Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 109 (всего у книги 350 страниц)

Глава 27

– Дайте же мне выйти! – успел крикнуть я.

Ситуаций, когда меня обвиняли в сексуальном насилии, за все мои жизни можно было пересчитать по пальцам одной руки, и сто процентов этих случаев были клеветой. В интимные отношения я вступал только когда полностью был уверен в том, что это желание взаимно, и позволял себе только деликатно подталкивать нерешительную девушку к сексу, но ни в коем случае не принуждать.

Смутно запомнилось, что в один из разов дело даже дошло до суда, и не то счастливая случайность, не то успешные действия адвоката помогли доказать мою невиновность.

Сейчас судебные разбирательства мне не были нужны. Я успел открыть дверь, и мы оба буквально вывалились из кабинета. В коридор уже высыпала половина офиса, в основном, женщины. Дмитрий ошивался где-то далеко позади толпы, никак не реагируя – впрочем, ничего другого я и не ожидал.

– Что… что вы себе позволяете! – воскликнула директриса, глядя на полуобнажённую Наталью Рудольфовну, прижавшуюся ко мне и всем своим видом изображавшей страх и смятение.

– Я закончил работу. Ваша коллега засунула ключ в лифчик и не пускала, пока я не исправлю что-то в отчёте.

– Это ложь!

Я несколько грубо оттолкнул её, схватил за плечо директора филиала, подпоручика Арнаутову, и потащил к ней в кабинет.

– Пойдёмте, я вам кое-что покажу.

– Отпустите меня! – она вывернулась, отскочила в сторону и крикнула куда-то в коридор. – Степа-ан! Зови милицию, у нас насильник!

Меня обступили тесным кругом. У кого-то из молодых дам я заметил в руках раскрытые ножницы. Ох уж эта женская солидарность! Нет, в подобном поведении женского коллектива, мигом ополчившегося против молодого «самца», проявившего агрессию, не было ничего странного и нездорового. Так уж получилось, что у всех приматов мужские особи обычно сильнее и опаснее, чем женские, и природа с глубокой древности отработала механизмы, чтобы этому противостоять.

Двое крепких мужиков-курьеров вышли вперёд, готовые меня схватить, но увидев, что я не представляю угрозы, остановились, ожидая указания.

– Дамы и господа, минуту внимания! – Я поднял и показал планшет-рихнер. – Позвольте мне продемонстрировать кое-что.

Сделал громкость побольше, открыл «Звукозапись» и отмотал на начало записи. Нажал «Воспроизвести», проматывая некоторые паузы и реплики.

'– А что, если мы договоримся… Ну… например… вы закроете глаза на некоторые… некоторые неряшливости… если…

– Если что? Если раздену вас, чтобы достать ключ?

– Ну… не только…

– Ключ вы, как я понял, не достанете? То есть, вы хотите, чтобы…

– Ага!.. Нет, погоди, только после… Караул! Насилуют!

– Дайте же мне выйти!'

Я остановил воспроизведение. В воздухе повисла пауза, директриса отвела глаза – по выражению лица было ясно, что она в курсе финансовых махинаций.

– Вам нужны пояснения? – улыбнулся я. – Полового контакта не было, хотя я получил устное согласие, вернее, требование, чтобы он состоялся. Ключ, как вы видите, действительно был спрятан в глубинах нижнего белья…

– Вы ничего не докажете! – вырвалось у директрисы.

– А мне не нужно ничего доказывать,

– А я знала, что они топливо сливают!.. – послышался тоненький голосок откуда-то с задних рядов. – Слышала разговор…

Она замолчала – видимо, девушку кто-то одёрнул. Можно было порадоваться проснувшейся честности, но, скорее всего, всё было не так. Как это часто бывает, всегда находится кто-то, желающий в подходящий момент поставить подножку провинившемуся начальству.

– В общем, дорогие дамы, так поступим. Я напишу комментарий, что потеря расходных средств произошла не по злому умыслу, а из-за халатности и цифровой безграмотности. Напишу рекомендацию о выделении бОльшего числа рихнеров на подразделение, а также на обучение штата основам работы в учётных программах. Чтобы окончательно уже перешли на электронный документооборот.

