Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Глава 9

Неужели так и закончатся мои дни? А ведь я только-только начал жить…

Вот такие мысли промелькнули у меня в голове за то мгновение, пока со скоростью «Сапсана» ко мне приближалась бронзовая смерть.

Хоп!

Пусть в башке носятся крылатые дурные мысли-кони, а вот тело сработало на отлично. Пальцы перехватили бронзовую головку в десяти сантиметрах от лица. Схватил точно – как раз за утолщением маленького черепа. Мою руку тут же обвило мускулистое тело, но это не удав, чтобы ломать кости своими кольцами.

– Какой очаровательный червяк! – проговорил я насмешливо. – Вижу, что ласкаться бросился. Ух ты мой маленький, ух ты же мой хорошенький. На письку мою похож, только без зубов.

– Фу, какая пошлятина, – фыркнула Шизуки. – Я даже представить себе такое не могу…

– Показать? – тут же среагировал я. – Пусть все окружающие сдохнут от зависти.

– Перестань, – сурово сказал Норобу и взглянул на главу деревни, который оглаживал свои длинные усы-сосульки. – Господин Кабунага, это ваш подарок?

– Можете забрать себе, у меня ещё парочка тайпанов найдется, – с легкой улыбкой поклонился глава деревни. – А это… Я не мог не попытаться убить вашего ученика. Всё-таки традиции, обычаи… Мы должны им следовать. Я попытался, попытка не удалась. Теперь ваш ученик имеет послабление в глазах моего клана и может спокойно заняться своими делами. Тремя делами.

– И тут бюрократия? – спросил я. – Подписи, закорючки, прошения и поправки. Благодарю вас за подарок, Кабунага-сан, но вряд ли я могу себе такое позволить.

Я взглянул в холодные глаза змеи. Увидел собственное маленькое отражение. Змея словно почувствовала, что сейчас произойдет и захлестала хвостом. Она пыталась вывернуться, ускользнуть, но от меня не так просто отделаться. Я сдавил пальцами основание черепа, сдавил так, словно в руке был грецкий орех.

Сэнсэй в качестве обучения как-то купил нам с Киоси целый мешок этих орехов. Понятно, что покупал он не на свои, а то бы взял мелкие и твердые. Но нет, он взял десять тысяч иен у меня и заставил Ленивого Тигра привезти с рынка мешок от торговца-китайца Ли Пиня. В таких мешках в моём мире перевозили картошку, а тут грецкие орехи, круглые, плотные, величиной со сливу.

Норобу показал, как он ловко умеет щелкать орехи пальцами, сдавливая их бугристые скорлупки, напоминающие мозговые извилины. Апофеозом его представления стало сдавливание между большим пальцем и мизинцем. Тогда орех щелкнул так громко, что Киоси невольно посмотрел на небо – нет ли там где туч? Откуда же взяться грому?

После демонстрации было предложено заниматься подобным и нам. Мы с Киоси, как два послушных ученика уселись в позу лотоса, усадили рядом Ленивого Тигра и Малыша Джо, после чего принялись тужиться и стараться повторить то, что показал сэнсэй.

Не с первого раза, но у меня получилось сломать твердую скорлупу. В тот день я разломал пять орехов, а ребята ни одного. Если вы думаете, что это так просто, то попробуйте сами. И не по два в ладони, а один, зажав между пальцами. Это было упражнение на развитие силы пальцев. К концу дня пальцы ломило неимоверно. Ломило так, что даже палочки-хаси вываливались во время ужина. Сэнсэй тогда ещё прикрикнул, чтобы мы ели именно палочками, а не то будем есть как собаки из миски.

На следующий день я сломал уже десять орехов, а Киоси два. Ленивый Тигр и Малыш Джо сделали по одному. Несмотря на боль, пальцы крепли, развивались, становились жестче и сильнее. К концу недели мешок подошел к концу, а у меня во рту появилось постоянное ощущение запаха грецких орехов. Второй мешок мы расщелкали в течение дня. Больше нам орехов сэнсэй не покупал, заменив их щелканье отжиманием на пальцах.

