Текст книги ""Фантастика 2024-64". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Глава 7. Путь к библиотеке Остроговых.

Оттолкнувшись от лавки, я сконцентрировал свою силу дара в нижнем его центре, который отвечал за физическую составляющую, так как удерживать контроль в подобных ситуациях сразу над двумя, я пока в полном объеме не мог.

По телу сразу пробежала волна снимающая боль. Я же без особого труда ушёл под рукой зайца, устремляясь в нижнюю переходящую стойку, дабы заскочить за спину медведя.

Стоило мне очутиться в нужном месте, как я, быстрым движением схватив его за голову, смещая его центр тяжести, отправить его в полёт, подсекая ноги.

Неизвестный нападающий ещё только встречался с каменной дорожкой аллеи, а моя нога уже ударила по внутренней части бедра человека в маске волка, остановив так и не начавшийся выпад, после чего я без труда влепил ему кулаком в ухо, заваливая любителя прямых ударов на короткой дистанции на мощёную дорожку.

Второй неизвестный падал к моим ногам, а я резко сделал шаг в сторону, даже несмотря на третьего, точно зная, что он ударит ногой, которая прошла в полуметре от меня, я же сделав под шаг, был рядом с ним, играючи отбив корявый удар кулаком, захватывая его ударную конечность.

– Ты только ногами исподтишка бить мастак, – оскалился я в маску зайца, и резкими волнообразными движениями выбил из плечевого сустава его захваченную конечность.

Человек в маске зайца взревел как раненый зверь, и сложил одной рукой печать, после чего из отверстия, которое служило ртом у маски, вырвалась струя огня и, устремилась на мою левую руку, которой я всё ещё контролировал в захвате пойманную часть тела врага.

От дикой боли, накрывшей мою руку, я отпрыгнул на метр назад, тряся загоревшимся рукавом, пытаясь сбить пламя, а вдали стали разносится глухие полу внятные выкрики.

Не способный потушить горящий рукав, который уже прогорел до рубахи, и прилипал к коже, оставляя волдыри, я рванул петлицы формы, и словно волчок крутясь в пол оборота, скинул подобие кителя, который снялся частично вместе с рукавом рубашки и, кожей.

Одежда упала на каменную дорожку всё больше поглощаемая огнём, а моих недругов уже нигде не было видно.

Я стоял один, сжимая зубы от невыносимой боли в покрытой многочисленными ожогами левой руке, где волдыри были даже на пальцах.

Не прошло и полминуты, как из-за дальнего поворота, где ранее был силуэт Марфы, ко мне спешно приближались несколько людей.

Двое мужчин и одна женщина, а также невысокая девушка, которая выделялась на общем фоне данной процессии.

Мужчин я не знал в лицо, так же как и женщину, которая, судя по седым волосам, заделанным в пучок, и морщинам на остром как у орла лице, явно могла разменять полвека.

А вот в девушке я узнал Елену Андреевну, что было весьма странно, если судить, что позвать на помощь должна была Марфа.

– Что тут происходит!? – С ходу задал мне вопрос слегка полный пожилой мужчина с красными щеками, у которого если присмотреться, на воротнике, а также у краешков губ были крошки и маслянистые разводы.

– На меня напали неизвестные в масках, – спокойно ответил я, пытаясь придать себе невозмутимость на лице. – Но они сбежали, видно боясь вашего появления.

– Ваша рука Григорий Александрович! – Вскрикнула, прикрывая рот ладошками Елена.

– Как они выглядели? – Задал мне вопрос, на который я уже ранее дал ответ, второй мужчина, который мог походить на сурового гробовщика, или мажордома.

Я перевел взгляд на худого высокого мужчину с прилизанными на прямой пробор волосами и, гладко выбритым лицом.

– Я не видел их лиц сударь, – морщился я от жгучей боли в обожжённой руке. – Они были в масках зверей. Если вам интересно, то нападающими были заяц, волк и медведь.

– Прекратить паясничество, – сурово раздул ноздри худой мужчина. – Что вы делали тут вблизи женского общежития?

