Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Соавторы: Екатерина Лесина,Алексей Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 350 страниц)

– Да, квас у Настасьи твоей отменный, – кивнул казак, выразительно покосившись на кувшин. – Княже, ты никак Веру решил в ученье к ней определить?

– А что не так? – поинтересовался Руслан, опираясь плечом на стену караулки. – После свадьбы все одно ее сюда привезем. Вот пусть и поучится. Заодно и мужа будет добрым квасом баловать. И нам, грешным, глядишь, от щедрот отвалится, – добавил он, тихо посмеиваясь.

– Ой, уморил, – расхохотавшись, простонал хорунжий сквозь смех. – Да им обоим на тебя словно на икону молиться впору.

– Пустое, – отмахнулся Шатун. – Что там с покупками? – сменил он тему.

– Так все уже. Мишка твой так нагрузился, что едва мешки допер. Сейчас погрузят все и Беса твоего подведут. Сиди покуда. Небось, ноги после такой рубки еще дрожат.

– Есть немного, – удивленно признался Руслан. – Как узнал?

– Так то дело нехитрое. Ты ж волчком вертелся, вот тело и дает знать, что отдохнуть надо. Ништо. Вот сейчас домой приедем, баньку тебе затопим да попарим от души. После такого боя оно в самый раз будет. Семеныч, Настасья твоя как, продаст квасу? – повернулся он к унтеру.

– Тебе продаст, – чуть подумав, решительно кивнул солдат. – Скажешь, что у меня спрашивал, продаст.

– От и добре, – усмехнулся хорунжий, хлопнув в ладоши.

– И за пивом пошли кого, – подумав, добавил Руслан. – После бани самое оно будет. И рыбки вяленой пусть прихватят.

– Сделаем, княже. Все будет, – решительно кивнул казак, заглядывая за угол.

Словно в ответ на его взгляд, Мишка подвел в поводу Беса и, развернув его так, чтобы парню осталось только сесть в седло, придержал стремя. Вздохнув, Руслан взгромоздился на коня и, разобрав повод, кивнул денщику:

– Благодарствую, Миша. Хорунжий, веди казаков домой. И вправду передохнуть надо.

Дружно кивнув, казаки метнулись к своим коням, и спустя минуту кавалькада шагом направилась в сторону дома.

* * *

– Ты что творишь?! – кулак майора с грохотом обрушился на столешницу. – Да ты хоть понимаешь, что было бы, проиграй ты этот бой?!

Вскочив, Рязанов зло смял только что прикуренную папиросу в пепельнице и, тут же выхватив из коробки другую, сжал ее зубами.

– Ну не проиграл же, – спокойно пожал Руслан плечами, с интересом наблюдая за приятелем.

В таком бешенстве Шатуну видеть графа еще не приходилось. Едва он переступил порог кабинета майора, как тот издал рев атакующего бизона и принялся орать так, что стекла дребезжали. Усевшись в кресло, Руслан стоически выдержал эту акустическую атаку и, дав майору выплеснуть эмоции, приготовился к конструктивному разговору. И вот теперь, немного угомонившись, граф совершил очередной забег по кабинету и, вернувшись к столу, мрачно переспросил:

– Не проиграл? А кого в бане штопали? Меня? А если б он тебя зарезал?

– Миша, поверь, если б я отказался или попытался выставить вместо себя кого-то другого, было бы еще хуже, – ответил Шатун, твердо глядя ему в глаза.

– С чего ты взял? – удивленно замер майор.

– А самому подумать? – не удержавшись, поддел Руслан приятеля.

– Руслан, я тебе сейчас и вправду в рыло дам, – зловеще пообещал граф, с хрустом сжимая кулаки.

– А еще дворянин, – продолжая дурачиться, обиженно протянул парень. – Ладно. Я так понимаю, думалку тебе от злости совсем отключило, значит, придется все на пальцах раскладывать, – деловым тоном продолжил Шатун, по бешеному взгляду Рязанова сообразив, что тут и вправду находится на грани срыва. – Готов слушать?

– Говори уже, – угрюмо буркнул майор, закуривая.

