Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Соавторы: Екатерина Лесина,Алексей Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 139 (всего у книги 350 страниц)

Молчание.

И… непонимание, которое сменяется страхом.

Хорошо.

– И как думаешь, хватит ли у нас сил, чтобы накормить его?

– Я… понял.

– Хорошо. А отцу… у отца спроси, будет ли Бог терпеть над собой власть человека? И не лучше ли властвовать человеку в тени бога, особенно, если тень глубока, а сам бог далек. Боги хороши на вершинах пирамид, а не среди смертных.

У подножья пирамиды раскинулось ожерелье из огней.

И Верховный нисколько не удивился, увидев Императрицу. Вот кто её пустил? Впрочем, испуганным дитя не выглядело. Напротив, оно озиралось с явным любопытством, не отпуская, впрочем, руки верной Ксочитл.

– Там, – сказала она, подняв руку. – Я хочу подняться.

– Конечно…

Верховный мысленно поморщился. Только спустились. И выдержит ли дряхлое его тело второй подъем?

– Идем, – она взяла за руку, и стало легче.

Дышать.

Внутри тоже. Усталость… будто все тело омыли студеной родниковою водой. В голове и то зашумело.

– Так лучше?

– Благодарю, – Верховный поклонился. – Но там… много… неприятного виду.

– Ничего, – Императрица сунула леопарда одному из стражей. – Они просто мертвые. Просто много мертвых…

И первой направилась к лестнице.

И первой вступила на площадку, где все так же неподвижно лежало тело бога, разделенное не части.

Огляделась. Потрогала засохшую кровь пальцем, а его облизала с презадумчивым видом. И встала, чтобы застыть перед золотой фигурой.

– Он почти целый уже, – произнесла она задумчиво. – Это нехорошо. Когда целый.

Огляделась.

И сказала:

– Надо его спрятать. Чтобы не вернулся.

Разумное дитя. Куда разумнее многих взрослых.

– Всенепременно.

– В надежном месте.

– Надежней некуда, – пообещал Верховный.

Разве может быть что-то надежней главного храма? Там, помнится, имелись мраморные урны для хранения… к слову, чего? Не важно. Главное, что красивые и для божественного тела сгодятся. А людям можно будет объявить…

Да, всенепременно нужно будет объявить.

Им так нужно чудо.

И не только им.

Императрица подошла к самому краю.

– Как темно…

– Осторожней, душа моя, – сказала Ксочитл и запнулась, бросив на Верховного настороженный взгляд. Он прикрыл глаза. Ему ли вмешиваться?

Дитя любит эту женщину.

Женщина любит дитя.

Все… правильно.

Так и должно быть. Хоть что-то так, как должно быть.

– Могу ли я задать вопрос? – поинтересовался Верховный.

– Нет. Я больше не видела снов. Тяжело становится, – Императрица все же отступила от края. – Там все такое… такое темное. Надеюсь, со временем сны вернутся.

Это она сказала как-то…

Слишком уж бодро? И ложь, облеченная в слова, царапнула. А еще одобрительный взгляд Ксочитл. Выходит… что ей известно? Многое, если не слишком многое.

И…

Она любимая нянька нынешней Императрицы… нынешней.

Императрицы.

А что будет, когда…

– Все-таки здесь очень темно, – девочка взяла Ксочитл за руку. – И воняет. Пусть тут приберутся… идем, мама…

Интересно, знает ли Владыка копий?

А если и да, то… то что дальше?

Глава 45

Глава 45

Нищему собраться – переподпоясаться. Хотя, пусть и не нищему, но нищего Миха недалеко ушел.

Переодеться.

Бросить в сумку… что там бросают? Мать его, он даже в поход в последний раз ходил классе этак в седьмом. И то мама рюкзак собирала. Флягу надо бы. Воду. Хлеб. Ножи имелись, на поясе, как и клинок, который Миха погладил, попросив прощения за то, что хозяин у него идиот.

И вправду ведь идиот.

