Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Соавторы: Екатерина Лесина,Алексей Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 350 страниц)

– Это почему же? – деланно возмутился подпоручик, который, похоже, и сам так думал.

– А как его искать прикажете? – развел Руслан руками, отводя коня в сторону. – Стрелял он ночью. Ни внешности его, ни имени не известно. Да и почему стрелял, тоже непонятно. Переоденется в одежду поплоше, рожу измажет чем, и поди, угадай, крестьянин он, каторжный или дворянин.

– Да уж, задачка, – понимающе кивнул подпоручик. – Ну, не смею задерживать.

– Честь имею, господин подпоручик, – козырнул Руслан в ответ и толкнул Беса каблуками.

Застоявшийся жеребец взял с места широкой рысью, моментально разогнавшись до весьма серьезной скорости. Обогнав колонну, Руслан снова встал в голове и, придержав жеребца, тихо фыркнул:

– Да, ребята. Такими мерами вы вообще ничего не добьетесь.

– Княже, – догнал его следопыт, – как пойдем? Быстро, или не станем спешить?

– А куда нам теперь торопиться? – не понял Руслан. – Банду мы взяли. Дело сделали, так что нечего попусту коней морить. Казачьей рысью пойдем. Так оно всем привычнее будет.

К обеду они миновали место, где случилась перестрелка с бандой, и, не останавливаясь, пошли дальше. Ночевать остановились в степи, благо воды в дорогу казаки запасли достаточно, и коней напоить, и кулеша с чаем заварить. Привычно сидя на седле с миской в руке, Руслан то и дело задирал голову, любуясь ночной россыпью звезд.

«Бриллианты на черном бархате», – пришло ему на память прочитанное где-то сравнение.

Лошади всхрапнули, а следом раздался лай шакалов, вырвавший парня из этой нирваны.

– Несет кого-то нелегкая, – угрюмо проворчал следопыт и, подхватив винтовку, бесшумно канул с темноту.

Понимая, что его с его ростом уже давно приметили, Шатун остался недвижим, только незаметно левой рукой передвинул кобуру револьвера на живот. Отдав опустошенную миску денщику, Шатун принял у него кружку с чаем и, глотнув напитка, прислушался к происходящему за границей лагеря. Неторопливый перестук копыт он расслышал не сразу. Потом лошади снова начали беспокоиться, а после раздался напряженный голос Романа:

– Подсобите, браты.

Вскочив со своих мест, казаки бросились на голос и спустя минуту поднесли к костру тело, одетое в черкеску, набухшую на спине кровью.

– Миша, аптечку, – скомандовал Руслан, отставляя кружку и поднимаясь.

Казаки ловко раздели раненого и, уложив его на кошму, дружно хмыкнули. Человеку стреляли в спину. Похоже, или стрелок оказался неуклюжим, или выстрел был сделан издалека, но входное отверстие было чуть выше пояса.

– Свет сюда, – скомандовал Руслан, опускаясь на колени и старательно рассматривая рану. – И воды нагрейте побольше. Рану промыть надо.

– Стоит ли, княже. Крови он много потерял. Не жилец, – вздохнул Роман.

– Это уж как бог даст, – не согласился Руслан и, забрав у Мишки чистую тряпицу, принялся протирать кровь вокруг раны.

В ответ на это действие раненый чуть дернулся и еле слышно застонал.

– Живучий, черт, – хмыкнул один из казаков. – Может, и вправду выживет. Помогай бог, княже.

– Благодарствую, – кивнул Руслан, не отрываясь от дела.

Смыв основную часть натекшей крови, он сменил тряпицу, а остальное принялся смывать уже уксусом, заодно обрабатывая операционное поле. Казаки быстро свернули пару факелов, и через пять минут стоянка осветилась. Сунув клинок бебута в пламя костра, Шатун прокалил его и, отерев спиртом из специальной аптечной фляги, аккуратно надрезал кожу от раны, к боку. Помогавший ему Роман так же обработанным кинжалом оттянул кожу, и парень, промокнув выступившую кровь, с облегчением выдохнул:

– На излете ударила. Не глубоко вошла. Теперь главное рану как следует вычистить.

