сообщить о нарушении
Текущая страница: 189 (всего у книги 193 страниц)
Лютоволки последовали за ними. Лапы болели, воздух горел в груди, дышать было тяжело. Наконец волчица проползла по узкой тропке над пропастью и вошла в открытые ворота, ведущие в холодную белую гробницу замка – пустую, мерзлую, заброшенную. Каждый звук эхом отдавался в пустых залах, на полах намело сугробы. Волки след в след шли за людьми – женщина пахла неправильно, плесенью и разложением, - и наконец оказались в большом чертоге, в котором стоял массивный трон из чардрева, а стены были украшены бело-синими знаменами. В дальнем конце зала, перед дверью, на которой был вырезан полумесяц, стояли женщина и мужчина. Женщина приковала своего пленника к колонне и принялась снимать с двери бронзовые засовы.
- Кэт, - заговорил мужчина. Несмотря на суровую стужу, по его лицу стекали капли пота. – Кэт, прошу… все, что я делал, было ради любви… ты не можешь винить меня за то, что я любил тебя! Я стал бы тебе таким же хорошим мужем, как и Нед, но я был низкого рода, а ты была дочерью Риверрана, это их вина, не моя… если бы мы сбежали, я дал бы тебе все, что бы ты ни пожелала… мы бы путешествовали по Вольным Городам, я бы вплел бриллианты в твои волосы. Если бы ты поверила мне, если бы ты дала мне шанс, ничего бы этого не случилось! Еще… еще не поздно, мы можем…
Как и прежде, женщина не обращала на него ни малейшего внимания. Она сняла последний засов, и дверь открылась, явив ревущую пустоту. В тот же миг сильный порыв ветра сорвал с нее капюшон, и волчицу словно пронзила молния – она узнала ее.
Она… она знала эту женщину. По крайней мере, волчица знала, хоть девочка и не помнила. Вытащив ее обнаженное тело из реки, волчица учуяла исходящий от нее трупный смрад, увидела ее окровавленное горло, перерезанное от уха до уха, и рваные раны на лице. Она взяла в пасть руку женщины и яростно потрясла, пытаясь пробудить ее, но та не очнулась. Я знаю, она мертва. Я видела это во сне. Но как же она оказалась здесь, живая, но в то же время мертвая? Налитые кровью глаза горели огнем, горло было скрыто под высоким воротником, плоть побелела и сморщилась, а волосы стали редкими, как у старухи. Кто эта женщина, почему волчица так старалась спасти ее? Девочке почти удалось вспомнить, но обрывки воспоминаний тут же погрузились в неподвижный темный омут, в который превратилась ее память, отравленная ядом Летней Девы.
Волчица поджала хвост и заскулила.
Женщина подняла глаза и увидела волков. На ее лице появилось зловещее выражение, неживой взгляд был устремлен на них. Она подняла руку, и волки приблизились. Мужчина забился в цепях, с ужасом глядя на них. Он явно решил, что женщина призвала их из ниоткуда.
- Кэт… Кэт! Прости, прости меня. Я не хотел тебе вреда, никогда не хотел… я спас Сансу, я…
Черный волк приготовился к прыжку, рыча и скалясь. Волчица сделала то же самое. И, повинуясь еле заметному жесту этой женщины, Кэт, они прыгнули, чтобы перегрызть пленнику горло.
Человечек закричал и задергался, но ему некуда было бежать. Волчица вцепилась зубами ему в плечо, вырвала кусок плоти. Кровь и костный мозг потекли в горло. Ее брат вгрызся пленнику в грудь – там мясо нежнее. Они с рычанием грызли, кусали и глотали, пока тело мужчины не превратилось в жалкое окровавленное месиво. Однако он был еще жив – из разорванного горла раздавался хрип. Кэт жестом отозвала их, и они принялись кружить рядом, облизываясь и рыча. Женщина подошла к пленнику и освободила его. Он рухнул на пол, и она потащила его к открытой двери. На каменных плитах оставались яркие пятна от крови и вываливающиеся внутренности. Кэт постояла мгновение, созерцая пустоту, простершуюся внизу. Она что-то прокаркала сквозь перерезанное горло, а потом одним быстрым, безжалостным движением вышвырнула свою жертву вниз.
