сообщить о нарушении
Текущая страница: 155 (всего у книги 193 страниц)
От головокружительного спуска у него перехватило дух, но, к счастью, он умудрился не напороться на меч, который по-прежнему держал в руке. Теон слышал, как ужасная тварь с тяжелым топотом спускается по лестнице, видел горящие голубые глаза. Никогда в жизни смерть не была так близко. Обмочившись и обмаравшись, чувствуя собственную вонь, он побежал со всех ног. Аша. Он не мог бросить ее здесь, живую или мертвую. Он не мог позволить ей восстать и подчиниться воле чудовища.
Запутавшись в собственных ногах, Теон чуть не упал. Ему смутно помнились переходы и залы Дредфорта, и он изо всех сил пытался восстановить их в памяти. Он все бежал и бежал, вопя от страха. Теон слышал собственный крик, но он кричал не вслух, а про себя, где-то глубоко внутри. Отчаянный вопль звенел внутри черепа, от него закладывало уши, он все не кончался, сводя с ума, уничтожая последнюю надежду. Нет. Нет. Нет.
Он миновал последний поворот, узнал очертания комнаты, затравленно обернулся, вглядываясь в темный коридор. Никого. Наверное, оно поджидает его. Неужели ему удалось убежать? Нет, оно здесь, ждет. Оно набросится на него. Нет, здесь никого нет. Оно идет. Оно уже близко.
- Аша! – Теон ворвался в комнату. – Аша! Аша! Скорее! Беги! Нужно бежать!
Прямо перед ним на полу лежало тело его сестры. Теон рухнул на колени и отчаянно принялся трясти ее, словно ребенок, пытающийся поднять убитую мать, не понимающий, что такое смерть.
- Аша, очнись. Очнись. Пожалуйста, прошу тебя. Не надо. Не покидай меня. Я здесь. Я вернулся. Я вернулся. Прошу тебя.
До него донесся звук тяжелых шагов.
Не помня себя от страха, Теон засунул меч за пояс и положил руку Аши себе на плечи. Она слегка шевельнулась, закрытые веки дрогнули. С ее губ слетел еле заметный вздох, но она все еще была без сознания. Теон с трудом поднялся на ноги. Волоча Ашу на себе, слыша, как ее сапоги скребут по полу, он из последних сил поковылял по коридору, понимая, что в самом конце есть задняя дверь, что меч больше не горит, что чудовище идет по пятам. С каждым выдохом его тело сотрясали рыдания. Ему уже нечего бояться, но он боялся, еще как боялся. И все же страх, текущий по его жилам, придал ему небывалую силу, тот самый страх, который дает силы матери поднять телегу, упавшую на ребенка, который помогает сражаться с бесчисленными врагами, который позволяет делать то, что в обычной жизни сделать просто невозможно. Вонючка, Вонючка-канючка.
Несмотря ни на что, Теон побежал.
Впереди он увидел слабый отбеск. Это не железо, не камень, не тьма. Выход. Выход наружу. Дошли. Почти дошли.
И вдруг холодные руки схватили его сзади.
Теон придушенно вскрикнул и упал. Аша безжизненно рухнула на землю рядом с ним. Он отчаянно замахал руками и ногами, отбиваясь от чудовища, стоящего прямо над ним. Он преследовал нас, выслеживал в темноте, я даже не слышал, как он подкрался. Теон вытащил меч из-за пояса, взмахнул им, на четвереньках отползая назад. Снова послышался барабанный бой, все ближе. Теон отчаянно прислушался, понимая, что эти барабаны – их единственный шанс на спасение.
- Аша, - прохрипел он. – Аша.
Его сестра слабо пошевелилась, но у нее не было сил даже встать, не то что бежать. Но все равно Аша не сдавалась; прерывисто дыша, она протянула к нему руку.
- Теон… - Ее шепот был похож на дуновение зимнего ветра. – Кровь… легенда об Азоре Ахаи… вонзи его в меня… зажги меч… живи…
- Нет, - плача, произнес Теон. – Нет. Нет, не могу. Не буду. Не буду. Не буду.
Аша с мучительным стоном попыталась подползти ближе, но не смогла. Барабаны уже не просто били, а грохотали, и Теон услышал звон стали и крики людей. Станнис атакует. Он уже близко. Но не вовремя. Не вовремя.
Весь мир словно сжался – остался лишь он сам, Аша и жуткий призрак Рамси, нависающий над ними. Глаза Бастарда были голубыми, как летнее небо. Теон уже и не помнил, что такое лето, и вряд ли оно снова наступит. Но в его руке все еще был меч. Кровь. Чаша крови отравила Рамси, превратив его в демона. В ней есть сила. Во мне тоже есть сила. Несмотря ни на что.