– Еким, хватит. Вы не видите, молодой человек ранен. Давайте сначала доведём его до лазарета, а потом и расспросим. – Тоном самой строгой учительницы по математике, произнесла женщина, чем заставила слегка вжать голову в плечи худого человека.

– Как будет угодно ваше сиятельство. – Слегка поклонился, как выяснилось Еким, пожилой женщине.

Уже через двадцать минут я сидел на кушетки, а мою руку тщательно осматривал и врач, которого я уже знал.

Ибрагим Филатович с умным и озабоченным видом крутил мою руку так и эдак, при этом цокая языком, и тяжело вздыхая.

– Да, – протянул он, закончив осмотр. – Вам несказанно повезло Григорий, что вы уже стоите на первой ступени серого круга. Иначе одними поражениями мягких тканей вы не отделалась бы. Думаю, вам несказанно повезло. Ведь даже на первой ступени выдержать огненную технику, которая не прожгла вашу руку до костей, разрушив при этом мышцы и связки, небывалая удача.

– Значит, можно не беспокоиться за этого юношу? – Ровным уверенным тоном произнесла женщина, смотря то на меня, то на врача гимназии.

– Ваша светлость, – повернулся на пожилую даму врач. – Беспокоиться не стоит. У Григория Александровича вполне себе хорошая регенерация, я бы даже сказал выходящая за первую ступень серого круга. Думаю с мазями, а также постоянными перемотками, через месяц не останется и следа на коже.

– Это не может ни радовать Ибрагим Филатович. Тогда приступайте к оказанию необходимой помощи, а то мне ещё надо пообщаться с юношей. А вы, – повернулась властная женщина на своих двух спутников и, притаившуюся у дверей Елену. – Возвращайтесь в общежитие, и продолжайте выполнять свои прямые обязанности, да и Елену Андреевну не мешало бы проводить. В свете таких вопиющих событий. Эх, если бы только знал его высочество Андрей Петрович, какой у него тут бедлам творится.

При словах о благодетеле Николаевской гимназии князе Борском, все слегка дёрнулись, и дважды поменялись в лице, в особенности врач.

– Разрешите откланяться, – опустил голову Еким, – Мы пойдём. – Начал пятится он задом к дверям, а через полминуты в больничном кабинете остался только я, врач, и как стало понятно весьма, титулованная аристократка.

Пока Ибрагим Филатович обрабатывал мне руку, приступая после этого к нанесению мази, нас несколько раз посещали из учебного и дисциплинарного совета. Они задавали одни и те же вопросы, после чего получив на них, одни и те же ответы, покидали лазарет.

Когда мою руку замотали от кончиков пальцев до ключицы, я под наставление врача, что бинты нужно будет менять раз в сутки, при этом нанося мазь на всю область руки, слез с кушетки.

И в этот момент в дверях появился сам Афанасий Михайлович. Директор всего этого заведения, собственной персоной.

– Мария Павловна, – учтиво кивнул головой мужчина, смотря на строгую худую женщину. – До меня только донесли о случившемся. Не смею вас больше задерживать тут, и приношу мои глубочайшие извинения за столь вопиющее происшествие рядом с территорий вверенной вам.

Женщина сухо улыбнулась, смотря, словно сверху вниз на директора гимназии.

– Афанасий Михайлович. Вы и не задерживаете меня тут. Я жду, когда окажут медицинскую помощь этому юноше, чтобы провести с ним разговор. А происшествие это и вправду из ряда вон выходящие, если Вы и ваш учебный состав за несколько лет не донесли в умы гимназистам, что первогодки могут умереть от боевых техник, выходящих за рамки серого круга. Или у вас тут скрывается и покрывается бедлам, и мне надо озадачиться безопасностью своих подопечных?

– Никак нет княжна, – испуганно широко распахнул глаза Глицын. – Мы проведём тщательное разбирательство, и будьте уверены, все виновные будут наказаны.

– Так вот и разбирайтесь граф Глицин. Расследуйте. А мы пойдём. Юноша прошу за мной. – Властно, и в то же время снисходительно произнесла княжна, начиная свой путь к выходу из кабинета.