– Непримиримые приехали на базар без особого сопровождения. То есть даже не взяли пару десятков своих головорезов. Четверо стариков, один бывший паломник и только один, повторяю, Миша, один воин. И даже несмотря на это, на том торгу они вели себя очень вежливо. Никому даже пальца на ноге не оттоптали. И приехали они только ради одного. Бросить вызов лично мне.

– Допустим, – мрачно кивнул Рязанов. – Выходит, непримиримые знают, кто им тропы взрывает?

– Миша, ну не смеши, – фыркнул Руслан. – Много в предгорьях людей, которые умеют делать новое оружие и придумывают всякие новинки для войны? Мне иногда кажется, что со мной скоро вороны в лесу здороваться начнут.

– Продолжай, – чуть подумав, кивнул майор.

– Понимаешь, Миша. Горцы сделали все, чтобы не оставить мне какого-то выхода. Вызов был брошен прилюдно. Откажись я, и уже завтра по всем аулам разнесется весть, что русские офицеры боятся честной драки. Зарубит меня горец, и понесется весть, что русские офицеры плохие воины и в открытой схватке горцы их, как баранов, режут. Так что выход у меня был только один. Принять вызов и победить.

– Но ведь ты и тут все по-своему сделал, – тут же взвился граф. – Зачем было отпускать этого поединщика, если знал, что он должен был тебя убить?

– А затем, Миша, что все видели, как он стоял передо мной безоружным и остался жив, – устало вздохнул Руслан. – А самое главное в этой схватке, сломался не какой попало клинок, а настоящий турецкий клыч. И случилось это не где-нибудь, а на освященной ладони Аллаха. И освятил ее человек, который побывал в Мекке. Горцам это очень важно, поверь.

– Хочешь сказать, они станут об этом говорить? – задумался Рязанов.

– Уже говорят, – решительно кивнул Шатун. – Я специально Мишку своего на наш базар посылал. Так об этой схватке все торговцы спорят. И знаешь, в чем заключается предмет спора?

– Да говори уже, – рыкнул майор.

– В том, является ли это знаком Всевышнего, или Аллах за что-то прогневался на моего противника.

– То есть ты решил использовать их веру, чтобы внести в их кланы раскол?

– Ну, раскол, слишком громко сказано, но задуматься этот случай их заставит. А самое главное, мой противник признал, что я его почти убил. А это значит, что в следующий раз, если он будет, им придется искать другого бойца.

– А если этот захочет сатисфакции?

– Нет, Миша. Для него это был не просто бой. Это древний ритуал, в котором были соблюдены все правила, до последней буквы. К слову, их очень сильно удивило, что я знаю этот обычай. Вот уж чего они точно не ожидали.

– А кстати, откуда тебе про него известно? – оживился майор.

– Один торговец рассказал, – отмахнулся Руслан.

– Дожили, – помолчав и докурив папиросу, вздохнул Рязанов. – Непримиримые приезжают к самому городу, бросают вызов офицеру контрразведки, а после уезжают слегка поцарапанными.

– А на каком основании я мог бы их задержать? – иронично усмехнулся Шатун. – Я ж сказал, они даже пальца никому не оттоптали. А на лбах у них не написано, что они непримиримые.

– Тебе бы с такой ловкостью в казуистике в стряпчие идти, а не в нашу службу, – вяло огрызнулся майор.

– Так не случилось стряпчего под рукой в нужный момент. Один только злой граф из контрразведки, – развел Шатун руками с удрученным видом. – Уговорил меня, сиротинушку, в конторе своей служить. Вот теперь и мыкаюсь.

– Скоморох, – не удержавшись, улыбнулся Рязанов. – Сильно тебя порезали?

– До свадьбы заживет, – фыркнул Руслан. – А если серьезно, Миша. То вся эта история случилась очень вовремя. Горцы на все это действо рты раскрыв смотрели. У них, как ты знаешь, совершивший хадж, это живой святой. А раз площадку для боя он освящал, то ничего, что могло случиться не по воле Всевышнего, там случиться просто не может. В общем, им теперь есть, о чем подумать и что обсудить.

– Ну, в вере своей они крепки, – задумчиво кивнул майор.

– И в обычаях тоже, – быстро добавил Руслан. – А когда и то и другое сложилось в одну кучу, то сам понимаешь, просто так они от той истории не отмахнутся.

