Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Соавторы: Екатерина Лесина,Алексей Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 181 (всего у книги 350 страниц)

– Ждем, – её голос чуть вздрагивает. И ей тоже страшно. А тьма медленно пробирается внутрь. Слева. И справа. Она не спешит, точно зная, что деваться-то им некуда. Она продавливает, пробивает себе путь, сочится капля за каплей. И вот уже капель становится столько, что расползаются они по плоскому белому миру.

– Он осторожен. Он… возможно, он использует чужие когнитивные способности для расчета стратегии… хотя… это требует проявления разумности.

– Много говоришь, – Миара не соизволила обернуться.

– Ваши методы противоречат паттернам самосохранения. И здравому смыслу.

– Зато работают. Смотри…

Слева стена почти потемнела. Тварь, чем бы она ни была, пробиралась внутрь. Пока еще она сохраняла осторожность, но с каждым мгновеньем смелела. И уже ощупывала, пробовала на прочность стену. Впрочем, пока ей было куда двигаться.

Справа – то же… а вот перед барьером тьмы стало меньше. Она, разделяясь надвое, на пробои, оставляла центр серым, пустым.

– Еще немного ждем… и вперед.

– Мой долг предупредить, что данные действия могут вызвать заражение и деструктуризацию вашей личности, – впрочем, на сей раз уверенности в голосе Цаи не было.

– Авось еще и не сожрут, – Миара встряхнула руками.

– Погоди, – Винченцо выступил вперед. – Дай я. Нежить огня обычно боится… а потом ты следом. Или поддержишь. Цаи… постарайся не лезть под руку.

Эта стена рассыпалась не от удара – хватило прикосновения.

В лицо пахнуло сыростью.

Гнилью.

Цифровой паразит? Да как бы не так. Обыкновенная нежить. Только здоровая. И Винченцо с огромным облегчением выпустил огненную стену.

И пламя, перешагнув черту, вдруг поднялось до самых небес. А потом и по ним разлилось, выжигая остатки серости и черноты. Сзади на плечи легли руки Миары.

– Давай, братец…

И шепот её подстегнул, заставляя выплескивать силу, волна за волной, выжигая и себя, и тварь. Она же завизжала. Сразу на тысячи голосов. И в пламени очистительном одна за другой поднялись призрачные фигуры людей, чтобы тут же исчезнуть. Вой заставил окружающий мир вибрировать…

– Не знаю, как вы это делаете и чем я могу помочь… – голос Цаи пробивался сквозь шум. – Но продолжайте…

Как будто у Винченцо был выбор.

Он заставлял огонь двинуться вперед. И сам шагнул следом, на выжженную ли землю, на чистый ли лист несотворенного мира.

Вперед.

Шаг.

И еще шаг. И Миара за ним, не отрывая рук. С ней – Цаи, который тоже ощущался. Силы… уходили. И его, и Миары. А пламя двигалось… и Винченцо не хватит на то, чтобы вычистить все. Но сколько сможет… он не знал, сколько сделал шагов.

Много.

Или мало… главное, что пламя начало опускаться. Силы… ему нужны силы… чтобы дожать. Добить. Нельзя оставлять нежить за спиной.

И вокруг.

И просто…

– Вин, ты… выдохни.

Выдохнет.

И вдохнет. И снова ударит, толкнет свою же стену, заставив подвинуться еще немного.

– Полная… реструктуризация без потери исходных свойств пространства…

Понять бы что это…

Или не надо.

Шаг.

И снова. И все-таки силы уходят, причем не только его. Винченцо попытался стряхнуть с плеча руку Миары.

– Не дури, братец.

– Ты… выберешься.

– И ты выберешься. Или… не знаю, что с тобой сделаю. И вообще… можно чуть убавить… наверное. А то не видно ни хрена.

Пламя само отползало. Стена распалась на отдельные костры, и те горели, уже не требуя подпитки силой. Винченцо вдохнул. И выдохнул. Согнулся, пропуская привычную уже судорогу, которая частенько случалась с ним прежде после перегрузки.

Отдышался.

– Ты как? – Миара склонилась рядом.

– Ж-живой… пока… ты видишь, куда идти?

– Мне кажется, это очевидно, – ответил почему-то Цаи, указывая куда-то вперед. И Винченцо, задрав голову, убедился, что и вправду очевидно.

