Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Соавторы: Екатерина Лесина,Алексей Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 216 (всего у книги 350 страниц)

Глава 15

– Такаги-сан! Я просто оставил тебя на пару дней! Просто оставил, думая, что ты взрослый человек и не вляпаешься ни в какую дурацкую ситуацию. А ты? Мало того, что ногу сломал, своё хозяйство чуть не угробил, так ещё и тануки взял на «Черное кумитэ»! О чем ты вообще думал? Мальчишку же могли вовсе не отпустить с арены!

– Я в порядке! – крикнул Киоси за окном.

– Тебе ещё сидеть в шпагате полчаса, так что побереги силы! – огрызнулся сэнсэй Норобу.

– Сижу-сижу! – донеслось в ответ.

Сэнсэй ужасно разозлился, когда приехал домой и застал нас с Киоси в плачевном состоянии. Сейчас он накладывал смесь из трав на больную ногу и одновременно лечил её своим синеватым дымом. На моем паху лежала замороженная курица.

Чего вы улыбаетесь? Думаете, что победа над девушкой с «Черного кумитэ» прошла без последствий?

Сикигами сделал свою работу, а вот мне пришлось потом доползать до дома и заодно подтаскивать Киоси. Тануки пришел в себя и объяснил, что услышал наш разговор с сикигами, потому и решил подставиться под удар.

Дурак!

Едва не умер от разряда электричества, который впитал целиком! Я его материл целых полчаса, пока не прибыл довольный сэнсэй, пахнущий сакэ и соевым соусом.

Сэнсэй сразу же поставил тануки на растяжку – разместил мальчишку на двух чурбачках и сказал, чтобы тот в течение часа даже не думал слезать с них. Иначе потом наказание растянется до двух часов. И ещё на руки поставит чашки с горячей водой, чтобы запомнил правильное положение при ударе.

Меня же сразу взял в обработку, нацелив все свои усилия на ремонт поврежденной ноги. Прямо как про робота сказал… А я ведь не робот… Поэтому и положил замороженную курицу на многострадальный поршень.

– И вообще! Мы с друзьями были в тебе уверены настолько, что даже сделали ставки. Думали, что ты победишь за десять минут, а ты что? Три часа елозания по женщине – это уму непостижимо!

– Но я же выиграл…

– А я разве учил тебя так выигрывать? Ты представляешь, какими глазами на меня смотрела старая гвардия после часа ваших игрищ?

– Остановили бы бой, да и делов-то.

– Нельзя останавливать бой до смерти одного из бойцов. Вот если бы вы оба были изранены настолько, что не смогли бы даже двигаться, тогда бой был бы остановлен. НО ТЫ ДВИГАЛСЯ!!!

– Я всего лишь сражался за свою жизнь!

– А мне было стыдно за то, как ты сражаешься за свою жизнь. Демоны тебя раздери – а если бы тебе в соперники попался мужчина?

– Хорош орать, сэнсэй! Ты сам мне подложил такого сикигами… Кстати, а у тебя не осталось больше?

– Нет. Не осталось. И ведь ещё малолетнего тануки потащил с собой. Вот у тебя вообще ум есть? Или весь в яйца ушел?

– Я в порядке! – раздался крик за окном.

– С тобой потом поговорим, сын своих родителей! Я страшно разочарован вами двумя! Мало того, что ты поддался какому-то сэмпаю в своём клубе… Молчи, не надо возражать! Если проиграл, то виновен! А ещё этот бой… Вот вообще ни разу не эстетичный! Мог бы хотя бы песни петь или хокку читать, пока убиваешь соперницу.

– Сэнсэй, не еби мозги, – не выдержал я. – И без тебя тошно. У меня проблем целая куча, не хватало ещё и твоё нытье выслушивать. Если это часть лечения, то идет на хер такое лечение.

Сэнсэй обиженно хрюкнул и продолжил накладывать зеленую массу на ногу. Правда, если раньше он просто накладывал, то сейчас начал ещё и прихлопывать. Пришлось снова убирать боль в отдаленный уголок сознания.

Глядя на мою улыбающуюся рожу, Норобу вздохнул, как будто сожалея о несправедливости этого мира и снова начал накладывать, как прежде. Вот и ладушки, а то я уже было начал поглядывать на дверь.