Чем больше он думал, тем более странным все казалось. Пришел Карраго… великий и ужасный. Мило улыбнулся. Предложил побеседовать.

По душам, мать его.

А главное, что Миха взял и согласился. Вдруг показалось, что и вправду, отчего бы не побеседовать-то? Психологи вон утверждают, что все в себе держать крайне вредно.

И вообще…

– Можно, – Винченцо заглянул с опаской. – Карраго тут?

– Хрен его знает, где твой Карраго. Но где бы он ни был, лучше бы ему там и оставаться. Заходи.

Запасную рубашку брать или как? Белье местное… белья почти не осталось. Раньше его забирали служанки, уносили, а потом возвращали чистым.

Чудо средневековых прачечных, чтоб его.

Злость была совершенно иррациональной, но вполне объяснимой.

– Что этот урод сделал? – Миха поднял с пола кружку.

Грязная.

И посуда не чище.

– В смысле?

– Со мной. Я как-то… вдруг понял, что был…

– Чрезмерно откровенен?

– Именно. С какого, спрашивается… да он мне даже начал классным мужиком казаться! А по здравому размышлению…

– Он целитель.

– И что?

Винченцо заглянул в сумку, но содержимое её комментировать не стал. К счастью.

– Целители умеют располагать к себе пациентов. И не пациентов…

– Что-то за твоей сестрицей я этого не замечал.

– Ну, она не давала себе труда. Да и в целом ей до уровня Карраго далеко. Все целители обладают эмпатическим даром, он как-то связан с силой. И чем её больше…

– Я же не восприимчив к магии!

На Миху поглядели с насмешкой.

– Это не магия. Это просто… способность располагать к себе людей. Много ему наговорил?

– Достаточно, – Миха потер голову. – Как с этим бороться?

– Сложно. Это на самом деле магия, но слабая, на грани воздействия на собственную энергию человека. А поскольку воздействие непрямое, вот организм его и не замечает.

– И как с этим бороться?

– Никак. Теоретически – тщательно следить за тем, что говоришь. А лучше вовсе не разговаривать с ним наедине. Отчасти поэтому каждый род старается завести собственных целителей, таких, чтобы… и к сильным, вроде Карраго, обращаются в очень редких случаях.

Твою ж…

– Отделаться от него не выйдет?

– Боюсь, что нет.

– А забыть его… скажем, собраться быстро и уйти тихонько. На цыпочках.

– Сам-то веришь?

Миха был вынужден признать, что нет.

– Да и купол без него не преодолеть, – добавил Винченцо.

– А с ним?

– Не знаю. Но тут ему врать нет смысла. Да и… он все-таки представитель Совета. И полномочия имеются. А что до остального, то я тоже… наболтал, хотя не так и много, – Винченцо поморщился. – Сказывается нехватка опыта… в общем, Карраго может быть полезен.

Ну а чего уж тут.

Где один ненормальный, там и второй.

– И Миаре он нужен… да и девочка.

– Можем погодить с отъездом.

– Не стоит. Тут он прав. Кто-то затеял ну очень серьезную игру, если решился втравить в неё столь мстительного засранца, как Карраго. И шансов уцелеть у нас не так много, но… есть. И лучше бы с ним.

– Он же…

– Сдаст при первой возможности. Или убьет, если решит, что взял все, что можно… или не убьет, но лучше бы убил.

Потому как подвалов в городе хватает. Темных. Глубоких. И в палачах недостатков, надо думать, нету.

Что-то как-то чем дальше, тем меньше вдохновляла перспектива.

– Но пока мы нужны и интересны, он будет помогать. Так, как сочтет нужным.

Ясно.

И…

Ни хрена не ясно.

Миха вздохнул и потер затылок.

– И что мне сделать, если он опять начнет? Ну… может, амулет есть какой? Заклятье там…

Винченцо покачал головой.

