сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 193 страниц)
Дени смотрела, как ее сын заложил вираж и полетел прочь. Правильно, что он улетел: кровники Чхако последуют за ним, и если он собьет их со следа, то выиграет для них бесценное время. С другой стороны, теперь ее единственной защитой стал меч Джораха, и нет вообще никакой защиты против самого Джораха. Она так скучала по воспоминанию о нем, но сам он такой своевольный, такой упрямый, такой гордый, такой… настоящий. Мой медведь. Только вот она – не прекрасная дева.
- Ты всегда давал мне хорошие советы, - наконец сказала она, когда тишина стала почти осязаемой. – Ты всегда защищал меня от тех, кто хотел причинить мне вред. От всех, кроме самого себя.
Сир Джорах вздрогнул. Не говоря ни слова, он освежевал и поджарил кролика на маленьком костерке и уделил своему занятию чуть больше внимания, чем это было необходимо. Наконец, когда кролик покрылся хрустящей корочкой, рыцарь протянул его ей.
- Держите. Вы, наверное, голодны.
Дени поколебалась, но она действительно была голодна. Она взяла кролика и принялась жевать; ее слегка подташнивало от воздушных кульбитов Дрогона и от последних следов болезни, которая настигла ее на равнине. Кролик был всего один, и она поняла это лишь когда съела почти все. Стараясь заглушить чувство вины, она оторвала последнюю оставшуюся ножку и отдала Джораху.
Рыцарь с удивлением посмотрел на нее. Это первый дар, который он получил из моих рук, с тех пор как я узнала о его предательстве. Дени надеялась, что он не подумает лишнего. Я просто не хочу, чтобы он умер с голоду. Она намеревалась вести себя с ним более милостиво, более по-королевски, но его упорное нежелание проявить покорность раздражало. Если бы ты просто попросил прощения тогда, в Миэрине, после того как вы с Селми взяли город, я бы помиловала тебя. Но ты так и не попросил, ты не понял…
Дени смотрела, как он ел, не в силах оторвать взгляда от рабского клейма. Она задумалась - сколько еще унижений ему следовало бы вынести, чтобы она смогла потом не торопясь осмотреть его раны и сравнить, так ли он сильно страдает, как и она. Ей хотелось знать, где он был и что делал. Его сделали рабом, но что за цепи он носил?
- Зачем ты явился сюда? – Ее слова прозвучали резко, слишком резко. – Зачем ты вернулся?
Он доел кролика и швырнул косточку в траву.
- Можете назвать меня дураком.
- Ты и есть дурак, - сказала ему Дени. – В этом нет никаких сомнений. Что ты такого сделал, что возомнил, будто я могу передумать?
Он снова взглянул на нее и отвел глаза.
- Я хотел привезти вам Беса.
Она ожидала чего угодно, но не такого.
- Беса? – повторила Дени, повысив голос от изумления. Из всех необычных вещей, которые ей довелось повидать по миру, – всевозможных уродов, как среди людей, так и среди зверей, рабов, пирамид, гарпий, лошадей, среди всего колдовского, странного и дикого был только один человек с таким прозвищем, человек настолько дурной репутации, что о нем знали даже за Узким морем. Джорах рассказывал ей об этом чудовище: сын лорда Тайвина, уродливый и развращенный карлик, убийца родичей, цареубийца и негодяй, самый худший из всех Ланнистеров, если хотя бы половина из того, что о нем рассказывают, правда. А ее медведь, ее милый безрассудный медведь, он думал, что она примет такого человека в качестве повода для прощения? Это было настолько нелепо, что она смогла лишь выдавить из себя: - Зачем?
- В последнее время Тириону Ланнистеру особенно не везло. – Дени показалось, что Джорах криво улыбнулся. – Его сестра-королева предложила лордство и полное помилование любому, независимо от положения и совершенных злодеяний, кто принесет ей его безобразную голову. Если бы все, чего я желал, это вернуться домой, – я бы так и сделал. Вернулся бы на Медвежий остров и жил бы в мире и покое до конца своих дней.
- Она предложила лордство, потому что он убил ее сына, - сказала Дени. – Убил юного короля прямо на его свадебном пиру. Джоффри Баратеон был чудовищем и узурпатором, никто не жалеет о нем, кроме его матери, но я все равно не могу считать, что Тирион поступил хорошо.