Если мужчина и вскрикнул, его крик тут же унес ветер. Кэт прислонилась к стене, словно свершенное отмщение лишило ее последних сил, превратив в хрупкую оболочку из костей и кожи, которую вот-вот сдует зимним вихрем. Волки подошли к ней, и волчица, скуля, ткнула женщину носом, пытаясь заставить ее встать. Она опустилась на передние лапы, предлагая женщине сесть ей на спину, - она спустит ее с горы, на этот раз она спасет ее. Она должна это сделать, во что бы то ни стало.
Кэт перевязанными руками схватила их за загривки – серый у волчицы и черный у ее брата – и последним, отчаянным усилием приблизила их морды к своему лицу, заглянула красными глазами в их глаза, золотые и зеленые, а они слизывали шершавыми языками кровавые слезы с ее разодранных щек. По ее телу с ног до головы пробежала дрожь. Еще мгновение она обнимала их, а потом отпустила. Женщина медленно поднялась на ноги и побрела – но не к волкам, а к открытой двери. Она встала у края, ветер взметнул ее одежды. Волчица запоздала поняла, что она задумала, прыгнула за ней, но ее челюсти схватили пустоту. Кэт шагнула в небесную пропасть и исчезла. Порыв ветра подхватил ее последний хриплый шепот.
О, Нед.
Волки долго стояли у края пропасти, слушая завывание ветра. Наконец они повернулись и, миновав пустой чертог, вышли из замка. Первым делом они загрызли мула и обглодали его до костей, а потом принялись спускаться вниз по крутой каменистой тропе. Сердце волчицы болело от необъяснимого чувства утраты. Ей хотелось обыскать склон горы, найти тело женщины, закопать ее в снег, проверить в последний раз, точно ли ничего нельзя сделать, но она понимала, что это бесполезно. Ступай, дитя. Лети. Но у волков нет крыльев, она уже знала это. Поэтому она не могла взлететь. Она чувствовала, как пустота внутри нее становится все темнее, все глубже, все больше, превращая ее в ничто. И даже… даже… вдруг в ее памяти всплыло ускользающее воспоминание - она бежала сквозь дождь к двум серым башням, зная, что должна во что бы то ни стало добраться туда… девочка не могла вспомнить, к кому она бежит… высокий мужчина на черном коне, изрыгая проклятия, догнал ее и ударил по затылку обухом топора…
Ей казалось, что ее тащат по длинному туннелю. Она видела волков как будто издалека и сверху, уже не глазами волчицы, уже не в ее шкуре. Чувствуя, как неведомая сила отрывает их друг от друга, девочка полетела кубарем, упала и оказалась в собственном жалком бесполезном теле. Она лежала на кровати в убогой таверне в Чаячьем городе, очень далеко от волков, блуждающих в горах Долины. Над ней склонилась встревоженная Жиенна.
- Арья, - говорила молодая женщина, тряся ее за плечо. – Арья, Арья!
Арья, еще не вполне придя в себя, попыталась вспомнить, где она и что происходит. Она устала, замерзла и выбилась из сил, словно ей самой пришлось подниматься на вершину горы, а потом спускаться. Девочка чувствовала пустоту и горечь утраты.
- Оставь меня, - сказала она, отвернувшись к стене.
- Ты долго спала, мы не могли тебя добудиться. – Раздался шорох, скрип половиц, и Жиенна вернулась с чашкой горячего бульона. – Выпей, тебе станет лучше.
Арье не хотелось пить, ей не хотелось чувствовать себя лучше. Она свернулась клубком и натянула на себя одеяло, пытаясь укрыться от всех, особенно от Жиенны и ее дурацкого бульона. Я была с ней, в ней, глубже, чем раньше. Так было гораздо лучше. Я была сильнее. Не хочу возвращаться. Не хочу. Арья лежала в постели, то засыпая, то просыпаясь, пока не услышала, что кто-то стоит в дверях, и решила выглянуть, чтобы посмотреть, кто это.
Это оказался Рикон. Мальчик был неожиданно серьезен.
- Она умерла, - сказал он Арье. – Мы вместе убили того человека. А она улетела. Я видел, когда был с Лохматиком.
- Я знаю, - проворчала Арья.
У Рикона задрожали губы. Она помолчал, потом вошел в комнату, залез на кровать и прижался к ней.
