сообщить о нарушении
Текущая страница: 69 (всего у книги 193 страниц)
Однако Джораху внезапно пришлось отвлечься от грустных мыслей: Дрогон дернулся, покачнулся и начал стремительно падать вниз. Они летели в двух или трех сотнях футов над землей, так что у них не было свободы маневра или права на ошибку, и дело усугублялось тем, что они приближались к заливу. Джорах видел корабли, стоящие на якоре, - Асшай был важным торговым портом в Яшмовом море для тех купцов, которые осмеливались вести здесь торговлю, - и сам город, расположенный на отвесном берегу, элегантный лабиринт наклонных башен, напоминающий Старомест.
Подходящее сравнение, только Асшай во много раз более экзотичен и многоцветен – здесь, похоже, все цвета, какие есть на свете, а не только сплошной черный, как представлялось Джораху. Висячие сады, зверинцы, колокола, арки, витражи… На вершине высокого холма стоял красный монолитный храм – должно быть, это и есть оплот веры в Рглора. Вдоль мощенных булыжником переулков росли пальмы, завитки темного мха покрывали древнюю стену, окружающую город. Стена, казалось, была сделана из обыкновенного камня, источенного ветром, но Джорах слышал истории о колдунах, аэромантах и чародеях, не говоря уже о самих заклинателях теней. Он истово взмолился всем богам, чтобы все это колдовское племя не решило, что здоровенный дракон, летящий прямо на них, представляет угрозу.
В любом случае, все размышления Джораха о красоте города и о том, что его хозяева могут стереть их в порошок, были неуместны. Дракон с трудом барахтался в воздухе едва ли в пятидесяти футах над волнами, и было совершенно ясно, что он не сможет пересечь залив. Джорах услышал отдаленные крики – похоже, их заметили, это было неизбежно. Он лихорадочно отстегнул меч, стащил с себя плащ и сапоги. Все свои скудные пожитки и доспехи он уже оставил в Красной пустыне, чтобы не обременять Дрогона лишним весом. Теперь у него ничего не осталось, кроме одежды, что была на нем, и, как ни странно, он успокоился. Теперь можно прыгать в воду и либо выплыть, либо утонуть.
- Берегись! – закричала Дени. Прямо перед ними оказалась гавань. Может быть, Дрогону удастся приземлиться где-нибудь в доках, – остается надеяться, что в сухом доке, ведь по очевидным причинам драконы и вода несовместимы, но от удара они с Дени окажутся на камнях, и вряд ли этого удастся избежать.
Джорах обхватил Дени за талию и прыгнул.
Несколько мгновений они словно парили в воздухе. Джорах постарался дождаться, пока Дрогон спустится как можно ниже, но он не мог ждать слишком долго, иначе они бы рухнули прямо на корабли. До изумрудно-зеленой воды лететь было добрых двадцать футов, и Джорах отчаянно старался набрать в легкие как можно больше воздуха, прежде чем море сомкнется у него над головой. В последний момент Дени извернулась в его руках, тесно прижалась к нему, уткнувшись лицом ему в шею, и они вместе ушли под воду.
Им повезло, что они упали ногами вниз. Джорах почувствовал сильный удар, и вот они уже под водой. Он не закрыл глаза, но ему удавалось разглядеть только белую пену и раздробленные осколки солнечного света, пронзающие мутную воду. Глаза слепило и жгло, но это было ничто по сравнению с болью, которая охватила все его тело, когда морская вода хлынула в открытые раны. «Сыпать соль на раны» - эта фраза раньше для него была просто образным выражением; только сейчас он понял, что это значит. Джорах изо всех сил старался не кричать – если он откроет рот, то утонет.
Он чувствовал, как Дени отчаянно барахтается, стараясь выплыть на поверхность, и тоже начал всплывать. Путь наверх оказался дольше, чем он предполагал: рухнув с такой высоты, они погрузились на несколько морских саженей в глубину. Грудь сдавило, раны горели. Наконец, с силой отталкиваясь от воды, он пробил головой волны и с радостью вдохнул горячий воздух, напоенный ароматом пальм. Океан приятно холодил тело, хотя мучительная боль никуда не исчезла.
Дени, задыхаясь, всплыла рядом с ним. Ее серебристые волосы потемнели от воды и прилипли к плечам, так что Джораху сразу вспомнились русалки. Он перевернулся, все еще отплевываясь.
- Сюда, моя королева, - прохрипел он, - нам придется плыть.
Он увидел в ее глазах страх и понял, что Дейенерис не умеет плавать, – ну конечно, она ведь дочь воздуха и огня. Он надеялся, что ему удастся вынести ее на себе, - в любом случае, другого выбора не было.