Как оказалось, я рано успокоился, так как сэнсэй после глубокого вдоха начал подвывать по новому поводу:

– А где моя посуда? Почему нет любимой чашки и нет части тарелок?

– Я в порядке! Ой… то есть я нечаянно! – тут же спалился молодой оборотень.

– Нечаянно… Ещё час на растяжке! – крикнул в открытое окно сэнсэй.

– Но за что? Я же нечаянно!

– Сейчас скажу цифру «два»!

– Молчу и сожалею!

– Вот и заткнись… Нет, что за народ? Посуду в доме перебили, старого сэнсэя опозорили… Вот вообще вас одних оставить нельзя…

Последовал такой тяжелый вдох, что в выдохе словно появились слова: «Бедный я несчастный мудрый старик… И за что мне это на седины капнуло?»

Да-да, почти как в комиксах.

– А чего ты на телефон не отвечал?

– Занят был, – буркнул сэнсэй.

– Всё-таки наебенился? – расплылся я в улыбке. – Небось гейшу какую совращал, вот и не брал трубку.

– Вообще не твоё дело. Всё, что было у Кота на даче, остается у Кота на даче, – отрезал сэнсэй.

– Да? Тогда позвоню завтра Коту и спрошу, правда ли то, что сэнсэй Норобу рассказал. Всего пара наводящих вопросов и Кот с радостью поведает о твоих подвигах, сэнсэй.

– Вот дать бы тебе по шее, да боюсь, что ребро ладони испачкаю. Всё было пристойно и благоразумно. Старые друзья встретились и отключили телефоны, чтобы им не мешали срочные звонки всяких-разных полудурков.

– Да, сэнсэй Норобу может такое себе позволить! – раздался голос Мизуки. – Позволите войти?

– Конечно же заходи, а мы тут плюшками балуемся! – крикнул я в ответ.

– Не рано ли ты начал в чужой дом гостей приглашать? – ворчливо откликнулся Норобу.

– Ну не всё же твой нудеж слушать? Надо же немного и развеяться!

Мизуки вошла легкой походкой. Одна рука была всё ещё в бандаже, а вот во второй позвякивал пакет. Вернее, позвякивало содержимое пакета, сам пластик вряд ли сможет извлечь из себя такой веселый звук. Пластик скорее убийственно шелестит.

Почему убийственно? А в какие пакеты кладут трупы? Вот я недавно в таком «шелестящем» одеянии лежал в багажнике автомобиля. Малоприятные ощущения, скажу я вам.

– Насчет развеяться малыш правильно сказал. У меня очень хорошие вести, ну и… тяжелую победу в «Черном кумитэ» стоит отметить.

– Хорошие вести? Эх, Мизуки-тян, как только я переступаю порог своего дома, то забываю это словосочетание. А ведь совсем недавно это было прибежищем одинокого старца, местом, где я мог преклонить голову и не думать, что кто-то будет дрочить на мой сад камней, а другой кто-то возьмет, да и насрет туда. Время уходит, а я всё реже и реже думаю, что когда-нибудь в этом доме услышу хорошие новости…

Всё это было сказано с таким придыханием и закатыванием глаз, что я чуть было не пустил слезу. Вот прямо так захотелось послюнявить средний палец, скорчить грустную рожицу и провести мокрым пальцем от уголка глаза до подбородка. Еле-еле сдержался. Старик всё ещё продолжал наносить лекарство на ногу, поэтому моя часть тела была в опасности. Мог неожиданно возникнуть новый перелом…

– Я в порядке! – раздался голос за окном.

– Кстати, а чего это у вас там Киоси развалился на двух чурбачках и поплевывает в небо? Он что получил заслуженный отдых? – шепотом спросила Мизуки, доставая из пакета три бутылки сакэ.

– Что-о-о?!! – взревел сэнсэй Норобу, быстро вскакивая на ноги.

К счастью, свою ногу я успел убрать чуть раньше. Сэнсэй метнулся к окну, а потом вылетел на улицу. При этом ступал так неслышно, что казался тенью безумного старика.

Через пару секунд раздался хлесткий шлепок, а потом вопль Киоси:

– Я нечаянно!

– Нечаянно? Нечаянно пудрил мне мозги? А ну не смей убегать – ты мне мешаешь!

– Больно же, сэнсэй! Ай, только не по жопе! Ухи-ухи-ухи!