В толпе послышался ропот:

– Ещё чего… ничего нет надёжнее бумаги…

– Давно пора…

– Зачем это нам…

– Тише! А сейчас, пожалуйста, напоите меня и моего крепостного чаем, и мы…

Я не успел договорить фразу. Через толпу рванула стройная тень, затем цепкие пальцы ухватились за планшет, который я всё ещё держал в руках.

– Отдай! Отдай! – шипела Наталья Рудольфовна.

Благо, двое мужиков, стоящий рядом, расцепили нас, потому что драться с девушкой, которой десятью минутами ранее едва не вступил в интимную связь – мне точно не хотелось.

Я обратил внимание, что Дмитрий всё это время стоит сзади и светит на меня камерой телефона. Закончив и отправившись домой, я спросил:

– Ты зачем снимал?

– Да так! Для личного архива, люблю всякие такие потасовки снимать.

– А я уж думал – для доказательств в случае суда.

– Ну, тут, барь, не боись, я б за тебя вписался, без базара! Когда бабы начинают барагозить…

Далее последовал полный маскулинного шовинизма монолог про сущность женского характера и случаи несправедливых наказаний за сексуальное насилие – ни опровергнуть, ни поддерживать его я не стал, потому что тема была слишком сложной и противоречивой, а я банально устал. Сказал только, чтобы больше не снимал про меня никаких видео, и тем более —не выкладывал никуда, пригрозив штрафами и продажей.

Нет, всё чаще думалось мне, всё же, Сид как камердинер был куда лучше. Да и просто как компаньон и приятель. Но уговор – есть уговор, я обещал дать ему свободу – я дал, и жалеть об этом не собирался.

На следующий день был последний город, старинное Сухово Городище, бетонная крепость с двумя десятками многоэтажек, стоящая на берегу большого болотистого озера.

– Вот это Большая Шиза, а там за островом, где разделяется – Малая Шиза, – снова рассказал Дмитрий. – Василиски здесь отменные водятся. Ну, мелкие-полосатые которые, съедобные. Которые тебя сами не схарчат.

– На вкус они как?

– Ну, как лягушки.

Я вгляделся в снежную гладь озера, которую пересекал одинокий снегоход. Дмитрий хохотнул:

– Ты не вглядывайся, барь, они в спячке все! Под корягами, на дне. Потом вода спадает, лёд с воздушной прослойкой остаётся, они вылезают и подо льдом ползуют, тут их и берут.

– Я понимаю. А почему озеро так называется?

– А что-то с греческого. Тут первооткрыватель был этот… Дмитрий, как его… На «И» фамилия.

– Ипсиланти? – вспомнил я фамилию греческого офицера из истории параллельных миров.

– Во! Он. Он как-то по-хитрому назвал, вроде как Шизонерия, то бишь «разделяющаяся вода». Но потом народ сократил.

– Прекрасно.

Проверка в этом городке оказалась быстрой и особых нарушений не выявила. По сложившейся традиции перед перелётом мы по дороге в геликоптерный аэродром присели перекусить в столовке – прямо скажем, весьма дорогой и со скудным меню.

И когда я допивал чай, соврешенно неожиданно для меня телефон прорезался десятком сообщений.

– О, письма прилетели! – синхронно со звуковым оповещением сообщил Дмитрий, зарывшись в свой телефон. – Тут рядом военная база, видимо, выгрузка быстрее, чем от гражданки прилетела.

От Сида:

«Баря, приветъ! Зову тебя барей по привычке, ничего? Как ты там? Рассказывай, посылай фотографии хоть – интересно же! И если надо приехать – пиши. Высылаю тебе два строительных проекта от бюро, про которое говорили перед вылетом, оцени, какой лучше?»

От мамы:

«Какъ ты тамъ, не простыл? Говорятъ, надо есть мёдъ и пить чай съ цитрусовыми».

От Мариэтты Генриховны:

«Ну что, племяшъ, видалъ чешуйчатых? Пей чай съ мёдомъ, чтобы не простыть. Надеюсь, тамъ бываетъ мёдъ? Приветъ отцу передавай. У меня всё хорошо. Браслетъ тотъ проклятый доделала наконецъ, в серию пойдётъ. Ленка замужъ собирается, отговариваю, не пара он ей. Помощникъ дантиста какой-то».

