Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

– Не сомневаюсь, что вернешь. В твоём голосе слышна правда… Как интересно… Я никогда не видел переселенцев из других миров так близко. Расскажешь мне о своём мире?

– Обязательно расскажу, мудрейший, но сначала… Позволь поблагодарить тебя за то, что не рассказал никому о моём маленьком секрете. И позволь свершиться мести, которая очень сильно растянулась во времени.

– Ты хочешь убить моего племянника…

– Нет, мудрейший. Это дело вон того малыша-тануки, который на протяжении своей маленькой жизни подходил к офису Хаганеноцуме-кай и оказывался нещадно бит. Его родителей подставил и убил твой племянник. Из-за этого пострадали ещё двое кицунэ, а потом уже маленький брошенный камешек потянул с собой другие камни и произошел такой камнепад, какого никогда не видели… Погибло очень много людей…

– Очень много людей, – эхом повторил Танагачи. – И это всё сделал мой племянник?

– Из-за него сегодня умерло не меньше десятка.

– Тогда да, он достоин смерти. В теле ноппэрапона он вряд ли вам нужен, так что помоги, русский, перетащить его в комнату. Я отдам вам этот позор семьи. И попрошу только об одном – не распространяйтесь, что я его дядя. Это несмываемое пятно с моей репутации.

– Что вы, Танагачи-сан, я никому не скажу…

Я подхватил безвольное тело своего двойника. Ух, какой же я, оказывается, тяжелый! Занес в комнату, где всё в том же беспорядке валялись свитки с заклинаниями, зельями и элексирами. Дзун показал на узкое ложе, где лежало тело Сакурая Ёсимаса.

– Положи его рядом и отойди, чтобы не мешать. Хотя… Лучше свяжи его, а то Сакурай очнется полный сил, а ты… Ты окровавленный и еле держишься на ногах.

Я кивнул, повинуясь. Вытащил ремень и связал руки лежащего Сакурая. Шнурки из кроссовок пошли на связывание ног. После этого я отошел к выходу, предоставляя свободу Дзуну Танагачи.

Старый оммёдзи простер руки над двумя телами. Изо рта моего двойника потянулась синеватая дымка. Она коснулась левой ладони старика, протянулась к правой, и потом опустилась в рот Сакурая. Получился своеобразный дымчатый мостик.

Чем больше дымки выходило из моего двойника, тем меньше он походил на Изаму Такаги. Черты лица разглаживались, пропадая в коже. Нос втягивался, надбровные дуги уменьшались, глазные впадины поднимались. Рот уменьшался, пока не получилось маленькое отверстие, которое вскоре схлопнулось, отдав последнюю струйку дыма.

Как только эта струйка зашла в рот Сакурая, так сразу же его грудь пошла вверх. Он вздохнул и распахнул глаза. Уставился на старика и дернулся:

– Ты! Ты! Я же тебя на том свете…

Я подскочил и нажал на точку над ключицей, которая позволяет вырубить разбушевавшегося человека и подарить ему полчаса здорового сна.

– Вот и всё, русский, – произнес устало Дзун Танагачи.

Я посмотрел на тело лежащего ноппэрапона и безумная мысль мелькнула в моей голове. А как вам известно – самая безумная мысль порой оказывается самой правильной.

– Не совсем всё, – ответил я. – Уважаемый Танагачи-сан, можно мне последнюю просьбу перед тем, как я заберу тело вашего племянника?

– Последнюю просьбу? Какую же? – поднял бровь Дзун.

– Можно меня переселить из тела хинина в этого ноппэрапона?

– Что? Зачем?

– Видите ли в чем дело… Изаму вызвал меня, когда ему было очень плохо. Я помог его родителям, взамен он предоставил мне своё тело в пользование навсегда. Но я чувствую, что он внутри меня. Он не отзывается, скромно сидит внутри, но… Это не по-человечески как-то. Да, я освободил его родителей, но нет ничего хуже, чем знать, что сын находится в вечном плену. Я заплачу любую цену, какую вы только попросите, уважаемый Танагачи-сан. Я сделаю всё, что только возможно. Но можно освободить этого мальчишку? Пусть он проживет нормальную жизнь со своими родителями. Я думаю, что он не опозорит свой род.

