Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Соавторы: Екатерина Лесина,Алексей Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 350 страниц)

Глава 17

Глава 17

С Такхваром явился барон.

А с ним и Ица, которая ступала медленно, обеими руками придерживая подол бархатного платья. Платье было роскошным, а еще даже на вид неудобным. Волосы Ицы прикрывала золотая сетка, и черные пряди пробивались сквозь неё этакими вороньими перьями. На сетке поблескивали жемчужинки, но выглядело это не столько роскошно, сколько нелепо.

– Спасибо, – сказал Миха, поднимаясь. И поклонился.

Если перед кем тут и гнуть спину, так перед ней. И она ответила же поклоном, в котором не было и тени насмешки. А все-то, кто собрался в его комнате – заговорщики, мать его, – сделали вид, что ничего-то не произошло.

Вежливые.

Но выглядела девочка неплохо.

– Ты его убьешь, – барон подал руку невесте, помогая ей забраться на Михину кровать, на которой та и устроилась, кое-как обмяв юбки. – И хорошо.

– Не уверен, – осторожно заметил Такхвар и слегка нахмурился. Правда, больше ничего говорить не стал.

– Не уверен, что убью? – уточнил Миха на всякий случай. – Или не уверен, что если убью, это будет хорошо?

– И то, и другое, – Такхвар подошел к двери и выглянул за нее. – Если господин маг будет столь любезен…

– Будет, – Винченцо устало опустился на пол, у стены. И на стену оперся. – А мне казалось, что хуже, чем дома, уже не будет.

– Это ты зря. Это ты жизнь недооцениваешь.

Винченцо махнул рукой и спина зачесалась. А в груди заныло, неприятно так. Ица тоже сморщилась и чихнула, чтобы вытереть нос рукавом.

Наверное, это было не по этикету, да и барон любезно подал невесте платок, но от него девчонка отмахнулась.

А ведь… обыкновенной она выглядит.

То есть, не то, чтобы у Михи большой опыт. Он от детей в том мире старался держаться подальше. Да и где с ними общаться-то? С такими вот, подросшими, которые вроде и не совсем малышня, но и до взрослых не дотягивают.

Тощая.

Смуглокожая. С лицом, черты лица которого весьма далеки от европеоидных. И что с того? Ничего, наверное.

– Говори уже, – велел маг, глаз не открывая.

– Господин Хальгрим весьма силен. И он умелый воин. Третьего дня он изволил сойтись с Арвисом в тренировочном бою. И не только с ним.

– И впечатлил, – проворчал Миха.

– Именно.

– Насколько впечатлил?

– Весьма. Не Арвиса. Арвис предан госпоже баронессе и вам, господин барон, – Такхвар слегка поклонился. – Он давал клятву. И сдержит её.

– Прочие тоже давали, – Джер сел на кровать и платок, которым Ица не воспользовалась, запихал в рукав. – Хочешь сказать, что это не важно?

– Отчего? Важно. Если господин Хальгрим решит напасть на вас, ваши люди вынуждены будут вступить в бой.

– Но сделают это без особого желания, – добавил Миха, если вдруг у мальчишки остались иллюзии. – А стало быть, бой проиграют.

– Именно, – Такхвар потер сложенными щепотью пальцами подбородок. – Но беда в том, что ваш дядя весьма громко заявляет, что никоим образом не претендует на ваше наследство. Что желает он лишь помочь. Что вы юны и не способны сами отстоять свои земли. Что ваша неопытность очевидна. А госпожа баронесса и вовсе женщина. Что вы оба – легкая добыча.

– И разговоры эти находят нужные уши?

– Именно, господин. Именно. Я слышал, о чем шепчутся слуги. И рабы.

– Вот уж еще мнения рабов мне только не хватало, – проворчал мальчишка, правда без особого энтузиазма.

– Это ты зря, – сидел бы барон поближе, Миха бы ему затрещину отвесил бы, для вразумления. – Когда верхи не могут, а низы хотят, случается… всякое.

На него поглядели все.

И Миха пожал плечами:

– Рабство зло.

– А еще рабы никому не приносили клятву. Но многие из них способны держать оружие. Да, это не воины…

– Сброд.