Теон покрепче перехватил Светозарный и прижал к своей тощей груди, но не смог проткнуть кожу. Холодные руки потянули его назад. Сейчас или никогда.
Теон ткнул сильнее, ахнул и дернулся, почувствовав укол стали. Он вытащил меч, темный от крови, - его крови и крови Аши, - и пробормотал жалкие обрывки молитвы.
И наконец вспыхнуло пламя.
Светозарный ожил в его руке, красно-золотые языки пламени взметнулись, словно знамена. Теон закричал от боли, прожигающей руку, вгрызающейся в измученное и истощенное тело. Жар ошеломил и ослепил его, но он горел в нем, прижигая, запечатывая рану, придавая ему сил, заставляя идти вперед, несмотря на страдания, несмотря на грядущий конец света. Теон, шатаясь, взмахнул мечом, еще и еще, зная только, что перед ним Рамси и что он не остановится, пока не перестанет дышать. Пламя и безумие.
Он слышал, как позади него Аша пытается встать. Будь я проклят, если знаю – жив я или мертв. Шатаясь, он отступал назад, все еще рубя пылающим мечом. В спину ударила волна холодного воздуха, и от этого ему захотелось упасть, улететь. Барабаны. Барабаны. Барабаны.
Сталь звенела, скрежетала, плакала, пела. Совсем рядом раздался взрыв, и древние стены Дредфорта затряслись, словно корабль, попавший в сильную бурю. Люди Станниса выломали крепостную решетку и боковые ворота, но внутри наверняка полно мертвецов. Однако живых становилось все больше, с мечами в руках и безумной надеждой в сердце. Как и я. Как и я. Может быть, несмотря ни на что, он все еще мужчина, пусть даже искалеченный, сломленный и уничтоженный.
Ноги отказались служить Теону, и последние несколько футов до ворот он преодолел ползком. Он не смел оглянуться, чтобы проверить, идет ли за ним тварь, которая раньше была Рамси Болтоном, или он все-таки ее зарубил. Я убил его один раз, я убил его второй раз, неужели мне придется убить его и в третий? Из его горла вырвался безумный смешок. Аша где-то впереди, в ночи, среди войска. Интересно, что скажет Станнис? Я вернулся, ваше величество. Я, перевертыш, вернулся. Вы бы не выдали меня Рамси, я выдал себя сам.
Сделав нечеловеческое усилие, Теон поднялся на ноги, все еще сжимая Светозарный в обожженных пальцах. Он думал, что должно болеть сильнее, но все равно боль была ужасной. Шатаясь, он побрел прочь из охваченного хаосом Дредфорта. Впереди была беззвездная ночь, песнь снега и стали.
Сверху на него падал пепел. Кругом разверзлась огненная преисподняя, но он продожал идти, словно во сне. Голубые. Голубые. Голубые. Как лето. Как лето.
Как лето.
Какая странная, невероятная мысль. Какая непреложная, неоспоримая истина.
Мир трещал и расползался по швам. Дредфорт содрогнулся до самого основания, но Теон Грейджой даже не оглянулся. Рядом пролетали горящие камни, метательные снаряды и обломки, пылая и взрываясь, но он даже не дрогнул. Его руки почернели и обуглились, но он все еще держал Светозарный. И продолжал идти, пока, наконец, не выбился из сил. Его колени подогнулись, пылающий меч, воткнувшись в снег, зашипел и испустил клубы пара. И среди ночи, ясной, словно день, словно небеса, словно падающие звезды, словно конец света, Теон упал навзничь и заплакал.
========== Дейенерис ==========
Три дня назад, на закате, они подняли паруса. Черные корабли, словно призраки, заскользили по черному морю, перечеркнутому багрово-красной полосой заходящего солнца, тонущего далеко на западе. Я должна идти за ним. Дальше и быстрее, чем когда-либо. Дени гадала, о чем думал ее предок Эйегон, покидая Драконий Камень. У него были мечи и воины, правда, намного меньше, чем у нее, но его главное оружие было в другом. У него тоже были драконы, взрослые и обученные подчиняться воле хозяина – или хозяйки. Дени всегда восхищалась сестрами Эйегона Завоевателя. Кем они были, эти жены, королевы, воительницы, героически сражающиеся в битвах, устраивающие приемы при дворе, рожающие детей, делящие между собой одного мужа, борющиеся за его внимание, чужестранки в чужом краю? Они умерли, почитаемые, если не любимые, лордами и простолюдинами, жителями завоеванной ими страны, хотя восстание Святого Воинства против Мейегора Жестокого, сына Эйегона и Висеньи, несколько омрачило блеск их воцарения. Про Висенью говорили, что ей больше по душе сталь, чем шелка, что она – суровая воительница и могущественная чародейка. Я не похожа на нее, но похожа ли я на Рейенис? Младшая сестра любила песни, праздники и веселье, и Эйегон любил ее. Это не имеет значения. Они обе стали его Десницами, и благодаря тому, что были такими разными, хорошо ладили все вместе. А я – дракон с одной-единственной головой, а вовсе не с тремя.