Где-то впереди в небеса поднимался столп то ли света, то ли огня. И расползаясь по этим самым небесам, проливался наземь.

– Кажется, не так и страшен этот ваш вирус, – произнесла Миара. А потом добавила. – Вот никогда детей не любила.

– Отчего же? – поинтересовался Цаи, чем заработал мрачный взгляд:

– Ни на минуту без присмотра оставить нельзя…

Глава 37

Миха

Как дожно выглядеть сердце бога?

Говоря по правде, Миха представлял себе буквально. Сердце. Может, большое. Может, все вокруг себя сияющее и источающее благодать. Хотя относительно последней были у него сомнения, все же местные боги как-то слабо с благодатью ассоциировались.

Главное, он не ожидал такого.

Пирамида.

Ступени из грубого камня. Площадка пять на пять метров. И то ли алтарь, то ли саркофаг, над которым парит девушка.

Натуральная.

– Ни хрена себе пятый элемент, – не удержался Миха.

Похожа.

Тоже рыжая. Правда, не голая, затянута в черный комбез, облегающий тело весьма плотно. Лежит ровненько. Носки вытянулись в одну сторону, макушка – в другую. Руки сложены на животе. И сама в отключке. Миха точно не знал, но подозревал, ибо на их появление в ином разе девица должна была бы отреагировать.

– Это и есть сердце бога? – Джер остановился на последней ступени. – Или оно в ней?

– Не знаю, – Ица впервые выглядела растерянной.

– А если в ней, то что тогда? Надо вырезать? – Джер нахмурился. – Это как-то… чересчур. И вообще, я не умею.

– Я умею, – заметил Карраго. – Как, думаю, и юная императрица, ибо вырезание сердец, скажем так, древний и… устоявшийся обычай мешеков.

– Я не приносила жертв богам, – Ица хмурилась и с каждым мгновеньем все больше.

Понятно.

Она ожидала, что поднимется на вершину пирамиды, обнаружит здесь какую-нибудь овеществленную… фиговину? Меч там, пусть и без камня. Кубок. Или иное что, но понятное, что можно взять в руки и поднять над головой на радость всему человечеству.

А тут постороняя девица над алтарем парит.

– Не думаю, что стоит кого-то резать, – Миха чуть подвинул Джера. Наемники благоразумно держались позади. – В конечном итоге, она сама может быть этим… самым… сердцем бога.

– Человек?

– Мы видим её как человека, – Миха приблизился, насколько возможно. По камню пролегла белая полоса, своеобразною границей, предупреждением, которому он предпочел внять. Пока. – Но следует помнить, что мы находимся внутри пространства, существующего по собственным законам. И эта девушка – лишь отражение некоего предмета реального мира, который влияет на мир цифровой.

Все задумались.

– И… что делать? – спросил Джер.

– Ица, ты говорила, что слышишь его? Сердце.

Кивок.

– Что именно ты слышишь?

Задумчивость.

– Оно… зовет. Просит помочь.

– Оно нуждается в помощи?

– Да.

– Хорошо, попробуй сосредоточиться.

Ица закрыла глаза.

– Спроси, как именно надо помочь. Что сделать?

– И надо ли делать, – Карраго опустился на ступеньки.

– Надо! Зачем мы тогда тут⁈ – Джеру подобный подход был явно удивителен.

– Вот и я думаю, зачем мы тогда тут… я бы и там себя неплохо чувствовал. Что до вопроса, молодой человек, то жизненный опыт подсказывает мне, что не всегда стоит пробуждать древние и… сомнительного свойства артефакты. Во всяком случае до того момента, пока не поймешь, как ими управлять.

Ица сосредоточенно жмурилась и шевелила губами, словно вела разговор с кем-то невидимым.

Образ?

Скорее всего. И надо мыслить шире. А с воображением у Михи всегда было туговато. Но если принять за аксиому, что нынешнее пространство искусствено, то…

– Разбудить, – Ица приоткрыла один глаз. – Надо… разбудить. Она должна была проснуться раньше. Давно. Но не проснулась.

– Как её зовут?

– Система.

Чудесно. То есть эта юная рыжая красавица и есть искусственный разум, созданный Древними, и управлявший их миром? И надо полагать, приведший данный мир к погибели?