От Аллы, снова короткое:

«Как оно?»

От Самиры – уже второе, в ответ на моё последнее сообщение, которое я отправил уже с Антарктиды:

«Значитъ, долетел. Приветъ драконамъ…»

Чертежи дома на маленьком экране загружались и открывались чрезвычайно долго, но общая мысль была понятна. Двухэтажные и трёхэтажные имения – дань традициям, когда высота была признаком успеха. В пользовании они куда менее практичный, чем большое, но одноэтажное строение просто потому, что тратится меньше сил и времени на передвижение по лестницам. Это сейчас мне двадцать, а уже ближе к сорока лишний раз задумаешься, напрягать ли колени, чтобы подняться наверх, или лучше остаться ночевать в нижней спальне. Но это, конечно, касается жилой зоны, а не всего остального. Потому выбрал вариант одноэтажный, с одной высокой «башенкой» и большим технологическим цокольным этажом. Написал ответ Сиду, добавив:

«Если архитекторы смогут – пусть посчитают ещё пару бункерных этажей, мало ли, какие идеи придут».

Признаться, от новости про Ленку стало даже как-то грустно. Светлой грустью, конечно. Не то, чтобы что-то у нас могло получиться, но такое чувство всегда испытываешь, когда узнаёшь о помолвке знакомой симпатичной девушки, которую знаешь давно.

Гораздо бОльшей грустью явилось то, что среди писем всё ещё не было письма от Нинели Кирилловны. Я, конечно, давно понял, что почтовые сервера работают и связываются друг с другом каким-то совершенно загадочным образом. Но за полторы недели уж точно могла написать. Если…

Если, конечно, не передумала. Если её не переубедила или строго-настрого запретила со мной общаться Альбина. Если не объявился тот рыжий кадет…

Возникла мысль даже попросить Сида связаться с ней, уточнить, почему не пишет, но этот вариант я отбросил, как проявление ненужной слабости и неуверенности. Как много переживаний в период молодости! К счастью, даже несмотря на юношеские гормоны, я умел усмирить своё волнение, чтобы успешно продолжить работу. Сумел убедить себя в том, что моя воздыханная всё ещё ждёт меня, а молчание имеет веские причины.

Хотя, конечно, очередной сон про бордель указывал на то, что проблема воздержания становится всё серьёзней.

А работы было много. Терпеть не могу подобные трудоголистские запои, но это отлично помогло отвлечься от зимней хандры и мыслей о молчании Нинели Кирилловны. По возвращению в офис я ещё два дня оформлял анкеты, отчёты, спорил с Елпидифором Анемподистовичем по поводу важности отдельных деталей, прежде чем наступил долгожданный выходной – первый за девять дней. Он выпал на субботу, день, в которой половина организаций социалистического союза не работало, поэтому я проводил его дома, читаю историческую литературу и коротая время за просмотром классических фильмов.

Посмотрел старинную французскую трилогию «Масочный злодей» про злого властелина, меняющего маски, а затем улетающего на ракете на луну. Затем – отечественный фильм семидесятых годов «Флиртъ на службе» про молодого очкастого подпоручика, устроившегося на работу в отдел к строгой одинокой конторской даме. Смотрел в перемотке, потому как многое показалось знакомым.

За этот день мне пришло два звонка. Первый – от отца.

– Как успехи? – спросил я.

– Никак. Нет следа. Уральские коллеги нашли и разговаривали с её матерью – перед уходом, оказывается, она сказала, что «уходит очень далеко, к звёздам».

– Что это может значить? На Луну, что ли?

– Ты думаешь… – отец замялся, подбирая слова, видимо, о месторождении он не рисковал говорить даже по защищённой связи. – Думаешь, «оно» могло вырасти там? Это выглядит безумием, такого никогда не было. Я бывал на Луне, и там…

– Ты бывал на Луне⁈ – воскликнул я.

– Да, а что такого? В общем, там всё привозное. Аккумуляторы и прочее.

– Понял. Тогда – где именно?

– Пока продолжаем контролировать данные с ядерных станций. Договорился уже с половиной, раз в неделю будем собирать и анализировать.