Арья напряглась. Ей следовало бы прогнать его прочь, вышвырнуть его из своей постели, велеть ему возвращаться к себе, но он был живой и теплый, а она очень устала. Поэтому она позволила Рикону остаться с ней. Они молча лежали, прижавшись друг к другу, словно волчата в логове. Девочке хотелось плакать, но она не помнила, как это делается. А может, тот человек, которого мы загрызли, и был лорд-протектор, которого должна была судить Вешательница? Свидетелей не осталось; оба мертвы. Как и все остальные. Как всегда.
Кого она пытается одурачить, отказываясь становиться Безликой? Смерть ничего ей не дала, но это все, что у нее осталось. Убивать – единственное, что у нее хорошо получается. Она могла бы возродить орден Безликих, может быть, даже научить их служить старым богам, а не Многоликому богу. Старк. По крайней мере, девочка знает, кто она. Это единственный способ. Единственный.
Тихая, как тень, Арья выскользнула из постели, оставив спящего Рикона. Жиенна дремала, прижимая к себе Робби, так что ее некому было остановить. Девочка прокралась через общий зал, поднялась вверх по узкой лестнице на второй этаж и подошла к комнате в конце коридора, где разместилась Летняя Дева. Открыв защелку, она вошла внутрь, взяла с полки длинный кинжал, попробовала его остроту кончиком большого пальца и приблизилась к кровати, на которой лежала куризанка. Арья встала над ней, сжимая кинжал для удара. Давай, сделай это.
В тот же миг Летняя Дева – Тиша – открыла глаза. Она, казалось, совсем не удивилась, увидев Арью. Куртизанка спокойно взялась за воротник ночной рубашки и оттянула его в сторону, обнажив грудь.
- Бей, дитя, - прошептала она. – Бей. Я и так зажилась на свете.
У Арьи дрогнула рука. В горле стоял комок, глаза обжигали слезы. Она решительно закрыла их, высоко подняла кинжал и точным движением резко опустила его.
Летняя Дева дернулась, но не вскрикнула, лишь коротко, придушенно застонала. Арья выдернула кинжал из раны, и тот выпал из ее онемевших пальцев. Девочка опустилась на коленях, взяла Тишу за руку и прижала ее ладонь к своему лицу, вздрагивая от беззвучных рыданий. Она крепко сжимала руку куртизанки, чувствуя, как замедляется пульс, видя, как кровь пропитывает домотканые простыни. Девочка долго отказывалась подчиниться Безликим, пыталась сбежать, сожгла их храм, убила доброго человека, покинула Браавос, изо всех сил сопротивлялась им, но в конце концов они победили. Она зашла слишком далеко, ей никак не восполнить тот ущерб, который нанес ей яд Безликих, от него не существует противоядия. Только убив, она сможет жить, дышать, ступать по земле. И другого выхода нет.
Летняя Дева содрогнулась в последний раз, вцепившись в руку Арьи. Голосом Якена она прошептала: «Девочка учится» и умерла.
Арья стояла на коленях, слушая, как на пол медленно падают капли крови. Она окунула палец в кровь и сунула его в рот, ощутив горьковатый металлический привкус. Девочка не знала, удалось ли ей на этот раз стать Безликим, - но потом решила, что не удалось. Она станет не Безликим, а Безликой. В ее ордене будут только женщины, которые будут убивать мужчин вроде тех, что причинили зло ей и Тише. От этой мысли ее пробрала дрожь, то ли от удивления, то ли от удовольствия. Наконец она осознала, что это возможно, и по ее телу словно прошла горячая волна, изменяя, перерождая ее. Впервые за много лет девочка вздохнула без боли, не чувствуя пустоту в груди, и едва не потеряла сознание.
Ее сердце бешено колотилось, голова шла кругом. Она ничего не помнила, но это не имело значения. В этом не было нужды. Девочка чувствовала себя свободной от груза забот и такой сильной, словно могла пробежать сотню лиг. Свобода. Она снова попробовала кровь на вкус, и на ее глазах мертвое тело Летней Девы сморщилось, превратилось в черную воду – ту самую черную воду из фонтана, из которого пьют все послушники, - просочилось сквозь покрывала, сквозь половицы, и через мгновение полностью исчезло. От бывшей куртизанки ничего не осталось – ни тела, ни следа, ни малейшего свидетельства, что эта женщина вообще существовала. Так умирает слуга Смерти. Девочка наблюдала за этим с отстраненным интересом. Она все сделала, как полагается. Она все еще жива, дышит, ходит. Она много раз умирала, а теперь наконец начала жить.