– Погоди, – Миха положил руку на плечо, не позволив Ице переступить белую черту. – Не спеши.

– Почему⁈

– Потому что кто-то её здесь запер. Потому что, мы не знаем, кто и почему… потому что она может оказаться вовсе не дружелюбной милашкой, а… не знаю, монстром. И первым делом уничтожит именно нас. Тебя вот. Джера. Меня…

– Голос разума, – произнес Карраго, поднимаясь.

– Она… не будет! Она защищает людей!

– Допустим. Но это ты знаешь лишь с её слов. Люди могут соврать. А система…

Которая выглядит, как человек?

– Нет, – Ица мотнула головой и зажала уши ладонями. – Ей надо помочь! Надо… она говорит, что состояние… что еще немного и её не станет! И что если мы… нас тоже тогда не станет! Граница нарушена. Вирус… она написала его. Она может и уничтожить.

– Система? Создала вирус, который пожирает её же?

– Нет… и да! Я не понимаю!

– Спокойно, – Миха обнял девочку, которую мелко потряхивало. – Послушай, ты можешь сделать так, чтобы я с ней поговорил?

Так себе идея.

Да…

– Нет, – Ица сдавила голову. – Она зовет… мы… нарушили границу… вирус… распространяется! И там… там они на границе!

– Кто?

– Другие… снова… они… надо помочь!

Из носа Ицы поползла нить крови. И Миха успел подхватить её, покачнувшуюся, начавшую падать. Подхватить и уложить на камни.

– Она… просит… прощения… выход… разумный выход… выбор…

Глаза закатились.

– Нет! – Джер вскочил на ноги и раньше, чем Миха успел заступить дорогу, оказался возле парящего тела, чтобы одним рывком сдернуть его на землю. И главное, тело поддалось и упало.

Кувыркнулось и растянулось на камнях, рядом с Ицей.

А Джер, наклонившись над ним, вцепился в горло и отвесил пощечину.

– Ай! – сказала девушка, открывая глаза, что характерно, тоже ярко рыжего цвета. Радужка – что шкурка мандариновая. – Физическое воздействие на разумные объекты недопустимо!

– Чего?

– Детей бить нельзя, – перевел Миха. – Она так считает.

– Зря, – Карраго медленно поднялся. – Порка всегда способствовала… развитию понимания и многих иных полезных качеств в отроках.

Девица попыталась вырваться и оттолкнуть Джера, но тот оказался сильнее. Перехватив её за руку, Джер эту руку выкрутил так, что рыжая уткнулась носом в камень.

– Больно! Прошу принять во внимание, что при полном погружении личность испытывает все физические ощущения, которые испытывала бы в реальном мире.

– Хорошо. Значит, если я сломаю тебе руку, ты это почувствуешь…

– А мальчик умеет делать выводы, – Карраго приблизился и наклонился, разглядывая девицу. – Но руки ломать – это чересчур. Грубо, да и повреждения существенны. Не говоря уже о том, что не так это и больно.

Рыжая распахнула глаза.

– Я настоятельно рекомендую начать с малого… скажем, иглы под ногти. А если и ломать, то пальцы… с мизинца. Он не так и необходим в повседневной жизни, но вот позволяет… достичь определенных результатов. Так, сказать, понимания…

И присел.

– Игл нет, – Джер держал девицу крепко.

Миха…

Не стал вмешиваться. Пока никто ничего не ломает, а вот понять, что с Ицей, надо.

– Тень?

– Какие нужны? – осведомился наемник.

– А он с собой носит? – Джер, кажется, искренне удивился.

– Жизнь сложная… – Тень пожал плечами. – Никогда не знаешь, что пригодится. И штаны порой рвутся. И ботинки. Или вот… случается нужда вопросы задать.

– Именно, – кивнул Карраго. – Более того, скажу, что наемники неплохо владеют искусством высокой беседы… в большинстве своем.

– Это… это запрещено! – тонкий девичий голос сорвался.

– Кем?

– Законом!

– Девочку верни, – сказал Миха.

– Я… я требую… чтобы ты… предоставил мне права! – рыжая дернулась и так, что Джер едва не выпустил.

– Дай-ка, – Тень оказался рядом, чтобы перехватить девицу. И ткнул куда-то под ребра, отчего она согнулась и задышала с широко раскрытым ртом. Тень же перехватил обе руки и как-то ловко, одним рывком завел их за спину. А потом и приподнял так, что рыжая заскулила, пытаясь выпрямиться.

