сообщить о нарушении
Текущая страница: 138 (всего у книги 193 страниц)
— Мне жаль, — ответил Тирион. — Опять же, во многом здесь моя вина, поэтому, если вы пожелаете навсегда изгнать меня, это будет заслуженным наказанием. Видимо, мне придется открыть новый континент, ведь на уже открытых мне нет места. Но Селми мертв. Ваш благородный лорд-муж Хиздар — тоже. Виктарион Грейджой удерживает половину этого города, а кхал Маго — вторую половину. Вот, ваше величество, краткое изложение событий, которые произошли в ваше отсутствие. Ах да, а еще я убил Гарпию, и Младшие Сыновья, какими бы ненадежными они ни были, более или менее в вашем распоряжении. Опять же благодаря мне. — Он пожал плечами. — Впрочем, я не прошу за это сделать меня лордом.
— Что? — У Дени голова шла кругом. — Гарпия… кхал Маго… Виктарион Грейджой? Младшие Сыновья… даже видеть их не хочу…
— Честно говоря, миледи, они тоже не слишком горели желанием вновь встретиться с вами. Надо признаться, никто особо не рассчитывал, что ваша встреча состоится. Все в городе думают, что вы погибли, а большинство предпочло бы, чтобы вы и дальше оставались мертвой.
Дени удивленно взглянула на него. Ее покоробила его прямота.
— Я их королева.
Тирион пожал плечами.
— Разумеется, это так, миледи, и я готов служить вам, но первое, что вам нужно узнать обо мне, — я совершенно неспособен лизать королевские задницы. Между прочим, именно из-за этого недостатка я и оказался у ваших ног. Если вы примете меня на службу, вам придется смириться с тем, что я привык говорить правду в глаза. Никаких ядовитых намеков и придворных интриг. Если вас это не устраивает — ищите себе другого беса.
Дени призадумалась. Признаться, ей было не по себе от прямолинейности Тириона, но сир Барристан мертв — о боги, ее храбрый старый рыцарь, что же с ним случилось? — а он был единственным в этом змеином гнезде, кто говорил ей правду. У нее столько вопросов, а у карлика, по-видимому, есть ответы…
«Он мне нужен», — поняла Дени. Правда, пока не ясно, в качестве кого — шута, советника, посла, казначея, мастера над шептунами, — должностей не счесть. Но сир Джорах говорил, что их было двое, Тирион и еще девочка. Они участвовали в потешных боях верхом на свинье и собаке. Возможно, она тоже может быть полезна?
— Прошу прощения, — сказала Дени, сама не понимая, почему так обращается к нему. Я — королева, я должна приказывать. Но она чувствовала, что с Бесом это не пройдет, а именовать себя королевой Миэрина, не предпринимая решительных мер, и вовсе глупо. — Сир Джорах… — Ее голос пресекся. — Он… говорил, с вами была девочка, Пенни. Где она?
Тирион взглянул на нее со странным выражением.
— Если не случилось новых бедствий, — наконец ответил карлик, — она должна быть в саду. Скажите, это возымело действие?
— Что возымело действие? — переспросила Дени.
— Рог. — Тирион покосился на витой черный рог, все еще зажатый в коченеющих пальцах сира Джораха. — Он подул в него неспроста. Это проклятый драконий рог из старой Валирии, весьма опасная штука, с которой лучше не связываться, но у Джораха не было выбора. Я уверен, что вашими драконами завладел Эурон Вороний Глаз, — в высшей степени неприятный человек, вам не стоит с ним встречаться, — и ему это удалось благодаря его брату Виктариону. Кстати, именно поэтому и погиб сир Барристан. Сир Джорах подул в рог, потому что его единственным желанием было служить вам, и он надеялся, что сможет уничтожить власть Эурона и вернуть вам ваших драконов. Но я отклонился от темы. Считаю нужным сообщить, что я уже летал на Визерионе, а теперь он снова ваш… если вы позволите ему причинить вред Пенни, я вам не слуга.
Дени была потрясена.
— Я заковала своих драконов в цепи, чтобы они не сжигали девочек заживо. Была одна, ее звали Хаззея… — Дени тряхнула головой, стараясь избавиться от воспоминаний. Ее удивила горячность карлика и его заявление, что он летал на Визерионе. У дракона три головы. — Это по моей вине они так одичали, но уже поздно сокрушаться. А почему эта Пенни так много значит для вас?
Тирион отвел глаза. Казалось, внутри него происходит яростная борьба; его маленькое бесформенное тело застыло и еще больше перекосилось от напряжения. Дени уже не ожидала услышать ответ, когда карлик наконец произнес:
— Она моя дочь.
