Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Соавторы: Екатерина Лесина,Алексей Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 152 (всего у книги 350 страниц)

Глава 25

Глава 25

Миха

Серебряное пятно в предзакатных лучах стало ярким настолько, что теперь его могли видеть не только маги.

– Полагаю, эволюция нежити в закрытом локусе пошла по иному пути, нежели вне его, – глубокомысленно заметил Карраго и опустил палку. К палке была привязана длинная нить с куском сушеного свиного мяса. – И что интересно, здесь явно идет упор на создание гибкой структуры, не имеющей четкого материального воплощения.

Мясо коснулось воды, и по серебряной глади прошла рябь. Пятно двинулось, и на конце импровизированного удилища образовался плотный круглый шар. Как капля ртути.

– А как его убить-то? – барон, который уже запустил в пятно десяток камней и две палки, на том успокоившись, был настроен весьма практично. – Ему ж голову не отрубишь.

– И сердце не пронзишь, – Карраго поднял шарик чуть выше. – И шкуру не снимешь. Более того, полагаю, что даже отделив какую-то часть этого существа мы добьемся лишь того, что временно существ будет два.

– Колония, – не выдержал Миха.

Шарик медленно поднимался над водой и с него стекали тончайшие нити.

– Чья?

– Ничья. Это у микроорганизмов бывает. Они вместе растут. Одной колонией. Бывает, что объединяются колонии вместе под плотными оболочками. У пчел вот тоже колония. И у муравьев. Но более структурированная. А здесь…

– Пожалуй, соглашусь, – Карраго вновь опустил рукоять, и шарик соединился с пятном, чтобы растечься по его поверхности. – Эта структура с одной стороны весьма стабильна. С другой – изменчива.

– Так убить-то как?

– Сложно сказать… – Карраго надоело развлечение, и он сунул удилище Тени. Тот передал сыну, который явно не слишком жаждал сводить знакомство с престранной тварью. – Возможно…

– Рыба в реке есть, – заметил Тень.

Да, рыба была. Вон, аккурат медленно доходила до готовности на углях.

– И зверюга пить может…

– Может, – согласился Карраго. – Но рыба – естественный обитатель. Подозреваю, что они с… созданием давно сосуществуют. Возможно, рыба ему не интересна. Энергии в ней, как таковой мало…

– Реагирует оно медленно, – Миха подбросил на ладони камушек, но дразнить и без того взволнованную нежить не стал. – У него нервной системы нет. Как и мозга.

– То есть, он тупой? – уточнил барон.

– Скажем так… избытка интеллекта ждать не след. Но вот тебя он сожрать сумеет, – Карраго отступил от берега. – Есть два варианта… мы можем попробовать пересечь реку. По одиночке. И весьма быстро. Желательно, в разных местах. Она не выглядит широкой, а вот что там со дном – сказать сложно. Может получиться так, что будут сюрпризы…

Будут.

Миха шкурой вот чуял, что будут.

– Можно создать полновесную иллюзию, – предложил Винченцо, переворачивая прутиком рыбешек. К слову, те были довольно зубастыми, что тоже навевало не самые приятные мысли. – Заложить параметры веса и размера.

– Температуры, – подсказала Миара. – Что? У рыб холодная кровь. У нас – теплая. Это вполне может быть определяющим моментом.

Миха с ней согласился. И добавил.

– Силу можно заложить?

– Тогда две иллюзии, – Карраго потер руки. – Для чистоты эксперимента… скажем…

Он оказался рядом с Михой и снял что-то с его плеча.

– Надеюсь, не против?

Возражать было бессмысленно. Пара взмахов руки и рядом с Михой встал… да, если так, то выглядит он весьма себе бомжевато. Грязная потрепанная одежда. Грязные же волосы, которые чуть отросли и Миха теперь стягивал их, отросших, шнурком. Щетина какая-то на впавших щеках.

И морда лица разбойная.

