Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Сам в это время подготавливал ловушку для троицы. Нужно было только двигаться, двигаться, двигаться…

– Ты долго не набегаешь! – прокричал Сейташи. – Рано или поздно, но нарвешься на один из наших снарядов!

Он прав. Очень прав, но…

Я бежал, напрягая мускулы изо всех сил. Костюм отзывался на мои призывы. Он ускорялся и ускорялся. Перед глазами мелькали всполохи и взрывы. Камеры давали полный объем информации. Плащ за спиной не развевался картинно, а прилип к спине и образовал своего рода панцирь. Может быть, поэтому мелкие осколки, летящие в спину, не отнимали прочность костюма. Панцирь принимал на себя основной урон.

Я закручивал, закручивал, закручивал и в один миг, показавшийся мне подходящим, прыгнул ровно в центр арены. По мне сразу же выпустили мощные оммёдо: водяной столб, земляной вал и разряд молний.

И в этот момент я скомандовал наноидам сделать то, для чего их поднимал в воздух. Они в мгновение ока выстроились в три трубы, в раструбы которых и влетели оммёдо бойцов. Надо ли говорить, что все три трубы вели к другим противникам?

Пока я носился по стенам, то с пола начали взлетать мелкие помощники. Они выстраивались в едва видимые цепочки, а когда стало нужно, то соединились и направили оммёдо не в меня, а в людей из семейства Окамото. То есть их же оммёдо направилось против них же самих.

Они явно подобного подвоха не ожидали, поскольку только Сейташи выставил Хрустальный Щит. Впрочем, этот щит легко лопнул от мощного оммёдо его сына. У меня появилось несколько мгновений, которыми я тут же и воспользовался. Послушные помощники тут же ринулись в атаку.

Через пару секунд уже пять тел противников лежали на арене, удерживаемые черными полосами наноидов. Я неторопливо опустился на арену и произнес:

– Скажите, а если бы я не покушал, то бой бы закончился быстрее?

Несколько секунд стояла тишина, потом лежащие разразились хохотом. Послышался голос Сейташи:

– Ох, Изаму-кун, ну ты и наглец!

Я картинно раскланялся в разные стороны и после этого освободил пятерых пленников. Костюм был хорош. Наноиды тоже выше всяких похвал. Мы размялись, а теперь пришло время поговорить о серьезных вещах.

Глава 10

– О чем же ты хочешь поговорить, Изаму-кун? – спросил Сейташи Окамото, когда мы избавились от костюмов и сели в небольшом чайном домике на берегу пруда с карпами.

Мы, это Сейташи, Кичиро, Масаши, мастер Нагаи и я. Пять человек. Мастер Нагаи вызвался провести небольшую чайную церемонию и добавить в чай лекарственные травы. Как он сказал: "Эти травы снимут усталость, приведут боевой дух в порядок и понизят артериальное давление".

Наблюдая за точно выверенными движениями рук мастера, я ответил:

– Хотел поговорить о той ситуации, которая сейчас возникает в Монголии. Ни для кого не секрет, что идет накачка оружием этой территории. И что Монголия будет тем форпостом, который начнет наступление на Россию. И я вижу, что многие страны подключаются к коалиции, которая планирует ввязаться в эту бойню, сместить российского императора и начать разграбление территорий...

– Какие громкие заявления, Изаму-кун, – хмыкнул Кичиро. – И не слишком ли сложные умозаключения для такого молодого человека?

– Кичиро-сан, прошу вас не относиться ко мне, как к пацану. Я давно уже вышел из этого возраста, – покачал я головой. – То, что я молод, вовсе не означает, что я глуп.

– Прошу простить моего сына, Изаму-кун, – ответил за Кичиро Сейташи. – Для него все, кто одного возраста с Масаши являются мальчишками. Я тоже не сразу осознал взросление сына, когда он пошел в академию. Всё-таки трудно привыкнуть к тому, что ребенок, ещё вчера игравший в песочнице, сегодня уже может руководить делами рода.

Кичиро дружелюбно улыбнулся мне и слабо развел руками, извиняясь. Мол, прости дурака, погорячился.

