Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 350 страниц)

– Вроде того. Взамен она сказала, что будет охранять меня в сложные периоды жизни. Я долго не мог понять, кого именно она имела в виду, а затем Андрон уволился. В следующий раз я увидел его, когда он пришёл на помощь в составе отряда. Остальных людей из отряда я не знаю.

– Мда.

Давыдов задумался, причём глубоко. Я, признаться, ожидал другой реакции – любой другой человек признал бы меня безумцем, но он даже не стал спрашивать, как именно я позвал на помощь. Наконец, он сказал:

– Хорошо. О чём вы беседовали с Андроном? Голицын уже говорил что-то, но хотелось бы из первых уст.

Я ещё раз коротко рассказал то, как мы сбегали из бункера японцев, ограничив информацию о диалогах исключительно моими просьбами по вскрытию дверей и перемещениями между этажами.

Неожиданно после моего монолога Давыдов сменил тему – я знал этот приём и был к нему готов.

– Расскажи, что ты знаешь о структуре сенситивных сообществ Земли.

– Общество. Восточная клика. Северная лига. Треугольник… – я на миг задумался, но всё же озвучил: – И гипотетический центр Треугольника.

– Отлично. Не буду спрашивать, откуда, но тебе известна природа Центра?

– Нет. Просто логично, что есть что-то, кроме сообществ, и что это что-то, если рисовать геометрические фигуры, выглядит как центр треугольника.

Князь кивнул, достал чистый листок и нарисовал авторучкой именно то, что я говорил – равносторонний треугольник, а в центре, на пересечении биссектрис, нарисовал жирный знак вопроса.

– Что там, на твой взгляд?

– Ну, возможно, несколько влиятельных древних родов…

– Нет.

– Драконы?

– Скорее абстрактные «погонщики драконов». Есть такая гипотеза. Что за всем стоит какое-то аборигенное племя Антрактики. Но конкретно мой домен не занимается этой гипотезой. Ещё?

– Ну, из совсем безумных теорий – лесные люди и разные реликты.

– Почему безумных? Вполне. Но я всё жду ещё одной теории. Которую вы, как бывший анимационный и фантастический фанат, должны были озвучить первой строчкой.

– Инопланетяне?

– Скорее, иномиряне. Факты телепортаций неизвестных личностей из лифтов и других замкнутых помещений фиксировались нашими предками ещё начиная с начала девятнадцатого века. Мы предполагаем, что существует параллельный мир, либо же несколько миров, которые имеют большой штат высокосенситивных личностей, способных управлять миром. Среди летописей Абиссинской Школы Познания, одной из еретических сект, существует теория о пришествии мессии, которое произойдёт в начале XXI века. Некий пойманный в лифте человек рассказал, что тот мессия будет молодым, происходить из северной страны, и что он счастливым образом освободится из подземного плена вместе со своим гаремом. И что его истинная цель – спасти мир. Ничего не напоминает?

Мурашки пробежали по спине. Разумеется, он ошибся, смешав вместе лифтёров и тех странных личностей, которых я не знаю. И, разумеется, он указал диаметрально-противоположную цель. Но он знал очень многое. Слишком многое.

– Напоминает, – кивнул я.

– А потом выясняется, что ты имел контакты с неизвестными телепортаторами. Ты уверен, что больше ничего не хочешь нам сообщить?

Я понимал, что меня смогут расколоть на раз-два. Что наверняка он умеет считывать сознание, а там есть немало фрагментов, касающихся и моих путешествий по мирам, и различных диалогов. А ещё я вдруг понял, что следом наш академик будет общаться с Самирой. И задавать ей примерно те же вопросы.

При этом мне абсолютно не хотелось выдавать моё расширенное общение с Андроном. План по междумировому контрабанде сенс-предметов до сих пор казался мне противным, но он выглядел как отличный путь к моему повышению.

Что ж, пришлось выложить ещё один козырь, чтобы отвести подозрение на другую чашу весов.

– Хочу. У меня была частичная амнезия. После отчисления из вуза и общения с одним пси-корректором, Светозаром Михайловичем Кастелло. После у меня бывают… видения, что ли. Касающихся параллельных миров. Как будто я проживал уже некоторое количество жизней. В частности, я знаю теперь несколько языков, которые не учил в университете.