– Ничего! Одно оторву, другое останется! Куда полетел! А ну стой, тебе говорят! Стой, а не то хуже будет!

Крики удалялись. Я взглянул на Мизуки и пожал плечами. Та улыбнулась в ответ, мол, пустяки, дело житейское. Взял костыль и, аккуратно ступая, направился на кухню. Нехитрую закусь можно соорудить и на одной ноге. Тем более, что зеленая хрень, которую налепил на правую ногу Норобу, уже превратилась в корку и жестко зафиксировала место перелома. Вылечить такую проблему за один раз не смог даже мой прославленный сэнсэй.

Но он пообещал, что завтра утром я уже смогу ходить с палочкой. А это немало!

– Так какие у тебя были хорошие новости? – спросил я Мизуки, внося в гостиную поднос с нарезанными овощами, мясом и тремя тарелками лапши.

Почему тремя? Потому что Киоси вряд ли сегодня вернется домой. А если и вернется, то под покровом ночи, когда все будут видеть пятый сон. Да и то, отправится в свою палатку от греха подальше.

– Твоя идея с социальной сетью развивается и уже приносит плоды! – радостно улыбнулась Мизуки. – К нам поступают сотни запросов о сотрудничестве. Сотни компаний хотят разместить рекламу в том месте, где уже зарегистрировался…

Мизуки замолчала, выдерживая театральную паузу. Я решил ей подыграть и дурашливо всплеснул руками, удивленно восклицая:

– Сколько? Сколько? Не томи! Два человека? Три?

– Да ну тебя, – поджала губы Мизуки. – Я же серьезно хочу тебя порадовать, а ты…

– Ладно, это я после сэнсэя ещё не перестроился. У него что ни слово, то подколка. Сато-сан, приношу свои глубочайшие извинения. Я не хотел вас расстроить, а тем более не хотел ляпнуть очередную глупость.

Мизуки только покачала головой. Она кивнула на сакэ. Я оказался из понятливых и разлил рисовую водку по двум пиалам. Третью пиалу, мою, Мизуки наполнила сама.

– Малыш, ты не понимаешь. Это же легальный способ получить миллионы, миллиарды, а ты сейчас сидишь и прикалываешься. Неужели тебя мандраж не берет от перспектив?

– Нет, не берет. Я равнодушен к деньгам. Они как уходят, так и приходят. Вот мы сейчас с тобой выпьем сакэ, порадуемся, постебемся, поржем. Получим удовольствие от общения, а утром выссым всё это сакэ, а может ещё и головную боль получим. Так же вот и с деньгами. Сегодня они есть, а завтра пфук! и их нет. Так чего же о них беспокоиться?

– Малыш, для своих лет ты много философствуешь. Давай лучше выпьем за то, чтобы и дальше наше сотрудничество приносило обоюдную пользу. Кампай!

– Кампай! – поддержал я и выпил горьковатую жидкость.

Она скользнула в желудок, опалив по дороге вкусовые сосочки. В голове приятно зашумело. Захотелось поболтать ни о чем и обо всём.

– Так что ты имеешь против денег, малыш?

– Я слышал одну историю про человека по имени Тельман, – вспомнил я хозяина «Черкизона».

– Еврей? С этой жадной нацией всегда какие-нибудь неприятности происходят, – категорическим тоном ответила Мизуки.

– Может быть и еврей, я точно не помню. Но не суть. Он был владельцем одного очень крупного рынка. Настолько крупного, что, по сути, это был «город в городе».

– И где же это было?

– Я точно не помню, – отмахнулся я и продолжил. – Так вот, у этого человека были баснословные деньги. Тысячи людей были в его подчинении, на его праздниках собирался высший свет…

– Да где же это было-то? Если высший свет, то я должна была слышать о таком.

– Ты дашь мне рассказать, или так и будешь перебивать?

