сообщить о нарушении
Текущая страница: 98 (всего у книги 193 страниц)
По ночам ей снился дом. Леди Жиана говорила, что беременные женщины часто видят странные сны; Жиенна уже вот-вот должна была родить, – она уставала даже от коротких прогулок, из-за огромного живота не видела собственных ног и постоянно вынуждена была отлучаться в уборную, но ей не снилось ничего, кроме дома. Однако эти сновидения не приносили радости. В них она была вместе со своей семьей в Крэге, но в разрушенных башнях задувал ветер, а ее сестра и братья были словно призраки, - они смеялись где-то за углом и исчезали, как только она пыталась подойти к ним. Отец появлялся то тут, то там, далекий, как волны, бьющиеся о берег. А мать очень редко удавалось увидеть, но всякий раз, когда это случалось, Жиенна пугалась. Окровавленная тень леди Сибеллы Вестерлинг подкарауливала ее во тьме и умоляла то о мести, то о милосердии.
Жиенна не могла дать ей ни того, ни другого. Каждый раз она с криком просыпалась, запутавшись в покрывале. Здесь она так близко к земле, а судя по тому, что она узнала о болотных жителях и их зеленых снах, трудно поверить, что это просто ночные кошмары. В этом пронизанном предвидением месте сны не случайны.
Жиенна знала – все ее родные мертвы. Мысль об этом не покидала ее ни на минуту. Когда стало известно об их гибели, Хоуленд Рид, леди Жиана, Галбарт Гловер и Мейдж Мормонт попытались скрыть это от нее, но она сразу поняла, что они чего-то не договаривают, и не прекращала расспросы, пока ей все не рассказали.
Сперва она была так подавлена, что совсем ничего не чувствовала. Леди Мейдж говорила, что ее семье не причинят вреда – разве что матери, а вместо этого Ланнистеры беспощадно разделались со всеми, и последствия этого злодеяния отразились на всех Семи королевствах. Из-за убийства ее родных западные и речные лорды переметнулись к новому претенденту на престол, называющему себя Таргариеном, и Томмену осталось занимать Железный Трон считанные недели, а может, и дни. Весь Вестерос всколыхнулся, и приговор, как всегда в таких случаях, будет написан пламенем и кровью.
Жиенна пыталась ненавидеть тех, кто это сделал; ей казалось, что ненавидеть будет правильно. За ни в чем не повинную Элению, ее лучшую подругу, с которой они шептались по ночам, накрывшись одеялами, о красивых лордах, за которых однажды выйдут замуж. Если бы я только знала. За веселого малыша Роллама и за высокого сильного Рейнальда, старшего брата, который всегда заботился о ней. Когда наконец пришли слезы, она горько оплакивала братьев и сестру, но не родителей – скорби не было, только чувство вины, сменяющееся гневом.
Страшно подумать, но теперь она осталась одна-одинешенька. После поразительного открытия, кто такой на самом деле Джон Сноу, последовало известие о том, что он мертв, - его убили прямо во дворе Черного замка, и, по слухам, это сделали его же братья по клятве. По этой причине план лорда Галбарта и леди Мейдж выдать Жиенну замуж за Джона с треском провалился, и последние несколько месяцев Жиенна провела в отчаянных молитвах о том, чтобы родить здорового сына. Таким образом она хоть как-то сможет вернуть Северу и людям Робба то, что они из-за нее потеряли. Она даст им возможность снова во что-то верить.
По ночам, стараясь отгонять от себя мучительные воспоминания, Жиенна лежала без сна, положив руки на живот и слушая, как внутри шевелится ребенок. Леди Жиана говорила, что травы, предохраняющие от зачатия, которые Жиенна, сама того не зная, принимала, могут повредить ребенку, и он родится мертвым или уродом, и, страшась этого, Жиенна тревожно ощупывала себя, если ребенок затихал. Живот был не такой большой, как она ожидала, но леди Жиана сказала, что так бывает, - некоторые женщины могут проходить все девять лун, даже не зная, что беременны.
Это была одна из непостижимых женских тайн, к которым Жиенне пришлось приобщиться. До Робба она ничего не ведала о том, что происходит в браке. Девушки из простонародья хохотали над непристойными шутками, но если благородная девица знала какие-нибудь подробности отношений между мужчиной и женщиной, это подвергало серьезным сомнениям ее непорочность, бросало тень на ее добродетель и могло повлечь утрату политических союзов, земель и денег для ее отца. Если бы ее лишил девичества не сын Неда Старка, судьба Жиенны была бы печальной: все считали бы ее попорченным товаром - обесчещенная изменником, распущенная и опасная просто в силу того, что она женщина. Часто она чувствовала себя свиньей, которую откармливают на убой, но по крайней мере, наследник Короля Севера в ее утробе придавал ей ценность.