– Но почему ты решил, что он не ушел?

– Потому что мой друг Исаи, которого мы спасали от гневного мстительного духа благодаря вашим записям, был внутри своего тела и все понимал. Вот и Изаму тоже не ушел… Если есть возможность освободить его от влияния ёкая, то лучше это сделать.

Дзун Танагачи посмотрел на меня, усмехнулся:

– Я сделаю, как ты просишь, странный русский. В обмен попрошу две вещи – легкую смерть для своего племянника и твой рассказ о своём мире. Твоя кровь много рассказала, но я хочу ещё услышать и из твоих уст.

– Да! Вот и отлично! Я сейчас, – чуть не кинулся обнимать старика, но сдержался.

Вместо этого я выскочил на балкончик и махнул рукой своим друзьям, собравшимся внизу:

– Через десять минут я спущусь с Сакураем! Не нужно заходить, я сейчас!

– Да? Тогда ответь мне! Карп смотрит в небо! – выкрикнул Масаши.

– Господин Окамото, я отвечаю вам! Ждет, когда превратится в дракона! – выкрикнул я пароль.

– А теперь мне ответь! – выкрикнула Мизуки.

– Изюм зубастый аккуратно мужчина уничтожил! – гаркнул я радостно.

– Это наш Изаму! Наш! Мы ждем тебя! – загалдели внизу.

Я улыбнулся и вернулся к стоящему Дзуну Танагачи. Он предложил мне лечь рядом с ноппэрапоном. Я чуть подвинул свитки и лег прямо на пол. Старик присел возле меня и ноппэрапона, протянул руки и сказал:

– У тебя так много друзей. И все они готовы помочь тебе в любую минуту. Аристократы, оммёдзи, якудза, хинины, тануки… Почему так? В чем же твоя сила, русский?

– В чём сила? – я усмехнулся и произнес: – А сила в правде…

Глава 28

Мы выехали из Токио в тот момент, когда закат стал особенно красив. Кроваво-красное небо словно намекало, что скоро ещё и земля окрасится в такие же цвета.

Две машины. Да, от храма отправились всего две машины. Хакаси остался вместе со своими ребятами наводить порядок и разговаривать с нагрянувшей полицией.

В одной машине сидел я, Мизуки, лежало тело Сакурая, и его придерживали с одной стороны Масаши, а с другой Исаи. Другую машину вел мастер Нагаи, и я посылал ему лучи спокойствия и умиротворения, которых катастрофически не хватало при общении с Норобу, Киоси, Тигром и Малышом. Чары Запрещенного Оружия так и не спали, но должны были скоро исчезнуть.

Со смертью Сакурая…

Мне стоило больших трудов убедить Мизуки не убивать Ёсимасу в тот же миг, когда я вышел с его телом из пагоды Танагачи. Она следила с перекошенным от ярости лицом и старалась прицелиться так, чтобы не задеть меня.

Никто не решился встать на её пути, кроме маленького тануки. Киоси вышел вперед с бледным лицом и заострившимся носом:

– Мизуки-сан, я понимаю вашу боль. Но она не идет ни в какое сравнение с моей болью. Этот пидор многим успел насолить. Он убил моих родителей, я не мог уснуть, потому что их кровь взывала ко мне. Долгие годы я ждал этого момента, поэтому прошу не отнимать мою месть. Как бы вы поступили на моём месте, если бы этот гандон убил оябуна Сато?

После этих слов Мизуки прерывисто вздохнула и убрала пистолет:

– Но если ты не закончишь своё дело…

– Я закончу, – твердо сказал Киоси, и мне на миг показалось, что чары Запрещенного Оружия спали, но нет, в следующую секунду тануки произнес: – Или разъебу половину Токио к хуям собачьим.