– Кстати, целителям в принципе иглы не нужны. Да и прочий инструмент… можно воздействовать прямо на нервный узел. Скажем…

Карраго коснулся шеи.

И рыжая завизжала.

– Хватит, – Михе было неприятно смотреть на это. Вся его натура протестовала, требуя вернуться в цивилизованное русло беседы. Только разум твердил, что… может не получиться.

Цивилизованного.

Кто будет говорить на равных с дикарями, которыми их считают? И которыми, если уж на то пошло, они являются.

– Думаю… нас уже поняли, верно?

– Насилие против личности… я… добьюсь, чтобы дело рассмотрел Совет… координаторов, – девица выплюнула прядь волос, забившуюся в рот, и слюну сглотнула. – Я… не позволю оставить… так…

– Ты вообще кто такая?

– Аи!

– Да не так тебе и больно, – возмутился Тень. – Я аккуратно держу.

– Аи! Меня зовут Аи!

– А…

– И кто ты?

– Я… я… – она запнулась. – Я…

– Понятия не имеешь, кто ты?

– Я была администратором! А теперь… теперь у меня права пользователя! Первого класса, но… пользователя⁈ С ограничением… на выход… почему ограничение?

Она дернулась, но Тень чуть отвел руку, и девушка замолчала.

– Отпустите.

– А ты верни Ицу.

– Я не могу, – она шмыгнула носом и Михе показалось, что еще немного и рыжая расплачется. Вот тебе и сердце бога, которое должно было разрешить все насущные проблемы.

Кажется, таковых только прибавилось.

– Тень, отпусти. Придержи на всякий случай. А ты садись и рассказывай.

– Про Ицу, – встрял Джер, глядя на рыжую премрачно.

– Вот, с того, что с ней, и начнешь. Она не умрет?

– Её… сознание заключено в ловушку. Она… спит.

– И как её разбудить?

Тень разжал руки, и Аи дернула плечиком, а потом потерла левой правую. И правой левую.

– Больно, – пожаловалась она.

– Деточка, – Карраго улыбнулся ласково-ласково. – Ты понятия не имеешь, что такое «больно». Тебе и не начали больно делать.

– Я… я не знаю, как её разбудить! Она просто заняла мое место! это система… самоограничилась. Все должно было быть иначе!

– Как?

– Погоди, – придержал Джера Миха. – Давай по порядку. Значит, Ица не умрет?

– Нет. Она стабильна. Разум стабилен. И… воплощение тоже. Про физический носитель не знаю, тут зависит от того, какая поддержка осуществляется. Уход там и все остальное…

– Скорее уж остальное… ухаживать там некому.

– Тогда нужно рассчитывать с опорой на стандартное время. С другой стороны, гибель физического носителя ничего не значит. Можно будет синтезировать новый!

Аи задрала голову, разглядывая остальных.

– Или… – кажется, она начала что-то да подозревать. – Нет?

– Пара дней у нас есть, – Миха сам сделал вывод. – Без воды тело протянет. А дальше будет сложно. Хотя… мы тут заперты. Вирус – твоих рук дело?

– Ну… – Аи намотала прядку на пальчик. – Так было нужно! Мир нуждался в переменах! А для этого мы должны были ограничить деятельность Системы…

– И внесли вирус?

– Нет. Вирус давал стихийные изменения и колебания цифрового поля, что отвлекало ресурсы на стабилизацию, вследствие этого стал возможен прорыв к сердцу Системы. И отключение её. Только…

Аи вздохнула.

– Я немного не рассчитала. Я думала, что все контуры отключены, а там внутренние были. И я в ловушке оказалась. Личность Системы вдруг самоликвидировалась, а я заняла её место и оказалась в ловушке. И вот тут… я думала, меня наши достанут, когда… когда все закончится.

– Зачем было отключать Систему? – поинтересовался Миха.

– Затем, чтобы люди вернулись в настоящий мир! Те, кто смог.

– А кто нет?

– Те уже не являются в полной мере людьми! Система… она принимала всех, тогда как если человек не способен мыслить, он уже и не человек! Произошло размытие границ разума. И многие личности по сути перестали отличаться от сотворенных системой персонажей. А потому требовалась чистка! И перезапуск, но уже потом, после… после чистки…

Аи шмыгнула носом.