– Извини, рассказывай, конечно. Наливай и рассказывай…

Я налил в её пиалу, а она налила в мою. В знак уважения даже налила до краев. Я благодарно кивнул:

– И вот, этот самый Тельман вознесся настолько высоко, что подумал о себе, как о высшем существе. Внизу копошилась всякая чернь, а он летал среди облаков и звезд. Но ему напомнили, что как бы высоко ты не летал, какой бы гордой птицей не был, но всегда найдется охотник с ружьем, который может приземлить. И нашлись люди, которые не побоялись войти на территорию «города в городе». Они не взяли мзду, а прошлись каленым железом по мерзости и гнилью. В итоге весь рынок был разогнан. И тот, кто летал среди облаков, вдруг оказался никому не нужен. Нет, он был нужен властям для заточения в тюрьму, но ни друзьям, ни товарищам он уже не был нужен. Наоборот, они отвернулись от него так поспешно, что даже имя поспешили забыть. Хотя недавно только пели и пили вместе. Он лишился всех денег, теперь скрывается и вынужден думать о том дне, когда его предадут остальные. Так что большие деньги не всегда приносят большое счастье…

– Просто у него были плохие друзья! Вот якудза как семья, и всегда мы стоим за оябуна до последнего. Кампай!

– Кампай, – хмыкнул я.

Горьковата жидкость не только развязала язык, она же заставила ветер загулять в голове. Я заметил, как в глазах Мизуки появился блеск. Да и сама она как-то стала привлекательнее, что ли? Нет, она и раньше выглядела сногсшибательно, а теперь показалась вообще богиней.

Черт побери, надо закусывать, а то того и гляди – начну приставать к пятому помощнику оябуна. А за это не мизинец – могут отрезать кое-что другое. Эта мысль немного отрезвила меня.

– А как там поживает оябун? Всё ли в порядке? И почему ты не брала трубку?

– У оябуна всё в порядке. А я не брала потому, что была занята. Чего губы надул? Это моя привилегия, я могу не брать трубку, когда звонит младший из семьи. Вот если я позвоню, или же оябун, а ты не возьмешь трубу, то это будет уже считаться очень большим нарушением. Так что держи свой телефон всегда заряженным, малыш.

– Фух, вот это да…

– Да. Вот так вот у нас. Но не переживай, привыкнешь. Кстати, оябун начал смотреть твой бой, но через десять минут выключил. Сказал, что такой отъявленной порнухи он за всю жизнь не видел. А уж повидал он не мало. Он хотел было поставить тебя охранником к одной немаловажной персоне, но после того, что отец увидел… Он даже на километр тебя к этой персоне не подпустит. Что это за стиль боя, малыш? – пальцы Мизуки накрыли мою руку.

Её глаза опасно заблестели, а вот мои глаза невольно рухнули в разрез блузки. Я чуть ли не пальцами выковырял их и заставил смотреть в точку над переносицей Мизуки.

– Один мой знакомый назвал бы это стилем кролика, – хмыкнул я в ответ, вспомнив Артура Варфоломеева, редкого острослова и приколиста.

– А мне понравилось, – пальцы Мизуки скользнули по руке чуть дальше.

– Чего тебе понравилось? – раздался позади недовольный голос сэнсэя Норобу.

– «Черное кумите», – Мизуки тут же перенесла пальцы с моей руки на чашку с раменом. – Забавно получилось.

– Ничего забавного. Позор на мои седины. Я не так учил его драться, – проворчал Норобу.

– Это стиль кролика, – снова хмыкнул я.

– Сикигами? – Мизуки взглянула на сэнсэя.

– Конечно. Не этот же раздолбай, – буркнул сэнсэй и поднял пиалу с сакэ. – Пусть вы и засранцы, что начали пить без меня, но я всё равно вам рад. Кампай!

– Кампай! – воскликнули мы хором.

Выпили, закусили, немного помолчали. После паузы Норобу сказал:

– Мизуки, у нас появился новый противник. Раньше мы не обращали на него внимания, но сейчас он показал зубки. Изаму, расскажи про Сэтору Мацуда…

Я рассказал про Сэтору. Рассказал, как он провел Кацуми и её брата Акиру. Про мою рану. Как потом сын комиссара пришел ко мне в больницу и начал хвастаться своими подвигами. Как упомянул про гибель Акеми Утида. И как было похоже, что он гордится смертью девчонки, словно сам принимал в ней участие.

Мизуки смотрела на пиалу перед собой, а потом кивнула мне, когда я замолчал:

– Наливай.

Сакэ наполнило две пиалы до краев, а потом сэнсэй Норобу наполнил мою.

– Жаль девчонку. Но с другой стороны – она знала, на что шла, когда подписывалась на преступление против преступника. Малыш, ты недавно говорил, что большие деньги не приносят большого счастья. Акеми это поняла очень поздно. Когда встретишься в бою с Сэтору, то напомни ему её имя перед тем, как убьешь.