Я кивнул в ответ. Мол, простил дурака – сам таким бываю.

– Так что тебе известно, Изаму-кун? – спросил Сейташи. – Может быть у тебя есть информация, о которой нам неизвестно? Или известно, но у тебя есть больше деталей о предстоящем?

Окамото не то, чтобы стали мне родными, скорее очень близкими людьми. К ним можно прийти в гости, попросить об одолжении, самому что-нибудь сделать для них. Но вот надо ли выкладывать то, что я планирую пойти против императора Японии? Планирую если не отговорить, то хотя бы убедить не рубить сгоряча и плестись в фарватере главного агрессора мира. Что они скажут в ответ на это? Не пошлют ли меня куда подальше?

– Я вижу, что ты колеблешься, Изаму-кун, – со вздохом произнес Сейташи. – Вижу, что ты решаешь – выкладывать ли нам всё, что известно, или подобрать такие слова, чтобы не ударить по нашему достоинству? Тогда позволь сказать мне. Если ты думаешь, что Япония большая и народа тут много, то крупно ошибаешься. На самом деле есть люди, которым нужно только одно – отработать, получить деньги, иногда напиться после работы вместе с коллективом номикай сделать номикай. Они мечтают о повышении, работают десятилетиями на одном и том же месте и даже не помышляют о каком-либо подвиге. Знакомятся в интернете, встречаются, женятся, плодят похожих людей. И им никакого дела нет ни до политики, ни до экономики – лишь бы был завтрашний день, а в этом дне всё было привычно и стабильно. Но есть другая прослойка общества, которая хочет себе лучшей жизни. Вот к такой прослойке и относятся аристократы. Вот они-то и представляют из себя тех, кто направляет основную массу народа. Ведь только благодаря аристократам в Японии начинаются войны, возникают разногласия и прочие конфликты. Понемногу вытесняя другие древние роды должен остаться только один. И этот один сможет соперничать с императорским родом.

– Должен остаться только один... Прямо горцы какие-то, – хмыкнул я.

– Что? – не понял мою мысль Сейташи.

– Да это я фильм вспомнил, где горцы сражались между собой. И там тоже был слоган, что должен остаться только один.

Мастер Нагаи тем временем вскипятил воду. Я вспомнил, как вместо нормального чая забубенил тому сутенеру чифирь и невольно улыбнулся. Ну вот выхлестнуло у меня тогда из памяти все воспоминания о том, как правильно заваривать чай. Забыл и всё тут, поэтому и сварганил чифирок с таблетосами, которые вытащил у сетенера из внутреннего кармана.

Сейчас же наблюдал за церемонными действиями мастера Нагаи и в памяти освежались воспоминания.

– Не смотрел я такой фильм, – покачал головой Сейташи. – Что же, продолжу. Все аристократы, в своём стремлении стать вторыми после императора, могут пойти на многое. Но также в основном их круг общения распространяется на других аристократов и на членов клана. Аристократы в основном знают друг друга. Только к другим мы прислушиваемся, поскольку вращаемся в одном поле деятельности. Поэтому я и задал вопрос о том – сколько народа в Японии?

– Получается, что немного, если вы считаете народом только аристократию, – вздохнул я.

– Получается, что так. Остальная же масса с пеленок учится служить и работать, не поднимая головы. Детей рабочих отдают в сады, где учат повиноваться старшему. Старшим у них считается няня или воспитатель. Потом дети переходят в школу, где учатся ходить по линеечке и делать то, что им говорят. Затем университет, где под страхом отчисления и потери жизненного смысла студенты зубрят день и ночь. Ну, а в конце...

– Работа до старости, – опустил я голову. – Беспросветное существование... Свободные хинины...

– Да, ты всё правильно понимаешь. И понимаешь, что эти самые "свободные хинины" нуждаются в еде, воде, выпивке и небольшом комфорте. А чтобы им предоставить это, нужно чтобы другие "свободные хинины" отдали свои ресурсы и свою рабочую силу. Чем дешевле, тем лучше. Так повелось издревле – чтобы хорошо жилось одним, нужно, чтобы другим жилось плохо. Это закон равновесия. Незыблемый закон, древний...