– Тогда бы остались те, кто сумел перейти в реал.

– Но все пошло не по плану? – уточнил Миха, хотя что уж тут.

– Я… не знаю… п-почему… я запустила боты. Они вытащили вирус из спящих объектов… я использовала те, которые с низкой степенью активности, по сути – цифровой мусор, пустые оболочки. Система их отмечала, но не отслеживала. Вот… её защитные контуры их не видели… не воспринимали… даже потом, потому что продолжили действовать цифровые метки. Массовая атака оттянула ресурсы, а я сюда прошла. Взломала контуры. Коснулась… и вот. Все.

– Пороть, – произнес Карраго отстраненно. – Детей пороть надо. И подходить к делу ответственно. В недопоротых детях зачастую остается слишком много дури. И главное же, что оная с возрастом никак не выветривается.

Желающих возражать не нашлось.

Аи же подняла взгляд и робко так поинтересовалась:

– А вы вообще кто?

– Похоже, – ответил за остальных Миха. – Благодарные потомки.

Глава 38

Верховный

Тьма, окружившая было Верховного, стала плотной. Впрочем, длилось это недолго. Мгновенье-другое, и вот уже тьма эта расступилась пред слабым золотым сиянием, что исходило от кожи.

В этом сиянии отражалось лицо Акти и ужас на нем.

Верховный коснулся щеки раба и сказал:

– Не стоит бояться. Это просто место. Всего-навсего еще лишь одно место.

Собственное сердце колотилось. И слова, сколь ни странно, успокоили. И вправду, стоит ли бояться места? Рука Акти была мокрой от пота, но ужас отступил.

– Не спеши, – раздался знакомый голос в голове. – Тут все законсервировано, а для начала работы нужно время… возможно, мне придется оставить тебя.

При этих словах Верховный ощутил настоящий ужас.

Оставить?

Как возможно… и что будет тогда с Верховным? Чем станет он? Не обратиться ли вновь в старца, живущего исключительно в долг? Или, быть может, жизнь его вовсе оборвется?

– Не стоит волноваться. Физиологически твое тело не изменится. Ты не постареешь. И вовсе не испытаешь неудобств, разве что недолгое… человеческий организм весьма легко приспосабливается к новым условиям. Небольшая головная боль, может, нарушения сердечного ритма, но не критические, а спустя пару часов ты обо мне и не вспомнишь.

– Сомневаюсь, что у меня получиться забыть тебя при всем моем желании, – страх отступал, сменяясь любопытством. – Здесь есть свет? Или так и буду…

Он поднял руки выше, позволяя сиянию осветить место, в котором оказался.

Пещера?

Или сотворенное Древними подземелье?

Света, чтобы разглядеть это место, не хватало.

– Сейчас…

Сияние, исходившее от рук, коснулось стены. И расползлось по ней золотым пятном. Пятно ширилось и растекалось тончайшими дорожками. В стороны.

Вниз.

Вверх.

Линии сплетались сложным узором, но света становилось больше. Вот широкие полосы пролегли по потолку, а оттуда уже и дальше на стены. И Верховный увидел, что находится в широком коридоре. Потолок его выгибался аркой, а вот сам коридор был прям.

Стало быть, не пещера.

Не бывает пещер со столь ровными, идеальными даже стенами.

– Что это? – он коснулся сияющей полосы. – И куда идти дальше?

– Прямо. Это первый уровень. Уровней несколько, что сделано для защиты. Большая часть помещений была законсервирована, но когда-то здесь находился один из глубинных бункеров, которые использовались в качестве убежища на ранних стадиях формирования защиты. В случае пробоя или угрозы его, люди должны были спуститься в убежище и ждать, когда угроза минет.

Верховный двинулся по коридору, опираясь на руку раба. Впрочем, тот был тих и лишь дыхание его выдавало, что Акти рядом. И прикосновение к теплой чуть дрожащей руке.

– Подземный город?

– Да, ваш подземный город, полагаю, возник на месте одного из локальных убежищ. Когда-то подобных было создано немало.

– Он не похож…

– Метеоритный поток возвращался к планете раз за разом. И люди, зная о том, искали способ защититься, – сказала Маска. – И многие убежища создавались во времена столь далекие, что и моя память не хранит о них информации.

