Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 155 (всего у книги 350 страниц)

Я встал, вытянул руку над столом. Цепь, обвивавшая предплечье, как живая, соскользнула вниз и с едва слышным звоном упала на переплёт книги. Свечение в месте контакта усилилось. Витман сощурился, но взгляда не отвёл.

Подождав секунд десять, я вынужден был констатировать, что ничего не происходит.

– Это всё? – спросил Витман, не скрывая разочарования.

– Только начал, – буркнул я. – Сейчас привлеку тяжёлую артиллерию.

– Будьте осторожны, капитан. Мне ваш труп не нужен.

– Ничего. Вам не нужен – передарите кому-нибудь, – усмехнулся я.

И, не вдаваясь в дальнейшие пререкания, открыл шлюзы на полную.

Свет хлынул через меня. Устремился в цепь. А пройдя по ней – ударил в книгу.

Глава 6

Полыхнуло так, что я едва не ослеп. Пришлось зажмуриться.

Где-то кто-то кричал. Похоже, наши эксперименты пробились даже сквозь защитный купол Тайной канцелярии. Ну либо купол просто снесло – почему нет. Свет и Тьма относились к обычной магии с известной долей снисходительной иронии.

Я, стискивая зубы, ощущал, как стремительно тают силы. Голова уже кружилась, в ушах звенело. А сквозь звон я всё отчётливей слышал хохот Юнга. Он просто не мог удержаться от смеха, заходился в истерике. Слишком демонстративной – для того, чтобы быть искренней.

Однако усиливая давление на книгу, я чувствовал примерно то, что ощущал бы, давя ладонью на острый камень. Чем сильнее давишь – тем больнее. Можно повредить руку, даже сломать её, но камень останется таким же, каким был.

И вот в тот момент, когда моя рука готова была сломаться, я рывком отозвал цепь. Перекрыл каналы, по которым шёл Свет, и упал на стул.

Я тяжело дышал. Форма была мокрой насквозь от пота. Сердце колотилось так, что боль отдавалась в голове. Тошнило.

– О Господи. Вы бы видели себя, Константин Александрович, – сказал спокойный, как обычно, Витман. – Краше в гроб кладут. Теперь вам точно необходимо что-то съесть.

Он придвинул книгу к себе и завернул её в брезент. Отозвал купол и крикнул официанта.

Приказал:

– Красного вина, какого получше. И мяса. В любом виде.

– Не надо мяса, – прохрипел я. – Не переварю сейчас. Лучше что-нибудь сладкое. Самый сладкий десерт, какой у вас есть.

– Павловское пирожное могу предложить, – пролепетал официант. Судя по бледному виду, сквозь купол он увидел явно больше, чем следовало. – Свежайшее-с! Ягоды из собственного…

– Сойдёт, – кивнул я. – Белок, крем, ягоды – отлично. И чаю. С сахаром. А вина не надо.

– Надо, – возразил Витман.

Я удивленно посмотрел на него.

– Мне – надо, – пояснил он. – Я, слава богу, академию закончил тридцать лет назад. Имею полное моральное право употреблять алкоголь, когда заблагорассудится.

Отпустив официанта, Витман посмотрел на меня. Я с трудом выдержал его взгляд – хотелось просто шлёпнуться на пол и уплыть в какую-нибудь чудесную страну из сновидений.

– Ни черта не получилось, верно? – спросил я.

– Верно. Нужно более сильное воздействие.

– Ну тогда я вас порадую. Более сильного воздействия в нашем мире не сможет оказать никто. Экспериментальным образом установлено, что я провожу Свет даже лучше императора. Разумеется, мы с ним можем попробовать воздействовать на эту чёртову книгу вдвоём…

– Но стопроцентного результата никто не гарантирует даже в этом случае, – отрезал Витман. – Зато мы стопроцентно лишимся двух сильнейших бойцов против Тьмы, а заодно – императора. Нам ещё только политической смуты не хватало на фоне существующего веселья… Что ж, придётся поискать в другом.

– В ком – другом? – пробормотал я. Соображал пока не очень.

Подошёл официант. Поставил на стол графин с вином, бокал, чайник, чашку и павловское пирожное – белоснежное, воздушное, украшенное свежими ягодами. Последним появился колотый сахар в вазочке, рядом с вазочкой официант положил щипцы. Осведомился, не желают ли господа чего-нибудь ещё, и удалился.