– А мы встретимся в бою?

– Встретитесь. Мне что-то подсказывает, что ты встретишься не только с его отцом, но и с ним самим. И я надеюсь, что они встретят тебя порознь, а не вместе.

– Да, я тоже так думаю, – кивнул сэнсэй. – У тебя судьба встать на пути клана Мацуда и с него только два выхода: или со щитом, или на щите.

– Я думаю, что вернусь со щитом. Земляным, – улыбнулся я и поднял вверх пиалу: – Кампай!

– Кампай! – невесело ответили мои друзья.

Мы выпили, а потом я снова посмотрел на серьезные моськи, хмыкнул и сказал:

– Чего вы такие? За Сэтору переживаете? Не переживайте, его я ебать не буду! Пусть хоть десять сикигами во мне поселятся.

Возникла пауза. Через три секунды прыснула Мизуки, следом расхохотался сэнсэй. Я влился в общий гогот.

Глава 16

День начался замечательно. Во-первых, я выспался. Во-вторых, не было никакого похмелья. В-третьих… Впрочем, хватит и первых двух.

Всё-таки хорошо быть молодым, когда организм всё перерабатывает и утром всё отравление выходит с естественными отходами. Я бы не сказал, что в прошлой жизни частенько употреблял, но иногда бывали такие моменты, когда тоска брала за горло, и, чтобы хоть немного заглушить её вой, выпивал одну-две бутылки. Утром всегда помогал контрастный душ и куриный бульон, иногда холодный рассол. Но всё же потом ещё дня два-три чувствовал себя не в своей тарелке.

Сейчас же проснулся и как будто вообще не пил. Даже голова не гудела, хотя мы вчера и здорово посидели. Так здорово, что Мизуки даже отправила Хаяси за новой партией горючего. Тот ни слова не говоря привез. Также притащил ещё маринованных овощей, кальмаров, морских ежей, угрей, кусочки сырой рыбы и даже ту самую прославленную рыбу фугу. Под сакэ всё смелось со стола.

Сэнсэй Норобу взялся меня обучать правильному распитию. Как оказалось, тут тоже не всё так просто. До этого мы с Мизуки просто хлебали алкашку, а надо было распивать сакэ по традиции. Сакэ должен был разливать хозяин дома, сам сэнсэй, а уже ему сидящий рядом человек. Если наливаешь себе сам, то лох педальный и тебе могут плюнуть в пиалу. Черт, даже пиалы нужны специальные – сакадзуки. В них всего пара глотков и умещается, но положено их тянуть, как кота за яйца. Поэтому Мизуки удивлялась сперва, когда я ухарски забрасывал в себя полную дозу.

Даже держать нужно бутылку двумя руками, а одной рукой может хвататься только человек со статусом выше остальных. Вот Мизуки могла брать одной рукой, а я не мог. Мало того – сакадзуки должна быть на весу, когда её наполняют. А если её наливает Мизуки (статусная наша) то я или сэнсэй должны поддерживать снизу ладошкой.

Да, вот так вот. Не хватает ещё бубенчика в нос и приседания с криком: «Ку!» Но это традиция, против неё не попрёшь. Зато позволяет четко отслеживать состояние пьющего – схватился одной рукой и плеснул себе в стакан, стоящий на столе – значит набубенился и Сириусу больше не наливать.

Когда я вышел на кухню, то обнаружил там хмурого сэнсэя. Он стоял, размешивая в глубокой миске что-то противно-коричнево-зеленое с белыми прожилками. На вид жидкость очень напоминала содержимое деревенского туалета.

– Здарова, атец! – приветствовал я невеселого повара. – Как настроение?

– Отличное… от обычного. Больше я так пить не буду.

Какая знакомая фраза… Раньше я её частенько слышал от мужчин, которые застывали нахохлившимися воробушками возле пивной на углу.

– Мог бы так и не набухиваться.

– Не строй из себя ворчливую жену! – прикрикнул сэнсэй. – И так голова раскалывается.

– Сэнсэй, в прошлой жизни у меня был один хороший знакомый. Так вот его жена никогда не пилила его, если он придет вечером или под утро пьяный. Она включала пилу тогда, когда он проснется. Со зверской жестокостью она едва ли не ложкой выедала ему мозг так, что это действовало лучше всякой «торпеды» от алкоголизма. Он вспоминал об утренней головомойке и отказывался от предложенной рюмки. Обычно такой «завязки» хватало на три месяца. Потом он позволял себе расслабиться и всё начиналось по новой.