Круглую свинцовую пулю ему удалось извлечь с первой попытки. А вот дальше пришлось копаться в ране тонким крючком, чтобы выбрать из нее остатки ткани и нитки. Убедившись, что рана чистая, Руслан уже привычно наложил шов и, подумав, достал из аптечки шприц. Ответ у местных на антибиотик был просто великолепным. По сути, это была почти панацея от любого воспаления, так что одна инъекция в подобной ситуации будет не лишней.

* * *

Следопытов найденыш тихо застонал и, кое-как приоткрыв глаза, тихо что-то проговорил. Задумчиво хмыкнув, Руслан почесал в затылке и, вздохнув, проворчал, подхватывая котелок с водой:

– Да уж, это точно было не по-французски.

– На абхазском он говорит, – присел рядом Андрей и, забрав у парня котелок, принялся осторожно поить раненого.

– Знаешь этот язык? – заинтересовался Шатун.

– Кунак у меня ихнего племени, – усмехнулся казак. – Добрый вой. Все жилы рвет, чтобы сыновей выучить, да выходит слабо.

– А на кого учит-то? – не унимался Руслан.

– Да пока в гимназию отдал, а там видно будет. Малые еще.

– И что? Взяли?

– Ну, директору пришлось барашка в бумажке поднести, вот и взял.

– Да уж, не подмажешь, не поедешь, – скривился Шатун. – Иной раз кажется, что мздоимцы эти ради своей выгоды готовы и мать родную продать. А ума, что такими делами они против себя всех вокруг поднимают, понять не хватает.

– Так то ж подумать надо, княже, – грустно рассмеялся казак. – Я вон тоже сына в гимназию отдать хотел, так не взяли. Сказали, местов нету.

– Это у нас, в Пятигорске? – подобрался Руслан.

– А где ж еще, – пожал казак плечами. – А средний у меня толковый. В механике иной раз так соображает, что только диву даешься.

– А чего раньше молчал? – вдруг напустился на него Шатун. – Чего раньше мне не сказал?

– Так это как же так, княже, – растерялся казак. – То ж не ватаги дело. Да и тебе без того забот хватает.

– От дурень! – беззлобно выругался Руслан. – Я механиков толковых ищу, а он молчит, как пень. Так. Сейчас еще рано, а вот по осени сам в гимназию с тобой пойду. А пока привози сына в город. К Митричу его в мастерскую пока пристроим. Пусть работает, знаний набирается. Митрич, хоть и суров, а дело свое знает и дурному не научит.

– Княже, неужто и вправду поможешь? – растерянно ахнул казак.

– Сказано же, привози, – решительно кивнул Руслан.

– Спаси Христос, ваше сиятельство, – поднявшись и сдернув с головы папаху, в пояс поклонился казак.

– Ну, ты еще кинься руки целовать, – отмахнулся Шатун. – Нашел беду. А ежели директор рожу кривить вздумает, я ему быстро мозги вправлю. Что там с найденышем нашим? – сменил он тему.

– Жив покуда, – развел казак руками.

– Это я и так вижу, – фыркнул Руслан. – В себя пришел? Говорить-то может?

– Могу говорить, – послышалось в ответ. – Кто вы?

– Мы-то казаки, а вот ты кто таков будешь? – хмыкнул Руслан. – Звать тебя как, горец?

– Аслан.

– Добре. А в степи как оказался?

– В город ехал. Хороший оружие купить хотел. Кровники засада устроили.

– Кровники, значит, – помолчав, протянул Шатун, вспомнив, что у него и самого эта проблема пока не решена. – А с чего вражда началась?

– Враг мой моя сестра украл. Опозорил и бросил. Она потом себя убил, – еле слышно поведал горец. – Я его стрелял. Его брат стрелял, его сын стрелял. Они вместе были. Так началось.

– Да уж, весело, – вздохнул Шатун, прикидывая, как быть дальше.

– Мы сейчас в степь? – в свою очередь спросил Аслан.

– Да. Тебя конь твой к нашей стоянке вывез. Пуля в спине была. Я ее вытащил, но крови ты много потерял, – коротко поведал Руслан, осторожно задирая на раненом рубаху, чтобы осмотреть рану. – Лежи спокойно, я рану посмотрю.

