Текст книги "Север помнит (СИ)"

Автор книги: SilverRavenStar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 193 страниц)

Теон почувствовал дуновение воздуха; тишина стала еще глубже. Он понял, что настало время столкнуться с тем, что кроется в тенях. Вдохнув так глубоко, что даже отрезанные пальцы ног свело, он перекинул руку Манса через плечо и побрел через темный зал. Если они собьются с пути, Мансу достаточно будет еще раз спеть. К тому времени как они наконец, пройдя под низкой аркой, оказались в небольшом круглом зале, оба еле дышали от усталости. Все время, что они прятались в крипте, им приходилось проводить во тьме, лишь иногда зажигая факелы, если им удавалось их найти. Но этот зал был освещен слабым красноватым светом, отбрасывающим кроваво-красные тени. В конце зала над резным саркофагом стояла высокая статуя; свет шел оттуда. У Теона волосы встали дыбом. Он не понимал, что происходит, отчего появилась странная ломота в костях, откуда взялся вкус ртути и пламени во рту, но он чувствовал, что это свыше человеческого понимания, нечто, пережившее тысячи людских поколений. Им двигала некая сила, она заставляла идти все дальше вперед, пока он не приблизился к статуе. Этого лица он никогда не видел, этого имени он никогда не слышал. Он не мог прочесть руны, вырезанные в камне; этот язык был забыт задолго до людской памяти. Глупо думать, что песня Манса каким-то образом оживила эти руны, пробудила их… но он слышал истории о воскрешении, о чудовищах со знакомыми лицами… Манс шепотом выругался и остановился как вкопанный. - Что? – Поскольку Теон тащил его, ему тоже пришлось остановиться. Он с тревогой взглянул на своего спутника. – Что это? Что здесь написано? Манс не ответил. Он отпустил Теона и поковылял вперед. Подойдя вплотную к гробнице, он положил на нее обе ладони и принялся ощупывать камень разбитыми пальцами. Их тоже было меньше десяти, но впервые Теон заметил, какие отсутствуют. У короля одичалых на левой руке не было большого пальца, а на правой – среднего и мизинца. Учитывая, как он поступил с Рамси, хорошо еще, что ему не отрубили руку. Но Рамси любил пытать своих жертв мучительно медленно, отрезая кусок за куском. Просто отрубить руку – это недостойно мастера. Теон с силой тряхнул головой. Я должен быть сильным. - Что там? Манс все еще молчал. Он поднял левую руку и ощупал руны уцелевшими пальцами, пытаясь разобрать написанное. Его губы шевелились, как будто бы ему явилось божественное видение. Наконец он хрипло выдохнул: - Ахаи. - Будь здоров. – Теон слабо хихикнул. - Да нет. – Манс затравленно огляделся. Седеющие волосы упали ему на лицо. – Ахаи. Об этом говорил твой жирный друг? Должно быть, об этом. Вряд ли он знал наверняка. Разве что слухи. О том, что таится в крипте. Всего лишь слухи. Просто шепот. Ахаи. Холод, более жуткий, чем смерть, коснулся шеи Теона. Это слово часто произносили в лагере как северяне, так и люди Баратеона. В этом была причина, по которой Станнис оказался здесь, именно поэтому ему удалось преобразить Арнольфа Карстарка и с помощью колдовства красной ведьмы отвести Рамси глаза. Теон слышал истории о возрожденном герое и волшебном мече. Если это был обман, подделка и пустые разговоры… но может быть, он просто не расслышал Манса? В конце концов, ведь все возможно. - Ахаи, - бессмысленно повторил Теон. – Азор Ахаи? Манс долго смотрел на него, потом кивнул. - Я… ну нет. – Это уж слишком. Почему из всех существующих в мире усыпальниц Азор Ахаи похоронен именно здесь? И вообще, это просто старая сказка, это все равно что утверждать, будто здесь похоронена Лебяжья Королева или еще какое-нибудь сказочное существо, это все равно что утверждать… что великаны возвели стены Винтерфелла. Теон плохо знал легенду, да и то, что знал когда-то, давно позабыл, но в памяти всплыло, что Азор Ахаи - это герой Рассветной Битвы, полководец, который повел Ночной Дозор в битву против Иных и загнал их далеко на север. Старки всегда были тесно связаны с Ночным Дозором, но почему же, во имя… Брандон Строитель возвел не только Винтерфелл. Он возвел еще и Стену. Но… говорят, что Станнис – возрожденный Азор Ахаи… хотя, подумал Теон, это не исключает того, что настоящий Азор Ахаи где-то