– Да, но и сброд способен доставить проблемы. Рабы… многое знают. Многое слышат. Они трусливы и не связаны словом чести.

Сиречь не желают умирать за малолетку, если вдруг этот малолетка вздумает подвиг совершить. Тогда как другой человек, сильный и надежный обещает защиту. И поддержание привычного образа жизни. А это уже много.

Впрочем, и среди тех, кто клятву дал, найдется немало людей, которые явно пришли к выводу, что с клятвой поспешили.

Плохо.

И Такхвар кивает, подтверждая, что прав Миха в своих размышлениях.

– Стало быть, многие будут рады, если Хальгрим останется?

– И останется. И не только. Люди ходят за стены. Люди говорят с другими людьми. Его людьми, – Такхвар скрестил руки на груди. – Люди слышат, что Хальгрим – умел. И опытен. И одержал немало побед. Что на землях его все живут в мире и покое. Что там царит порядок. Землепашцы возделывают землю, без страха, что завтра дома их полыхнут огнем, а сами они примерят рабские ошейники. Скотоводы пасут стада, и платят лишь малую дань, не боясь, что завтра эти стада, как и их хозяева станут собственностью какого-нибудь разбойника. Торговцы торгуют.

– Шлюхи тоже при деле, – не выдержал Миха.

Пиар.

Мать его, мир иной, средневековье глухое, а и тут, надо же, как на выборах.

– Именно.

– И верят?

– Отчего бы и нет? Хальгрим запретил обижать людей. И сперва-то наемников побаивались, но те сидят в лагере, не пьют, не буянят, а за скот и работу платят живой деньгой.

– Чудо, – буркнул Винченцо.

– Но понятное. В Хальгриме видят хозяина. Такого, каким был старый барон.

– И каким не был я, – пробормотал Джер, запустив обе руки в волосы. – Проклятье… и ведь они правы.

– В чем?

– В том, что я… я умею выбрать лошадь. Или клинки вот. Вина могу на вкус различить. Некоторые, – он слегка покраснел. – Но вот остальное… хозяин из меня. Не очень хороший.

Это еще мягко сказано.

– Именно, – пальцы Такхвара шевельнулись. – Хальгрим тоже надеется решить дело миром.

– Избавившись от меня, – Миха потер шею, которая вдруг заныла.

– Да.

– И если у него получится, все будут счастливы.

– В большинстве своем, – Такхвар опустил взгляд.

– А ты?

– Я уже стар, господин. Я не верю в то, что человек преодолеет сотни миль, дабы просто помочь своей несчастной сестре. Сестре, которая довольно давно просила о помощи. Но почему-то услышали её лишь сейчас. Нет, господин. Мне кажется, что все не так просто.

И не ему одному.

– Хорошо, – шея ныть не перестала. – Что будет если я его убью?

– То есть, что будет, если он убьет тебя, тебе не интересно? – не выдержал Джер.

Миха пожал плечами и честно ответил:

– Это уже будут не мои проблемы.

И ведь правду же сказал, но мальчишка все равно надулся и запыхтел. А Ица склонила голову набок и поглядела так, превнимательно.

А ведь…

– Вероятно… вашу победу, если она случится… – начал Такхвар, слегка запинаясь.

Надо же, какая глубокая вера в Миху.

– …объявят незаконной. Скажем, обвинят в сговоре с магами. Или в отравлении господина Хальгрима. Да не суть важно. Главное, что его люди взбунтуются.

И нападут.

– Может, его просто отравить? – произнес Миха вслух, так, размышляя. И в глазах барона вспыхнула надежда. – Ну, раз все равно объявят, что я его того… нечестно.

– Увы… господин Хальгрим ныне удалился в лагерь. Он объявил, что будет молиться богам.

– Какое невероятное благочестие, – проворчал Миха.

– А еще, что, если боги ниспошлют ему победу, то он даст свободу всем рабам, коии пожелают её обрести. А слугам заплатит по десяти медных монет.

– Вот же… трепло. Политик хренов, – Миха не удержался. – Извините.

С этакими обещаниями ясно, за кого население болеть станет.