Вот сейчас и пригодилось то самое умение для демонстрации смерти ползучего гада. Головка змеи щелкнула в пальцах скорлупкой моего самого первого ореха – глухо, с влажным треском. Хвост забил по рукам, по груди, но через несколько секунд обмяк, и душа смертельно опасной твари помчалась в свой змеиный ад рассказывать про незавидную участь. Я отбросил обвисшее тело прочь. Оно куском грязной веревки бронзового цвета шлепнулось в изумрудный ковер травы.

– Впечатляет, – кивнул глава деревни. – Жизнь вы научились забирать легко. Думаю, что для вас не составит труда сделать то же самое с тремя врагами клана Кода-рю. Приятно было познакомиться. Прощайте!

Старик развернулся и ушел в глубину своей пещеры, растворившись в тени сразу же, как только вступил под её защитное крыло. Каменная гряда снова заняла своё место, приняв вид природного образования. Остальные шесть человек остались на своих местах. Они не сводили с нас ни глаз, ни оружия.

Я помахал им в ответ рукой. Заметил, что у одного из наблюдателей выделяются две выпуклости и это мне понравилось. Выходит, что не только грозные мужчины могут скрываться за масками с двумя прорезями для глаз. Я подмигнул той самой фигуре, а в глубине души понадеялся, что это не мужик с перекачанными сиськами.

– Ну что, мы можем уходить? – спросил я сэнсэя.

– А у тебя есть ещё какие-то идеи по этому поводу? Ну да, у главы деревни осталось же ещё парочка тайпанов, так что можешь задержаться, змееубийца, – хмыкнула Шизуки.

Сэнсэй молча поклонился стоящим в напряжении ниндзя и повернулся в сторону машины. Я тоже сделал вежливый поклон на всякий случай. Вдруг мы с ними снова встретимся? Нужно быть вежливым по отношению к противнику до тех пор, пока не захочешь вывести его из себя.

Обратный путь прошел без заминок и происшествий. Новых ловушек не было, а старые мы обезвредили. Не сказать, что мы шли, раззявив рты, но и особой опасности не ощущали. Сэнсэй молчал, я тоже был не в настроении поговорить. А вот Шизуки рассыпалась в незаметных комплиментах сэнсэю.

Да, есть такие люди, которые исподтишка завоевывают симпатии человека. Для того, чтобы завоевать симпатию мужчины достаточно будет мягкой незатейливой лести, вроде той, что женщина чувствовала себя спокойно рядом с могучим воином, который мог бы одним мизинцем завалить всех врагов. И редко какой мужчина устоит перед таким легким давлением. Надеюсь, что сэнсэй устоял. Я не стал вмешиваться в этот словесный поток, так как понимал, что между ними что-то произошло в прошлом и сэнсэй не особенно рад вспоминать тот случай. Пусть Шизуки попытается умаслить грозного учителя – вдруг у неё получится сделать его помягче?

Автомобиль стоял на том же самом месте, где мы его оставили. Водитель с упоением грыз ногти, наслаждаясь тишиной и шевелением узких листьев бамбуковой рощи. Окна и двери были плотно закрыты. Водитель явно осознал всю опасность, которую ему обрисовал сэнсэй. И надо сказать, что она обрадовался, когда увидел нас. Да что там обрадовался – улыбка не сползала с его лица вплоть до самого въезда в Токио.

Дома нас ждала встревоженная мордочка Киоси. Рядом с невысоким мальчишкой стояли два бойца из якудзы – Тигр и Джо. Они казались двумя горами рядом с небольшим холмиком. И надо было видеть взгляд Киоси, когда он увидел, как мы выходим из машины.

Нет, он не бросился к нам, а степенно подошел и поклонился:

– В ваше отсутствие на вверенной мне территории никаких вражеских поползновений не обнаружено! Главный дежурный по дому сэнсэя Норобу – Киоси Аяда!

Да, я в своё время обучил его этому докладу. Теперь не мог сдержать усмешки, глядя, с какой серьёзностью мальчишка произносит его. Только руку к фуражке не подносит. Два лба позади него внимали с благоговением словам своего босса. В нашей маленькой стае я лично назначил Киоси вакасю, и теперь он командовал Тигром и Джо. Обучался на двух боевых единицах командовать полками…

– Вольно! – ответил я. – Спасибо за службу, бойцы!

– Служим дому сэнсэя! – хором ответили Киоси, Тигр и Малыш.

