Текст книги "Север помнит (СИ)"

Автор книги: SilverRavenStar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 105 (всего у книги 193 страниц)

- Я не могу обещать, что вы вернетесь невредимой. И что вообще вернетесь. Тропы, которыми нам придется пройти, беспощадны к смертным. – Джон смотрел на нее не моргая. – Вам решать. Вель почти не колебалась. - Я с тобой. Сейчас и… и навсегда. – Это были самые откровенные слова, на которые она была способна, чтобы поведать о своих чувствах. Джон еле заметно улыбнулся, и его улыбка была печальна. - Щит, который охраняет царство людей, - молвил он и отвел локон с ее лица. – Да будет так. Мы пойдем под холм, миледи. К Детям Леса. - Дети Гендела. – Вель содрогнулась. – Дети Гендела всегда голодны. - Да, они голодны, - предостерегающе произнесла Мелисандра. – Лорд Сноу, их сила так же жестока, как и моя. Они могут провести вас на север Древним Путем, это правда… но придется заплатить кровью. - А ваша цена – это огонь, ложь и смерть. – Джон не смотрел на нее. – Я знаю одного из них. Истинного старого бога. Старка. Если придется умереть, я умру. Я уже сказал вам, миледи, я сделал свой выбор. Мелисандра с непроницаемым видом смотрела на него. - Да, это так, - наконец произнесла она. – И, как случилось с лордом Эддардом, ваша честь погубит мир. - Ступайте, - сказал Джон. – Зажигайте огни, если хотите, молитесь вашему богу, если он прогонит Иных. Если мы с вами на одной стороне в этой битве, миледи, вы не должны держать на меня зла. - Я не держу на вас зла. – Мелисандра двинулась к ступеням. – Мне горько. Никто больше не сможет отобрать Светозарный у Рамси Болтона. Никто больше не сможет объединить силы добра и света под знаменами Рглора и пронести его очистительное пламя по миру. Можете отправляться на север на поиски дракона, лорд Сноу, если Дети Леса не сожрут вас с принцессой и не выпьют вашу кровь. Ваш брат Бран – больше не ваш брат, во всех смыслах. Он – Трехглазая ворона и такой же чужой для вас, как вы для нас. Дракон без меча вам не поможет, как и меч без дракона, и оба они – ничто без Рглора. Вы – это все, лорд Сноу. И вы предпочли выбрать смерть. Она помолчала, потом промолвила: - Прощайте. Красные одежды взметнулись надо льдом, и красная жрица, оставляя за собой капли талой воды, исчезла во тьме. ========== Давос ========== Куда ни глянь, до самого горизонта все было белым-бело. Даже крепкие древние деревья, что видывали зимы задолго до людской памяти, казались маленькими; стволы и нижние ветви исчезли под сугробами, кроны, замерзшие и покрывшиеся инеем, гнулись под весом снежных шапок, словно седобородые старцы. С крыши башни свисали сосульки длиной в ярд; они часто и непредсказуемо падали, звеня, словно хрустальные клинки. Река, Плачущая Вода, превратилась в широкое ледяное поле. Этой ночью они намеревались перейти ее, и разведчики доложили, что лед даже не звякнул под копытами их выносливых невысоких лошадок. Давос Сиворт стоял у входа в башню. Его капюшон и подбитый мехом плащ были запятнаны снежными хлопьями. Этот наблюдательный пост никак нельзя назвать теплым местечком. В башне, конечно, тепло, зато там дымно, грязно, тесно, зловонно и шумно; слишком много северян набилось в крошечное каменное строение, изначально построенное для того, чтобы вместить фермера, стог сена и пару свиней. Но это первое сносное укрытие, которое они повстречали с тех пор, как покинули Белую Гавань, и оно находилось не больше чем в десяти милях к югу от Дредфорта. Давосу пришло на ум, что, когда они заняли башню, то вполне могли найти там кожу ее предыдущего владельца, прибитую к двери, чтобы его не сманили в отряды противника. Бедолаге и так не повезло родиться последним бедняком, да еще и на землях Болтонов. При Русе он хоть как-то сводил концы с концами, а при Рамси… Давос покачал головой. У него все никак в голове не укладывалось, что из всех высокородных лордов и великих воинов боги – и Вилис Мандерли – выбрали сына краболова из Блошиного Конца, чтобы одолеть этих чудовищ в человеческой плоти. Он тысячу раз перебирал в уме возможные планы захвата Дредфорта – начиная от лобовой атаки и заканчивая стаей птиц, которым можно привязать к лапкам