– Хорошо. Но выглядит ненадёжным – слишком уж неоперативно выйдет реагировать по данным недельной давности.

– Знаю, но критикуешь – предлагай!

– Драконы. Спросить у них, – повторно предложил я.

– Да ну! Брось. Не того уровня вопрос, чтобы им задавать. Ладно, буду думать. Перезвоню через неделю.

– Привет от тёти тебе.

– И ей.

Он положил трубку. Чуть позже поступил первый звонок с материка – звонил Голицын-младший.

– Эльдар Матвеевич! Рад слышать ваш голос. У вас всё в порядке? Полярная хандра уже овладевает вами?

– Есть немного, – признался я.

– Знаю, что у вас там в городе есть отличный бордель, один из лучших в южном по…

– Пожалуйста, хватит! – не выдержал я. – Мне, блин, уже в десятый раз о нём говорят! Хватит!

Голицын-младший выдержал паузу, за время которой я почувствовал, что проявил излишние эмоции.

– Оу. Ну, мне кажется, вам уже пора. Да. Определённо пора туда. Но я не за этим. Мы тут с батюшкой и Давыдовым, кажется, вычислили члена Северной Лиги, который руководит охотой за вами. Похоже, они всё это делали исключительно из подозрений, что вы являетесь неким «антихристом», стремящимся уничтожить мир. Отправили его в качестве посыльного и придумали план переговоров с целью доказать, что вы не представляете угрозы. В общем, возможно, скоро ваша ссылка закончится.

– Это отличные новости, Леонард Эрнестович, – кивнул я. – Если от меня что-то требуется – присутствие на каком-то обсуждении, или что-то ещё – я готовы выдвинуться в любую минуту.

– Пока не отсвечивайте. И обезопасьте своё жилище.

– В каком смысле?

– Ну… мало ли. До свидания, связь очень дорогая, очень…

Это «обезопасьте» прозвучало крайней подозрительно – как будто бы ищейки уже вышли на мой след, но признаваться в этом Леонард Эрнестович мне не захотел.

Что ж, я был готов к такому повороту событий. Некоторые артефакты уже были припасены, особняк уже до меня был напичкан видеокамерами и системами слежения, спал я всегда в амулетах и потому усугублять паранойю пока не собирался.

Но следом, почти сразу после звонка пришло сообщение от пользователя «Анонимъ» с текстом, эту паранойю основатель усугубившую:

«Я знаю всё о тебе. И у меня есть важная информация для тебя. Приходи въ бордель, кабинка номеръ двадцать два, завтра, девять вечера…»

Глава 28

Разумеется я спросил: «Кто это?»

Ответ пришёл через пару дней:

«Та, кто знает о тебе чуть больше тебя самого».

Умела ли эта незнакомка заинтриговать? Пожалуй, умела. Признаться, уснул я не сразу, поскольку сомневался, стоит ли идти. Во-первых, я решил, что буду сторониться борделей, как источник самого мощного соблазна в моём текущем положении. Во-вторых, всё выглядело как типичнейшая ловушка. С другой стороны – логичнее всего было бы взглянуть в глаза своему страху, а ловушки с заманиванием в бордели не очень в стиле работы тайных обществ. Значит, это действительно был кто-то, кто владел важной информацией обо мне.

Что ж, я решил, что попробую. Схожу в злополучную кабинку номер двадцать два.

Обидно было, что назначили на восемь вечера. Хоть я и в достаточной мере самоорганизован, всё равно словил это неприятное чувство ожидания, когда оставшиеся часы перед встречей используешь неэффективно и хочешь пропустить в быстрой промотке.

Итак, ближе к шести выдвинулся в город. Зашёл в парикмахерскую, приведя свою шевелюру и небритость на лице в порядок. Короткую не то бороду, не то щетину, выросшую за время разъездов по городам и весям, оставил в форме эспаньолки, чтобы казаться чуть старше. Сытно перекусил, решив не полагаться на ресторан. Без получаса восемь я зашёл в кафе «Потускневший Тромбон» и попросил у подошедшей администраторши:

– Мне назначено на восемь в двадцать вторую кабинку.