– Тут да. Согласен, – снова вздохнул Рязанов. – Только как мы все это станем в обществе объяснять?

– А мы должны? – презрительно усмехнулся парень.

– Поединок твой обсуждают не только на базаре, но и в кулуарах, – хмыкнул граф. – Так что, хотим мы или нет, а что-то отвечать придется.

– Служебная необходимость, – пожал Руслан плечами. – Самое простое и, можно сказать, универсальное объяснение на все случаи жизни. А если честно, то мне плевать с высокой колокольни, что они там подумают. Я, Миша, государству Российскому служу. Земле русской, а не всей этой своре зажравшейся.

– Ты полегче, – чуть смутившись, буркнул Рязанов. – Я, если ты забыл, тоже из той своры.

– Ты?! – рассмеялся Руслан. – Ты, друг мой сердечный, служака до мозга костей, и за империю голову сложишь, даже не задумавшись. Так что мы с тобой, брат, одной крови. А что до титулов, так это главный показатель того, что мы люди служивые и иной жизни для себя не видим.

– Хрен с ним, – помолчав, неожиданно высказался граф. – И вправду не им нас судить. А кому не нравится… – тут майор завернул такую фразу, что Руслан невольно рот от удивления раскрыл, глядя на приятеля неверящим взглядом.

Такого перла изящной словесности ему еще слышать не приходилось несмотря на казарменную жизнь и знакомства с самыми разными мастерами этого жанра.

– Удивил, – откашлявшись, одобрительно кивнул Шатун. – Вот слово чести, удивил.

– А ты думал, я только доклады начальству строчить умею? – хмыкнул граф в ответ.

– Вот святое не трогай, – тут же отозвался Руслан. – Твои доклады для меня чистое спасение. Думаешь, почему я на себя все походы беру?

– А то я не знаю, как ты пишешь, – фыркнул Рязанов. – Позорище, право слово. Давно б уже научиться пора.

– Учусь, – обреченно кивнул Шатун, признавая его правоту.

Беседу их прервал стук в дверь, и вошедший дежурный солдат доложил, что князя просит принять его какой-то странный мужик.

– Что за мужик? – насторожился Руслан. – Горец?

– Никак нет. Наш. Городской.

– Ну, веди, – пожав плечами, кивнул Шатун, недоуменно посмотрев на приятеля.

– Ты что ж это делаешь, ваше благородие? – с порога спросил вошедший. – Я ж тебя просил только на работу дочку пристроить, а ты ее замуж…

– А я-то думаю, что там за мужик такой, – понимающе усмехнулся Руслан, глядя на контрабандиста. – Я к тебе, уважаемый, сколько раз приходил, чтобы дело это миром решить? Трижды. Трижды, почтенный. Сватом к тебе князь трижды приходил, – жестко повторил Шатун. – А ты что?

– А что я? – переспросил контрабандист, заметно смутившись.

– А ты, рожа немытая, даже не удосужился ответа дать, – вдруг рявкнул Рязанов так, что даже неплотно прикрытая дверь захлопнулась. – Или думаешь, князь Ростовцев, офицер контрразведки, к каждому сватом ходит? Да ты, морда, за честь почитать должен, Бога молить да кланяться, что тебе честь такая выпала. Не в полюбовницы какие, не баловства ради, а честь по чести, денщика своего женить.

– Так я это… мы ж из этих… – заикаясь от такого напора, принялся мямлить старый контрабандист, теребя в руках картуз.

– Что ты это из этих? – продолжал напирать граф. – Да он только пальцем шевельнет, и вся семейка твоя в Сибирь на каторгу поедет. А ты мне тут еще кобениться вздумал?

– Да за что ж сразу в Сибирь-то, ваше благородие? – окончательно растерялся контрабандист.

– Был бы человек, а статья найдется, – зловеще произнес Руслан, пытаясь подыграть приятелю.

– Господь с вами, господа хорошие. Я ж чего пришел… Я ж хотел узнать, где свадьба будет и сколь приданого за дочкой давать, – суетливо предложил старик.

– Свадьбу в Мишкиной станице сыграем. Там уже готовится все, – ответил Руслан, откидываясь на спинку кресла и складывая руки на груди. – А приданого дашь столько, сколько сам решишь. Посмотрим, как ты дочку любишь, – зловеще добавил он. – И помни, за один грех дважды не наказывают. Еще чего спросить хотел?