– Вот так… а теперь…

Иллюзия направилась к воде, правда, не с песчаной косы, что было бы логично и удобно, а в стороне от нее. Призрачный Миха выглядел столь натурально, что от этого было, мягко говоря, не по себе.

Рогоз трясся.

Трещал и ломался.

– А это… нормально, что он такой настоящий? – поинтересовался Миха шепотом.

– Карраго не зря считают одним из сильнейших, – ответил Тень. – Такое мало кто повторить может.

– Такое точно никто не повторит, – Карраго обладал отличным слухом и изрядным самомнением. – Это личная разработка…

Миха вступил в воду.

Сделал шаг.

И второй.

– На самом деле мы имеем дело с классической техникой Изгаша, опирающейся на свойства воздуха, в частности, на возможность изменения плотности его…

Дальше Миха слушал слабо. Может, Карраго и гениален, но Миха и в давние времена своего спокойного существования на лекциях нет-нет да задремывал.

–…в итоге получается внешняя оболочка заданного объема и формы, в которую уже…

Вода хлюпала под ногами призрачного Михи. А он все дальше и дальше уходил от берега.

–…а фигура, обладающая плотностью и объемом, будет вести себя согласно законам мироздания…

И все-таки Миха пропустил момент, когда фигура покачнулась и замерла.

Замолчал Карраго.

И прищурился, вглядываясь в воду.

– Еще одно… – Винченцо рыбу с углей убрал. – Поднимается…

Шаг.

А глубина уже приличная, по грудь. И потому тончайшие нити, которые лежат на поверхности воды, кажутся чьими-то седыми волосами.

Еще шаг.

Они завиваются.

Поднимаются. Обнимают, оплетают…

– Давление приличное… и тянет, – Карраго дернул головой. – Все.

Призрачный Миха просто исчез, а спустя мгновенье из места, на котором он стоял, вырвался пучок серебристых нитей. Затем забурлила вода, окрасилась серебром.

И спустя минуту все стихло.

– Итак… тварь эта не только у берега, – Карраго глядел на воду, которая медленно теряла серебристый отлив. Нити растворялись в ней одна за другой.

– Возможно, она вовсе как грибница, – предположил Винченцо. – Тянется по всему дну, наверх выпуская эти вот пятна. Вроде ловчих щупалец. Или сигнальных. Сигнал, конечно, идет с опозданием.

– А если бежать? – предположил барон.

– Попробовать можно…

– Нет, – Карраго покачал головой. – Я… слишком увлекся, кажется. Еще ночь впереди. Так что все эксперименты – уже завтра.

– Не думаю, что получится, – Винченцо вернулся к костру. – Он и до середины не дошел. Глубина приличная, как показал опыт. А дальше может быть и того хуже. Топкое дно. Ямы… слишком опасно. Проще поверху мост поставить. Твоя зверюга сможет протащить веревку на тот берег?

Этот вопрос он задал Ице.

И та, чуть подумав, кивнула.

– Веревки осталось всего ничего, – уточнила Миара. – Может и не хватить.

– Будем связывать, чтобы хватило. Даже не веревка нужна. Нитей хватит…

– Щупальца поднимаются высоко, – Миха поглядел на воду.

Тварь, что пролегла… почему бы и нет. Грибница ведь под землей тянется не на километры – на сотни, даже на тысячи их. А тварь здесь давно. Настолько, что сроднилась с рекой.

– Эй, – Тень повернулся к лесу. – Ирграм. А ты её сожрать не хочешь?

– Я не настолько голоден, – донеслось из-за кустов. – И она большая.

– Мост, – Винченцо явно не собирался отступать от идеи. – Нам нужен мост. Или плот. Впрочем, плот потревожит воду. И как знать, не почует ли она нас над ним. Мост надежнее… я поставлю заслон…

– Погоди, – Карраго просто поднял очередную ветку и подошел к воде. Он не стал теперь тыкать веткой в воду, но поднял на высоту своей груди. А потом что-то сделал с этой веткой.