– Вот! – чуть не рявкнул Давыдов. – Так какого хрена ты сразу не сказал⁈

– Наверное, потому что это выглядит дико и странно. И потому что меня бы тогда не взяли на работу в Курьерскую Службу. Кроме того, в Казани после похорон деда я общался с представителем Тайной Полиции. Его звали Иннокентий. Он вербовал меня в непонятную организацию и спрашивал, на чьей я стороне.

Я с ужасом для себя понимал, что ставлю под угрозу Ануку, чьё благополучие я поручил «тайникам», а вместе с тем – весь успех моего плана.

– Кастелло… Мда, наслышан о нём, – вздохнул Давыдов. – Экспериментатор. И один из мощнейших психохирургов-программаторов. Производил опыты по пересадке сознания. А ещё он участвовал в заказном убийстве одного из наших лаборантов. Мы имели с ним несколько принеприятных разговоров. Но у него слишком большие покровители. Невероятно большие. Подозреваю, что он к вам кого-то подсадил, юноша. Кого-то повзрослее. В любом случае, Матвеич, ты случай очень интересный. Очень. Мадемуазель Елзидер любишь?

– Ну… Не исключено.

– Плохо. Это будет мешать учёбе.

– Какой учёбе? – насторожился я.

– Ты серьёзно думаешь, что сможешь достичь статуса магистра, не имея приличных корочек о гражданском высшем образовании? А ты нам нужен будешь именно магистром. Поэтому сейчас основное задание будет – получить корочки. Максимально-честным образом, с минимальной дачей взяток и в кратчайший срок.

– Какие?

– Я думал – в медицинский, так как лекарский навык может бы очень полезен. Но слова о языках показались мне куда любопытнее. Я бы порекомендовал на международное право, или около того.

– Отлично, – не то саркастически, не то искренне сказал я. – Ваше превосходительство, не сочтите за наглость – я могу знать свою структуру подчинения? Кому я сейчас подчиняюсь?

– Голицыну-старшему, Эрнесту Васильевичу. Напрямую. Он подчиняется мне. Делать десяток прослоек в твоём случае не вижу необходимым. Елзидер подчиняется своей мачехе, Мариам Касабян, та, в свою очередь, мне. Всего в моём домене семьдесят человек. В основном – все из столицы и Подмосковья, ну и немного в колониях.

– А сколько доменов?

– Скажем так – больше десяти. И в некоторых людей побольше нашего. Всего в Обществе – две тысячи действующих членов и полтысячи лаборантов.

Я вспомнил ту схему на выдранном листке дневника.

– Разрешите ещё спросить… Мой отец? Он тоже подчиняется вам?

– О-о, нет. Когда-то – да. Сейчас он подчиняется напрямую моему начальству. Меньшикову. Знаешь должность своего отца в Обществе?

– Нет. Он никогда не говорил.

– Ну и хорошо. Рановато, – немного ехидно улыбнулся Давыдов. – Итак, что я жду к нашей следующей встрече. Поступление в престижный московский вуз. Успешные показатели помощи в качестве лекаря. И главное – сообщения о любом незапланированном контакте со странными личностями, вроде того Кастелло.

Князь поднялся, я вслед за ним.

– Что ж, за сим закончим диалог.

– Разрешите последний вопрос, ваше превосходительство. Наивный и наглый. Его величество является главой Общества?

Давыдов неожиданно расхохотался.

– Его величество… является головной болью Общества! Всё, идите переодевайтесь. Слишком долго мы с вами болтали.

После этой беседы дни полетели неожиданно быстро. В конце недели я утряс некоторые дела – ещё раз осведомился у Искандера об Ануке, получив чёткое заверение, что всё хорошо. Скатался к родителям и обсудили финансовые вопросы наследства деда. Затем – впервые наведался в Дворянский дом, подав заявление о выкупе Сида и внеся первую необходимую сумму.

В командировки меня не отправили, тогда как все остальные ровесники были в командировках. Вечером в воскресенье случился звонок Евгения, о котором я начал забывать.

– Ты меня уже изрядно задрал, но деловое предложение в силе, – сказал он.