— Что? — Если не обращать на шрамы, грязь и уродливую внешность, он был моложе, чем Дени представляла; вряд ли ему больше тридцати лет. — Вы женаты, милорд?
Губы карлика злобно искривились.
— Женат, — сказал он, выплюнув это слово, будто ругательство. — Но вряд ли я снова увижу свою леди-жену. Кроме того, Пенни не ее дочь. Она бастард и появилась на свет в результате юношеской влюбленности, которая закончилась полной катастрофой. Мы с Пенни встретились совершенно случайно; я узнал, что она моя дочь, всего с месяц назад. Она ничего не знает, и надеюсь, вы ей не расскажете. Я вообще никудышный тип и такой же никудышный отец, но, как ни странно, меня неожиданно посетило желание защищать эту девочку. Я не дам ей погибнуть.
— Нет… конечно, нет. — Дени не ожидала, что ей удастся узнать такие подробности сразу после знакомства с Тирионом. Она поняла, что затронула старую рану. — Давайте найдем ее, милорд.
Тирион согласился. Они прошли через зал и спустились в сад.
Уже наступил полдень; когда они прилетели, в Миэрине только светало. Низкое хмурое небо, лишенное красок, словно обескровленный труп, колыхалось от жары. Драконов нигде не было видно, и Дени встревожилась, но тут же успокоилась от нового ощущения, поселившегося глубоко внутри нее. Она чувствовала, что они где-то рядом. Драконы устроили себе логово в каком-то темном и прохладном месте; Визерион жестким раздвоенным языком зализывал раны брата. Последний дар сира Джораха оказался не напрасным.
Однако сад не был пустым. Под деревом, обняв колени, съежилась маленькая фигурка. Девочка ела какой-то увядший фрукт; заметив Дени и Тириона, она с испугом подняла глаза, а потом вскочила на ноги и подбежала к ним.
— Ты… ты жив! Как хорошо! А что с сиром Джорахом? Разве он не…
Дени пристально наблюдала за своим новым союзником, и на мгновение ей показалось, что во взгляде разномастных глаз Тириона промелькнула нежность. Но карлик просто положил руку девочке на плечо и коротко сжал.
— Сир Джорах… ну, ты видела, в каком он был состоянии. Как ни печально, но произошло то, чего и следовало ожидать.
— Что? — Пенни — у нее были темные волосы и большие голубые глаза, видимо, унаследованные от матери, — словно окаменела от горя. — Он умер?
— Да, — более мягко произнес Тирион. — Придется нам где-то найти нового медведя. Впрочем, я больше не собираюсь участвовать в представлениях, где нужен медведь. Смею надеяться, до конца дней своих. Однако я забыл о приличиях. Пенни, это Дейенерис из дома Таргариенов, королева Миэрина и законная наследница Железного Трона, а теперь вновь неоспоримая повелительница последних трех драконов во всем мире, — ну, по крайней мере, двух. Если вкратце, ее стоит бояться. Я советую тебе смотреть в землю, когда делаешь реверанс.
Ошарашенная Пенни попыталась последовать его совету, но Дени взяла ее за руку.
— Твой… друг просто шутит, — мягко сказала она, вовремя вспомнив слова Тириона о том, что Пенни не знает об их родстве. — Я не хочу, чтобы ты меня боялась.
— В-в-ваше… — Пенни сделала неуклюжий книксен. — В-в-в…
— Слыша, как ты заикаешься, я вспоминаю Подрика, — язвительным тоном заметил Тирион. — Все в порядке, девочка. Если кого тут и зажарят на ужин, то это буду я. Уверен, вы с королевой отлично поладите. Пойдем, у нас много работы и совсем мало времени. Может быть, завидев драконов, наши враги и поспешили убраться отсюда, но это лишь означает, что они соберутся с силами и придут вновь. Итак, каков наш следующий шаг? — Он бросил косой взгляд на Дени. — Что ж, это решает миледи.
Дени поняла, что на самом деле он спрашивает, готова ли она выпустить драконов против своих врагов, — вряд ли ему известно, что она потеряла город именно из-за того, что не позволила драконам вступить в битву. Дени взглянула вниз, на улицы, простершиеся далеко внизу. Здесь, в Великой Пирамиде, им ничто не угрожает, но, как верно заметил Тирион, это мнимая безопасность. Если правда, что в городе уже некоторое время стоят и войско захватчиков-Грейджоев, и жадный до добычи дотракийский кхаласар, тогда скоро здесь будет нечего есть, к тому же у нее нет времени пережидать осаду. Ни один из ее врагов, по-видимому, не собирается осаждать Миэрин, да Дени и сама поняла, что несмотря на все ее прекраснодушные и бессмысленные попытки восстановить город, здесь больше нечего отстраивать и защищать. Можно улететь отсюда в любой момент. Но она не собиралась покидать Миэрин одна.