– Воу-воу-воу, мальчик, я поняла всю серьезность твоих намерений, – чуть улыбнулась Мизуки. – Чуть подрастешь и возьмем тебя в якудзу.

Теперь она вела машину по указанному адресу. Адрес указал Киоси. Сказал, что часто там бывал с родителями, когда они ещё были живы. Это место находилось неподалеку от Токио. Киоси назвал гору Митаке и место – «Каменный сад». Туда-то мы и направились в эти вечерние сумерки.

По дороге ребята пытались разговорить меня, пытались узнать – что такого я сказал Дзуну Танагачи, что он отдал мне своего племянника? Я не стал почти ничего скрывать. Рассказал почти всё как есть. «Почти» потому, что не дурак же я говорить, что с ними в машине сейчас едет не Изаму Такаги, который на самом деле остался в пагоде Дзуна, а ноппэрапон. Я рассказал, что сыграл на неуважении племянника к такому уважаемому и мудрому дяде.

Кстати, довольно-таки интересное состояние – словно проснуться после бурного застолья со свежей головой. Вот редко такое удается, но если организм справляется с расщеплением алкоголя, то дает заряд бодрости и силы – именно такое состояние сейчас у меня и было. Дзун Танагачи быстро научил меня, как управлять новым телом, и я скопировал личность Изаму Такаги один в один.

Не буду забегать вперед и говорить, о чем мы условились с истинным Изаму, который от слез благодарности еле-еле мог слово произнести. Об этом я скажу позднее. А сейчас мы прибыли на место и пока не стали выгружать всё ещё спящего Сакурая из машины. Ждали вторую машину.

Кругом были высокие деревья. От парковки уходили ухоженные тропинки, по краям росли подстриженные кусты. Самая широкая тропинка вела вверх, к храму на горе. По случаю вечернего времени место, куда мы приехали, было не очень многолюдно. Двое людей издалека окинули нас взглядом, но ближе подходить не стали. Они как шли, так и продолжили идти по горной дорожке в метр шириной.

Вскоре они скрылись с глаз. В это время подъехала вторая машина. Из неё выскочил Киоси, хмурый, целеустремленный, собранный. Он направился к нам, а после вышли и другие члены нашего небольшого собрания.

– Босс, сможешь разбудить этого дрыхнущего некрасавца? – сплюнул Киоси, доставая из ножен небольшой нож танто.

– Ты прямо тут будешь его резать? – поднял я бровь.

– Нет, не тут… Босс, ты буди его, буди… Госпожа Мизуки, позвольте на время взять ваш нож? – с легким поклоном произнес тануки.

– Зачем это?

– На время, – протянул Киоси. – Я же отдам.

Я же тем временем нажал на активизирующие точки, после чего Ёсимаса Сакурай зашевелился и открыл глаза. Он огляделся по сторонам, посмотрел на себя, и его физиономия искривилась в злобной гримасе. Ненавидящий взгляд уперся в Мизуки:

– Дочка Сато, отпусти меня. Отпусти, иначе придется иметь дело с нашим оябуном.

– Я отдам, госпожа Сато, – снова повторил Киоси.

– Не сомневаюсь, что отдашь… Но я боюсь, что придется забирать его с твоего трупа. Я поняла, что ты хочешь сделать, маленький тануки…

– Не придется. Я накопил достаточно злобы, чтобы выплеснуть её на эту гниду. И даже при смерти прокушу его кадык, – оскалился Киоси.

– Ты? Мелкий пиздюк! Надо было задушить тебя, когда ты называл меня боссом! Я помню, как ты подходил к нашему офису и пытался напасть на меня! Какой же ты жалкий, недомерок! Я тебя одним пальцем закатаю в камень! – воскликнул Сакурай.

Тануки всё также невозмутимо смотрел на Мизуки.

Молодец! Пусть внутри клокочет вулкан, но снаружи воин должен оставаться спокойным, как сытый удав. Спокойным до тех пор, пока не придет пора первого удара.