похоронен. Если, конечно, он мертв. Это никому не известно. Вообще, всю эту историю можно считать всего лишь занятным эпизодом, не имеющим практического значения, если бы не это мерцание. Если бы не этот свет. Конечно, Теон видел Светозарный, волшебный меч, который служил подтверждением прав Станниса. Он видел его, когда висел в цепях на стене, слушая, как Станнис беседует со своими людьми, и вникая в мельчайшие детали его стратегических планов. Он собирался сжечь меня заживо. Он ни за что бы не позволил мне присутствовать, если бы считал, что у меня есть хотя бы малейшая возможность сбежать. И снова Теон Грейджой задумался о природе безумия. Любой умный человек, да и не слишком умный тоже, сразу заметил бы, что Станнис, последний представитель дома Баратеонов, на грани помешательства. Роберт и Ренли мертвы, у них нет законных наследников, а значит, Станнис остался один. Вполне возможно, что у Роберта есть побочные дети, которых Серсее Ланнистер не удалось уничтожить, но о них ничего не известно. А вот Станнис… он действует все более неблагоразумно, коварно и отчаянно, он стал в высшей степени упрямым и гордым. Ему внушили, что он – истинный король, да еще и герой-спаситель, и теперь он скорее сам себя доведет до смерти, чем отступит. Светозарный. Меч, который Азор Ахаи выковал и закалил, пронзив им сердце своей любимой жены. Красный меч, оружие героя. У Станниса его нет и никогда не было. Его меч, его оружие, подтверждающее пророчество, – все это лишь красивая ложь. - Нужно открыть эту гробницу, - севшим голосом сказал Теон. – Нужно… Он не договорил, потому что Манс внезапно навалился на него сзади. Теон открыл было рот, чтобы закричать, - да только вот зачем? Кто его здесь услышит? Даже если кто и услышит, вряд это будет тот, кого Теон хотел бы увидеть, - но Манс ткнул его лицом в холодный камень. Теон знал, что внутри мертвец, ощущал его близость, чувствовал странный жар – а еще руки Манса, искалеченные, но жесткие и сильные, прижимающие его к этому жару. Он отдаст меня тому, кто внутри. И оно сожрет меня. Он был… теперь он был… Теона охватил неведомый доселе ужас. Он вырывался и бился, точно рыба на крючке. «Нет, - скулил он. – Нет, пожалуйста, прошу, не надо. Я буду улыбаться, я счастлив, пожалуйста, не убивайте меня. Я буду служить вам… я Вонючка… я знаю, знаю, где мое место… Вонючка…» Нет, не забывай, не надо, иначе ты не сможешь вспомнить, ты Теон… но остатки сил покинули его, он почувствовал себя хрупким, словно яичная скорлупа, хрустящая в кулаке. Он убьет меня здесь, и никто не найдет мое тело, даже призракам оно не достанется. Его лицо так сильно впечаталось в крышку гробницы, что он чувствовал на камне свои слезы, ощущал разбитыми губами их вкус. Соль, подумалось ему. Соль, обжигающая раны, стекающая по камню. Вот и все, это конец… Вдруг давление исчезло. Манс отпустил его, как будто лишившись последних сил, и Теон, задыхаясь, упал на спину. Он поднялся на ноги, гневно повернулся к королю одичалых, едва не потеряв равновесие… И забыл все, что хотел сказать. Крышка гробницы двигалась. Теон тут же представил оживших мертвецов, простирающих иссохшие руки в попытке сдвинуть каменную плиту и выбраться на волю, но тут же отметил про себя, что крышка движется гораздо более плавно. Ей управляла какая-то невидимая сила. Все происходило настолько естественно, как будто так и было задумано. Красный мерцающий свет стал ярче. Манс снова схватил его, на этот раз за руку, словно пытаясь удержать. Не понимая, что на него нашло, Теон шагнул вперед и заглянул в саркофаг. Внутри было пусто – по крайней мере, тело отсутствовало. Ни костей, ни обрывка одежды, ни праха, так что Теон усомнился, точно ли Азор Ахаи был погребен здесь. То, что мертво, умереть не может. Он снова почувствовал на губах вкус соли, вспомнив, как его дядя Мокроголовый проводил над ним обряд после его возвращения на Пайк. Но все воспоминания быстро улетучились, когда он увидел меч. Это оружие не могло быть сделано из обычной стали, иначе от него бы остались лишь пятна ржавчины, как на могилах древних Старков. Меч был целехонек – и рукоять, и эфес, и клинок. Он слабо мерцал, словно догоревший костер или тлеющая полоса торфа. Казалось, все оттенки красного