сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 193 страниц)
- Поступить… поступить со мной, как сир Шадрик, – схватить, запугать, увезти силой и… - Она потрясла головой, словно подбирая слова. – Зачем вы их убили? Я хотела, чтобы они вернулись и спасли лорда Роберта, он ведь мой двоюродный брат. Он всего лишь маленький мальчик и не заслуживает такой участи. А теперь я далеко, и некому оградить его от…
- Семь преисподних, девочка! – Он и забыл, какая она наивная и невинная, какая благородная и какая юная. – Ты что, не видела, что произошло в трактире? Вряд ли эти люди горят желанием попасть на виселицу из-за мальчишки. Зима на носу – думаешь, люди Долины хотят, чтобы у них на шее сидел хилый сосунок Лизы Аррен? Да я что угодно поставлю, если бы они знали, в чем дело, они бы на колени упали и возблагодарили богов за то, что у Петира Бейлиша хватило наглости сделать это. Им нужен мужчина. Да, они наверняка ненавидят его, поэтому, когда Роберт отдаст концы и придет этот твой молодой сокол – как там его, Хардон или Гарри, - они сразу припомнят, что это Мизинец свел в могилу сынка лорда Джона, предъявят ему обвинение и выдадут его твоим сраным друзьям-воителям. Так этому предателю и надо.
- Моим друзьям-воителям? – прошипела она. – Я думала, вы не такой! Я думала, вы изменились! Вы убили этих людей, и теперь невозможно…
- Первое правило выживания, пташка. Когда кто-то вытаскивает меч и нападает, лучше, чтобы тебе хватило ума сделать то же самое. Или позвать меня. Я сделаю это за тебя, если тебе самой противно. Попомни мои слова, у нас еще будет хлопот полон рот из-за того придурка, которого я не успел убить.
- Вы чудовище, - сказала Санса. На ее глазах показались слезы. – Просто чудовище.
- Ты, видно, забыла, я всегда таким был. Я тебе никогда не лгал. Слабакам в этом мире не место, а острая сталь всегда возьмет верх над добрым сердцем. Если хочешь, чтобы в следующий раз я покорно вручил тебя приспешникам Бейлиша, так и скажи. Это избавит нас обоих от неприятностей. Помнишь, я тебе сказал, что убью любого, кто тебя обидит. Ты ведь сама с восторгом повторяла мои слова. Как ты думаешь, что я имел в виду? Что я их расцелую и подарю букетик цветов?
Не ответив, Санса отвернулась и спрыгнула со спины Неведомого. Спотыкаясь, она побрела через глубокие сугробы к относительно чистому месту под деревом и уселась там, притянув колени к груди и опустив капюшон на лицо. Она сидела неподвижно, и Сандор было подумал, что она уснула, но потом заметил, что ее плечи дрожат.
Чувствуя себя одновременно и виноватым, и рассерженным, он отвернулся и занялся делом – привязал Неведомого под низко нависшими ветвями, наломал хворост и попытался разжечь костер. Может, он и вел себя с ней как полный говнюк, но, по крайней мере, не даст ей замерзнуть насмерть. С чего ей плакать? У него в животе словно нож повернулся. Он бы попросил у нее прощения, если бы знал, что это поможет, да что толку. Никакие песнопения и проповеди септонов с Тихого Острова не научат прощению ни его, ни ее.
Темнело. Сандор тревожно оглянулся через плечо, ожидая погони. Даже если их преследуют, будет нелишним поспать несколько часов и двинуться в путь, когда взойдет луна. Деревья вокруг них казались призрачными, между ними таились тени, темные, словно чернила. На ужин еды едва хватит, а утром поесть будет и вовсе нечего.
Придется ехать на юг. Сандор все еще колебался, ехать ли ему в Королевскую Гавань. Но путь на север – это самоубийство, а если они обогнут предгорья Лунных гор и пересекут Зеленый Зубец, дальше будет легче. Знать бы, что думают люди Аррена о том, куда он отправится. На Тихий Остров возвращаться нельзя, это как пить дать. Теперь за ним охотятся все рыцари Долины и воины Веры. Да уж, вряд ли получится остаться незамеченным.
Ему удалось развести из сырых веток небольшой костерок, от которого было дыма, шипения и треска больше, чем огня, но этого было достаточно, чтобы немного прогнать холод. Он выудил из седельной сумки расплющенный кусок вяленого мяса и предложил его Сансе, вновь чувствуя себя виноватым, но чувство вины быстро переросло в гнев, когда она подчеркнуто отвергла его дар.
