Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Быстро переглянувшись, господа проверяющие понурились и принялись отводить взгляды.

– Осмелюсь напомнить, господа, что полный Георгиевский бант выслужить не так просто, как может показаться, – продолжал размазывать их по стенам Рязанов. – Для этого требуется недюжинная сила и храбрость. А уж для офицера еще и умение правильно командовать вверенными ему солдатами.

– А почему вы в черкеске, господин штабс-капитан? – неожиданно спросил все тот же подпоручик.

– Местная специфика, – ответил Шатун, намеренно подпустив незнакомое им словечко. – Мне по долгу службы часто приходится иметь дело с горцами, а они, видя офицера в близкой им одежде, становятся от этого более откровенны. Пришлось даже у начальства отдельное разрешение на это испрашивать.

– Нам об этом ничего не говорили, – задумчиво протянул все тот же подпоручик.

– А вам это и не нужно. Вы ведь в столице служите, а не на Кавказе, – хмыкнул Руслан в ответ.

– Не все в этой комиссии паркетные шаркуны, как вы изволите думать, – выпрямившись, гордо заявил штабс-капитан.

– Помилуйте, – усмехнулся Руслан. – Мне и дела нет до того, кто где служит. Просто подобные ухищрения в одежде нужны только здесь, и нигде больше. Вот и все.

– Странная ситуация, господа. Две титулованные особы, и вдруг служат в контрразведке, на Кавказе, – выступив вперед, вдруг высказался ротмистр. – К тому же фамилию князя Ростовцева мне уже приходилось слышать, и надо сказать, не в самом лучшем свете.

– Да, папаша мой, увы, благочестием не отличался. Прямо скажу, игрок был и мот. Ну, да теперь Бог ему судья. Но, как говорится, сын за отца не в ответе, – жестко усмехнулся в ответ Шатун. – Потому и оказался я на Кавказе, чтобы подальше от его интриг быть. И родине служу с тех пор, как в сознательный возраст вошел. Хотите еще что-то сказать? – навис он над ротмистром.

– Э-э, нет, – мотнул тот головой, вдруг сообразив, что рядом с этим гигантом ему очень неуютно.

– Ну, а меня сюда начальство направило, а приказы, как известно, не обсуждают, – добавил Рязанов, доставая из портсигара очередную папиросу. – У вас еще что-то, господа?

Понимая, что вступать в нынешнем положении в спор и что-то доказывать было бы глупо, офицеры развернулись и молча покинули кабинет. Дождавшись, когда за ними закроется дверь, Руслан повернулся к приятелю и, окинув его задумчивым взглядом, тихо попросил:

– Рассказывай, Миша.

– И что прикажешь тебе рассказать? – иронично усмехнулся граф.

– Всё. С чего ты вдруг вчера так переменил свое отношение к этой комиссии и даже не стал возражать, когда я принялся их по полу размазывать? А сегодня даже сам револьвер достал. Еще и депешу какую-то приплел.

– Все просто, друг мой, – победно усмехнулся майор. – Эта комиссия не более чем инициатива нескольких генералов, пожелавших подмять под себя все местные службы, мешающие им мошну набивать. Перевалы-то ты перекрыл, а они с той контрабанды свой гешефт имели. Вот и решили от нас с тобой избавиться. Но, как говорится, руки коротки. Татищев наш, едва только слух про комиссию эту прошел, вместе с Тархановым свои связи при дворе теребить принялись. А заодно и службу нашу подключили. Уж у этих двоих связи такие, что нам с тобой и не снилось. В итоге вся эта махинация и всплыла. А самое интересное, что по возвращении господ офицеров ожидает весьма неприятная встреча с людьми из нашей службы. Тех генералов уже арестовали. Не поняли, дураки, что во время войны подобный гешефт может делом о шпионаже обернуться.

– То есть мы теперь можем этих с кашей съесть, и никто не почешется? – уточнил Руслан, кивая на дверь.

– Ну, не все так радужно, но примерно подходит, – рассмеялся Рязанов.

– А раньше мог сказать? – сварливо поинтересовался Шатун.

– Сам депешу только перед уходом домой получил. А после уже не до нее было. Тем более что ты и так все правильно понял, – отмахнулся граф.