- Сюда. Хватайтесь за меня. Море соленое, мы выплывем.
Дени отчаянно схватилась за густые темные волосы у него на спине, и Джорах вздрогнул от боли, но вряд ли он мог предложить что-нибудь другое. Вспоминая, как на Медвежьем острове он купался по утреннему холодку в чем мать родила и боролся в волнах со своими кузинами, Джорах перехватил Дени поудобнее и принялся яростно грести. Сначала путешествие на «Селасори Кхорун», теперь этот заплыв – Джорах решил, что с него довольно, он по горло сыт морем.
Впереди он увидел разбитую, дымящуюся развалину, которая совсем недавно была кораблем. Причина крушения была ясна: в его снастях запутался Дрогон. Дракон отчаянно хлопал крыльями, судно наполовину затонуло под его весом, а снизу доносились вопли моряков, попавших в ловушку. Черный дракон тоже кричал, обезумев от боли и страха. Морская вода, касаясь его шкуры, с шипением превращалась в пар. Эти звуки заставили Дени застонать от горя, но Джорах сомневался, что королева чем-нибудь сможет помочь своему сыну.
Вокруг них в воду падали горящие обломки, а берег был недосягаемо далек. Джорах чувствовал, что его мышцы сводит судорогой, но изо всех сил пытался не думать об этом. Плыть было легче, чем он ожидал, правда, от боли в воспаленных, просоленных ранах он едва не терял сознание. Однако, преодолев раскаленную преисподнюю и морские глубины, если не один, так другой конь должен доставить Дейенерис в Асшай.
Джорах сделал рывок вперед, и еще раз, и еще. Его могучие руки оцепенели и дрожали. С каждым вдохом грудь болела, как от удара. Он с ужасом подумал, что может не выдержать. Кто-нибудь может напасть на Дени, и она окажется совсем одна, во власти не только красных жрецов, но всего Асшая. А он не сможет… не сможет…
- Мать драконов!
Джорах вскинул голову, лихорадочно огляделся и наконец увидел, что от одного из лебединых кораблей отходит лодка, на веслах которой сидят четверо чернокожих летнийцев. До корабля было слишком далеко, и Джорах не мог полностью прочесть название, вырезанное на носу, но ему удалось разглядеть слово «пряный». Он не мог поверить… Квухуру Мо, капитан, который принес Дени весть о смерти Роберта Баратеона и который сказал ей в Кварте, что намеревается совершить круг по Яшмовому морю… да, он был капитаном «Пряного Ветра» из Высокодрева…
Дени тоже узнала корабль. Джорах почувствовал, как она напряглась, а потом подтянулась у него на плечах и начала кричать. Ей крикнули в ответ, и через несколько мгновений, которые показались Джораху самыми долгими за всю его богатую событиями жизнь, лодка перевалила через гребень ближайшей волны и остановилась рядом с ними. Один из гребцов протянул весло, Джорах из последних сил ухватился за него. Последовал сильный рывок – и вот он уже лежит ничком на дне лодки, не помня, как туда попал, извергая из себя морскую воду и почти теряя сознание.
Что было дальше, Джорах не помнил; вероятно, их довезли до «Пряного Ветра» и подняли на борт. Когда он вновь открыл глаза, то обнаружил, что лежит на узкой корабельной койке, заходящее солнце отбрасывает золотые лучи на слегка покачивающийся пол, а Дени нигде не видно.
Скривившись от боли, Джорах с усилием сел. Он едва успел пригнуться, чтобы не удариться головой о низкий потолок: после событий последнего дня с него было довольно ударов. Перед глазами маячила кровавая пелена, но, когда зрение прояснилось, он решил рискнуть и встать на ноги. Кто-то забрал его лохмотья и взамен оставил в ногах койки цветной халат, из тех, что обыкновенно носят летнийцы.
Джорах натянул на себя халат – одежда непривычно колыхалась на ветру - и поковылял к двери. Его раны были перевязаны, а кожа блестела, намазанная какой-то неизвестной мазью. В глотке было сухо, как в Красной пустыне, но в первую очередь нужно было выяснить, что происходит. Встав на четвереньки, Джорах вылез на палубу.
И тут же увидел Дени. Она стояла на корме в компании высокой стройной темнокожей девушки. Решив, что будет вполне логично начать оттуда, он, хромая, подошел к ним.
- Добрый медведь, - Девушка, по-видимому, дочь капитана, повернулась и сильной рукой подхватила его под локоть. – Тебе не следовало вставать.