Этой ночью было так холодно, что болотная вода покрылась тонкой хрустящей корочкой льда. На сваях повисла бахрома сосулек, а в чертоге Ридов тусклые светильники чадили и трещали. В очаге ревело пламя, но хотя Жиенна, закутавшись в тяжелое шерстяное одеяло, села так близко к огню, что тот обжигал ей лицо, ей все никак не удавалось согреться.
Она была совсем одна, если не считать одного из ястребов лорда Хоуленда, который беспокойно рыскал на своем насесте в другом конце зала; лорд Сероводья обучал ястребов охотиться на рыбу и птицу. Сам лорд Хоуленд отсутствовал – он разбирал спор между двумя своими вассалами; каждый обвинял другого в том, что тот построил плотину у него на ручье и отводит пресную воду, – серьезное обвинение, ведь в местных болотах вода была солоноватая и мутная. Леди Жиана рано ушла спать, сославшись на головную боль, но поскольку она обладала даром древовидения, который, как говорили, особенно ярко проявился в ее сыне Жойене, недомогание обычно предшествовало приступу. Жиенна с тревогой ждала ее следующего видения; они не сулили ничего хорошего. Хотя после последнего, о том, что Стена падет и начнется Долгая Ночь, вряд ли можно увидеть что-то хуже.
Жиенна с беспокойством поменяла положение. Из-за сырого холодного воздуха у нее открылся слабый, но непрекращающийся кашель, к тому же ребенок часто толкался, и поэтому у нее постоянно болели ребра. Леди Жиана сделала для нее питье, но оно было таким мерзким на вкус, что Жиенна предпочитала терпеть боль. В Сероводье больше заняться было нечем. Она уже трижды перечитала все книги, что были у лорда Хоуленда; ей было строго-настрого запрещено переутомляться или делать что-либо, что может подвергнуть опасности ее саму и ребенка, так что молитва оставалась для нее единственным утешением.
Иногда Жиенна думала, что, когда ребенок родится и она больше не будет представлять ценности, ей следует избавить лорда Гловера и леди Мормонт от лишних хлопот и отправиться в дом Матери, чтобы стать септой. Она многое хотела узнать о вере. Может быть, северяне и позволят ей участвовать в жизни ее ребенка, но, скорее всего, с самого первого вздоха малышу будут внушать, что он должен отомстить за отца и отвоевать свою корону, что он Старк, а не Вестерлинг. Его будет нянчить другая женщина, так что не стоит и надеяться, что ему дадут общаться с родной матерью.
Жиенну пробрал озноб. Она почувствовала себя старухой. Если она уйдет в дом Матери и больше не выйдет замуж, если – да не допустят этого боги – ее ребенок родится мертвым, тогда ее дом прекратит свое существование вместе с ней. Ее род древний и благородный, несмотря на теперешнее запустение и бедность. А может быть, когда-нибудь ей захочется снова взять себе мужа, завести дом и семью, чтобы заменить тех, кого она потеряла. У нее больше нет матери, которая отравит ее детей прямо в ее утробе, нет и Тайвина Ланнистера, угрожающего ее родным и близким. Ее новый муж не будет таким, как Робб, но возможно, по милости богов…
Жиенна насторожилась. Ей показалось, что она услышала какой-то странный звук, доносящийся снаружи, – по крайней мере, более странный, чем обычно. Шорох, будто деревья шумят на ветру, только сильнее. По ее спине пробежал холодок, но, подавив первое побуждение по-детски спрятаться под одеяло в надежде, что чудовища уйдут, Жиенна встала и двинулась к выходу из чертога.
- Лорд Хоуленд, - позвала она, - это вы?
Нет ответа.
- Лорд Галбарт? – Жиенна помедлила у выхода, но потом потянула за ручку, и дверь с треском отворилась. Внутрь ворвался холодный ночной ветер, едва не захлопнув дверь. – Леди Мейдж?
Шум стал громче, и ей пришлось почти кричать. Вдруг в пятно света ворвалось нечто огромное и черное, хлопая крыльями и каркая, а за ним последовала целая черная туча. Жиенна отступила назад, поскользнулась и упала.