- Значит, не можете? – Джорах сжал кулаки. В его голосе послышался гнев. – Вы хоть можете понять, как мне повезло, что я встретил Беса в борделе в Волантисе? Это шанс, о котором отверженный изгнанник вроде меня может только мечтать! Я мог бы отвезти его прямиком в Королевскую Гавань, я вернулся бы домой, я получил бы помилование – но я этого не сделал. Это вы можете понять, моя королева? Я вернулся к вам – и я именно вам отдал этот приз, потому что возвращение домой без вас ничего для меня не значит.
Дени стало не по себе. Она раньше никогда не видела, чтобы ее медведь сердился на нее, по крайней мере, не так, как сейчас.
- Я не твоя собственность, - неуверенно сказала она. – И я ничего не должна…
- Нет, Дейенерис, - сказал он. – Ну конечно, вы ничего мне не должны. Если я для вас всего лишь предатель и мне не оправдать себя в ваших глазах, как бы я ни старался, - тогда, умоляю вас, положите этому конец. Перережьте мне горло здесь и сейчас, улетайте на своем драконе и станьте королевой, как вам и предназначено. Казните меня, но только не оставляйте существовать так, как теперь.
С этими словами он опустился на колени, как тогда, когда вернулся за ней, и вновь положил кинжал к ее ногам.
- Я причинил вам зло, - сказал он, глядя в землю. – Сколько раз я должен признать это? Какое еще унижение я должен вынести? Когда мы вернемся в Миэрин, можете нарядить меня медведем и смотреть, как я представляю балаган с карликами. Тирионом и еще одной девочкой, Пенни. Они сражаются и ездят на свинье и собаке. Если вы этого хотите, так и скажите. Смейтесь надо мной. Смейтесь, лишь бы вы были довольны.
Обескураженная Дени сделала шаг назад. Ее кольнуло неприятное воспоминание. Карлики. Они показывали представление в бойцовой яме, как раз перед тем, как Силачу Бельвасу внезапно стало плохо из-за отравленной саранчи. Хиздар сказал ей, что на карликов должны спустить львов, но она запретила это. Похоже, это и был Тирион Ланнистер. Она спасла ему жизнь, иначе бы его разорвал лев, символ его дома, и в этом заключается в буквальном смысле убийственная ирония. У Дени перехватило дыхание.
- Мне не нужны сражающиеся карлики, - сказала она. – И как ты себе представляешь, чем мне может помочь этот Тирион?
- Да чем угодно. – Джорах пожал плечами, все еще стоя на коленях. – Он сейчас в таком положении, что вряд ли будет колебаться и долго раздумывать. Все, чего он желает – это прикончить оставшихся членов своей семьи, а его семья – это те, кого вам следует видеть мертвыми. Впрочем, я ему ни капли не доверяю.
Дени вздрогнула, то ли от горечи в его голосе, то ли от прямоты его слов. Она поняла, что у сира Джораха была отличная возможность получить награду и помилование от королевы-Ланнистерши и вернуться к той жизни, о которой он так тосковал, а он этой возможностью не воспользовался. Может быть, он уже никогда не вернется домой. Мысленным взором Дени увидела дом с красной дверью.
- Оставим это, - сказала она. – Так каким же образом Тирион Ланнистер оказался в борделе в Волантисе? Про бордель понятно, учитывая, какие слухи о нем ходят, но почему Волантис?
- Он рассказывал мне байку о том, что якобы путешествовал по Ройне в разношерстной компании – некий мрачный наемник по имени Гриф, его сын, септа, мейстер и двое сирот Зеленокровной. Может быть, с ними еще кто-то был, не вспомню. Похоже, наш толстый друг магистр Иллирио прятал его в своем доме в Пентосе, прежде чем отправить с этой шайкой. Думаю, эти люди не те, кем кажутся: Бес обронил, что они наняли Золотых Мечей.
Дени нахмурилась. Отряд Золотых Мечей был основан Эйегором Риверсом, Злым Клинком, который потерял все в восстании Блэкфайра и сбежал из Вестероса, чтобы в изгнании поддерживать огонь мятежа. Золотые Мечи считали узурпаторами всех королей после Эйегона Недостойного, и это не вызвало у Дени расположения. Наемники всегда остаются наемниками – этот горький урок она хорошо усвоила на примере Младших Сыновей, но это неожиданное известие выбило ее из колеи.
- Бес знает, кто они такие? – внезапно она поняла, что от карлика все-таки может быть польза.
- Да, - мрачно ответил сир Джорах, - только он не сказал.