Недолго думая, я согласился на встречу, прихватив с собой для надёжности Сида и Осипа.

Даже сам не знал, почему так легко согласился. То ли интуиция подсказала, что стоит попробовать, то ли, наоборот, захотелось острых ощущений.

Встреча проходила в кафе на территории туристической базы, расположенной в излучине Москвы-реки. Я ожидал увидеть скопище элитных автомобилей и толпу вооружённых мордоворотов, но Евгений явился вдвоём с новым камердинером – высоким, плечистым и в чёрной кожанке, даже немного похожий по прикиду на Сида.

– Я не стану говорить, пока не расскажешь, кто такие «Единороги» и почему они пытались убить меня, – начал я, хлопнувшись на сиденье напротив Евгения.

Глава 24

Кафе стояло пустым – судя по всему, Евгений позаботился, чтобы других отдыхающих в нём не было. Осип с Сидом встали у входа и принялись о чём-то беседовать с охранником Евгения.

Мой собеседник же небрежным жестом попросил уйти подбежавшую к нам официантку и прокашлялся:

– Мог бы для начала спросить, как твоя нога. Нога отлично. А «Единороги»… Ты же знаешь, я в завязке. Теперь на совсем других месье работаю. О чем и хочу поговорить…

– Я еще раз повторю, Евгений. Мне будет интересно услышать твое предложение, если ты поделишься этой информацией. А она у тебя есть. Зачем, кто, почему, зачем была нужна девочка и так далее.

Евгений поморщился, выпил пива, стоящего на столе.

– На абиссов работали они. У них же свой клан. Им твоя девка нужна была, чтобы что-то там найти с её помощью.

– А сейчас почему не ищут?

– Так она же у Груманта? Не?

Евгений прищурился. Я помнил, что по легенде Ануку полярники-социалисты украли во время пути из Кристаллогорска в Архангельск. Однако строгановские знали еë истинное местоположение, а значит, могли знать и другие. Давыдов тоже упоминал что-то об абиссинцах, и тут я тоже понял, что речь не о любителях соответствующего жанра музыки, а о совсем другом. Понимая, что задаю глупый вопрос и перевожу тему не вполне ювелирно, я всё-таки спросил:

– Абиссы – это, конечно, не музыканты?

– Конечно.

– Абиссинская школа познания?

– Не слышал о такой. Короче, после распада этого… Австро-Венгерского союза Абиссиния же осталась социалистической. Ну и там в принципе гонения на сенсов были. При этом какие-то древние знатные рода… как они там у эфиопов?

– Нэгусы, – предположил я, вспомнив что-то то ли из прошлой жизни, то ли из местных энциклопедий.

– Во, нэгусы у них были сплошняком сенсы, ну такие, слабенькие. И они собрались в какую-то тусовку, ну, типа наших дворянских домов, только тайную. Ну, и позвали поляков с румынами, которые у нас персоны нон-грата. А потом постепенно там всё к рукам и прибрали, в итоге, говорят, во всей Африке правят, и в половине социалистических стран.

– Настоящих социалистических? Или в кавычках?

– Ну так… А, ты же двоечник по истории был. Не в кавычках – только Монголия, ну и Боливия, может.

– А Швабия?

– Ага, сейчас! – усмехнулся Евгений. – В общем, мы тут не за историю пришли тереть, так? Я тебе сказал, что знаю, тебе это хватило?

Я прикинул – и согласился. Всё сходится. Я понимал, что помимо углов треугольника в странах-аутсайдерах вполне могут существовать некоторые мелкие кланы. К тому же местный «социалистический лагерь» хоть и был частично в союзниках с Прогрессивным Союзом – часто был неоднороден и подпадал под влияние противников Общества.

В этом случае вполне объяснимо, что они могут открывать охоту за супер-мощными крепостными, чтобы использовать их для поиска месторождений силы.

Что ж, с момента нашего знакомства с «Единорогами» расклад сил весьма изменился. Теперь хозяином этого туловища был не одинокий синеволосый анимэшник, а постоянный член тайного общества с неплохой должностью в государственном управлении.

А ещё этот хозяин был Секатором миров.

– Предположим, пока хватит. Что ты предлагаешь?