Не надо спрашивать – кто их так научил? Видели бы вы при этом довольную рожу Норобу, тогда бы не спрашивали.

Сэнсэй со вздохом улыбнулся и прошел в дом. Шизуки последовала за ним. Два пожилых человека скрылись в доме, а троица застыла возле меня.

– Босс, что там с ниндзя? – спросил на правах старшего Киоси.

– Печально там… В общем, меня пока что оставляют в живых, но взамен я должен буду завалить троих. Троих незнакомых, чего вы так переглядываетесь?

– Да нет, мы просто… А кого? Мы можем помочь? – спросил Киоси.

– Если что, то наши мускулы в вашем распоряжении! – поддержал Ленивый Тигр.

– А я могу бутерброды приготовить, – поддакнул Малыш Джо.

Слишком уж неожиданными были его слова, чтобы влиться в общую канву разговора. Мы недоуменно посмотрели на него.

– А что? Вдруг мы проголодаемся? А у меня и углеводная подпитка будет под рукой. Могу даже пару йогуртов с собой прихватить, если вдруг захочется чего-то молочного, – проговорил Малыш.

– Ты в самом деле думаешь, что нам будет нужна еда во время дела? – серьезно спросил Киоси. – А может быть сразу с собой полевую кухню потащим? Нет, а что – завалим человека и тут же пожуем…

– Извините, – прогудел Малыш. – Я не подумал, что вас это заденет.

– Да не задело это никого. Просто… Просто слишком это как-то напряжно… – проговорил я. – Мне предлагают выкупить свою жизнь взамен на смерти троих. Это неправильно. Если враг сходится в битве с врагом, то сопутствующие смерти – удел террористов. Мы же не террористы. Мы почти что самураи!

– Мы якудза, – тихо поправил Ленивый Тигр. – Да, у нас есть правила и устои, но… Я не знаю, что в наших правилах сказано по этому поводу.

– Я тоже не знаю, – покачал головой Малыш Джо. – Вроде как договор на смерть является святым для двоих, его заключивших. А уж если этот договор скреплен кровью одного из двух…

– Кровь сына главы клана считается кровью одного из двух? – спросил я.

– Ещё как считается. Договор между убийцей и пострадавшим свята вдвойне. Однажды по ошибке был убит аристократ Дзияси Ияго. Его нить жизни оборвала рука самурая Киширо Омагучи. В тот дождливый день самурай принял Дзияси Ияго за своего старого недруга и напал на него в соответствии со всеми устоями и традициями… – проговорил Ленивый Тигр.

– И что было дальше? – не выдержал я, когда пауза затянулась.

– А что было дальше? Старый Дзияси Ияго был убит самураем. Тот повинился перед сёгуном за свой проступок и предложил тут же совершить сеппуку, если сёгун не наложит на него более тяжелое наказание. Сёгун наложил… Он повелел до конца жизни ухаживать за женой убитого и содержать его детей и наложниц.

– Да уж, страшное наказание, – покачал я головой. – А не были жена Дзияси и самурай Киширо в сговоре? Вдруг таким образом они решили избавиться от старого мужа и завладеть его наследством?

– Об этом история умалчивает. Она говорит только о том, что самураю пришлось оставить боевую славу и уйти на презренный покой, чтобы сгинуть под ласками ненавистной жены Дзияси и его наложниц.

Я только усмехнулся в ответ. Надо же, как можно переиначить смерть неугодного богача – всего лишь добавить десяток негативных прилагательных в свой отчет и всё, гуляй, Вася-сан, трахай жен и наложниц…

– Ладно, понятно. Я связан договором и, пока не осуществлю его полное выполнение, буду жить и тяжело наслаждаться жизнью. Да-да, всё в соответствии с вашим рассказом. Сейчас же мне нужно подготовиться к обеду в аристократическом доме. Кто-нибудь из вас знает манеры поведения за столом? – посмотрел я на троицу.

Киоси почесал затылок и покачал головой. Ленивый Тигр хмыкнул в ответ. Только Малыш Джо несмело поднял руку:

– Я знаю, вакасю Такаги…

– Ты знаешь? Откуда? – насмешливо спросил Киоси.