– Прошу прощения, Окамото-сан, однако, разве нельзя сделать так, чтобы всем жилось примерно одинаково? Чтобы никто не нуждался в еде, чтобы все были одеты и обуты. Ведь это можно сделать? Если заморочиться? Грамотное распределение ресурсов, технологий, применение улучшений и регулирование государством экономики – разве это плохо?

Я вспомнил коммунистические идеи, где всё будет общее и все будут равны. С одной стороны и неплохо, но с другой стороны и не очень хорошо. Плохо, что при таком строе плодятся тунеядцы... Впрочем, паразиты плодятся при любом строе.

– Продвигаешь социализм? – улыбнулся Сейташи. – Забавно, что в таком юном возрасте в голову приходят подобные мысли.

– Может и социализм. Может и капитализм с человеческим лицом... Но феодализм, в котором мы сейчас обретаемся, вряд ли способен существовать... К тому же ваши постоянные войны между собой и то, что император закрывает на это глаза, позволяя уничтожать в первую очередь здоровых и трудоспособных слуг – всё это должно рано или поздно взорвать общество.

– Я понял тебя, Изаму-кун, не продолжай. Взрыв намечается – в этом ты прав. Многие из тех, кто живет в серой массе, недовольны своим положением. Однако, вместо того, чтобы развиваться, расти и рваться вверх, люди обвиняют в своих бедах других. Зачастую аристократов и императора. И такой нарыв произойдет. Как только это свершится, тут же мирный люд превратится в разъяренную толпу, сметающую всё на своём пути. Если это вовремя не обуздать, то от страны может ничего не остаться.

– Ни от страны, ни от аристократов, ни от императорской семьи... – глубокомысленно заметил я, наблюдая, как мастер Нагаи засыпает порошок маттэ.

– Знаешь, как раз аристократы и императоры зачастую меньше всего страдают от подобного взрыва, – покачал головой Сейташи. – Верхушки предупреждены заранее о грядущем и могут успеть унести ноги прочь, спасая свои головы и головы своих семей от повреждений. Да, так и будет. Останутся дома для разграбления, но активы и драгоценности будут выведены из опасной зоны. Впрочем, чтобы этого избежать, можно перевести народный гнев в другое русло. К тому же, если этим гневом управлять, то можно и поиметь чужие территории. То есть и свою жизнь спасти, и богатство приумножить, и людям дать колоссальный выплеск, чтобы на десятилетия получили прививку от нарывов ярости.

– И только себя вы считаете народом? – с горечью в голосе спросил я.

– Нет, ещё тех, кто состоит в клане, – вместо отца ответил Кичиро. – Все остальные только те, кто производит блага и нужен для функционирования этого мира. Убери большую часть населения Земли и... остальные вздохнут свободно. Пищи хватит на всех, благ и комфорта тоже...

– Останется лишь "золотой миллиард", который будет всем управлять? – спросил я, холодея внутри.

– "Золотой миллиард"? Хм, интересное название, а что под этим подразумевается? – спросил Масаши.

– За понятием «золотой миллиард» скрывается определённое, целостное геополитическое видение мировой промышленно-финансовой элитой способов управления мировой экономикой: развитые страны, сохраняя для своего населения высокий уровень потребления, пытаются информационными, политическими, военными и экономическими мерами удерживать остальной мир в менее развитом состоянии, используя его в качестве сырьевого придатка, зоны размещения экологически неблагополучной обрабатывающей промышленности, места хранения токсичных отходов и источника дешёвой рабочей силы, – отбарабанил я прочитанную где-то в своём мире цитату. – То есть одни живут в тепле, комфорте и при свете, а другие выживают и хрен без соли доедают. И последним не дают развиться, давя всевозможными способами и оставляя без новейших технологий.

– Да, это несправедливо, – кивнул Сейташи. – Но так было с начала времен и вряд ли изменится...