Я шёл следом, понимая, что княжна всё же главней графа, и коли она зовёт, то лучше следовать её велению.

Пройдя под явно недовольный вид Афанасия Михайловича, я прошёл в дверной проём вслед за Марией Павловной, застёгивая практически целую рубаху, которая осталась без левого рукава.

Когда мы вышли на улицу, женщина приостановилась, явно давая мне время поравняться с ней.

– И так Григорий, – заговорила княжна, когда я встал рядом с ней, начиная вновь неспешный шаг. – Признаюсь вам, не так я думала с вами встретиться, – и, поймав мой удивлённый взгляд, продолжила говорить. – Вы же знаете, как вас окрестили в гимназии. Мои подопечные девицы, уже как несколько дней о вас ведут беседы. Вот и стало мне интересно увидеть Григория Александровича воочию. Не буду лукавить с вами. Я знаю, что привело вас на ту аллею, и думаю, ничего дурного у вас в мыслях не было. Так что об этом не будем. Лучше расскажите мне о нападавших. Внешние отличия. Как были одеты. Слышали ли вы их голоса. На что была похожа огненная техника. Я имею в виду, пламя родилось из слюны, или сразу вырвалось огненным потоком, а может с начало жидкость попала на вас и только потом воспламенилась. Так же интересно послушать, что вы думаете об их уровне физической, а также боевой подготовки, и слаженности в команде.

Я с интересом посмотрел на пожилую аристократку, и постарался придать своему лицу лёгкую растерянность.

– Ваша светлость, – поджал я губы, опуская глаза. – Там было темно, а атака началась внезапно, с сильного удара по лицу. Там было не до расспросов и разглядываний нападавших. А про технику, я это впервые воочию увидел. Струя огня вырвалась так внезапно, что я, и понять ничего не успел.

– Григорий Александрович, – встала на развилке у центрально здания княжна, повернувшись ко мне в пол оборота. – Знаете. Сказали бы вы это графу Глицину, он бы, и расспрашивать дальше не стал. Но неужели вы думаете, что я в это полностью поверю. Да было темно. Да внезапная атака из засады могла наложить отпечаток суеты и невнимательности. Да и техник вы таких пока ещё не встречали. Всё складно Григорий Александрович. Вот только я не граф Глицын, Григорий.

Я с интересом и неким уважением посмотрел на княжну, всё ещё корча непонимание.

– Знаете Григорий, – улыбнулась мне княжна. – От места, где на вас напали, до моих покоев, если бегом, то чуть меньше пяти минут. Когда человек напуган, он бежит быстрее. Потом ещё где-то столько же, чтобы добраться до дубовой аллеи. И того образно выражаясь, десять минут. Вы сударь, после нападения из засады, смогли противостоять трём явно превосходившим вас по военной выучке людям, с минимальным уроном для вашего тела, словно нарочно подставляя те или иные его участки, минимизируя травмы. При этом вы Григорий, смогли заставить одного из них уверовать, что без применения боевых техник, ему с вами не справиться. А это к слову гимназисты, которые уже явно не ниже второго года обучения. И вы хотите сказать, что при всём этом, вас застали врасплох, и вы ничего не запомнили.

Я поджал губы, отдавая должное уважение логике и прозорливости ума Марии Павловны. Но в такие игры можно играть вдвоём.

– Про саму драку вы не спрашивали княжна. Не хочу распушать хвост, но дерусь я весьма сносно. Вот только в пылу сражения не до деталей и нюансов. Мозг занят другим. Как защититься и как атаковать. Драки в темноте куда сложнее, чем при свете. Тут глазу больше присущ вид силуэта, нежели истинного обличия. А когда всё внимание сконцентрировано на защите в обороне, то руки сами закрывают часть обзора. Вот и получается, что конкретных деталей кроме масок я не рассмотрел, а когда я схватил одного из нападающих, желая его бросить себе под ноги, скорее всего у него сработал наработанный навык боя, от чего он и раскрыл часть того, что они желали скрыть, а я получил серьёзную травму.