Вторую половину дня Дени, Тирион и Пенни собирали обломки камней из сада и из большого зала. Они завалили ими высокие бронзовые двери, ожидая нападения, которое, скорее всего, состоится уже этой ночью. А еще перед ними стояла невеселая задача — как поступить с тремя мертвецами. Железнорожденного, убитого Тирионом, попросту вытащили наружу и сбросили вниз, на заостренные крепостные зубцы («Он будет отлично смотреться вместе с остальными своими дружками», — мрачно пошутил карлик), но с остальными двумя дело обстояло не так просто. Даже через несколько часов после смерти труп красного жреца оставался столь горячим, что к нему было не прикоснуться; над ним все еще курился дым. Тирион заверил Дени, что она ничего не потеряла; этот человек по имени Мокорро — хитроумный и опасный обманщик, который приложил руку к гибели сира Барристана и похищению Визериона. У Дени были тысячи вопросов, требующих ответа, но из уважения она решила не вдаваться в расспросы, пока они не покончат с похоронами.
Дени никогда не была особенно религиозной. Визерис передал ей разрозненные обрывки знаний о Семерых, все то немногое, что было ему известно о религии и культуре Вестероса. Однако даже в лучшие времена он не был хорошим учителем, а от трудных вопросов — например, почему, если Таргариены были праведными и законными хранителями Веры, эта самая Вера позволила им потерять трон, — он впадал в ярость, так что Дени быстро поняла, что не стоит проявлять излишнее любопытство. Но сейчас, когда они с Тирионом сооружали погребальный костер для сира Джораха, чтобы предать его богам с должным поминовением, ей недоставало знаний. Дени не знала, каким богам молился ее медведь, — старым или новым. Дом Мормонтов почитал Старых богов, но как помазанный рыцарь и супруг высокородной южной леди, сир Джорах вполне мог, хотя бы лишь на словах, молиться и Семерым. Вот кого он точно бы с презрением отверг — это красного бога.
Совместными усилиями им троим удалось поднять тело сира Джораха на костер. Дени поднесла факел и прошептала молитву, какую смогла вспомнить. Как ни удивительно, к ней присоединился Тирион; он не мог назвать сира Джораха своим другом, но согласился, что рыцаря стоит упокоить подобающим образом. Пенни плакала, хотя Дени казалось, что девочка и сама не знает, отчего льет слезы, — в конце концов, так полагается делать на похоронах. Глаза королевы были сухи, но не от недостатка скорби. Она смотрела, как ее рыцарь горит, и вспоминала ночь в Дотракийском море, когда она возложила Дрого на костер и, услышав тонкий, захлебывающийся вопль Мирри Маз Дуур, вошла в бушующее пламя и призвала своих детей.
Ее охватило странное ощущение, словно к ней снова вернулось чувство времени и у нее снова появился выбор. Когда Дени разрушила Асшай, потушив пламя красных жрецов прямо в сердце их храма, когда приказала Куэйте спасти людей и та наконец сняла с себя лакированную маску, — она выпустила в мир могучую, чудовищную силу. Возможно, именно по этой причине погиб Мокорро. Она освободила нечто первозданное, дикое, неуправляемое, — но даже этого пламени не хватило, чтобы вернуть ей драконов. Их вернул сир Джорах, подув в рог.
А теперь она предает его огню. Замыкая круг.
Несмотря на жар костра, по телу Дени пробежала дрожь. Она почувствовала нечто странное, как в тот момент, когда Джорах подул в рог, когда его легкие превратились в уголь и он умер ради нее. Сильную, страшную, блаженную связь с существом гораздо более великим, чем она сама. И наконец страх исчез.
Медленно, шаг за шагом Дени подошла ближе. В лицо ударил жар, из-под ног разлетелись угли, в воздух поднялся пепел. Тирион прервал молитву и что-то тревожно произнес, но Дени не слушала его, как не слушала в свое время сира Джораха, когда тот сказал ей, что не сможет стоять и смотреть, как она сгорит. И этот круг тоже замкнулся.
Дени потянулась к пламени, пламя потянулось к ней, и она вошла в костер.