Дождавшись, пока он уйдёт, Витман сказал:

– В другом мире. Придётся поискать. Если уж в нашем нет.

Я вздрогнул.

– Что вы имеете в виду?

Витман вздохнул и налил себе вина.

– Если бы я знал, капитан Чейн. Если бы я знал…

Он смотрел куда-то мимо меня и вряд ли пытался на что-то намекнуть. Кажется, и вправду брякнул это просто так, без всякой задней мысли.

Зато у меня мысль зашевелилась. Пока ещё она казалась безумной и вообще нелепой, но… Раньше и такой не было. А мы разве в том положении, чтобы отмахиваться даже от сумасшедших идей?

* * *

– Может быть, вызвать вам такси? – спросил Витман, когда мы с ним вышли на улицу.

Он казался обеспокоенным – хоть и пытался скрыть это за привычной невозмутимостью.

– Доберусь, – отмахнулся я.

Выглядел, наверное, до сих пор не ахти, но благодаря перекусу чувствовал себя намного лучше. Моя уникальная энергетическая система всегда быстро восстанавливалась.

Под мышкой я держал книгу Юнга, из-за «упаковки» изрядно прибавившую в объёме.

– Не разворачивайте фолиант. – Витман прищёлкнул пальцем по обёртке. – Есть серьёзные подозрения, что книга может шпионить в пользу сами понимаете чего. У самой Тьмы разума нет, но Юнг даже после смерти несёт службу и направляет её. Сообразно сведениям, полученным отсюда.

– Всегда знал, что брезент на корню рубит любую магию, – кивнул я.

Витман и не подумал улыбнуться.

– Да, если этот брезент заговорён определённым образом.

– Скучный вы, гражданин начальник, – вздохнул я. – Чувства юмора у вас нет, шуток не понимаете…

– В таком случае моё счастье, что я работаю не клоуном в цирке, – парировал Витман.

Тут я уже не нашёлся, что ответить. Однако был один парень, который за словом в карман никогда не лез.

– Государю императору – ура! – гаркнул Джонатан Ливингстон, рухнув мне на плечо откуда-то с небес.

– Поняли наши аргументы? – строго посмотрел я на Витмана. – Расслабьтесь, Эрнест Михайлович! В жизни всегда есть место для улыбки. Даже если вы – чёрный маг, сражающийся с Тьмой.

Витман не поддался на провокацию. Он только устало махнул рукой, попросил держать его в курсе и побрёл к своему служебному автомобилю. Я сел за руль своего.

Дорогой окончательно пришёл в себя. Джонатан смирно сидел на пассажирском сиденье, чистил перья и не предвещал ничего ужасного.

– Скажи мне, мудрый фамильяр, знаешь ли ты, что я задумал? – спросил я чайку, когда меня начало клонить в сон.

– Государю императору – ура! – был ответ.

– Или не знаешь?

Я почувствовал презрительный чаячий взгляд.

– Ну и как мы исполним задуманное? – спросил я. – Есть у нас какие-нибудь мысли, идеи?

Джонатан вновь восславил императорское величество. Да таким уверенным тоном, что я приободрился. Откуда бы ни свалился мне на голову этот странный фамильяр, дело своё он знал и пока ни разу не подвёл. Указывал путь, спасал от опасности. И всегда знал ответ на любой вопрос.

Я потёр ладонью грудь, не отрывая глаз от дороги, и поморщился. Надо же, привык за год к жемчужине. Рана давно зажила, но ощущение пустоты не покидало.

– Надо бы узнать, где берут жемчужины, – сказал я. – Спросим у Платона?

Джонатан Ливингстон не удостоил меня ответом. Видимо, такие мелочи были ниже его достоинства.

Что ж, а я мелочами не пренебрегал. Жемчужина была важным индикатором, наглядно показывала, что происходит в моей душе. Почему-то мне это было очень важно – не превратиться в чёрного мага. Следить за тем, чтобы в жемчужине оставалась хотя бы треть белого. Что при моём образе жизни было весьма непросто.

– Завтра займусь этим, – пообещал я себе. – А сегодня у нас про другое.

– Государю императору – ура! – подтвердил Джонатан.