– В двадцать вторую?… – она нахмурила брови, не сразу поняв, что я имею в виду, а затем перешла на полушёпот. – А, вот вы о чём. Постойте, я позову.

На лице у неё отобразилось не то сожаление, не то презрение. Прождал пять минут, слегка занервничав. Припёрся крепкий парень северных кровей, не то якут, не то чукча, не то алтаец – достаточно редкая «порода» в этих краях.

– Следуйте за мной, – мрачно сообщил он.

Я отметил про себя, что он ничего не сказал и не спросил про мой возраст, что, возможно, говорило о профессионализме. Такие, как он, по лицу и одежде определяют, что перед ними не просто парень с улицы, услышавший о заведении от сверстников. На моём лице определённо было написано, что я пришёл сюда целенаправленно, и он, похоже, это прочёл. Мы прошли цокольный этаж, дойдя до неприметной шторки, висящей на стене в качестве элемента интерьера. Он отодвинул полотно, нажал пульт, который достал из кармана. Дверь, успешно сливавшаяся со стеной, пришла в движение, открыв путь на лестничные пролёты вниз.

– В первый раз? – спросил провожающий, когда я только вступил на лестницу.

«Ох и не люблю же я бункеры. Пожалуй, больше я только не люблю лифты», – подумалось мне, когда я взглянул вниз.

Там оказалось пролётов тридцать, не меньше. До самого основания скалы фьорда, на котором стоит замок. При этом этажи ниже минус пятого были подсвечены заметно тусклее.

– Да, в вашем заведении – первый. Это что, все тридцать этажей – вниз?

– Нет, конечно, – усмехнулся провожающий. – Минус пятый, на нижних – база дисколётов РосКОН, а мы занимаем любезно-предоставленные пустые этажи. Если бы было глубже – мы бы наши гости слишком уставали и приходили в полную небоеготовность.

– Вы офицер? – предположил я.

– Отставной, – он неприятно цыкнул зубом. – Правила, получается, не знаете?

– Не знаю.

На самом деле, это мне было не особо интересно. Как и не особо интересна история этого парня и этого места – в каких они взаимоотношений с местной властью и с имперской армией, кто держит заведение, откуда берут девушек – и так далее. Хотя, судя по серьёзности, в подобные заведения бывает приличный конкурс, и несчастных пленниц тут не бывает – только вольные профессионалки, пришедшие в профессию более-менее сознательно.

Я не был любителем подобных мест, но знал, что серьёзные учреждения такой направленности часто появляются под покровительством кого-то из силовиков и военных. Для России во всех ей вариантах подобная практика была редкостью, но по примеру колониальных держав из других миров я знал, что такое вполне может работать. Такие бордели вырастают на окраинах зон влияния, в разных удалённых местах – и из-за удобства занятия таким бизнесом, и с вполне практической целью. Но часто дорогие заведения бывают и в столицах, и служат для сбора досье о различных девиациях наиболее-знатных посетителей. Тайная полиция может в борделях копать на министерство обороны, губернская гвардия – следить за чиновниками внутренних дел. Демидовы на Строгановых и так далее. А затем всплывшие факты ложаться козырями на стол и всплывают в сми в качестве улик при различных клановых разборках.

В любом случае, распутывать этот клубок, заниматься освобождением женщин, наведением справедливости и борьбой с армейской коррупцией я не стал. Пусть другие герои занимаются, я же пришёл сюда с вполне конкретной целью: получить ответ на вопрос «кто написал анонимку».

«Или?» – спросил себя я.

Нет, никаких «или». Даже оказавшись вдвоём в комнате я не стану делать ничего, что бросит тень на мои чувства к Нинели Кирилловне.

– Минимум два часа. Предоплата двести рублей, остальное на выходе. Наличные. Если у вас нет, то можем вернуться для обналички в ресторане.

– Дорого, – признался я. – Это почти моя месячная зарплата на материке. Неужто ваши… дамы столь дорогие?

– Двести местных рублей. Или девятнадцать имперских.

Всё никак не привыкну у масштабам цен. Это уже было куда ни шло. Всё равно дорого, конечно, но уже вполне ожидаемо. Я пока не был уверен, что дело в принципе дойдёт до заказа.