- Что, хочешь помереть с голоду?
Санса вздрогнула.
- Вы собираетесь кормить меня силой? – отчужденно спросила она.
- Ты о чем?
- Сир Шадрик так делал. Он держал меня и заталкивал белку в горло.
- Пусть сир Шадрик жарится в преисподней. Я бы на этого урода даже ссать не стал, чтоб огонь притушить. – Сандор обстругал палочку и сунул ее в угли. – И вообще, я не он.
- Я бы так не сказала. – Она смотрела на него сквозь огонь, и ее глаза были красны от слез.
Сандор попытался найти подходящие слова, чтобы как-то разрядить обстановку, но не смог. Только женщина может так вывести мужчину из себя. Даже она. Особенно она. Разве ей не ясно, что он поступил единственно правильным образом, что он изо всех сил пытается выполнить обещание, которое дал ей, хотя вся его жизнь – это полный провал? Сандор надеялся, что ему удастся хотя бы в общих чертах сдержать слово, которое он дал Старшему Брату. Но с ней все по-другому.
Ужин прошел в неловком молчании. Санса лежала на другой стороне костра, натянув на голову капюшон. Над ней низко нависали ветки, которые служили неплохим укрытием, но ветер пронизывал насквозь, и Сандор, немного поколебавшись, добавил в огонь хвороста и лег рядом с ней, закрыв ее своим телом от порывов ветра. Место пса - рядом с его хозяйкой.
Иногда он проваливался в дрему, но каждый раз его терзали мрачные сновидения. Он просыпался, хватаясь за меч, но оказывалось, что его противники существуют только в его воображении. Тогда он смотрел на пташку, не замерзла ли она насмерть, и подбрасывал веток в огонь. Сандор думал о волчице, которую своими руками освободил в Девичьем Пруду, и тревожно вглядывался во тьму; вот будет злая шутка, если она решит ими перекусить. Или хотя бы только им.
Наконец настало утро, бледно-серое и холодное. Санса пошевелилась, что-то пробормотала и повернулась на бок, едва не уткнувшись в него, и ему едва удалось отодвинуться. Она потерла глаза на удивление детским жестом, от которого у него заныло сердце, и села.
- Доброе утро, - сказал он, решив, что это наилучший способ выяснить, злится она на него или нет.
- Доброе утро, - ответила она вежливо, но холодно. Точно, злится.
Сандор вздохнул, хотел было извиниться за отсутствие завтрака, но потом решил не тратить силы; если начнет извиняться, то не остановится. Он погасил огонь, насыпал сверху снега, чтобы скрыть следы, отвязал Неведомого и поднял Сансу в седло. Она подчинилась без единой жалобы, и он сел позади нее. Впереди долгий путь; им предстоит преодолеть много миль, прежде чем они снова смогут поспать.
Так прошло несколько дней; днем они ехали, по ночам разбивали холодный и неуютный лагерь. К вечеру третьего дня снег стал падать реже, и им впервые удалось поужинать как следует. Санса выглядела совсем как оборванка – тощая, грязная и взлохмаченная, да и он сам был не лучше. Девушка не спрашивала, куда они едут. Она отлично знала, что находится в его власти, что без собственной лошади ей деваться некуда. Сандор все чаще вспоминал о своем путешествии с волчьим отродьем – ладно, с этой проклятой Арьей – через Речные земли. В конце концов ему пришлось признать, что у нее осталось не так уж много родственников, готовых заплатить сколько-нибудь пристойный выкуп, и они ехали более или менее наугад. Тогда он перестал следить за ней по ночам. Она могла сбежать от него, и после придорожной таверны и драки с Полливером и Щекотуном так она и сделала. Но до того…
Сандор все гадал, что с ней сталось. По крайней мере, Арья-то с самого начала могла за себя постоять, а пташке пришлось научиться этому по необходимости. Если девчонка так ловка, как он о ней думал, она без оглядки села на первый же корабль, отплывающий из Вестероса. Небось, уплыла куда-нибудь, где тепло, куда зима никогда не доберется. Самое лучшее место – это Летние Острова. Может, если она отправилась туда, и им стоит последовать за ней.
Да только вот я не могу. Не могу уехать, пока жив сир Роберт Сильный. Это меня и держит.