– Все равно поросенок. Я б тогда в ресторане еще крепче эту пьянь приложил, – беззлобно обругал его Руслан.

– Куда крепче-то? – возмутился Рязанов. – И так двоих из комиссии придется почитай полгода лечить. Ох, и силища же у тебя, Руслан. Ты когда того дурака над полом одной рукой вздернул, я глазам своим не поверил. Тебе только с медведем врукопашную выходить. Вот ей-богу.

– Начинай вместе с моими казаками тренироваться, таким же будешь, – отмахнулся Руслан.

– А, пожалуй, что и начну, – помолчав, задумчиво кивнул граф. – А то я в этом кабинете совсем закис. Уже забывать начал, когда шпагу в руки брал.

– Вот кстати. Давай уговоримся. Ты меня учишь на шпагах драться, а я тебя рукопашному бою, – тут же отреагировал Руслан.

– А зачем тебе шпага? – удивился граф.

– Ну, мало ли, вдруг кто-то вздумает меня на дуэль вызвать, а я этот вертел только на картинке видел, – смутился Шатун. – Шашкой, саблей уже орудовать научился. А вот шпагу даже в руки не брал.

– М-да. Умеешь ты озадачить, – растерянно проворчал граф, почесывая в затылке.

* * *

Тревожные вести пришли как всегда нежданно. Спустя два дня после того разговора с офицерами проверяющей комиссии из Кисловодска пришла весть, что со стороны перевала, находившегося за Тебердой, идет большая банда. Кто именно, было непонятно, но более сотни молодых, здоровых мужчин с оружием, никак на мирных туристов не похожи. Понимая, что иных сил у них нет и не будет, Рязанов поднял в ружье все доступные ресурсы, а Руслан приказал своим бойцам выгребать из загашников все, что может помочь в этой драке.

Пара минометов с боеприпасом. Противопехотные мины. Гранаты, патроны к винтовкам и револьверам. Все это вытаскивалось на улицу и тут же загружалось на дроги, в которые уже запрягали тяжеловозов. Громадные звери только негромко пофыркивали, грызя удила и гулко топая по земле огромными копытами. Руслан тихо радовался, что успел переделать эти большие телеги на свой лад. Теперь они имели железные оси и ступичные подшипники, что заметно облегчало ход и повышало грузоподъемность. Собранные благодаря казачьему кругу ветераны уже сменили бойцов Руслана на их обычных постах, взяв под защиту все жилые кварталы города и заметно усилив солдатские караулы на заставах. В общем, городок перешел на военное положение. Даже обывателей на улицах стало заметно меньше. Руслану подвели его жеребца, и парень, пожав приятелю руку, за подбородок поднял грустное личико невесты.

– Не грусти раньше времени, Катюша. Не в первый раз, – тихо прошептал он, осторожно целуя ее в губы.

– Береги себя, – дрогнувшим голосом попросила девушка.

– К-хм, Катенька, думаю, нам пора, – откашлявшись, нейтральным тоном произнес полковник Вяземский.

– Да уймитесь уже, папенька, – фурией взвилась девчонка. – Уже весь город знает, что мы помолвлены. Так дайте спокойно жениха проводить.

– Но, Катя… – поперхнувшись, попытался возразить полковник.

– Папенька, – прошипела в ответ Катерина, – прогуляйтесь до конюшни. Там много чего интересного имеется, – посоветовала она.

Полковник возмущенно фыркнул, качнулся с носка на пятку и, вздохнув, поплелся в указанном направлении. Переспорить собственную дочь он не пытался уже давно. Сам такую вырастил. Катерина же, проводив его взглядом, прижалась к жениху и, чуть слышно всхлипнув, тихо попросила:

– Руслан, ты только вернись. Пожалуйста.

– Обязательно вернусь, Катюшка, – старательно закивал Шатун. – А не круто ты с отцом-то? – не удержавшись, осторожно поинтересовался он.

– Тебя провожу и пойду прощения просить, – озорно усмехнулась девчонка. – Просто я хорошо помню, как маменька за него ночами молилась. Как сутками перед иконами на коленях поклоны била. Просила, пусть хоть каким, раненым, контуженым, калекой, лишь бы живым вернулся. Так что теперь его очередь на такое смотреть.