– Я из аристократической семьи, – просто ответил Малыш Джо. – Они от меня отказались, когда я перешел в якудза, а я… Я выбрал свой жизненный путь.

Я посмотрел на этого бывшего сумоиста. Неужели он и в самом деле поменял стезю аристократической жизни на короткую карьеру якудза?

– А с чего ты так решил?

– С того, что в семье у меня была куча условностей. Нельзя было ходить туда, потому что аристократы туда не ходят. Нельзя было есть это, потому что это еда черни. Нельзя того, нельзя этого… В общем, кругом одни ограничения. Меня это бесило, потому я и решил свою судьбу двигать сам.

– Да? Тогда ты можешь меня научить поведению за столом?

– Я могу всех научить, а то ведете себя, как… – Малыш осекся, увидев прищуренный взгляд Киоси.

– Как мы ведем себя? – неторопливо спросил Киоси.

– Как не аристократы, – выдохнул Малыш Джо. – Как мужчины, но не как аристократы.

– Вот мы и будем дальше так жрать! – рубанул Киоси. – А ты обучи босса, как надо себя вести за столом. И хорошо обучи, чтобы мужчинам не пришлось краснеть. А мы с Тигром пока займемся боевыми искусствами…

– Так точно, босс! – козырнул Тигр и кинул насмешливый взгляд на Малыша. – Пока другие упражняются в балете, мы будем заниматься мужским делом.

– Сейчас дозвиздишься и я тебя с собой возьму, – спокойно ответил я.

– Нет-нет, я чего? Я ничего! Я только господина Киоси поддерживал… – пролепетал Тигр.

– Вот то-то и оно, что не того ты поддерживал. Ладно, на первый раз прощаю. Малыш, поехали в моё кафе. Там всё покажешь. Тигр, мы забираем твой автомобиль. Где ключи?

Тигр попытался что-то сказать, но под прямым взглядом Киоси проглотил слова и полез в карман. Он копался там так долго, что я уже собрался скомандовать вытряхнуть всё содержимое глубоких карманов. Но нет, в конце концов, на свет показались стилизованные под человеческие крести ключи от машины. Брелок в форме черепа послал сигнал машине, когда я нажал на правую рубиновую глазницу.

Вел Малыш Джо. У меня ещё не было прав, всё как-то недосуг было их получить. А если бы нас остановила полиция, то у Тигра могли бы быть неприятные часы, пока он не забрал бы свою машину обратно.

– Так из какой ты семьи, Малыш Джо? – спросил я, пока мы ехали в Такашито.

– Я предпочту об этом не распространяться, вакасю Такаги, – ответил он. – Я даже взял другое имя, чтобы не позорить семью.

– Ты считаешь, что нахождение в якудзе позорит семью?

Малыш Джо покосился на меня. Я понял, что слегка лопухнулся со своим вопросом.

– Якудзу не очень любят в кругах аристократов. Всеми путями стараются избегать общения с ними и вообще… Но мне моя жизнь нравится и вряд ли я променяю её на другую.

– Подожди, а как же Сэтору Мацуда? Ведь почти всем известно, что он пришел на смену отца в клане Хино-хеби?

– Одно дело учиться среди аристократов, совсем другое дело быть принятым среди них. Я не могу сказать, что Сэтору сохранит хотя бы часть своих знакомств после окончания старшего класса. Многие просто отвернутся от него, когда их пути разойдутся. Думаю, что такая же участь ждет и вас, вакасю.

– То есть те, кто сейчас со мной вместе устраивает вылазки, бьет врагов и готов отдать за меня жизнь – после школы просто перестанут знаться? – хмыкнул я.

– Да. После школы наступит пора университета. Там гораздо строже правила, гораздо сильнее контроль и гораздо пристальнее наблюдение за поведением студентов. Если кого-то причислят к числу якудза, то могут запросто завалить на экзаменах и не пустить обучаться дальше. На следующий год можно будет снова попытаться, но на вас так и останется клеймо якудзы. Даже без татуировки вы будете пугать людей… – со вздохом произнес Малыш.

– И ты всё равно решил пойти по этому пути?

– Да. И я ни капли об этом не сожалею.