– Давай не сразу! Закажи порубать что-нибудь, здесь неплохие хачапури, – он хлопнул меню перед моим носом. – Ну и расскажи хоть, как жизнь? Как у тебя там в Курьерке твоей? Видел по новостям, прославился тут.

– К чёрту славу, я здесь не для этого. Рассказывай.

Он отхлебнул пива.

– А для чего? Чтобы уничтожить мир? Я до сих пор вспоминаю то, что ты сказал тогда на пирсе, когда я валялся с простреленной ногой. Ты был чертовски-убедителен. Ну и ты реально изменился с тех пор, как уволился. Ещё вспоминаю, как ты послал ректора со сцены. Выглядело эффектно, да.

– Спасибо, – усмехнулся я. – Но даже не надейся, я никогда полностью не прощаю тех, кто стрелял меня и угрожал мне.

– Ты убил моего камердинера. Он был хорошим человеком. И я смог тебя простить. И даже не сдал властям.

– Его убил не я, – я поднялся с твёрдым намерением идти к выходу. – Если у тебя нет ко мне деловых предложений – я не хочу трепаться, я пошёл.

– Ладно, ладно. Уговорил. В общем, сейчас я работаю на других ребят. И у них есть к тебе предложение.

После многозначительной паузы всё же вернулся за стол.

На самом деле, я ещё в самом разговоре понял, что доверять ему можно – помогла известная мне наука о мимических микродвижениях. Ещё заранее, по дороге, я вспомнил о том, кто его дядя и каким боком он может вылезти в высший свет, я уже примерно предполагал, на кого он может работать.

Как и предполагал, зачем я ему могу быть нужен.

– На Лаптевых? – предположил я. – Я курьер, логично, что речь о контрабанде?

Отрицать он не стал, криво улыбнулся.

– Раз ты приехал ко мне – тебе нужны деньги?

– Смотря какие деньги. Наркотики, разного рода дрянь, так?

– Ну, зачем же. Вспомни, где мы учились?

Учились? Только сейчас до меня допёрло – столько времени пропускать Москву и разные увеселительные заведения может только отчисленный – либо окончательно забивший на учёбу парень.

И вот именно тут-то всё и сложилось. Евгению было поручено важное задание, которое он не смог выполнить. Он вернулся после перестрелки со мной раненый, следовательно, получил по башке от того, кто в иерархии стаи молодых придурков всё ещё занимал минимально-возможную позицию. Всё говорило о том, что он заискивает, что я интересен ему куда больше, чем он мне.

– Так ты теперь изгой… даже больше, чем я.

Евгений поджал губы. Сколько ненависти, злобы было в этом выражении – столько же и бессилия. Искать помощи у бывшего соперника и врага может быть унизительным, и это, признаться, доставило мне немного садистического удовольствия.

– Не зли меня, Эльдар. Я тебя по-хорошему позвал.

– Хочешь сказать, что-то на счёт камнерезного?

– Именно! Меня будут хорошо шмонать. А ты же часто мотаешься по разного рода странам и общаешься с богатыми ребятами. Шпинель. Перламутровый гранат. Лунный камень высшей пробы. Лучше всего – африканские, танганьикские, или ланкийские. Ты же помнишь, что они нужны для дисколётной авионики?

– Допустим, – сказал я, хотя уже ничего не помнил – память моего реципиента про такие детали уже давно молчала.

– У Лаптевых авиационные заводы, и очень жёсткая конкуренция с Демидовыми за госзаказ. А половина поставок идёт официалом, через московских и уральских перекупщиков, через торги, там вечный дефицит, от этого сбой поставок и так далее. Нужны килограммы, понимаешь? А цена будет от двухсот рублей за карат до двух тысяч. Правда, нужно будет с экспертизой. В зависимости от качества. Есть какие-то зацепки?

Предложение звучало как что-то допустимое и даже интересное. И, более того, вполне выполнимое.

– Пока не обещаю. Вернёмся к разговору через пару недель.

Я снова встал из-за стола, а Евгений плюнул на ладонь и протянул руку. Этот жест был здесь куда распространённее, чем в соседних мирах и не считался чем-то показушным, но отвечать на него я не стал.

– Отвечу на рукопожатие, когда пойму, насколько мне выгодно, и доступно ли мне.