Снег перестал, и их путь на юг, в Речные земли, стал легче. Сандор неустанно следил за тем, чтобы держаться подальше от всего, что могло намекать на присутствие Фреев. Пару раз он видел тревожные знаки, но никогда не останавливался надолго, чтобы какой-нибудь хорек или разведчик Арренов мог их заметить. Санса выбилась из сил, одежда ее превратилась в лохмотья, да и Сандор чувствовал усталость. Нужно заняться раной на ноге, и поскорее, но он понимал, что если они остановятся – они покойники.
На шестой день после того, как они покинули Пасть, утром наконец выглянуло солнце. Глядя на небо, Сандор почти поверил в то, что зима еще не наступила, что у них еще есть время, – и обругал себя за глупость. Он-то знал, что это вранье. Лишь призрак лета, краткая отсрочка, прежде чем ловушка захлопнется окончательно.
Отношения между ним и пташкой стали не такими холодными, но они все равно не разговаривали больше, чем это было необходимо. Он не высыпался, охраняя их лагерь от всяческих угроз, поэтому чувствовал себя одуревшим и от этого злился. Они ехали по узкой, заросшей деревьями лощине, где-то справа журчал Зеленый Зубец, тут и там под ногами попадались валуны и папоротник.
До Королевской Гавани еще две недели пути. А если по-наглому выпереться на королевский тракт, то вдвое меньше. Это если ехать без остановок и…
Санса вцепилась в его рукав.
- Что? – спросил он, отвлекшись от раздумий. – Что такое?
- Вон там. – Она указала на густые заросли. – Там кто-то есть.
Сандор прикрыл рукой глаза от солнца.
- Ничего не вижу.
- Вон, - снова указала она. – В кустах.
Сандор нахмурился, сердце тревожно сжалось. Только не долбаный Фрей. Он чуть не погиб, сражаясь с одним из них, и не собирается…
И тут в воздухе зазвенели стрелы.
Сандор взвыл, пригнулся, схватил Сансу за плащ, поспешно стащил ее со спины Неведомого на землю и укрылся вместе с ней за поваленным бревном. Заслышав крики, он невольно подумал: «Гребаные разбойники», а потом… потом ему стало так плохо, словно в сердце вонзилась стрела. Над ним ржал и фыркал от боли Неведомый, получивший две стрелы в холку и одну в круп. Нет, сраное пекло, он любил этого конягу, если они только… пусть только попробуют…
- Вот он! – раздался голос. Знакомый голос. – Взять его!
Семь преисподних. Семь трижды проклятых сраных преисподних. В этот момент Сандор Клиган все понял. Боги позволили им спастись лишь для того, чтобы привести сюда. Нечего сказать, в извращенном чувстве юмора им не откажешь. Надо будет рассказать Старшему Брату. Если я его увижу. Что вряд ли. Мысленным взором он увидел полый холм, пылающий меч, пустую глазницу Берика Дондарриона, звон и лязг стали. Я уже сражался за свою жизнь и что-то сомневаюсь, что вы, подонки, позволите мне еще раз уйти живым.
Он не видел, откуда пришел удар и кто это сделал. Он был слишком занят, стараясь прикрыть собой пташку. И это оказалось роковой ошибкой.
Что-то сильно ударило его по затылку. Он услышал хруст, а потом настало ревущее, головокружительное небытие. «Вот как они обставили свое доблестное возвращение, - подумал Сандор, погружаясь во тьму. – Братство без Знамен, гребаные Бравые Ребята, как же они меня достали».
========== Джейме ==========
Королевскую Гавань можно учуять издалека даже в такой холодный и промозглый день, как этот. На небе громоздились тяжелые облака, и в воздухе чувствовалась близость снегопада. Его захватчики отказались открыть ему, куда направляются, но, если бы они действительно хотели держать его в неведении, им следовало бы отрезать ему нос. Кроме того, Джейме был неплохо знаком с объездными и проселочными дорогами, пересекающими Королевские земли, и поэтому, когда с его глаз сняли повязку, сразу понял, где они. Так что дело тут всего лишь в мелочном, наглом использовании власти, он с таким уже тысячу раз сталкивался, и ни разу это ни к чему хорошему не приводило, – его унижают просто потому, что он попался им в руки и не может дать отпор. Мейстеры и септоны столько спорят о природе войны, а Джейме мог сказать по собственному опыту – тут все просто. Людям нравится мучить друг друга. Вот и все.