Мы остановились возле моего кафе. Всегда улыбчивая Аяка вышла встречать нас лично, проводила за стол и усадила с поклоном. Она была управляющей кафе и под её руководством заведение расцветало. Из официанток в управляющие… Могла ли она подумать о таком повышении? Я же был рад, что не ошибся в своём выборе.

Вскоре нам принесли суши, роллы, мисо, закуски.

– В общем, начнем с азов. Кончики палочек-хаси не должны касаться стола, для них есть специальная подставка. Дурным тоном считается сначала коснуться палочками одного куска, а потом взять другой. О том, чтобы рыться в поисках лучшего куска нужно вообще забыть – это по меньшей мере неприлично. Никогда нельзя втыкать палочки в еду, а тем более нельзя передавать еду из одних палочек в другие… – наставительным тоном начал просвещать меня Малыш Джо.

– Это почему ещё? – спросил я, вспомнив, как одна моя бывшая приятельница любила порыться в моей тарелке и слямзить пару-другую кусочков повкуснее. Иногда я сам передавал эти кусочки из ложки в ложку.

– Потому что это напоминает похоронный обряд, когда палочками вытаскивают несгоревшие кости и передают их другому человеку, чтобы тот положил в урну. По меньшей мере, это плохая примета. В большей степени считается пожеланием смерти другому человеку, – покачал головой Малыш Джо.

Мда. Мне ещё предстояло многому научиться…

Глава 10

Я сидел на скамеечке под деревом во время большой перемены и неторопливо обедал. Рядом сидела Кацуми, весело треща о предстоящем знакомстве с родителями. Она столько раз повторила, чтобы я не волновался, что создала этим самым обратный эффект. Я невольно начал волноваться. А волнение переходило в состояние мэйваку, то самое состояние, при котором испытываешь душевный дискомфорт.

По сути, мэйваку – это когда вы говорите по телефону в общественном транспорте, курите в неположенном месте, ругаетесь на людях и многое другое, что нарушает гармонию и спокойствие других людей. Перевести можно как «проблемы, беспокойство, неудобство, которое наносит человек окружающим людям». Любое посещение чужого дома это своего рода мэйваку для хозяев. Припрусь я в гости к семейству Утида и по любому нарушу гармонию дома и принесу беспокойство.

Да-да, нарушу. Это я умею…

На ум пришло воспоминание о том, как я познакомился с родителями моей бывшей девушки Ирины. В тот день я вовсе не планировал какого-либо знакомства, а просто провожал Ирку домой после последнего сеанса из кино. На улице кружился легкий снежок, он похрустывал под ногами и старался усесться на Иркины ресницы.

Мы зашли в парадное, чуть пообжимались на лестничных пролетах. А потом Ирка пригласила меня на чашку кофе. Так как в этот день её домашние работали в ночную смену, то дома никого не было. Я уже пробил эту тему и предвкушал горячий и страстный секс. Ирка тоже была не против.

Однако преградой в тот момент нам встала дверь в квартиру – Иркины ключи никак не хотели поворачиваться в замочной скважине. Похоже, что она очень сильно торопилась на свиданку, не правильно закрыла за собой, и сквозняком захлопнуло дверь на второй замок. А вот ключей от второго замка почему-то с собой не взяла. Но, кровь молодая и горячая жаждала секса, поэтому я геройски предложил перелезть через балкон и открыть дверь изнутри. Ирка согласилась.

Я выскочил на улицу, забрался на козырек подъезда, с него перемахнул на соседский балкон, подтянулся и вскарабкался в нужное место. По закону подлости балконная дверь была тоже закрыта. Но что значила легкая дверца для возбужденного жеребца? Я бы стояком её вынес, если было бы нужно!

После одного быстрого удара дверца поддалась, и я проник в квартиру. Тут бы я и открыл входную дверь, чтобы принять в жаркие объятия свою тогдашнюю любовь, но на пути встала обычная чугунная сковородка. Вернее, не встала, а взлетела. Да-да, взлетела и шарахнула вашего непокорного слугу точно в лоб. От удара вылетели такие яркие искры из глаз, что едва не сожгли всю квартиру к чертям собачьим. Я же геройски приземлился на жопу и на несколько минут перестал что-либо соображать. Даже когда зажегся свет и визжащая растрепанная женщина в ночнушке начала охаживать по бокам этой самой сковородкой, я думал, что именно так всё и должно быть.