– Просто постарайся не оставаться с ним наедине. Скажем так, влияние это… сам маг не способен его в полной мере контролировать и направлять. Поэтому воздействие распространяется на всех, кто рядом. А следовательно на каждого отдельного человека оно слабее. Правда…

– Что?

– Карраго силен. Поэтому, боюсь, может хватить на всех.

Охренеть.

– Просто попытайся помнить, что он старый хитрый лис, который всегда ищет свою выгоду.

Забудешь тут.

Хотя… Миха, как выяснилось, уже забыл.

– Ладно, – Миха подхватил сумку. Надо будет рюкзак изобрести. Как-нибудь потом, сразу после спасения мира. – Голову потерявши по волосам не плачут. Разберемся.

Сумерки.

И дым пусть не рассеялся полностью, но пахнет не только смертью. Пылью. Камнем. Близкой осенью. Переступают с ноги на ногу лошади, фыркают, косятся на упыря, который держится в стороне, но рядом. Он присел на корточки, опираясь костяшками пальцев в камень, и глаза прикрыл.

Чуть покачивается.

Тварь рядом с ним просто сидит, пялится в небо, словно луну выискивая. Того и гляди завоет.

А людей вот почти нет.

Барон.

Арвис рядом с ним. И Такхвар. Оба хмурые, но… перечить не спешат.

– Пока… меня нет… и если вдруг я… не вернусь, – голос мальчишки все же срывается, и ясно, что он напуган, а еще, что он все одно подросток, даже если пытается казаться взрослым. – То наследником будет мой… брат. Который выживет. Помогите ему…

Пафосно.

И снова в ответ тишина. Стража где-то там, в замке. И на воротах тоже, но в сумерках не разглядеть людей. Да Михе и не хочется.

Если они правы, то чума уйдет вместе с ними.

Если…

Если нет, то… то все одно они ничем не помогут оставшимся.

– Матушку похороните… как положено.

– Да пребудут с вами боги, – Такхвар кланяется, причем низко и, кажется, вполне искренне. – Верю, что вы, как подобает истинному де Варрену, вернетесь, овеянный славой…

Просто вернуться бы.

И не в мертвый замок.

– Мило, – Карраго выступил из темноты. И снова черный бархат, алый плащ, сияние драгоценных камней. – На самом деле им глубоко наплевать, вернется он или нет. Точнее не так… они надеются, что болезнь и вправду уйдет с нами. Поэтому и не пытаются задержать. В конце концов, отыскать нового барона не так и сложно. К слову, мальчишке хватило ума взять с собой регалии?

– Хватило, – Миха лично убрал их в сумку. Свою.

– Надо будет глянуть на досуге…

И снова это ощущение, что человек рядом… нет, не сказать, чтобы симпатичен. Безопасен? Он не враг… да, теперь Миха, пожалуй, способен уловить это вот… запах? Флер? Что-то неопределимое, но располагающее.

Куда там Карнеги с его приемчиками против мага.

– Не надо, – попросил Миха. – Воздействовать.

– Винченцо? Ну да… к слову, оно совершенно безвредно.

– Верю. Просто… не люблю, когда мной пытаются манипулировать.

– Разве я пытался?

– Не пытались. Манипулировали. Воздействовали… или как там. Чего ради?

– Скажем так, с человеком, расположенным для беседы, договариваться проще, – и улыбка такая, почти искренняя.

Старый добрый психопат, чтоб его.

– Не стоит переживать, я весьма и весьма заинтересован в сотрудничестве, да и в целом… – он сделал глубокий вдох. – Когда долго живешь в башне, начинаешь забывать, что в мире есть что-то кроме башни. А жизнь проходит. Даже если ты маг. Даже если ты силен. Жизнь… проходит. И большей частью мимо.

Карраго отступил.

Снова игра?

Кто его поймет.

А темнеет стремительно. И небо яркое, синее. Звезды крупные. В такую ночь сидеть бы на балконе с чашечкой кофе. И болтать ни о чем.

Или не болтать. Просто молчать.

Наслаждаться тишиной, а не это вот все…

Люди.

Лошади.