Отмочив присохшую повязку уксусом, он аккуратно удалил тампон и, слегка нажимая пальцами рядом с раной, удовлетворенно хмыкнул. Сукровица выступала чистая, без признаков гноя. Горец перенес эту процедуру не пикнув, только дыхание стало чаще.

– Повезло тебе, Аслан, – наложив новую повязку, сообщил парень. – Пуля на излете была, потому и не вошла глубоко. Так что жить будешь. Главное, чтобы рана не загноилась. Воды ему дайте. После потери крови всегда пить сильно хочется, – пояснил на всякий случай Руслан, и казаки дружно закивали. Уж эту проблему они все знали хорошо.

– Что дальше делать станем, княже? – спросил Роман, выразительно покосившись на раненого.

– Отправь пару казаков до ближайшей рощи. Пусть четыре жердины подлиннее вырубят, – велел Шатун. – Носилки промеж коней повесим и дальше поедем. А вообще, ты мне еще одну идею подал, – усмехнулся он, доставая из сумки блокнот, сшитый из половинок обычного листа, и свинцовый карандаш.

– Ох, княже, вот никогда не понимал, как у тебя голова устроена, что на пустом месте умеешь всякие затеи придумывать, – растерянно покачал следопыт головой.

Часа через два носилки были готовы, и казаки, свернув бивак, расселись в седла. Теперь, когда в составе отряда был раненый, двигаться рысью они не могли, так что Руслан, задавая темп, повел Беса быстрым шагом. К обеду, когда солнце поднялось в зенит, они добрались до крошечной рощицы с очередным родничком. Задумчиво оглядев выцветающую от жары степь, Шатун объявил привал. Спешить им было некуда, и морить коней необходимости не имелось.

Отерев коней и дав им немного остыть, казаки быстро развели крошечный костерок и вскипятили воду для чая. Выждав несколько часов, Руслан в очередной раз вышел на опушку рощи и, убедившись, что духота начала спадать, дал команду к движению. В город они въехали уже в сумерках. На заставе дежурный прапорщик уже открыл было рот, чтобы начать возмущаться появлению запоздавших путников, но рассмотрев, кто перед ним, смущенно потупился, жестом приказав поднять шлагбаум. Вежливо поблагодарив его, Шатун направил Беса к дому.

Кавалькада въехала на подворье, и слуги тут же подняли деловитую суету, разнося по местам вещи, занося на кухню продукты и растапливая баню. Отдав повод жеребца конюху, Руслан поблагодарил казаков за службу и отправился на доклад к своему непосредственному начальству. Рязанов, увидев приятеля, с радостной улыбкой обнял его и, хлопнув по плечу, тут же поддел:

– Да ты, брат, с каждым днем все больше становишься. Хотя куда уж больше.

– Кушаю хорошо, – усмехнулся Руслан в ответ. – Как у вас тут?

– Слава богу, тихо. Похоже, походы твои по горным тропам на непримиримых серьезное впечатление произвели, – одобрительно усмехнулся майор. – А как слух прошел, что ты и в степи банду уничтожил, так вообще тишина и благодать настали.

– Ну, уничтожил ее, положим, не я один, но да. Сделали.

– Да про казаков твоих и так все понятно, – отмахнулся граф. – Их давно уже иначе как ухорезами и не называют. Так и говорят, ухорезы княжеские.

– Это у кого тут язык такой длинный? – жестко поинтересовался Руслан.

– Самому бы знать, – развел майор руками. – Но в собрании дворянском подобное слышать приходилось.

– Нашел кого слушать. Свора бездельников, – скривился Шатун.

– Согласен, но иных тут не имеется, – не остался граф в долгу. – А тут еще несколько известных семейств на воды приехало. В общем, полиция в тихой панике. Жандармы в мыле, один я сижу и покуриваю, – продолжал веселиться Рязанов.

– Миша, не нравится мне это твое веселье, – покачал Руслан головой, внимательно рассматривая приятеля. – Рассказывай, что стряслось.