- Потом отдохну. – Джорах ухватился за рейлинг и огляделся. Корабль дрейфовал в миле или двух от Асшая; город чарующе искрился в спускающихся сумерках, и даже отсюда можно было видеть свет и чувствовать дым огромного костра, который горел перед храмом Рглора. Вероятно, появление настоящего живого дракона повергло местных жителей в религиозный экстаз, и Джорах подумал, что по крайней мере теперь можно никому не представляться. Он хотел было спросить, где дракон, потом взглянул вниз и увидел его.
Дрогон был привязан за кормой «Пряного Ветра» в импровизированном свертке из парусины, который оберегал его от воды. Какой-то умелец подвязал его так, чтобы облегчить нагрузку на киль, и черный дракон свернулся клубком, словно обиженный ребенок, злобно кося на них красным глазом. Из его ноздрей поднимались струйки дыма, но обычно блестящая чешуя потускнела, а раненое крыло свисало под таким неестественным углом, что было ясно – лететь он не может. Чудо еще, что он донес их так далеко и так быстро.
- Спасибо, - шепнул Джорах чудовищу. Дракон пренебрежительно фыркнул, рассыпав сноп искр, и повернулся к своей хозяйке. – Вот ведь адское пламя! Как же вам удалось освободить его?
- В буквальном смысле с помощью пламени. – Дени улыбнулась уголком рта и, кивнув на высокую девушку, продолжила: - Это Коиджа придумала. Корабль… он тонул, Дрогон был все еще в ловушке, так что она велела своим людям поджечь его.
Ну да, подумал Джорах, конечно, это сработало. Но тут он заметил слезы в глазах Дени, увидел, как дрожит ее подбородок и понял, что она горюет по ни в чем не повинным морякам, обреченным из-за нее на страшную гибель в горящем корабле. Ее противоречивые поступки выбивали его из колеи – она без малейшего колебания приказала Дрогону сжечь кхала Чхако, а теперь оплакивает тех, чьими жизнями пришлось пожертвовать, чтобы спасти дракона, жалеет людей, которых даже не знала. Временами она вела себя так… по-таргариенски, а иногда – просто как добрая и отзывчивая молодая женщина, выросшая в нужде, но не ожесточившаяся.
Впрочем, можно было возразить, что именно из-за этого своего сострадания она потеряла Миэрин, но Джораху не хотелось снова думать об этом. Он повернулся к Дени, пытаясь показать ей, что готов утешить ее, если она позволит, но она по-прежнему держалась отчужденно. Почувствовав это, он подавил разочарование и повернулся к Коидже.
- Мы обязаны жизнью вам и вашим людям. Благодарю вас.
- Не стоит, добрый медведь. Мать драконов говорит, вы направляетесь в Асшай. Зачем? Отсюда мы идем в Высокодрев. Трюмы моего отца полны руды, драгоценных камней, янтаря и драконьего стекла. Он станет богачом, когда продаст все это. Плывите с нами. На Летних Островах вы отдохнете на белом песке под пальмами и голубым небом и забудете о боли и холоде.
- Если бы я могла, я бы так и сделала, - тихо ответила Дени. – Но это не мой путь. Я еду в Асшай.
- Как скажешь, Мать драконов. Но красные жрецы заберут тебя и твоего сына, они… изменят тебя. Ты никогда не думала, почему они столько времени процветают здесь, у Тени?
Она так произнесла последние два слова, что у Джораха по спине поползли мурашки. «Она пытается предупредить нас», - понял он.
- Скажи, Коиджа, ты ведь часто здесь бываешь. Что это за Тень, почему Асшай у Тени?
Высокая летнийка задумалась и наконец ответила:
- Я не могу ответить на этот вопрос, добрый медведь. Но красные жрецы – это огонь, воплощение огня, и этот огонь порождает самые мрачные тени.
Дени засмеялась.
- Если они захотят сжечь меня, им придется много нового узнать об огне.
И все-таки Коиджа сомневалась.
- Может, и так. А известно ли тебе, что красные жрецы говорят, будто весь мир состоит из двух половин, которые все время воюют, которые противоположны друг другу? А противоположность огня – это лед. Они называют его Великий Иной… но он не более иной, чем все их колдовство.
Что-то в ее голосе заставило Джораха вспомнить страшные истории, которые рассказывали у очага. Стояла зима, снег засыпал все вокруг; тогда он был совсем еще мальчишкой. Он вспомнил отца, девятьсот девяносто седьмого лорда-командующего Ночного Дозора, и слухи о том, что напало на него и его людей во время их большого похода за Стену. Он попытался было выкинуть все это из головы, но ему не удалось бы прожить так долго, если бы он не прислушивался к своему чутью, и это навело его еще на одну мысль.