Оружие.

Миара, которую Винченцо пытается устроить в седле, стараясь при этом не слишком громко материться. Она по-прежнему в забытьи, и честно говоря в иных обстоятельствах Миха оставил бы её в замке. Но сейчас он практически был уверен, что стоит им выехать за ворота, и магичку удавят.

Из страха.

Ненависти.

Просто, чтобы она, очнувшись, не убила их.

Девочку принял один из наемников.

Их четверо.

И Тень.

Мальчишка его, который все еще жил. И Карраго соизволил подойти, осмотреть. Даже сказал что-то, заставившее Тень распрямиться. Ну да, своего он не упустит. А Тень… величина.

И значит, мальчишка будет жить.

Сам Карраго на лошадь взобрался без малейшего изящества. И лошадь-то взял обыкновенную, что тоже интересно. А как же пафосный жеребец, на котором он явился в замок?

Ладно.

Плевать. На жеребца. А что делать с Карраго Миха как-нибудь придумает. Если… если этот поганец и вправду может быть полезен, то пускай. В конце концов, кто его знает, что их всех ждет.

В башне.

В треклятой башне, в которой скрыто сердце бога. Ну или механизм Древних. Впрочем, одно другого не исключает. И… ночь нынче все-таки красивая.

Небо вовсе потемнело.

И на нем, бархатном, звезды горели особенно ярко.

Миха поглядел на выданного ему коня с сомнением. Конь поглядел на Миху, что характерно, тоже с сомнением.

Надо будет изобрести автомобиль.

Потом.

Сразу после рюкзака и спасения мира.

Миха вздохнул. Мира… чтоб ему… с этим миром. В седло получилось забраться с первого раза, что уже достижение. Осталось доехать, не свалившись и не свернув шею.

Ворота раскрылись. И решетка поползла вверх. Первыми в проход выдвинулись наемники, за ними – маги. Барон. И снова наемники.

Тень рядом.

Но говорить больше не хочется. Не о чем. Подковы гремят по камню, высекая искры. Им надо прямо по дороге. А потом свернуть, куда-то там, в болота.

Охрененный план.

Пойди туда, не знаю куда… но глядишь, люди в замке и вправду перестанут болеть. И тогда уже не зря… все не зря.

На дорогу они выбрались. И спокойно прошли мимо застывших в ожидании големов, что в ночи казались просто донельзя уродливыми статуями.

Мимо останков лагеля, благо, темнота скрывала и их.

И дальше.

А небо наливалось чернотой, тот самый лилово-синий, что бывает у переспевших слив. У бабки Михиной росла одна такая. Сливы вечно были червивыми. Но сладкими настолько, что они, дети, плевали на червяков…

Вспомнилось.

И дом.

И… и все у них получится. Потому что иначе нельзя. Никому.

До границы купола они добрались где-то к полуночи. Миха ощутил эту границу шкурой. Зафыркали, забеспокоились лошади. И Карраго покинул седло.

– Надо же… – произнес он задумчиво. – И меня… ничего.

Он оскалился.

И резко выбросил руки вперед, будто пытаясь толкнуть этот, ставший вдруг плотным, воздух. А тот взял и раскололся. Звон раздался в ушах. Нервный. Злой. Болезненный. А Карраго, заткнув краем бархатного плаща нос, велел:

– Вперед! И быстро!

И сам же совсем уж по-молодецки, взлетел в седло. Свистнул. Щелкнул. И жеребец его сорвался в галоп. А следом за ним и прочие лошади…

– Твою же ж мать… – Миха вцепился в гриву. Вот будет забавно, если он рухнет прямо здесь.

Но нет.

Удержался.

И держался, как ему показалось, целую вечность. На тряской спине. На… он не знал, сколько так ехали. Куда вообще. Только надеялся, что Карраго ли, Винченцо ли, хоть кто-то да знает, если не дорогу, то хотя бы направление.

Но вот лошади перешли на рысь.

Затем и вовсе на шаг. Миха распрямился.