– Ты только не вздумай по ночам молиться. Ночью спать надо. Запомни, душа моя. Кому быть повешенным, тот не утонет, – всполошился Руслан. – Как на роду написано, так тому и быть. Всё, милая. Пора мне, – закончил он, краем глаза заметив, что казаки уже сидят в седлах. Быстро чмокнув девушку еще раз, Руслан осторожно отодвинул ее от себя и, одним прыжком вскочив в седло, разобрал повод.

Катерина, подскочив к коню, вцепилась своей маленькой, но крепкой ручкой в стремя и зашагала к воротам рядом, то и дело заглядывая Руслану в лицо. Увидев эту картину, казаки переглянулись и дружно одобрительно закивали. Откуда Катерина успела узнать про этот древний обычай, так провожать казака в поход, Шатун так и не понял. Идти до ворот у стремени теперь решались только казачки. В воротах, свесившись с седла, Руслан в последний раз поцеловал невесту и толкнул коня каблуками. Бес, азартно всхрапнув, с ходу взял размашистой рысью. Уже у поворота Руслан оглянулся через плечо и с удивлением увидел все еще стоящую в воротах девушку. Катерина стояла, вытянувшись струной и закрыв ладошкой нижнюю часть лица. Словно сдерживала рвущийся наружу крик. Махнув ей рукой, Шатун переключился на своих подчиненных. Жестом подозвав к себе хорунжего, парень на ходу развернул карту и, ткнув пальцем в загогулину, изображавшую дорогу, поинтересовался:

– Более короткая дорога мимо Кисловодска в предгорья есть?

– Есть, но дроги там не пройдут, – скривился казак. – Тропа, а не дорога.

– Плохо, – мрачно вздохнул Шатун. – Если банда в долину вырвется, мы им не соперники. Сомнут. Нам их опередить надо, чтобы тропу перекрыть. В этом наш шанс на победу. Зажмем в какой узости, значит, победим.

– Коней жалко. Это ж всю дорогу придется рысью идти. Битюги могут не выдержать, – вздохнул хорунжий, оглядываясь на катящиеся следом дроги.

– Должны выдержать, – угрюмо отозвался Шатун. – Весу в дрогах не так много. Там больше размерами груз неудобный, а не весом.

– Тоже верно, – задумчиво кивнул хорунжий и, привстав в стременах, громко скомандовал: – Поспешай, казаки! Время дорого!

Возницы дружно подхлестнули коней, подчиняясь его команде. Роман, прихватив своих подчиненных, умчался вперед, разведать дорогу. В сложившейся ситуации это было не лишним. Противника видели на тропе, ведущей к перевалу. Но за то время, пока посыльный успел добраться до штаба и передать тревожное известие, пока отряд собирался и готовился к выходу, прошло больше суток. За это время бандиты уже могли пройти село Теберда и спуститься к выходу в долину. Впрочем, если банда решит задержаться для отдыха в селе и начнет его грабить, то это займет у них много времени. Село это считалось черкесским, и жители его отлично знали, с какой стороны из ружья пуля вылетает. Так что легкой прогулки там точно не получится.

Кисловодск они миновали уже вечером и не останавливаясь двинулись дальше. До темноты оставалось еще пара часов, и за это время Руслан планировал дойти до самых предгорий. На ночлег вставали уже в сумерках. Казаки первым делом занялись лошадьми. К огромной радости всех бойцов, першероны выдержали эту гонку без особых проблем. Отерев коней и поводив их вокруг лагеря, чтобы остыли, казаки свели весь табун к небольшому ручейку и, напоив, стреножили. Битюгам навесили торбы с овсом, а остальных коней оставили просто пастись. Руслан, обиходив своего Беса, насыпал в торбу немного овса и, дождавшись, когда тот с удовольствием его схрупает, отправил щипать свежую траву.

– Что там впереди? Успеем? – спросил он у вернувшегося следопыта, усаживаясь на седло у костра.

– Должны, княже, – подумав, осторожно кивнул казак. – Мы до самой тропы доскакали. Следов свежих нет. Выходит, спуститься они еще не успели. Известно хоть, с кем биться будем?