Масаши вместе с Исаи посмотрели на маленького тануки с уважением. Если их обучали этим истинам с детства, то тануки впитал подобное в бою.

Мизуки отстегнула танто от брючного ремня и протянула его Киоси со словами:

– Я уверена, что ты вернешь его.

Киоси поклонился и взял танто также, как новопосвященный рыцарь взял бы протянутый меч у королевы.

– Киоси, может не надо всего этого? – окликнул я его. – Ты прошлый раз на этом уже погорел.

– Как раз ошибку прошлого я и собираюсь повторить. Но теперь я буду умнее, – Киоси подошел к машине и вытащил из неё цепь с наручниками на одном конце.

Такой же цепью он был прикован к обручу на яхте. Мда, и он сохранил её после газового резака? Сохранил, чтобы применить сейчас?

Тануки протянул ещё одни наручники через свободное кольцо и закрыл их у себя на запястье так, чтобы на другом конце оставались вторые наручники. Этими наручниками он уже лязгнул на руке Сакурая. Они оказались скованными одной цепью и связаны одной целью.

– Вот теперь этот уёбок никуда не убежит. Босс, в общем, если не вернусь через десять минут, то считай меня…

– Коммунистом? – вырвалось у меня.

– Кем? Ругнулся, что ли? – недоуменно спросил Киоси. – А впрочем, не важно. Если не вернусь, то уже не вернусь.

Губы Сакурая тронула улыбка. Он с видом победителя смотрел, как маленький тануки танто разрезал шнурки на его ногах. Протянул руки, но Киоси покачал головой:

– Я освобожу руки только когда мы выйдем на площадку. Да, урод, вон там, – тануки показал острием на кусты в ста метрах от нас, – вон там семейство Аяда любило раскинуть плед и пообедать, когда маленький Киоси ещё знал, что такое любовь. Там я тебя освобожу и дам оружие. Это не потому, что я тебя боюсь, а потому, чтобы меня не лишили мести. Да, уёба, я предусмотрел, что ты можешь броситься на меня и спровоцировать легкую смерть от пули. Но нет… Я хочу видеть твои глаза, когда сталь погрузится в горло.

– Как пафосно и высокопарно! Не сомневаюсь, что ты долго готовил эту речь, мелкий пиздюк! Пошли, а то мне ещё сегодня нужно поужинать.

– Поужинаешь ты уже в аду, – мрачно пообещала Мизуки.

– Казено-тсубаса-кай, – сморщился Сакурай. – Ваш клан всегда любил наносить удары в спину. Господин Сато покрыл своё имя позором настолько, что даже дочери досталось. Я вижу дурную кровь в вас, Мизуки-тян…

– Не ведись на провокацию! Он специально раздувает в тебе гнев! – выкрикнул я, когда увидел, как Мизуки потянулась за пистолетом.

– Уводи его, Киоси, – опустила голову Мизуки. – Уводи, а то я за себя не ручаюсь.

Сакурай улыбнулся ещё шире и презрительно сплюнул. Плевок упал на траву. Киоси дернул за цепь, заставляя Ёсимасу пойти с ним. Мужчина и мальчик двинулись в сторону кустов на площадку, где любила обедать семья Аяда.

– И ты так просто их отпустишь? – спросил Масаши, глядя им вслед.

– Это выбор маленького Киоси. Он слишком долго растил свою месть, чтобы дать ей умереть от случайного выстрела. Он и в первый раз хотел сразиться с Сакураем один на один, но тот предпочел битве бегство. Сейчас же начавшееся сражение должно продолжиться. Я не уверен в исходе поединка, но уверен, что не хочу мешать своему другу отомстить за семью, – ответил я.

– А если… – начал было Исаи.

– Тогда это выбор Киоси, – упрямо мотнул я головой. – И он пойдет против меня, если я запрещу ему это делать. Думаю, что он объявит врагом любого, кто сейчас встанет у него на пути.