– Девушек младше семнадцати у нас нет. Равно как и юношей любых возрастов. Если вы за этим…

– Меня это не интересует, – прервал я ненужные пояснения.

– Табак, алкоголь и средства контрацепции входят в цену. Из наркотических средств разрешены только…

– Не интересует.

– Большинство девушек состоят в профсоюзе, поэтому проявляйте уважение к профессии, элементы физического насилия рекомендую использовать только с согласия дамы. Цена за час указана за классику, либо за эротический массаж. Прейскурант по дополнительным услугам есть на месте, там…

– Тоже не стоит, – оборвал его я.

Он развернулся, остановился на миг и всё-таки решился уточнить.

– Понимаю, что задаю некорректный вопрос, но зачем вы здесь? Такое чувство, что вы идёте с какой-то целью.

– Дело в том, что мне пришла анонимка. О том, что меня будут ждать в двадцать втором номере. Возможно, дело ограничится разговором.

Охранник ухмыльнулся.

– Наше учреждение не рассылает анонимной рекламы, у нас с этим строго. Скорее всего – частная инициатива кого-то из дам, хотя это мы тоже не поощряем. Что ж, остаётся надеяться, что кто-то даст вам знак. Мы пришли.

Мы остановились у двери в лестничном пролёте. В небольшой прихожей с парой бархатных диванов стоял секьюрити – я сразу почувствовал наличие сенса, процентов на пару ниже моего. В руках у него было два прибора – металлодетектор, тут же отловивший мой опечатанный пистолет, отправившийся в камеру хранения, и короткий артефакторный жезл, которым он точно также провёл вдоль меня.

На браслетах и амулете на шее прибор издал тихий звук.

– Так… автощиты тоже в хранение. У нас не стреляют. Амулет от гипноза, как вижу – можете оставить, если вам это не нравится. Готово, теперь, прошу, предоплату.

После уплаченных купюр открылся вход в холл. Надо сказать, с дизайном всё было в порядке – дорого, слегка вульгарно, но именно того градуса, какого полагается. Золото, шёлк, бархат, картины художников эпохи возрождения. Играл бликами диско-шар, в баре звучала тихая электронная музыка. Там меня встретила администратор – в коротком латексном платье на голое тело, и отвела в комнату для выбора дамы. Усадила на диванчик, вручила в руки прейскурант. Мой взгляд пробежал по строчкам, заметив строку: «Удушение гостя – +50 ₽»

– Что предпочитаете, сударь? Вам сенситивную, или простую? Одну, или несколько? Классика, массаж, или что-то более изысканное? – она говорила с таким волнующим контральто, что я изрядно разволновался.

– Эм… мне бы двадцать вторую комнату, – сказал зачем-то я. – Полагаю, одну девушку. Мне сказали, что будут ждать там. Кто у вас в двадцать второй?

– У наших коллег нет привязки к комнатам, – девушка помотала головой. – Но двадцать вторая комната – это люкс для любителей садо-мазо… Это плюс шестьдесят рублей.

– Так… – я задумался на миг. – Признаться, я не знал.

– Почему именно двадцать вторую комнату? У вас договорённость с кем-то из дам?

– Нет, вовсе нет, – ей я решил не признаваться – мало ли, вдруг это как-либо дискредитирует незнакомку, отправившую послание. – Знаете, а сколько дам сейчас свободно? Можете показать всех?

– Всех? У нас сто комнат, и сейчас свободно около сорока работниц… Полагаю, вам не сильно интересны девушки старше… скажем, тридцати?

В этом я не мог быть абсолютно уверен – дама, отправившая сообщение, могла оказаться и старше.

– Давайте до тридцати… пяти.

– Хорошо, тогда мы приведём сначала десять, а если вам не понравится – ещё десяток, – сообщила распорядитель, тихо поднялась и отправилась куда-то в коридоры.

Оставшись наедине, я вдруг вздрогнул. Садо-мазо. «Знаю всё о тебе».

Чёрт возьми, это же Ольга Лекарь. Я не знал, что за чертовщина творится с лифтами, и была ли моя палачиха сейчас в мире, но это был определённо её почерк.