Оказалось, что у матери Ирины на работе случилось небольшое ЧП, и в этот вечер она вернулась домой. В полной уверенности, что любимая дочуля сопит в своей кроватке, мамаша бухнулась спать, не вытащив ключа из скважины. Она видела уже третий сон, когда в балконную дверь ворвалось чудо, припорошенное снежком, и без зазрения совести почесало через комнату по чистому паласу. Боевая «яжемать» не растерялась и схватила то, что было под рукой.

Если вы спросите – почему у неё под рукой оказалась чугунная сковородка, то я спрошу в ответ – а вы не любите иногда взять с собой еду на просмотр какого-либо сериала, не заморачиваясь перекладыванием в чистую тарелку? Вот и мама Ирки так взяла с собой остатки жареного картофана, чтобы перед сном заморить червячка.

Вот такое вот мэйваку я сотворил, когда неожиданно появился перед потенциальной тещей. Правда, она из разряда потенциальной так и не перешла в разряд реальной, но пару раз при встрече вспоминала тот случай.

Сейчас же я волновался, как бы не обосраться перед родителями девушки, которая мне нравится. Я не думал о её социальном статусе, не думал про возможное будущее, нет. Я был пойман на своих словах и должен за них ответить – и я боялся ударить в грязь лицом.

Малыш Джо столько вчера понарассказывал, что у меня к концу лекции разболелась башка и я попросил Аяку принести сто грамм саке. Дернул их залпом, занюхал роллом и продолжил слушать словоизлияния бывшего сумоиста. Теперь же оставалось надеяться, что я не спутаю ничего из того, что он мне говорил.

Также я узнал, что быть званым в гости – большая честь. Пренебрегать ею означало нанести глубокую обиду приглашающим. И если Кацуми уже сообщила, что я буду, то мне придется быть, если не хочу обидеть семейство Утида.

Обижать мне никого не хотелось, поэтому весь вечер у нас прошел в поисках подарков для отца, матери и самой Кацуми. Да, приходить с пустыми руками не принято, а с бутылкой и цветами… Это считалось не очень приличным. Сэнсэй в конце концов достал из глубин своей комнаты шкатулку, размером с обувную коробку, с искусно вырезанным на крышке драконом. Само по себе это творение претендовало на отличный подарок, но когда он открыл шкатулку, то Шизуки не смогла сдержать аханья.

Шесть синеватых чашек-пиал стояли в два ряда на алом бархате. Они выглядели чуть корявыми, на одной даже был виден отпечаток пальца гончара. В общем, такие у нас считались бы убогими и дешевыми, а тут…

– Тяван мастера Городзоку, – с придыханием сказала Шизуки. – Неужели они сохранились? Норобу, это же те самые тяван, которые…

– Да, они самые. Пришла пора им покинуть мой дом и занять более достойное место. Изаму, это будет самый хороший подарок, какой ты только сможешь сделать семейству Утида.

Киоси тут же потянулся к ним, чтобы посмотреть, но стоило сэнсэю сурово сдвинуть брови, как тануки сразу уселся на место. Пусть мальчишка и перестал ломать вещи, к которым прикасался, но к этим тяван сэнсэй явно испытывал особый пиетет.

– А что в них такого хорошего? Вроде чашки как чашки, – пожал я плечами, осматривая ларец.

Шизуки со свистом втянула воздух. Я понял, что ляпнул что-то не то.

– Чашки, как чашки, – передразнил меня сэнсэй. – Как же ты всё-таки порой бываешь глуп, Изаму. Для семейства Утида это одно из самых ценных приобретений, так как их сделал предок того хинина, что спас мать и отца Кацуми. Для них это в первую очередь выражение почтения и заботы к истории фамилии. Лучшего подарка ты не сыщешь, хоть всю Японию на коленях проползи.

Я поблагодарил тогда учителя глубоким поклоном, а он позвал меня на улицу. Мы вышли с ним под лучи уходящего солнца. Чистый горизонт приобрел оттенок старого тофу, а веселые стрижи росчерками проносились над раскинутой по городу сетью проводов.