Такхвар молча развел руками.

– Значит, так, – Миха встал. Стоя думалось как-то легче. А если уж вовсе походить, так мысли просто-таки закипали. Главное, не наступить на кого. К примеру, на придремавшего мага. – Во-первых, пошли к этому богомольцу кого…

– Кого?

– Не знаю. Кого не жалко. Условия-то поединка обговорить надо.

– Какие условия? – поинтересовался Джер.

– Какие-никакие… первое. Проходить это все действо будет за пределами замка. Пусть найдут какую полянку там. Или лужок.

– Разумно, – согласился Такхвар. – Люди Хальгрима явно пожелают видеть все.

– Вот-вот. Пусть и видят. Со мной… пойдет маг вон. Все одно, если я помру, то и он.

– Я тоже! – мальчишка встрепенулся и глаза загорелись.

– Ты будешь сидеть в замке. Это, во-вторых. И ворота закроешь. Мост поднимешь. А еще запрешь всех этих… жертв политики где-нибудь там.

– В пыточной? – уточнил Джер.

– Можешь и в пыточной. Но сойдет и сарай, главное, чтобы стены потолще и двери покрепче. И стражу приставить, но из тех, кто и вправду верен.

Мальчишка явно был не согласен, но спорить не стал.

Нахмурился.

Потер переносицу.

– А как я пойму, что они верны?

– Никак, господин, – развел руками Такхвар. – Однако никто, из принесших клятву, не нарушит прямой приказ.

И это уже хорошо.

Хотя… помнится, что и приказы исполнять можно по-разному.

– Ица? – Миха обернулся к девочке, которая увлеченно отковыривала от бархатного подола жемчужину. Та была крохотной, а потому в руки не давалась. – Прости, я бы предпочел, конечно, тебя не втягивать. Но ситуация уж больно неоднозначная. И мне нужно знать, что ты умеешь.

– Ты видел, – совершенно спокойно ответила Ица. – Позвать. Вернуть. Удержать.

– И только?

Она пожала плечами. Мол, что тебе еще надо.

– Не обижайся. Конечно, это все полезно и нужно, но…

– Здесь рядом кто-то, кто говорит с богами, – она чуть прикрыла глаза. – Там. За стеной. Близко. Он пришел ко мне. Он сильный. Еще другой. Тоже сильный.

Ица ненадолго задумалась, а потом вытянула руку и указала на Винченцо.

– Как он.

– То есть, у них и маг имеется?

– Два, – Ица на всякий случай руку подняла и показала пальцы. – Живой и не очень.

Новости одна другой лучше.

– Это вроде… драгра?

– Нет. Там другое. Там не было… тут, – она постучала по груди. – Язык тяжело. Я учить. Хорошо. Стараюсь. Мать мужа говорит. Добрая. Сердится, но тут, внутри, добрая. И вот дала.

Она подняла жемчужную нить.

И снова вздохнула.

Задумалась, шевеля губами, явно подбирая слова.

– Там. Драгра быть совсем мертвый. Тоналле нет. Тейолии нет. Иийотли нет. Ничего нет. Только сила. Тут есть. Все. Но тело мертвый.

Миха ничего не понял и, судя по тому, как переглянулись остальные, не он один. Но он осторожно кивнул. Мертвый, живой – потом разберутся. Главное, за кого он выступит, этот не совсем живой, но и не до конца мертвый маг.

– Он слушать наш боги, – Ица сжала кулачок. – Но его держать старый слово. Жрец снять замки. Но не весь.

– То есть, это кто-то из магов, кто побывал у вас и… и каким-то образом его избавили от части клятв? – уточнил Винченцо. – Погоди… к вам отправили не сказать, чтобы самых лучших, но сильных.

– Жрец отдать его богам. Они вернуть. Но тело мертвый, – Ица развела руками. – Так получиться.

– Вряд ли у мешеков были какие-то еще маги, стало быть… исключительно в теории… это кто-то из наших. Из тех, кто принадлежит роду Ульграх.

Винченцо вскочил и тут же сел обратно.

– Извините. Привычка. Но тогда в теории я могу отдать приказ. Я Ульграх. И всяко старше. Пока… не прошла резолюция об отлучении меня от рода, я в своем праве.