По дороге обратно мы обсудили разговор с Сидом и Осипом.

Сид был явно недоволен:

– Получается, ты будешь с этим мудаком работать? После того, что он сделал?

– Он уже не опасен. И я ему нужен куда больше, чем он мне. Скажем так – я подумаю, как его обуть. Как вытащить из него максимум пользы.

– Да что ты боишься! У твоего барина серьёзные покровители теперь. Так ведь, Эль-Матвеич?

– Серьёзные, – вздохнул я и уставился в окно.

По дороге позвонила Самира и позвала посидеть в кафе, которое располагалось рядом с её домом, во Внуково. Голос был какой-то непривычный, и только когда я попросил Осипа высадить по пути и зашёл в зал – понял, почему.

Она сидела за столиком вместе с Аллой и выпивала уже второй коктейль на пару.

– Алкоголички, – выдохнул я. – Завтра на работу же!

– А мы потом тебя к-кровь попросим почистить, – сказала Алла. – Чтобы спирт вывел. Ты же почистишь?

– И не стыдно тебе? – вздохнул я. – Зачем ты спаиваешь?

– А ты! А ты вообще перетрахал двадцать девок! Пока эта красотка в камере сидела одна! А я там с горя померала, думала, что ты помер! И ты почему Самире не даёшь на лице у себя сидеть? Мне, получается, давал, а ей!… А ей, может, нужно!

– Алла! – Самира толкнула её в бок. – Я тяжёлая. А ты пушинка.

Уточнять о том, что это далеко не самая моя любимая поза, и что подобная оказия в коротких отношениях с Аллой произошла всего один раз в качестве эксперимента – я не стал.

– Действительно, нужно, что ли? – спросил я.

– Ну… Алла вот рассказала, и мне теперь тоже хочется, – она потупила взгляд, затем повернулась к коллеге. – Слушай, Ал, ты такая классная… мне жалко, что вы с ним расстались. А давай когда я в долгих командировках буду – ты с ним… Это лучше, если он по каким-то левым бабам ходить будет! И ты – непонятно с кем.

– Ну и когда следующая командировка? – спросил я. – Ты не говорила.

– Послезавтра.

Алла нервно выпила остаток коктейля. Похоже, она восприняла это не как шутку, а как реальное предложение.

Или стоп. Или Самира не шутила? Я до сих пор не всегда понимал её чувства юмора. Глядя на Аллу, я где-то глубоко чувствовал, что мне до сих пор её хочется, несмотря на проведённые с Самирой ночи, и несмотря на то, что она, по сути, изменила мне.

Раскаяние по поводу этой измены выглядело искренним – по сути, она не знала, что изменяет, а бессмысленную ревность гасить я умел. Неужели стоит попробовать? Признаться, с гаремным типом взаимоотношений я практически не сталкивался. Разумеется, в каких-то их прошлых жизней в юном возрасте я крутил роман с двумя и даже тремя одновременно, случались и любовницы, и что-то ещё менее приличное, но практически везде я старался быть скучным и моногамным – просто потому что так проще двигаться к цели.

Пожалуй, нет, понял я. Пожалуй, лучше всего оставаться моногамным и сейчас. И так я до сих пор держал в голове Нинель Кирилловну, не хватало ещё и лишних сущностей в виде сложных треугольных отношений.

– Ладно, Самирочка, бери моего бывшего парня и тащи в койку, а я домой поеду.

Они коротко и манерно поцеловались в щёку, обнялись, Самира подхватила меня под руку и прошептала:

– Сейчас будем пробовать…

На работу мы чуть не проспали, поехали на такси. Корней Константинович встретил меня с Коскинен.

– О, Эльдар, я тут освежил твоё дело – ты же в Верх-Исетске учился? Значит, хорошо разбираешься. Ту заявку с поездкой на Урал я придержал. Полетите вместе с Тукаем сегодня вечером.

«Доставка ценная. Особый предмет, ценность товара – 11120 рублей (в томъ числе 2120 ₽ – доставка)… Наименование – „Особый предмет, камнерезная артель Анисимова“, 32 Кейта, Габаритъ… Весъ – 25 кг. Доставку производитъ: Коскиненъ Т. М., Циммеръ Э. М., сопровождение охраны (1 чел.). Адресъ: Пермская губ., Сосьвинский уезд, село Морозково-Постниково. Получатель: Демидова-Горская Е. Н., графиня».