– Тень, не стоит благодарить меня раньше времени, – сказал сэнсэй, когда мы с ним уселись в позу лотоса возле каменного сада. – Это не подарок. Это вложение в будущее…

– Какое же вложение? Что ты задумал?

– Сколько камней ты видишь? – спросил сэнсэй, кивнув на сад камней. – Не вздумай дрочить, а то может выйти Шизуки. Ей ни к чему видеть подобный позор…

– Да ладно тебе, сэнсэй, ты же знаешь, что тогда я…

– Сколько ты видишь камней? – перебил меня сэнсэй, не давая закончить свои оправдания.

– Четырнадцать. Тут как ни посмотришь, всегда видишь четырнадцать. Только с крыши дома можно увидеть все пятнадцать, – буркнул я в ответ.

– Всё правильно. Только просветленный может увидеть пятнадцатый камень. Передавая тебе эти тяван, я вижу пятнадцатый камень очень отчетливо. Вижу, что вскоре ты покинешь ряды якудза и заживешь новой жизнью.

– С чего ты это взял? – ошарашено уставился я на него.

– Сузу нашептала. Эта маленькая провидица сказала, что ты завершишь свой крестовый поход и растворишься в высших сферах. Ты будешь здесь, но уже не с нами…

Сузу стала оракулом после потрясения, когда двое якудза из клана Торано-шито привязали её к дереву и собрались бросать топорики. Хотели взять мзду с её отца… Я тогда вмешался и спас всю семью хининов. Отец семейства отплатил мне добром, когда спас от преследования осатаневших от приемов лекарств сыновей аристократов, а я заметил способности Сузу и перевел всю семью под защиту клана Казено-тсубаса-кай. Сузу тогда ещё сказала, что я приму смерть от рук кицунэ, но пока что жив и здоров, а дальше время покажет.

Ведь иногда и самые хорошие гадалки ошибаются…

– Иногда и самые хорошие оракулы ошибаются, – проговорил я.

– Может и ошибаются… Но я сам вижу, что тебе становится тесно в рядах якудза. Сказать по правде, я знаю, что господин Сато опасается тебя. Опасается, что в один из моментов тебе захочется взять власть в руки и тогда… Тогда будет неизвестен исход вашего противостояния. Ты как бомба с неисправным часовым механизмом – никто не знает, когда ты взорвешься.

Я попытался высмотреть пятнадцатый камень. Вот хоть убей не получается. Если отклониться в сторону, чтобы увидеть скрытый камень, то прячется другой элемент этого сада.

– А ты как думаешь, сэнсэй? – спросил я наконец.

– Я думаю, что буду счастлив сопровождать тебя в трудном пути, – проговорил сэнсэй, устремив рассеянный взгляд на камни. – Клан расширился, увеличился, стал почти в два раза больше. Ему нужно больше оммёдзи, а я… Я не люблю свою должность делить с кем-либо ещё.

– Подожди, то есть, если я уйду из клана, то ты уйдёшь вместе со мной?

– Вот и ты увидел краешек пятнадцатого камня, – чуть улыбнулся Норобу. – Глядишь, годам к восьмидесяти сможешь разглядеть полностью.

Я почувствовал, как в горле встал ком. Теплый, упругий, похожий на теннисный мяч, застрявший в проволочной сетке забора. На глаза попытались было навернуться слезы, но я прицыкнул на них и они сразу же убрались обратно. Мужчины не плачут. По крайней мере, не плачут при других.

– Сэнсэй, я…

– Я думаю, что у тебя большое будущее. Да, твой путь будет тернист, но зато и цель неимоверно большая. Ради такой цели и голову сложить не жалко. Пусть Шизуки шипит, что мне пора уже на покой, что хватит уже сайгаком скакать по крышам, но разве мужчина будет слушать женщину?

– Да, настоящий мужчина внимательно выслушает женщину, согласится, а потом сделает всё по-своему, – усмехнулся я в ответ. – Прямо гроза феминисток, этот настоящий мужчина.

– В общем, прими эти тяван, как один из кирпичиков твоего будущего дома. И я буду счастлив любоваться с веранды этого дома закатом, сидя в кресле-качалке и потягивая саке из большой бутыли, – сказал сэнсэй и поднялся одним движением. – Пошли в дом, хрен ли расселся? Или думаешь передернуть, пока я не вижу?

