Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Глава 11

Через два дня я заметил изменение в поведении Минори и его друзей. Они стали... какими-то спокойными. Вроде бы всё как обычно, но в то же время не было той незримой ауры агрессии, которая окружала четверку, когда они двигались по коридору. Той самой ауры, которая неосознанно заставляла ребят из кланов победнее невольно делать шаг в сторону, чтобы не попасться на пути.

И вот это не могло не настораживать. Любое изменение в характере противника является сигналом к тому, что против нас что-то готовится. И вряд ли это паранойя. Скорее, это повышение бдительности. Как говорил майор Слава Соколов: "Лучше быть живым параноиком, чем мертвым оптимистом".

Причем это изменение заметил не только я. Во время обеденного перерыва Кацуми заявила:

– Что-то творится с нашими "друзьями". Тетсуи даже поздоровался со мной.

Малыш и Шакко усвистали обедать на стадион, вроде как там тенек и больше места. На самом деле я понимал, что это Шакко хотела нас с Кацуми оставить. Чтобы мы смогли нормально поговорить, а то со всем происшедшим и времени не было на разговоры.

– Скорее всего, какие-нибудь вспышки на солнце, – отмахнулся я. – Вспышки закончатся и к ним вернется былая ненависть и злоба.

– Думаешь? – покачала головой Кацуми. – А между тем я в своей сумке нашла вот что...

Она извлекла на свет цветок хризантемы. Здоровый такой, красноватый, с белыми корнями. На ладони Кацуми он смотрелся клубком из фантастических осьминогов, которых неожиданно шарахнуло током.

– Тебе снова подарили цветок? – поднял я бровь. – Неужели загадочный поклонник?

– Возможно, – пожала плечами Кацуми. – А может быть и не загадочный, а вполне себе известный.

– Хидики?

– А кто же ещё. Вдруг он в меня влюбился?

– Тогда я ему любилку вырву, – мрачно буркнул я.

– Да? А может быть просто не оставишь ему шанса? – Кацуми склонила голову на плечо. – А то что это в самом деле происходит? Какой-то посторонний человек дарит девушке цветы, а от её молодого человека и ласкового слова не дождешься?

– Дурочка ты моя, ненаглядная, – прыснул я, обнимая её за плечи. – Как же не дождешься? Я ведь все ласковые слова стараюсь уместить во взгляде.

– Изаму-кун, вот только чаще всего твои взгляды направлены в другую сторону, – со вздохом проговорила Кацуми.

Она поднесла хризантему к носу и вдохнула аромат. Легкая улыбка разлилась по её лицу:

– Хочешь понюхать? Чудесный аромат, непередаваемый...

– Давай, – пожал я плечами. – Понюхаем, чем пытаются сманить мою девушку...

Кацуми поднесла хризантему:

– Попробуй, это непередаваемо.

Я невольно вдохнул. В ноздри ударил запах школьной встречи первого сентября – слегка горьковатый, с оттенком полыни и календулы, при этом свежий, волнующий кровь. И мне показалось, что при этом всём присутствует какой-то посторонний оттенок запаха. Небольшой запах гари, как будто цветок опыляли дымом от насекомых. Или же он рос возле костра...

И вместе с тем пришло какое-то спокойствие. Такое бывает после завершения трудного дня, когда все дела сделаны и можно сесть возле телека, чтобы дать уставшим мозгам информационную жвачку. А то и вовсе уснуть под бормотание диктора, который вещает о чем-то отстраненном и далеком.

– Знаешь легенду, откуда появилась хризантема? – спросила Кацуми. – Тогда я расскажу. На заре времен, жил Дракон – страшный, коварный и очень жадный. Задумал однажды монстр растерзать солнце и лишить людей радости. Погрузить в вечную тьму и безнадежность. Поднялся он высоко в небо, схватил огненный шар. Но солнце опалило монстра до того, как коварный змей успел разорвать его на мелкие частички. Однако несколько кусочков солнца все же упали на Землю, из них и выросли прекрасные хризантемы. И многие хризантемы что-то, да символизируют.

– И что же символизирует этот цветок?

– Ну, если судить по красному цвету, то страстную любовь, – Кацуми провела по лепесткам, – а если смотреть на белый цвет, то невинность и правду.