* * *

Мне посчастливилось пробраться по академии к своему этажу, избежав встреч с неблизняшками. Злата, кажется, всерьёз уверилась, что я днями и ночами работаю над решением их проблемы и вот-вот что-то придумаю. Агата была менее настойчива. Впрочем, она, если верить «сестре», в принципе начала терять запал касательно идеи воссоединения. Ей и с цесаревичем было неплохо.

У себя в комнате я переоделся в чистое. Кликнул дядьку и сдал форму в стирку. После чего закрыл дверь и глубоко вдохнул, готовясь к неведомому.

– Ну, Джонатан…

– Костя!

Я чуть не подпрыгнул – решил, что чайка внезапно научилась произносить моё имя. Но Джонатан сидел на подоконнике и никакого отношения к услышанному не имел. Пришлось поднять взгляд и увидеть над перегородкой голову Мишеля.

Уединение в комнатах было весьма-таки кажущимся. В любую секунду к тебе могли заглянуть, а уж о слышимости и говорить не приходилось. Поддержка глушилки требовала концентрации и пусть смешного, но расхода сил, так что с этим в комнатах мало кто заморачивался.

Все, в основном, привыкли уважать чужой покой, как свой собственный. Плюс, аристократическое воспитание было в принципе против подслушиваний и подглядываний. Как результат, постепенно вырабатывалось ощущение того, что вокруг тебя – глухие стены. Однако реальность оставалась реальностью, и иногда о себе напоминала. Как, например, через Мишеля, вот сейчас.

Мне ещё очень повезло с комнатой – она находилась у самой стены. То есть, сосед был лишь с одной стороны.

– Напугал, – пожаловался я голове Мишеля. – Этак и заикой стать недолго… Чего тебе?

– Извини, что не постучал, – зашептал Мишель. – Хотел спросить: что-то происходит?

Я непроизвольно фыркнул.

Ну как тебе сказать, дружище. Мир окутала Тьма, вот-вот его сожрёт, наши жизни висят на волоске, и даже после смерти души не обретут ни покоя, ни воли. А так – нет, ничего не происходит! Всё в полнейшем ажуре.

– Я имею в виду, помимо очевидного, – смущенно пояснил Мишель. – Я ведь вижу, что ты занят чем-то ещё. Часто отлучаешься из академии. И что-то ещё с этими девушками-близнецами…

– Мишель. – Я сел на кровать и, откинувшись спиной на стену, посмотрел в глаза друга. – Ты что, следишь за мной?

– Вовсе нет, – Мишель помотал головой. – Просто это очевидно. И не только мне. Все за тебя беспокоятся.

– Если бы было что-то, требующее вашей помощи – я бы сказал. Всем вам, Воинам Света.

– Я понимаю, но…

– Без всяких «но», – отрезал я. – Если не говорю – значит, дело исключительно моё.

– Но оно ведь связано с…

– Мишель!

Должно быть, голос мой прозвучал достаточно выразительно. Мишель сразу поднял руки.

– Мы просто беспокоимся, – примирительно сказал он.

– Это нормально, – кивнул я. – Главное не начинайте никакой самодеятельности. Пока я жив – всё под контролем. Это понятно?

– Так точно, – кивнул Мишель.

И тут же к нему в комнату стукнул наставник.

– Господа, это уже бог знает, что такое, – послышалось из коридора. – Вы ведь умеете ставить глушилки! Нельзя же настолько демонстративно нарушать распорядок!

– Вообще-то ещё не время отбоя, – сказал я.

Не успел сказать – на стене в торце коридора, как по команде, начали бить часы.

– Время отбоя! – ехидно заметил наставник.

– Ну так и не нарушайте распорядок, – огрызнулся я. – Мы тут, вообще-то, спать пытаемся! Нам завтра учиться, а вы болтаете.

Наставник неразборчиво хрюкнул, но замолчал. Вскоре его шаги зазвучали дальше по коридору и верхний свет на этаже погас. Мишель, хихикнув, скрылся за перегородкой, а я посмотрел на чайку.

– Ну что, чудо-птица, начнём эксперимент?

В чём именно будет заключаться эксперимент, я толком и сам не знал. До сих пор голос из зеркала доносился тогда, когда ему хотелось, я на него никак не влиял. А теперь, значит, предстояло повлиять.