Конечно, она не одна. Семнадцать кораблей Железного Флота, которые удалось спасти и залатать, были битком набиты изнемогающим от духоты войском, состоящим из дотракийцев, железнорожденных и Безупречных – во избежание нежелательных стычек, все они разместились на разных кораблях. По последним подсчетам, набралось около пяти тысяч человек. Больше и не поместилось бы. Маго оставил значительную часть своего кхаласара - тех, кто по разным причинам не мог пересечь отравленную воду, - в Миэрине. Большинство людей Виктариона утонули в огромной волне или погибли, сражаясь с табунщиками, так же как многие из Безупречных, во время ее отсутствия вынужденных отражать постоянные атаки на Миэрин. Кроме того, Дени не взяла с собой раненых, слабых и покалеченных. После того как они восстановят силы, им надлежит отстроить город заново; она не позволит, чтобы о ней говорили, будто она превратила великий древний Миэрин в руины и бросила. Однажды, когда ее задача в Вестеросе будет выполнена и корона предков увенчает ее чело, она вернется.
На крыльях из костей и чешуи или из дерева и парусины? Дени не забыла о том, что сказал ей Финтан в Асшае, прежде чем она разрушила его храм: если она вернется в Вестерос, чтобы предъявить права на Железный Трон, ее драконы погибнут. Она может иметь детей из плоти или из огня, но не и тех и других. И все же, хотя Дени не питала иллюзий, что можно перебороть судьбу, теперь она уже не так полагалась на подобные пророчества, как раньше. Теперь в сердце разрушенного храма красных жрецов пылает пламя Дрогона. Дени задавалась вопросом, предвидели последователи Рглора свою гибель или, как большинство пророков, не знали, когда придет их час. Им почти удалось заполучить меня, если бы не Джорах. Это он призвал аэромантов. Это он протрубил в рог и тем самым принес себя в жертву.
При воспоминании о медвежьем рыцаре слезы обожгли ей глаза, но она резко смахнула их; королеве нельзя проявлять слабость перед своими полководцами. И все же боль от утрат не отпускала ее. Сир Джорах и сир Барристан, ее верные защитники и мудрые советчики, возвращались домой в урнах, в виде пепла. Когда битва окончится, они получат надлежащее погребение. Дени помнила, что сир Джорах просил, чтобы его прах развеяли на сильном северном ветру над его родным Медвежьим островом. Но у сира Барристана не было дома или другой жизни помимо службы. Дени сначала думала похоронить его в Великой Септе Бейелора, но потом засомневалась. Вряд ли ему хотелось бы лежать рядом с Робертом Баратеоном, а другие короли, которым он служил, были Таргариенами – их сжигали, а не хоронили. Если от дома Селми еще кто-нибудь остался, наверняка у них найдется место для их славного родича.
Думая о Барристане и Джорахе, Дени вновь вспомнила о Даарио Нахарисе, которого так и не смогла найти. Если он объявится, я убью его. Это будет справедливо. И то, что было между ними, ей не помешает. Он заигрывал с девочкой, но женщина не даст ему пощады. Ей давно следовало от него избавиться, невзирая на голубые глаза.
Стиснув зубы и не оглядываясь, Дени решительно смотрела вперед. Корабли выходили все дальше в залив. Ей нужно радоваться тем, кто остался, а не горевать о тех, кто погиб. Нашлась ее переводчица Миссандея, а также служанки Ирри и Чхику - они прятались в самых глубоких подвалах Великой Пирамиды, спасаясь от грабителей. Девушки были голодны и напуганы, но живы, а еще Дени удалось вновь обрести своих кровных всадников Ракхаро и Агго, которые ушли так далеко от Миэрина на ее поиски, что только сейчас вернулись. На то, что удастся найти Чхого, отданного в заложники юнкайцам, почти не было надежды, но Дени приказала прочесать все поле битвы, и наконец ей удалось обнаружить тело ее молодого ко. «Теперь он скачет в ночных землях вместе с Дрого, щелкая кнутом и сверкая улыбкой, - думала она. - Вечно восемнадцатилетний, свободный и бесстрашный». Я потеряла так много хороших людей. А нашла всего одного, и того только половина.