Дорога. Поля. Лес впереди. И Карраго сползает с седла. Он наклоняется, дышит, глубоко и часто. И стало быть, отъехали не так и далеко. Замок… где-то там, позади. Снаружи купол, оказывается, виден, этакой далекой стеной тумана, что поднимается из земли.

– Надо ехать, – Тень не спешивается. – Если и вправду закрыть хотели, то будут приглядывать. Чем раньше с дороги уберемся, тем оно лучше.

Прав.

И Карраго кивает.

– С-сейчас, – его голос шипит. А кровь все еще капает на ткань плаща. Может, потому бархат и красный, что красное на красном не видать? – Я… уже… почти…

Миха оглядывается.

Все на месте.

Барон вот держится рядом с наемником, везущим Ицу. Винченцо прижимает к себе Миару. Сам Миха…

– Луна… почти полная, – Карраго распрямился. – Красивая…

Миха тоже поднял голову.

И вправду красивая. Большая такая, налитая, что спелое яблоко. И звезды россыпью. Крупные, особенно вон та… та, что растет с каждым мгновеньем, а после вовсе распускается где-то там, наверху, огенным цветком.

И рваные лепестки его рождают искры.

А искры сыплются…

И протяжным стоном долетает эхо далекого взрыва.

– Твою ж… – повторяет Миха, чувствуя, что не слышит собственного голоса.

А мир-таки придется спасать.

Ерофей Трофимов
Белая башня

Глава 1

Миха

Туман пришел с востока. И случилось это, если ощущениям верить, незадолго до рассвета. Правда, как им верить-то?

Сперва была ночь.

И зыбкое марево, что горело где-то там, в поднебесье. Причем люди старались делать вид, будто бы не было ничего. Ни небес, которые едва не раскололись, ни марева этого, что переливалось то синью, то зеленью. Ни звезд, которые теперь вспыхивали часто, сгорая в небесном огне.

Миха же то и дело задирал голову, пусть даже рискуя свалиться с коня. Шли, правда, большей частью шагом, особенно когда пришлось с прямой дороги свернуть. Но ему и шага хватит. Одного раза, когда ветка по морде хлестанула, чуть не сверзся. Чудом усидел.

А главное, в лесу неба было почти не видать. И странным образом, людей это успокоило. Как будто они, спрятавшись в этом вот ельнике, надежно защитили себя от всего жуткого, непонятного, что осталось вовне. Люди повеселели и кто-то из наемников даже песню затянул.

Ну а потом пришел туман.

Знакомый уже.

Белесые клочья его запутались в грязной траве. И запахло болотом, но каким-то неправильным, тухлым. А тумана прибавляло. И вот он уже накрыл горбатые корни деревьев, поднялся к ветвям, спускаясь с них тонкими липкими нитями.

– Что за… – барон нервно дернулся, когда такая вдруг поднялась и потянулась к нему.

– Держитесь ближе! – Карраго привстал на стременах. – Ульграх, ты замыкающим. Я спереди. Силы не тратить. Теснее, сучьи дети! Теснее!

Кони заволновались. И даже тот меланхоличного нрава жеребчик, который достался Михе, затряс головой, захрипел.

– Спешиться! – голос Тени доносился откуда-то сбоку. – Лошади ненадежны…

Миха с облегчением сполз с конской спины. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти? Нет уж, случай явно не тот. А туман потихоньку заполонял окружающий мир.

Конь всхрапнул и дернулся было. А потом попятился, прижав уши к голове. Глаза его бешено вращались, а на губах появилась пена.

– Тише ты, – Миха прикинул, что удержать коня сумеет, но… седельные сумки он тоже снял.

И не только он.

А туман становился гуще.

Плотнее.

– Остановка, – Карраго тоже спешился и крутил головой. – Лошадей стреножить…

Еще бы знать, как это делается.

– Бесполезно, – Тень крутил головой и явно слышал… что?