– Демидовы, мать их, – нахмурился Тукай. – Ну, ничего. Авось не прибьют. Дело на пару дней – приехали и уехали.

Глава 25

В самолёте Тукай начал осторожный диалог.

– Ты, я так понял, уже в курсе…

– В курсе, – кивнул я.

– Я… поверь, я честно не стал бы это делать, будь ты живой. В смысле, если бы я знал, что ты жив. А Алла…

– Хочешь сказать, типа, ей это было нужно? – предположил я.

Он кивнул.

– Я это увидел. И я несколько раз спросил, действительно ли ей это нужно. Ты мне веришь? Ты меня прощаешь? Мне это очень важно.

У меня был опыт подобных ситуаций, и даже похуже – например, когда в тесном молодом коллективе девушка начинала крутить шашни сразу с двумя. А также у меня была возможность сравнить поведение Тукая с Лукьяном Мамонтовым, у которого ситуация с Аллой была аналогичной. Ну и, в конце концов, играть роль уязвлённого ревнивца всю совместную командировку у меня не было никакого желания. Поэтому я проследил за его мимикой и ответил:

– Ну, я, конечно, помню, как резво ты зомбанул нашего преподавателя на курсах – если захотел бы, то наверняка бы сделал бы и это же. Но я тебе верю.

Возвращение в Верх-Исетск спустя три месяца вызвало достаточно странные эмоции, возможно, ещё атавистические, от реципиента. Лёгкая тревога, смешанная с чувством чего-то привычного. Видимо, именно с таким чувством бедняга-Эльдар возвращался на учёбу с каникул.

Благо, теперь я летел не на учёбу.

Нас было трое, в эконом-классе летел камердинер Тукая, Мигран Миннияров – крепкий смуглый парень, его ровесник. Мы перекинулись парой слов, и он мне показался толковым, к тому же я почуял небольшой процент сечения. А крепостные с сечением до сих пор казались мне редкостью.

Прилетели поздно – к тому же, прибавили уральские два часа. Нам выдали гостиничный номер, трёхместный, один на троих, но мне он показался тесным, поэтому я ещё в московском аэропорту договорился с тётей, что переночую у неё.

По факту, я таким образом нарушал правила транспортировки дорогих грузов, которые должны были охраняться тремя человеками, но гостиница была для государственных работников, охранялась по высшему разряду, и на подобное по словам коллег могли посмотреть сквозь пальцы – многие так делали.

Мариэтта Генриховна встретила слегка подпростывшей.

– Комната твоя, помнишь где, надеюсь. Ленка тебя накормит. Утром поговорим.

Признаться, я уже почти забыл про тот случай с Ленкой в казанской гостинице, и теперь не знал, чего ожидать. С одной стороны, я не хотел усложнять и втайне надеялся, что её не будет на месте, потому что она работала посменно. С другой – тактильные воспоминания бывают слишком сильными и запоминающимися.

Реальность распорядилась иным образом. Она стояла на кухне в домашнем халате, щёки были малиновые

– Эльдар Матвеевич, – она учтиво кивнула. – Мне велено вас накормить.

Пришёл Эрик Рыжий, признал – потёрся о ногу, я почесал за ухом. Вполне себе кот, хоть и покрупнее.

– Как ты тут поживаешь, мохнатый?

– Вчера на вязку носили, – сказала Ленка, накладывая еду. – Вон какой довольный, да?

– Лена, – начал я. – Тот случай…

– У меня парень есть, – сказала она, снова отведя взгляд. – Эльдар Ма… Даря, вы мне… всегда…

– Нравился?

– Ага. Но вы ж, типа, барин. Ну и нехорошо так. Мне так стыдно теперь!

– Дурацкие сословные границы, – вздохнул я. – Когда-нибудь это кончится.

– Вы социалистом заделались? – она улыбнулась. – У меня тут есть знакомые. Все уши прожужжали про отмену крепостного.

– Подобных знакомых надо брать на карандаш. Ну-ка, кто это? Поподробнее, фамилии, явки, маркировка, производные?