– Дозволишь на свадьбе быть, княже? – кивнув, осторожно спросил контрабандист.

– Я ж не зверь какой, чтобы родного отца невесты со свадьбы гнать, – пожал Шатун плечами. – В станицу и приезжайте. Заодно со сватьей своей познакомишься. Не чужие, чай, люди теперь.

– Благодарствую, княже. И прости, коли что не так. Не со зла, – вдруг поклонился старик и, развернувшись, вышел из кабинета.

– Ну, ты его и напугал, – удивленно проворчал Шатун, уважительно покосившись на приятеля. – Помню, когда я в первый раз говорить с ним пришел, так он куда как смелее был.

– Знает пес, что мне про его грешки много чего известно, – хищно усмехнулся Рязанов. – Запомни, Руслан. С такими, как он, говорить нужно жестко. Чтобы силу чуяли. А уговаривать их бесполезно. Только сильнее упираться станут.

– Это верно, – задумчиво кивнул Шатун. – Это я на сыне его уже понял. Пока пристрелить не пообещал, так и не унялся.

– Хрен с ним. Что дальше делать станешь? – резко сменил тему майор.

– Это ты у меня командир и начальник, тебе и приказывать, – ехидно усмехнулся Руслан.

– А в ухо? – усмехнулся граф в ответ. – Я предлагаю завтра на прием в собрание сходить.

– Шо, опять? – спросил Шатун голосом волка из мультика.

– Надо, друг мой. Надо, – понимающе вздохнул майор. – После того, что ты у заставы устроил, это просто очень надо сделать.

– А при чем тут милиция, если свинью громом убило? – не удержавшись, ответил Руслан поговоркой из своего времени.

– Чего? – не понял Рязанов.

– Я спрашиваю, при чем тут собрание и с какого боку тут мой поединок?

– А чтоб все видели, что контрразведка с горцами лично рубится, и даже побеждает, – ехидно усмехнулся майор.

– Опять политика, – сообразил Руслан.

– Она, проклятая, – кивнул Рязанов в ответ, и приятели, переглянувшись, хищно усмехнулись.

* * *

Караван с кислотой, спиртом и хлопком прибыл как нельзя вовремя. Руслан, после всех пронесшихся вскачь событий, уже начал искать себе занятие. Точнее, не только себе, но и всей своей команде. Боевая учеба, это само собой. Но не стоило забывать, что и в округе все время что-то происходит. Но и объезд ближайших к городу аулов тоже ничего не дал. Старейшины встречали его группу вежливо и, услышав вопрос, в один голос отвечали, что сами удивлены, но непримиримые притихли и никаких групп в окрестностях не появлялось.

Все это очень настораживало и удивляло. Даже казаки, привыкшие к постоянной угрозе нападения горцев, только удивленно в затылках чесали, не понимая, что происходит. В итоге вылилось это все в событие, которого Шатун и сам от себя не ожидал. Все началось на городском базаре. Проходя по рядам, Руслан приметил прилавок, у которого собралось сразу человек десять обывателей, и звучали струны различных музыкальных инструментов.

Остановившись за спинами собравшихся, Шатун, пользуясь своим ростом, принялся с интересом рассматривать выставленный товар. Как оказалось, тут кто-то решил выставить все, на чем можно было исполнять музыку. Свирели, бубны, балалайки, свистульки, гармони, у парня даже поначалу глаза разбежались. Минут через десять толпа схлынула, и подвижный, словно ртуть, продавец, увидев Руслана, вежливо предложил:

– Подходите, господин казак, смотрите, пробуйте, может, чего и подберете для досуга в походе.

– А ты, видать, любезный, не из местных, – хмыкнул в ответ Шатун, подходя ближе.

– Верно. Потому и не решился к вам по званию обратиться. Уж простите великодушно, не знаю ваших казацких званий.

– Я не в обиде, – отмахнулся Руслан. – А это весь товар, что у тебя имеется?

– Так вы скажите, чего желаете, и я уж расстараюсь, не извольте беспокоиться. А коль нет при себе такого товару, так и привезти можно, коль заказец изволите оформить, – моментально нашелся продавец. – Может, баян желать изволите или гитару? Кларнет тоже имеется.

