познал, – тут он подмигнул. – Алка – огонь!

Захотелось врезать, но я сдержался. Значит, огонь. Значит, во время их экспедиции что-то было. Но я вгляделся в лицо и по микровыражениям понял, что он не то привирает, не то – попросту врёт. С другой стороны, она не зря заявилась с бутылкой и просьбой поговорить.

– Рассказывай, – кивнул я.

– Ну… – он пригладил редкие усы. – Три дня. В Австро-Венгрии. Но какие эти были три дня! Лучшие рестораны Вены, отель – семь звёзд, но в самом центре, на Карентийской, эти… штрудели. Номер у нас был отличный! А об остальном… об остальном тебе знать не положено!

– Понял, – кивнул я. – Ты же понимаешь, что наговорил сейчас уже на две дуэли? В случае, если что-либо приврал и намекнул за спиной у девушки о близости, которой не было.

Я улыбнулся, но улыбка была достаточно холодной, и он это понял, изменился в лице и перевёл тему.

– Ладно, ты прав, за спиной не очень хорошо. Пусть она сама всё расскажет. Давай теперь займёмся работой, много отчётности нужно.

Первым делом я заглянул в свой профиль.

«Циммеръ Эльдаръ Матвеевичъ. Подпоручикъ. Рангъ: Начинающий-отличникъ, 15 чин. Рейтингъ: 4,9 балловъ…»

Час за рабочим местом пролетел незаметно – уж что-что, а бумажную деятельностью я заниматься умел, хоть и не любил. Я порядком испугался, когда кто-то подкрался сзади к рабочему месту и закрыл мне глаза ладошками.

– Надо угадать, кто? – спросил я.

– Мгм.

– Алла?

Ладошки тут же исчезли, и я услышал голос Самиры.

– Не угадал. А Алла сейчас переодевается, мы с доставки вернулись.

Я проводил её фигуру взглядом – она была в светлом обтягивающем платье без плеч, красные туфли на высоких каблуках, сетчатые белые колготки, удачно оттеняющие чёрную кожу, и весьма отточенная походка от бедра.

– Самира! – окликнул её я. – У тебя тоже была командировка?

– Да, – обернулась она. – В Иркутск с Ниной Афанасьевной катались. Слушай, к нам ночью в окно какой-то полоумный пытался залезть.

– Поподробнее?

– Ой, долго рассказывать, – она махнула рукой. – Отель на окраине был, там парк прямо под окнами. По дереву, на третий этаж. Мелкий такой. В капюшоне. С ножом. Я переодевалась как раз… ну, люблю я, когда окна открыты, переодеваться. Приятно же! Видишь, маньяки даже залезают. Я его криком отпугнула, он свалился, упал, потом хромая уполз куда-то. Жандармерия ничего не нашла, в Сибири они отвратительно работают. А потом нам уже улетать нужно было.

После этих слов я крепко задумался. Был ли это действительно какой-то местный маньяк, или же это один из Лифтёров, выслеживающий моих вероятных девушек? Самира была, несомненно, прекрасна своей инопланетной красотой, но пока не очень воспринималась как «идеальная судьба». С другой стороны – насколько часто единственную и неповторимую человек находит сразу и в девятнадцать лет? Часто она может годами быть где-нибудь во втором круге знакомств, и лишь ближе к более зрелому возрасту оказаться ближе и попасть в круг зрения. В общем, оставалось лишь ждать и догадываться.

– Будь осторожна, Самира, – на всякий случай сказал я. – У нас очень опасная работа, а я очень не хочу потерять свою одногруппницу по курсам.

Она кротко улыбнулась. Я же выждал некоторое время и отправился искать Аллу. Женская раздевалка была ближе к выходу, именно у выхода из неё мы и встретились. Она ахнула, затем бросилась на шею.

– Эльдар, ну чего ты долго-то так? Без тебя стрёмно было.

А затем поцеловала в ухо, отчего меня слегка контузило. Затем встала и покрутила пальцем пуговицу у меня на форме. Я разглядел её наряд – достаточно старомодное полосатое платье с острыми накладными плечиками, из-под которого виднелись бретельки нижнего белья.

– Поговорить… Поговорить надо. Рассказать.

– Лукьян? – вздохнул я.

– Откуда⁈

– Он сам сказал. Точнее, не сказал, а намекнул. Если что, тебе не обязательно рассказывать, не скажу, что мне интересно.

– Вот же! – Она нахмурилась и поджала губы. – Он!… Короче… Мне стыдно очень. Я коротко! Как всё было. Мы отдали какой-то браслет престарелой графине, знаешь, которые из пост-социалистов, русские немцы эти все.

