сообщить о нарушении
Текущая страница: 117 (всего у книги 193 страниц)
Неделя, прошедшая после триумфального возвращения Сандора в столицу, не изобиловала радостными событиями. Он вынужден был засесть в Великой Септе Бейелора – о том, чтобы пройтись по старым местам, не могло быть и речи, ведь он мог попасться на глаза кому не следует, - и за эти семь дней на его голову обрушилось столько напыщенной религиозной болтовни, сколько он не слышал за месяцы, проведенные на Тихом острове. Пару раз, еще до того, как узнал о воскрешении Грегора, Сандор занимал себя мыслью о том, чтобы и вправду стать бурым братом. Видно, от недостатка спиртного у него помутилось в голове, но тогда ему казалось, что Вера – это и впрямь неплохо. Но здесь, в окружении воинствующих болтунов, которые из кожи вон лезут, лишь бы доказать друг другу, как они пострадали за Веру, это побуждение увяло на корню. Сандору хотелось, чтобы Эйегон уже добрался сюда, поубивал этих святош и тем самым избавил его от мучений.
Однако этой ночью колокола стихли, впервые за неделю, если не считать неприятного эпизода, когда Честные Бедняки и Сыны Воина взялись за оружие, чтобы разогнать толпу оборванцев, убежденных (и вполне справедливо), что в мраморных залах и кельях Великой Септы есть еда, укрытие, деньги и прочие радости жизни. Говорят, что в божьем доме привечают всех, но Честным Беднякам пришлось прирезать несколько дюжин мятежников, прежде чем остальные поняли, что им здесь не рады. Несколько трупов все еще лежали на ступенях септы. Остальных утащили прочь – может, родные их похоронят, а может, они окажутся в котле какой-нибудь харчевни в Блошином Конце и помогут своим соседям продержаться еще несколько дней. Сандору не хотелось думать об этом.
Разумеется, по встревоженному, отчаявшемуся городу тут же поползли дикие слухи, что мятежники изнасиловали всех септ и послушниц, поддерживающих огонь маяка, что Его Воробейшество способен силой молитвы убить человека (ну, это не так далеко от истины, подумал Сандор), что Эйегон уже в городе и ждет удобного момента, чтобы свергнуть Ланнистеров, и хрен знает что еще. Конечно, все это вранье, хотя те, кто был в курсе дела, не могли поздравить себя с успехом. Но теперь…
Сандор с трудом поднялся. Убедившись, что это мгновение благословенной тишины не возвещает о возвращении народных мстителей, – стояла холодная, туманная ночь, и даже крысы попрятались по норам, - он снова украдкой наведался в погреб. Всего глоточек, пообещал он себе. Просто чтобы стереть позор прошлого провала, снять напряжение и успокоить нервы. Ни один разумный человек не станет заниматься такой херней на трезвую голову, а Сандор знал, что в трезвом виде он не так уж хорош. Трезвый человек слишком много думает, слишком боится смерти, и Сандор не собирался встречаться с Грегором или Эйегоном, кто там из этих ублюдков хочет огрести первым, не промочив горла.
Один глоток быстро превратился в несколько, и скоро кружка опустела. Вот почему Сандор не сразу заметил, что колокола снова зазвонили; погреб находился глубоко под землей, и сюда доносилось лишь отдаленное эхо, блуждающее по коридорам. Зато он услышал шаги и крики, и ему стало ясно, что если что-то происходит, будет крайне глупо упиться и все просрать. Сандор задумчиво посмотрел на кружку и внезапно с яростью ее отшвырнул. По полу разлетелись глиняные черепки, по тростнику растеклась лужа темного эля.
Ни на что не обращая внимания, Сандор, чуть прихрамывая, пошел вверх по ступеням. По крайней мере, выпивка хорошо подействовала на его ногу, - боли почти не чувствовалось. Он зашел в свою келью, чтобы забрать меч, - после долгих пререканий ему удалось выцарапать его у Сынов Воина, которые считали, что только они здесь могут носить оружие. Однако Сандор не собирался ввязываться в их долбаную войну с деревянным мечом, и плевать, сколько елея вылили на него сраные септоны.
Сандор повесил меч на пояс, помедлил мгновение, наслаждаясь умиротворяющим весом стали, потом повернулся и вприпрыжку преодолел последний лестничный пролет, растолкав медлительную септу и выводок визжащих женщин. Они проводили его злобными взглядами, но ежели их оскорбляет вид приготовлений к войне, пусть сидят внизу.