– А гитара какая? – не удержавшись, поинтересовался Шатун.

– Так обычная, о семи струнах, – развел руками живчик.

– А испанской, шестиструнной случаем нет? – лукаво прищурился парень, вспомнив, что подобный инструмент в империи этого времени всегда был редкостью.

– А знаете, есть, – подумав несколько секунд, вдруг с гордым видом улыбнулся продавец. – Извольте обождать малость. Сей момент принесут, – попросил он и, дернув за ухо крутившегося тут же мальчишку, тихо что-то ему приказал.

Кивнув, мальчишка вьюном ввинтился в толпу и исчез, только пыль поднялась. Руслан, чтобы убить время, покрутил в пальцах глиняную свистульку, брякнул пару раз по струнам балалайки и, повертев в руке свирель, сложил руки на груди, оглядывая торг с высоты своего роста. Толпа продолжала клубиться, споря, торгуясь и перемещаясь с хаотичной упорядоченностью. Именно такой термин пришел парню на ум, когда он смотрел на перемещения толпы.

Абсурд, парадокс, но выглядело это именно так. Из задумчивости его вывел тихий звон струн. Оглянувшись, Шатун увидел мальчишку, протягивающего продавцу искомый товар. Ловко обмахнув черную, лакированную красавицу мягкой тряпочкой, продавец пару секунд побаюкал инструмент в руках, после чего осторожно протянул его через прилавок парню.

– Извольте, господин казак.

– Штабс-капитан. Обращаться ваше благородие, – коротко просветил его Руслан, подхватывая гитару и нежно проводя пальцем по струнам.

– Прощенья просим-с, ваше благородие. Истинный крест, не знал-с, – суетливо поклонился продавец.

– Из столицы никак приехал? – заинтересовался Руслан, услышав, это мещанское, но очень модное «с» в окончании слов.

– Истинно так-с, – снова поклонился продавец.

– Добре. Помолчи пока, – кивнув, велел Шатун, начиная настраивать гитару.

Музыкантом он никогда не был. Даже не имел музыкального образования, но на гитаре выучился играть еще в кадетском училище, быстро сообразив, что в увольнении девчонки гитаристам уделяют особое внимание. Так что играть и настраивать инструмент выучился как следует. Благо музыкальный слух у него имелся, и очень даже неплохой. Убедившись, что инструмент настроен и отлично держит звук, Руслан взял несколько аккордов, после чего внимательно посмотрел в глаза продавцу.

– Сколько? – спросил он так, что живчик невольно вздрогнул.

– Пять рублей на ассигнации, ваше превосходительство, – сглотнув, выдохнул продавец. – Уж простите великодушно, но товар редкий, у нас его не делают. Никак не могу меньше.

– Да ты сдурел, любезный?! – дружно взревели стоявшие рядом казаки в один голос. – За гитару? Пять рублей? Это ж осла купить можно. Корова пятнадцать стоит.

– Тихо, браты, – не повышая голоса, осадил Руслан своих телохранителей. – Он правду сказал. Таких гитар у нас не делают. Она потому испанской и называется. Беру, – завершил он свой спич. – Только струны запасные найди и чехол какой.

– Струны сей момент спроворим, ваше благородие, а вот чехлов, прошу прощения, не имеем-с, – тут же засуетился продавец, ныряя куда-то под прилавок.

– Да и хрен с ним, княже. Я тебе у шорника чехол закажу, получше деревянного будет, – угрюмо пообещал один из казаков.

– Добре, – кивнул Шатун, пряча усмешку в уголках губ.

Отдав продавцу ассигнацию и получив помимо инструмента еще один комплект струн, Руслан отошел от прилавка и, оглядевшись, неожиданно предложил:

– А не устроить ли нам, браты, малый загул?

– Это как? – оживились казаки, уже предвкушая что-то непривычное.

– Значит так. Сейчас расходимся и покупаем мясо и все, что к шашлыку потребно, вина доброго, солений всяких, хлеба, само собой, ну и прочих заедок, что к празднику положены.

– Так, может, сразу в трактир? – задумчиво предложил командир дежурной тройки.