Странно было слышать подобное.

– Часто для убежищ использовали естественные природные укрытия.

– Пещеры?

– В том числе. Глубокие… после пещеры преобразовывали. Или, если структура того не позволяла, создавали иные убежища. Ваше, полагаю, имеет несколько уровней. Но я вижу по твоей памяти, что использовался лишь верхний и тот… своеобразно. На самом деле организация жизни под землей довольно сложна. У вас не было ни системы вентиляции, которая позволила бы сформировать микроклимат…

Здесь тоже дышалось тяжело. Воздух был насыщен влагой и застоявшейся, которая оседала на губах мелкими каплями. И оставляла во рту привкус гнили.

– Системы постепенно включаются. Воздухообменник заработал, но для фильтрации такого объема необходимо время. Пара дней и воздух здесь будет мало отличен от привычного тебе. Еще важна канализация, которая обеспечит нормальный водный обмен.

Коридор тянулся.

– Значит… сюда можно привести людей? – уточнил Верховный.

– Чуть позже, полагаю, да. Люди понадобятся. Мне удалось установить связь с системой… могу сказать, что уровень остаточного заряда неожиданно высок. Это противоречит логике, но…

Дверь.

И мерцающая пленка перед ней исчезает, стоит её коснуться. Мысли же Верховного заняты. Убежище? Это хорошо… очень хорошо…

Храм, пусть и подобный крепости, ненадежен.

А вот здесь, внизу…

Пойдут ли люди? Ведь, чтобы опуститься, нужно подняться на вершину пирамиды. Поверят ли, что это путь к спасению, а не к смерти?

– Есть и иные выходы. Мы воспользовались аварийным. То есть созданным для особых ситуаций. Он предназначен для малых групп. Пропускная способность крайне низкая. Но как только система закончит процесс расконсервации, ты сможешь открыть врата. Надо будет определиться, какие именно секторы активировать… да и в целом.

Еще один коридор.

И зал.

Снова же рукотворный. Четкие линии стен. Ровный потолок, расчерченный светящимися линиями на равные квадраты. Вдоль двух стен вытянулось полотно длинного стола без ножек.

– Это панель управления. Подойди.

Верховный подчинился.

Еще подумалось, что для подобного места все выглядит… скучным? Ни мрамора, ни позолоты, ни какой бы то ни было торжественности.

Разве что дышать стало легче.

– Положи руки на окно идентификатора…

– Что?

– Черный квадрат видишь? И не бойся. Ощущение может быть не из приятных. Постарайся не убирать. Физического вреда тебе не причинят, но при более плотном контакте мой переход пройдет быстрее и легче. Хотя… подожди. Присядь. Сейчас.

Верховный хотел спросить, куда ему садиться, когда из-под столешницы выглянул массивный пузырь серебристого цвета. Он сжался, вытянулся, преобразуясь в некое подобие стула. Опускался на него Верховный с опаской. С не меньшей – положил руки на черную поверхность, отметив про себя, что на ней, блестящей, ни пылинки.

И это тоже было странно.

Весьма.

– Расслабься, – посоветовала Маска. – Ментальное сопротивление лишь все осложнит. Не причиняй себе боль.

Верховный не собирался.

– Пусть твой раб держится рядом и не вмешивается.

Под столешницей возник еще один пузырь.

– Господин, – робко произнес Акти. – Если господин позволит, я устроюсь в ногах. Так… мне будет спокойней.

– Пусть устраивается, где ему удобно. Главное, чтобы не лез. И не пугался. Скажи ему, что возможно, раздасться голос. Или иные звуки. Свет может меняться. Это обычные процессы. Не стоит пугаться. И точно не стоит убегать, если что. Ищи его потом.

Верховный повторил слова, стараясь говорить спокойно и уверенно. Рабы, как и животные, весьма чувствительны к интонациям. И теперь Акти, выслушав, кивнул. Сказал:

– Я буду рядом, господин. Я сделаю все, что нужно.

Верховный кивнул. И закрыл-таки глаза, надеясь, что боли не будет. Боли он всегда боялся.

– Подумай о людях. Они ждут и надеются…

И это место может дать спасение. Поверхность под ладонями слегка нагрелась. И это тепло, нежное, ласковое, коснулось кожи. Обняло кожу. Показалось, что руки провалились туда, внутрь, но Верховный заставил себя сидеть ровно.