«Это вороны», - поняла она. Их здесь сотни. В воздухе мелькали перья, клювы и когти; птицы камнем падали на нее, а она отчаянно пыталась прикрыть голову руками. Вороны были так близко, что Жиенне казалось, будто они вот-вот начнут вырывать у нее пряди волос. Светильники шипели и мигали от ветра, поднимаемого крыльями, и чертог временами погружался в кромешную тьму. Воронов становилось все больше и больше. Сквозь дверь с воем задувал зимний ветер. Жиенна поползла к очагу. Порывом ветра разбросало угли по полу, и если они разгорятся…
Что-то ударило ее в поясницу, и она снова упала на колени, едва успев выставить руки, чтобы не удариться животом об пол. На четвереньках она добралась до очага, набросила одеяло на угли и стала поспешно затаптывать их. Но только она вновь подняла одеяло, как голодное пламя жадно лизнуло сухие плетеные циновки, будто они были смазаны жиром, и внезапно зал пересекла огненная черта, словно нож резанул по горлу.
Жиенна метнулась в сторону, но пламя преградило ей путь; огонь лизнул ее платье, и она почувствовала жар. Затушив дымящийся подол, она повернулась в другую сторону, но огонь был и там. Из-за дыма воронов не было видно; Жиенне стало ясно, что они оказались здесь не случайно.
Отойдя подальше, насколько это было возможно, Жиенна разбежалась и перепрыгнула через пламя, тяжело приземлившись по другую сторону огненной черты. Отодвинув в сторону одну из перегородок, с помощью которых чертог можно было перестраивать и передвигать, она прошептала молитву Матери и, оттолкнувшись, прыгнула вниз.
До пирса было четыре или пять футов, и Жиенна, приземлившись, почувствовала во всем теле отдачу от удара о доски. Нет, нет, так нельзя, я не могу… Но что ей оставалось делать? Она не могла просто стоять и смотреть, как горит Сероводье. Вдалеке уже раздавались крики – болотные жители заметили пламя, но они не успеют добраться вовремя. Рядом нет ни Рейнальда, ни Робба, ни сира Бриндена, ни лорда Хоуленда, ни лорда Галбарта, ни леди Мейдж. Нет никого, кроме нее.
Жиенна отвязала от пирса одно из ведер и погрузила его в черную воду, плещущуюся внизу. Ведро пробило тонкий лед, вокруг разлетелись осколки, и на мгновение Жиенна увидела в воде свое отражение на фоне пылающего дома. Она повернулась и, собрав все силы, плеснула воду в пламя.
Раздалось шипение, и в холодный ночной воздух поднялся столб белого пара. Жиенна уже стояла на коленях, наполняя другое ведро; над пожарищем кружили вороны, но она едва их замечала. Она наполнила третье ведро, потом четвертое, изо всех сил стараясь удержаться на скользком пирсе; от холодной воды руки закоченели, но она все плескала воду в огонь. Наконец из темноты появились тени, из лодок выпрыгнули люди. Жиенна закашлялась от дыма, и вдруг ведро выскользнуло из ее пальцев, а кто-то крепко схватил ее за запястье и оттащил от огня.
- Ваше величество! Уходите!
Жиенна повернулась и увидела леди Мейдж. Из чертога вылетали клубы пепла и раскаленные угли, но пламя уже почти угасло и каркас здания в целом не пострадал. Со всех сторон суетились болотные жители, заливая угли и осматривая опоры, стараясь определить, насколько они обгорели и можно ли войти внутрь. У Жиенны подкосились ноги – к счастью, леди Мейдж все еще поддерживала ее. Все случилось так быстро, что она не успела испугаться, и только сейчас до нее дошло, насколько близка была гибель.
- Почему это произошло? – в оцепенении спросила она, наблюдая, как горящая стена складывается пополам и рушится, словно ветхий пергамент. – Почему?
- Из-за моих детей, - совсем рядом раздался голос, заставив и Жиенну, и леди Мейдж вздрогнуть. Рядом с ними встала леди Жиана, босая, одетая лишь в запачканную копотью ночную рубашку. Скорбным взглядом она озирала свой горящий дом. – Жойен и Мира мертвы. Вороны прилетели, чтобы рассказать мне об этом. Они оба мертвы, их кровь дает жизнь новой трехглазой вороне, а на Север всеми силами идет враг.
- Болтоны? – спросила леди Мейдж. – Если эти ободранные сукины дети думают, что…
- Нет, мертвецы, - ответила леди Жиана. – Мне поведал об этом Бран Старк, повелитель воронов, - или тот, кто когда-то был Браном. Он открыл глаза в сердце-древе Винтерфелла и увидел замок в руинах. Он видел, как двое мужчин борются в снегу, пытаясь захватить меч, который сиял, словно солнце, и в конце концов один из них убил другого и забрал меч. А потом он увидел, как идут мертвецы, много тысяч мертвецов. Упыри уже далеко к югу от того места, где когда-то стояла Стена. За ними идут другие. Тьма сейчас сильна, как никогда.
Леди Мейдж была потрясена до глубины души.