– Вот и не будь такой сукой. На лучше, попробуй, – сэнсэй поднес к моим губам своё зелье.

Оно было не только отвратительно на вид, но и пахло застарелым дерьмом.

– Фу! Какая дрянь! Что это? – отшатнулся я.

– Не знаю. Вчера что-то начал делать, а что… Не помню. Может яд какой… или ещё что похуже… Так попробуешь? – с надеждой спросил старец.

– Нет, спасибо, мне в школу надо, – заторопился я.

– И даже чаю не попьешь? – с надеждой взглянул сэнсэй.

Ага, чтобы ты мне эту дрянь в чай подмешал?

– Сэнсэй, я очень уважаю вас и ваше искусство врачевания, но тренируйтесь лучше на… – Чуть не сказал «на кошках». – На соседе, господине Яно…

– Эх, господин Яно ещё от моего Дыма Счастья не отошел. Ты заметил, как он иногда нет-нет, да и передернется, а потом улыбается во весь рот секунд пять?

Я замечал такое за нашим соседом, но вот никак не думал, что в этом виноват мой сэнсэй.

– Неудачный эксперимент?

– Вполне себе удачный… Так что? Выпьешь чаю? Я даже бутерброд сделаю…

– После обеда обязательно выпью. А то сейчас сильно тороплюсь.

– Ладно, тогда я тебе оставлю чаёк, – с легкой усмешкой произнес Норобу вдогонку.

Почему-то мне всё меньше хотелось возвращаться…

В школе всё было как обычно. Если не считать той информации, которую я получил. Она меняла картинку обыденности и выставляла её в новом свете. Теперь я знал, что Сэтору будет пакостить по-черному, поэтому следовало держать ухо востро. Кимико уже вышла из зоны доверия, Кацуми…

Вот что делать с Кацуми?

Сам я вроде бы и не виноват, но она-то думает, что получила бумажную лягушку от меня, поэтому стоило прояснить хотя бы этот вопрос. Я здоровался со всеми знакомыми и одноклассниками, пока шел к классу. Недалеко от него меня остановил Масаши Окамото.

– Привет, Изаму-кун, как у тебя дела? Всё ли нормально с ногой? Смотрю, ты уже с палочкой ходишь, а не на костылях…

– Привет, Масаши-кун! Сэнсэй Норобу помогает выздороветь. Хотя та корка, которой он покрыл ногу… В общем, под ней очень сильно чешется, а палец подсунуть не получается. Так бывает, когда у тебя руки связаны, то обязательно зачешется нос.

Масаши улыбнулся загадочно и мотнул головой в сторону трех дубов неподалеку от школы. Под ними заботливые руки соорудили лавочки под открытым небом. Рядом девчонки из клуба садоводов разбили небольшие клумбы с цветами, поэтому там можно было не только отдохнуть, но и полюбоваться садовыми цветами.

Я взглянул на часы.

– Да мы недолго. Я задержу тебя всего на пару минут, – сказал Масаши.

Оставалось только кивнуть. Мы прошли мимо стайки старшеклассниц, которые при виде меня закрыли рты ладошками и захихикали. Чего хихикать? На мне не клоунский наряд и нет рыжего парика с красным носом.

Под дубом сидела парочка из другого класса. Я скользнул по ним взглядом и дернул правой бровью. Масаши понимающе кивнул. Мы уселись на лавочку. Окамото-младший достал тетрадь и начал водить карандашом по чистому листу.

– По поводу нашего предприятия, – сразу же перешел к делу Масаши. – Я попросил у отца и деда полной свободы действий, они дали зеленый свет. Как я понял, нас интересуют всего два перса из манги. Чтобы их стереть, нам потребуется около двадцати человек.

– А немного героев для всего двух персонажей? – спросил я, взяв у Масаши карандаш и поставив знак вопроса.

– Нет, как раз то, что нужно. Половина пойдет на отвлечение внимания, пять героев будут заходить с черного входа, а ещё пять залетят с воздуха, откуда их вообще никто не будет ждать.