Я встал с кровати и для начала выставил глушилку – мало ли что может случиться. Вдруг, например, Джонатану приспичит признаться в лояльности императору, и это привлечёт наставника.

Остановившись напротив зеркальной двери шкафа, я окинул взглядом своё отражение. Через секунду к нему присоединился Джонатан – вскочил на моё плечо, задев крылом затылок.

– Поосторожнее, пернатый, – буркнул я.

В ответ Джонатан повернул голову и миролюбиво тюкнул меня клювом в макушку.

– Вот нахал, – покачал я головой. – Пользуешься тем, что давать сдачи птице – глупо.

Однако Джонатан уже потерял интерес к разговору. Он вытянул шею вперёд, к зеркалу. Я сделал шаг, и клюв чайки цокнул по стеклу.

– Думаешь, если постучать, нам откроют? – хмыкнул я.

Джонатан вместо ответа стукнул ещё раз. Потом вновь – сильнее.

– Разобьёшь, – предупредил я.

Казалось, будто эта ценная мысль оказалась для Джонатана откровением. Он заколотил клювом по стеклу с удвоенным энтузиазмом. Хорошо, что я додумался поставить глушилку. На этот грохот уже не только наставник – все соседи бы сбежались.

– Эй, зверюга! – прикрикнул я. – Ты точно соображаешь, что творишь, или просто дерёшься с отражением?

Игнор.

Но в тот миг, когда, мне казалось, по зеркалу уже должны были пойти трещины, что-то изменилось. Зеркальную поверхность затянуло серебристой дымкой. Отражения – моё и Джонатана – исчезли. И чайка прекратила свою бурную деятельность.

– Эй? – вглядываясь в мутное зеркало, позвал я. – Сударыня! Вы здесь?

Тишина в ответ. Тишина вообще вдруг установилась такая, как будто в целом мире не осталось ни одного живого существа. Даже ветер стих и вода перестала течь. Я, поколебавшись, отменил глушилку.

– Мишель? – крикнул, чтобы проверить догадку.

Тишина.

– Ну вот и всё, Тотошка, – прошептал я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. – Мы уже не в Канзасе…

– Государю императору – ура! – гаркнул Джонатан. И я устыдился секундного малодушия.

– Ладно. Давай посмотрим, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух, – вздохнул и открыл дверь в коридор.

Интересно, сколь часто подобное случалось с неподготовленными людьми? Многие ли таинственные исчезновения без вести можно объяснить тем же, что происходило сейчас со мной?

За открывшейся дверью был, вне всякого сомнения, коридор. Но он не имел никакого отношения к коридору академии. Тот должен был идти мимо моей комнаты на чёрную лестницу, а этот начинался от порога и уходил вперёд. Тёмный, если не сказать чёрный. Только далеко впереди как будто бы брезжил слабый огонёк.

Я призвал цепь. Та, обновлённая метеоритным металлом, светилась сама по себе, не требуя вложений силы. Я обмотал цепью предплечье, выставил руку перед собой и шагнул через порог. Такого импровизированного «фонарика» вполне хватало, чтобы осветить пространство на три-четыре шага вперёд.

Пол под ногами казался каменным. «Казался», потому что вряд ли в этом мире, или как его назвать, существовал настоящий камень. Может, на самом деле я сейчас лежу без сознания у себя в комнате, а тут бредёт только моя душа? Кто бы ответил на этот вопрос.

Джонатан сидел у меня на плече, как приклеенный, и молчал. Не подбадривал, но и не останавливал. Не вносил никаких корректив. Впрочем, пока коридор вёл строго вперёд, корректив быть и не могло.

– Давай-ка немного проясним, – вполголоса сказал я. – Просто, для собственного понимания. Мы идём спасать некую загадочную даму, которая, предположительно, помогает нам в битве с Тьмой. Которая каким-то хитровывернутым способом прислала метеорит, чтобы я сделал из него оружие Света. А спасать её мы идём для того, чтобы она помогла нам ещё больше. Однако при этом мы знаем, что сама себя спасти дама не в состоянии. По крайней мере, уверяет, что это так. Внимание, вопрос: какого хрена она вместо того, чтобы спасаться самой, спасает нас?

– Государю императору – ура! – воодушевленно отозвался Джонатан.