– Нет. В трактире мы на виду, а я покоя хочу. Чтоб выпить, закусить, да просто поговорить спокойно, и чтоб никто после мне не тыкал, что князю с простыми казаками пить невместно, – решительно отказался Руслан. – Вы, главное, денег не жалейте. Все оплачу.

– Господь с тобой, княже, – дружно отмахнулись казаки. – Ты вон там, у коновязи постой, а мы быстро, – заверил старшой, и казаки стремительно метнулись в разные стороны.

Руслан успел только дойти до коновязи и скормить Бесу купленную тут же у старухи зеленщицы морковку, когда казаки начали по одному возвращаться, неся в мешках все купленное к неожиданному застолью. Отправив посыльного домой, с предупреждением, что ночевать не приедет, Руслан вскочил на Беса и решительно направил его в сторону заставы. К своей мастерской. Заодно посыльный должен был привезти из дому и мангал с шампурами.

Они успели собрать столы и начать подготовку к празднику, когда охрана распахнула ворота, впустив во двор коляску, в которой восседал майор Рязанов. Не ожидавший увидеть его Руслан удивленно выгнул бровь и, протягивая приятелю руку, подходя, спросил:

– Ты никак решил со службы сбежать?

– А-а, – отмахнулся граф. – Там сегодня делать нечего. А ежели что, знают, где нас искать. Казаки, там из коляски заберите, к столу, – громко скомандовал он.

Спустя полтора часа во дворе уже стояли столы, а в дальнем от сарая углу горел мангал, в котором пережигали дрова на уголь.

– Ты чего это вдруг решил пьянку устроить? – негромко спросил Рязанов, доставая из корзинки бутылку коньяка.

– Надоело все. Как говорится, душа праздника просит, – усмехнулся в ответ Руслан, подставляя чеканную серебряную чарку, украшенную орнаментом, но без всяких вензелей.

Именно поэтому он и рискнул оставить этот набор себе. Привязать ее к какому-либо делу было бы очень сложно, ведь нашел он этот набор, когда добивал остатки каторжных Иванов. Поставец с набором чарок и всего остального для пикника нашелся среди вещей. Все предметы в нем были изготовлены из серебра. Красивая вещь, и весьма недешевая. Но держать ее в доме Руслан не рискнул. А вот здесь, в мастерской, ей было самое место. Все одно, кроме него, в мастерскую мог войти только один человек. Его подмастерье. Но казачку Шатун доверял.

Пока пережигался уголь, мясо для шашлыка замариновалось, а вся компания, собравшись у стола, успела принять по чарке для разгона, закусив спиртное острыми закусками и бастурмой, купленной на базаре.

– Это откуда такая вещь? – заинтересовался Рязанов, приметив стоявшую у стены гитару.

– Купил сегодня. Можно сказать, случайно.

– Ты и играть на ней умеешь? – удивился майор.

– Нет, блин, на дрова пустить решил, – фыркнул Руслан, подхватывая инструмент.

Пробежавшись пальцами по струнам и прислушавшись к звучанию, парень убедился, что подстраивать гитару необходимости нет, и, заиграв перебором, запел песню на стихи русского поэта хулигана. Разговоры за столом разом стихли. Казаки слушали его так, словно Шатун произносил не слова песни, а божественные откровения. Когда стих последний аккорд, бойцы зашевелились и, переглянувшись, одобрительно закивали.

Рязанов, молча наполнив чарки, поднялся и, глядя на парня, с удивленной улыбкой произнес:

– Знал я, что свел меня Господь с необычным человеком, но ты меня удивлять не перестаешь. Твое здоровье, Руслан.

– Благодарю, Миша, – кивнул Шатун, поднимая свою чарку.

Они допили бутылку, и майор достал из корзинки вторую, когда на Руслана вдруг накатило. В душе парня вдруг всколыхнулось что-то, что заставило его забыть обо всем на свете и запеть. «Господа офицеры» в его исполнении заставили Рязанова прослезиться. А «Друг ты мой серебряный», пронял до слез казаков. К середине второй бутылки Руслан вдруг вспомнил еще одну песню и, тряхнув головой, ударил по струнам.