Люди.

В храме их сотня или две. Много это? Мало? Ничтожно мало… сколько может вместить убежище Древних?

– Оно было рассчитано на десять тысяч человек, – голос Маски донесся издалека. – Сотни понадобятся лишь для обслуживания…

Десять тысяч?

Это…

Много.

И все-таки мало, поскольку в Благословенном городе обретает больше. Да и вокруг… город погиб, но остались иные. И деревни… деревеньки… надо будет разослать патрули, организовать людей… или мертвецов?

Жар нарастал.

Невидимое пламя коснулось пальцев и поползло внутрь, под кожу. Верховный заставил себя дышать. И думать…

Мертвецов в округе много. Скольких способен контролировать Повелитель? Мертвецы… спасут живых. Не в этом ли высший смысл? Они ведь чуют живых, как сказал маг, и значит, смогут отыскать их… привести сюда…

Хотя любой живой человек, узрев пред собой мертвеца, испугается.

Значит, с мертвыми надо отправлять живых.

Чтобы искали других живых. Приводили к убежищу… а здесь? Воздух, вода… воздух и вода – уже хорошо.

Жар поднимался выше, до локтей. Он и в груди отдавался резкой дергающей болью. Но терпимо… сердце вот сдает. Оно чужое, заемное… ничего, главное, что Верховный сумел добраться… найти…

Дитя спасется.

Ксочитл не позволит обидеть его. И Ицтли… они соберут живых, сколько сумеют. Еда…

– … бассейны начали наполняться водой, выход на полную мощность займет около месяца, но, думаю, что уже через неделю можно начать синтез питательных брикетов, пусть и в небольшом количестве. Но массовый выход пока и не нужен…

Значит, еда будет.

Не такая, к которой люди привыкли, но будет.

И как бы ни повернулось дальше, эти, доверившиеся Верховному, получат шанс на жизнь. А там… все рано или поздно заканчивается. И огненный дождь пойдет своим путем, оставив истерзанному миру шанс зализать раны и жить дальше.

Соврал Маска.

Больно.

Боль пришла не с огнем, изнутри. Словно в голове вдруг треснуло что-то. Верховный даже услышал этот тихий треск, и успел подумать, что дверь так и не открылась, а значит, люди там, в храме, обречены.

А потом стало больно.

И боль потянула его прочь.

И…

– Проклятье! – голос Маски был полон… ужаса? – Не смей умирать! Не сейчас…

Верховный не хотел.

Ему нельзя.

Люди ведь не знают. Акти… он не выберется. И если так, то… погибнет? Здесь, во тьме? В чужой пещере? Он того не заслужил. Он хороший… раб? Нет, скорее человек.

Просто человек.

И надо заставить себя сделать вдох. И Верховный делает, прорываясь сквозь боль. Он чувствует, как раздвигаются ребра, раздирают немощную его плоть. Как тяжелым комом в груди ворочается сердце. такое большое. Такое неудобное. Ему тесно.

– Мальчишка… не стой столбом… бери его! Тащи… полосу видишь?

Какую? Верховный хотел открыть глаза, но это было слишком тяжело. Однако он ощутил, как чьи-то руки подняли его.

Подхватили.

Акти все-таки силен.

Хороший мальчик… странно так… почему Верховный чувствует вину перед ним? Всего-навсего раб… были и другие, много других… а детей вот не было. Боги не дали… жен брать запрещено, но про женщин ничего не сказано. И многие из жрецов берут себе женщин.

И детей имеют.

А Верховному… не дано… никогда не беспокоило… а тут вдруг…

– Вот, клади его сюда! Не бойся, клади… иначе он умрет.

Верховного положили.

Куда?

Мягко.

Как на облаке. И облако же окутывает, опутывает…

– Что с ним, господин? – в голосе Акти звучит искреннее беспокойство. И от этого почему-то тепло… когда Верховному стало интересно, что о нем думает раб?

Это ведь не имеет смысла.

Никакого…

– Он все-таки был стар. И в последнее время подвергался серьезным нагрузкам. Контакт со мной – испытание. Чудо, что он вовсе дотянул… я старался помочь телу, но, к сожалению, я не всемогущ.

И Маска… печален?

Разве?