– Угу, – буркнул я. – Тебе-то хорошо – «ура»! А я тут голову ломай. Когда меня в реале аж две неспасенные барышни за каждым углом подкарауливают. Приспичило, тоже – объединяться! В общем, сложно всё, Джонатан.

Чайка, дослушав, повернула голову и ущипнула меня клювом за ухо. Чувствительно так. И что это такое, интересно? Предложение заткнуться?

Я прислушался. Сначала показалось, что где-то вдалеке заработал вытяжной вентилятор или типа того. Но тут же пришла в голову мысль: какой, к чертям, вытяжной вентилятор⁈ Здесь, в этом иллюзорном мире⁈

Звук становился громче, пока не оборвался. Но ещё раньше, чем это случилось, я осознал, что именно слышу.

Далеко-далеко ревело какое-то существо, которое нельзя было назвать человеком. Оно явно почувствовало, что в его владения кто-то вторгся. И существу это не понравилось.

Глава 7

Я остановился, прислушиваясь. Рёв повторился, на этот раз он казался ближе.

– Кажется, у нас проблемы, – пробормотал я.

– Гос…

– Да тихо ты! – Я схватил чайку за клюв. – Я, конечно, смелый и отчаянный, но лучшая битва – это та, которой не было. Слыхал о таком?

Джонатан промолчал. Казалось, он был оскорблён в самых лучших своих чувствах. Возможно, мысленно уже писал заявление об уходе из фамильяров.

Я торопливо зашагал вперёд – туда, где брезжил свет. Но свет повёл себя странно: чем ближе я подходил, тем дальше он становился. Это могло бы удивить, но я ни на секунду не забывал, где нахожусь: чёрт знает где. И здесь любые причуды того, что можно было бы признать окружающим миром, должны были восприниматься, как само собой разумеющееся.

Джонатан безмолвно сидел на моём плече, вглядываясь в даль. Я ускорил шаги. И вдруг свет будто бы зафиксировался на одном месте.

– Подходим, берём и уходим, – поделился я своими планами с фамильяром.

С молчаливого благословения чайки за десять секунд добрался до того, что посчитал источником света и остановился.

– Твою мать, – выругался шёпотом.

Я стоял на развилке. Коридор раздваивался: один уходил влево, там царила непроглядная темень. Другой вёл вправо, и там опять брезжил свет.

– «В тёмном лабиринте блуждать будешь, – вспомнил я слова Мурашихи. – Но если света в душе хватит – то и сам выберешься, и Свет спасёшь». Ну, бабка! Просил ведь: скажи прямо! Можно подумать, язык бы отсох…

Особо размышлять над тем, куда поворачивать, я не стал. Повернул вправо, к свету. И продолжилась гонка за его таинственным источником. Коридоры стали ветвиться чаще и гуще, многими рукавами.

– Право, лево, право, право, первый проход направо, – бормотал я, пытаясь запомнить путь. – Вот будет весело, если окажется, что свет этот – всего лишь ловушка… второй проход влево…

Джонатан шелохнулся на плече.

– Что? – покосился я на него. – Считаешь, быть такого не может?

В ответ Джонатан издал длинный, исполненный тоски чаячий крик. Я не сразу сообразил, к чему он относится. А когда понял – замер на месте.

Передо мной стоял человек. Нас разделяло расстояние шагов в шесть-семь. Спиной человек закрывал свет, и лица было не разобрать. Я поднял руку с цепью, добавил в неё немного обычной магии, и свечение разбавилось фирменным магическим мерцанием. Такого источника оказалось достаточно, чтобы осветить лицо человека.

Легче не стало. Лица у незнакомца не было. Чёрное пятно над его плечами казалось живым. Оно пульсировало, сокращалось, но больше всего напоминало лужу кипящих чернил.

Одежда была под стать лицу. Длинное колышущееся нечто больше всего напоминало монашескую рясу, и точно так же, как «лицо», пульсировало.

– Доброго вечера, – вежливо сказал я. – Драться будем или так разойдёмся?

– Что ты здесь делаешь? – прошептало существо.

В такт словам заколыхалась та часть лужи-лица, что примерно соответствовала рту.

– Ищу Свет, – честно признался я.

– Свет сокрыт!

– Вот потому-то я его и ищу.

– Свет сокрыт! – повторило существо с оттенком недоумения.