Парочка немного послушала нас, а потом парень сказал девушке на ушко, но достаточно громко, чтобы мы услышали:

– Минори, пойдем в другое место? Похоже, что тут собираются одни задроты-мангаки…

– Да, пойдем. Ой, а ведь скоро уроки начнутся, – всплеснула руками девушка.

Я тоже взглянул на часы. Опаздывать не хотелось, а вот бегать я пока был не в состоянии. В крайнем случае, могу просто быстро ковылять.

– В общем, я выяснил, где чаще всего зависают два наших общих знакомца. Этот чайный дом стоит не на отшибе, но имеет свои особенности. Там работают эксклюзивные гейши, там же и зависают двое из начальственного состава вражеской группировки. Десять человек мы запустим в лоб, сымитировав лобовую атаку. Пять зайдут с черного входа, там пошумят, отвлекая остатки обороны. А мы спустимся сверху, как ангелы мести. Вооружение будет предоставлено самое отменное. Так что подумай над этим. Я тебе скину план дома, обозначения и примерную атаку. Как будет время – посмотри.

– Заметано. Посмотрю. Но стоит учесть и оммёдо противников. Если у них в окружении будут по меньшей мере специалисты, то…

– Знаешь, Изаму-кун, когда всюду грохочут выстрелы, то трудно сосредоточиться и выдать правильное оммёдо. Или я просто сужу по себе, но мне это было сделать очень и очень нелегко. Думаю, что эффект неожиданности сыграет нам на руку. А уж когда они немного придут в себя, то на нашей стороне сформируется численное превосходство. Дальше будет только дело техники. И на нашей стороне будут не совсем простые воины. Ты же знаешь, что я наследник империи металлургии? Так вот у нас припасено несколько сюрпризов на такой случай…

Вот честное слово, он меня заинтересовал. Что это за туз в рукаве, что о нем можно говорить с такой легкой усмешечкой?

– А что за сюрпризы?

Он взглянул на мою выпрямленную ногу и сказал:

– Изаму-сан, как вылечишь ногу, так приезжай в гости. На месте всё и увидишь.

– Заметано, Масаши-сан, – церемонно поклонился я в ответ. – Пусть я и сгораю от нетерпения увидеть то, что ты припас, но согласен с тем, что сперва надо залечить ногу. По крайней мере, до той поры, пока не смогу спуститься с… Кстати, а с чего мы будем спускаться?

– А вот приедешь и всё сам увидишь. Сейчас давай поторопимся, а то можешь не успеть на урок.

Я кивнул. На протянутую руку не обратил внимания и встал сам. Поковылял так быстро, как только мог. Масаши быстро пошел рядом. Он хотел было придержать меня на приступках, но я прошипел:

– Даже не вздумай. Я не инвалид, а всего лишь временно приболевший.

Масаши поджал губы, но противиться не стал. Он понимал, что такое гордость. Да, мог бы опереться на плечо, но пока я способен ступать сам – я буду идти вперед.

– Изаму! Ты почему сбежал из больницы? – раздался позади голос Джуна Танака. – Я пришел утром, а тебя уже и след простыл. Привет, Масаши!

Масаши Окамото поклонился в ответ и дружески улыбнулся. Я же поковылял дальше, крикнув через плечо:

– Танака-сама, потом всё расскажу, сейчас опаздываю на урок. Не хочу получить минус за опоздание!

– Но у меня же…

– Да оставь, Джун, – сказал Масаши. – Пусть ковыляет, а то и в самом деле не успеет на урок.

– А где его гипс?

– Не знаю, расковырял, наверно…

Дальше я не слушал. Мне ещё предстояло забраться по лестнице на второй этаж, а времени оставалось не так уж и много. Я поднажал, но всё равно – залезать на одной прямой ноге то ещё удовольствие. Поставь, перенеси вес на палку, подпрыгни, чтобы встать здоровой ногой на ступеньку рядом и всё по новой. В итоге я психанул и закинул трость на верхнюю площадку, а сам забрался по ступенькам на руках. Да, чуть не звезданулся башкой о край ступени, когда впервые выжал вес, но всё остальное прошло успешно.

В класс я успел зайти буквально перед носом учителя.

– Такаги-сан, следует поторопиться. Звонок уже прозвенел, – наставительным тоном сказал учитель математики.

– Простите, Окагава-сан, задержался в туалете.