– Получается, что невинность и правда перетекает в страстную любовь?

– Надеюсь, что этот цветок не будет спален, как предыдущий? – вопросом на вопрос ответила Кацуми.

Я в ответ только пожал плечами, после чего отодвинул хризантему от своего лица. Запах начинал уже раздражать. Почти также, как даритель цветов.

– В таком случае, унесу-ка я его подальше, – хмыкнула Кацуми. – Чтобы лишний раз не смущать моего молодого человека...

И ведь как выделила последние три слова... Вроде бы чуточку поменяла интонацию, но стало понятно, что я снова неправ. Это уже как-то стало поднадоедать. Неужели женщинам нужны ежесекундные уверения в преданности и привязанности?

– Можешь не уносить, – помотал я головой. – Просто спрячь подальше, чтобы не рисовался тут.

– Это почему это? Ты ревнуешь? – Кацуми шаловливо подняла бровь.

Да, я ревную! Мне не нравится, когда другой человек делает знаки внимания моей девушке!

Но на деле я сказал:

– Да что ты. Просто рядом с твоей красотой этот цветок кажется страшным и ущербным.

– Мда, и лесть у тебя грубоватая, – покачала головой Кацуми.

Вот так вот. У меня и лесть грубоватая и... манеры? Или что? Уровень раздражения скакнул ещё на одно деление вверх.

– Я не хризантема, чтобы нравится всем, – буркнул я в ответ.

Кацуми встала и, поправив юбку, произнесла:

– Я знаю, что ты не хризантема. Ты нравишься мне таким, какой есть. Но иногда ты бываешь излишне колюч, как чертополох. Посиди, Изаму-кун, подумай – как тебе избавиться от лишних колючек.

После этого гордой походкой она покинула уголок нашего уединения. Я мог бы кинуться за ней, но что-то меня удерживало. Какой-то внутренний червячок ныл, что сейчас я могу от раздражения наболтать лишнего. И тогда уже не откупиться одним букетом!

В очередной раз поставил зарубку на то, что нужно подарить Кацуми красивый букет. Хотя... у японцев не принято дарить цветы любимым. Вот настолько зажатая эмоционально нация, что даже комплимент лишний раз боятся отвесить.

Нет, букеты у них дарят. Но дарят коллегам при повышении по службе, на открытии какого-то заведения, на День Матери, на похороны... Даже на свадьбу цветы не дарят! Во как. И тут на тебе... Хидики подарил аж целых два цветка. Ловелас гребаный!

Я спрыгнул со своего места и припустил за Кацуми. Сейчас схвачу за локоть и признаюсь в своих чувствах. При всех. Да и пусть что будет. Зато это признание переплюнет все цветы Хидики. Как прошлые, так и будущие.

Я уже преодолел половину пути, когда голос ректора окрикнул меня:

– Господин Такаги!

Эх, как же невовремя... И Кацуми уходит, и от ректора не отделаешься...

Вот если всё идет не так, как надо, то оно так дальше и пойдет. Это замечено, что если с утра встал не с той ноги, то в течение дня и вовсе эту ногу можно сломать.

– Господин Одзава, – улыбнулся я и совершил вежливый поклон приветствия. – Рад видеть вас.

Конечно же рад не особо, но если среди волков жить, то приходится по-волчьи выть. Приходится соблюдать правила этикета.

– Благодарю, я тоже рад вас видеть. Я жду вас и вашу команду сегодня в пять вечера на арене, – проговорил ректор. – Надеюсь, что кроме вас и вашей команды о моём предложении никто не знает?

– Никто! – ответил я твердо. – Сам я никому не скажу, а за ребят ручаюсь головой.

– Ну, голова вам ещё пригодится. Так что прощаюсь с вами до вечера, а уже на арене посмотрю на вашу команду и оценю ваш взгляд на людей – умеете ли вы подбирать народ?

– Уверяю вас, что мои люди надежны, как сталь благородной катаны. Они не раз смотрели смерти в лицо и знают, почем фунт лиха.

– Тогда проверим их и вас... Что же, до вечера, господин Такаги.

