Текст книги "Север помнит (СИ)"

Автор книги: SilverRavenStar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 193 страниц)

- Вот именно, - согласился Тирион. – Что ж, нам остается надеяться, что моральные устои сира Барристана не перевесят его отчаяние. Он убьет Хиздара после второй стражи – этот напыщенный благородный глупец считает, что должен сам нести за это ответственность, - и отправит Серого Червя с Безупречными выпустить драконов. Драконы знают его, так что, теоретически, история Квентина не должна повториться. А мы сидим тихо и ждем случая, чтобы восстать из пепла. Кстати, ты можешь сделать феникса символом отряда. - Да иди ты, - отмахнулся Бурый Бен. – Дело может и не выгореть, но этот риск, я думаю, мы можем взять на себя. Ладно, я скажу ребятам, чтоб сидели тихо. А ты скажи то же самое своей шлюхе. - Она мне не шлюха. – Бесполезно говорить об этом Бену или любому из Младших Сыновей. Их всех чрезвычайно забавляет мысль о трахающихся карликах. - Наплевать, кто она там, пусть не путается под ногами. Я не отвечаю за ее судьбу, если эти твари сорвутся с поводка. Как думаешь, сколько домов в Миэрине они сожгут? - Лично я надеюсь, как можно больше. Бурый Бен снова ухмыльнулся. - Да уж, это не повредит. А тебе лучше бы подумать о том, как ты собираешься заплатить мне все то золото, что обещал. Все, давай вали отсюда. Тирион шутливо поклонился и удалился. Ему с большим трудом удалось заполучить отдельную комнату для себя и Пенни и не меньших усилий стоило заставить ее не болтать о Симпатяжке и Хруме. Это чудо, что они не превратились в ужин; еда стоила баснословных денег, и большая часть ее была достойна харчевни в Блошином Конце, в которую он отправил Саймона Серебряного Языка. Тирион всячески старался не есть ничего, что хотя бы отдаленно напоминает мясо. Это означало, что ему приходилось довольствоваться тошнотворным пюре из корней и клубней, но это все ж лучше, чем что похуже. Когда он вернулся в гостиницу, к его удивлению, Пенни там не оказалось. Собака и свинья были привязаны, и, как всегда, Симпатяжка засрала все вокруг. Пенни слишком боялась выводить их на улицу, и теперь запах стал для Тириона настолько привычным, что он почти его не замечал. Он больше беспокоился о том, что могло заставить Пенни покинуть безопасную комнату (по крайней мере, более безопасную, чем весь остальной Миэрин) именно тогда, когда ей не следует попадаться на глаза. «Как и следовало ожидать, - подумал он. – Думаю, мне стоит предоставить ее самой себе». Но все же он развернулся и вышел через черный ход в тесный двор. Уже начало темнеть. Во дворе тускло горели факелы, но между ними оставались глубокие тени. Тирион все оглядывался через плечо в поисках заблудившихся гарпий, но ни одной не увидел. Подняв глаза кверху, он различил на стене скорчившуюся маленькую фигурку, смотрящую на море. - Пенни! – крикнул он. – Ради всех богов, девочка, слезай оттуда. Она подпрыгнула, оглянулась, увидела его и съежилась, как напроказивший ребенок. - Тирион, - беспокойно сказала она, - что ты здесь делаешь? - Что я делаю? А ты что делаешь? Там ничего нет, кроме толпы гребаных волантийцев на кораблях, а их татуировки отсюда не рассмотреть, я пробовал. Слезай. Пенни продолжала вглядываться в темную воду. - Сейчас. Тирион раздраженно вздохнул. - Мне плевать, что ты там делаешь, - резко сказал он. – Я велел тебе слезать. Иначе встретишься с Оппо скорее, чем ты того желаешь. Это было жестоко, но его слова встревожили ее и она снова обернулась. - О чем… о чем ты говоришь? Ты же сам сказал, что там нет никого, кроме волантийцев… - Прямо сейчас - нет. Но это не значит, что через, скажем, пару часов ситуация не изменится. Вечером здесь будет жарко. Поверь мне, у меня надежный источник. Если ты не спустишься, я велю Бурому Бену зажарить Симпатяжку и Хрума. Пенни пришла в ужас. - Ты этого не сделаешь! - А вот посмотрим. – Тирион угрожающе шагнул в сторону постоялого двора. Как он и надеялся, это заставило девочку мигом сбежать вниз. Она бежала так быстро, что споткнулась на ступеньках и ободрала ладони и колени. Чувствуя себя чуть-чуть