– Изменится, – буркнул я в ответ. – Цивилизации меняют друг друга, самые зажравшиеся и развитые распадаются под натиском дикарей. Разозленных, суровых варваров, которые тоже хотят жить, а не выживать. И им уже всё равно – как чувствуют себя люди в Японии. С их точки зрения – японцы живут хорошо. А хорошо они живут за счет "варваров", и это несправедливо. Поэтому Япония может быть просто уничтожена, как элемент несправедливой жизни. Если только...

– Если только что? – спросил Сейташи.

– Если только Япония не примкнет к сильным мира, о которых ошибочно говорят, что они слабые!

– А точно ошибочно говорят? – Кичиро с прищуром посмотрел на меня.

Взгляды четверых собеседников воткнулись в меня так, словно пытались пробуравить насквозь. Немного неуютно было под этими взглядами, но я выдержал:

– Сто процентов! Я слежу за тем, как сейчас со стороны американцев и англичан идет массированная атака на умы всего мира. Все идет исподволь, с насмешечкой и пренебрежением. Но идет! Вроде они и пьяницы, и лентяи, и никогда не улыбаются... На русских уже вылили много всякой грязи, а они на это смотрят спокойно, только покачивают головами в ответ. Как слоны, идущие по дороге, пока на них гавкают местные шавки. Однако, всё это до поры до времени. Может прийти тот миг, когда слоны чуть свернут с пути и тогда от шавок останется только мокрое место.

В это время мастер Нагаи закончил с чайной церемонией и положил перед каждым по тявану зеленого чая. Ароматный запах коснулся ноздрей. Мы начали пробовать поочередно, восхищаясь мастерством и умением Нагаи. Разговоры на время утихли, мы неторопливо пили чай. Это было время для того, чтобы собраться с мыслями и подготовить почву для дальнейшего разговора.

– Что же, мы можем подумать над твоими словами, Изаму, – наконец нарушил молчание Сейташи. – Ты с таким жаром говоришь о русских, как будто сам жил среди них. И сам редко улыбаешься!

– Потому что моя улыбка искренняя, а не дань вежливости, – парировал я.

– А ещё они много бухают! – встрял Масаши.

– Даже не входят в десятку самых пьющих стран мира!

– Они не любят геев и лесбиянок! – подначил Кичиро.

– А кто таких любит? Только другие геи и лесбиянки, – хмыкнул я в ответ.

– Там процветало рабство и даже это... – Масаши пощелкал пальцами. – Крепостное право!

– И это вы говорите человеку, на щеке которого красуется клеймо, – я коснулся кончиками пальцев татуировки веточки сакуры. – Чьи родители добровольно пошли в рабство, лишь бы выучить своего сына. И говорите вы, потомки самураев, которые имели право зарубить первого встречного крестьянина, лишь бы проверить остроту своего меча!

– Русские очень агрессивные! – выдвинул ещё один тезис Масаши. – В скольких войнах они участвовали?

Вот в этом вопросе я поднаторел за то время, пока обучался в академии, поэтому задал встречный вопрос:

– А сколько из этих войн русские сами начали? Чаще всего они оборонялись от соседей, которым вдруг приходило в голову прийти на чужую землю с мечом. Если бы Россия была такой агрессивной, как о ней говорят и пишут, то весь материк Евразия разговаривал бы на русском!

Мастер Нагаи слегка улыбался, посматривая на нас. Благодаря этой улыбке я и понял, что надо мной подтрунивают. Делают это по-дружески, без унижения и каверзных вопросов.

– Господа из рода Окамото, я всегда знал, что у вас на первом месте стоит благоразумие и проницательность. Вряд ли вы пойдете на поводу политиков, которые в угоду личной корысти начнут толкать своих граждан на кровопролитную войну. Понятно, что сейчас Монголию обрабатывают и пытаются возродить былую память о татаро-монгольских захватчиках. Но это время прошло, а мысль о том, что монголы просто обязаны вернуть свою исконную территорию, внедряется с такой отчаянной силой, что вряд ли этому можно что-нибудь противопоставить. И если вы встанете на сторону тех, кто желает в очередной раз попробовать русскую силу на вкус, то рискуете проиграть.

Воцарилась тишина. Только поднимались тяваны с чаем, делались небольшие глотки, а после тяваны возвращались на место.