и золотого переливаются на поверхности необычного клинка, колеблются внутри него, сливаются на кончике, таком остром, что он способен разрезать сам воздух или подброшенный вверх лоскут шелка. Не просто меч – само совершенство, оружие для воина, достойного владеть им. Теон отшатнулся. Глазам было больно смотреть, хотя свет был слабым и тусклым. Он желал этот меч, он жаждал заполучить его, ибо понимал, что этот меч может дать: жизнь, спасение, свет, шанс. По сравнению с ним нож Тормунда был детской игрушкой. Мой выбор. Воистину так, но этот выбор таков, что страшно даже думать о нем. Манс завороженно смотрел на меч. Он сотворил какой-то знак, который, должно быть, служил у одичалых оберегом от зла. Там, за Стеной, им нужно много оберегов, но всех оберегов на свете недостаточно против Рамси. Пока Теон все еще стоял в оцепенении, Манс подошел к гробнице, наклонился и схватил Светозарный за рукоять. И тут же издал такой вопль, что Теон метнулся к выходу, не осмеливаясь оглянуться. Манс упал на колени, сжимая рукоять меча; Теон почуял запах горелого мяса. «Он горит, - в панике подумал он. – Нельзя взять меч, не принеся жертву. Нужно заплатить цену. Нужно знать, кто ты такой. Нужно знать свое имя». Крик Манса преследовал его, пока он бежал по темному коридору. Наконец Теон упал. Он вспомнил, как пытался бежать вместе с Кирой, как метался по лесам вокруг Дредфорта, слыша лай сучек и смех бастардовых ребят. И Рамси, всегда Рамси. Рамси и сейчас поджидает его где-то во тьме. Теон замер, трясясь всем телом. Он постарался унять дрожь, но все равно его продолжало колотить. Он обернулся, гораздо более спокойно, чем было у него на душе, и, в буквальном смысле смертельной хваткой сжав свой нож, вернулся к гробнице Азора Ахаи. Манс все еще стоял на коленях, сжимая меч. Он перестал кричать, но дышал так тяжело, что у него дрожали плечи. Светозарный мерцал неверным светом, словно факел на ветру. Клинок еще раз ярко сверкнул – Манс при этом придушенно всхлипнул, - а потом погас. Когда глаза Теона привыкли к освещению, он едва мог поверить тому, что увидел. Манс казался… невредимым. У него по-прежнему не хватало нескольких пальцев, и его раны все еще были открыты, но кровотечение прекратилось. Из его лица исчезла болезненная слабость, кожа стала более гладкой, а в глазах горел огонь. Дым окутывал его пальцы и неспешно поднимался к сводчатому каменному потолку. Теон стоял как вкопанный, не веря своим глазам, как вдруг снова услышал скрежет камня. Статуя Азора Ахаи, которая стояла над пустым саркофагом, медленно начала поворачиваться на своем постаменте, как будто сработал какой-то потайной механизм. Наверное, это произошло, когда Манс взял в руки меч. Никто бы сюда не пришел без крайней нужды. И никто бы не смог взять меч, если бы здесь не было… У Теона перехватило дыхание, как будто его ударили… …выхода наружу. Статуя сделала полный поворот, величественно, словно танцор на балу. Там, где она стояла, обнаружился узкий темный проход; крутая винтовая лестница вела одним богам известно куда. Лаз был узким, по нему едва мог протиснуться один человек; им придется ползти друг за другом. Внутри пахло землей и плесенью, а не гнилью и разрушением. Это самое начало и самый конец тьмы. Манс с трудом выпрямился, весьма непочтительно опираясь на Светозарный, как на костыль. Меч продолжал мерцать и переливаться; Теон был поражен этим блеском. Не только блеском - еще и тем, что, по его мнению, меч сотворил с Мансом. Огонь очищает, так же как и разрушает. Это он исцелил его. Теону так хотелось тоже исцелиться, ведь всю свою жизнь он был сломлен, но ему было слишком страшно взять меч в руки и подвергнуть себя неизбежному и, скорее всего, гибельному испытанию. Я слишком слаб, чтобы его выдержать. - Перевертыш, - голос Манс был похож на раскат грома. – Ты видишь ножны? Теон хотел было ответить, что им не до ножен, но решил, что это действительно разумная мысль. Им придется протискиваться по чрезвычайно узкому проходу с мечом, который не только светится, но еще и смертельно острый, так что он побрел по катакомбам в надежде найти что-нибудь подходящее. К его величайшему удивлению, ножны действительно нашлись – самые обыкновенные на вид. Когда Манс вложил