– А послушает?

– Не знаю. Должен. Но она говорила, что часть клятв сняты. Хотя… некоторые снять почти невозможно, – Винченцо задумался. – В любом случае, попробовать стоит. Плохо, что это все, на что она способна.

Ица фыркнула и пробормотала что-то под нос. Вряд ли доброе.

– А ты? – Миха поглядел уже на мага. – На что способен ты?

С одной стороны, это не его битва. С другой, раз уж он с Михой связан, то должен понимать, что вариантов не особо много.

– Честно говоря, состояние мое не слишком… стабильно. Когда ты умер, умерли и мы с Миарой. А потом нас вернули. Я до сих пор не понимаю, как, – он потер лоб раскрытой ладонью. – Это… ненаучно.

Ица снова фыркнула превыразительно.

– Но как уж есть. Потом ты был на краю. Весьма долго. И тянул силы. Из Миары, из меня… да, это не твоя вина, – поспешил заверить Винченцо. – Я о другом. Я только начал восстанавливаться. И то одно, то другое…

– То есть, толку от тебя не будет.

– Смотря чего ты ожидаешь, – маг привстал и снова опустился. – С наемником я справлюсь. И с десятком. И с сотней. Да и с Хальгримом если нужно, хотя это будет означать прямое объявление войны, причем не только его семье, но и всем баронствам.

– То есть?

– Издавна существует некий нейтралитет, скажем так. Маги не вмешиваются напрямую в дела баронств, а те не лезут к магам. Если кто-то хочет идти на службу, то пожалуйста. Хотя, если честно, как правило это те, кто не нашел себя в городе. Слабосилки. Недоучки. По-настоящему сильным магам здесь делать нечего. Мы с Миарой скорее исключение.

Он раскрыл ладонь, и на ней поднялся узкий язык пламени. Огонь был бледно-синим и дрожал.

– Я могу сотворить стену этого огня. Такую, которая пойдет на войско и испепелит его. Я могу заставить землю раскрыться и поглотить это войско. Я могу поднять волну, высотою с башню, и вновь же… я многое могу. Даже сейчас. Но я не знаю, что за маг там.

Винченцо стряхнул огонек с руки.

– И на что способен он.

Плохо.

Хотя вот огненная стена, конечно, вариант…

Глава 18

Глава 18

Утро.

Утро началось до рассвета. Дикарь нервно дернулся, заслышав шаги за дверью.

Винченцо.

– Ты хотел потренироваться, – сказал он, протягивая, однако, не клинок, а флягу. – Выпей.

От фляги пахло травами, но из всей смеси Миха сумел вычленить только характерный аромат ромашки.

– Это укрепляющее.

Укрепиться не помешало бы. Тело пусть и слушалось, да и слабость отступила, но все одно чувствовал себя Миха к подвигу категорически не готовым. Поэтому послушно выпил отвар.

Легче не стало.

И сил не прибавилось. Зато возникло стойкое желание послать все по матушке, можно и по батюшке, и вернуться в койку. Никогда-то он жаворонком не был.

Дикарь помалкивал.

Он вообще мало что понимал, кроме того, что их убить собираются. И эта перспектива возмущала его до глубины души. Оно и понятно. Живешь тут, никого не трогаешь, а тебя и убть.

– Идем, – Винченцо развернулся.

– Рань несусветная, – Миха не сумел подавить зевок и поскреб ребра.

– Именно. Разумные люди спят.

Идти пришлось.

– А мы, стало быть, не разумные? Хотя, чего это я… был бы у меня разум, я бы и дальше жил на болотах. На болотах, чтоб ты знал, неплохо. Тихо. Спокойно. Гадюки жирные. А жабы – так вообще деликатес.

Винченцо слушал ворчание и улыбался. Тихо так. Блаженно. Наверное, тоже представил себе спокойное бытие на болотах.

Нет, и вправду ведь…

Маг отпер дверь и отступил в сторону.

– В пыточную? – уточнил Миха, хотя с виду дверь вроде бы другой была. Но так это с виду. Да и вообще все они тут одна на другую похожи.