виноватым, он подал ей руку и помог встать. - Так все-таки, что ты там делала? Пенни покраснела. - Мне приснилась мама. - Мама? Она что, живет под водой? - Нет. Она… я не знаю, где она и жива ли вообще. – Пенни покраснела еще гуще. – Этот сон был такой… явный. Как будто она звала меня. Я подумала, может, если я пойду и посмотрю… Тирион знал, что ему следует сказать что-нибудь многозначительное, но слова не шли на ум. Пенни была слишком юна, во всех смыслах. Ей не больше тринадцати или четырнадцати. Когда мне было тринадцать, я женился на шлюхе. - Твоя мама, - повторил он, стараясь говорить мягко. – Ты никогда о ней не рассказывала. Ты как-то сказала, что у нее были темные волосы, как у тебя, и она иногда тебе пела. - Да, пела. – Пенни отвела глаза. Ясно было, что она очень хочет вернуться наверх, и Тирион скрепя сердце решил, что раз первую стражу еще не прозвонили, не говоря уж о второй, прямо сейчас опасности нет, если, конечно, сир Барристан не потеряет чувство времени или драконы не решат действовать по своему усмотрению. Сердясь на самого себя, он поднялся за девочкой по лестнице. Постоялый двор был построен впритык к городской стене, поэтому им открывался роскошный вид на гавань. Вдалеке на волантийских судах горели фонари, и в сгущающихся сумерках корабли казались призраками. - Она любила нас, - неожиданно сказала Пенни. – Я знаю, что любила. - А твой отец? – Гребаный идиот, тебе нет дела до ее папаши. Спроси ее, и тебе придется рассказывать о своем отце. - Я никогда его не видела. Мама о нем не говорила. – Пенни откинула с глаз прядь волос. – Наверное, ей было слишком больно вспоминать о нем. Она растила нас с Оппо, пока нам не исполнилось шесть, а потом… я точно не помню, что произошло, но она сказала, что ей нужно уехать в Браавос, что там нам будет лучше и что скоро мы больше не будем голодными и бедными. Она сказала, мы останемся с соседкой, пока она не вернется, и… уехала. Соседка умерла через несколько месяцев, мы хотели тоже уехать в Браавос, но не смогли, а потом повстречали труппу бродячих актеров. Тогда мы и научились шутейному бою. - Пока вам не исполнилось шесть, - повторил Тирион. – Вы с Оппо были близнецами? Пенни удивилась. - Да. А что? - Ты никогда не говорила об этом. - Прости. – Пенни нервно потеребила волосы. – Я не говорила… а мне казалось, что говорила, но это теперь уже не важно. - Ты права, это не важно. – Тирион тоже смотрел на море, лишь бы не встречаться с ней глазами. Они убили ее брата, приняв его за меня. Он думал, что справился, но временами его все еще терзало чувство вины. Будь я проклят, если знаю, почему. Я в этом не виноват. Внимательно изучая горизонт, он вдруг увидел нечто странное. Тени. Движущиеся тени. Тени в форме кораблей. Как будто приближается еще один флот, все его огни погашены, а паруса сделаны из черной ткани. Как будто этот флот хочет предпринять стремительную атаку. Тирион нахмурился и наклонился вперед. Он заморгал, пытаясь убедить себя, что это ему мерещится в сумерках. Волантийцы внизу, казалось, ничего не заметили. - Что такое? – спросила Пенни, заметив его беспокойство. - Ничего, - неубедительно солгал Тирион. – Эта ночь, так или иначе, будет полна событий. И это напомнило мне, что мы на самом деле должны спуститься. - Я вот думаю, - Пенни не двинулась с места. – Как ты считаешь, сир Джорах вернется с королевой? - Сильно сомневаюсь. Благородный кретинизм хорош для поэтов. Для отвергнутых любовников он далеко не так хорош. А что? - Просто… я подумала, они как из песни. Медведь и прекрасная дева. Я вспомнила, как мама мне пела, и мне показалось это… важным, что ли. - Я помню, мне тоже кое-кто пел, - сказал Тирион. – И это значит, что я должен немедленно выпить. Пенни укоризненно посмотрела на него. У нее красивые глаза. - Она всегда пела одну песню. Я думаю, это мирийская песня. - Твоя мать была из Мира? - Нет. Из Вестероса. Из западных земель. Она была… из бедняков. Никто. - Та, что мне пела, тоже была из западных земель. – По неизвестной причине сердце у Тириона заколотилось. – Тоже из бедняков. Никто. С темными волосами. А что… - О боги, Ланнистер, не