- В Волантисе был один жрец – его звали Бенетто или Бенерро, он проповедовал, что Де… ее величество – возрожденный Азор Ахаи, воплощение их древнего пророчества. Он даже хотел отправить к ней красного жреца по имени Мокорро. Мы плыли с ним на одном корабле, но он, скорее всего, утонул во время кораблекрушения.
- Это вряд ли. Их непросто убить. – Коиджа пристально посмотрела на них, а потом обратилась к Дени. – Мы как-то подвозили твоего родича. Мы везли его, жирного Сэма и одичалую девушку из Браавоса в Старомест. Он говорил про тебя то же самое.
Дени удивилась.
- У меня нет живых родственников.
- Теперь уже нет, - согласилась Коиджа. – Но, когда мы взяли его на борт, он был жив. Мейстер Эйемон, старик со Стены. У него было больше сотни именин. Мы праздновали его жизнь и оплакали его смерть. Немногим дарован такой долгий жизненный путь.
- Эйемон… Таргариен? – Дени побледнела. – Мейстер? Он был братом Эйегона Невероятного, который был отцом моего деда Джейехейриса. То есть, он был моим… двоюродным прадедушкой?
- Что-то в этом роде. Он тоже думал, что ты – вернувшийся Азор Ахаи. Он хотел увидеть тебя и твоих драконов до того, как умрет, но боги не были столь добры. – Коджа грустно улыбнулась.
Дени вздрогнула. Джорах снова увидел печаль в ее глазах: единственная связь с ее семьей, человек, который более сотни лет хранил бурную историю ее дома, - и того ей не удалось повидать.
- Когда я взойду на трон, его имя будет храниться в моей памяти. Но… ты сказала, Азор Ахаи? Мне не известна эта легенда.
- Пойдешь к красным жрецам и узнаешь. Но я опять говорю тебе: не ходи. Летние Острова…
- Я много слышала об их красоте, - сказала Дени. – Однажды я прилечу туда на драконе, когда он поправится и окрепнет. Но не сейчас. Мы переночуем на «Пряном Ветре», и если есть что-то, что я могу дать или сделать, чтобы отблагодарить тебя, ты это получишь. Но на рассвете ты доставишь нас на берег, в Асшай.
Коиджа покосилась в сторону Дрогона. Джораху показалось, что, если бы не дракон, дочь капитана готова была отказаться. Но в конце концов девушка со вздохом сказала:
- Как пожелаешь, Мать драконов.
Они ужинали на палубе под бриллиантовыми звездами. Члены команды были в хорошем настроении, они смеялись и пели на тягучем, словно жидкое золото, языке Летних Островов, но ни Джорах, ни Дени не смогли бодрствовать долго. Прежде чем они удалились на отдых, их раны осмотрел корабельный лекарь, и Джорах с благодарностью выпил целый бурдюк воды. Но, лежа в своей каюте, несмотря на уют и покой, Джорах не мог уснуть. Он тревожился, что «Пряный Ветер» может ночью сняться с якоря и уплыть, и к тому времени, как они проснутся на рассвете, корабль будет уже за много миль от берега. Летнийцы были рады удачной торговле, но они явно боялись возвращаться обратно в город и иметь дело с красными жрецами. Почему?
Вопросы роились в голове, и в конце концов, не найдя ответов, Джорах забылся беспокойным сном. Он проснулся незадолго до рассвета и запаниковал, но, выглянув в смотровой люк, увидел по правому борту Асшай. Коиджа Мо сдержала слово.
Смурной и невыспавшийся, Джорах поднялся с койки. Кто-то оставил для него вестеросскую одежду – рубаху, бриджи и сапоги, очевидно, догадавшись (вполне справедливо), что он не захочет бродить по Асшаю в одеянии, напоминающем ночную рубашку пожилой дамы. Одежда была коротковата и тесновата в плечах, но жаловаться не приходилось. Джорах оделся и вышел на палубу.
И снова Дени опередила его. На ней было чудесное тонкое платье цвета морской пены, на обеих руках – двойные браслеты из слоновой кости, а на шее – золотой обруч. Заметив взгляд Джораха, она слегка покраснела и опустила глаза.
- Они просто не хотели, чтобы я появилась перед красными жрецами словно попрошайка.
- Вы не попрошайка, - сказал он. – И никогда ею не были.
Дени тонко улыбнулась.
- Сладкая ложь, сир. Впрочем, вы на это мастер.