- Мне он скажет. – На мгновение Дени решила, что лучше будет вернуться назад в Миэрин, вместо того чтобы отправиться в Асшай. Но нет, нельзя. Чтобы продвинуться вперед, ты должна вернуться назад. Все, что она стремилась создать, обернется неудачами и бедствиями, если она наконец не встретит свою судьбу лицом к лицу. И тогда, вот тогда она…
Конь Джораха, привязанный неподалеку, навострил уши, встряхнул головой и забил копытом.
Джорах был начеку. Он схватил нож и вскочил на ноги, уже не смиренный проситель, а снова тот самый грубоватый могучий воин, каким он всегда был. Неподалеку в темноте послышался шум, и у Дени екнуло сердце. В пылу спора она и не подумала, что вместо того чтобы преследовать дракона, как она ожидала, кровники Чхако могли направиться туда, откуда он взлетел.
- Быстрее! – Джорах явно подумал о том же. Он отвязал коня, вскочил в седло и посадил ее позади себя. Дени провела почти неделю на чешуйчатой спине Дрогона, поэтому лошадь и седло показались ей чужими, но ей было не до жалоб. Она крепко обхватила руками мощную грудь Джораха, и он пришпорил коня. Как раз вовремя. Только они перепрыгнули ручей и поскакали в степь, среди камней, где они только что сидели, вонзилось несколько стрел.
Дени отчаянно цеплялась за Джораха, пока они мчались и петляли среди высокой травы. Она слышала выкрики и дотракийскую брань, свист градом сыплющихся стрел. Задрав голову, она лихорадочно выискивала тень Дрогона на фоне кроваво-красного месяца. С трудом, неумело, она попыталась сделать то, что раньше происходило само собой: выйти за пределы своего разума, своего тела, искать его, искать…
Кусты перед ними взорвались. Дени вскрикнула, Джорах выругался и резко развернул лошадь. Кнуты лизнули воздух, словно змеиные языки, а за ними показались три закаленных в сражениях кровных всадника Чхако. Они с воплями и криками достали аракхи и ринулись в бой.
Джорах вовремя успел обнажить меч. Он неловко отразил первый удар, стесненный необходимостью защищать Дени, сидящую позади него, и четыре лошади закружились в яростном танце. Над головой у Дени зазвенела сталь, так близко, что Дени лишилась бы косы, если бы та не сгорела. Она пригнулась и еще раз попыталась почувствовать Дрогона, почти нашла его и снова потеряла…
Внезапно она обнаружила, что сидит на лошади одна. Джорах спешился и преградил путь всадникам.
- ДЕЙЕНЕРИС! – крикнул он. – Поезжайте! Вперед! Вперед!
Он сошел с ума? Она узнала двух ко, которые в прошлый раз ранили Джораха; на этот раз они свяжут его и протащат за лошадьми, как это было с виноторговцем, от которого Джорах спас ее на Западном рынке. Это все случилось из-за того, что он донес Узурпатору о моей беременности. Но Чхако был сожжен по ее приказу, а значит, сейчас их преследуют из-за нее. С Дрогоном или без него, я все еще Таргариен. Кровь дракона не бежит.
Поэтому она вступила в бой.
Три кровника все еще были заняты Джорахом. Дени ни разу не ездила так быстро и не держалась в седле так хорошо с тех пор, как ее Серебрянка подарила ей крылья в первый раз. «Я сошла с ума», - молвил голос внутри нее. «Безумие и величие – две стороны одной монеты», - молвил другой. Взяв в галоп, она врезалась в ближайшего всадника, повернувшегося к ней спиной.
Тот вскрикнул, покачнулся и вылетел из седла, аракх выпал у него из рук. Всадник перекатился через себя и попытался встать на ноги, но Дени развернула своего гнедого и смяла его. Она чувствовала, как копыта жеребца крушат кости и давят внутренности, видела темную лужу крови, мерцающую в лунном свете, слышала жуткие судорожные всхлипы. Я убила его. Дени возликовала и одновременно едва не разрыдалась.
Позади нее Джорах сдерживал натиск двух оставшихся всадников, которые уже поняли, что Дени тоже представляет собой угрозу.
- Ты, шлюха, еще хуже, чем это огромное черное чудище, - крикнул один из них по-дотракийски. – Когда мы притащим тебя в лагерь, каждый бешеный пес трахнет тебя спереди и сзади, и их семя и твоя западная кровь будут течь из твоей щели словно моча.