– Любовался в зеркале на своё отражение, – крикнул с места Сэтору.

Класс рассмеялся в ответ на шутку.

– Кстати, Мацуда-сан, а вы знаете, что мужчины смотрятся в зеркало гораздо больше, чем женщины? – с улыбкой спросил Окагава. – В оживленном месте крупного торгового комплекса около большого зеркала была установлена скрытая камера. Она в течение суток фиксировала всех смотрящихся в зеркало мужчин и женщин. Результат оказался ошеломляющим. В зеркало посмотрелось порядка тысячи двести человек. Доля прекрасной половины оказалась небольшой и выразилась числом четыреста двенадцать. Что интересно, женщины смотрелись в зеркало, чтобы убедиться, что с одеждой и прической все в порядке. В отличие от них, мужчины «по полной» занимались созерцанием себя, любимого. Хотя мужчины в защиту могут справедливо заявить, что им просто было нечем заняться и они убивали время, ожидая, пока их жены и дочери совершат все необходимые покупки.

– Возможно, что и Такаги нечем было заняться в туалете, кроме разглядывания себя любимого, – сказал Мацуда.

– Да, Мацуда прав. Мне просто необходимо было налюбоваться чем-нибудь прекрасным перед тем, как увижу его лицо, – парировал я.

Было приятно видеть, что и моя реплика достигла цели, вызвав улыбки на лицах одноклассников. А вот на лице Сэтору промелькнула гримаса недовольства. Он только покачал головой, глядя на меня. Я не отвел взгляд.

– Молодые люди, вы можете скрестить шпаги остроумия после занятий. Сейчас же, Такаги-сан, вам следует сесть на место и открыть учебник на пятнадцатой странице…

Я прошел на своё место, стараясь не сильно хромать. Кацуми опустила голову, когда я проходил мимо. Кимико с улыбкой смотрела в ответ. И эта улыбка мне не понравилась. Я дернул правым уголком губ, постарался, чтобы это выглядело презрительно.

Уж как это выглядело, судить не мне, но надеюсь, что моя рожа была мужественной и очень суровой. По крайней мере для того допроса, который я собирался учинить Кимико.

Учитель начал рассказывать о цифрах и производных от них. Я же смотрел перед собой и выстраивал цепочку дальнейших действий.

Нужно остаться с Кимико наедине, а потом выспросить у неё всё, что она знает. Выспросить или выпытать? Она может и обмануть, так что без порошка правды не обойтись. А можно ли его использовать на девушках? Почему бы и нет?

Но его ещё нужно достать. С собой не было ни крошки. Поэтому, этот план откладывался. Использовать обычные пытки? Иглы под ногти, утюг на живот и паяльник в жопу?

Не, это слишком жестко. А вот если поиграть с ней? Поиграть так, чтобы она балансировала на грани оргазма и не давать ей свалиться ни в одну, ни в другую сторону? В погоне за удовольствием женщина способна на многое, и если в этот момент задать ей парочку-другую вопросов, то от этого никому хуже не будет… Кроме Сэтору.

Но я пока что могу сделать так, чтобы Сэтору нам не помешал. Да, понятно, что он оказывает влияние на Кимико, поэтому его надо временно устранить. Как это сделать? Да проще пареной репы…

Я не стал делать изысканную лягушку, чтобы та принесла весть и позвала Кимико в нужное место. В ту самую подсобку, где мне сделали минет. Нет, я всего лишь написал записку, брутально плюнул в шею девушки жеваной бумагой из полой трубочки ручки, а после того, как она возмущенно оглянулась, бросил скомканный листок ей под ноги.

Кимико подняла бровки, удивленно покосилась на меня и отвернулась. Ну-ну, посмотрим – надолго ли хватит женского любопытства. Я был больше чем уверен, что через десять минут она уронит ручку на пол и наклонится поднять её. Заодно прихватит и записку. Так и случилось.

Девушка уронила карандаш, а не ручку. Она цапнула записку и заодно подняла карандаш. Её демарш видел Сэтору. Он зло усмехнулся, когда Кимико встретилась с ним взглядом. Я терпеливо ждал. Девушка украдкой развернула записку, быстро пробежалась глазами и кротко кивнула.

Что же, наживка пришлась рыбке по вкусу, теперь осталось дождаться перемены. Колокола Биг Бена возвестили о том, что пришла пора отдыха.