Нет, встреча с ней мне сейчас не нужна. Я не готов – только не сейчас. Я дёрнулся, собравшийся уже уйти, даже сбежать, но не успел – девушки ровной отточенной походкой уже зашли в комнату и встали напротив. В лёгких полупрозрачных туниках, прикрывавших ажурное бельё. Худые, стройные, белые, чёрные, даже одна бронзово-зелёная.

Ольги среди них не было. Но вот третья девушка…

Она была блондинкой, славянкой лет двадцати пяти, чуть пониже меня, самую малость пофигуристей модельного стандарта красоты, в розовом лифчике.

Но что самое чудовищное – на ней были очки. А черты лица чудовищно, прости невыносимо напомнили мне Нинель Кирилловну. Мы встретились взглядами, и она подмигнула мне.

– Её, – не раздумывая сказал я распорядительнице.

– Это Аделаида, прекрасный выбор! Рассказать подробнее про опции? Вы выбрали двадцать вторую комнату, это означает, что…

Она взглянула на девушку, и та кивнула, поэтому фразу распорядитель не закончила. Мои догадки подтверждались. Девушка, напоминающая внешностью Нинель Кирилловну, ни в коем случае не стала бы соглашаться на садо-мазо, а значит – это именно та, что назначила встречу.

– Все свободны. Изволите выбрать алкоголь и напитки?

Аделаида протянула мне руку, я взял её ладошку в руку, и она повела меня по ковровой дорожке вдоль кабинетов. Ряд дверей с табличками вдоль бетонных, пусть и украшенных стен, неприятно напомнили мне лифтовые шахты Бункера, но я быстро сбросил наваждение.

Как хорошо, как хорошо, что это не Ольга Лекарь.

– Как вас зовут, сударь? – спросила она.

– Скажем… Эдуард, можно на ты.

– Хорошо. Меня можно Ада… А ты почему опции не выбрал? Ты же знаешь, что там, в двадцать второй?

Это всё разговор для отвлечения внимания, понял я, и решил не отвечать, пока мы не придём в комнату.

– Мы пришли, – она щёлкнула магнитным ключом по замку углового кабинета.

Загорелся свет. Нет, это была не кабинка – помещение было огромным, оформленным в красно-чёрных тонах. Плётки, приспособления разной длины и формы на полках. Огромная кровать, готовая вместить десяток дам с чёрными простынями и подушками из кожезаменителя. Кожаный диван. Столы с подушками, какие-то безумные конструкции вроде электростульев с креплениями для рук и ног. Цепи с крюками, клетка по центру комнаты. В общем, все тёмные пучины похоти мир от мира оставались примерно теми же самыми. Оставшись вдвоём, Аделаида скинула туфельки, пошла по голому бетонному полу босиком.

– Так ты не уточнил, ты хочешь со связыванием… и прочим?

– Нет, Аделаида, мы оба знаем, зачем мы здесь, – сказал я, выразительно посмотрев на неё.

– А… хорошо. Просто грубости и прочее, без предметов… просто я никогда именно в двадцать второй не была, ты у меня первый, я обычно не соглашаюсь, но посмотрела на тебя, и поняла, что хочу поэкспериментировать именно с тобой! Ты… ты же не девственник? Может, попробуем что-то новое?

Она сняла очки и протёрла краешком пеньюара.

– Не девственник. Аделаида. Что-то я уже засомневался. Это ты отправила сообщение?

– Ка… какое сообщение? – опешила девушка.

– «Я знаю всё о тебе. Важная информация, приходи в бордель, номер двадцать два, завтра, девять вечера…»

– Я… я не отправляла ничего такого, – Аделаида подошла к столику, где стоял алкоголь и кувшины с разными соками. – Тебе что-то налить?

– Чаю мне приготовь. Или закажи. Я выпью и пойду.

Тут она уже заволновалась.

– Может, останешься? Честно, мы можем всё отменить, можешь посмотреть кого-то другого, может, действительно, кто-то встречу назначил, но у нас с этим строго. Вряд ли кто-то из девушек, скорее всего кто-то из коллег пошутил, или…

Я хлопнул себя ладонью по лбу.

– Дмитрий, будь он неладен. Постоянно говорил про бордель, и что мне нужна разрядка, и выбрал самое интересное место. Вот же чёрт!