– Возможно, вы и правы, – легко согласилась княжна. – Но даже если и так. Вы достойны вашего прозвища.

– Вы мне льстите. – Начал было говорить я, как из центрального здания вышло два человека и, быстро пошли к нам.

– Ваша светлость Мария Павловна, вот я вас и нашла. – Произнесла приближающаяся женщина с вьющимися светло-русыми волосами.

Мы практически одновременно с княжной повернулись на появившихся вблизи людей.

Я смотрел, как к нам практически подошли двое. Стройная, высокая, и красивая женщина, которой как я мог предположить, было чуть за тридцать.

У незнакомки были весьма не плохо сложено тело, которое подчёркивало платье с корсетной основой, выглядевшее строго, но весьма презентабельно.

Миловидное лицо внушало доброту, а слегка пухлые губы и щёки, а также весёлые глаза, могли ввести по первой в заблуждение о её характере.

За женщиной поспевал явно слуга, так как, во-первых, он был позади, а во-вторых, его одежда была куда блеклее, и проще, что явно была не по статусу равному женщине спутнику. Да и его возраст был уже весьма не мал, что явно характеризовали морщины и местами седеющие усы.

– Дарья Филипповна. Вы уже приехали? Ждала вас позднее. Думала встречу, как подобает, но не судьба, – слегка поменялась в лице в более добрую сторону княжна, заговорив с жениной, которая уже стояла рядом, и с интересом рассматривала меня, а точнее мою забинтованную руку. – Обстоятельства требовали моего личного присутствия.

– Не стоит волноваться княжна. Вам не по статусу встречать таких гостей как я, – мило улыбнулась женщина Марии Павловне. – Это же я напросилась на аудиенцию к вам. Если вам нужна ещё помощь, вы только скажите.

– Дарья Филипповна, – подняла ладонь, пожилая женщина, явно желая остановить речь собеседницы. – Благодарю за предложение. Однако, помощи не требуется. Молодому человеку уже оказали медицинскую помощь, а в деле разберется граф Глицын.

– Сам директор? – подняла в удивлении брови Дарья, смотря то на меня, то на княжну. – Извините моё любопытство. Но я смотрю на вашего спутника, и вижу, серьёзное ранение, и следы огня. Не откажите мне в рассказе.

Мария Павловна улыбнулась, да так, что мне показалось, словно она только и ждала слов расспроса.

– Дарья Филипповна, – повернулась женщина ко мне в пол оборота. – Позвольте тогда представить вам. Оражен Григорий Александрович. Восходящее светило Николаевской гимназии. Он и стал той причиной, по которой я вас не смогла встретить. Сегодня вечером, когда он шёл на встречу с одной из моих подопечных, на него напали неизвестные. Трое гимназистов, скорее всего третьего года обучения, пытались избить Григория, но юноша оказал отпор неприятелем, и даже смог на равных драться с более выученными гимназистами, до нашего прихода. Скажу даже больше. Григорий мог, как я полагаю победить их, но один из нападавших применил технику элемента огня, и нанёс Григорию серьёзную травму, выдав свой статус и статус своих подельников, после чего они отступили, дабы не попасться нам на глаза.

Дарья ещё сильнее вскинула брови.

– Григорий, – обратилась уже ко мне Мария Павловна. – А это Баронесса Дарья Филипповна Негина.

Я кивнул, как требовал этикет, и произнёс:

– Рад знакомству баронесса.

– Можно без титула Григорий, – улыбнулась мне Дарья. – Я также рада нашей встречи, пусть и при таких обстоятельствах. Нечасто встретишь того, о ком так лестно отзывается княжна.

– Я просто честна в своём праве, – вновь на секунду вернула строгий вид Мария Павловна. – О Григории лестно отзываются, как я наслышана и все учителя гимназии. Юноша единственный кто с первого года изучает два языка, и как я слышала от графа Феликса Романовича. Ему просто нечему учить Григория, так как он с ним общается по-французски, словно Феликс вновь очутился в Марселе.

– Ооо… – склонила слегка набок голову Дарья, улыбаясь мне. – Настолько сведущ в языках.