– В том-то и дело, что нет, – мрачно вздохнул Шатун. – Никто толком ничего не знает. Известно только, что банда большая. Все верхами и вооружены.

– Сомнения меня берут, княже, – подумав, тихо протянул пластун. – Весна в нонешнем году ранняя, и перевалы еще не должны были открыться. Снег там еще лежит. И как тогда те бандиты его перешли?

– Самому бы понимать, – хмыкнул Руслан в ответ. – Но другой дороги там нет. Выходит, с той стороны идут. А на той стороне у нас море.

– Это ты к чему? – не понял следопыт.

– А к тому, что это не просто банда. Думаю, это турки. На корабле пришли, лошадей выгрузили и через перевал пошли.

– Зачем это? – не понял казак.

– А не ждет их никто с этой стороны. Там по всему побережью городки да села рыбацкие, а земля грузинская. К примеру, в Сухуми выгрузились и на перевал пошли. Местных или в ножи взяли, или просто разогнали. Вот и некому стало весточку подать. В Гудауте тоже разгрузиться можно. Там народу еще меньше.

– Выходит, мы им тут перевалы закрыли, а они в обход пошли? – понимающе хмыкнул казак.

– Угу. Потому и торопимся. Нельзя этих башибузуков в долину пускать. Прорвутся, все кровью умоются, – вздохнул Руслан.

– Успеем, княже. Надо будет, с ходу в шашки ударим.

– И поляжем там все. Не забывай, что там их почти сотня. Возможно больше. Нет, брат. Тут с умом надо, – мотнул Шатун чубом. – Дождаться, когда они у выхода с тропы соберутся, и мортирами. А чтобы не вырвались, выход заминировать. Ну, а после мортир гранатами да винтовками. А в шашки, это уж в самом крайнем случае. Это, брат, не фронт. Это как с татями ночными драться. Хоть кистенем, хоть поленом бей, но к себе не подпусти, иначе нож в бок точно получишь, как ни крутись.

– Да уж, – помолчав, тяжело вздохнул следопыт.

– Чего вздыхаешь, Рома? – отреагировал Шатун на его вздох.

– Не знаю, как и сказать, княже, – вдруг смутился казак.

– А как есть, так и говори, – пожал Руслан плечами.

– Уходит время казачье, – выдал пластун неожиданную сентенцию. – Прежде казак славу и честь в бою шашкой добывал. А теперь что? Мортиры, мины, гранаты. А где бой честный? Где удаль казачья?

– С нами, брат, – твердо ответил Руслан, заметив, что к их разговору прислушиваются остальные два десятка. – Я ведь недаром сказал, что мы не на фронте. Это там можно и в лаву, и грудь в грудь с врагом сойтись. А здесь мы не просто с врагом режемся. Мы с татями, которые исподтишка нападают, деремся. Вот скажи мне, стал бы ты коней через перевал тащить, рискуя им ноги переломать, чтобы после на простые станицы напасть? И где тут честь? Думаешь, мне не хочется глотку вражескую в кулаке сжать? – Руслан демонстративно с хрустом сжал свой громадный кулак и, повертев им перед носом у казака, продолжил: – Очень хочется. Ажно руки зудят, врезать так, чтобы разом башку набок своротить. Уж я это умею. Но нельзя нам рисковать попусту, браты. Нельзя, – едва не по слогам закончил он.

– Это почему же? – не удержавшись, спросил хорунжий, присаживаясь к костру.

– Да потому, что мы другому обучены. У нас задачи другие. Тайных врагов искать и отлавливать. А доблесть наша в том, что мы после каждого дела домой живыми возвращаемся. А значит, и в следующий раз сможем врага достать. Просто сдохнуть, даже в бою, дело нехитрое. А вот сделать так, чтобы враг в землю лег, а самому обратно вернуться с добычей, тут голова нужна. Целая, – с усмешкой закончил Шатун. – А что до чести и славы, так честь казачья не в том, чтобы сгинуть, а сделать так, чтоб враг на землю нашу даже смотреть боялся.

– От ведь завернул, – восхищенно покачал хорунжий головой. – Умен ты, княже. Вроде и старики наши так же бают, а все одно не так. А ты сказал, и сразу все понятно стало. Умен.