Джорах тоже понял, что тот сказал, и ответил ударом. Всадник ухмыльнулся, выпрыгнул из седла и скрестил клинок с клинком рыцаря, перебрасывая аракх из одной руки в другую. Брызнула кровь, но Дени не видела, кто ранен. Замирая от страха, она подъехала ближе, поняла, что не сможет сбить с ног ко, не наехав при этом на Джораха, и прокляла свою нерешительность. Ну где же Дрогон, где его носит…
В ту же секунду она почувствовала опасность. Волосы у нее на затылке встали дыбом, сработал древний животный инстинкт. Потом она увидела паническое выражение в глазах другого кровника, который как раз двинулся на нее. Он натянул вожжи и что-то закричал своему товарищу, все еще сражающемуся с Джорахом на земле…
В следующий миг Дени сама оказалась в грязи. Боль пронзила поясницу, от удара ей было не вдохнуть. Над ней нависла огромная тень. Жеребец рухнул на землю и отчаянно заржал, а молодой всадник отступил, вытаращив глаза так, что стали видны белки, и лепеча по-дотракийски какие-то молитвы.
«Это Дрогон, - с ужасом подумала Дени. – Дрогон взбесился». Но она ошиблась. Когда чудовище с рычанием обернулось, Дени увидела, кто это.
Это был храккар, огромный белый лев, обитающий в Дотракийском море. Когда-то ее солнце и звезды убил такого и с гордостью преподнес ей его шкуру. Этот зверь был размером с крупного пони, у него были изогнутые саблевидные клыки и когти длиной с полфута. Завороженно, словно во сне, Дени смотрела, как он бросился вперед.
Всадник, бьющийся с Джорахом, отшатнулся и с криком попытался прикрыть голову, но было поздно. Храккар так жадно вгрызся в его шею, что почти оторвал ему голову, и струя алой крови залила морду зверя. Губы дотракийца еще двигались в последней мольбе, когда храккар отшвырнул его в сторону, словно куклу.
Последний оставшийся в живых ко кхала Чхако явно понял, что сбежать и оставить кхала неотмщенным гораздо предпочтительнее, чем встретиться лицом к лицу с чудовищем. Искромсанные тела его товарищей валялись в луже крови на траве. Но у него не хватило времени на бегство. Храккар подобрал под себя мускулистые лапы и прыгнул.
Человек и зверь красиво взмыли в воздух, а потом рухнули на землю. Всадник пытался рукой отодвинуть грозные челюсти от своей шеи, но храккар так точно рассчитал прыжок, что напуганная лошадь, сбросив седока, ускакала в кусты. Жеребец Дени был смертельно ранен, и она поняла – это ее последний шанс.
Дени собрала всю свою волю в кулак и побежала, стараясь не вслушиваться в жуткую какофонию - стоны, крики, рычание и хлюпанье. Она не осмеливалась обернуться и посмотреть, преследует ли ее храккар. Где же ее дракон, где же ее дитя…
Лошадь ускакала прочь, и Дени не могла догнать ее. Ноги запутались в траве, и она снова упала. Сзади раздалось рычание, и Дени с замиранием сердца увидела, как чудовищное белое видение бросается к ней, а потом услышала крик сира Джораха: «ЭЙ, ЗВЕРЮГА! СЮДА, КО МНЕ!»
Храккар резко остановился, обернулся и кинулся на рыцаря. Сердце у Дени бешено колотилось. Всхлипывая и оскальзываясь в грязи, она снова поднялась на ноги. Ей были видны лишь неотчетливые фигуры ее медведя и льва, катающиеся по траве. Он такой сильный, он всегда был сильным, но ни один человек не может одолеть храккара. Совершенно не соображая, что делает, Дени пошарила во тьме, нащупала камень подходящего размера, подбежала настолько близко, насколько позволяла смелость, и швырнула его в зверя.
Камень – хвала богам - попал храккару ровно между глаз. Раздался такой звук, словно рядом упало яблоко. Зверь скатился с окровавленного и бездыханного Джораха и обернулся к Дени. В его золотистых глазах была лишь жажда крови.
Она беспомощно застыла на месте. Джорах, кажется, не умер, но лежал на земле и не шевелился. Его меч валялся не меньше чем в пятнадцати футах от Дени – ей ни за что не добраться до него. Закрыв глаза и молясь, чтобы все случилось быстро, она ждала, когда свершится неизбежное.
И тут наконец в ее сознание проникло нечто другое – мрачное, мощное и покрытое чешуей, воплощенное пламя, неутомимый пытливый разум. Она увидела себя сверху, девушку, стоящую перед львом (неужели это я?), а рядом трех мертвых дотракийцев и Джораха. Она увидела, услышала и ответила.