Посмеялись, разрядили обстановку. Посидела рядом, уткнувшись в телефон, немного поговорили про работу и тётушку – очень вышло всё уютно, по-домашнему. Перекусил, похвалил еду, пожелал спокойной ночи и намеревался идти в комнату, как вдруг она тоже поднялась со стула и подошла ближе.

– Можно вас… обнять. Ну, просто так. Тогда тётушка в Казани предложила, а я постеснялась.

Обнял, что делать, почувствовал запах волос и приятную мягкость тела под халатом.

– Я очень переживала, когда сказали, что вы умерли, – прошептала она.

– Давай на «ты» уже?

– Нет.

Поцеловала в щёку, я почти машинально повернул голову и потянулся к губам, но она осторожно отпустила объятия.

– Нет, у вас есть девушка… а у меня – парень. Нельзя так.

На утро тётушка была ощутимо бодрее, сама сварила нам кофе, снова разговоры про поездку, про моё загадочное исчезновение из Голицына-Южного – про корабль она толком ничего не знала.

Но, похоже, догадалась, прищурилась, спросила:

– По стопам Матвейки пошёл, смотрю? Я сразу поняла. Ну, жалко, конечно. Теперь за двоих переживать.

– Тётя, я вообще даже не в курсе, чем именно мой отец занимается, – решил я спросить. – Где он именно, в Антарктике, или где-то ещё, звонит всегда, говорит загадками. Кто он, блин?

На лице тёти на секунду было сомнение, но потом она сказала приглушённо.

– Заезжал он неделю назад. На твоём месте сидел. Денег привёз. Чемодан. Я уже парочку крепостных выкупила, да вон Алиске, двоюродной Ленки комнатушку.

– Заезжал⁈ Он здесь? В России, в смысле, в метрополии?

– Уже, думаю, нет. Да не боись, он сказал, что с тобой тоже должен будет увидеться. Я спросила, не с ним ли ты теперь, он сказал, что нет. А чем он конкретно занимается – я тоже не знаю, Эльдарушка. Есть пара догадок, но это даже вслух я бы не стала озвучивать.

– В общем, на некоторую организацию он работает, видимо.

– Вот-вот, на неё самую. На некоторую организацию, в которую я так и не попала… А была кандидаткой, да. Впрочем, ни о чём не жалею. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Откуда, кстати, пошло это выражение?

– Из арабского, кажется…

Вернулся в отель я быстро и без проблем – как раз, когда мой напарник собирался на завтрак, так что завтрака у меня вышло два. До поезда было ещё два часа, поэтому мы не спешили.

– Моё предложение про карточный клуб, кстати, в силе, – сказал Тукай. – У нас там теперь очень интересные игроки. Очень! И играем не только покер.

– Поподробнее?

– Первое правило карточного клуба – никому не рассказывать про карточный клуб, знаешь ли. Не смотрел, что ли, фильм? Винландский, девяносто девятого года, кажется, с Бреттом Питерсоном.

– «Карточный клуб»? Припоминаю, да. Это где были мультиличности?

– Спойлер! – воскликнул Мигран. – Я уже какой год забываю посмотреть.

– Расскажи мне про Демидовых? Ты говорил, у тебя с ними могут быть какие-то проблемы.

Тукай кивнул.

– Мой батюшка от них пострадал. Они ему угрожали и чуть в тюрьму не упекли. На самом деле, у Демидовых несколько подкланов, и вот именно уральские – самые страшные. Если финские воюют только юридическими методами, то эти… Надеюсь, их фамилия ни у кого не проассоциируется.

– Ты бы мог отказаться, если это тебе кажется небезопасным, – сказал я. – Все бы поняли, никто бы не огорчился.

– Да нет, деньги нужны. А чаевые обещают быть неплохими.

Поезд на север шёл шесть часов мимо живописных пейзажей – холмов, речек, поднимался по старым мостикам. Более всего непривычно было видеть на Среднем урале заливы моря на горизонте и здоровенные озёра с большими, несомненно океанскими лайнерами на них, которые, если мне не изменяла память, здесь точно не должны были быть.