В первые несколько мгновений все вокруг нее смешалось. Дени закашлялась, задыхаясь от дыма; в глазах щипало, но слезы с шипением испарялись на щеках. Огонь, словно любовник, обольстительно напевая, обнимал ее, обвивал ее запястья и лодыжки подобно кандалам, сковавшим ее в Асшае. Но этих оков она не боялась. Как и в храме красных жрецов, Дени увидела призраков своей семьи: своего безумного отца-короля, печальную мать-королеву, храброго брата-принца. Они что-то шептали ей, они пели песнь льда и огня, огня, огня. Там был и Визерис, и Дрого, Дорея, Чхику, Ирри, сир Барристан и Миссандея. Мать драконов. Невеста троих. Дитя огня.
Дени воздела руки над головой. Величие и безумие. Мысленным взором она увидела, как в воздух, блестя и переворачиваясь, взлетела монета. Достигнув высшей точки, она полетела вниз.
Дени протянула руку и поймала монету.
После этого началась полная неразбериха. Дени слышала, как Тирион что-то кричит ей; вряд ли он ожидал, что проведет первые часы с одной из Таргариенов так по-таргариенски. Но она была жива, она все еще дышала, и ее родные и те, кого она любила, дышали вместе с ней. Финтан сказал ей, что смерть преходяща, что она может снова вернуть их к жизни. Они не воскресли, по крайней мере, не во плоти, но с этого мгновения все они навеки останутся живыми в ее душе.
Краем глаза Дени заметила, как огромная черная тень выломала дверь в конце зала, а за ней последовал столь же огромный белый призрак. Мои дети. Одетая в наряд из языков пламени и в брачный венец из искр, Дени вышла из огня; каменный пол показался ей ледяным. Она протянула руки к своим детям.
Первым приземлился Дрогон, гораздо более изящно, чем когда подлетал к стенам Миэрина. Дени не нужно было осматривать его, чтобы понять — его рана исцелилась; она чувствовала это внутри себя. Она ощущала в Дрогоне небывалую силу, которой в нем не было с тех самых пор, как на него напал храккар, когда они с Джорахом сражались с кровниками Чхако. Драконы сложили крылья, запрокинули головы и изрыгнули струи пламени, которые закружились и заплясали вокруг нее, словно разноцветные шелка.
Дени громко рассмеялась. Неопалимая. Когда драконы приготовились вновь изрыгнуть пламя, она обняла их обоих — одной рукой Дрогона, другой Визериона. Ее дети уже были выше ее; хотя им пока не сравниться с драконами Эйегона Завоевателя. Может, их тени гораздо меньше, чем у Балериона Черного Ужаса, но их никак нельзя назвать жалкими ящерицами. Они родились в пламени одного погребального костра и навсегда вернулись к ней в пламени другого. Время пришло.
Дрогон проницательно оглядел ее, сощурив красные глаза, а Визерион фыркнул, разбросав в стороны каскад искр. Дени обнимала их обоих, а бушующее пламя погребального костра начало постепенно гаснуть. Мгновения сменяли мгновения, и наконец все стихло.
— Н-да… — раздался хриплый голос из-за колонны, где укрылись карлики, — хотел бы я подобрать подходящий эпитет, но даже моя непревзойденная изобретательность покинула меня, ваше величество. Единственное, что я могу придумать, это… — Тирион ошеломленно потряс головой. — Ни хуя себе.
Дени слабо улыбнулась.
— Понимаю, вы, должно быть, ожидали увидеть нечто более… ручное.
— Ручного Таргариена? Чтобы меня благополучно вернули домой к мамочке? — Тирион выдавил из себя улыбку. Он перевел взгляд на драконов. — Ну что ж, теперь нам не имеет смысла сидеть здесь и ждать, не так ли?
— Нет. — Дени поманила его к себе, и с величайшей осторожностью, впрочем, вполне оправданной, Тирион подошел ближе. — Милорд Ланнистер, у меня есть для вас задание.
Бес с непроницаемым видом взглянул на нее и опустился на одно колено.
— Я весь к услугам вашего величества.
— Вы хорошо проявили себя, — сказала ему Дени. — Но я уверена, вы понимаете, что я все еще не могу полностью доверять вам. Однако я дам вам возможность доказать свою верность. Буду признательна, если вы станете наездником Визериона.
Губы Тириона тронула слабая, кривая улыбка.
— К счастью, у меня есть некоторый опыт, чтобы выполнить ваше задание. Конечно, опыт не столь уж богатый… но тем не менее. Дракон, предназначенный для маленького мальчика, на которого никто не обращал внимания, которого либо жалели, либо оскорбляли, либо насмехались над ним, который никогда не мог дотянуться до своего прославленного старшего брата, чьи отношения с сестрой можно было назвать по меньшей мере спорными, и чей лорд-отец, несмотря на пышность и лоск, был хладнокровным убийцей и гнусным ублюдком. Может, это не так уж и удивительно.