- Бран Старк? Но его и малыша Рикона давным-давно убил Теон Грейджой…
- Нет, - убежденно сказала леди Жиана. – Он жив. Но он так изменился… теперь его нельзя узнать. Молитва железнорожденных обернулась против них. То, что мертво, умереть не может, оно восстает вновь, сильнее и крепче. Бран стал зеленым принцем, повелителем тысячи глаз и одного. И он призывает нас сражаться.
- Сражаться? – Даже грозная леди Медвежьего острова, казалось, на мгновение поколебалась. – Армия мертвяков уже в Винтерфелле? В разрушенном Винтерфелле? Мы с лордом Галбартом можем немедленно отправиться на Север и собрать те силы, что у нас есть, но это будет опасное предприятие, а результат, вполне возможно, окажется ничтожным. Наш долг - оставаться здесь, с королевой, пока не родится наследник его величества, и…
Жиенна вскрикнула. При слове «наследник» как будто кто-то схватил ее за позвоночник и вырвал его из тела. У нее перехватило дыхание, она не могла даже вздохнуть, пока ее не отпустило. Когда ей стало чуть легче, она с ужасом поняла, что не вся влага, пропитавшая ее юбки, - это болотная вода.
- Леди Мейдж, - едва смогла прошептать она. – Боюсь, вам не стоит уже об этом беспокоиться.
Женщины взглянули на нее. Они обе дали жизнь семерым детям – леди Мейдж пятерым, а леди Жиана двоим, так что они сразу поняли, что происходит.
- Ваше величество, - леди Мейдж крепче сжала ее руку. – Вам не следовало так утомляться, ваш срок уже близок. Это слишком опасно. Идемте сейчас же.
Жиенна, спотыкаясь, пошла за ней. Кто-то из болотных жителей зажег факелы, и их свет причудливо мерцал посреди темного полуразрушенного остова Сероводья. Пламя отбрасывало рваные тени, темные силуэты казались призраками. На полпути в дом Жиенну скрутил очередной приступ боли. Женщины, чей срок уже наступил, иногда ездят верхом, чтобы вызвать роды, но тушить пожар, - это, возможно, единственный случай в своем роде.
Они вошли внутрь. Леди Жиана нашла уцелевший угол, отгороженный плетеными занавесями, и жестом велела леди Мейдж уложить Жиенну на циновки. Ее дом наполовину сгорел, она только что получила вести о гибели своих детей и о нападении потусторонних тварей на Север, дом ее сюзерена, но невысокая болотная жительница держалась с завидной выдержкой.
- Обычно в первый раз роды длятся долго, - сказала она, - но вы только что пережили такое потрясение, так что ничего нельзя сказать наверняка. Простите меня, ваше величество, если бы у меня были мои травы и настои, я могла бы сделать роды легче, но, к сожалению, все сгорело. Вы молитесь Семерым?
- Я молюсь всем богам, - с трудом вымолвила Жиенна. – Старым и новым. И богам Робба, и моим.
- Милое дитя, - леди Жиана мягко погладила ее по волосам. Она смотрела куда-то вдаль, и Жиенна поняла, что леди Сероводья видит сейчас перед собой свою дочь. Ей уже никогда не привести в мир детей Миры, не облегчить ее боль, не приложить малышей к ее груди. Она не увидит, как они вырастут и овладеют знанием своего народа. Жиенна не хотела даже думать о том, каково женщине вынести такую утрату. Она уже потеряла дом, мужа, свекровь, отца, мать, сестру, братьев, своего защитника, но ребенок – это совсем другое. Плоть от своей плоти, дыхание от своего дыхания, душа от своей души. Боги, умоляю вас, вы уже столько забрали у меня, позвольте мне сохранить хотя бы ребенка. Больше мне ничего не нужно.
Очень скоро боли стали сильнее. Жиенна стонала, мычала и шипела во время схваток; ей хотелось кричать, но почему-то не получалось. Если бы ей удалось, она бы закричала изо всех сил, и это бы разорвало ее пополам. Поэтому она в молчании боролась с болью; в это время леди Мейдж отгоняла посторонних, а леди Жиана держала ее за руку. Иногда она клала руку Жиенны себе на плечи и ходила с ней туда-сюда, а иногда осторожно вводила пальцы ей между ног, проверяя, как проходят роды. Хотя схватки начались внезапно, похоже, пока все идет как полагается.
Волосы Жиенны намокли от пота и прилипли к лицу и шее. Мысленным взором она видела, как Робб нежно улыбается ей, но каждый раз, как она пыталась прикоснуться к нему, он исчезал, и она чувствовала лишь беспрестанные толчки его наследника. Если это правда, если Бран и Рикон живы… ведь это из-за них он искал утешения у нее… нет, ей не хотелось думать об этом. Слишком страшно.