Я даже подумал – не перегнул ли палку, разговаривая в таком тоне. Надо бы уважительнее вести беседу, а не так... Но видно же было, что они меня подначивают. Вот только зачем? Какой смысл был в действиях семейства Окамото?

Наконец, Сейташи отставил пустой тяван в сторону и вздохнул. После этого он улыбнулся:

– Изаму-кун, твои слова тронули нашу душу. Одзава-сан не зря отзывался о тебе положительно. Я не знаю, каким образом ты склонил на свою сторону ректора академии, но он точно не просто так просил тебя внимательно выслушать.

Я сглотнул. Неужели ректор просил за меня? И кого? Производителей такого оружия, аналогов какому пока ещё не было в мире!

Приятно, очень и очень приятно!

Но расслабляться рано! Одно дело услышать прямое "да", другое дело раз за разом слышать в ответ: "Нам нужно время подумать над вашими словами". Японцы не любят говорить слово "нет", боясь отказом огорчить собеседника. Поэтому будут тянуть с ответом, надеясь, что собеседник поймет такой вежливый отказ.

– Что же, мы достаточно внимательно выслушали, – после небольшой паузы сказал Сейташи. – Признаться, на некоторые моменты ты действительно открыл нам глаза. Однако, нам ещё нужно всё взвесить и... перепроверить факты, поступающие к нам сверху. Изаму-кун, в любом случае, мы всегда будем ценить тебя и дорожить твоей дружбой.

Вот тебе и весь сказ! Конечно, я не ожидал, что они сразу перейдут на мою сторону, но вот чтобы так... Я вздохнул, чуточку задержал воздух внутри и выдохнул. А чего, собственно, я ожидал? Что сразу смогу завербовать таких прожженных аристократов, которые не одну войну против своего клана выдержали?

Тогда я выложил основной козырь:

– Российские ученые научились создавать продукты питания типа белков, липидов и других полезных веществ из микроводорослей. По словам ученых, они богаты полезными веществами: белками, полиненасыщенными жирными кислотами, витаминами, минералами и углеводами. Этим самым они могут накормить весь мир! То есть проблема с питанием практически решена!

– А вот это вот интересно, Изаму, – сказал Сейташи. – Сейчас ты сказал очень важную вещь. И мы... Мы обязательно подумаем. Обязательно!

– Я благодарен вам, господа великого клана Окамото за обещание подумать над моими словами. Чтобы вы не решили, я всегда ценил и буду ценить ваше хорошее отношение ко мне. Благодарю вас за прием и возможность потренироваться с вами.

Я низко поклонился. Спустя секунду члены семьи Окамото поклонились в ответ.

Глава 11

Торжественная часть первого дня обучения подошла к концу. Мы посидели в аудиториях, получили списки литературы, которую необходимо приобрести для плодотворного обучения. Ничего нового, от первого дня отличало только то, что группы сразу же разошлись по аудиториям, а не собирались во дворе.

Двор – это участь первокурсников и выпускников. На первом курсе принимают, а на последнем отпускают во взрослую жизнь.

Минори со своими ребятами делал вид, что нас не существует, но это ему плохо удавалось – я то и дело ловил его недовольный взгляд. Пусть этот взгляд и был пущен исподтишка, как тихий пук в лифте, но он ощущался кожей, как воздух носом. Поэтому я всегда мог знать – когда мою спину буравят ненавидящие глаза.

Ну да и хрен с ним! Пока что с его стороны нет никаких поползновений и вряд ли будет. Почему я так уверен в своем враге? Да потому что посадил одного человека мониторить записи в социальных сетях. Да, мне пришлось потратиться, чтобы через знакомого хакера взломать сети и взять под наблюдение странички не только Минори Огава, но также Тетсуя Хаяси и Джиро Хамада.

Теперь я был в курсе их «закрытых от чужих» глаз бесед. Да, ребята материли меня порой, обсуждали знакомых юдзё и тех девчонок, которых разводили на бесплатный секс. Говорили о спортивных командах и наполняли свою беседу той пустопорожней фигней, которая кажется молодым невероятно важной и нужной. Даже у аристократов есть свои маленькие слабости. А уж когда они молоды и задорны, то эти слабости перерастают из маленьких в большие.