– До вечера, Одзава-сан, – поклонился я в ответ.

На этом мы расстались. Я взглянул в сторону Кацуми, но её уже и след простыл. Пока я болтал с ректором, моя красотка усвистала в академию.

Причем на этот раз унесла с собой и цветок. Я даже подпалить его не успел...

Похоже, что у нас с Кацуми на голом месте возникает недопонимание. И из-за чего? Из-за двух цветков? Вот честное слово – всё это очень странно. Как будто результат точно просчитанного плана.

Или в самом деле это план Хидики? Хочет рассорить нас с Кацуми? Чтобы появился план в разрезе "разделяй и властвуй"? Но это глупо!

Мне уже приходилось отталкивать от себя Кацуми, чтобы спасти ей жизнь. Но сейчас-то такой угрозы нет. Так почему же всё идет хрен знает как?

* * *

Вечером я провел своих друзей на арену. Прошли мы не скрытно, но и не привлекая особого внимания. Небольшие временные интервалы позволяли увидеть возможную слежку, а приход с разных сторон улиц дал понять, что наше появление никто специально не фиксировал.

Мы разминались, когда на песок вступила нога ректора. Он оглядел нашу разношерстную компанию. Беглым взглядом оценил Шакко, Ленивого Тигра, Малыша Джо, Киоси и Норобу. Медвежонка Казимото мы решили пока просто оставить в сумке Шакко на скамейке. Всё-таки он был знаком с ректором и не хотел признаваться – почему решил уйти из жизни так бесславно.

Ректор поклонился:

– Здравствуйте, уважаемые господа. Меня зовут Одзава Хидео. Возможно, я буду обучать вас ведению боевых действий на территории противника. Итак, что мы имеем? Девушка, два амбала, старик и мальчишка... Что же, вполне достойная команда. На такую вряд ли подумаешь плохое. Невинные на вид, но опасные внутри. Но на что ваша команда способна в бою? Если вдруг вам придется защищаться, то сможете ли вы пробиться и спастись? Или же сложите головы?

– Вы можете испытать нас, Одзава-сан, – ответил с поклоном сэнсэй. – Думаю, что мы вас не разочаруем.

– Сэнсэй Норобу, если я не ошибаюсь? – спросил Одзава. – В вас я не сомневаюсь, но вот среди вас девушка...

– Я обучаюсь в академии, Одзава-сан, и нахожусь на хорошем счету. А что до боя... Уверяю вас – я не отступлю.

– И я тоже буду драться до последнего вздоха! – выкрикнул Киоси, не дожидаясь, пока ректор обратит на него внимание.

Одзава покачал головой. Он хотел что-то сказать, но сдержался. Вместо этого он достал из кармана шесть перламутровых жемчужин, что-то пошептал над ними, а потом бросил на арену. Жемчужины моментально зарылись в песок, как будто были испуганными жуками-скарабеями.

– Победите моих воинов, тогда продолжим, – улыбнулся ректор, быстро-быстро плетя вязь из мудр. – Но учтите – биться вам придется без оммёдо.

Во как. Без оммёдо. Явно тут что-то неладное...

– Что это? – шепнула Шакко. – Что он делает?

– Проверяет нас, – ответил я. – И похоже, что проверка будет серьезной.

– Воины Духа! – выкрикнул Одзава, вытягивая руки вперед.

С его пальцев сорвались огненные искры, которые щедро окропили песок. В тех местах, куда зарылись жемчужины, возникло шевеление. Как будто из-под песка пытался выбраться засыпанный "добрыми" друзьями посетитель пляжа.

Справа от нашей группы песок взметнулся вверх, а следом показалась перламутровая рука. Растопыренные пальцы схватили воздух, а потом рука опустилась на песок. Дальше показалась округлая лысина, обширный лоб, надбровные дуги...

Размерами перламутровый человек не уступал Малышу Джо. Вот только если Малыш был пухловатым, то выбирающийся мужчина как будто полностью состоял из мышц. Подобные качки в моём мире занимали призовые места на мистер Олимпия и Арнольд Классик. Или где там ещё, где без раздутых от химикатов мышц нечего делать?

– Ого, – присвистнула Шакко, когда наружу начали выползать и другие вызванные оммёдо воины.

