Текст книги ""Фантастика 2024-64". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Эпилог. Или Тот-кто-зовет-себя-Сиятельным.

Эпилог Сиятельного. Первой книги в серии.

Сиятельный, Адрок Халдери, человек, юноша, студент, выживший. Блеклые ярлыки, по отдельности ничего не говорящие об удивительном человеке. Каша из знаний и жизненного опыта, которую невозможно усвоить. Плюс мертвое сознание в бездыханной оболочке. Сколько попыток слияния я уже совершил? Десятки или сотни тысяч? Со временем процесс поиска решения интеграции чужих воспоминаний перешел с сознательного на подсознательный уровень.

Адрок Халдери был похож на меня в детстве, но не смог справиться с проблемой своего разрушающегося самосознания. Пока не знаю, что случилось. Его личность можно представить как медленно рассыпающееся отражение в зеркале. При этом сама отражающая поверхность оставалась целой и невредимой. Разрушение шло сверху вниз, от личности индивида к социальной составляющей человека. Адрок Халдери в какой-то момент перестал себя таковым считать. Его тело отказывало не потому, что умирало от естественных причин, а из-за неспособности разных уровней сознания найти связь с телом. «Кто я? Сиятельный. Что связывается меня с этим телом? Неизвестно». Нельзя управлять тем, что никак не способен почувствовать. Возможно, его сознание стало чем-то большим, и материальное тело перестало подходить под роль физической оболочки. Пока я пришел к такому выводу.

Увеличение общего объема сознания – такова истинная награда для тех, кто проходит испытания Адом. Разделение на потоки – это часть тренировки, а не основное назначение. Сейчас, пытаясь разобраться в каше из воспоминаний и эмоций, оставленной Адроком Халдери, я смог найти ключ к решению проблемы только за счет большего объема сознания и более совершенной версии самосознания. В детстве мне пришлось поломать голову над тем, как усмирить собственный бунтующий интеллект.

– Сколько времени уже прошло?

Появившаяся черная сфера спустя мгновение ответила на мысленно заданный вопрос.

– Тот-кто-стал-Сиятельным просил отключить уровени самосознания, отвечающий за время, законы бытия и сверхцель.

– Помню. И все же? Мне кажется, будто время тут, во мраке, и вовсе не идет.

– Три месяца и шесть дней от начала Эпохи Магии. Старшая просила максимально замедлить время в моей обители, пока здесь находится ее ставленник.

– Интересно. Есть и другие указания?

Черный шар посреди мрака, пожалуй, единственное, на что вообще можно тут смотреть. Я «вижу» так же, как когда-то мог видеть Сиятельный, используя свой опыт от использования способностей «Синестезия» и «Глаз импа». То самое дополнительное чувство сущности, приобретенное Сиятельным, очень похоже на их комбинацию.

– Старшая наложила три ограничения на нового хозяина тела Того-кто-звался-Сиятельным. Не дать ему умереть, пока тот в моей обители. Не выпускать, пока знания не будут освоены полностью. Не разрешать покидать Запретный Город, пока тело полностью не будет приведено в жизнеспособное состояние. Когда все условия будут выполнены, отправить его по указанным ей координатам.

– М-да. Другого от мамы можно было и не ожидать.

Передо мной стояли три проблемы, с которыми нормальный человек никогда в жизни не столкнется. Первая – уже во время интеграции отделить мои воспоминания от тех, что принадлежали Адроку Халдери. Вторая – остаться самим собой даже после слияния, по сути, с личностью другого человека из другой эпохи. И третья, самая сложная, – осознать проблему с отказывающим телом шире и глубже, чем сам Адрок Халдери, чтобы не повторить судьбу Сиятельного.

Первую проблему, с воспоминаниями, удалось решить благодаря опыту покорения Серых Земель, отделяя сам жизненный опыт от эмоций и переживаний. То есть я понимал его опыт через призму собственного, более зрелого и разностороннего. Вторая проблема, оставаться самим собой, исчезла за счет первого решения. Я достраивал себя за счет опыта другого человека, а не сливался с ним воедино. Третья, контроль самосознания и связи с телом, оказалась сложнее и решалась за счет большего объема моего сознания. Можно приступать! Предстояло понять проблему, которая и стала причиной смерти Сиятельного.