Также я узнал, что Минори будет участвовать в военных играх. Узнал и про их четвёртого участника. Даже удивился подобному выбору. Но мой источник меня не подводил и вряд ли ошибался.

Кто надзирал за ними?

Ох, вот этот человек был поднят мной со дна, куда его опустило правительство и господин Абэ. Ютака Мацумура был воспитателем сына господина Абэ. Да-да, того самого сына, которого отправил на тот свет ваш непокорный слуга. Однажды, пьяный сынок вернулся домой и Ютака имел неосторожность сделать ему замечание о непотребном поведении. В ответ аристократический отпрыск отмудохал воспитателя так, что сделал его инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Никакие оммёдо не смогли восстановить тело бывшего здорового мужчины.

Чтобы замять ситуацию, господин Абэ купил искалеченному воспитателю небольшую квартирку и положил мизерную пенсию. Другими словами, Абэ вышвырнул Ютака за дверь и закрыл ему пасть подачкой. Выгородил ублюдка-сынка…

Инвалид, Ютака Мацумура влачил жалкое существование на те дотации, которые были ему положены. Абэ платил, а члены правительства забирали половину за воду, тепло и кров в бедном квартале.

Оставалось только-только на то, чтобы худо-бедно свести концы с концами. И Ютака бы дальше продолжал скакать на костылях, волоча свои беспомощные ноги и переставляя костыли по улочкам Тайто до самой смерти, если был не одно «но». Дом, в котором он жил, неожиданно понадобился властям под застройку большого торгового центра.

Правительство подкинуло ещё одну подлянку…

Власти выкупили дом у жильцов. Кто отказывался продавать – тех навещали якудза и «уговаривали» продать ещё дешевле, чем было первоначальное предложение. Брали свой процент...

Оплаты той квартиры, которая досталась Ютаке от Абэ не хватило на покупку нового жилья. Его выкинули на улицу. Вежливо, с поклонами, но выкинули. Абэ развел руками и посоветовал налаживать жизнь так, как положат боги.

Боги не очень любили неудачников, поэтому первая ночевка принесла бывшему воспитателю встречу с бандой босодзоку, которые предъявили инвалиду счет за ночевку на их территории. В итоге инвалид остался без каких-либо средств вообще.

Одинокий, выброшенный на улицу, искалеченный…

Он почти опустился на самое дно и уже был готов наложить на себя руки, когда я встретил Ютака на улице. Я тогда шел из магазина, болтая с Кацуми по телефону. И в этот момент наткнулся на горящий взгляд. Инвалид с высохшими ногами чем-то напомнил мне Тоширо Дзиро. Вот только у этого мужчины не было могучего отца за спиной. Он сидел на асфальте, подложив картонку под задницу, а перед ним стояла пустая жестянка. Ни один из проходящих не бросил даже сотню иен внутрь жестяного жерла.

Отчаяние в глазах бомжа заставило меня извиниться перед Кацуми и пообещать перезвонить позже. Я опустился рядом с Ютака, угостил его рисовыми колобками из магазина и разговорился. Когда узнал историю, то предложил поработать на меня.

Ютака согласился и теперь у меня был свой пастух аристократов… Причем, переписку я знал не только у Минори, но и у ещё нескольких учеников, которые косо поглядывали на мою татуировку. Теперь Ютака жил в нормальной квартире, а еду ему доставляли из ресторана. Взамен я получал данные, которые так или иначе меня касались.

И не только меня…

– Изаму-кун, ты помнишь, что обещал сегодня присутствовать на званом ужине? – спросила Кацуми, когда мы впятером оказались на улице.

Почему впятером? Потому что Тигр ожидал нас возле машины, а стоило Шакко показаться на улице, так сразу же очутился рядом. Вот как будто телепортировался на пятьдесят метров. Так мы и встали неподалеку от входа: я, Кацуми, Малыш, Тигр и Шакко.

– Конечно же помню, – кивнул я в ответ. – Хотя у нас сегодня обещали подать рыбу, но…

– Поддразниваешь? – спросила Кацуми. – Рискуешь нарваться на удар под дых.