– Не особо.

– Ну, попёрлись отметить в кабак. Я не особо хотела, но он настоял, чтобы дорогущий ресторан…

В этот момент меня хлопнул по плечу Корней Константинович.

– Поздравляю, подпоручик. Теперь вы в пятнадцатом чине. На вас теперь распространяются все статьи, касающиеся взяточничества и коррупции титулярных чиновников. Каково вам? И вам, Алла Петровна? Каково вам быть знакомым вот с таким прекрасным юным чиновником?

– Он клёвый! – расплылась в улыбке Алла.

Вроде бы – улыбка была искренней. Да и зрачки были расширены, когда смотрела на меня.

– Пройдёмте пьянствовать, коллеги, – он развернулся к залу и повысил голос. – До конца рабочего дня осталось пятнадцать минут, и самое время, чтобы украсть у родного государства эти пятнадцать минут на произношение тостов в мою честь. К тому же, мы тут с Луизой Даниловной подготовили несколько шуточных игрищ.

Итак, за столом сначала было примерно двадцать пять человек. Помимо перечисленных, пришёл Андрон, мрачный, невыспавшийся и, возможно, слегка пьяный. Пришло несколько очень серьёзных мужчин, вероятно, из московского филиала отдела по особым поручениям. Первыми тост сказали они, откланялись и ушли.

Чуть поодаль, хоть и в общей толпе стояли наши крепостные работники – сторожа и дежурные секретари, им наливали, как и остальным.

После первого круга тостов на импровизированную сцену вышла Луиза Даниловна Шоц.

– В общем, коллеги, у нас такой классный начальник, правда? Мне кажется, за его сердце стоит побороться. А путь к сердцу мужчины лежит через что? Правильно, через бутылку, влитую мужчине в горло.

Раздались неровные смешки.

– Итак, конкурс!

На сцене появились две пластиковые бутылки с верёвочками. Я инстинктивно хлопнул себя по лицу. Подобные конкурсы украшали свадьбы и пьянки в десятках параллельных реальностей, но меньше всего я ожидал их увидеть здесь, в Российской Империи, в почтенном отделе Курьерской Службы, занимавшейся доставкой особых предметов. Меня толкнули в спину. Нет, только не меня!

– Нужно донести эти бутылки вот отсюда – вот туда, в конец зала! Не используя рук. И передать бутылки прекрасным дамам, которые сразятся на них перед Корнеем Константинычем.

Вызвались ещё трое, включая Серафима Сергеевича. Андрон, как и я, использовали сжатые бёдра, Лукьян поймал верёвку зубами, а Серафим Сергеевич… полный мужчина с сединой использовал телекинез. Бутылка взлетела в воздух, описала параболу и упала прямо в руки к бухгалтеру, Фаине Анатольевне.

– Думаю, победитель очевиден.

Рюмки, тосты, закуска. Алла стояла рядом, и пока все распинались, принялась шептать мне на ухо.

– В общем… я дальше расскажу, ну не было ничего! Ну почти ничего, честно. Он стрёмный вообще такой. Купчишка.

– Ты ж когда-то давно специализировалась по купчишкам. Ой!

Меня больно толкнули в бок.

– Обижусь сейчас! Короче, ресторан, ценник конский, он говорит – давай я заплачу. Заказали винище почти без закуски. Какой-то штрудель несчастный. В общем, слово за слово, ну, я расслабленная была. Он и говорит – надо платить за штрудель. И как давай меня лапать и целовать! Не, по правде сказать, целоваться он умеет, но я уж думала заморозить там всё, но что-то не вышло. Потом в отель припёрлись…

– Так, следующий конкурс! – прервала чрезвычайно-интересную историю Фаина Анатольевна. – Конкурс мотоциклистов. Наш Корней Константинович в молодости был байкером, как говорят в Луизиане. Мы решили устроить мотоциклический слёт. Нужны парень с девушкой, так… Вы… вы и вы.

Алка сама вытащила меня на сцену. Там стояло три пары стульев, один за другим.

– Спереди садиться наш байкер. А сзади… разумеется, какой же байкер без его прекрасной дамы! Сперва требуется рассказать, какой у вас мотоцикл.

– Ямаха—спорт-классик, девяносто третий год, – сообщил Лукьян, за его спиной села Луиза Даниловна. – Карбоновый корпус, полтора литра…

– Ижевск-семьдестят пять. Едва разваливается, – сказал Андрон. – Помог собрать дедушка, первый парень на деревне.