– Уж поверьте. Сложно услышать похвалу от Феликса о ком либо. Слишком он ревностно относится к своему предмету. Кстати, – криво ухмыльнулась княжна. – Дарья Филипповна. Думаю, Григорий как никто другой, лучше подойдёт под вашу просьбу. А поскольку он сейчас не может посещать часть уроков, и на следующей недели начнутся осенние гуляния, думаю, Афанасий Михайлович не откажет мне в просьбе отпустить Григория Александровича вам в помощь. Заодно и подлечиться вдали от здешней суеты.

Дарья Филипповна на пару секунд застыла, после чего произнесла:

– Мария Павловна, это было бы замечательно.

Я смотрел слегка растерянным взглядом то на княжну, то на баронессу, и не мог понять, подо что меня подписывали.

– Григорий вы же не откажете в помощи баронессе? – С нотками строгости, которые вновь появились в голосе, произнесла княжна.

По её интонации я уже понимал, что отказаться себе дороже.

– Ваша светлость, – потупил я взгляд. – Чем, такой, как я, может помочь Дарье Филипповне?

– Дарье Филипповны нужна помощь сведущего в языках человека. Надо помочь разобраться в книгах и бумагах, которые в своей сути изложены в большем своём роде на французском языке. Баронесса только недавно въехала вверенное ей имение, и хочет навести там порядок.

– Григорий сделайте одолжение. И примите мою просьбу, – смотрела на меня Дарья Филипповна с неподдельным интересом, и ожиданием ответа.

Я медлил, смотря то на княжну, то на баронессу.

Было уже ясно, что княжна всё решила, и мой отказ может негативно сказаться на моей судьбе в стенах гимназии.

– Сочту за честь, помочь вам Дарья Филипповна, – протянул я, косясь на Марию Павловну. Которая мимолётно улыбнулась, и вновь приняла вид самой строгости. – Надеюсь, у меня это получится, и я оправдаю наложенные на меня ожидания.

– Если с этим решено, – нейтральным тоном заговорила княжна. – То вы Григорий можете идти отдыхать к себе в общежитие. Мы же с баронессой, пожалуй, пойдем, навестим графа, и доведём дело до конца, дабы вы уже завтра могли отправиться обратно в имение Дарьи Филипповны.

Когда я был у себя в комнате, то застал там Егора и Ефима, которые удивлённо встретили меня взглядами, но не проронили ни слова в мой адрес, продолжая болтать между собой.

Под их косые взгляды я переоделся, и сразу лёг в кровать, делая вид, что намерен сразу лечь спать.

Сам же я, лёжа лицом к стене, обдумывал случившиеся события.

Нападение старшеклассников явно было спланировано. Об этом говорила их подготовленная маскировка лиц, и выбранное место засады. Также они как я думал, не рассчитывали применять боевые родовые техники, дабы не выдать себя. Но вот с чем была связана такая спланированная акция?

В голове крутились разные мысли на этот счёт. Так как о встречи изначально знал только Степан и три девушки, то возможно эти особы были, как то замешаны в этом. Хотя бы для того, чтобы определить место нападения. Хотя с другой стороны за мной просто могли следить, или девушки не скрывали грядущую встречу Марфы со мной, и об этом узнали третьи лица.

Так же возможен вариант просьбы о помощи неких первокурсников более старшим товарищам, по причине своего бессилия передо мной.

Или же это некий испытательный акт ЦТК, так сказать смотрины кандидата.

Тяжело выдохнув, я откинул мысли о нападавших, и переключился на княжну.

Тут также было много неясного. Начиная с её личной явки на место драки, и заканчивая сопровождением.

Ладно, она явилась на место драки, все-таки близка черта её территории, хотя там как я думаю, было, кому являться.

Но зачем княжне вести меня в лазарет, и ждать меня там всё время до прихода директора гимназии? Если хотела расспросить, так можно было просто приказать явиться с утра к ней на допрос.

Использовать меня, и всю эту ситуацию, дабы иметь большие рычаги воздействия на графа? Так она княжна, и так выше по статусу директора, куда уж больше рычаг, если только за Глицыным никто не стоит столь же титулованный как Мария Павловна.