Серебряные щупальца вырвались из глади, спеша оплести, обвить деревяшку, практически выдергивая её из рук.

– Мост будет также пахнуть силой. Оно, чем бы оно ни было, сожрет этот мост раньше, чем ты его построишь, – заключил Карраго. – Все-таки я предлагаю старый добрый способ.

– Это какой же? – Михе не то, чтобы было любопытно, скорее уж милая тихая речушка под боком напрягала изрядно.

– Сжечь. Поверьте старому магу. Нет той нечисти, которая бы плохо горела. Особенно, если использовать алхимический огонь.

И улыбка у него была такая… предвкушающая.

Даже жутко сделалось.

– Завтра, – сказал Миха, глянув на небеса, которые уже потемнели. – Попробуем все завтра…

Что сказать.

Фляга в руках магистра от магии не казалась чем-то грозным, пусть даже держал её Карраго очень аккуратно. А Винченцо отступил на всякий случай. И главное, когда остальным посоветовал убраться за спину его, желающих возражать не нашлось.

Щит он поставил.

Карраго же осторожно снял крышку.

Пахло…

Почему-то сосновыми иглами. Карраго встал на четвереньки и пополз к реке, держа флягу в левой руке. Правой он весьма бодро что-то чертил, успевая заполнить канавки в песке желтоватой жижей алхимического огня. А потом, добравшись до самой воды, которая поутру выглядела отвратительно мирной, просто положил флягу в эту самую воду. А потом поднялся и резво отбежал.

– Давай…

Искра, родившаяся в пальцах Винченцо, упала на жижу, и та полыхнула да так, что жар Миха и сквозь щит почувствовал.

Огненная змейка скользнула к воде.

Коснулась воды.

И в следующий миг Миха отшатнулся, оттаскивая от края щита детишек, которых вид огненной стены вовсе даже не испугал. Рыжее пламя взвилось до самых небес. Вскипела и испарилась вода. Пар этот растянулся в стороны.

Следом раздался истошный вой.

Визг.

Звук ломающегося стекла.

Вздрогнула земля. Сами берега словно осели.

– А оно здоровое, – заметил Карраго, стряхивая руки. – Щит держи, олух…

– Я держу!

– Крепче держи.

Пламя горело.

И горело.

Пар, которым затянуло щит, развеивался, оставляя сизую дымку. Воняло паленым. И главное, запах такой, муторный, химический.

– И долго нам тут стоять-то? – уточнил барон.

– Пока не прогорит, потом надо подождать, пока земля остынет, – Карраго потер руки.

– Но тогда ж опять все водой зальет!

– Всенепременно.

– А смысл?

– Смысл… вода будет водой. Очень грязной, даже я бы сказал, что не столько водой, сколько темной жижей, поскольку дно будет покрыто пеплом и спекшейся землей. В это жиже рыбам будет весьма неуютно. Да и твари, сколь бы велика она ни была, понадобится время восстановить силы. А потому, если все налюбовались, предлагаю подняться чуть выше.

– Зачем? – уточнил барон.

И Карраго вздохнул, воздел очи к небесам, но все-таки ответил.

– Воняет здесь. Зверски.

Огонь догорел ближе к вечеру. И да, вони не стало меньше, скорее наоборот, она усилилась, сделалась ядреней и обрела новые ноты. Теперь к химозному смраду добавились легкие оттенки тухлятины.

В общем, даже смена места не слишком помогла.

– А если оно все равно восстановится? – барон то и дело выбирался из пролеска к реке, которая медленно заполнялась водой. Выгоревшее русло дышало жаром, и потому над рекой весьма скоро снова поднялся туман. Или пар.