Глубже. Я видел, как маленький Адрок, получив первые проблески самосознания, изучал мир вокруг. Весело покусывал игрушки, постоянно улыбался, радуясь миру вокруг, плакал от любого дискомфорта, ползал по кроватке, тратя крохи имеющихся сил. Невольно всплывали мои собственные воспоминания об этом периоде жизни. Те, о которых я не знал. Пластиковые коробки яслей детдома, автокормушка для грудничков, андроиды-няньки, таскающие меня и других сирот между зоной для сна, кормления, игр и ванной. Не считая врача-наблюдателя, до двух лет я не видел ни одного живого человека. Я начинал завидовать Адроку из-за его нормального детства.

Еще глубже. Оба родителя, несмотря на семейные трудности, учили подрастающего Адрока языку, настойчиво, снова и снова, проявляя любовь и заботу. Говорили на арабском, и эти знания одно за другим сливались со мной. Аба – папа. Оом – мама. Оба родителя были переполнены счастьем, слыша, как ребенок называет их мамой и папой на родном языке. Резались зубки, Адрок плакал. Падал, учась ходить, и снова плакал. И опять я вспоминал свое детство. Взгляд нянек-андроидов, не запрограммированных на проявление эмоций, холодно смотрящих на первые попытки деток ходить. Упал – плачь сколько влезет. Твои слезы никого не волнуют. Оглядись! Вокруг тебя такие же карапузы, которые не могут помочь тебе подняться. Учи слова, учи сочетания слов, расширяй свой словарный запас. Ситуация менялась, только когда группа детей начинала плакать, не выдерживая стресса от постоянного давления социальной среды яслей детдома. До обидного неприятный контраст. Адроку досталась вся любовь и забота обоих родителей. А мне не перепало вообще ничего.

На свое шестилетие Адрок умудрился подхватить ветряную оспу, свалившись с температурой под сорок. Остановим процесс интеграции.

– Фаркоп. Сколько времени прошло?

– Десять месяцев и четыре дня, о двуживущий. Рекомендую отключить все личные и сверхличностные уровни самосознания, дабы упростить процесс интеграции жизненного опыта.

Двуживущий? В принципе, это сейчас неважно.

– Благодарю за предложение, но я предпочту остаться самим собой, а не смесью двух личностей.

– Как вам будет угодно, о двуживущий.

Шире. Мир становился больше и понятнее, когда базовые языковые нормы арабского усвоены и неустанные надежды отца начинали оборачиваться домашним обучением английскому языку. Адрок с папой смотрели европейские новости на английском каждый день. Все вещи в доме были обклеены стикерами, дублирующими названия предметов на английский. Два раза в неделю проводились дни английского, когда никто в доме не говорил на арабском. Судя по обмолвкам, которые не понял Адрок, но понял я, родители начали длительную подготовку к переезду в другую страну. Их английский казался мне архаичным на фоне того же языка, но двести лет спустя. Простой, без второго смыслового ряда слов, без трех стандартных схем построения предложений. Понятный. Удобный. Универсальный. Так его описывал отец Адрока. Я принимал полученные знания, делая их основными для применения. Мои же становились языковой надстройкой.

Еще шире. Детство Адрока. Я узнавал мир, прошлое Земли глазами очевидца. Первые кнопочные телефоны и смартфоны, древние персональные компьютеры, архаичные резиновые противозачаточные средства. Конец эры бумажных книг! Деградация экологии, начинающиеся проблемы с водой и продуктами питания! Сильнее всего поразило, насколько отсталой была медицина. Ручные стетоскопы для прослушивания сердца. Уколы и таблетки вместо медицинских нанодоботов, доставлявших лекарства прямо до нужных клеток. Учимся, учимся и снова учимся. Мои знания о мире будущего малополезны в современном обществе 2025 года. Слишком большой технологический разрыв.

Двенадцать лет. Из-за нарушения работы надпочечников в период пубертантно-юношеского созревания Адрок начал резко толстеть. Наследственность от матери. Она уверяла, что к восемнадцати лишний вес сойдет, стоит организму адаптироваться к взрослому гормональному балансу.

– Фаркоп…

– Восемнадцать месяцев и двадцать два дня, о двуживущий. Это две тысячи триста сорок шестой идентичный вопрос, заданный вами за время контракта. Ваше слияние идет в сотни раз дольше нормы из-за нежелания отключить уровни самосознания, мешающие процессу. Двое станут одним. Есть ли смысл упрямиться?

– Я не мстительное посмертие Того-Кто-Звался-Сиятельным. Не его воля. Не смесь двух разных людей.