– Не совсем. Вчера госпожа баронесса показала мне одно… примечательное место.

Подвал.

Огромный.

Впрочем, Миха уже успел привыкнуть, что у местных архитекторов имелись собственные представления о правильных зданиях. И о подвалах. Нынешний поддерживали колонны из каменных блоков. Отесанные кое-как, поставленные один на другой, те упирались в неровный потолок. А с потолка свисали цепи. На некоторых покачивались древние, затянутые паутиной колеса. Другие просто покачивались, мягко позвякивая. Пахло пылью и плесенью.

– Она сказала, что во времена давние, когда случались… бедствия разного рода, жители замка спускались сюда, – Винченцо поднял над головой факел. – И порой жили здесь месяцами. Правда, в последний раз убежище не помогло.

Убежище, стало быть.

– Так вот ты какой, средневековый бункер, – проворчал Миха, оглядываясь с куда большим интересом. Пол. Стены. Кажется, этот зал вырублен прямо в скале. Темные проемы, то ли ходы, то ли еще залы. А ведь верно. Должны же были хранить и еду, и воду, и прочие нужные вещи.

– Что?

– Да так, ничего… запасы там держали?

– Понятия не имею. Меня вчера проводили сюда. Госпоже баронессе показалось, что здесь завелись крысы.

– А… это да… проблема.

Винченцо слабо усмехнулся и закрепил факел в скобе. Отер руки.

Огляделся.

И сказал:

– Приступим, что ли?

А потом ударил. Сразу и без предупреждения. Воздушная плеть протянула Миху поперек спины, заставив зашипеть от боли. И тело рухнуло на камень, покатилось, пытаясь уйти от следующего удара.

– Ты свихнулся!

– А ты решил, что бессмертен? – Винченцо крутанул запястьем, и плеть вспыхнула синим пламенем. – Решил, что если повезло свалить драгра, если выжил, то теперь можно ничего не делать?

– Я болел!

Миха отскочил и, выгнувшись самым неестественным образом – никогда бы не подумал, что может вот так – поднырнул под плеть. Лицо опалило жаром, даже, кажется, паленым волосом запахло.

– Тогда болей дальше, – плеть рассыпалась, а в Миху полетели ледяные стрелы.

Как-то иначе он себе это представлял.

Где, мать его, премудрый наставник, тонко чувствующий потребности своего подопечного? Где верные друзья? И спарринги, в которых можно показать собственное превосходство? Где… где все это, чтоб его!

Стрела разодрала шкуру, и Дикарь заворчал.

– У меня оружия нет! – возмутился Миха.

– А кто виноват, что ты ходишь без оружия? – Винченцо прищурился. Нехорошо так прищурился. И в следующее мгновенье на Миху понеслась та самая стена синего пламени. Высоченная. Метра два. Она приближалась столь стремительно, что Миха и испугаться по-настоящему не успел.

Его тело прижалось к камню.

И взлетело, пытаясь перемахнуть через эту вот стену. Почти получилось. Зашипела шкура. Обожгло болью. И боль потянула за собой ярость.

Приземлился он на четыре ноги.

И рык, вырвавшийся из горла, заставил мага слегка попятится. Правильно. Хватит. Может, Миха и не прав, но ведь привычки-то у него нет! Он вообще вырос в мире, где ножи живут на кухне, а люди, если и пытаются пришибить друг друга, то делают это интеллигентно, пытаясь остаться в рамках закона.

– Ты забыл, чему тебя учили, – маг снова вызвал плеть. И та щелкнула над головой Михи. – Вспоминай. Это единственный шанс. Давай же!

Чтоб его…

Тело рвануло влево.

И вправо.

И Миха отступил, признавая за Дикарем его право – право добраться до глотки врага. Кажется, он упал. И нарвался-таки, потому что адски заболело плечо. Но это больше не имело значения.

Ничего не имело значения, кроме человека, который вышел навстречу.

Который…

Миха очнулся, стискивая в руках чужое горло. Маг хрипел и бился, пытаясь вырваться, но как-то слабо, что ли.