– Ну, это мои проблемы, окей? – начал я терять терпение. – Сам-то ты кто и что здесь делаешь?

Однако в программу существа ответы на вопросы явно заложены не были. Оно продолжало пялиться на меня.

– С дороги, – приказал я, сделав шаг вперёд. – Я не отступлю и не остановлюсь.

– Глупец… – прошептало существо.

– Зато красивый. Прочь с дороги! Считаю до трёх. Уже два.

Я был готов ударить, когда существо отскочило назад. Даже не столько отскочило, сколько переместилось. Будто его, словно куклу, кто-то дёрнул сзади за верёвочку.

А потом существо завизжало.

Отчаянный вопль резанул по ушам. Я поморщился и стиснул зубы. Заорал Джонатан, сорвался с моего плеча и полетел вперёд, хлопая крыльями.

Через мгновение всё стихло. Джонатан выполнил «полицейский разворот», вряд ли доступный обыкновенным, не магическим чайкам. Вернулся ко мне. Существа впереди больше не было.

– Нас пытались напугать, – резюмировал я. – Наивно и беспомощно.

Свет теперь ничто не перекрывало, и я смело пошёл дальше. Внешне излучал полную уверенность, но внутри была некоторая сумятица.

Не похоже, что эта странная тварь пыталась меня напугать. Поначалу она, пожалуй, изрядно обалдела от того, что я в принципе сумел здесь появиться. А вот потом… Этот крик. Я бы сказал, что тварь позвала на помощь. Подала сигнал.

Я встретился не со стражем, а… скажем так, с оператором тревожной кнопки. И сейчас, по логике, должна подоспеть группа быстрого реагирования.

А я тут один. С чайкой наперевес… Впрочем, Джонатан полон сюрпризов. Да и самого меня не пальцем делали.

Вновь повторился пронзительный рёв. Он сделался ближе. Мало того – теперь я ощущал дрожь под ногами. Так, будто нечто огромное бежало по коридорам.

Быстро шагая, я продолжал стараться запоминать повороты, хотя в голове уже слились в неразличимое целое все эти «влево, вправо, прямо» и прочее.

Свет всё манил и манил меня. Всё ускользал и ускользал, и я не мог понять, можно ли вообще до него добраться, не будет ли эта гонка вечной? А может, то чудовище, что ревёт и сотрясает пол, настигнет меня и разорвёт?..

Определить время было трудно. Может, прошёл уже час, а может, минут пятнадцать. Сердце билось быстро, адреналин зашкаливал. Я был готов вступить в битву в любую секунду.

Очередной поворот, и я шарахнулся назад – сопровождаемый истошным криком Джонатана. Который от греха подальше предпочитал сидеть у меня на плече.

В коридоре стоял пёс. Здоровенный чёрный пёс, размером примерно с телёнка. Только вместо морды у него опять было чёрное пятно. Вернее, три чёрных пятна – на три головы.

И все три этих адских башки залаяли на меня одновременно. Учитывая то, что пасти не было ни одной, получилось запредельно жутко. Я выставил перед собой руку, обмотанную цепью. Присогнул ноги, стараясь защитить лицо и живот.

Как разобраться с одним здоровенным псом я знал, опыт был. Но вот что делать с трёхглавой адской тварью – вопрос. А как относиться к отсутствию у неё пастей – вопрос ещё более интересный.

Головы продолжали блажить, в ушах зазвенело. Но трёхглавый Цербер Тьмы не спешил кидаться в атаку. И сбить меня с толку ему не удалось. Те, кто может тебя прикончить, вряд ли будут на тебя орать. А значит, и эта штуковина – всего лишь привлекает к себе внимание. Или пугает. Или и то и другое одновременно.

В любом случае, тратить на неё время, давая фору основному противнику, я не собирался.

Сделал обманный выпад влево. Цербер дёрнулся туда же, но в этот момент цепь сорвалась у меня с руки, полетела вправо и, заломив изящную дугу, обвилась вокруг одной из трёх шей.

Цербер взвизгнул, лай прервался. Раздалось шипение, как если бы цепь была раскалённой, а пёс состоял из льда. Вверх повалил пар.