– Вам придется выполнить условия контракта, оставленного прежним владельцем тела.

– Придется. Но на своих условиях. Я останусь самим собой, вобрав в себя жизненный опыт Сиятельного.

Выше. Юность, подготовка к эмиграции, военные действия в Сирии. В тринадцать лет Адрок собственными глазами видел смерть друзей и соседей. Боевики врывались в их дома во время проведения рейдов, вытаскивали людей на улицу и расстреливали. Грабеж и насилие под прикрытием правомерных действий. Отец Адрока, учитель социологии, предвидя войну, распродал все ценное имущество, делая свой дом крайне непривлекательной целью для боевиков. Разбитые окна, облупившаяся краска на стенах, покосившийся забор. От рейдов приходилось спасаться документами, выданными в комендатуре за взятку. Побег через границу прошел не совсем гладко. Адрок наступил на мину. Спасение в виде пары безымянных героев, без преувеличения, можно назвать чудом. Момент переезда в новую страну я старался запомнить особенно хорошо. Какие документы нужны мне для становления гражданином нового мира? Нормы поведения, этики, способы решения проблем. Водительские права, карточка социального страхования, паспорт? В мое время хватало и подкожного чипа биометрической идентификации, заменяющего все документы. Но это не мой мир.

Еще выше. Подростковая жизнь. Первое просмотренное порно из коллекции друга тайком от родителей, когда тех не было дома. К счастью для самого Адрока, его психика была достаточно пластична, позволяя легко адаптироваться к культуре новой страны. Компьютерные игры, доступные девушки, красивые машины, футбол, привычные мне драки в школе. Адрок Халдери проживал подростковый период обычного тинейджера из семьи среднего достатка. Упрямый в отца, он унаследовал привычку к неопасным инстинктивным реакциям тела до того, как мозг успевал об этом подумать. Поцеловать девушку до того, как сознание подумает о страхе перед поступком. Или ударить задиру, а потом дать деру. Смелый малый! Да, пожалуй, это можно назвать инстинктивной смелостью.

Естественную доброту, доставшуюся Адроку от матери, нельзя описать в двух словах. «Каким человеком ты хочешь быть? Какие качества личности в себе воспитать? Относись к другим так же, как хочешь, чтобы относились к тебе». Если отец учил тому, как взаимодействовать с внешним миром, то мама – тому, как работать с миром внутренним. Любящие родители… как-то тоскливо стало на душе. Эти воспоминания я сделал частью себя, желая прочувствовать родительскую любовь. Стать более психологически полноценным. Я всегда стеснялся своего пустого происхождения. Теперь же стал чем-то средним между Адроком Халдери, выросшим в любви, и Анжи Ганетом, знавшим только холод космоса и бездушных нянек. Возможно ли, что Персея добивалась именно такого эффекта от своего хода? Дать мне таким образом то, чего сама как родитель дать не смогла?! Сколь многогранны мысли у бессмертных.

Глубина… смерть старой личности Адрока Халдери.

– О Двуживущий. Процесс интеграции становится опасным из-за неполной синхронизации самосознаний.

– Вижу, мистер Фаркоп. Дальше начинается последний отрывок жизни Адрока Халдери. Точнее, уже Сиятельного. Этот период жизненного опыта можно поглотить, либо отключив все мои фильтры самосознания, слившись воедино, либо охватив объемом сознания всю картину целиком, а затем медленно и верно разбираться в том, что стало причиной смерти его личности. Я выберу второй вариант. Так интереснее!

Больше! Мне надо погрузиться в пучину безумия стадиона, захваченного террористами. Окунуться в выжженный эмоциональный фильтр обычного подростка, чьего друга убили у него на глазах. Того, кто восемнадцать часов сидел рядом с трупом знакомого человека. Случайного парня, которому в руки упал кусок плоти подорвавшегося заложника. Того, кто смотрел в лицо палачу, не боясь раскаленного дула винтовки, приставленного к голове. Надежде старика, работавшего уборщиком. Еще глубже в безумие! Где ты умер, Адрок Халдери? Что убило твою душу?