– Д-доигрался, – Миха с трудом заставил себя разжать руки. И Винченцо рухнул на пол, пытаясь отдышаться. – Идиот.

– От идиота слышу, – Винченцо закашлялся и кашлял долго.

– По спинке постучать? – вежливо поинтересовался Миха.

– Об… обойдусь.

– Что это ты вообще тут устроил? – Миха присел на корточки.

Тело болело.

Нет, не так. Ныли кости. И мышцы. Чесалась шкура. От одежды воняло потом и кровью. Кровью больше. Она и покрывала лохмотья, что остались от рубашки. Миха приподнял руку и хмыкнул, обнаружив пяток светлых полосок. Свежие шрамы, стало быть. К вечеру исчезнут.

– Ты и вправду слишком самоуверен, – Винченцо сел на пол, скрестив ноги, и вытащил очередную флягу. От этой тоже разило травами, и в смеси запахов Миха и ромашки не различил. – Где твой меч? Где вообще хоть какое-то оружие?

– Ну… – Миха поскреб голову и признал. – Я и вправду идиот.

– Именно, – маг отхлебнул первым и скривился. Но флягу протянул Михе. И тот не стал спорить. Нынешний отвар был горьким до того, что горло перехватило. Он даже икнул. – Я понимаю, что ты привык к другому, но…

– Здесь вам не там.

– Именно. Здесь нужно быть готовым, что найдется кто-то, кто будет одной рукой похлопывать по плечу, рассказывать о том, как ты нужен и важен, а другой просто-напросто всадит клинок в печень. И я не уверен, что она сможет помочь во второй раз.

– Как она вообще… ну, Ица? – злость отступила, раздражение тоже.

Маг не виноват.

Маг потирает шею, на которой виднеются красные следы Михиных рук. И вообще повезло ему, что эту шею не сломал.

Дикарь фыркнул. Он ведь не дурак.

Он все понимает.

Все, вашу мать, всё понимают, кроме самого Михи.

– Как она это сделала? Это магия? Целительство?

– Миара говорит, что это не имеет отношения к целительству. Что тут иное. Видишь ли… нет единствао представления о том, что есть человек и чем он отличается от животных. И речь не только о физической составляющей, ибо априори мозг человека устроен много сложнее, чем мозг любого животного. Это любой големостроитель знает.

– Ага, – Миха прикусил язык, с которого едва не сорвался очередной глупый вопрос. Оно и понятно, откуда знает. Не из теоретических выкладок.

– Человеческий мозг используют далеко не все, – Винченцо понял и без вопроса. – Только в исключительных случаях, поскольку перенести его без ущерба для создания слишком сложно.

Миха хочет это знать?

Миха этого знать не хочет.

– В общей практике стараются использовать мозг того существа, на базе которого и создается голем. Но речь не о том. Помимо мозга у человека есть душа. Или энергетические оболочки. Или тонкие тела. Термины разняться, как и понимание того, чем по своей сути является названное. Целители способны работать с телом. Срастить кости. Мышцы. Изменить их. И не только их. Особо умелые работают и с мозгом.

Винченцо замолчал, чтобы добавить спустя минуту.

– Говорят, во всяком случае, что есть такие, которые работают. Я не сталкивался лично. Но Миара рассказывала, что бывает и такое, когда разум и тело здоровы, а вот душа больна. Ты пей, пей. Посидим и продолжим.

Вот что-то продолжать Михе не хотелось. И судя по тому, как маг потер горло, не только Михе.

– И что встречается подобное не так уж редко. Наш брат… исследовал одно время подобные случаи. Пытался выделить тонкое тело. Отделить его. Но о результатах не распространялся, только… Миаре было плохо. Очень плохо. Я думал, она не выдержит.

Горечь не проходила.

Зато отступила боль.

– Но Алеф потерял интерес. Думаю, у него не вышло то, чего он хотел. Или наоборот, получилось. Не суть важно, главное, что… в общем, Ица, как мне кажется, работала именно с этими тонкими оболочками. Или душой. Или как не назови, но с тем, что нельзя потрогать. Она удержала твою. И вернула в тело. Ну и с телом тоже. Хотя то, что она делала, совершенно не научно.