Миха и сам напрягся. У него же слух отменный, но… ничего. Или все-таки? Ветка хрустнула. Под чьею-то ногой? Шелест там, вверху. Птица? Что-то иное?

Вздох.

И ощущение опасности…

– Отпускаем, – решение Карраго принял сразу. – От них и вправду толку… кто хочет уйти верхами или думает, что так спасется, то…

Желающих не нашлось.

– Уздечку сними, – посоветовал Тень, распутывая тонкие ремешки на конской морде. – И подпругу ослабь. Глядишь, свезет к людям выйти.

Где-то там, в глубинах молочной зыби раздался протяжный вой. Не волчий, нет. Волки не способны выть настолько тоскливо. Так, что вдруг появилась вполне себе устойчивое чувство, что все это зря.

Хождения.

Поиски.

Отправиться… куда? Хрен знает, куда. И не понятно чего ради… мир обречен. Ладно остальные, но ведь Миха представляет себе, что такое пояс астероидов.

Метеоритный дождь.

Его мир знал подобные катастрофы, пусть даже в глубокой древности. Но динозавры-то вымерли. И Миха вымрет. Так для чего вот дергаться?

Конь захрипел и дернулся, чтобы подняться на дыбы. И Миха ушел от удара разве что чудом. А жеребчик, упав на все четыре ноги, издал протяжный визг и шарахнулся в сторону.

А потом во мгновенье ока исчез.

В тумане.

Тот лишь колыхнулся.

– Огонь, – Карраго хлопнул руками. – Огонь нужен… живой.

Миха осмотрелся. Проклятье… да что с ним? Ощущение, что в кисель угодил. И мысли такие же, медленные, тягучие. Вроде и понимает, что нужно шевелиться, но сил на это нет никаких.

Кони…

Никто не пытался удержать.

Люди…

Наемник, стоявший рядом, опустился на корточки, согнулся как-то… барон озирается, придерживая невесту. Винченцо укладывает сестру рядом. Тень замер, положив руку на клинок. А у ног его – мальчишка.

Пока еще живой.

– Огонь! – голос Карраго вязнет в тумане.

Огонь.

Нужен.

И шевелиться. Руку поднять… чем дальше, тем сложнее. Нет, так не пойдет! И Дикарь затих, словно его нет. Миха же… он и близко не боец. Он так… так, случайно здесь. Невезучий. Вляпался. И сейчас сдохнет.

От тумана.

От того, кто прячется в тумане.

Шаг.

И еще один. И зубы стиснуть. Может, Миха и не боец, но просто взять и сожрать себя не позволит! На него магия действовать не должна. Он разобрался с очарованием Карраго… ладно, почти разобрался.

Это должно быть того же уровня.

Думай.

Если так… ощутить. Можно. Нужно. Или сдохнет… все сдохнут. Тень вон застыл, вперившись взглядом в рыхлую стену. И только ноздри чуть подрагивают. Что-то…

Вот.

Полог.

И присутствие кого-то… или чего-то… главное, как только Миха сумел его определить, дышать стало легче. И он сумел сделать шаг. Потом другой.

Огонь.

На пустом месте огонь не развести. Дерево нужно. Бумага… бумаги нет. Дерева вокруг хватает. Мох… сыроват. Но пускай. А вот кора отходила клочьями. Михины когти выламывают её, но щепки впиваются в кожу. Неприятно. Но Миха дерет. Крутит. Ветки трещат.

Ломаются.

Миха кое-как сгребает их.

– Давай… вот так, – Карраго перехватывает, спеша уложить. – Огонь нужен… нужен… сейчас…

Искра рождается меж сомкнутых рук, такая крохотная, такая яркая, что глаз отвести невозможно. А потом переползает на собранную Михой гору. Огонь не желает приживаться, скатывается с влажноватой коры, плавит мхи горьким дымом и робко облизывает ветки. А потом те все-таки вспыхивают.

И снова ярко.

А туман отзывается горестным воем.