– Ой, как же это всё печа-а-ально, – протянул Ленивый Тигр и всхлипнул.

– Да уж, а вот если бы у меня ногти были оттенка заката, то было бы гораздо веселее, – добавил Малыш Джо.

– А мне и пару тысяч занять ни у кого не удалось, – сокрушенно вздохнул Норобу.

Мы все смотрели, как мужчина и мальчик уходили в сторону кустов, окрашенных кроваво-красным закатом в багровые тона. Солнце как будто знало, что вскоре этот цвет обагрит и землю.

Киоси и Сакурай прошли сквозь листву кустов и оказались скрытыми от нас. Вскоре послышался звон клинков. Из кустов выпорхнула испуганная белоглазка и, испуганно стрекоча, полетела прочь.

Время шло. За кустами мелькали тени, раздавались удары стали о сталь и металла по камню.

Кто кого одолевает?

Да, всех нас волновал этот вопрос. Конечно же мы все переживали за нашего маленького тануки. Всё-таки бой с мужчиной, к тому же ещё и опытным в схватках – это не за хлебушком сходить…

Мы развернули четырех человек, которые пытались рассмотреть, что происходит на каменной площадке. Мастер Нагаи объяснял, что там идут съемки фильма о самураях и вход на территорию ограничен.

Мы терпеливо ждали того момента, когда звон клинков прекратится. Озвученные Киоси десять минут подходили к концу, а лязг так и не переставал нарушать вечерний покой священной горы. Воображение рисовало всяческие исходы, но мозг старательно отгонял дурной финал.

Киоси просто не может проиграть! С его поражением закончится и справедливость в этом мире. Даже само понятие о чести, достоинстве и мести будет попрано и растоптано в каменную крошку, по которой сейчас скользят ноги двух бойцов.

– Что ты думаешь? – спросила Мизуки, когда терпение достигло наивысшей точки.

– Пизда Сакураю, – вырвалось у меня. – При любом исходе…

– Это понятно, но что с Киоси?

– Он переходит свой Рубикон. После этого не будет того мальчишки, который бегал от сэнсэя. Он оставляет детство, после боя выйдет уже новый тануки…

– Мне звонил отец… Он ждет нас, – произнесла Мизуки, вглядываясь в кусты.

– Сато-сан не говорил – зачем? – на всякий случай поинтересовался.

– Нет, но голос был добродушный. Это хороший знак.

Внезапно лязг прекратился. Мы насторожились. За кустами послышался шорох и легкий шмяк. Как будто наклонилось и упало тело. Но вот чьё тело? Невольно все взгляды оказались прикованными к кустам.

– Всё закончилось? – спросила Мизуки.

– А сейчас узнаем. Малыш, каким бы цветом ты покрасил свои ногти? – оглянулся я на подопечного.

– Босс, зачем обижаешь? При всём уважении я просто обязан спросить – ты головой не бился? Зачем мужику красить ногти? – обиженно протянул Малыш Джо.

Протянул без прежнего кривляния и сюсюкания.

Мы с Мизуки переглянулись и улыбнулись одновременно. Чары Запрещенного Оружия спали…

Легкое звяканье цепи, трепет раздвигаемых листьев, качание стеблей. Всё это отошло на другой план, когда из кустов показалось окровавленное лицо Киоси. Он окинул нас мутным взглядом, увидел меня и проговорил:

– Босс, помоги…

Ноги сорвались с места прежде, чем он закончил фразу. Рядом бежала Мизуки. Поторапливал мастера Нагаи Масаши, спешил Норобу.

Я подхватил обессиленного малыша тануки и уложил его на траву, поддерживая голову. Одежда изрезана и окровавлена. Сам он с трудом дышал, но был жив, а это главное!

– Кровь моих родителей… отомщена, – проговорил Киоси.

– Ты молодец. Я в тебе ни капли не сомневался.

– Съебись, Изаму, дай нам заняться, – меня потянули за плечо.