Или что-то еще, влажное, вонючее и тяжелое. Правда, это марево висело над водой, слегка цепляясь за останки сгоревших камышей. Вода же мешалась с пеплом и землей, превращаясь в черную жижу.

– Тогда мы повторим все еще раз.

– А если…

– И еще раз.

– А если все равно? – барону явно не терпелось поближе подобраться.

– Тогда мы объединим усилия и попробуем использовать силу.

– А… почему вы сразу? – Джеру явно не терпелось посмотреть на этакое диво.

– Потому что есть такое правило, если можно обойтись без силы, то стоит обойтись без нее, – ответил Винченцо. – Сила тратится легко. И если войдет в привычку использовать её по поводу и без, то однажды её не хватит, когда она будет действительно нужна.

– Ага… – Джер все же приблизился к краю щита и ткнул в него пальцем. – Там же уже не горячо…

Щит убрали.

И Миха сам вышел за границу.

Там воняло еще ядреней. И кажется, запах добивал не только его. Карраго помахал перед носом ладонью, потом чихнул и скривился. Винченцо поморщился, а вот Миара закрыла глаза.

– Хорошо… что-то есть в нем такое, успокаивающее…

Что именно её могло успокоить в этой вони, Миха решил не уточнять, но направился к берегу.

уточнять, но направился к берегу.

Глава 26

Глава 26

Ирграм

Вопль твари, сотрясший воздух, заставил его вжаться в землю. этот крик, слышимый, правда, где-то на грани восприятия, выворачивал разум. И тело отзывалось мелкой дрожью. Ирграм сдавил голову руками, испытывая одно, почти непреодолимое чувство – броситься.

Туда, где поднималась стена грязного огня.

Где заворачивались вокруг клубы пара. Где плавилась земля и с нею – все-то живое, что в земле этой было. И тварь, она тоже была живой.

А теперь умирала.

Ирграм заставил себя лежать. Он уткнулся лицом во влажный мох, он закопался бы в него вовсе, спрятавшись там, в спасительном переплетении корней. По руке пробежала мокрица. И прикосновение её заставило вздрогнуть.

А потом тварь в реке издохла.

Или просто замолчала.

Ирграм не сразу решился подняться. Он еще долго, как ему показалось, лежал, мелко дрожа, пытаясь успокоить растревоженный разум. И потом, приподнявшись на локтях, втянул воздух.

Пахло гарью.

Дымом.

Сгоревшим деревом. Гнилью и плесенью. И еще волосом.

Он потряс головой и заставил себя подняться. Тело все еще сотрясала дрожь, приступами, и приступы эти отзывались судорогой в пальцах.

– А я ведь… – почему-то показалось очень важным заговорить, словно бы речь, собственный голос, могли избавить Ирграма от слабости. – Почти уверился… что неуязвим. Будет мне урок.

Рытвенник, лежавший рядом, глядел с недоумением.

– Ты… не слышал?

Слышал.

Но… то ли, что слышал Ирграм? Или на него голос твари не оказывал такого уж влияния? А если так, о чем это говорит? Думать было сложно, и Ирграм поднялся, опираясь на древесный ствол. Смахнул с шеи то ли жука, то ли паука, и огляделся.

Река еще горела, пусть и не сплошным потоком, но редкими пятнами. Алхимическая дрянь оказалась неплохого качества.

Маги…

Тоже не издохли. Вон, щит виден. Дым его огибает. Подойти? Нет, мысль Ирграму категорически не понравилась. Маги… маги увидят, в каком он состоянии. Пусть и не поймут всего, но зачем выказывать свою слабость? Нет уж…

Ирграм какое-то время наблюдал за рекой.

После за магами, все же снявшими щит.

За тем, как подошли они к берегу, насколько это вовсе было возможно. Наверняка, сегодня не полезут дальше. Алхимический огонь – еще та дрянь, с него станется смешаться с илом, и там-то, на дне, тлеть. Помнится, одно время так и использовали, наливали в сточные ямы или отстойники, а потом поджигали. И если лить немного, то смесь горела долго, жарко…

Нет, сегодня точно не сунутся.