– То есть, ты понятия не имеешь, что это было?

– Именно. Я так и сказал.

– И что она вообще может?

Винченцо склонил голову.

Ясно, что ни хрена не ясно и яснее вряд ли станет. А с другой стороны, какая разница, как она это сделала. Главное, что Миха жив. Пока.

Он со стоном поднялся и сказал:

– Продолжим, что ли? Только ты уж… поаккуратнее, ладно? Хальгрим ведь не маг. А значит, пользоваться станет нормальным оружием, – кости заныли, да и само тело сопротивлялось, намекая, что Миха не так уж сильно и поправился. Что ему бы еще недельку-другую в постели полежать.

Но Винченцо тоже встал.

– Возможно, ты прав. Но… если у них есть маг, то рассчитывать на честный поединок не стоит. В принципе рассчитывать на честный поединок не стоит. С мечом ты справишься, а вот остальное…

Он выбросил руку, и в Миху полетели стрелы.

Огненные, чтоб его.

Поганый день продолжился.

До своей комнаты Миха дошел исключительно на упрямстве. И в кровать рухнул, как был, в грязи, крови, лохмотьях и, кажется, саже, которая местами покрывала кожу. Тихо охнул раб.

– Дайте ему напиться. И поесть принесите, – Винченцо тоже шел сам, правда, отчетливо прихрамывая, да правая рука висела плетью. Миха лишь надеялся, что обошлось вывихом, потому как неудобно получится, если перелом.

С другой стороны, он вроде как сам виноват.

– Мяса, – сказал Миха, не открывая глаз, ибо даже это казалось сейчас почти невозможным действием. – Много-много мяса. И хлеба. И молока. И вообще, тащите все, что есть. А ты… я тебя точно когда-нибудь пришибу.

– Сначала на ноги встань, – Винченцо прислонился к стене и тоже глаза закрыл. Синяки на шее налились цветом. Щеку его украшала пара глубоких царапин, которые зарастали, но куда медленнее, чем на Михе. А вот руку он придерживал.

– Встану.

– Вижу, тренировка состоялась и прошла успешно, – заявила Миара, вплывая в комнату. С нею появились слуги и служанки.

С едой.

– Для кого? – лениво поинтересовался Миха.

– Оба живы, значит, для обоих.

– А что, могло быть иначе?

Ответом стало молчание. Ясно. Стало быть, могло.

Миху подняли.

И помогли перебраться за стол, а вот ложку он отобрал, хотя явно готовы были и кормить. Наверное, появись такая надобность, и пожевали бы за Миху.

Чтоб их.

– Садись, маг, – предложил Миха, подхватив ближайший кусок мяса, в который вцепился зубами. Мясо было жирным и мягким, и сок потек по пальцам. А Миха его слизал, потом запоздало вспомнил, что руки стоило бы помыть.

Да и самому не мешало бы.

Дикарь заворчал.

И сомнения исчезли. Сначала пожрать, ибо голод, его терзавший, казался неутолимым, а потом все остальное.

– Повернись, – велела Миара. И Винченцо подчинился. Она коснулась шеи, покачала головой, как показалось, с укоризной. Тронула царапины на лице.

– Я не нарочно! – Миха чуть мясом не подавился. – Он первым начал!

– Мужчины… жить будете. Сядь и не дергайся. Я сейчас руку…

Сустав встал на место с противным хрустом. А ведь с виду такая хрупкая девушка. И главное, вправила весьма умело.

– Повязку наложу чуть позже. Поешь. И помойся. Пусть помогут.

Она повернулась.

– Эй, – Миха ощутил укол совести. – Может, присоединишься?

Дикарь опять заворчал. Он не был настроен делиться.

– К двум грязным вонючим мужикам? Настолько голодным, что ни о чем, кроме еды, они думать не способны? – поинтересовалась Миара с насмешкой. – Пожалуй, воздержусь. Я приду позже.

И удалилась.

Вот ведь. Магичка.

А Винченцо с утробным рыком вцепился в куропатку. И пусть держал он её левой рукой, правую поджимая к груди, но и так неплохо справлялся. И Миха поспешил.

А то ведь еды не так много, как кажется.