спрашивай, не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы… - что за песня? Пенни помолчала. Потом она медленно и робко напела несколько строк. И Тирион Ланнистер почувствовал, что все, что он когда-либо знал, рухнуло ему на голову, словно наковальня. Была моя любовь прекрасна, словно лето, и локоны ее – как солнца свет. Он не мог дышать. Он не мог думать. Все кружилось, и он сам удивился, как не рухнул со стены. Не может быть, не может быть, твердил он себе, но каждая оглушенная, дрожащая частичка его тела выдавала ложь. Драконы уже не имели значения, а Железный трон – тем более. Эйегон и Дейенерис, Таргариены, Ланнистеры, Мартеллы, Джейме, Серсея, Мирцелла, Тристан, бедный сожженный Квентин, решимость сира Барристана убить Хиздара зо Лорака – все это было уже не важно. Он слышал только шум крови в ушах. Пенни встревоженно смотрела на него. - Тирион? Тирион? Тирион, что случилось? Он обнаружил, что стоит на коленях, хотя и не мог вспомнить, как упал. Во рту был привкус желчи, и все, что он съел, просилось наружу. Он схватился за крепостной зубец, и руки едва не соскользнули. Давай, прыгни. Сделай это. Тирион был не в силах встать или заговорить. Он боялся, что вообще никогда не сможет этого сделать. И тут ночную мглу разрезал первый взрыв. «Драконы, - в смятении подумал он. - Сир Барристан забыл сигнал». Но огонь шел не со стороны пирамиды Хазкаров, а с моря. Во тьме вспыхивали языки пламени. Красного пламени. Корабли-призраки оказались настоящими. Они шли на большой скорости, словно на таран. Пятьдесят или девяносто, а может, сто. Раздался еще один взрыв, и волантийский корабль превратился в тучу щепок, темные фигурки полетели в волны, словно крысы. Воздух пронзил вой боевых рогов. Тирион Ланнистер рассеянно смотрел на море. Он чувствовал жар пламени и думал лишь о том, сколько огня обрушится на Миэрин сегодня ночью. Похоже, его расчеты никогда не были так дьявольски точны. Этот загадочный флот атакует с одного фланга, драконы с другого – горожане решат, что они попали в самую глубокую из семи преисподних, или во что там верят эти гискарцы… Была моя любовь кровава, словно битва, и локоны ее – как языки огня. И только потом, когда незнакомый флот стрелой вонзился в гущу волантийских кораблей, он увидел знамена - золотого кракена на черном поле. И все понял. Грейджои. Чертовы, чертовы Грейджои. Тирион не пошевельнулся и не произнес ни слова. Он стоял, словно ягненок на заклании, не в силах сдвинуться с места. Он даже не пригнулся, когда над ним с глухим ударом выстрелила баллиста. Битва за Миэрин началась. Комментарий к Тирион Ну что, наконец-то с нами Тирион! Уверена, его линия будет интересной. Строчка: "Была моя любовь прекрасна, словно лето, и локоны ее – как солнца свет". Перевод взят отсюда: http://7kingdoms.ru/wiki/%D0%92%D1%80%D0%B5%D0%BC%D1%8F_%D0%BC%D0%BE%D0%B5%D0%B9_%D0%BB%D1%8E%D0%B1%D0%B2%D0%B8. Строчка "Была моя любовь кровава, словно битва, и локоны ее – как языки огня" придумана автором фика. Перевод мой. ========== Сэмвел ========== Огонь маяка на башне Хайтауэров казался маленьким и ярким, словно драгоценный камень, на горизонте всходила большая оранжевая луна. Старомест по ночам был совсем как волшебный город из сказки: в изящных каменных лабиринтах улиц горели огни, а шпили и башни упирались прямо в звезды. Звездная септа, стоящая на высоком холме, была особенно прекрасна – казалось, она словно сделана из сахара; за ее высокими стенами до сих пор служили службы семи гимнов. За ней простирался океан, черный и спокойный, словно нарисованный. Сэму вспомнился Браавос. Но он пришел сюда не подышать воздухом или насладиться видом – ему нужно было до утра составить целую карту звездного неба, и поскольку он боялся мейстера Тихо так же сильно, как Аллисера Торне, он был всецело поглощен работой. Из всех предметов, которые Сэм изучал в Цитадели, астрономия нравилась ему меньше всего – впрочем, это еще не самое плохое: рано или поздно настанет тот ужасный день, когда ему придется резать трупы. Не то чтобы это дело казалось ему неинтересным или бесполезным, просто от расчетов