Сандор вошел в главный зал септы – там царила полная неразбериха. Сыны Воина и Честные Бедняки надевали доспехи и пристегивали щиты, украшенные либо убогим радужным мечом (Сандор никогда не видел более смехотворной и в то же время как нельзя более подходящей рыцарской эмблемы) либо красной семиконечной звездой. Пара Праведных возносили молитву Матери, умоляя о милосердии, но их пение заглушала целая толпа септонов, собравшихся у статуи Воина, окруженной множеством свечей. Его Воробейшества нигде не было видно – небось, свалил куда-нибудь в безопасное место, как только стало припекать. По всему залу сновали септы, надзирающие за калеками, сиротами и прочими заблудшими душами. Под колокольной башней стоял человек, который перекрикивался с часовым, сидящим высоко наверху. Скорее всего, этот парень знает, что за хренотень происходит, решил Сандор, и направился к нему.
Тот слишком поздно заметил незваного гостя. Его глаза чуть не вылезли из орбит, когда он увидел Сандора, который не стал прятать лицо под капюшоном, словно какой-нибудь дешевый злодей, и его ожоги были на виду. Сандор тут же поймал несчастного, схватил его за шиворот и прорычал:
- Ну?
- Милорд… сир… - Парень все не мог решить, как бы получше подольститься, так что Сандор встряхнул его посильнее. – Они… в море, их заметили с Черноводной… корабли, корабли узурпатора. Он здесь, он уже близко, он…
Сандору больше ничего не требовалось. Он отпустил бедолагу и пошел прочь. У него кружилась голова, и не только от эля. Наконец-то явился Эйегон якобы Таргариен. Нечего сказать, он выбрал отличный момент – нынешняя ночка гнуснее не бывает. Сандору показалось, что все это уже было – когда он в последний раз был в Королевской Гавани, город тоже ожидал нападения самозванного короля, по Черноводной к столице приближались корабли, и всю ночь звонили колокола.
На мгновение его охватил мучительный страх. А что если этот щенок решит, что его скорее признают законным правителем Семи Королевств, если он подкрепит свои аргументы огнем? А что если обезумевшие придурки, сидящие в Красном Замке, вспомнят, как дикий огонь обратил Станниса в бегство? Сандору часто снилась огненная преисподняя Черноводной, он был сыт этими снами по горло. А попасть туда наяву во второй раз…
Нужно сделать все, что в моих силах, чтобы встретиться с Грегором. Боги проявят поистине поэтическую справедливость, если сначала поджарят его до хрустящей корочки. Однако Сандор зашел слишком далеко и пожертвовал слишком многим, чтобы просто сбежать и спрятаться в погребе, даже несмотря на то, что снаружи его может ждать изумрудно-огненное чудовище. Он прошел через святилище и приблизился к Честному Бедняку, который, похоже, был за старшего.
- Ну и какой у нас план?
Честный Бедняк хмуро взглянул на него, но, как догадался Сандор, ему отчаянно требовались мечи и руки, которые их держат.
- Корабли узурпатора в заливе, так что нужно идти к Грязным Воротам и укрепить там оборону. Некоторые, - он презрительно махнул в сторону своих соратников, - считают, что наша единственная обязанность – защищать божий дом, но если войско противника прорвется в септу, нам всем конец. К тому же, как еще показать простым людям, что в трудный час их защищает Вера, а не корона? Только сразиться на их стороне.
- Хороший план, - сказал Сандор. – Одобряю. Мне насрать на простой народ, - и на Веру, - но ни один огненный сукин сын не войдет в город, пока я еще в силах воткнуть меч ему в… заднее место.
Рыцари смерили его надменными и презрительными взглядами, как могут смотреть только рыцари, но, к удовольствию Сандора, никто из них не решился ему возразить. Лишь один из Сынов Воина подал голос:
- А что если… что если это действительно Эйегон Таргариен, шестой носитель своего имени, законный сын принца Рейегара? Знаю, это звучит дико, но с ним Западные и Речные земли, а еще Хайгарден, если слухи верны. Если мы будем препятствовать его возвращению и искоренению ланнистерской мерзости, тогда мы…
- А что если я – Бейелор Благословенный и мой пердеж пахнет розами? – Сандор схватил низкорослого воина за плечо и развернул лицом к приделу, где укрывались септы и дети. – Если не хочешь воевать, твое место там. Я ненавижу Ланнистеров больше, чем все вы вместе взятые, но Таргариенов я ненавижу еще сильнее. Кто-нибудь хочет, чтобы нами правил Эйерис Третий? Может, ты хочешь? Чтобы он жег людей заживо на завтрак, обед и ужин? А как только к нему на помощь подоспеет еще одна таргариенша, молодая королева со своими проклятыми драконами… тебе не приходило в голову, что ее папаша – их общий предок? А?