Безликая, которая когда-то была Арьей Старк, повернулась и, не оглядываясь, вышла из комнаты.
Через четыре дня прискакал запыхавшийся замерзший гонец на полуживой лошади, преодолевший смертельно опасный путь сквозь зимнюю бурю по заснеженной горной дороге, чтобы принести новости. Петир Бейлиш, лорд-протектор Долины, был признан виновным в измене и организации заговора и приговорен к смерти. Приговор исполнила леди Бессердечная, предводительница Братства без знамен. Она отвела его в заброшенное Орлиное Гнездо и не вернулась. Власть перешла к совету регентов, состоящему из Бронзового Джона и лорда Нестора Ройсов, Аньи Уэйнвуд и Лионеля Корбрея. Они будут править Долиной до тех пор, пока Гаррольд Хардинг не оправится от ран и не будет готов исполнять обязанности лорда. Эти имена были для Арьи словно шум ветра; она не знала никого из этих людей, ей было все равно, кто они, но всем остальным они были хорошо известны. Впрочем, Арья запомнила их имена: возможно, однажды ей придется убить кого-нибудь из них. Сейчас ее интересовало и радовало лишь ее собственное освобождение от боли. Как же хорошо просыпаться утром, заниматься делами, дышать, жить. Она больше не чувствовала связи с волчицей и последние несколько ночей спала глубоким сном без сновидений, не переносясь в шкуру Нимерии. Она хорошо мне служила, когда мне это было нужно, но теперь это время прошло.
Оборотной стороной медали, если можно так выразиться, было то, что Рикон и Робби заметили ее перемену, и это им, мягко говоря, не понравилось. Рикон, едва завидев ее, убегал и прятался, а Робби, раньше всегда радовавшийся ее присутствию, принялся плакать, кричать и вырываться из ее рук, пока удивленная и расстроенная Жиенна не забрала его, бормоча извинения. Арье было все равно. Все это для нее не существенно. Теперь ей лучше. Гораздо лучше.
Однако, поскольку в Долине воцарилось смятение, многие беспокоились, стоит ли оставаться в центре хаоса. Поступили угрожающие известия о том, что большие отряды Черноухих, Раскрашенных Псов, Каменных Ворон и других горных кланов, чувствуя свою безнаказанность, спускаются с Лунных гор и грабят маленькие и незащищенные деревеньки, рассыпанные по побережью. Хоть дикари не столь безжалостны и непобедимы, как упыри, но опасность погибнуть от этого не меньше. Беженцы из Белой Гавани чувствовали себя в некотором роде обманутыми, ведь Обгорелые приплыли в их город, чтобы сражаться за них. Но эти одичалые – не Обгорелые, беззаветно преданные уехавшей леди Сансе, поэтому нет смысла взывать к их верности. Чаячий город был относительно защищен глинобитной стеной, а со стороны Пасти окружен водой, но один из соседних городков уже пострадал от грабительского налета Молочных Змей, и пройдет некоторое время, прежде чем совет регентов сможет собрать силы, чтобы дать дикарям достойный отпор. Поэтому было решено, что ради безопасности (весьма сомнительной и ненадежной, учитывая положение вещей,) необходимо вновь сесть на корабли и плыть дальше на юг.
Арья без возражений взошла на борт корабля. Нимерия и Лохматик не вернулись. Это ее не тревожило, но Рикон уперся; он считал, что волки сбежали охотиться, и их нужно подождать. Все остальные, однако, вовсе не печалились из-за отсутствия двух злобных волков-людоедов, поэтому требование Рикона было единодушно отклонено. Во избежание неприятностей, мальчика заперли в каюте. Над северным горизонтом нависли зловещие черные тучи. Наскоро завершив все необходимые приготовления, моряки подняли паруса, и корабли пустились в плавание.
Скудный свет быстро сменился тьмой. Дул встречный ветер, вздымая высокие волны, и корабли шли на всех парусах, борясь со стихией. Без сомнения, все думали, что утонуть – не лучше, чем пасть от топора одичалого, но никто не говорил об этом вслух, чтобы не накликать беду. Арья до последнего оставалась на палубе, но в конце концов ей пришлось спуститься вниз, ковыряя пальцем в ушах и тряся головой. Уши уже два дня были заложены, в голове звенело, словно она стояла рядом, когда кто-то подул в рог; ей казалось, что она все время слышит рокочущее эхо. Девочка не знала, почему ей так кажется. Какая глупость.