в них меч, зал погрузился в почти кромешную тьму. В наступившей тишине было слышно лишь хриплое дыхание короля одичалых. Наконец Теон заговорил: - Нужно идти. - Ага, - согласился Манс. Он сделал несколько шагов вперед, все еще нетвердо, но уже увереннее, чем тогда, когда Теон практически втащил его в этот зал, и указал на узкую лестницу. – Ты первый. Подавив желание возразить, Теон подчинился. Он осторожно пересек зал и, пригнувшись, шагнул внутрь; древние ступени оказались достаточно крутыми, так что ему пришлось схватиться за них ободранными руками для устойчивости. Встав на четвереньки, он пополз вверх. И снова время исчезло. Было только здесь и сейчас. Манс бесшумно двигался следом; одичалый в совершенстве отточил свой навык, годами скрываясь от патрулей Ночного Дозора и от всего прочего, что может подстерегать в лесах. Теону стало как-то спокойнее от мысли, что Манс прикрывает ему спину. Он так и не понял, зачем Манс напал на него у гробницы, но, по крайней мере, тот не пытался это повторить. В конце концов, именно благодаря этому крышка открылась; их жалких усилий точно бы не хватило, чтобы ее сдвинуть. Все вверх и вверх. Они спустились глубоко вниз, теперь им предстояло проделать путь обратно. Теон все ждал, что лестница окажется перекрыта или что появится еще какой-то повод остановить этот безумный подъем, но он вспомнил о крипте и содрогнулся. Здесь мне удалось спастись, зато я насмотрелся на гробницы на всю оставшуюся жизнь. Сколько бы ее ни осталось. Наконец он почувствовал на лице морозный поцелуй зимы. Воздух. Холодный воздух. Они наверху. Прямо перед собой Теон разглядел призрачный контур решетки. Он думал, что ему не удастся сдвинуть ее, но оказалось, что железо проржавело, и при первом же толчке решетка легко сломалась. Теон прополз сквозь нее в сточную трубу, полузасыпанную камнями и обломками льда, и вылез наружу посреди шелестящих деревьев. Богороща. Он сразу узнал ее. Здесь он стал мужчиной, здесь он видел лицо Брана, здесь он смотрел, как Джейни выходит замуж за Рамси. Могучие черные деревья согнулись под тяжестью мерзлого льда. Вдалеке на стенах Винтерфелла горели факелы; богороща занимала три акра и вплотную примыкала к замку. Снег перестал падать, но воздух был колючий и морозный. Горячие источники дымились, словно костры Станниса. Манс выполз следом и встал на ноги. Он тяжело дышал, вокруг его носа и рта клубился серебристый пар, и Теон забеспокоился. Нас заметят. Единственный выход из богорощи – мимо сердце-древа, через ворота, которые ведут к замку. Теон подумал, что Манс вряд ли захочет здесь остаться. Король одичалых приложил палец к губам. Теон кивнул. Во всяком случае, я не струшу. Пригнувшись, они быстро пробрались через густо растущие деревья к западной стене рядом с Охотничьими воротами, через которые он когда-то выехал, чтобы найти Брана и Рикона. Благодарение богам, я их не нашел. Здесь была караульная башня, которую, на счастье, Болтоны оставили пустой. Когда Манс начал карабкаться по ступеням, чтобы оглядеться, – в том состоянии, в каком он был раньше, ему бы точно это не удалось, - Теон заметил нечто странное. У стены лежал бочонок, от него отходила промасленная пеньковая веревка, которая вела к другому такому же бочонку. В его душу закралось страшное подозрение, но прежде чем он смог облечь его в слова, оно улетучилось. Теон тревожно взглянул на Манса, который залез повыше и вглядывался в лес за стеной. Как он собирался что-то там разглядеть, Теон не знал; месяц только поднимался, звезды слабо мерцали, словно сквозь дымку. И все-таки, хорошо было смотреть на них и чувствовать, как ночной воздух ласкает лицо. Впервые с тех пор, как он попал в плен к Болтонам, Теон Грейджой чувствовал себя почти мужчиной. Тишину ночи прорезал вой. Еще раз, и еще. - О боги, - пробормотал Манс. - Что? – К Теону вернулся страх. - За стеной волки. – Видимо, увидев все, что хотел, Манс повернулся и начал поспешно спускаться. – Больше одного. Может, я спятил, но кажется, я видел… - Что ты видел? - Не простого волка, а здоровенного. Просто огромного. Вожака. Теон сжал кулаки. - Говорят… в Речных землях появилась такая волчица, но это же в Речных землях. Она… не могла дойти сюда. Это невозможно.