Завтра?

Наверняка.

И не по дну пойдут. Оно будет заполняться водой, из родников ли, что прячутся в тех он темных яминах, да и выше по течению река вполне себе жива. Вон, уже и поползли тонкие ручейки, поднимая грязь да пепел.

Ирграм потряс головой и двинулся вдоль берега.

Не то, чтобы ему было нужно, берег в обе стороны он уже успел осмотреть, но оставаться на старом месте, смотреть на черную проплешину было вовсе невыносимо. Слишком уж напоминала она о твари.

Крике её.

И ужасе, который остался где-то там, в глубине души. Если, конечно, у Ирграма еще была душа.

Чем дальше, тем выше поднимался берег, да и лес подбирался вплотную, порой выстраивая вовсе непроходимую щетку из тонких гладких стволов железного дерева. Пахло здесь уже не гарью, но землей, волглой лесной подстилкой и зверьем, которое водилось во множестве.

Ирграм даже поймал зайца.

Просто, чтобы… хрустнувшая в пальцах шея слегка успокоила. Зайца он есть не стал, кинул тушку рытвеннику, который только тявкнул, благодарность выражая.

Еще пару зайцев Ирграм прихватил. Мясо у магов закончилось, кроме того, высушенного, но память подсказывала, что вкус у него будет не самым приятным. Так что не откажутся.

А он заодно послушает, что они там себе придумали.

Люди, устроившись чуть дальше от берега, разложили костер – вид огня немного нервировал, напоминая о той стене, что выросла над рекою, но Ирграм заставил себя улыбнуться. Потом подумал, что улыбка его может быть истолкована не совсем верно. И просто шагнул в круг.

– Вот, – сказал он, поднимая тушки, которые всучил мальчишке-наемнику. – Мясо.

– Весьма… любезно с вашей стороны, – Миара сидела у костра и переплетала волосы. – Я рыбу не слишком жалую. У местной еще запах такой, своеобразный.

Над костром висел котелок, в нем что-то булькало, источая тот характерный запах, что свойственен рыбной похлебке.

– Между прочим, рыба весьма полезна, – Карраго тоже сидел, скрестивши ноги, и ковырялся щепкой в зубах. – К слову, как самочувствие? Выглядите вы весьма… своеобразно.

– Мы все выглядим своеобразно, – отозвался Винченцо. Он полулежал, вытянув ноги, и наблюдал за рекой.

– Тварь кричала, – Ирграм опустился на корточки. – А где…

– Мелкая стерва пожелала погулять, прихватив с собой зверюгу и жениха. А Дикарь отправился следом… – пояснила Миара. – Они тут рядом.

– Следилку накинула? – Винченцо повернулся к сестре.

– На мальчишку. На этой не держатся, как и на нашем дорогом друге. Ирграм, был всплеск силы, но крика я не слышала.

– Возможно, имеет место разница восприятия. То, что мы ощущаем, как колебания силы для него имеют иную природу, звука, – предположил Карраго.

– Пожалуй, – Миара бросила косу. – В иное время я бы тебя вскрыла… или хотя бы пару опытов провела.

Ирграм оскалился.

– Вот умеешь ты, дорогая, людей к себе располагать.

– Он это и без меня знает, – пожала плечами магичка. – А лицемерие… боги видят, я от него устала. Не стоит опасаться. Сейчас ты слишком нужен. И полезен. Вон… зайцев носишь. А зайчатина всяко лучше рыбы. Что ты еще слышишь?

Промолчать?

Ирграм задумался…

– Тварь. Тварей. Разных. Зверье – одно, нежить – другое…

– Я бы не стал относить их к нежити. Точнее существующая классификация явно не отражает всех нюансов… – Карраго выплюнул щепку, но та повисла на подбородке, и он с раздражением её стряхнул.