Сын Воина был возмущен, но счел за лучшее не продолжать разговор и поспешно смылся. Кто-то дал Сандору кольчугу, видимо, в знак того, что пора заткнуться и сражаться, и он неловко влез в нее: с тех пор как он в последний раз надевал доспехи, прошла целая вечность. Сверху он пристегнул свой потертый кожаный нагрудник и принял от кого-то из рыцарей дурацкого вида шлем и косоугольный щит с выгравированной семиконечной звездой (Сандора чуть не стошнило от одного вида, но отказываться было глупо). Огромные двери септы отворились, и он выбежал вместе с остальными в ночь.
Окутанные туманом пустые улицы Королевской Гавани постепенно оживали – вдали виднелись разрозненные огни факелов, со всех сторон доносились крики. К низкому рокоту колокола Великой Септы Бейелора прибавился звон других колоколов. Сандор слышал, как над головой хлопают деревянные ставни, – горожане поспешно закрывали окна и двери. Он вместе с другими рыцарями бежал по узким проулкам, оскальзываясь на липкой грязи; нужно спуститься с холма Висеньи, пересечь город и как можно быстрее добраться до Грязных Ворот, поэтому, если он не хотел, оступившись, приехать туда на заднице, приходилось смотреть под ноги. Кольчуга звенела, из-под сапог разлетались брызги. Сандор бежал со всех ног, но все равно не мог не бросить взгляд на Черноводный залив.
Он увидел полупрозрачные полотнища парусов, развевающиеся в тумане, и смутные очертания кораблей под ними, - по крайней мере, Эйегону хватило ума погасить все огни перед заходом в залив. Но Сандору показалось, что кораблей не так уж и много, он ожидал увидеть больше. Во всяком случае, их гораздо меньше, чем было у Станниса, и от этого ему стало неспокойно. Последняя битва при Черноводной была выиграна благодаря всяческим уловкам – сначала цепь Беса, потом дикий огонь, а потом Гарлан Тирелл, одетый в доспехи Ренли Баратеона. Этот Эйегон не станет совершать те же ошибки. У него другая стратегия.
Как только Честные Бедняки добрались до Грязных Ворот, Сандор услышал отдаленный, низкий трубный зов, который не был похож на звук боевого рога. У него похолодело в животе, и он попытался убедить себя, что это не то, о чем он подумал. Этот так называемый Эйегон не сможет проломить стены, если в его войске нет долбаных великанов. Он истово взмолился (хорошо понимая, как смешно это выглядит), чтобы им не пришлось проверять, так это или нет.
Люди уже поднимались на стену. Сандор перекинул щит через плечо и последовал за ними, не преминув заметить железные жаровни, расставленные вдоль парапетов. Некоторые были еще пусты, но в большинстве горел огонь, языки пламени со свистом и шипением лизали туман, превращая тени в призраки. Сандор встал как можно дальше от огня и посмотрел вниз, на темный берег. Если щенок попробует последовать примеру Станниса и выкатит таран к воротам, лучникам найдется работенка. Но если поставить на это, можно разориться. Что ж, я и так нищий, но на это мне насрать. Здесь нет Беса с его приказами. Нет мелкого говнюка Джоффри, которого нужно защищать. Я могу уйти или остаться. И я останусь, пока Черноводная не запылает.
Корабли неуклонно приближались сквозь мрак. Сандор услышал, как по обеим сторонам от него заскрипела тетива. Он подумал было, что ему стоит спуститься к воротам, пока не поздно, ведь там он нужнее, но не смог оторвать взгляда от залива. Порыв ветра снова донес до него трубный глас, и Сандора пробрала дрожь. Он отчаянно искал взглядом старые корабли-брандеры, боясь увидеть зеленое пятно, расползающееся по черной воде. Спутанные волосы намокли от холодного пота.
Над горизонтом сверкнула вспышка раскаленного добела света, высветив изнанку облаков. Сандор съежился от страха, почувствовав во рту вкус желчи. Через миг раздался звук взрыва, отразившийся от темных крыш Королевской Гавани. Корабли внезапно прибавили ход; весла погружались, загребали воду и с плеском поднимались. Флот, построившись клином, направлялся к узкой бухте, вдающейся в берег. Зачем они загоняют туда корабли? Не иначе, хотят посадить их на мель. Но только безумец будет высаживаться на берег, не оставив возможности для отступления. Безумец или человек, который полностью уверен в победе.