Да и зачем такой особе меня рекомендовать Дарье Филипповне? Думаю в таком деле можно найти многих подчинённых, которые выполнят работу куда лучше, чем я. Или она нарочно не хочет привлекать своих людей по каким-то причинам, и из-за этого послала безродного.

Если подумать, то суть просьбы крутится вокруг баронской библиотеки. И возможно родовые тайные техники дворян хранятся как раз в таких библиотеках. Пошли княжна туда своего человека, то возможно спровоцировать скандал между дворянами по факту шпионажа или хищения.

Неужели Дарья Филипповна сама, или кто-то через неё пытались притянуть княжеский род к скандалу, путём дискредитации? Но Мария Павловна понимая это, подсунула им меня, к которому, и предъявить нечего, так как я не имею ни титула не рода.

Хотя мимика и поведение Дарьи, явно давало понять, хоть, и скрыто, что баронесса рада видеть меня на этом месте. Значит она ни приделах, иначе можно было просто отказаться, сославшись на всё что угодно.

За такими перебивающими друг друга мыслями я и уснул.

Вот как уже больше полдня я ехал в экипаже баронессы Негиной. Ещё с утра за мной прислали посланника из учебного совета, который сообщал мне, немедля явиться в кабинет графа Глицына.

Там за закрытыми дверями, Афанасий Михайлович в доходчивой форме объяснил мне, что я и так уже знал. А именно то, что меня на практически две недели освобождают от занятий, дабы я смог оправиться от травм, а также по просьбе княжны Худаловой, на это время надо мной берёт шествие баронесса Негина, с которой я должен отправиться в её поместье, и оказывать ей любую помощь. И не дай боже, на меня в гимназию поступит жалоба от баронессы, в этом случае как выразился Глицын:

– «Пеняйте сударь на себя»

– Григорий, что вы какой задумчивый и молчаливый? – Отвлекла от моих мыслей, меня баронесса.

Я оторвался от созерцания пейзажа, и повернул лицо на женщину.

– Ваше сиятельство, просто не смею вас утруждать пустыми разговорами.

Дарья улыбнулась мне, и откинула прядь русых волос с лица.

– Ну, право слово. Мы же договорились, что наедине вы можете звать меня Дарьей. А вы опять ваше сиятельство. Григорий Александрович могу я хоть с вами отдохнуть. Дайте мне глоток свежего воздуха. Я только вернулась в родные края. Мне хочется радости и свободы пока это возможно.

Я сдержанно улыбнулся даме, и произнёс:

– Как пожелаете Дарья Филипповна.

– Уже лучше Григорий, – наградила меня светлой улыбкой женщина. – Знаете, мой муж был очень строгих правил, причём не к себе, а к другим. Даже с ним я должна была соблюдать строгий этикет, и не допускать и малейшей вольности. Так что неформальное общение мне очень нужно Григорий.

– Дарья Филипповна, – поджал я губы. – А ваш муж не будет против моего присутствия рядом с вами?

– Мой муж, Григорий. Почил год назад. Убит на дуэли из-за своей скрытой тяги к блуду. Он был уличён в связи с одной молодой барышней графских кровей, которая уже была помолвлена. Её бывший жених его и убил. Так как у нас с ним не было детей, и меня с его родом больше ничего не связывало, я вернула девичью фамилию и вернулась домой. Чему нескончаемо рада. Так что не беспокойтесь дорогой мой друг. Уже скоро мы прибудем в выделанную мне усадьбу, и сможем отдохнуть. Как ваша рука? Не болит?

Я бегло посмотрел на левую ладонь, которая была словно у мумии, и хмыкнул.

– Небольшие болевые ощущения есть, но это не повод для переживания. Ибрагим Филатович предупреждал, что рука будет заживать около месяца.

– Как приедем, надо будет поменять бинты, и нанести мазь. А пока мы едем, расскажите мне, как вы противостояли трём старшеклассникам на пути к своему свиданию с дамой.

Время шло, а экипаж ехал, и только к вечеру мы достигли белокаменной усадьбы.