Ярче. Сияй! Да, я вижу смерть отца Ричарда и твое отчаяние от безысходности. Тебе так плохо, что ты прячешь сознание глубоко внутрь себя. Хочется умереть от страха до того, как за тобой придут слуги палачей. Не спать, не есть, не отдыхать, страшно встать и помочиться. Надпочечники вырабатывают смертельную для обычного человека дозу адреналина. Еще! Где ты умер?! Что тебя уничтожило изнутри? Ошейник? Вина… ты чувствовал огромную вину выжившего, став единственным, с кого сняли ошейник на всем стадионе. Да! Ты стал символом надежды для тех, кто думал о своей скорой смерти. Что тебя убило? Нет… это была не смерть… а самоубийство. Ты решил сам себя убить, став их коллективным наследием, отпечатком, оставленным в истории мира теми, кто сам это сделать уже не мог. Духовное самоубийство. Отказ от личных предпочтений ради выполнения взятых на себя обязательств. Ты хотел оправдать перед судьбой сам факт своего спасения. Благодеяние?! Благочестие?! Символ надежды… Сиятельный. Это был ты! Ты сам придумал себе это имя! Сиятельный!

Дольше! Шире! Глубже! С поправкой на время! Покажи мне, что стало причиной саморазрушения твоей личности. Нет, не твой отказ от собственной выгоды. Заглянем в самую глубину того, что ты чувствуешь, но не осознаешь! Посмотрим, что помнит твое тело, Сиятельный! Сущность? Все дело в потоке сущности, что проносился бурным потоком сквозь тебя? Подсознательно ты понимал, что сама активная деятельность Сиятельного губит тебя, но спасения жизни других, исправления покалеченных судеб были тем, ради чего ты готов был пожертвовать собой. Сущность, как вода, постепенно вымывала то, что было остатками личности Адрока Халдери, укрепляя каркас из убеждений Сиятельного. Медленная смерть одного делала ярче другого. Понимаю. Чужая душа, искусственно созданная из символа веры, не может управлять родным телом. Чем ярче был свет Сиятельного, тем ближе он находился к своей смерти.

Надлом… из старого искалеченного тела Адрока Халдери вытащили его спрятавшуюся душу. Ту самую, что ушла в себя после смерти Ричарда на стадионе. Удивителен сам факт того, что Сиятельный мог и дальше управлять постепенно отказывающим телом. Выжить после того, как из тебя вытащили душу… это нечто за рамками моего понимания.

Как мне сделать образ Сиятельного частью себя? Если привычная форма самосознания состоит из природной, социальной и личностной части, то Сиятельный относится к сверхличностной. Нечто такое, что ты делаешь не ради себя, а ради других. Проще говоря, нельзя поглотить этот фрагмент жизненного опыта, не сделав его частью самого себя. Но и Сиятельным я становиться не собирался.

– Двуживущий желает получить совет?

– Ты все мои мысли читаешь? Впрочем, неважно. Да, буду рад любой помощи.

– Тот-кто-звался-Сиятельным открыл четыре витка спирали сущности. Его тело может использовать естественный тип гармонизации. Двуживущий может пожелать заложить образ Сиятельного в естественную для его тела технику гармонизации, тем самым решив вопрос с уникальностью своей личности.

– Так просто? И никаких подводных камней?

– Действует запрет на распространение информации о данном типе гармонизации.

– Пожалуй, я откажусь. Будет интересно повоевать с системой убеждений Сиятельного на моем игровом поле. Мне нравятся его поступки, но претит его бескорыстие. Люди не ценят то, что получили просто так.

– Да будет так. Естественный тип гармонизации будет доступен двуживущему как новому владельцу тела.

Другого решения я все равно не видел. Становиться фанатом своего дела, как Сиятельный, – все равно что второй раз пойти на духовное самоубийство. Не-не-не! Это моя жизнь, и только я ей буду управлять.

Потихоньку, день за днем, я становился более зрелой версией Сиятельного. Кто я? Анжи Ганет, уже взрослый парень, проживший всю сознательную жизнь на полях виртуальных сражений. Мечи, магия, подземелья, целая эпоха разрушений и завоеваний. И вместе с тем я Адрок Халдери, подросток, прошедший непростой путь от жителя Сирии до становления символом надежды. Пора! Все проблемы с телом решены.

Сиятельный Анжи Ганет скоро вернется на Землю!

Джон Голд
Следы Сиятельного. Книга вторая. Белоцветье.

Пролог.

Пролог.