Эх, какие родные нотки проснулись в голосе сэнсэя… И, как ни странно, но я был им рад. Пришлось освободить место для двух друзей из «старой гвардии». Над Киоси сразу же склонились Норобу и Нагаи. Я увидел, как из ладоней старичков вырвался голубоватый дымок.

Ну всё, Киоси в надежных руках. Можно и на его противника оглянуться.

На площадке лежал побледневший Сакурая. Из его груди торчала рукоятка танто. Мизуки приложила два пальца к артерии на шее, немного пощупала пульс, а потом, подняв на меня взгляд, кивнула.

Соперник Киоси был мертв. Семья Аяда отомщена. Мизуки вытащила клинок из Сакурая, отерла кровь о разрезанную во многих местах ткань и вставила в лежащие на обагренных россыпью капель камнях ножны.

– Я же обещал, что верну танто… Сато-сан, – проговорил еле слышно Киоси.

– Ты своё обещание полностью выполнил, – ответила Мизуки.

– Сэнсэй, как Киоси? – спросил я, глядя, как руки стариков излечивают моего маленького подопечного.

– С ним всё будет нормально. Жизненно важные органы не задеты, так что жить будет, – буркнул в ответ Норобу.

– Малыш, нас ждет оябун, – негромко напомнила Мизуки.

– Нас? А я-то чего? – спросил Малыш Джо.

– Тьфу ты, всё время забываю, что малыша теперь нельзя называть малышом, – улыбнулась Мизуки. – Изаму-кун, поехали.

Я посмотрел на учителя, тот кинул короткий взгляд и буркнул:

– Езжай, мы тут сами справимся. Да езжай, ни хрена с этим мелким засранцем не случится. Видишь, как лыбится? Придуривается больше, чем есть на самом деле.

– Масаши, Исаи… – повернулся было я к друзьям.

– За Сакурая не беспокойся, – тут же откликнулся Масаши. – Скоро подъедет Хакаси. Он знает, что делать с телом.

Я коротко поклонился и последовал за Мизуки. Кинул взгляд на Киоси. Тануки посмотрел на меня хитро, через силу улыбнулся и подмигнул. Я поклонился ему со всем уважением, на которое был способен. Маленький герой добился своего и пусть он совершил промах раньше, но нашел в себе силы исправить ошибку.

В Токио уже вовсю горели огни, когда мы промчались по улицам города и остановились возле главного офиса Казено-тсубаса-кай. Я не мог не отметить, что на парковке было неожиданно много машин. А возле входа стояло немало людей, большинство из которых были незнакомы.

Нет, я не говорю, что знаю всех якудза в лицо, но тут явно присутствовали те, кто не состоял в нашем клане.

При виде Мизуки якудза склонились в поклоне. Она коротким кивком приветствовала в ответ и прошла в офис. Я поспешил за ней, кивая по сторонам китайским болванчиком.

Снова поклоны, опущенные глаза, мрамор, лестницы, двери кабинетов. Перед кабинетом оябуна Мизуки сняла танто и отдала одному из стоящих охранников. Тот с поклоном принял и чуть отошел в сторону. На его месте появился другой охранник, который детектором прошелся по телу Мизуки, а потом и по моему тельцу. У меня с собой даже рогатки не было, поэтому опасаться было нечего.

Как и ожидалось – детектор ничего не показал. Двое людей с поклонами открыли дверь. Мы прошли в офис оябуна.

Ого, сколько тут народа. Тридцать пять человек сидели и стояли внутри комнаты. Во главе стола находился оябун Кейташи Сато. Рядом с ним сидел оябун Хаганеноцуме Иширу Дарато. Этого пожилого человека с густой сединой в короткостриженых волосах я уже видел раньше, на фотографиях.

Сайко-комон нашего клана Хамада Изао сидел чуть дальше. Следом, по левую руку от шефа располагались люди из верхушки нашего клана – вакагасиры, сохамбуте, фукухомбутё и другие. По правую руку сидели незнакомые мне люди в дорогих костюмах. Среди них была одна женщина с очень колючими глазами.