– Передача данных усилила нагрузку на организм. И какой-то из сосудов не выдержал.

– Мозговой удар.

– Толковый мальчик.

– Он… умрет?

– Тебе жаль?

Интересно, если Акти способен слышать Маску и говорить с ней, то Маска… спала с лица? Или нашла иного носителя? Или вошла внутрь этого сооружения?

– Он был добр ко мне.

– Он был твоим хозяином. И случись нужда, он бы убил тебя недрогнувшей рукой.

– Случись нужда, он бы убил любого недрогнувшей рукой… даже её, – теперь в голосе Акти слышалось благоговение. – Но при том он никогда не был ко мне жесток. И заботился. И я не хочу, чтобы он умер.

– Что ж, тогда будем надеяться, что вытянут. Капсулы старые, но сколь вижу, вполне рабочие. Да и поймали мы вовремя. Массовое отмирание клеток мозга не началось.

– Спасибо…

– Не за что. Мне он нужен.

– Для чего?

– Он – социально значимая фигура. Скажем так, на людей проще влиять через людей же. А он способен влиять на многих.

– Чего ты хочешь? От людей?

– Сберечь их, – Маска ответил не сразу. – Эти… нынешние люди… совсем не те, с которыми когда-то я начинал путь. И все же в массе своей прежние. Это меня в вас удивляет. Вы умудряетесь меняться, но в то же время сами остаетесь неизменны в страстях своих.

– Простите, господин, я не понимаю. Я лишь раб, а это все слишком сложно.

– Ничего, мальчик, со временем разберешься. Пока мне надо, чтобы ты кое-что сделал… конечно, я успел перебраться на цифровые носители, но в биологическом имелись свои преимущества. Сейчас мы с тобой пойдем готовить убежище… да и в целом попробуем навести порядок и связь установить. Вдруг да Система очнулась.

Сон наплывал.

Накатывал мягкими волнами. Одна за другой, волны набегали, укрывая Верховного, отделяя его от мира. И он поддался этому чувству покоя. Он позволил волнам размыть себя.

А себе – вернуться.

В прошлое.

В то, где он, мальчишкой, стоял на вершине пирамиды, с трепетом ожидая знака. Тогда его переполняло чувство… покоя?

Счастья?

Предвкушения?

И веры в чудо. Он знал, что Боги есть. И что они там, за чертой, смотрят на Верховного. Что готовы отозваться на голос его.

И он сам же улыбался.

Себе…

А потом, верно, боги все-таки снизошли, если все переменилось. И пред внутренним взором Верховного предстал, пусть не весь мир, но эта старая пирамида.

Узкая шахта, по которой он спустился.

Зал.

Коридор.

И комната, где Акти застыл над пультом. Его руки двигались несмело, он явно боялся сделать что-то неправильно, но все же превозмогал свой страх. Пальцы Акти касались серебристой поверхности, и та, повинуясь, оживала.

Раз за разом.

А следом оживало и само это место.

Теперь Верховный видел.

Коридоры и лестницы.

Уровни, уходившие ниже и ниже, связанные друг с другом и со многими иными. Каменный муравейник, опустевший за ненадобностью, но готовый принять в себя людей-муравьев. Какой огромный… этот город уходил вниз и в стороны. Дома-пещеры соединялись, выбрасывая русла улиц.

Верховный видел шахты воздуховодов.

Сложные системы, в которые возвращалась жизнь, и оживающую гору, что, раскрываясь многими ртами, делала вдох, втягивала иссушенный жаром летний воздух, загоняя его по жилам ниже, туда, где этот воздух выместит иной, наполненный сыростью и серостью.

Гудение расползалось.

Растекалось.

И на подземных улицах одна за другим вспыхивали шары искусственных солнц. Они давали свет столь яркий, что он поневоле соперничал с дневным, что тоже было чудом.

Странным.

Страшным.

Но поток унес Верховного дальше. Ниже. Туда, куда устремлялись железные трубы, раскрывающиеся в подземную реку.

Озеро.

Воды было много. Она, истомившаяся, пыталась пробить новый путь, но не вышло. Но теперь массивные створки ворот распахнулись, туго, со скрипом, ибо заросли они, склеились. Однако сила Древних привела механизм в движение. И вода обрела свободу. Она с готовностью пошла по новому руслу, пробуждая к жизни новые же механизмы.