горящий трут и отправить за стены замка. Давос припомнил, что его сын Деван как-то рассказывал ему об осаде, которую выиграли именно таким способом, - он прочел об этом в книге. Но мысли о Деване причиняли ему боль; Давос вспоминал сон, который видел на Скагосе, о мальчике с неживыми голубыми глазами. К тому же вряд ли под рукой окажется подходящая стая птиц. Вороны слишком ценны, чтобы использовать их таким образом, а дичи здесь давно не водится. Кроме того, если и удастся поймать какую-нибудь птицу, Давосу и его людям она будет нужнее в качестве еды, а не оружия. Ветер тонко свистел, словно раненый, тщетно пытающийся вздохнуть. В этом проклятом богами месте все вокруг наводило на мрачные мысли. Давос плотнее закутался в плащ. Он понимал, что даже если вернется в башню и протолкается поближе к очагу, в нем все равно живет холод, который никакой огонь не растопит. Давос уже две недели не снимал одежду и поэтому не мог как следует осмотреть спину, но он чувствовал, как рана медленно отравляет его. В последнее время с каждой милей спину кололо все сильнее, хотя он и старался не подавать виду; люди Мандерли поймут, что что-то не так, лишь когда он упадет замертво. Им придется меня сжечь. Давос никогда не доверял огню, он столько времени боролся с кострами красной жрицы, пытался убедить Станниса, что не стоит поддаваться этому соблазну, но, судя по всему, в конце концов он окончит свое существование в огне. Вы довольны, леди Мелисандра? Давос обошел вокруг башни, хлопая руками, чтобы немного согреться; дыхание замерзало у самых губ. Все-таки придется вернуться внутрь, решил он, но не прямо сейчас. Неизвестно почему, но снаружи боль переносить легче; в тепле становится хуже. Он по привычке потуже запахнул плащ. Хороший плащ - три слоя бурой шерсти, а сверху белый мех, так что издалека он почти сливается с местностью. А под плащом надета черно-золотая накидка, подарок сира Вилиса. Давос гордился тем, что снова носит цвета Баратеона, хотя, по правде говоря, на накидке был скорее герб Ренли, чем Станниса; только коронованный олень, без пылающего сердца. Но эта эмблема напоминала ему, что он исполняет свой долг, служит своему королю, как делал бессчетное количество раз. И если он падал духом, осознавая значимость и невыполнимость своей задачи, при взгляде на оленя ему становилось немного спокойнее. Давос запрокинул голову, озирая небо. Дни на глазах становились короче, и уже по меньшей мере неделю не было солнца. Как люди вообще здесь живут? Судя по тому, что им приходилось видеть, может, и не живут. Его жена и два младших сына казались еще дальше, чем обычно, и, хотя Давос пытался убедить себя, что на Мысе Гнева им ничего не угрожает, он не мог в это поверить. Да, он собственными глазами видел, как большая часть флота Ланнистеров погибла в огне, но что если Тиреллы или еще кто-нибудь захотят нанести удар в самое сердце земель Баратеонов, пока Станнис здесь, на севере? Я ведь и сам пытаюсь сделать то же самое с Болтонами. Давос устал от войны. Это игра для молодых. Молодых и высокородных. Вспомнив о пылающих кораблях, Давос подумал о Риконе – и о Бриенне. Она благополучно покинула отряд, хотя он и не заметил, когда именно. Да защитит ее Воин. Он не был вполне уверен, что воительница не лгала о Сансе Старк, Джейме Ланнистере или о других необычайных вещах, о которых рассказывала, но она посмотрела ему в глаза и отказалась от своего обета отомстить Станнису. Давос уже давно не встречал ни в мужчинах, ни в женщинах такой высокой порядочности и такого глубокого понимания того, что отмщение принесет всем им только гибель. Мы поняли это только тогда, когда вся страна оказалась погребена под снегом и пеплом. Зная, как она защищала – и любила – Ренли, он понимал всю значимость и тяжесть ее решения. Смог бы я поступить так же? Давос не был в этом уверен и поэтому молился за Бриенну Тарт, куда бы ни занесли ее северные ветра. Если она останется в живых, если он останется в живых, если Станнис останется в живых… глупо надеяться, что хоть один из них выживет, не то что все трое, но Давос все думал, сможет ли Бриенна смягчиться настолько, чтобы принять почести, признание и звание леди от другого