Взгляды всех присутствующих обратились к нам. Я успел заметить, как улыбка тронула губы оябуна Хагененоцуме перед тем, как склонился в вежливом поклоне. Мда, судя по всему, сейчас нас ждало что-то очень большое. Редко когда вот так вот собираются две верхушки кланов якудза. В основном переговоры проходят между четырьмя, пятью людьми в закрытом помещении, а тут…

Мизуки застыла в поклоне рядом. За нами закрылась дверь. На секунду в помещении зависла тишина, а потом Кейташи Сато произнес:

– Вот и те, кого мы ждали. Дарато-сан, это и есть вакасю Изаму Такаги. С моей дочерью вакагасира Мизуки вы уже знакомы.

Мы выпрямились. Оказались под перекрестьем взглядов. Несмотря на японскую традицию соблюдать на лице непроницаемое выражение «покер-фейс», на губах оябуна Сато играла легкая полуулыбка. Это было хорошим знаком.

– Так это тот, из-за кого Токио стоит на ушах? Обычный мальчишка-хинин… – покачал головой Дарато. – Мда, и это ты, Такаги, помог мне с уничтожением заговорщиков. Надо же, не думал, что меня будет спасать хинин…

Я недоуменно посмотрел на него. Что он такое говорит? Как оказалось, удивленно посмотрел не только я один. Люди из Хаганеноцуме тоже уставились на своего оябуна.

– А ведь смотрит так удивленно… Ладно, не буду томить. Поясню свои слова. Как вы знаете, недавно разгромили наш офис. Убили всех, почти всех. Ко мне пришел единственный спасшийся вакагасира Ёсимаса Сакурай и попросил помощи. Он узнал одного из нападавших… Да, кстати, что с ними произошло? – Дарато кинул взгляд на Мизуки.

Она неуверенно посмотрела на отца.

– Говори, Мизуки, – сказал оябун Сато.

– Тануки свершил свою месть, – коротко ответила Мизуки.

Дарато кивнул, как будто этот ответ его устроил. Он взглянул своих людей и произнес:

– Мой сайко-комон Иоши Сакамото и вакагасира Ёсимаса Сакурай уже давно сотрудничали с кланом Хино-хеби-кай. Они без моего ведома устроили карательную операцию с захватом магазинчика тануки Аяда несколько лет назад. Потом передали этот магазин под контроль Хино-хеби, но позор пал на имя нашего клана. Я пытался утрясти всё с другими кланами, но Сакурай и Сакамото продолжили свои дела в стороне от Хаганеноцуме. Хино-хеби-кай понадобились заводы семьи Окамото и они даже организовали покушение на наследника Окамото, молодого Масаши. И всё это в стороне от меня. Я имел очень неприятный разговор с главой семьи и…

Он замолчал, сглотнул, как будто проглатывал ком в горле. После чего произнес:

– Я обещал главе семьи Окамото, что не буду вмешиваться в их месть.

– Что? Но как? Как же так? – послышались голоса от сидящих по правую руку.

– Я понимаю вас, дети мои, – поднял руку Дарато. – Я готов за каждого из вас рвать глотки, но… только если вы мне верны. Сакамото и Сакурай предали меня. Они собирались захватить власть в клане Хаганеноцуме и перевести его под управление Хино-хеби. Только нападение на наш офис под предводительством сэнсэя Норобу и этого хинина уберегло меня от свержения.

– Но, оябун… – начала было женщина с колючими глазами.

– Да, Мацусита-сан, их слова были на самом деле правдой. Я знаю, что ко многим из вас они подходили с предложением и… я рад, что вы нашли в себе силы отказаться, – произнес Дарато. – Однако, после того, как вы не раз спрашивали меня о Сакурае и думали, что я предал своего вакагасиру… Я задумался – а не пора ли мне в самом деле уступить место более молодому и опытному человеку? И… я решил уйти на покой.