бесконечных геометрических углов и кривых у него болела голова, одну звезду было невозможно отличить от другой, а мейстер Тихо неизменно ругал его, как бы он ни старался. Сэм не собирался в ближайшем будущем водить суда по морю и был знаком с теорией, что земля круглая, а не плоская, и что она крутится вокруг солнца, а не наоборот, поэтому он надеялся, что его избавят от более близкого знакомства с предметом. Но ему не повезло. Как всегда, он не осмеливался возражать. Он и так в непростом положении: он одновременно и школяр Цитадели, и брат Ночного Дозора, а еще - отвергнутый, лишенный наследства сын Рендилла Тарли. Сэму приходилось следить за каждым своим шагом и он не рвался заводить дружбу с другими школярами – их насмешки были хорошо знакомы ему с детства. Они были настолько жестоки, насколько могут быть жестокими подростки. Хотя Сэм потерял несколько стоунов веса, в основном благодаря сомнительной еде, которую подавали в трапезной, а также за пару недель блужданий по берегам Медовички в поисках образцов растений и животных, он все равно оставался для них «сиром Хрюшкой», и ему было это известно. Но если он должен стать мейстером, как этого хочет Джон, придется терпеть. Но все было не так уж и плохо. Сэм отлично разбирался в истории, философии и богословии и собирался в скором времени выковать медное звено для своей цепи. Он помогал восстанавливать копию древнего манускрипта «Подвигов Эйегона» - хронику завоевания с того момента, как Эйегон высадил свое войско на Драконьем Камне, и до момента создания Железного Трона и постройки Красного Замка в Королевской Гавани, и спорил с мейстером Виллемом, было ли Пламенное Поле единственным способом, чтобы убедить Утес и Простор преклонить колено. Но больше всего времени Сэм посвящал поискам записей об Иных. Библиотека Цитадели была самым удивительным местом, где ему доводилось бывать: не темная, затхлая и пыльная, как архивы Черного Замка, а большая, светлая и полная воздуха, с высокими сводами и тонкими колоннами; чтобы достать до верхних полок, огороженных решеткой, нужно было влезать по стремянке. Посредине за высоким столом сидел медлительный старый мейстер, который злобно зыркал на каждого школяра с липкими пальцами, попавшего в его поле зрения. Книги нельзя выносить за священные пределы библиотеки: за них нужно расписаться, читать только в читальном зале – под страхом смерти на книге нельзя оставить ни малейшего чернильного пятнышка, – а потом вернуть. Так что, когда у Сэма выдавалась свободная минутка, - он не интересовался внеклассными занятиями своих товарищей по учебе, которые сводились к тому, что они до поросячьего визга упивались ужасно крепким сидром в «Пере и кружке», - он проводил время в читальном зале, разбирая каракули и бесконечные рассуждения какого-нибудь давно почившего богослова о природе зла. Иные пришли из страны Вечной Зимы, они пробуждаются из-за холода или холод приходит с их пробуждением, их может убить огонь, драконье стекло и драконья сталь. Но все это Сэм уже узнал в Черном Замке, поэтому он молился о том, чтобы найти что-нибудь новое. Ему не везло, пока он не оставил исторические писания и не переключился на мистические тексты. Здесь он узнал о пророчестве про Азора Ахаи, которым объявил себя Станнис Баратеон, и прочел историю о Рассветной Битве. Сэм нашел любопытным, что в тексте Азор Ахаи именовался также как «Тэргариин». Вообще, чем больше он читал, тем больше видел упоминаний о драконах. Драконы. Сэм припомнил истории, которые рассказывал Ксондо, слухи, блуждающие по Цитадели, внезапный отъезд архимейстера Марвина к королеве Таргариенов, которая, как говорили, вдруг появилась на востоке как раз с тремя драконами. Но это была слишком щекотливая тема, ее в Цитадели не любили обсуждать. Сэм прочел достаточно, чтобы понять, что обвинения мейстеров в отравлении последних драконов не лишены оснований. Цитадель желала построить новый мир, основанный на науке, логике и разуме, очищенный от колдовства и предрассудков, а любой, хотя бы издали знакомый с историей драконьих королей, знал, что они всегда балансировали на грани безумия.