Баратеона. Навряд ли. Но я должен их примирить. Должен. Окоченевший от холода и опечаленный горькими воспоминаниями, Давос окинул последним взглядом лагерь, патрулируемый воинами Белой Гавани. За последние дни всем стало ясно, какой ошибкой было недооценивать этих людей и их лорда, и заблуждение о том, что они не настоящие северяне, быстро развеялось. Давос и мечтать не мог о более стойких спутниках, но уже несколько дней у них совсем не было еды. Отчаяние – плохой помощник для атаки, а тем более для осады, но чем скорее они преодолеют последние десять миль до Дредфорта, тем лучше; стоит только пересечь замерзшую Плачущую Воду, и они на месте. И тогда у нас будет богатый выбор различных способов умереть. Давос фыркнул. Он попытался сплюнуть через левое плечо, но слюна замерзла в воздухе и со слабым звоном упала на землю. Слишком уж здесь холодно. А к ночи станет еще холоднее, но ночной переход – их единственная надежда остаться незамеченными; прошло время, когда они могли передвигаться, ни от кого не скрываясь. Разведчики уже убили пару болтонских дружинников, но поблизости есть и другие. Давос повернулся и вошел в башню. Нужно постараться поспать. Пока не началось. К его глубокому удивлению, ему удалось задремать, завернувшись в вонючие одеяла, сваленные в углу. Можно было бы с гораздо большим удобством провести время в старом замке Хорнвудов, но тот был пуст и заброшен; говорили, что там бродит обезумевшая тень леди Донеллы и пожирает любого, кто осмелится заглянуть в замок, - ведь, умирая от голода по вине Бастарда, она съела собственные пальцы. Давос не мог просто так отмахнуться от этих историй. Это дикое и опасное место, здесь может случиться все, что угодно. Он внезапно проснулся. За окном уже темнело – короткий день подходил к концу. Давос схватился было за оружие, которое положил рядом со своим тюфяком, но остановился, заслышав голос сира Эдмунда Мандерли – кузена сира Вилиса, его семья происходила из бокового зубца на трезубце водяного. - Милорд, вам лучше посмотреть на это. Идите скорее. - Что такое? – У Давоса сон как рукой сняло. Он встал и непослушными пальцами принялся пристегивать пояс с мечом. – Нас атакуют? Разведчики обнаружили что-то… - Да, они кое-что обнаружили. – Сир Эдмунд был мрачен. – Точнее, кое-кого. И он рассказывает интересную историю. Мы решили, вам стоит послушать, прежде чем принять окончательное решение. Идемте. – Он помолчал, потом вспомнил, что говорит со своим командиром, хотя бы и номинальным, и добавил: - Милорд. Давосу было безразлично, как его называют. Есть гораздо более важные вещи, чем звания и титулы. Кто это может быть? Шпион? Дезертир? Сир Эдмунд не упомянул, что это за человек, и все, что расскажет этот нежданный гость, хорошее или худое, может быть просто наглой ложью. Давос надеялся, что ему хватит чутья отличить правду от лжи. Контрабандист должен хорошо разбираться, каким словам стоит верить, а какие – просто ветер. Иначе он очень скоро окажется мертвым контрабандистом. Теряясь в догадках, Давос спустился за сиром Эдмундом по узким ступенькам, которые скрипели, трещали и жаловались на жизнь, словно торговка рыбой на базаре. Сквозь открытую дверь он увидел залитый тусклым светом факелов общий зал башни, больше похожий на чулан. Оттуда слышались громкие голоса – люди то ли спорили, то ли ругались. Сейчас и поймем, насколько все плохо. Вход в зал был таким низким, что даже Давосу, не отличающемуся высоким ростом, пришлось пригнуться. Ему было неловко громко заявлять о себе, но сир Эдмунд совершенно не испытывал стеснения по этому поводу. - Эй, вы, убирайтесь с дороги. Пропустите его, пусть посмотрит. Живее, шевелите задницами! Это возымело свое действие. Давос вышел вперед и увидел в углу чрезвычайно жалкое существо, едва похожее на человека. Пленник был весь покрыт снегом и кровью, его запястья и лодыжки были грубо обмотаны веревкой, но вряд ли в этом была нужда; этот человек едва ли мог встать, не то что убить кого-нибудь. Его нос и щеки были обморожены и почернели; он стучал зубами даже в относительном тепле людного помещения, а в его глазах плескался ужас пополам с безумием. Но эмблема на его рубахе поведала Давосу все, что он