Песня «Иду на вы» ему всегда удавалась плохо, но сейчас он готов был петь и без гитары. Жесткий, рокочущий ритм песни заставил подобраться всех, а несложный припев подхватили сразу. Неожиданно, где-то в середине песни, хорунжий, приехавший со всей остальной ватагой, вдруг выскочил из-за стола и, выхватив шашку, пустился в пляс. Глядя на него, казаки принялись отбивать ладонями о столешницу ритм, поддерживая сослуживца разбойничьим посвистом.

Следом за хорунжим в пляс кинулся следопыт, а дальше это было уже не остановить. Обнаженные клинки сверкали в лучах закатного солнца, заставляя собравшихся еще глубже втягиваться в эту дикую пляску. Руслан, уже давно допевший всю песню до конца, продолжал играть, повторяя только припев. Даже сторожа, которых из уважения к годам пригласили к столу, но спиртного не предложили, помня, что они все одно на службе, дружно отбивали ритм, сжимая в руках оружие.

Наконец, в последний раз ударив по струнам, Руслан усилием воли остановился и, обведя собравшихся долгим, внимательным взглядом, негромко произнес:

– Вот и гимн для ватаги нашей.

– Любо! – раздался в ответ рев двух десятков луженых глоток.

Вскинув клинки в темнеющее небо, казаки стояли посреди двора, словно демоны войны. Казалось, отдай сейчас им приказ, и они не задумываясь ринутся атаковать любого, на кого укажет им князь. Во всяком случае, в глазах их читалось именно это. Уже изрядно пьяный граф, тряхнув головой, дотянулся до ближайшей чарки и, вылив в глотку ее содержимое, растерянно проворчал:

– О тебе, брат, скоро легенды слагать станут.

– О нас, Миша. О нас, – качнул Шатун головой, отставляя гитару. – Все, что сделано, сделано нами. Всеми нами.

– А легенды все одно о тебе будут, – упрямо отозвался майор. – Знаешь, теперь я верю, что один человек может целую армию побить. Ведь если такую песню в станицах петь, то османов до последнего бродяги вырежут. И не важно, кто ее петь станет. Важно, как…

* * *

Свадьбу играли шумно. Три дня вся станица, забыв о делах и проблемах, гуляла и пела так, что вокруг лес гнулся. Не обошлось само собой и без мордобоя. Крепко подвыпившие казаки, припомнив друг другу старые обиды, выходили из-за стола, выяснять отношения. Но очень скоро возвращались обратно, пить мировую. Руслан, которому на этой свадьбе достался чин посаженого отца жениха, смотрел на все эти безобразия с легкой улыбкой, помня, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

После гуляния, дав молодым еще три дня на личную жизнь, он отправился обратно в Пятигорск. Рязанов, которому по службе пришлось остаться в городе, встретил приятеля усмешкой:

– Голова не сильно болит?

– Не дождешься, – хмыкнул Руслан в ответ. – Я на той свадьбе только генералом был. Свадебным.

– Ну не скажи, брат. Не скажи, – качнул граф головой. – Для той станицы твое присутствие на свадьбе знаком стало.

– Это каким же? – не сообразил Шатун.

– А таким, что ты станицу ту для себя выделил особо. И у тебя там какой-то свой интерес имеется. Про приданое девчонкам, которые денщику твоему сестрами доводятся, я вообще не вспоминаю. Это уже как притча. В общем, начудил ты, Руслан. Но должен признать, что пользы от твоих чудачеств куда как больше, нежели от чего иного.

– Вот тут не понял, – подобрался парень. – Чего иного? Чего я опять не так сделал?

– Да в том-то и дело, что вроде все не так делаешь, а все одно хорошо получается, – развел руками майор. – Сам не пойму, как у тебя так выходит.

– Миша, ты сам-то понял, чего наговорил? – не удержавшись, фыркнул Руслан. – Хорошо, плохо, снова хорошо. Ты уж определись, что не так, а после высказывайся. А то сам запутался и меня запутал.

– После сам поймешь, – усмехнулся граф в ответ. – Тут мне слух принесли, что через армянскую границу к нам отряд турецкий в гости собирается.

– Не понял. А мы что, теперь еще и за тот участок в ответе? – изумился Шатун.

– Слава богу, нет. Но готовыми быть надо. Вдруг прорвутся.