Стоило нам приехать, как слуги подхватили малочисленные сумки баронессы, а она сама повела меня в свой дом.

Огромные залы и коридоры встретили меня роскошью и многочисленными картинами.

Люстры горели десятками рожков, освещая своим ярким светом всё до мельчайших уголков. Как выяснилось чуть ранее, в этом мире было электричество или его подобие, вот только оно было дорогое в использовании, от чего в основном многие пользовались керосинками и свечами.

Из-за того, что я всё время находился в гимназии, я не мог разузнать про это подробней, а в библиотеки должных книг по этой теме я не нашёл.

– Вот тут будет ваша комната Григорий, – впервые за всё время баронесса взяла меня под локоть и втянула в просторную хоть и средних размеров спальню. – Вам нравится?

Я сделал вид, что не замечаю такой близости с телом женщины и учтиво произнёс:

– Это даже больше чем я мог помыслить. Благодарю вас Дарья Филипповна.

– Рада вам угодить, – вновь дёрнула она меня. – Пойдёмте, теперь я покажу вам библиотеку.

Только выйдя из спальни, Дарья отпустила мой локоть, и повела меня по коридорам усадьбы, куда-то в самую её глубь.

Однако уже вскоре мы подошли к высоким двухстворчатым дверям, которые баронесса и толкнула внутрь, открывая их.

– Работы тут много Григорий, – повернулась она в пол оборота на меня. – Но я постараюсь скрасить её вам. Вы пока можете тут осмотреться, а я пойду, распоряжусь приготовить ужин.

Я кивнул, и Дарья Филипповна проскользнула мимо меня, удаляясь по коридору, я же прошёл в библиотеку и оценил её масштаб.

Зал библиотеки был огромен. Высота потолков тут могла достигать пяти метров, а книжные шкафы не только стояли у стен, чуть не дотягиваясь до самого верха, но и располагались в два ряда по четыре шкафа по центру зала.

На полу были расстелены ковры, и повсюду хаотично была расставлена мебель, которая состояла из двух письменных столов, нескольких кресел, софы, нескольких маленьких столиков, а также по левой стороне расположился огромный камин.

С минуту походив по усадебной библиотеке, я остановился у одного из шкафов. В нем в отличие от его собратьев, торчали не только книги, но и папки с бумагами, просто хаотично положенные, а также небрежно торчащие исписанные от руки листы бумаги.

Протянув руку, я взял первый попавшийся листок и, посмотрев на него, понял. Текст был на французском, а по почерку можно было предположить, что автор этих строк, очень спешил, когда выводил написанные строки.

– Эти бумаги надо тоже будет разобрать. Отец сказал, чтобы я ничего не выбрасывала, – произнесла у меня за спиной Дарья Филипповна. – Этот шкаф можно сказать трофей. После уничтожения рода Остроговых, мой отец забрал всё это на правах победителей. Жаль, что пользы эти записи не принесли.

Я повернулся на баронессу, кладя лист на место.

– Ваш отец думал, что там скрыты знания рода?

– Все так думали, когда делили их библиотеку Григорий. Но, насколько мне известно, все остались без их знаний. Хотя как я думаю, многие просто прибедняются. Ужин вскоре будет, давайте пройдём в обеденный зал.

Я кивнул, делая шаг к Негиной Дарье Филипповне.

Через час, когда ужин был завершён, я очутившись в выданных мне покоях, где первым делом скинул сапоги, поскольку на полу был постелен ковёр с высоким ворсом.

Кинув взгляд на кровать, улыбнулся сам себе, так как она была настолько большой и воздушной, что после гимназисткой жёсткой узкой койки, выглядела венцом творения.

Скинув ученический китель, я подошёл к серой невзрачной сумке, которую привёз с собой, и достал баночку с мазью, а также бинты.

Положив их на прикроватную тумбочку, я сев на край кровати, стал не спеша расстегивать пуговицы белой рубахи.

В этот момент дверь в мою комнату открылась и в неё вошла Дарья Филипповна, закрывая её за собой.