Она явно ожидала, когда воины вылезут из песка дальше пояса...

Вылезающие походили на братьев-близнецов. Обнаженные воины по своей половой принадлежности больше всего напоминали манекены – такие же бесполые, с легкими бугорками на паху. Но мощные, этого отнять нельзя. Они застыли, глядя на нас пустыми глазами.

– Ребята, на каждого тут по одному воину, – сказал я. – Нам лучше рассредоточиться, чтобы не мешать друг другу.

– Хорошая мысль, – не спуская взгляда с воинов ответил Малыш.

Мы сделали несколько шагов в разные стороны. У каждого появилось поле в несколько метров. Что же, этого будет достаточно для битвы.

– В бой! – резко скомандовал ректор Одзава.

Во мгновение ока перламутровые бойцы стартовали с места, кидаясь каждый к выбранной цели. Ни один не побежал к тому, кого выбрал другой. Никто не остался обижен...

Я ударил первым. Признаться, я ожидал, что будет неприятно, но чтобы та-а-ак...

Кулак вспыхнул болью, когда соприкоснулся с челюстью нападавшего. Мне показалось, что я влепил что было дури по мрамору. А этот перекачанный манекен даже не покачнулся!

Он ударил в ответ. Вовремя выставленный блок отвел удар, но предплечья тоже заныли. На них как будто упала тяжеленная рельса. От второго удара я уклонился и контратаковал по корпусу. Результат точно такой же, как и с ударом в челюсть.

– Да что с ними такое? – обиженно взвыл Киоси. – Я уже все кулаки отбил.

Уклоняясь от ударов и уводя их мягкой блокировкой, я бросил взгляд в сторону маленького друга. Он мячиком скакал вокруг своего воина, а тот всё пытался достать верткого тануки. Однако и удары Киоси не давали сколько-нибудь ощутимого эффекта. Он бил, но всё в пустую.

У других дела были не лучше. Норобу мягко уходил от атак, пытался вырубить точными ударами, но перламутровый воин всё также оставался на ногах. Он не пятился и не отступал, выражая всем своим видом желание биться бесконечно.

Малыш и Тигр прикладывали своих противников от души, со всей силы, но и у них ничего не получалось. Шакко вовсе бегала по арене, а противник носился за ней, оставляя рытвины на песке.

Что же делать с этими перламутровыми болванами?

Я ещё раз попробовал прощупать противника, но снова вхолостую. Поймал спокойную усмешку ректора. Он явно наслаждался представлением.

И ведь ничего с этими воинами не получается сделать! Как бы мы их не били – с них как с гуся вода. А вот их удары мало того, что порой достигали цели, они не становились слабее. Рано или поздно, но эти засранцы вымотают нас и тогда...

– Как дела, Изаму? – выкрикнула Шакко, в очередной раз пробегая мимо.

– Лучше, чем в онсене! – гаркнул я в ответ и зарядил по челюсти своему противнику ногой с разворота.

На этот раз мне удалось чуточку поколебать его! Он взмахнул руками, ловя равновесие и задел ладонью по груди бегущего за Шакко воина. Тот в ответ тут же ударил с локтя.

И ударил своего!

Мой противник упал на песок, но тут же вскочил и, найдя меня взглядом пустых глаз, снова двинулся в атаку.

У меня мелькнула мысль!

– Шакко! А ну снова пробеги мимо меня! – гаркнул я что было мочи.

– Да не вопрос! – крикнула она в ответ.

Спустя несколько секунд вспотевшая комета промчалась мимо. Перламутровый преследователь ломился следом. Я же снова выгадал момент и влепил что было силы по своему противнику. Он упал на преследователя Шакко, и оба рухнули на песок.

Преследователь Шакко вскочил на ноги и пнул моего противника. "Мой" тоже не остался в стороне – движением нижнего брейк-данса он сделал подсечку, а потом пятками влупил по груди упавшего. Через пару секунд два перламутровых воина весело мутузили друг друга.

– Тяните своих воинов сюда! – крикнул я. – Валите их в общую кучу-малу!