– Что? Оябун, вы бросаете нас? Так нельзя! Мы же вместе! – раздались крики со стороны людей по правую руку.

Некоторые вскочили от волнения со своих мест.

– Дети мои, я слишком стар, чтобы управлять Хаганеноцуме, – поджал губы Дарато. – Мы с моим помощником всё обсудили. Эти подковерные интриги уже не для меня, поэтому скажу вам прямо… Господин Сато тоже в курсе дела… Я хочу, чтобы мой клан оказался под рукой надежного человека, чтобы мои дети могли расти и развиваться дальше, а не грызлись между собой за место под солнцем. Я решил, что клан Хаганеноцуме с этого дня перестает существовать, а все дети переходят под начало нового отца, господина Кейташи Сато. Клан Казено-тсубаса-кай будет теперь заведовать нашими территориями, вести наши дела, управлять нашими компаниями. Я уверен, что такой человек, как господин Кейташи Сато приведет моих детей к успеху под своим мудрым руководством…

Люди из Хаганеноцуме недоуменно переглядывались между собой. Для них подобное заявление было явно громом среди ясного неба.

– Я принимаю эту честь, – неспешно произнес оябун Казено-тсубаса-кай. – И, чтобы в дальнейшем, между нами, не возникало недопонимания и разногласий, предлагаю тем, кто не согласен с господином Иширу Дарато, покинуть эту комнату. Вам не будет чиниться преград – у вас будет свой путь.

Воцарилась тишина. Иширу Дарато сидел, уставившись на кончики своих сложенных пальцев. Он не поднял взгляда в тот момент, когда трое из его вакагасир отправились на выход, пройдя мимо нас. Также он не поднимал взгляда и в тот момент, когда остальные из его клана склонились в почтительном поклоне перед Кейташи Сато.

– Мизуки, Изаму, вы свободны, – словно вспомнив о нашем существовании, произнес оябун, в чей клан только что влились не меньше двух тысяч человек. – Вряд ли вам будут интересны наши разговоры. Отдыхайте, вы сегодня сделали очень много…

Мы поклонились и тоже вышли из кабинета.

Уже на улице мы с Мизуки остановились.

– Ну что, похоже, наделал ты дел! – покачала головой Мизуки.

– Я нечаянно, – вспомнил я любимую присказку Киоси.

– Нечаянно? Вот так вот походя взял, да нечаянно увеличил мощность клана Казено-тсубаса на пару тысяч бойцов? А территория…

– Да я вовсе об этом и не думал.

– Не думал он, – фыркнула Мизуки. – Слушай, а ведь у тебя есть кафешка?

– Есть! – кивнул я. – Я бы тоже пожрать не отказался. Может, тогда по писярику залудим?

– Чего? – не поняла Мизуки. – Что это за сленг?

– Мизуки-сан, помянем Хаяси. Он был хорошим человеком, – исправился я.

– Да, Хаяси мне будет очень не хватать… Жаль, что не я грохнула этого Сакурая… Ладно, это уже в прошлом. Поехали, малыш, залудим по писярику, – кивнула Мизуки.

– Мизуки, а можно тебя попросить о небольшом одолжении? – аккуратно задал я вопрос.

– Если только об очень небольшом…

– Да, оно вообще маленькое. Можешь сделать мне поддельные документы? Хочу на выходных смотаться в другую страну, чтобы чуток отдохнуть, а свои документы светить не хочется…

Мизуки на несколько секунд задумалась, а потом кивнула:

– Это можно устроить. Всё дело в деньгах, малыш. Чем лучше качество…

– Мне нужны самые лучшие, – с улыбкой ответил я. – За них я даже могу простить тебе песню в караоке… Чего ты делаешь такое удивленное лицо? Я же всех твоих бойцов вычислил, когда встречался с Ватанабе.

– Ладно, уговорил – я даже внесу половину суммы за тебя. В качестве вознаграждения за хорошую работу. Но петь не откажусь – я ещё изнасилую твои уши своим исполнением…