– Оттуда сюда? Миша, это даже не смешно. Ну не могут они до нас дойти. Сам вспомни, сколько у них на пути станиц будет.

– Это верно. Но до тех станиц они успеют большую часть деревень по всей Армении вырезать. Одна радость, что султан Махмуд Второй корпус янычар еще в двадцать шестом году упразднил. А простые аскеры, хоть и злы в драке, но особой жестокостью не отличаются. Убивать убивают, но хоть не мытарят перед смертью.

– Я бы в этом не был так уверен, – мрачно протянул Руслан, припомнив историю своего мира и геноцид, устроенный турками в той же Армении.

– Это ты о чем? – моментально насторожился Рязанов.

– Я там недавно был, – вздохнул Шатун. – Наслушался от местных.

– А, ну да, – понимающе кивнул майор. – К слову о местных. Что там за армянин по нашим землям бродит? Говорит, что это ты ему дозволил.

– А, да. Охотник это, из тех мест. Потомственный. Просил земли, для родичей. Вот я и подумал, что нам с тобой свой егерь в лесу окрестном не помешает. Ну а родичи его уже на землю сядут.

– Умно, – оценил изящество решения майор. – И много там таких семей?

– Вот не поверишь. Не знаю, – рассмеялся Руслан.

– Как не знаешь? – удивился Рязанов. – Сам же сказал, что они на землю просились.

– Так одна семья и просилась, – развел Шатун руками. – Сам понимаешь, мне там не до того было, чтоб крестьян искать.

– Тоже верно. Ладно, бог с ними. Ты мне вот что скажи. Как много своих задумок сделать успеешь? – сменил тему майор.

– Ну, взрывчатку помощник мой уже делает. Сегодня к Митричу заеду, узнаю, сколько болванок он отлить успел и для чего. А дальше видно будет.

– Тогда бросай все дела и этим займись, – решительно приказал майор. – Сам понимаешь, ежели османы и вправду прорвутся, плохо нам придется.

– Понял. Тогда казаков в разъезды отправляю, а сам в мастерскую, – кивнул Шатун, поднимаясь. – Стоп. А чем кузнецу платить? – вдруг остановился он, сообразив, что это шанс перевести свои отношения со службой на другие рельсы.

– И сколько те мины твои стоят? – озадачился майор.

– На круг по три с полтиной за штуку выходят, – развел Шатун руками. – Отправляй депешу начальству. Пусть решает.

– Сей же час отпишу, – решительно кивнул майор. – А ты пока заказывай, что надо. Ежели что, из своих платить стану.

– Смеешься? – возмутился Руслан. – Твоего жалованья на десяток мин и хватит, а нам почитай половину предгорий перекрыть надо. Тут не горы. Вырвутся в степь, и все. С любой стороны обойти могут. А про родники им точно известно. Это к бабке не ходи.

– Это верно, – мрачно согласился Рязанов. – Про предгорья они лучше нас знают. В любом случае выхода у нас нет.

– Это верно, – угрюмо кивнул Руслан.

Перспектива и вправду вырисовывалась мрачная. Если османы действительно прорвутся в предгорья, кровью умоются все. И военные, и мирные, и даже примиренные окрестные аулы. Пощады не будет никому. Но и рисковать, показывая свои финансовые возможности, Руслан тоже не мог. Чуть подумав, он решил в очередной раз сделать финт ушами. Оставив приятеля размышлять над депешей начальству, парень отправился к своему мастеру.

Митрич его порадовал. У него уже было готово две сотни болванок для минометов и полсотни корпусов для «монок». Порадовав парня очередным кисетом с выручкой от продажи оружия и подшипников, кузнец внимательно выслушал новость о срочном заказе на вооружение и, скривившись, проворчал:

– Да когда ж эта война проклятая закончится?

– Вот как османов побьем, так и закончится, – вздохнул Руслан в ответ. – Иного выхода у нас нет. А мины нужны, Митрич. Очень. Ежели турки сюда влезут, беды не оберемся.

– Оно понятно, – махнул кузнец рукой. – Опять придется соседей о помощи просить. Самому долго возиться. Да еще и с железом беда. Мы ж еще в прошлый раз почитай все до последнего гвоздя выбрали. Про чугун и не поминаю.