– Всю жизнь мечтал отужинать с благородной семьей Утида, – тут же ответил я. – Только мне нужно переодеться…

– Во как! – присвистнул Тигр. – Кто-то лезет под каблук?

– А кто-то рискует нарваться на удар под дых, –нахмурился я в ответ.

– Шакко, ты сегодня так шикарно выглядишь, что я могу ослепнуть. Как же я тогда поведу машину? А ещё слепой, но красивый Тигр вряд ли будет нужен команде босса. Правда, умный и добрый босс? – тут же широко улыбнулся Ленивый Тигр.

– Каблук, говоришь? – хмыкнул Малыш. – Босс, с такими милыми подручными вам можно туалетную бумагу не покупать.

– Но-но-но, я всего лишь восхищаюсь красотой Шакко, – снова переобулся в воздухе Тигр. – А вовсе не занимаюсь любимым занятием Малыша.

– Теперь уже ожидаются два удара, – заметила Шакко. – А если сейчас и со мной облажаешься, то будешь жестко отмудохан.

– Всё-всё-всё! Всего лишь мелкий жест прелестной ручки и свирепый тигр превращается в доброго котенка, – поднял руки Тигр.

– Тогда ладно, поверим в сто двадцать первый раз, – покачал я головой в ответ.

– Да уж, простим несуразного пройдоху, – подковырнул Малыш.

– Кого? – вытаращил глаза Тигр.

– Мальчугана одного, – оскалился Малыш. – Это литературная метафора такая. Умные поймут.

Тигр хотел было ещё что-то сказать в ответ, но увидел, что все открыто над ним потешаются и тоже заулыбался в ответ.

Это правильно. Если тебя поддразнивают, то самый верный способ – улыбаться вместе со всеми. Если же поддразниватели видят, что тебя подобным не пробить, то вскоре отстают, или ищут другую жертву. Но если обижаешься… Тут уж не обессудь – будут подкалывать при каждом удобном случае.

– Изаму, хочешь, я тебя подброшу до дома? – спросила Кацуми.

– Но я могу и сам довести босса! – подал голос Тигр.

– Едем, Кацуми, – произнес я, желая поддразнить Тигра. – Когда ты за рулем, то я чувствую себя в полной безопасности.

– Бо-о-ос!!! – взвыл Тигр.

– Не босскай! – одернул я его и улыбнулся. – Это тебе за подкаблучника.

Шакко взяла Малыша под локоток и произнесла, глядя на него:

– Вот, нельзя подкалывать нашего босса. Он и обидеться может. Ему можно подкалывать, а нам нельзя.

– Шакко, тебя пример Тигра ничему не научил? – окликнул я её.

– Ой, босс, вы услышали? Я хотела это тихо произнести, – усмехнулась рыжая егоза.

Кацуми потянула меня за руку:

– Идем, пока ты полностью не разругался со своей командой.

– Я? Да ни в жисть. Мы любим и уважаем друг друга. Вон, посмотри, как Малыш и Тигр любят и уважают Шакко… Даже слюни до асфальта дотягиваются.

– Бо-о-осс!!! – уже хором взвыли мужчины.

Я помахал рукой в ответ и ответил:

– Сегодня отдыхаем. Можете отпраздновать в кафе, даже записать на мой счет. Только не вздумайте с собой мототаксистов звать – мой кошелек не вынесет подобной нагрузки.

– Хотя бы парочку… – окликнула Шакко.

– Парочку можно, –кивнул я.

– Десятков, – закончила свою фразу Шакко и тут же заржала. – Спасибо, босс, ваша щедрость не знает границ.

– Зараза, – буркнул я. – Никогда нельзя верить кицунэ…

– Босс, тогда до встречи, – здравомыслящий Малыш тут же подхватил Шакко и утащил подальше от моего праведного гнева. – Приятного ужина. О нас не беспокойтесь.

Вся троица резво прыгнула в машину, после чего Тигр стартовал с такой скоростью, как будто за ним гнались полицейские, а у него в багажнике был труп.

– Когда-нибудь у него отберут права, – покачала Кацуми головой.