Норобу понял первым и в несколько прыжков оказался возле сражающихся перламутровых воинов. Я с двух ног ударил в спину его бойцу, а тот влетел в бойню и тут же присоединился к возне. Остальных перламутровых бойцов мы также свалили в одну общую кучу.

Воины самозабвенно мутузили друг друга, напрочь забыв о нас. Постепенно начали отлетать куски от тел. А через три минуты всё было закончено. Мы даже быстренько сделали по ставочке – кто победит.

Про последнего почему-то все сказали, что это был именно их противник. Он уже не представлял особой опасности, так как оказался без рук и без ног. Своему противнику он перегрыз шею, но сам остался на куче, как царь горы. Полуразбитый, искромсанный воин всё ещё дергался на кусках перламутра, когда мы повернулись к ректору и одновременно поклонились.

– Что же, очень даже хорошо. Я не ошибся, когда выбрал Изаму в качестве призрака. Прекрасная наблюдательность и эффективность. И вы отлично умеете работать в команде, – кивнул ректор. – Это самая быстрая победа над Воинами Духа, которую я когда-либо видел. Думаю, что вы прошли проверку.

Глава 12

– Оружие вам важно, но только как последнее средство. Если вы потянетесь за пистолетом или каким другим огнестрелом, то это будет означать только то, что ваша миссия провалена. Однако, не стоит преуменьшать роль оружия в нашей жизни. Думаю, вы знаете о том, что в некоторых местах ставятся специальные защищающие оммёдо, которые призваны сократить нанесение повреждений личному составу? Как в этом зале – вы не можете нанести друг другу смертельную рану с помощью оммёдо, но вот против пистолетной пули чары бессильны, – говорил ректор Одзава, когда раздавал нам пистолеты.

Мой наметанный глаз сразу же признал «Глок 27». Десять патронов в магазине, плюс один в стволе. Я ухмыльнулся – этот маленький пистолет предполагал скрытое ношение под легкой одеждой или в сумке, то есть в условиях, где габариты оружия должны быть минимальными. Полицией разных стран этот пистолет используется как запасное оружие.

– Ого, «глочара»! – со знанием дела взвесил пистолет Ленивый Тигр. – Старый знакомый…

– Уже знакомы? – поднял бровь Одзава.

– Да, Одзава-сан, приходилось работать с таким. В основном стрелял по банкам, но также сумел подбить кролика. Несмотря на маленькую рукоятку никаких проблем при стрельбе не возникало. Удерживать вполне удобно, хотя он уступает по этому параметру обычным компактам, но все равно вполне приемлемое удобство. При ношении незаметен даже под футболкой. Стреляет точно и без сильной отдачи. Надежность, как и у всех Глоков на высоте, – проурчал Тигр, ласково поглаживая пальцами по рукояти.

Шакко же заметила:

– Это оружие как раз для нас с Киоси. Небольшое и удобное. Как будто детская игрушка.

– Размер не имеет значения, – хмыкнул Тигр.

– Повторяй себе это почаще, – тут же встрял Малыш.

– Тебя забыли спросить, – буркнул Тигр.

Малыш с напускным превосходством взглянул на друга.

– А мне нравятся мужчины с маленькими пистолетиками, – с ехидной улыбкой проговорила Шакко. – Для такого оружия и кобура подойдет любая. А вот огромный револьвер замучаешься в кобуру засовывать – да ещё и пораниться можно.

Теперь уже с превосходством на Малыша взглянул Тигр. Впрочем, этот взгляд продолжался недолго, так как раздалось:

– Шлеп! Шлеп! Шлеп!

В следующую секунду сэнсэй опустился на песок арены, а троица болтунов осталась почесывать ушибленные затылки. Сэнсэй кивнул ректору:

– Господин Одзава, мы готовы внимать вашим речам, а ещё больше готовы перестать тратить время на пустую болтовню. Мне знакомо то оммёдо, о котором вы говорили. Такое стояло на нашем кафе «Такашито». Совсем недавно оно подверглось нападению, но почти никто из присутствующих не понес какой-либо ощутимый урон. Да, если бы стреляли из огнестрелов, то пришлось бы гораздо хуже.