– Казаки ещё в шестнадцатом реке канал прорыли, – пояснил Тукай. – Когда вогулов повоевали. Чтобы потом по Чусовой из моря товары таскать.

Примерно через часа два Тукай снова указал в окне куда-то на горизонт.

– Вон, видишь те конструкции? Это Ирбитский космодром. Самый молодой, всего пару лет назад доделали. Скоро на Луну с него будут запускать.

– Сколько на Луне население сейчас? – как-то слёту спросил я, чем вызвал дружный хохот спутников.

– Кто тебе скажет-то? Всё под секретом, только отдельные факты всплывают.

На вокзале в городе Надеждинск мы выгрузили груз – приличных размеров ящик, который нести можно было только вдвоём, затем перекусили какими-то чрезвычайно жирными пирожками и позвонили клиенту.

– Ждите машину, – сухо ответили там и бросили трубку.

Городок был небольшой, меньше сотни тысяч населения, в нём виднелось две новеньких высотных стекляшки, а все остальные дома стояли пятиэтажные, многие – с облупившейся краской. Группки местных на привокзальной площади смотрели на нас косо, а на наш груз – с большим интересом. Удивительно, но откровенной алкашни я не увидел даже в такой дыре, все были в одинаковых серых куртках и кепках и выглядели трезвыми. Многие – с северными круглыми лицами. Но определённая северная нищета даже тут немного проглядывала, а вместе с ней – и особый криминальный взгляд.

– Как баря думаешь, мы их всех одолеем, если толпой полезут? – спросил Мигран. – Я бы лучше свалил.

– И я бы свалил, – кивнул Тукай.

– Главное не оборачивайтесь. Опасны разве что те трое, слева, у магазина, – сказал я.

– Уверен? – спросил Тукай и покосился. – Почему?

– Потому что все остальные глазеют на нас и болтают, посмеиваются. А они трое стоят молча, и смотрит из них в нашу сторону только один.

По счастью, внедорожник прибыл вовремя, его вёл весёлый довольный дядька.

– К барыне, значит, едете, – сказал дядька. – Это хорошо! Давно вас ждали. И вашего парня.

– Парня? – переспросил Тукай. – Что вы имеете в виду?

– А, вы же не заглядывали в посылку. Ну, ничего, при распаковке увидите. Рудокоп-автоматон это. Голем, то есть. У барыни ж шахта своя, а за крепостных шахтёров сейчас такие налоги, что ужас. Вот, приходится изобретениями пользоваться.

Наконец, нам открылась живописная деревенька на берегу реки, я машинально стал искать глазами усадьбу, но ничего такого не оказалось. Мы остановились у абсолютно не примечательной старой избушки, выделявшейся, разве что, ровным целым забором.

– Пройдёмте, – сказал водила. – И давайте скорей, барыне скоро выходить.

– Чувствуешь? – спросил Тукай, замерев на пороге.

Я прислушался к ощущениям, и кивнул.

– Чувствую. Что за…

Примерно так же мощно говорил о себе нулевой навык, только когда сенс моего уровня стоял в шаге от меня. Тут же никого, кроме нас четверых, не было. а воздух с каждым шагом всё больше гудел от силы.

– Рекомендую вашему слуге остаться у входа, – сказал водитель, оставив нас на небольшой кухне. – Графиня встретит вас спустя минуту.

И она вышла. Это была статная худая женщина, с холодным лицом, которому можно дать и двадцать пять, и сорок пять лет. На ней было длинное изумрудное платье, а на голове – странный убор, напоминающий корону. От её взгляда кровь стыла в жилах.

Никогда не думал, что такое может произойти, но меня даже начало подташнивать от мощности её силы. Хозяйка медной горы, подумалось мне. Сколько у неё процент сечения? Двадцать? Тридцать?

– Пошёл вон, – скомандовала она Коскинену, едва взглянув на него. – А с тобой, Эльдар, мы поговорим.

Глава 26

Прозвучало это весьма агрессивно, и Коскинен испарился, как и сопровождающий. Потом строго посмотрела на меня.

Только тогда я понял, что с такой интонацией произносят имя человека, про которого знают если не все, то очень многое. Она посмотрела на меня.

– Чего остолбился?

– Ваше высокоблагородие…

– Елизавета меня зовут.