хотел узнать. Ободранный человек дома Болтонов. Давос и пленник несколько мгновений смотрели друг на друга. Но первым заговорил сир Эдмунд: - Когда мы его взяли, он спел нам забавную песню. Сказал, что сбежал из Винтерфелла. Винтерфелл? Как же так?.. Давос нахмурился. - Мы не то, что твои хозяева, - обратился он к пленнику. - Мы не будем сдирать с тебя кожу за твои провинности. Но нам всем будет проще, если ты сам все расскажешь. Почему ты сбежал из Винтерфелла? – Это могло означать лишь то, что Болтоны внезапно потеряли контроль над замком, и Давос почувствовал, как в его душе затеплилась надежда. Неужели Станнис? Человек Болтонов не ответил, он только бессмысленно моргал, глядя в пустоту. Кое-кто из северян уже угрожающе потянулся за кинжалом, но Давос понял, что молчание пленника вызвано страхом, а не нежеланием отвечать, поэтому он предостерегающе поднял руку. Он боялся, что ему рано или поздно придется прибегнуть к жестким методам, но тут мужчина заговорил: - Это был единственный выход. Единственный. Сбежать, прежде чем полыхнуло… он хотел все разрушить, все выжечь дотла… да помогут нам боги… стены рухнули, и их ничто не могло остановить… в лесах выли волки, тьма волков… ну конечно, это же земля долбаных Старков… А он его убил, я сам видел, убил и хотел съесть его мозги. Я понял, с меня хватит, никогда раньше такого не видел. Кто знает Рамси, тот поймет. Я успел прямо перед взрывом. Взял и сбежал. Некоторые тоже сбежали, но те, кто в лесах, их догнали. Мне всегда говорили, что я самый большой трус, потому и бегаю быстрее всех. О боги, я и правда бежал быстрее всех. И единственный остался в живых. Трус. От меня вам никакой пользы. Он с меня шкуру сдерет, если узнает. Я трус. – Он хрипло хохотнул, скорчился, словно малое дитя, и заплакал. Давос хотел было как-то утешить его, но понял, что этот человек уже не в состоянии принять какую-либо помощь. Он повернулся к людям Мандерли. - И что это означает? - Рамси Болтон кого-то убил, больше я ничего не понял, - ответил сир Эдмунд. – Но он что-то говорил о тех, кто в лесах… Рану в спине дернуло так, что у Давоса в глазах потемнело. Мертвецы в воде. Он вспомнил, как нырнул за Ошей, когда белые мертвые руки тащили ее под воду, и как она спасла его жизнь, придя в горы с факелами и Лохматиком. Одно-единственное слово, словно сосулька, сорвалось с его губ: - Упыри. - Простите, м’лорд, но упыри, даже если они и существуют, никогда за восемь тысяч лет не появлялись к югу от Стены. Для того Стена и выстроена. - Нет, - мрачно произнес Давос. – Они существуют. – Его надежда, что Станнис занял Винтерфелл, увяла, словно цветок на морозе. Все еще хуже, чем он думал. Намного хуже. Подумать только, ведь они собирались переходить реку в темноте… Давос напрочь отбросил эту мысль. Судя по виду пленного дружинника, он вот-вот потеряет рассудок, а ему нужно задать столько вопросов. - Где лорд Русе? Что случилось с Винтерфеллом? – Давос опустился на колени, взял пленника за подбородок и заставил его взглянуть себе в глаза. Если замок полностью разрушен, Болтоны либо мертвы, либо бегут в Дредфорт. Если они придут и обнаружат, что там стоит гарнизон, готовый к жестокой битве… - Мертвы. – Дружинника затрясло. – Все мертвы. Приветствие от лорда Рамси, сказал он. Добро пожаловать, изменник Станнис. Пламя. Пламя повсюду. Все мертвы. Кое-кто из воинов Мандерли содрогнулся. Люди переглядывались между собой, словно надеясь, что товарищи развеют их страхи. Давос сам почувствовал дурноту. Упыри далеко к югу от Стены, Винтерфелл, судя по всему, разрушен до основания… речь уже не идет о том, чтобы тайком захватить замок, пока враг далеко. Они попали в центр битвы за само существование Севера. А если их не остановить, то за существование всего Вестероса и всего мира. - Лорд Русе, - повторил Давос. Это самый важный вопрос. – Где он? Пленник молча смотрел на него, и его глаза становились все шире от ужаса. На его шее запульсировала вена, а из горла вырвался тихий вой, от которого волосы встали дыбом. Все его тело содрогнулось и задергалось, словно его вздернули на дыбе. - Идет следом за мной, - прошептал он и повалился замертво. С разбитых губ потекла кровавая пена.