– Правильно он говорит, – раздался глухой, усталый голос, и к костру подошел пожилой, но еще крепкий казак с небольшой трубочкой в зубах. – Я с вами уже в третий поход возницей хожу и сказать могу твердо. За ним вся ватага ваша целой будет. Он головы казачьи бережет и славы вашей не умаляет. Правильно сказал. Для казака главное – врага сгубить и самому живым вернуться. А остальное пыль да тлен. И баста, казаки. Есть у вас ватажный, вот его и слушайте. А думать это его дело. Княже, дозволь спросить, – повернулся казак к парню.

– Присаживайся, дядька, да спрашивай, – указал Шатун на соседнее седло.

– Коли получится с бою доброго коня взять, дозволишь ли его за свой трофей увести?

– Как банду кончим, все трофеи ваши, – решительно заявил Шатун. – Кому что глянется, тот то и возьмет. Остальное после продадим, а деньги разделим. Порядок у нас один и ты, дядька, его знаешь, раз прежде с нами ходил.

– Спаси Христос, княже, – кивнул казак. – Ты не подумай чего. Внук у меня в возраст вошел. Нужно его к реестру приписывать, а коня доброго нет. Вот я и решил…

– Сказано, дядька. Какой конь глянется, того и возьмешь, – перебил его Руслан. – Всем говорю. Кому надо, берите. Не обеднеем. Жизни казачьи дороже стоят.

– Любо, – одобрительно зашумели казаки, при этом стараясь не особо повышать голос.

Поужинав сухим пайком и запив трапезу чаем, казаки разошлись отдыхать.

Утром, едва только солнце начало подниматься над горами, бивак ожил. Быстро запив чаем пару сухарей, бойцы начали седлать коней. Уже через полтора часа после подъема лагерь был свернут и отряд выдвинулся в сторону предгорий.

Еще через три с половиной часа Роман жестом остановил кавалькаду, негромко сообщив:

– Прибыли, княже. Тут они спускаться станут. Нет оттуда иной дороги.

* * *

Расставить мины они не успели. Едва только бойцы разобрали «монки» и направились к выходу с тропы, как из-за скалы выбежали разведчики и, размахивая руками, поспешили к основной части отряда.

– Что там? – выбежав им навстречу, быстро спросил Руслан.

– Идут, княже. Сотни полторы сабель. Может, чуть меньше. Досюда им с полторы версты осталось, – задыхаясь, быстро ответил Роман.

– Казаки, мины ставим первой линией обороны, – моментально сориентировавшись, приказал Шатун. – Брустверы ставим. Быстрее. Всем оружие проверить. Коневоды, лошадей всех за скалу. Шибче, браты, шибче, – подгонял он свою команду.

Но казаки и так старались, отлично понимая, что два с половиной десятка против полутора сотен – это верная смерть. Брустверы, сложенные из камней, должны были укрыть их от пуль противника, а мины сдержать атакующий порыв. Отбежав метров на двадцать вперед, минеры принялись быстро устанавливать противопехотки. Маскировали их просто камнями. Делать это вдумчиво уже не было времени. Разведка заняла свои места, и Шатун, прикинув расстояние до выбранных ориентиров, принялся наводить минометы, мысленно благодаря изобретателя этого оружия. Ведь, по сути, система простейшая. Труба, в конце которой конус с иглой, о которую и происходит накол капсюля – и активация выстрела. Все остальное в самом снаряде. Главное, правильно навести. Устроив свою батарею за кустами, Шатун надеялся, что их не заметят после первого же залпа. Маскировать минометы лучше они просто не успевали.

«Твою ж мать, как тут пулемета не хватает», – зло выдохнул про себя Руслан, поднося к глазам бинокль. Бойцы уже заняли свои места и замерли, ожидая подхода противника.

«Сейчас бы парочку ПК на фланги, и вся это свора с ходу бы кровью умылась», – думал Шатун, оббегая взглядом затихших казаков.