Джейме подсчитал, что с момента его ареста на Тихом Острове прошло около трех недель. Его схватили по совершенно надуманному поводу, это было ясно как день; ему задали не больше полудюжины вопросов о Сансе, а его чистосердечное недоумение, казалось, скорее развлекало, чем раздражало его пленителей. Похоже, они уже нашли девчонку, поспешно вернули ее в Долину и теперь собираются обвинить его в похищении, чем донельзя довольны. А Бриенна… даже если боги неожиданно смилуются и позволят ей найти Сансу, эта женщина все равно не понимает, когда нужно перестать драться. Ох уж эта тупоголовая храбрая баба. Если так, то она уже гниет где-нибудь в канаве. Поиски приключений хорошо заканчиваются только в песнях.
Бриенна. Джейме старался не думать о ней, но это было все равно что стараться не есть, не дышать и не справлять нужду. Его рана едва затянулась, так что кровью он не истечет, но с каждым движением Джейме чувствовал, как призрачный меч Лима вонзается в его тело. С этой болью могла сравниться только боль в его сердце.
Он не собирался трахать ее там, на берегу. И в мыслях не было. Она самая безобразная женщина, какую Джейме когда-либо видел, и в глубине души он гордился тем, что пока Серсея строила козни и расплачивалась телом за доступ к власти - с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может, и с Лунатиком, почем мне знать, – он упрямо хранил целомудрие, придерживался своих обетов. Ага, Цареубийца, это как раз про тебя. Чист, как первый снег. Кроме того, если допустить, что эта война когда-нибудь закончится, в один прекрасный день Бриенна захочет выйти замуж. Хоть она и наследница Тарта, ее отец не мог найти ей супруга даже при том, что ее девственность была нетронута. А теперь, когда она отдала свою невинность такому позорно известному типу, как он, ее шансы выйти замуж практически ничтожны. Но на тот момент они оба не могли поступить иначе.
Несколько раз Джейме ловил себя на том, что в этом он похож на Робба Старка. В некоторой степени. Робб Старк не стал в пятнадцать лет лучшим фехтовальщиком королевства, не вступил в гвардию Безумного короля ради того, чтобы насолить отцу и чтобы оставаться рядом со своей сестрой, которая, до последнего времени, была единственной женщиной, с которой он спал. Робб Старк не убил своего короля, не был лишен наследства собственным отцом, не был застукан на месте преступления с сестрой и не вышвырнул восьмилетнего мальчика из окна башни. Зато Робб Старк оказался в постели с Жиенной Вестерлинг, и Джейме вынужден был признать, что это повлекло гораздо более значительные последствия. Старк был мятежником и изменником, но он не заслужил постигшей его страшной участи.
В те редкие минуты, когда ему удавалось не думать о Бриенне, Джейме размышлял о вдове Молодого Волка. Он очень надеялся, что девочка не попытается совершить какую-нибудь глупость; лучники, которых он приставил к ней, не промахнутся. Быть может, она вернулась в Крэг и воспоминания терзают ее уже не так сильно. Быть может, она больше не просыпается по ночам в поисках мужа. Быть может. Джейме хотел бы отмахнуться от этой юношеской влюбленности, чтобы успокоить чувство вины, но он сам в пятнадцать лет был влюблен, и эта любовь перевернула весь мир вокруг него. Покойся в мире, Старк. Где бы ни упокоилась твоя душа. Зная северян, должно быть, в дереве.
Единственным утешением для Джейме в грядущем приезде в Королевскую Гавань было то, что скоро у него появится множество других забот. Понятно, что его не повезли в Долину, – там бы он точно разузнал, что за дела обстряпывает Петир Бейлиш, а сам Петир Бейлиш, разумеется, хотел бы сохранить свои дела в тайне. Насколько Джейме знал Мизинца, тот мастер сваливать свои преступления на других. Скорее всего, на Тиреллов. Его милая сестрица уже ополчилась на лорда Мейса, разве только лично его не исцарапала, а такая необузданная ярость окончательно прекратит поток денег. Многие годы никто не обращал на Мизинца серьезного внимания – он человек невысокого происхождения, со всеми обходительный и дружелюбный, к тому же чудесным образом добывает для короля золото, а это талант, за который можно простить преступления даже более тяжкие, чем совершенные Грегором Клиганом. Только сейчас до Джейме начало доходить, что в этом и заключался замысел Мизинца. И чем дольше он размышлял, тем лучше понимал его. Чего не сделаешь ради любви.
Первый снег еще не пришел в столицу, но город все равно выглядел холодным и неуютным. Высокие башни Великой Септы Бейелора были окутаны туманом, а привычный шум торговли в гавани стих до жалкого щебета. Джейме заметил, что знамена Томмена – олень и лев – все еще висят на шпилях Красного Замка. А еще он услышал крики, сначала слабые, но постепенно становящиеся все громче.