– Двигаться можешь? – по лбу Карраго катятся капли пота. – Их надо… ближе подтянуть. Кого сможешь.

– Что за…

– Потом. Эта тварь голодна. Так легко не отступит.

Вой не утихал.

Слева. Справа. Ближе. Много ближе, чем мгновенье тому. И печальней. Это уже не вой, а песня, просто на языке, который Миха забыл. Он знал его некогда, но потом все-таки забыл… и теперь, если прислушается, непременно вспомнит.

Узнает.

Поймет.

Нет.

Отряхнуться. Отступить. Едва не споткнуться о мальчишку. Джер сидит, прижимая к себе императрицу мешеков, и чуть раскачивается. Глаза его широко распахнуты, а по щекам катятся слезы.

Крупные такие.

Миха подхватил обоих, благо, дергаться Джер не стал.

– Вот так, смотри на огонь, – Карраго тотчас сдавил голову мальчишки, развернув к костру. – Тень… найди его. Он быстро отойдет.

Но следующим попался Винченцо.

Миару Миха поднял. А вот магу дал пинка, на который тот, правда, отреагировал вяло, с недоумением.

– Вставай! – рявкнул Миха в самое ухо. – А то сожрут!

И снова, до костра – пара шагов, он рядом, а по ощущениям – вечность преодолеть надо. Но стоило Винченцо увидеть огонь, и он нахмурился.

– Что за…

Тень.

Три шага. Все еще сидит. Оскалился. И стоило Михе прикоснуться, как Тень извернулся. В пальцах его мелькнул клинок.

– Т-ты…

– Огонь, – Миха потрогал порез на коже. – Костер. Тут. Рядом. Надо дойти.

– Я…

– Вставай. Держись за меня. Его я возьму.

Мальчишка. И странно, что жив. Весь покрыт какой-то дрянью, что просачивается сквозь бинты. Но жив. И дышит громко, сипло. А что без сознания, так это хорошо.

– Сам. Пусти, – Тень дергает плечом. – Веди. Извини. Дурит… я… соображу.

Он двигается медленно и как-то рывками, словно перетаскивая себя с одного места на другое. А у огня замирает и выдыхает, долго, тяжко.

Винченцо уже на ногах. Он отступил на три шага и опустился на корточки, чтобы пальцем протянуть по земле линию.

А Карраго подбрасывает в огонь остатки веток. И ведь пламя само по себе не яркое, но его присутствия достаточно, чтобы прийти в себя.

Надо…

Вернуться.

За людьми.

Одного наемника Миха находит в двух шагах от костра. Тот стоит, переступая с ноги на ногу, и на лице его застывает выражение крайней решительности.

Миху он встречает ударом клинка.

Пытается.

Но снова рука его двигается так медленно, что Миха без труда её перехватывает. Вялые пальцы наемника сами разжимаются, и меч падает во мхи.

– Идем, – Миха рывком сдергивает человека. Но тот снова начинает топтаться на месте.

Конечно.

Ему кажется, что он идет. И будет идти. На месте. Пока не упадет от усталости. Или гнета твари, которая подобралась ближе. Теперь Миха чувствовал её куда яснее.

– Закрой глаза, – приказал он наемнику, и тот подчинился. А Миха просто ударил по колену и, поднырнув под покачнувшуюся тушу, взвалил её на плечи.

Два шага.

Огонь.

И тихий мат.

– Не наступи! Я еще не закрепил! – Винченцо тянут свой рисунок, правда, что именно он вывел на земле, не разобрать. Михе и не надо. Он оборачивается.

Туман плотный.

Он подбирается к огню, тянет лапы, но натыкается на черту, что вывел Винченцо. И останавливается. Не потому, что не способен пересечь. Просто… останавливается.

А вот второго наемника не видать.

И упырь куда-то подевался вместе со своей тварью. Правда, их не жаль, а наемника… Миха крутил головой, пытаясь сообразить, где тот должен был быть.

– Бесполезно, – Тень дернул шеей. – Веток надо наломать.

Да.