– Ты бы сперва спросила – они у него есть вообще? – хмыкнул я в ответ.

Кацуми улыбнулась на шутку. Мы погрузились в её «Мазду» и покатили по улицам Токио. Костюм был уже подготовлен, выглажен и висел в комнате – я всё-таки помнил о праздничном ужине в семействе Утида. В дневное время пробок было немного, поэтому мы планировали добраться без приключений.

Вот только у приключений на этот счет было другое мнение!

За пару кварталов от нашей базы на дорогу выскочил мужчина в костюме. В его руках полыхал фаербол, а глаза… Глаза светились золотым, словно были отлиты из драгоценного металла. Даже зрачков не было видно.

– Что за дела?

Кацуми резко ударила по тормозам, чтобы не сбить неожиданное препятствие. Послушная машина остановилась, взвизгнув тормозными колодками.

– Это твой знакомый? – спросил я, наблюдая за всполохами огня в руках мужчины.

– Нет, впервые вижу.

– Выходи, демонское отродье! Выходи из своей адской колесницы и отпусти прекрасную пленницу! – громко завопил мужчина с фаерболом.

– Эй, уважаемый, мы торопимся! – высунулся я в окно. – Не мог бы извиниться и освободить дорогу? Тогда мы проедем мимо и…

Я хотел сказать, что простим его и забудем, но мне не дали договорить. Вместо этого в меня полетел фаербол. А надо сказать – я не очень люблю, когда в меня летят фаерболы. В такие моменты я чувствую себя крайне неуютно.

А уж когда рядом находится девушка, то становится ещё хуже!

Я в один миг перевел себя в состояние ускорения. Время замедлило свой ход, а фаербол свой полет.

В запасе возникло пара мгновений. Что же, пора действовать, а время для разговоров наступит потом!

Руками упираюсь в дверцу и одним движением выбрасываю себя наружу. Быстрые движения рук и передо мной возникает Земляной Щит. Как раз вовремя, чтобы в поверхность ударил огненный шар.

На другой стороне улицы раздается испуганный вскрик, а потом я вижу улепетывающую женщину, которая подхватила подмышки мелкого карапуза. Карапуз даже не вытащил изо рта палец, смотря во все глазенки на нас.

Правильно. Пусть убегает. Вдруг я не успею и её защитить? Лишние жертвы никому не нужны.

– Эй, ты кто, незнакомец? – спрашиваю я, всё ещё надеясь на то, что мужчина с золотыми глазами обознался.

Ну да, принял за друзей, которые обожают стоять и ждать, пока в них влетит фаербол. Сам мужчина походил на одного из офисных клерков, которые всю жизнь заседают на рабочем месте размером два на два. Лицо и лысая голова без единой морщины, как будто кожу стянули со спины вниз и натянули на пятки, не давая вернуться обратно.

– Демон! Освободи из своей адской колесницы прекрасную девушку! Освободи и достойно прими свою смерть! – в руках незнакомца снова возникает огненный шар. – Знай – я буду биться до конца и обязательно одержу победу! Твои раздвоенные копыта никогда больше не вступят на благословенную землю Токио!

– Кацуми, ты его не знаешь? – на всякий случай спрашиваю я.

– Впервые вижу, – пожимает она плечами. – Я девушка скромная, в моём окружении нет никого, кто щеголял бы с золотыми глазами. Это какая-то новая мода?

– Красавица, ты свободна! – вопит мужчина, продолжая наращивать фаербол, который уже достиг размера баскетбольного мяча. – Ничего не бойся! Выходи из колесницы и вставай за моей спиной! Я не дам тебя в обиду!

– Мужчина, дайте нам проехать! – кричит Кацуми. – Если вы тут снимаете кино, или какой-нибудь пранк, то мы не желаем в этом участвовать! Мы с другом вас впервые видим!

– Что? Ты не хочешь выходить? Неужели демон так околдовал твой разум, что ты не видишь его огромные рога и красную кожу? А этот чешуйчатый крысиный хвост? Красавица, сбрось же оковы колдовства и увидь настоящее! – кричит незнакомец.