– Да нечего рассказывать, – отмахнулся майор. – У одного семейства из дома кто-то кучу драгоценностей уволок. Но… – тут майор сделал драматическую паузу, вскинув к потолку указующий перст, – нас это никоим образом не касается. И полиция, и жандармы и слышать не желают, чтобы хоть какой-то информацией поделиться. Сказали, сами искать станут. Мы теперь для них, как кость в горле.

– Парии, – понимающе хмыкнул Шатун.

– Кто, прости? – не понял майор.

– Неприкасаемые. Изгои, если проще.

– Это откуда словечко такое?

– В Индии, как ты знаешь, имеется деление на касты. Так вот, самая низшая и презираемая каста это и есть парии.

– Слышал, но слова этого не знал, – удивленно качнул граф головой. – И не интересовался особо, признаться честно.

– Да и бог с ними, – отмахнулся Руслан. – Там в этих кастах сам черт ногу сломит. Особенно в названиях. Ты лучше скажи, что по нашим делам?

– Слово чести, Руслан, тишина такая, что самому страшно, – прижав ладонь к груди, ответил майор. – Да, и вот еще что. Твоя идея с выездным базаром оказалась очень жизненной. Не поверишь, но горцы на два дня каждую неделю со всей округи съезжаются. От заставы смотришь, словно в осаду город брать собрались.

– И как? Тихо все? – заинтересовался Шатун.

– Ну, на базаре тихо не бывает, но как ни странно, все мирно обходится. Даже воришек нет. Поначалу было, что шустрил кто-то, но у горцев особо не забалуешь. Поймали.

– И что с ним? – поинтересовался Руслан, уже предполагая, какой ответ услышит.

– Да как у них принято. Руку отрубили и в кустах бросили, – развел майор руками. – Сейчас в больнице, лечится. Полиция сунулась было выяснять, кто да как, да куда там, – Рязанов обреченно махнул рукой. – С ними даже говорить никто не стал. Все вид сделали, что речи нашей не понимают.

– И что полиция? – подтолкнул его Руслан, пряча улыбку в уголках губ.

– А что они? – пожал граф плечами. – Сначала чуть было за оружие не схватились, да вовремя поняли, что горцы и сами все вооружены. Чуть тронь, и разом голов лишатся. В общем, в очередной раз на нас обижаются.

– А мы-то тут при каких делах? – растерялся Шатун.

– А им, по-моему, уже все равно, виноваты мы или нет. Главное, что все одно мы виноваты, даже если и рядом не ходили.

– Ну и хрен с ними, раз мозгов нет, – отмахнулся Руслан.

– А что за горца ты из похода притащил? – в свою очередь спросил Рязанов.

– Случайно вышло. Он на нашу стоянку ночью выехал. Точнее, конь вывез. Ну не бросать же в степи раненого. Вот и пришлось сюда везти.

– И чего делать с ним станешь?

– А что тут сделаешь? – пожал Руслан плечами. – Поправится, дам денег, да и пусть едет на все четыре стороны. У него там вроде как серьезная война с кровниками идет.

– А вот зря ты так просто от него отмахиваешься, – вдруг протянул майор, подумав. – Горцы к таким долгам очень серьезно относятся. И ежели он решит, что тебе жизнью обязан, то считай, что ты себе серьезную охрану нашел.

– Пусть сначала с прежними долгами разберется, – хмыкнул Руслан. – А там дальше видно будет. Когда там торговый день у горцев будет?

– Ты за покупками собрался? – уколол его Рязанов.

– Посмотреть хочу, как у них там все устроено. И как наши купцы с ними торг ведут.

– А знаешь, хорошо ведут, – чуть подумав, удивленно ответил граф. – Уж как они там промеж себя сговариваются, не знаю, но барыши подсчитывают и от торговли не отказываются.

– Вот мне и интересно посмотреть, как они это делают, – рассмеялся Шатун. – Заодно посмотрим, что за люди на тот торг приезжают.

– Думаешь, там может быть кто-то, кто и нам интересен? – моментально сообразил майор.

– А сам как думаешь? – хмыкнул Шатун. – Вот ты бы упустил такую возможность подобраться вплотную к опорному городу в предгорьях?

– Согласен. Не упустил бы, – задумчиво кивнул майор. – Думаешь, нам стоит опасаться нападения?