– Ага, постараюсь попасть на пятнадцатый камень, – пробурчал я в ответ, идя следом за сэнсэем.

Норобу растрогал меня своей проникновенной речью, а потом похерил всё мэйваку последними словами. Ох и любит же он так поступать… А я? Тоже хорош, купился на россказни старого учителя и позволил ему нанести неожиданный укол. В следующий раз хрен растрогаюсь!

Сейчас шкатулка с пиалами находилась в шкафчике, дожидаясь своего часа. Пока я вспоминал вчерашний день, Кацуми успела умять моё бэнто и теперь рассказывала про грядущий фестиваль музыки. Рассказывала, как она записала нас туда и нам предстоит отрепетировать новый номер…

– Постой-постой, то есть как ты записала нас на фестиваль? И что, даже не спросила моего согласия?

Кацуми вздернула бровки:

– А что, неужели ты против?

– Кацуми-тян, вообще-то у меня могут быть дела, – нахмурился я. – Что за неуважение к другому человеку?

– Но я подумала, что раз ты не ходишь в «Оммёдо-кудо», то у тебя появилось свободное время и ты можешь посвятить его подготовке к номеру, – невинно захлопала глазами Кацуми.

Её пушистые ресницы подняли ветер, который невольно растянул уголки моих губ в стороны. Как бы ни пытался их сдвинуть в суровую полоску, но всё равно не получалось. Тело радовалось новым ощущениям и было довольно тем, что я поиграю на гитаре. Всё-таки это новый опыт.

Я бы согласился, но вот то, что меня записали без моего ведома… Это напрягало.

– Кацуми-тян, я порву любого, кто тебя обидит, но ты сама обижаешь меня тем, что не спрашиваешь моего мнения по поводу совместных мероприятий.

– Изаму-кун, ты порвешь за меня любого? Это так приятно, – Кацуми прижала ладошки к щекам.

Вот и как с ней разговаривать? Она же слышит только то, что ей хочется. Я вздохнул, поднял глаза к небу. Небо осталось равнодушным к моим вздохам и взглядам. Оно и не такое видело.

– Ладно, я помогу твоему выступлению. Но если ты снова испугаешься, то вытащу тебя на сцену и… – я хотел сказать, что заголю зад, налуплю как следует и потом приму бурю оваций, но сдержался. – И отругаю при всех.

– Я не испугаюсь! Честно-честно, – снова захлопала ресницами Кацуми.

Как там сэнсэй говорил про настоящих мужчин? Вот с одной стороны мне вообще это не уперлось ни коем боком, но с другой стороны… Подобная вольность от Кацуми развязывает мне руки и теперь она у меня в долгу.

Я заметил, как из-за угла школы показался Сэтору. Он шел, уставившись себе под ноги. Худоба на лице заострила скулы, обескровила губы. Если бы я не знал, что это за человек, то мог бы даже пожалеть его.

Но в том-то и беда, что я знаю этого человека. Я отвернулся, чтобы не портить себе аппетит. Меня ещё ждали сладкие булочки, а от взгляда Сэтору крем в булочках может прокиснуть.

– Кацуми, я буду участвовать в твоей авантюре, если тебе это так нужно… Тебе ведь это очень сильно нужно?

– Изаму-кун, это здорово! – Кацуми подпрыгнула и кинулась с объятиями. – Конечно нужно!

Чтобы увернуться, мне пришлось отклоняться назад. Отклонение было чересчур сильным, к тому же Кацуми добавила веса и…

Шлеп!

Я опрокинулся на спину, а Кацуми рухнула сверху. Она со смехом обняла меня и прижалась грудью к моей груди. Два восхитительно упругих шара чувствовались даже сквозь ткань школьной формы.

– Мда, хинину самое место в грязи, – послышался ехидно-ледяной голос Мацуды. – Но мало того, он с собой тащит и детей старинного рода…

– Мацуда-сан, улыбнись же солнышку, – хихикнула Кацуми. – Нельзя же все время быть таким букой.

– Да-да, улыбнись, – пропыхтел я, пытаясь выбраться из-под Кацуми. – Вдруг завтра будет дождь, а ты и не сохранишь тепло солнца в… да отпусти, Кацуми-тян!