Громогласный демонический пёс мигом превратился в скулящего щенка. Он покатился по полу, пытаясь сорвать с шеи раскалённую удавку. На мгновение я даже почувствовал что-то вроде сочувствия к этой безмозглой твари. Освободить, что ли, дать пинка и пусть катится?

Но нет. Такая вот бессмысленная жалость погубила примерно столько же людей, сколько бессмысленная жестокость. Пусть я буду неправ; время придёт – за грехи отвечу. А здесь и сейчас есть только враги и друзья. И вот эта тварь явно не попыталась стать мне другом.

Я отдал цепи приказ, и та удлинилась ещё сильнее. Окутала барахтающегося пса и сжалась.

Раздался последний взвизг, и в разные стороны хлынули потоки чёрного порошка – всё, что осталось от Цербера.

– Вот и всё, Джонатан, – сказал я, продолжая путь. – Держу пари, ничего более серьёзного мы тут и не увидим. А то, что грохочет там позади – это, скорее всего, тоже просто грохот и ничего более.

Джонатан как-то странно крякнул, выражая сомнение. Но, подумав, уверенно заявил:

– Государю императору – ура!

– Вот это настрой, – похвалил я. – Вот это правильно! Всё, решено. Идём спасать Свету.

Впрочем, мы, как оказалось, уже фактически пришли. Очередной поворот, и я увидел то, ради чего, собственно, и был затеян этот лабиринт.

Большой круглый зал, в центре которого что-то светилось. Что именно – разобрать было невозможно, потому что вокруг этого предмета сгрудились чёрные фигуры, напоминающие собравшихся на молитву монахов. Их было штук двадцать. Они плотно стояли плечом к плечу.

На полу в камне были прорезаны концентрические окружности. По одной из них существа и стояли, уже довольно близко к центру. В зал вело восемь коридоров, равномерно распределённых по периметру.

Впечатление было такое, что фигуры загнали источник света сюда, а потом окружили и просто стояли – не решаясь подойти. Сначала – у самых выходов в коридоры, по периметру самой дальней окружности. Но прошли годы или столетия, и Свет ослабел. Тогда тёмные твари сделали шаг вперёд. Следующая окружность. Потом – ещё один шаг, и так далее. И вот теперь они все столпились в единственном шаге от того, чтобы схватить то, светящееся. Испачкать его, погасить, уничтожить…

– Не помешаю? – спросил я.

Твари обернулись – все как одна, – и уставились на меня. Они выглядели точь-в-точь как та, что я встретил первой.

– Я там одного из ваших видел, – указал я большим пальцем себе за спину. – В сортир отходил, или типа того?

– Кто ты?.. Кто ты такой?.. Что ты тут делаешь?.. – прокатился по залу шелестящий шёпот.

– Фонарик обронил. Пришёл забрать, – ткнул я пальцем вперёд.

Мне показалось, что от этого жеста свет за спинами тварей разгорелся сильнее.

– Нельзя, – заволновались фигуры. – Тебе не забрать её! Ты не сможешь. Нельзя!

– Что мне можно, а чего нельзя, решаю я и никто кроме, – отрезал я. – Прочь с дороги, или будет грустно. Не верите – спросите у своего дохлого пса.

Спрашивать у пса существа почему-то не пошли. Они предпочли «грустно». Завизжали.

Два десятка разом, в зале с хорошей акустикой. Мне захотелось сдохнуть от одного лишь звука.

Джонатан сорвался с моего плеча. Взлетел под потолок, а там будто взорвался и превратился в стаю мелких птиц. Кажется, на сей раз это были воробьи. С пронзительным щебетом эти крохи обрушились на визжащих тварей, заглушая их визг.

Щебет мне определённо нравился больше. Я сам рванул в атаку.

Цепь полетела вперёд, обвила ближайшую фигуру, сжала. Та, казалось, даже не заметила этого – отгоняла воробьёв, клюющих её в лицо-кляксу. Так и сдохла, осыпавшись на пол чёрным песком.

Очень скоро я убедился, что моё первоначальное впечатление оказалось абсолютно верным. Эти твари не были бойцами. Удар, захват, удар, а то и вовсе чуть ли не простое касание цепью – одна за другой чёрные фигуры обращались в прах.

Когда осталась одна, воробьи взлетели вверх и собрались в Джонатана. Видимо, фамильяр решил, что больше мне помощь не требуется, и был совершенно прав.