Точно.

Только туман добрался и до деревьев. Они казались такими близкими, но Миха чуял, что, стоит сделать шаг, и он окажется там, за чертой, откуда не выйдет вернуться.

– Нет, – он и Тень удержал. – Что бы там ни было, оно здесь.

А Винченцо замкнул-таки круг, точнее соединил с линией, нарисованной Карраго.

– Дерьмо. Если огонь погаснет, оно нас сожрет, – Тень потряс головой. – До сих пор.

– Там человек…

– Был человек, – Тень сунул палец в ухо. – Мастер, что это за…

– Сам хотел бы знать, – Карраго опустился на колени у костра. – Но оно не любит огня.

Именно.

Не любит.

Не любовь – это еще не страх. А граница…

– И магический тут не поможет. Он мог быть первоисточником, но вот дальше… живой и только живой. К сожалению, сил у меня немного… да и тянет оно. Хватит, чтобы в границу вложиться. И держать. Сколько… сколько – не знаю.

Веток не так много. И коры пару кусков. А ведь времени-то прошло всего-ничего, хотя самому Михе показалось, что вечность минула.

Показалось.

Карраго пытается ограничить костер.

– Этот туман той же природы, что и тогда… – Винченцо медленно передвигается вдоль линии, что-то дорисовывая.

Вот только хватит ли рисунка, чтобы остановить тварь, когда огонь погаснет?

– Когда? – уточнил Карраго.

Он не рисовал.

Стоял, сложив руки на груди, пялясь в белесую муть. А та полнилась тенями. Они кружили, впрочем, не приближаясь, не позволяя себя рассмотреть.

– Когда мы выехали встречать… господина барона. Тогда мне сказали, что туманы здесь случаются часто. Но тот… был неприятен. Сырая сила. И при осаде тоже повторялось, главное, что сейчас я тоже ощущаю лишь сырую силу. И ничего живого.

– Живым оно быть и не обязано, – Карраго аккуратно доложил ветку. – Сколько тот туман держался?

– Не знаю… как-то… час или два.

– По-разному, – подал голос мальчишка. – Иногда они и несколько дней висеть могут. Я слышал.

Несколько дней они не продержаться.

– Будем… верить в лучшее, – как-то не слишком уверенно произнес Карраго.

– А нельзя там помагичить чего? – Миха огляделся.

Туман подобрался к самой границе. Он был настолько плотным, что казалось, мир за чертой вовсе прекратил свое существование. И главное, в белизне этой виделась неоднородность. Словно белые хлопья снега кружатся в белой же мути. И главное, что реально похолодало.

– Боюсь, нет… – Карраго покачал головой и добавил, словно извиняясь. – Оно и так силы норовит потянуть, а выплеснешь, так и вовсе выпьет до дна.

Вот тебе и сильномогучий маг.

Толку-то от них.

– Огненная стена? Он мне показывал?

– Да, возможно… когда тут найдется кто-то, у кого хватит сил сотворить огненную стену. В нынешних условиях, когда каждую каплю силы выдавливать приходится, – Карраго не скрывал раздражения.

– А… – Миха указал на рисунок. – Оно как?

– В том и дело, что здесь силы как таковой и нет. Ритуалистика и начертательная магия тем и хороша, что сила замкнута внутри контура, и пока контур целостен, она будет его поддерживать. В данном случае имеем пример простейшего защитного круга, элементарные подобия которого используют те же крестьяне для защиты от мелкой нежити.

Местную нежить вряд ли можно было назвать мелкой.

– Дерево заканчивается, – Тень озвучил очевидное.

– Значит, будем жечь не дерево.

– И это весь план? – Миха обернулся. Не отпускало чувство, что там, в тумане, кто-то да прячется. Кто-то такой, которому эти вот линии на земле и не преграда вовсе.

– Можно еще помолиться, – Карраго копался в сумке. – Говорят, иногда помогает…

Туман отозвался многоголосым хохотом.

Хорошая шутка.

Определенно.