Дени невольно бросила взгляд на Тириона Ланнистера. Когда она спросила Беса, как он переносит морское путешествие, карлик ответил, что не помнит, потому что последний морской переход провел как в бреду, среди мочи, дерьма, блевотины и выпивки, перекатываясь из одного угла каюты в другой.
- Если нас не потопит бурей или не захватят работорговцы, миледи, я полагаю, что это путешествие пройдет лучше, чем предыдущее. Впрочем, если вдруг у нас где-то завалялась фляга вина, я буду только рад.
Вино у них было, но Дени не позволила Бесу завладеть им. В трезвом виде Тирион был незаменим: проницательный, изобретательный, дальновидный, обладающий бесценными познаниями о дворцовых интригах и защите Королевской Гавани. Дени несколько раз спрашивала его совета, когда они разрабатывали стратегию, и Тирион – опять же, пока был трезв, - не давал ей повода жалеть о том, что она сделала его наездником Визериона и, по сути дела, своим Десницей.
Однако Дени пришлось столкнуться с тем, что Тирион при первой же возможности напивается вдрызг и становится совершенно бесполезен; кажется, он просто не способен остановиться вовремя. В таком состоянии он то превращался в мерзкого развратника, каким его и описывали злые языки, то целыми часами сидел один и огрызался на всех, кто попадался на глаза, - в особенности на Пенни. Дени не понимала, почему Тирион так переменчиво относится к этой девочке, к собственной дочери, но из того, что Бес рассказал ей, она понимала, что история о происхождении Пенни – не из приятных. И теперь он тоже возвращается в Вестерос, из которого сбежал, обвиненный в измене, цареубийстве и убийстве родича. Неудивительно, что он даже больше взвинчен, чем она.
Дени пригляделась, и решив, что Тирион выглядит не более пьяным, чем обычно, подошла к нему.
- Милорд.
- Ваше величество. – Он настороженно изучал ее разномастными глазами. – Если вы хотите спросить, сколько еще плыть, боюсь, я не смогу дать вам удовлетворительный ответ. По-видимому, долго. Нам нужно идти на юг почти до побережья Соториоса, чтобы обогнуть Дымное море, – любой железнорожденный, который не находится под командованием Эурона Вороньего Глаза, скорее позволит себя охолостить, чем проплывет рядом с Валирией. Рок все еще витает над этим местом.
- Рок. – Дени выросла на рассказах о том, как боги обрушили свой гнев на слишком возвысившееся и возгордившееся государство, но подробности ей были неизвестны. – А как это произошло?
Тирион с недоумением взглянул на нее.
- Разве ваш брат вам не рассказывал?
- Визерис… не любил рассказывать о прошлых поражениях и бедствиях. В его жизни их и без того хватало. – К своему удивлению, Дени с грустью вспомнила о брате, о его унынии, его безумии, о том, как он мечтал, страшился и надеялся увидеть тот день, когда Таргариены вернутся и возьмут то, что принадлежит им по праву. Ей не хотелось, чтобы он был жив, ведь он обязательно бы все разрушил, но она надеялась, что он хотя бы узнает, что этот день настал. Когда он продал корону матери, в нем угасла последняя радость. Обрадовался бы он, если бы увидел, что я вернулась и надела новую корону? Или он впал бы в бешенство, что это сделала я, а не он?
Дени покачала головой, отгоняя призраков.
- Он рассказывал только, что Валирия была разрушена по камешку, до самого основания, и на ее руины наложено могущественное проклятие. Любой глупец, который попытается возродить ее снова, будет уничтожен.
- Примерно так, - согласился карлик. – Мейстеры до сих пор спорят, что это было, – гнев богов или стихийное бедствие. В любом случае, зрелище наверняка получилось захватывающее. Я читал, что Валирия жила огнем и погибла в огне. Каждый холм на протяжении пятисот миль изверг из себя дым, пепел и пламя, иссушившее озера, спалившее даже драконов в воздухе. Черная кровь демонов хлынула на Край Долгого Лета. Все здания либо провалились в трещины, открывшиеся в земле, либо утонули в кипящей лаве. И даже сейчас воздух там такой жаркий, что у любого человека кровь закипит и свернется в жилах. За исключением разве что Вороньего Глаза, если верить истории о том, что этот драконий рог он нашел в Валирии. Если так, то это весьма плохо, учитывая…
Сзади раздался низкий, мрачный, хриплый смех.
- Карлик, ты дурак. Валирия не сгорела. Она утонула.