– Такашито? Хм, что же, я слышал о том нападении из новостей, но не придал им значения – мало ли какие разборки происходят между якудза. Ведь это кафе вроде бы контролировали якудза из клана Казено-тсубаса-кай?

Даже не поднимая головы, я мог определить – на кого смотрит ректор. Он явно снова пробивал меня. И я поставил себе твердое правило – всегда в присутствии ректора вести себя так, чтобы он не мог подкопаться. Это правило родилось из мыслей о том, что Одзава во время обучения всегда будет концентрировать на мне внимание. Всегда будет взвешивать каждый шаг и поправлять при случае.

– Вы правы, господин Одзава. Раньше этим кафе владели якудза, но сейчас его соучредителем являюсь я и ещё одна девушка. От якудза мы получили не только кафе, но и право пользоваться названием клана. Увы… название не остановило молодых бандитов.

По любому ему известно моё прошлое. Ну не мог он не пробить меня! Я не считал ректора глупцом, нет. Человеку, которому доверили готовить отряд агентов под прикрытием, положено быть умным и всё десять раз проверять.

– Вы узнали, откуда они взялись? – заинтересованно спросил Одзава.

– Да, это молодые кланы, которые формирует правительство, – ответил я, глядя открыто ему в глаза. – Вроде боевых бригад для устранения непокорных.

Этот жест было необходимо сделать. Он призван показать мою осведомленность в некоторых политических процессах и уровень доверия, который я оказываю ректору. Показать, что и мы не лаптем щи хлебаем.

Легкая улыбка, промелькнувшая по лицу ректора светлым облачком, намекнула, что мой жест принят и оценен по достоинству.

– Да уж, преступность в последнее время разгулялась не на шутку, – покачал головой Одзава. – И ведь становится всё злее от своей безнаказанности. Многие жители уже боятся выйти после наступления вечера на улицу и это в городе веселых огней!

– Ваша правда, господин Одзава, – поддержал сэнсэй. – Нигде нет спасения от дерзкого молодняка. То болтают лишнее, то норовят стать богатыми без особого труда. Вот в наше время…

– В наше время мы были такими же, господин Норобу, – покачал головой Одзава. – Молодежь всегда одинакова, как и старческое ворчание. Но только в наших силах сделать так, чтобы эта молодежь стала чуточку лучше.

– Таких только могила исправит, – хмыкнул я, вспомнив про детский дом.

– Да? – поднял бровь Одзава. – Что же, а это мысль… Думаю, что вы сможете это устроить даже с теми знаниями, которые у вас есть в наличии.

– Что? Я не совсем понимаю, – я сделал максимально тупое лицо.

– А что тут понимать – вы продемонстрировали хорошую физическую подготовку боя против Воинов Духа. Что-то мне подсказывает, что и якудза из Тараути-гуми не будут для вас большой помехой. Тех знаний, что вы получили в прошлом должно с излишком хватить для проведения операции по очищению города от неблагонадежных элементов.

Мы с соратниками переглянулись. Неужели Одзава-сан намекает на то, что мы сами должны разобраться с Тараути-гуми? То есть просто так пойти и всех завалить?

– Вижу ваше недоумение на лицах, господа, – ухмыльнулся ректор. – Вы сами подали мне мысль, теперь это станет вашим домашним заданием. Думаю, что двух недель на проработку и результат вам достаточно?

– Но… Как же правительство? – неуверенно спросил я.

– А что правительство? Для него это всего лишь одна из ячеек. К тому же, насколько я слышал, Тараути-гуми слишком дерзкие. В скором времени они могут перестать подчиняться приказам сверху и тогда возникнет повод их убрать с лица Токио. Если это сделаете вы, то тогда я поверю вашему желанию послужить на благо Японии.

– Но не будет ли это обычной заказухой? – задал я интересующий всю мою команду вопрос. – Что если вы используете нас втемную для решения своих делишек?

– Вы можете этого не делать, – покачал головой Одзава. – В таком случае домашнее задание будет провалено. Вы вряд ли получите разряд отряда призрака, но вот как черные агенты вполне сможете подвизаться на военной ниве.