– А тебе нужна разрядка? Да, вижу, нужна… Не уходи, ладно? Кто такой Дмитрий? Твой друг?

Она присела на край обширной кровати и похлопала по простынке, мол, садись. Я не сразу понял, что инстинктивно сел в метре от неё.

– Какой, к чёрту, друг. Крепостной. Камердинер. Местный.

– Местный? Ты дворянин… Я вижу акцент. Центральный регион, да?

– Подмосковье, – кивнул я.

– Ты здесь… в ссылке, ведь так?

А она была не дурой, подумал я. Я уже почти был готов слиться и уйти, но она попала в самую болевую точку, выведя на душевный разговор. Я бы даже предположил, что она может быть сенсом и прочитать мои мысли – но нет, это простая насмотренность, опыт на чтение характеров. Такой бывает у таксистов, парикмахеров и прочих лиц, через которые проходит очень много разношёрстной публики, и которые слышат много разных историй.

– Да, Ада, ты почти угадала. Что-то вроде ссылки. Я зарёкся ходить в бордели, но мне настолько скучно и одиноко, что я ухватился за соломинку и напридумывал себе каких-то секретов сразу же, как пришло сообщение. А Дмитрий не промах, да.

– Так что мы делать будем… – Аделаида сладко потянулась, отчего кружевной лифчик под полупрозрачной туникой съехал немного вбок.

– Ну, раз уж мы с тобой говорим – то давай поговорим.

– Только давай сначала о тебе? У меня всё скучно… обычно спрашивают, сколько лет в профессии – пара лет всего, а до этого неудачные поступления на социолога, несчастная любовь, в общем… Расскажи, а почему ты зарёкся ходить в бордели? Ты же… тебе лет двадцать, откуда такой негативный опыт?

– Ну, когда-то очень-очень давно я был в борделях. И мне всегда не нравилось. После них остаётся послевкусие лжи.

– Лжи, потому что у меня было много мужчин для тебя? Но я тебе не вру. Я… подмигнула тебе, потому что ты мне очень понравился, честно.

Как же убедительна была эта ложь, я почти повёлся. На самом деле, я действительно мог ей понравиться – как удобный и даже интересный клиент.

– Ладно. Есть ещё одна причина, по которой я не хотел бы ходить в бордели.

– Как зовут эту причину? – Аделаида улыбнулась. – Она осталась там, в Подмосковье, правильно?

– Не совсем. Неважно, где она. Далеко, на другом конце света.

– Она блондинка? Похожа на меня?

Она сняла очки, положила на столик, посмотрела на меня слегка с прищуром. Отпираться было бессмысленно.

– Да, чёрт возьми, она похожа на тебя. Только чуть моложе. Видимо, поэтому я и ошибся.

– Расскажи подробнее. Чем похожа?

– Ростом и чертами лица. Она тоже носит очки. Она отличница, очень домашняя девушка. Любит читать. Лицо такое светлое. У неё длинные светлые волосы, сладкие, слегка пухлые губки, ножки не такие длинные, она… она любит пингвинчиков, понимаешь? Вот ты любишь пингвинчиков?

Это говорил не я – это говорили остатки реципиента в моём мозгу.

– Бедный Эд… – жрица любви осторожно погладила меня по плечу. – У вас с ней так ничего ещё и не было. Она тебе так и не дала?

– Оба раза срывалось, – кивнул я. – Но она сказала, что готова, скажем, сорвать цветок любви вместе со мной.

– О-о… Знаешь, я сначала подумала, что она тебя динамит. Но нет, если она действительно девственница, и пообещала тебе, то действительно может тебя дождаться. Вы с ней сядете на кровать, она снимет блузку, вот так…

Пеньюар оказался на полу.

– Я стараюсь не представлять, как это будет. Всё равно всё будет не совсем так.

– А какая у неё грудь? – Аделаида провела по нижнему краю чашек своего лифчика.

– Самая красивая в мире грудь, наверное. Я видел на фото. И попа… Так, знаешь что, Аделаида. В общем, примем как медицинскую процедуру, – я вздохнул и откинулся на кровать. – Снимай всё с себя и сделай со мной что-нибудь руками, только, пожалуйста, быстро и безэмоционально.