Спустя еще минут десять из-за скалы показались первые всадники. Как оказалось, турки решили не рисковать и повели через перевал только полсотни лошадей. Все остальные шли пешком. На этот раз, словно специально, османы даже переодевать своих солдат не стали. Ряды пехотинцев – аскери, шли в походной колонне, положив ружья на плечи, как это было принято в нынешнем времени. Кавалеристы в таких же фесках, но более богато одетые, двигались верхом. В голове колонны ехал расфранченный важный, словно индюк на птичнике, турок. Широкий красный кушак туго обтягивал заметно выпирающий живот, а роскошные усы воинственно топорщились, словно у уличного кота.

Руслан, хмыкнув про себя от подобных сравнений, прикинул расстояние до врага и, вздохнув, медленно поднял винтовку. Как обычно, его выстрел был первым. Команда минометчиков была отлично натаскана, и внести поправки могла и без его участия. Главное, было подать сигнал к открытию огня и вовремя остановить его. Чтобы весь боеприпас не расстреляли. Дождавшись, когда вся кавалерия окажется в зоне уверенного поражения из винтовок, Шатун навел перекрестье прицела в грудь главному турку и плавно спустил курок. Тяжелая пуля вышибла толстяка из седла. И тут же залпом блымкнули два миномета. Султаны взрывов поднялись в самой середине пешей колонны. Такого Шатун и сам не ожидал и, не удержавшись, рявкнул во весь голос:

– Беглый огонь!

Минометчики работали словно заводные. Заложить снаряд в ствол, шаг в сторону, присесть и закрыть уши, и тут же подхватить следующий снаряд. Казаки, пользуясь замешательством противника, опустошали магазины своих винтовок со скоростью автоматов. Руслан, тщательно выбирая цели, отмечал про себя, что промахов почти не допускалось. Кавалеристов выбивали методично и аккуратно, словно в тире. Благо навалившаяся паника и теснота ущелья мешали всадникам развернуть коней и ринуться в атаку. Так же, как и у них, пехота мешала уйти за скалу из-под огня. Но османов недаром считали одной из самых сильных армий в мире. Во всяком случае, так было прежде. Нашелся среди пехотинцев толковый десятник, сумевший организовать остатки своего отряда, и вскоре стрелки были выстроены в две шеренги. Не обращая внимания на избиваемых кавалеристов, аскеры принялись отвечать залпами на казачью стрельбу. Первый ряд стоял на колене, второй в полный рост, в трех шагах позади них. Чей-то зычный голос подавал команды, и неплохо обученные солдаты привычно их выполняли. Но, как вскоре выяснилось, толку от всей этой пальбы было мало. Слишком велико было расстояние. Даже винтовки казаков не давали преимущества. Взять на прицел противника, которого еле видно, было сложно.

– Прекратить огонь! – зычно скомандовал Руслан и, обернувшись к минометчикам, добавил: – Перенести прицел. Пол-оборота вперед. Одиночным, огонь!

Мина разорвалась метрах в тридцати от строя турок.

– Еще четверть оборота, – продолжал командовать Шатун.

Следующая мина разбросала в стороны второй ряд стрелков.

– Беглый огонь в четыре снаряда!

Четыре мины разом ополовинили остатки отряда противника. Не выдержав, турки развернулись и бросились обратно к перевалу.

– За мной! – скомандовал Шатун, первым бросаясь к тропе.

Добежав до поворота, он осторожно выглянул из-за камня и, зло усмехнувшись, достал из подсумка гранату. Что ни говори, а воевать турки умели. Отходя, даже несмотря на панику, их командир додумался оставить заслон, чтобы отсечь погоню. Выдернув чеку, Руслан размахнулся и, примерившись, аккуратно забросил увесистую чушку за поворот. Хлопок запала и последовавший за ним взрыв заставили его мячиком выкатиться на тропу. Распластавшись на камнях, он выпустил три пули подряд и, вскочив, метнулся под скалу, выхватывая револьвер. Перезаряжать винтовку не было времени. Добив двух раненых солдат, Шатун жестом придержал казаков, быстро объяснив им задачу:

– Под пули головы не подставляйте. Держитесь у скал. И смотрите, где можно гранаты использовать. Похоже, они их не знают.

– Есть у них бонбы ручные, княже, – хищно оскалившись, ответил хорунжий. – Только они их порохом начиняют. И запал огненный.