– Никогда не слышала про такие мотоциклы, – сообщила Фаина Анатольевна. – Итак, вы, Эльдар Матвеевич.

– Мой мотоцикл не носит имени. Он состоит из костей падших ангелов, на руле у него череп, а в его поршнях сгорают сотни душ грешников.

Зал засвистел, кто-то включил скандинавский викинг-джаз.

– А теперь вы должны завести мотоциклы! Сесть на них. Дамы, сядьте сзади, и покажите, насколько вы счастливы ехать с вашим смелым мотоциклистом на его стальном коне!

У наших соперников не было шансов. Моя «дама мотоциклиста» не стеснялась никого. Руки Аллы обвили мой торс, прошлись по груди, расстегнули пуговицу формы, пальцы прошлись по шее, затем по шову рубашки, скользнули чуть ниже, едва не оказавшись под поясом. Дыхание обжигало ухо.

– Тише, тише, я так в столб врежусь.

– Хочется, – тихо сообщила она.

– Думаю, пара победителей у нас очевидна! Эльдар, Алла! Вот ваши призы.

Мы выиграли пару носочков с кошечками – мне серые, Алле розовые.

Следующий турнир – дуэль на свёрнутых в рулоны картонных упаковках. Тут помогли навыки, которые успел развить во мне тренер-Барбар. Четверть-финал я прошёл без труда, вышел в полуфинал, где сразился с Аркадием Сергеевичем.

Моим соперником по финалу оказался Лукьян Мамонтов. Удар с разворотом, колющий удар в грудь – картонная дубина выдержала, не сломалась. Затем грань оружия приземлилась ему в бровь. Не знаю, можно ли было сделать больно таким лёгким и мягким предметом, но мне, судя о гримасе, удалось.

– Дуэль, получается? – усмехнулся он, потирая глаз.

– Это первая дуэль, – сказал я тихо, чтобы слышал только он. – Вторую, нормальную, я объявлю чуть позже.

Удар Лукьяна обрушился мне на грудь. Но хитрость в подобном состязании ещё и в том, чтобы бить не слишком сильно, он же явно не рассчитал. Его дубина, удерживаемая скотчем, развернулась и упала на пол кусками картона.

– И снова победитель – Эльдар Циммер! Итак, господа, перекур. После продолжим веселье.

Андрон принялся со всеми прощаться.

– Куда вы? – спросила его Луиза Даниловна, явно весьма разочарованная.

– Я как нормальный советс… московский подкаблучник – спешу к супруге. После командировки толком не виделись.

– Ещё бы он не спешил, – сказал Аркадий Сергеевич. – У него жена втрое массивней самого господина поручика! Я бы тоже побоялся.

Компания, уже изрядно разгорячённая алкоголем, разразилась смехом. Мне, признаться, шутки по поводу веса жён казались вульгарными, но пришлось усмехнуться вместе со всеми. Официальная развлекательная программа заканчивалась, многие уже расходились, и я оказался у выхода.

– Перекур, и поеду на такси. Пойдём? – спросил Андрон компанию, глядя почему-то на меня.

– Я же не курю.

– Да я так. Обсудить кой-чего надо, – сказал он. – Весьма срочное.

Я поймал взгляд Аллы.

– Не задерживайся! – крикнула она. – Мы сейчас с девочками в карты играть будем, нам один парень нужен.

– Зачем?

– А мы на желания играть будем! – сказала она и достаточно хищно облизала губы. – А ещё может – в бутылочку.

– Хорошо, я мигом.

Мы вышли во внутренний дворик, отошли подальше, к каким-то старым конструкциям, оставшимся валяться после ремонта.

– Как добрался-то? Долго?

– Да не, почему… – он неторопливо достал зажигалку, пачку сигарет, достал одну и прикурил.

Коробка сигарет показалась какой-то чересчур-знакомой. Даже неприятно знакомой. До мурашек по спине знакомой.

– Быстро я добрался. Очень быстро.

– Тогда чего уходишь так рано? Раз не уставший.

– Да… Мне жена не разрешает в бутылочку играть.

Он усмехнулся и посмотрел на меня. Мимика была какой-то странной, немного не то напряжённой, не то раздражённой.

– Что, реально такая суровая? Ты мне ничего так про неё и не рассказал.

– А чего рассказывать. Знаешь… Мне очень повезло. Когда я вчера ночью пришёл в свою квартиру… Первый раз. В общем, оказалось, что в этом мире я женат ровно на той же женщине, что и в моём родном мире.