Я шкурой почувствовал взгляды своих друзей. Сейчас я должен решить дальнейшую судьбу нашего отряда – либо станем элитой разведки, либо будем обычными служаками. Нет, чуть выше уровнем, чем обычные, но всё же…

А вхождение в элиту может предоставить мне информацию о грядущем нападении на Россию. Я получу допуск к важным документам и могу вершить гораздо крупные дела, чем если буду черным агентом.

Но… Всё-таки какой-то червячок сомнения терзал меня. В прошлой жизни я привык, что стоило только случиться чему-нибудь хорошему, так сразу же следом наступит такая хрень, что ни вздохнуть, ни пернуть. Правда, вот эта привычка надеяться на лучшее, но готовиться к худшему не раз выручала меня в прошлом. И она же мешала сейчас дать четкий ответ.

– Мы согласны, – вместо меня произнес сэнсэй Норобу, а после взглянул на меня. – Прости, господин будущий призрак, но сомнения не красят мужчину. Нам оказали огромную честь послужить на благо родного города… Да что там, на благо Японии. И мы с радостью воспользуемся этой возможностью.

– Господин Норобу, мне приятна ваша решительность, однако, ответ я должен услышать от лидера группы. Он будет отвечать за весь отряд как сейчас, так и в дальнейшем, – мягко улыбнулся ректор.

Я взглянул на Шакко, она склонила голову в ответ на мой молчаливый вопрос. Ленивый Тигр и Малыш Джо с каменными лицами тоже кивнули. Сэнсэй Норобу опустил веки, а через три секунды их медленно поднял. Это можно было расценивать как согласие. Киоси же поднял большой палец вверх.

Что же, судьба якудза была решена. Мы получили домашнее задание, мы его выполним… Одни правительственные агенты уничтожат других правительственных агентов.

В различных источниках упоминается следующий способ борьбы с крысами: десяток крыс закрывали в ящике и не кормили.

Через некоторое время оставалась одна, самая сильная и злобная крыса, которая выживала, съев всех остальных. Она значительно увеличивалась в размерах за счёт её диеты и могла питаться только другими крысами, никакой другой пищи она не воспринимала. Это и был «крысобой».

Нам грозила судьба стать таким подобием уничтожителей преступников, если продолжим работать по линии закона. Впрочем, мне эта роль уже была не нова – Идущий во тьму являлся своего рода крысобоем. И я не мог сказать, что эта роль была мне не по нраву…

– Мы будем счастливы очистить улицы родного города от напасти, – произнес я, глядя на Норобу.

Что этот старый пройдоха задумал?

– Вот и хорошо. Только условие, – улыбнулся ректор. – Тараути-гуми должна пасть от оммёдо. Никакого огнестрельного оружия. Они оскорбили вас при помощи магии, от магии же и должны получить возмездие. Ведь вы можете это сделать?

Должны получить возмездие…

От этих слов я едва не дернулся. Взглянув на лицо ректора, я попытался найти там черты Оивы – не шутит ли так королева тьмы?

Но нет, ректор всё с той же вежливой улыбкой смотрел на нас. А мы в это время вынесли приговор молодому клану якудза Тараути-гуми…

– Мы можем это сделать, – с уверенностью произнес я.

– Вот и отлично, – кивнул ректор. – Лидер является позвоночником тела группы. Если он тверд, то и отряд функционирует отлично. Если же лидер ломается, то правая рука не будет знать, что делает левая, а ноги и вовсе танцуют сами по себе. Это вам урок на будущее – только лидер, который знает, что делает, и уверен в себе, может повести за собой.

– Господин Одзава, а можно вопрос? – произнес я неторопливо, но достаточно громко, чтобы услышал каждый из моих друзей. – Нас будут готовить для войны с Россией?

– Я не исключаю такой возможности, – кивнул ректор. – Не удивлен вашей осведомленностью, тем более что вы видели карту на моём столе. Возможно, вы будете в авангарде отрядов призраков, которые начнут вести боевые действия задолго до того момента, как будет объявлено официально. Пощипаете тех варваров, кто своим детям рассказывает про Лобок и Ко…

– Про что? – не понял я.