– Тебе действительно охота сейчас говорить о проблемах классификации нежити? – уточнил Винченцо.

– На самом деле мне без разницы, о чем говорить, – Карраго дотянулся до котла и помешал похлебку, чуть принюхался. – Перец есть?

– Уже сыпали.

– Мало.

– Хочешь сказать, что я не умею готовить? – возмутилась Миара.

– Видишь, дорогая, мы еще не поженились, а ты уже ворчишь… принюхайся сама.

– Перца мало. И соли мало. И всего мало.

– Дикий чеснок есть, – Ирграму было странно видеть их… такими? Пожалуй, что. Грязными. И слишком уж походящими на обыкновенных людей. Этак, не зная, и спутать можно. – Недалеко. Принести?

– Будь любезен, – Карраго снова зачерпнул варева. – И если найдется еще что-нибудь… тут папоротник рос. Молодые побеги папоротника имеют отличный вкус. И да, я не откажусь помочь… размять ноги.

Великий Карраго желает лично выкопать пару головок дикого чеснока?

Ирграм хмыкнул.

Про себя.

Но кивнуть кивнул. Чеснок и вправду рос недалеко.

– О! И душица… на берегу стоило бы поискать мяту. А это дикая морковь… отлично! Просто отлично! Вы не окажете мне любезность? – Карраго попытался выдернуть морковь. – Кстати, она и вправду куда ароматнее обыкновенной, но есть один недостаток. Как-то моему повару случилось перепутать морковь и вех ядовитый. Весьма похожи, да…

– И кто отравился?

– Какая-то девица, которую подобрал мой внук…

– Горе какое, – когти Ирграма в землю входили легко. И корень моркови подцепили. Дикая и вправду неплохо пахла, правда была мелкою, такую только ради запаха копать.

– Да, да… повар был хорошим. Пришлось казнить… хотя все одно он не поверил.

– Кто?

– Внук. Стал обвинять… напасть попытался. Пришлось…

– Чего вы хотите? На самом деле? – Ирграм нисколько не сомневался, что эта вот история с морковью да вехом имело место. И что случилась она не на пустом месте. И дело даже не в девице, она – скорее уж повод убрать слишком возвысившегося родственника.

Но…

Зачем это рассказывать Ирграму?

– Вечной жизни. Вечного здоровья. Счастья… что там еще хотят люди?

– А от меня?

– От вас… понять, пожалуй, как вы стали тем, кем стали. У вас отличная регенерация. Да и в целом выглядите вы, пусть и своеобразно, но… чувствуете себя много лучше нас.

– Хотите попробовать?

– Скажем так, – Карраго сорвал пару былинок. – Это сизая душица, довольно редкая травка и бесполезная, за исключением, пожалуй, запаха… аромат она имеет отличный. То, что нужно, чтобы заставить нашу капризную девочку есть суп.

– Вас волнует, что она останется голодной?

– Нисколько. Но почему бы и не поиграть? Люди все время играют. В заботу друг о друге. В приличия. В любовь… в ненависть и вражду тоже. Еще в старость и немощность.

И долгий взгляд.

С насмешкой.

Мол, поймешь ли вопрос? Ирграм понял. Он, может, никогда не отличался силой и талантом, но и тупым не был.

– Мне вырезали сердце. А потом вернули…

– Та юная леди? Я слышал…

– Нет. Жрец мешеков. Кстати, вы с ним чем-то похожи… жуткие существа.

– Мы? Вы себя-то видели?

Ирграм пожал плечами.

– Хотя да… кажется, понимаю. Когда постоянно имеешь дело с чьей-то смертью, это накладывает отпечаток. Что вы чувствовали?

Послать его? Карраго отступит. Он никогда не идет напролом, предпочитая обходные пути. Обиду затаит? А не плевать ли на нее?