– Баронесса? – Удивлённо протянул я, держась руки на полу расстегнутой рубашке.

– Григорий вы опять за своё, – улыбнулась она мне, делая шаг в мою сторону. – Дарья. Или вы запамятовали?

– Нет, Дарья Филипповна, – встал я с кровати. – Просто ваш визит оказался слегка неожиданным.

– Я же говорила вам, что помогу с перемоткой вашей руки. В таком деле вам самому будет весьма неудобно это делать. – Встала она передо мной и, потянувшись к пуговицам моей рубахи, стала их расстегивать.

Когда моя рубаха была скинута, Дарья Филипповна весьма проворно приступила к снятию бинта.

Её пальцы быстро и практически безболезненно снимали мои повязки, а она при этом то и дело слегка прижималась ко мне, то бедром, то грудью, кружась вокруг меня.

– Надеюсь это не вызовет у вас проблем Дарья Филипповна, – Произнес я когда женщина словно невзначай, вжалась в мою спину своей грудью.

– Не переживайте Григорий Александрович, – чуть не на ухо произнесла женщина. – Я просто помогаю вам с перевязкой, как и просила меня княжна. К тому же слуг пока в усадьбе мало, а те, что были в доме, уже отпущены мной, и покинули дом.

Я уже понимал, что тут начинает происходить, но решил точно удостовериться в своих мыслях. От чего я слегка подался назад, и моя спина вновь коснулась груди приступившей к нанесению мази женщины.

Дарья Филипповна не отстранилась ни на дюйм, продолжая, как ни в чём небывало мазать меня мазью.

– Вам не больно Григорий? Может более осторожно наносить мазь? – Произнесла после моего эксперимента женщина, водя своими пальцами по моему предплечью, спускаясь к кисти.

– Нет, – выдохнул я, думая, что совсем этим мне делать. – Ваши пальцы очень нежно, и я не чувствую боли благодаря им.

– Вы мне льстите, – отстранилась она от меня, и за шаг подошла к прикроватной тумбе, беря бинт. – Мой муж всегда говорил, что я груба и неотесанна в своих движениях тела.

Я приподнял руку, дабы было удобней начать бинтовать конечность, и произнёс:

– Иногда говорят, что мы грубы лишь с теми, кто груб с нами.

– Думаю вы правы Григорий, – расплылась в улыбке баронесса, мотая бинтом мою руку. – Не туго?

– Нет, в самый раз. – Улыбнулся я молодой женщине, которая быстро и качественно перебинтовала мне руку.

Как только процедура смены бинтов подошла к своему завершению, Дарья Филипповна положила мне свою ладонь на грудь и, подалась вперёд, я же от такого на автомате слегка отклонился назад.

– Не бойтесь Григорий Александрович, последствий, которые могут выйти вам боком, не будет. – Произнесла женщина и все-таки достала до моих губ, слегка поцеловав меня, после чего отстранилась и стала снимать своё платье.

Я стоял словно столб, и смотрел, как пышное платье упало к ногам Дарьи Филипповны, а после него и то, что было под ним.

Передо мной в этот момент предстала красивая обнажённая женщина, которая по всем признакам боролась со смущением.

Она, слегка прикрывая часть тела руками, шагнула в мою сторону.

– Не бойтесь, я вас всему научу Григорий, – смущённо улыбнулась она мне, проходя мимо меня, желая лечь на кровать. – Давай те ляжем.

Я выдохнул, поджав губы, уже понимая, что баронесса была столь же искусна в любви, насколько я был искусен в китайском языке. Вреде я его начал учить, а вот понять пока не смог.

– Не спешите вы так, – поймал я запястье женщины и притянул её тело к себе, сделав вывод, что занятия любовью у Дарьи сводились к тому, что на неё забирался бывший муж и, попыхтев в своё удовольствие сверху с пару минут в одном положении, перекатывался набок и засыпал. – Если нам никто не мешает, то и торопиться не стоит. – Нежно поцеловал я Дарью Филипповну в губы, демонстрируя свои навыки французского поцелуя, прижимая её к себе, начиная ласкать пальцами спину и бёдра.