– Извращенскую сказку про жопоголовую гейшу. Вы что, не слышали? Русские давно уже рассказывают, что два престарелых ученых на закате лет в одном из бараков закрытого типа, под названием «шарашкина контора», создали жопоголовую гейшу. И назвали её Лобок. Из чего она состояла – это можно узнать из названия. То её у неё не было ни рук, ни ног. Она была шаром, где одна сторона была лицом, а вторая…

– Хихик, – вырвался у меня нервный смешок.

– А вторая была жопой. И тут нет ничего смешного, Такаги-сан. Русские рассказывают такие кошмары своим детям на ночь. Пока ученые отошли отчитаться об изобретении, гейша по имени Лобок сбежала и отправилась в мировое турне. Как оказалось, одной из главных характеристик этого создания была любовь к пению. Как истинная гейша она соблазняла встреченных существ своей песней. Совершала акустическую атаку, а потом оставляла этих существ дико голодными, и сама двигалась дальше. Возможно, именно эта встреченная компания существ и послужила тому, что в название было вынесено это самое пресловутое «Ко». Однако, как бы долго гейша ни путешествовала, всё-таки она встретила на пути существо, которое оказалось невосприимчиво к акустическим атакам. В результате этой неудачи гейша по имени Лобок оказалась зверски растерзана и съедена.

– Какой кошмар, – Шакко прислонила ладони к щекам. – И они это рассказывают детям?

– Да, суровый народ, – вздохнул ректор. – Варвары, и сказки у них варварские.

– Не хотел бы я встретить такую гейшу, – покачал головой Тигр.

Конечно же Малыш не мог остаться в стороне:

– А что так? Вдруг бы у тебя с ней что-нибудь получилось? Надоело вот так забавляться – перевернул и... Ай!

Звонкая затрещина от сэнсэя Норобу не дала Малышу в полной мере продемонстрировать инструкцию по обращению с гейшей по имени Лобок.

Я уже понял, про какую сказку рассказывал ректор. Сказка-предупреждение малолетним детишкам об опасности соприкосновения с чужими людьми была переложена на другой лад. В очередной раз убедился в извращенной работе пропаганды. Милая сказка, пусть и с печальным концом, превратилась в жестокий и кровавый киберпанк.

И ведь этой истории поверят! Ведь чем чудовищнее ложь, тем в неё легче верится. А эта история всего лишь один кирпичик в огромном небоскребе вранья, который будет выстроен для отбрасывания тени на Россию.

И Тень будет на России. Это уж я вам обещаю!

– Господин Одзава, вы правы, этих людей стоит пощипать. Стоит хотя бы потому, что надо научить их любить жизнь, людей и окружающую природу, – произнес сэнсэй, при этом поглядывая на меня.

– Что же, тогда начнем наше обучение.

Мы молча смотрели на ректора Одзаву, а он сотворил несколько мудр, вследствие чего из песка на противоположном краю арены вырвалось шесть столбов. Состоящие из песка, они возвышались на пару метров над полом. Ректор взмахнул рукой и со стороны выхода выпорхнули бумажные коврики. В полете они развернулись и к каждому столбу прилепилась мишень, изображающая контуры мужской фигуры. Три мишени были выделены красными кружками.

– В Китае существует история про сержанта полиции, который задержал грабителя, когда тот грабил рисовый магазин в Шанхае. Китаец тут же начал стрелять в сержанта из пистолета примерно с пяти с половиной метров и сделал несколько выстрелов, пока его пистолет не заело. К счастью, ни один из выстрелов не попал в цель.

– Ого, он что, с закрытыми глазами палил? Или его звали Киоси? – хихикнул Тигр.

Киоси исподтишка показал ему кулак. Тигр тут же сделал каменную рожу.

– Сержант мгновенно и вполне результативно ответил Кольтом сорок пятого калибра, сделав первый выстрел примерно с трех метров, а последний, шестой, – с одного метра, не переставая быстро приближаться к своему противнику, – продолжил ректор Одзава. – Позже было обнаружено, что из шести выстрелов четыре попали в мясистые части тела, пройдя насквозь, одна пуля застряла в плече, а другая – рядом с сердцем. Всё же, несмотря на всё это, грабитель оставался на ногах, и сержанту пришлось нокаутировать того рукояткой пистолета, когда он попытался бежать, взобравшись на прилавок.