С другой стороны…

– Больно было. И страшно. Еще я умер. Это неприятно. Потом ожил. Это тоже неприятно. Мне казалось, я просто избавился от клятв, а потом… потом что-то пошло не так. Я начал меняться, – он расправил руку, которая походила на человеческую, но весьма отдаленно. И дело даже не в серой плотной коже, скорее в том, что кожа эта была гладка, как камень.

Ни морщин.

Ни линий. Даже пальцы и те лишились узоров своих. И кости стали тоньше, но явно крепче. Ногтевые пластины потемнели и вытянулись. И это уже не ногти – когти.

Весьма острые.

В остальном Ирграм тоже переменился, но как-то раньше не воспринимал это столь остро. Столь…

– Что ж… мне такой способ, пожалуй, не подходит. Очень как-то ненадежно звучит. Умереть. Воскреснуть, – Карраго протянул руку. – Позволите? Больно не будет. Обещаю.

– Пару экспериментов?

– Как сказала бы одна юная дева, не удержался бы… да, пожалуй, там, в Городе, я бы вас изучил. И вряд ли бы вам пришелся по вкусу процесс… но мы здесь.

Сила Карраго тяжелая.

Неприятная.

Она обволакивает кожу, просачиваясь внутрь, медленно и тяжело, причем судя по ощущениям, Карраго эту силу проталкивает. И ему нелегко. Вон, на лбу проступил пот. И выражение лица такое, упрямое. Сила пробивается.

Сила вызывает зуд.

И еще желание потянуть её на себя.

– Это… лишь анализ… обычный… хотя никогда прежде не давался он мне так тяжко… вы воспринимаетесь двояко. И мертвым. И живым. Не уверен, что это хорошо. Не могу сказать, что плохо… третье состояние.

Сила медленно растекается.

Теперь Ирграм чувствует её в крови или что там кровь ему заменяет. Сила ползет по ней, медленная, как эта кровь. И тягучая.

А Карраго и дышит-то с трудом.

Из горла его вырывается сип. А вот Ирграм… Иргам тоже видит. Не так, как прежде, когда он был магом, но все одно ясно.

Черные пятнышки изнутри.

Одни облепили сердце.

Вытянулись вдоль сосудов.

Собрались в груди, под сердцем.

Бляшки виднелись в животе.

На горле.

В руках.

В голове тоже, но пока редкие. Они разъедали… нет, пожалуй, не плоть. Силу. Она и шла-то неровным потоком, да и мутная сама, пусть пока муть едва ощущалась. Ирграм не удержался и потянул её к себе. Осторожно так…

Муть всколыхнулась.

Закружилась.

И Карраго замер.

– Что…

Поток силы устремился к Ирграму. Сквозь него. Через кровь, эту кровь наполняя и заставляя бежать быстрее. Он сглотнул кисловатую слюну.

– Что ты… – Карраго попытался отпрянуть, но такие тонкие нечеловеческие пальцы Ирграма крепко обхватили запястье. И притянули ослабевшего мага к себе.

– Тише, – произнес Ирграм мягко, укладывая тело на мох. И сам опустился рядом. – Тише…

Он закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Прямо как учили. Вот сила, прозрачный легкий поток, который все же неприятен. А вот крупицы тьмы, даже не крупицы – хлопья, которые летят в этом потоке, чтобы приклеиться… к крови Ирграма?

Его силе?

Сути.

Он облизнул клыки. И потянул больше. Правда, подумав, взял мага за вторую руку, замыкая круг.

Поток силы Ирграм направил. Ввысь, к сердцу, потом через легочное древо и в хитросплетения кровеносных сосудов, позволяя ей дробиться по древу капилляр. А потом, собрав, связав нити потоков воедино, Ирграм отправил силу по нисходящей линии обратно к магу.

Эксперимент? Пусть будет эксперимент.

И даже с участием Ирграма.

Все, как хотел Карраго.