– Все одно на рожон не лезть, – отрезал Шатун, быстро перезаряжая оружие.

Казаки быстро проскользнули мимо и рысью побежали дальше. Разобравшись с патронами, Руслан быстро осмотрелся и, присев, подобрал выпавшую из рук стрелка винтовку.

– Господа британцы совсем нюх потеряли. Изделие господина Бердана всем подряд продают, – проворчал он, отставляя винтовку к скале. Бросать оружие в пыль, даже такое, было не в его правилах. Убедившись, что ничего больше интересного тут нет, помчался догонять своих подчиненных.

Следующая перестрелка случилась километра через четыре. Турки снова оставили заслон из пяти человек, но казаки не стали вступать с ними в перестрелку. Закинув самого молодого и легкого на скалу, они снабдили его парой запасных гранат, и казак, добравшись до поворота, просто забросал ими османов. Быстро проведя контроль, отряд помчался дальше. Что ни говори, а пехота, хоть и опытная в боях, и особый отряд казаков, это, как говорится, две большие разницы. Привычные к беготне по горам казаки догнали турок километров через семь. Навязав им бой, казаки использовали рельеф местности. Трое бойцов, в очередной раз поднявшись на скалу, пустили в ход очередную порцию гранат. Все было кончено.

Задумчиво обходя лежащие тела, Руслан пытался понять, почему этот отряд шел в долину так нахально. Прежде, даже проходя через перевалы, турки всегда переодевались под местных, а в этот раз шли словно на параде. В собственной форме и с привычным оружием.

Тем временем казаки собрали все трофеи и теперь задумчиво чесали в затылках, пытаясь решить, что делать дальше.

– Княже, что с телами делать станем? – окликнул Шатуна Роман. – Хоть и басурмане, а просто так бросать негоже.

– Тут рядом ущелье какое есть? – подумав, спросил Руслан.

– Выше по тропе расселина будет. Глубокая, – помолчав, кивнул следопыт.

– Туда и сбросим, – решительно кивнул Шатун. – А после край подорвем, чтобы засыпать.

– Так расселина у самой тропы, – задумчиво протянул Роман.

– Ну и ладно. Заодно и тропу перекроем, – отмахнулся Руслан.

– Взяли, казаки, – скомандовал хорунжий, и бойцы, подхватив трупы, потащили их в указанном направлении.

На похороны ушло часа два. От убитых во втором заслоне избавились примерно таким же способом. А первый заслон сбросили в узкую, безымянную речку. Речка, хоть и узкая, но бурная, так что тела быстро унесло куда-то в предгорья. Куда именно, Руслан даже не пытался интересоваться. Не до того было. В последней перестрелке двое его бойцов получили легкие ранения. Вроде бы ничего серьезного, но это был своего рода звоночек. Нельзя без конца испытывать судьбу. Им в который уже раз несказанно повезло. Но так не может продолжаться вечно. Оставшаяся часть бойцов, пока они догоняли бежавших турок, успела отловить всех лошадей, собрать трофеи и занялась похоронами погибших.

К месту боя отряд вышел примерно через четыре часа. Убедившись, что тут все идет по заведенному порядку, Руслан устало присел на крупный валун и, жестом подозвав к себе старшего минометчика, приказал:

– Рассказывай, что тут.

– Османов всех положили, княже. У нас двое тяжко ранетых и убитый один, – вздохнул минометчик.

– Кто? – дрогнувшим голосом, глухо спросил Руслан. Это была первая потеря в его команде. Еще двое неизвестно в каком состоянии.

– Возница, из старых, – вздохнул казак, перекрестившись. – Выскочил раньше команды твоей, так пулю в грудь и схватил. Даже охнуть не успел. Сразу помер.

– Раненые где? – взяв себя в руки, спросил Шатун, поднимаясь.

– Так на дроги сложили. Кровь вроде уняли, а дальше решили тебя ждать.

– Твою ж мать, – ругался Шатун, быстро шагая к выкаченным из укрытия дрогам. – Нужно толкового врача в отряд искать. Это не дело, каждый раз шаманские пляски устраивать и на самодельный пенициллин надеяться.