Цепь обвилась вокруг моей руки. Замах, удар! Я даже испытал разочарование, когда почти не ощутил сопротивления. Кулак, обмотанный цепью, прошёл через морду твари насквозь, и на полу очутилась последняя кучка праха. Впрочем, и прах быстро исчезал, распадаясь на более мелкие составляющие. Он словно присоединялся молекулами к воздуху подземелья, делая его ещё более сырым и тяжёлым.

И вот, наконец, я посмотрел на то, что таилось в центре зала.

Обалдело произнёс:

– Так вот ты какая, Света…

Посмотреть определённо было на что. В центре зала стояла тяжеленная металлическая клетка. С куполообразной крышей, как будто для огромной птицы – только жёрдочки не хватает. Прутья клетки были до такой степени чёрными, что первая мысль про металл постепенно начинала казаться несостоятельной. Однако в пользу тяжести говорили трещины, расходящиеся от основания. Клетка, похоже, рухнула сюда с высоты и сломала каменную плиту.

Это была ловушка. Довольно наивная, чтобы не сказать – мультяшная, но, очевидно, действенная. А внутри клетки стояла девушка.

Она сначала показалась мне полностью обнажённой, но, присмотревшись, я различил одежду. Хотя вернее было бы назвать это одеянием. Светящееся тончайшее нечто, колышущееся вокруг стройной миниатюрной фигурки.

Девушка светилась вся. Светилось её тело под одеждами, светились босые ступни ног, ладони, светились лицо, глаза и волосы. Казалось, передо мной стоит ангел. Ангел с безупречно правильными чертами лица.

Чем-то она неуловимо напоминала Клавдию, но Клавдия была человеком. А это чудо было совершенством, оставляющим далеко позади любую кандидатку из смертных.

– Ты пришёл, – тихо сказало обнажённое совершенство, глядя на меня.

– Ну… да. У нас там, как ты, наверное, знаешь, небольшая заварушка намечается. Есть мнение, что ты можешь помочь.

– Я помогу, – с самым серьёзным видом кивнула Света. – Но сначала нам нужно выбраться отсюда.

– Да, это у меня как раз следующим пунктом в списке дел на вечер, – кивнул я. И протянул руку к клетке.

– Нет! – воскликнула Света, и мои пальцы замерли в сантиметре от прута. – Не прикасайся! Её нельзя трогать даже мне. Тьма сожрёт любого, кто коснётся клетки.

– Так. – Я опустил руку. – И что ты предлагаешь?

Совершенство дало трещину. Губы Светы изогнулись, изображая грустный смайлик. Лицо сделалось каким-то одновременно капризным и несчастным.

– Я думала, это ты скажешь мне, что делать.

Хмыкнув, я огляделся. И тут сверху донеслось громовое:

– Государю императору – ура!

И сразу вслед за этим – душераздирающий скрип.

Я поднял голову и посмотрел на Джонатана, нарезающего круги под высоким потолком. Он вился вокруг…

– Блок, – сказал я.

– Что? – встрепенулась Света.

– Блок, – повторил я.

Опустив голову, нашёл на стене то, что искал – металлический крюк. Указал на него Свете:

– Видишь? Клетку подняли под потолок, вот на этой цепи, – я указал на цепь – один конец которой был закреплен на вершине клетки, а второй змеился по полу. – Цепь закрепили за крюк. Когда ты вбежала в зал, один из преследователей сорвал цепь с крюка, и клетка упала на тебя.

Глаза Светы сделались огромными.

– Как ты догадался? – прошептала она.

– Дедукция, – помолчав, ответил я.

Н-да. Умом девочка явно не блещет. Хотя… Просиди я столько, сколько она, в клетке, окружённый неведомой хтонью, может, и вовсе человеческую речь бы позабыл.

– Кстати, сколько ты уже здесь находишься? – спросил я.

– Вечность, – всхлипнула Света.

– Это понятно. А чуть ближе к человеческим категориям, желательно в рамках моего мира? Год, два? Шестнадцать?

– Пожалуй, скорее шестнадцать… Но как ты об этом догадался?

Удивлению её не было предела. Я подумал, что не стоит сейчас рассказывать Свете о неблизняшках. Этот разговор вполне может подождать, пока мы не окажемся в безопасной обстановке.