У Сандора не осталось и тени сомнений – тут что-то нечисто, но он не мог сказать, что именно его тревожит. Он отчаянно крутил головой, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте. Раздался второй взрыв, ослепляюще близкий, и Сандор невольно отшатнулся. Они идут. Он схватился за меч, хотя какая, на хрен, от него здесь польза, потом услышал оглушительный рев, увидел чудовищ, топающих по песку одновременно с двух сторон, и все понял.
Слоны. Этим ублюдкам ума не занимать, они заранее высадили этих тварей на берег с севера и с юга, чтобы те подошли с обеих сторон и зачистили им поляну. Какой мудак это придумал? Эйегон проявил коварство и расчет, в отличие от Станниса, который просто шел напролом. Под ногами у Сандора затряслась стена, вниз полетели горящие стрелы, и ему стало ясно, что вторая битва при Черноводной уже началась.
Пламя, дым и тени причудливо перемешались между собой. Подгоняемые орущими погонщиками, слоны галопом пронеслись по берегу и врезались бивнями в уже поврежденные Грязные Ворота, которые заскрипели и задрожали от удара. Лучники стреляли без команды, поспешно выдергивая стрелы из колчанов, а на Черноводной уже спускались на воду корабли. Войско Таргариена обеспечило себе отличное прикрытие для высадки; атакующие слоны приняли весь огонь на себя. На стене, выходящей к морю, заухала баллиста, в воздух со свистом полетели камни, но в нарастающей схватке приходилось стрелять наугад. Сандор услышал крики, увидел приставную лестницу, поднимающуюся над амбразурой, и стряхнул с себя оцепенение.
Он с рычанием бросился вперед. Меч со звоном вылетел из ножен, рассек веревку с привязанным к ней крюком, и лестница исчезла так же быстро, как и появилась. Спина слона была всего в шести или семи футах под внешней стеной. Стрелы и арбалетные болты дождем сыпались вниз, пока зверь не попятился и не заревел от боли; его голова была почти на одном уровне с лицами защитников. Еще одна стрела попала слону в глаз, но вместо того, чтобы упасть назад, он ринулся вперед. Слон мотал хоботом и бивнями из стороны в сторону, разбрасывая людей, словно деревянные чурки. От раскрошенного камня поднимались клубы пыли. Сандор пригнулся, но не успел увернуться. Он почувствовал удар в спину и упал со стены.
В ушах засвистел воздух. Сандор едва успел отвернуть меч острием от себя, и тут же со всего маху грохнулся в грязь, изрядно ее хлебнув. Отплевываясь и ругаясь, он перевернулся на спину и поднялся на ноги, чувствуя, как звенья кольчуги впились в бок сквозь кожаную куртку; потом там будет уродливый синяк. Если наступит это «потом». Он упал с крепостного вала прямо перед осажденными Грязными Воротами, трясущимися под беспрестанными ударами еще одного слона. Рядом поспешно строился в линию пестрый отряд копейщиков. Скорее всего, им, как и Сандору, было ясно, что ворота долго не простоят. Все, что они могут сделать, - это убить как можно больше врагов, когда те ворвутся внутрь.
Что-то холодное коснулось шеи Сандора сзади под шлемом. Он поднял голову и увидел, как из-под облаков медленно падают крупные снежные хлопья. Только этого нам не хватало. Хотя, может быть, снег хоть немного притушит огонь.
Отдельные снежинки быстро превратились в настоящий снегопад. Снег застилал глаза, холодная талая вода, словно слезы, бежала по щекам, а Грязные Ворота продолжали дрожать и разрушаться. Яркие отсветы взрывов разрезали черное небо, и между вспышками Сандор едва не пропустил момент, когда дубовые бревна в фут толщиной рассыпались в щепки. В пробоине показался силуэт слона, вокруг которого с криками толпились темные фигуры.
Сандор подтянул ремень шлема и вступил в битву, надеясь, что копейщики последуют его примеру. Странно, но он, как никогда, чувствовал себя живым, понимая, что вот-вот погибнет. Вскоре Сандор оказался в гуще сражения; размахивая мечом, он на полном ходу врезался в какого-то ублюдка и тут же прикончил его.