Один из казаков схлопотал пулю в правую часть груди. Чуть ниже и правее соска. В слюне его крови не было, что давало надежду, что легкое не задето. Второй получил ранение в живот. Рана кровила не сильно, но как он не умер еще от болевого шока, было непонятно. Быстро вытряхнув из своего ранца аптечку, Шатун приказал развести костер и вскипятить как можно больше воды. Смочив чистую тряпицу хлороформом, он прижал ее к лицу раненого и, дожидаясь, пока тот уснет, принялся протирать руки уксусом.

Моментально сообразив, что он собирается делать, казаки быстро сложили костер и, подвесив над ним чистый котел, принялись осторожно снимать с раненого одежду. Ругаясь про себя на чем свет стоит, Шатун быстро протер клинок своего бебута спиртом, убедившись, что пациент спит, сделал надрез. К его огромному удивлению, пуля, пробив брюшину, остановилась, лишь слегка поцарапав кишечник. Вытянув из раненого пулю, Шатун старательно осмотрел раневой канал и, убедившись в том, что перитонита ожидать не приходится, растерянно вздохнул:

– Или я дурак, или жопа с двумя «п» пишется. Расскажи кому, не поверит.

Быстро зашив казаку живот, он вкатил ему дозу пенициллина и, наложив повязку, занялся вторым раненым. У этого пуля засела в ребре, с внутренней стороны. Очевидно, ударила она на излете, потому что, пробив одно ребро, во втором просто остановилась. Но после операции выяснилось, что от смерти казака спасли газыри. А вот с извлечением пули пришлось повозиться. Дотянуться до нее Руслану было нечем. Такого длинного пинцета в его аптечке просто не было. В очередной раз выручила смекалка. Вытянув из двух трофейных винтовок шомпола, он приказал заточить их концы и, нагрев на огне, загнуть крючками. Связав железки ремнем, он осторожно ввел этот дикий инструмент в раневой канал и, кое-как дотянувшись до пули, принялся аккуратно захватывать ее крючками. Убедившись, что поймал, он принялся осторожно вытягивать пулю наружу. Из раны вся эта конструкция вышла с тихим хлопком, словно пробка из бутылки. Дав немного стечь крови и убедившись, что рана чистая, Шатун залил ее раствором пенициллина и, наложив шов, перевязал. Вкатив бойцу еще порцию антибиотика внутримышечно, Руслан отошел от телеги, служившей ему операционным столом, и, тряхнув головой, проворчал:

– Теперь все в руках Божьих.

* * *

В обратный путь они отправились на следующий день. Двигался отряд неспешно, потому как гонка по местным дорогам это способ добить раненых. К огромному удивлению Шатуна, оба казака пережили вечер и ночь после операции. Да, от потери крови и боли оба были слабы, но ни жара, ни каких-либо признаков воспаления не наблюдалось.

Из лагеря отряд вышел, уложив раненых и убитого на дроги, но очень скоро Руслан понял, что таким аллюром до города пострадавших они могут и не довезти. Приказав объявить привал, он велел казакам срубить несколько длинных жердей и устроить конные носилки. Из табуна трофейных коней выбрали четверку лошадей поспокойнее и, подвесив носилки на них, двинулись дальше. То и дело свешиваясь с седла, Руслан проверял температуру и пульс своих пациентов, но к его изумлению, оба все еще были живы. Это было удивительно, но это было.

В город они въехали вечером третьих суток. Не останавливаясь, отряд сразу направился к больнице, до икоты перепугав ночного сторожа и дежурного врача. Тело погибшего возницы положили в ледник морга, а раненых поручили заботам доктора. Быстро и вполне профессионально осмотрев обоих, врач удивленно обернулся к Руслану и, разведя руками, произнес:

– Должен поздравить вашего хирурга. Оба ваших казака, хоть и нуждаются в уходе, но помирать точно не собираются. Более того, тот, кто провел операции, оказался настоящим мастером. Так что опасности для их жизней не имеется.

– Благодарю вас, доктор, – вежливо кивнул Шатун. – Но я попрошу вас на несколько дней оставить обоих у себя. Для наблюдения. Само собой, все услуги вас и ваших людей будут оплачены. Завтра я зайду, чтобы проведать их.