Сейчас мне страшно. Я прошел сквозь ад, заставляя его обитателей содрогаться от ужаса от упоминании моего имени. Покорил земли мертвых, обитель оживших ночных кошмаров и дважды встречаясь с их хозяином. За относительно короткую жизнь, от моей руки пало так много разумных, что ими можно населить целую страну. Я сам трижды был краю смерти, так и не пережив четвертый. Наверное, в совокупности весь этот жизненный опыт помог мне осознать, что именно сейчас произошло.

Вокруг абсолютная тьма, без звуков и запахов. Впереди за столом сидит нечто внешне выглядящее, как образ мужчины с едва заметной серебристой аурой. Нейтральное спокойное выражение лица с легким намеком на безразличие. У него впереди вечность, ибо передо мной не человек. На ум приходит только термин Апостол. Я утратил свое физическое тело и эфирное тело, став просто душой, висящей перед ним.

Не знаю, как именно я умер, встав с того проклятого инвалидного кресла в обители Фаркопа. Сейчас это уже не важно. Все равны перед смертью. Нет смысла в деньгах, красивой внешности и репутации, когда тебя уже похоронили на кладбище. Я мертв. Наверное, только моя близость со смертью, позволяет мне понять все до того, как будет задан первый вопрос. Нечто шепчет мне, что есть право всего на три и каждый из них, будет стоить мне частички себя старого.

Апостол терпеливо ждет. Ему некуда торопится, находясь в этом странном месте. Вокруг только тьма и мы вдвоем.

– Почему я здесь и мне даровано право разговаривать с вами?

Все тот же шепот, говорит о том, что я не стою и дорожной пыли, под ногами существа подобного ранга. Боги не играют в человеческие игры.

Мужчина оперся головой на руку, приняв позу мыслителя.

– Дитя, в нижнем мире Земли, ты был единственным кому за всю его короткую историю, должны были боги, а не он им. Пантеону богов Карна требовалось место, населенный город полный эманациями веры, ставший в итоге святой землей. Лос-Анжелес, был одной из трех культурно-религиозных столиц мира. Имя Сиятельный, доставшееся тебе по наследству, передавалось из уст в уста до самого прихода Океана Хаоса. Ты пробыл в обители Фаркопа двадцать два года, дитя. И стоило тебе покинуть его темницу, как ты мгновенно умер, растворившись в водах Океана Хаоса. Однако законы кармы нерушимы, даже перед лицом богов. Любой долг кармы должен быть перекрыт равным делом. Наша встреча, это плата за твои деяния и высший из возможных даров для простого смертного.

Прошло больше двадцати лет… Значит земляне уже переселились в мир Карна, последовав за Обществом Первых Людей. Все это уже не имеет значение. Единственное, что важно, это нынешняя беседа с Апостолом от пантеона богов Карна. Сама встреча, с ее многочисленными ограничениями, происходит не потому, что они хотели мне что-то рассказать, а из-за долга кармы и некоего встречного предложения, до которого я должен сам додуматься. Второе, и есть тот самый величайший из возможных даров для простого смертного. Другими словами, есть некий выбор.

Можно потратить право на второй вопрос, ценой еще большей утраты себя. Или сделать выбор, озвучив свои пожелания к тому, что я хотел бы получить в будущем.

– Мистер, из того что вы предложите, я выберу тот вариант, в котором будет возможность заниматься магией. Пусть не сразу, но шанс должен быть.

Чувствую, как потратил право на второй вопрос своей просьбой. Моя душа страдает от утраты осколка самой себя. Ах да… это последнее, о чем я могу попросить.

– … тогда пусть третьей моей просьбой будет, осознанность в новой жизни. Я не хочу, как в прошлый раз, потратить впустую отпущенное мне время, работая на людей, которых не знаю. И делая вещи, которые не люблю. На краю смерти, это два моих величайших сожаления. От всего сердца, от всего, чем когда являлся Анжи Ганет и Сиятельный, я прошу посвятить мою душу магии.

Пару мгновений Апостол медлил с ответом.

– Ты просишь о трех вещах, дитя. Не держи на нас зла, за то, что сразу после рождения, нам придется взыскать с тебя образовавшийся долг кармы. – он встал из-за стола – Я Авиур Тенеций, младший Апостол бога Карденона, путеводителя между жизнью и смертью, признаю благочестие твоих желаний. Если в поисках магии, ты сможешь достичь материковой части Карна, посети собор Совета Церквей. Я дарую тебе право вспомнить, кем ты был в прошлой жизни… Анжи, сын Персеи ДеБран, “Ока Хаоса” и Терцио Ганета, по прозвищу “Белоцветье”.