– Не уверен, – помолчав, качнул Руслан головой. – Торг этот выгоден всем. И примиренным кланам, и непримиримым. Так что терять свою выгоду они не станут. А вот использовать его, как способ разведки, вполне могут.

– И что они на торгу разведать могут? Количество солдат в гарнизоне? Так это давно уже не секрет. Вся губерния знает, что и солдат и казаков на фронт отправили.

– Город захватывать никто не станет. Но пакость какую учинить это запросто. Так что надо нам с тобой этот базар под свой серьезный надзор брать.

– И как ты себе это видишь? Двумя десятками? А ежели опять поход?

– Думать надо, друг мой. Серьезно думать, – вздохнул Руслан, направляясь в уже протопленную баню.

* * *

Проходя по базару, Руслан то и дело приценивался к товарам, заговаривал с торговцами и задавал на первый взгляд ничего не значащие вопросы. Отвечали ему почтительно и почти честно. Не узнать громадную фигуру офицера было просто невозможно. Так что ответы на его вопросы звучали вполне правдоподобно. Впрочем, парень не особо и допытывался. Просто проводил предварительную рекогносцировку на местности.

Этот выездной базар был делом новым и для всех неожиданным, и как таковой власти на нем еще не было. Как не было прилавков и навесов. Просто вдоль дороги сидели, стояли и даже лежали люди, которые решили что-то продать. А вдоль этих рядов не спеша прохаживались покупатели. Иногда можно было увидеть, как продавец и покупатель, сидя на обочине дороги, в траве, вели неспешную беседу или яростно торговались, тыча друг другу в лицо предметом торга.

Солдаты на заставе, наблюдая за этим действом, то и дело украдкой отходили от своего поста, чтобы прикупить какой-нибудь мелочи. Табаку, горлач молока или что-то для бытовых нужд. Заметив Руслана, они заметно пригорюнились, понимая, что нарушили правила, но парень только усмехнулся, махнув рукой. Пройдя мимо растерянно замерших солдат, Шатун двинулся вдоль правого ряда, с интересом разглядывая товары.

Внимание его привлекли янтарные четки. Легко нагнувшись, Руслан взял их в руку и, перебирая пальцами, начал перекидывать небольшие отполированные шарики, нанизанные на нитку из конского волоса.

– Сколько просишь за них, уважаемый? – спросил он у пожилого горца.

– Зачем они тебе, воин? – не поднимая голову, глухо спросил мужчина.

– Четки помогают читать молитву и думать, – усмехнулся Руслан. – Хочешь сказать, что воину не нужно думать?

– Нужно, – все так же равнодушно кивнул торговец. – Но так делают правоверные. А ты православный. Так зачем они тебе?

– И те и другие люди книги, – нашелся Шатун с ответом. – Так почем ты их продаешь? – повторил он вопрос.

– Заплати, сколько не жалко, – неожиданно ответил мужчина.

– Странный ответ для торговца, – хмыкнул Руслан. – Я тебя чем-то обидел, уважаемый, или ты так отвечаешь, потому что я русский?

– Нет, – впервые за весь разговор подняв голову, отозвался горец. – Мне обидно, что ты, русский офицер, больше знаешь о старых временах, чем наши молодые джигиты. Я не хочу тебя обидеть. Заплати, сколько сам решишь.

– Солнечный камень в этих местах не добыть. Его издалека возят. Значит, и стоить такие четки должны немало. Вот, возьми, уважаемый, – чуть подумав, высказался Шатун, протягивая торговцу пять рублей.

– Ты щедр, воин, – покачал он головой, даже не делая попытки взять деньги. – Но этого много.

– Ничего, уважаемый. Ты сам сказал. Заплати, сколько не жалко. Я даю сколько не жалко, – продолжал настаивать Руслан, пытаясь понять, что за человек перед ним.

На первый взгляд это был обычный горец, каких двенадцать на дюжину. Но присмотревшись, парень отметил про себя и добротную одежду, пусть и запыленную за время пути. И крепкие сапоги, и пояс, украшенный серебром, и натруженные, мозолистые руки пожилого, но еще крепкого мужчины. Но было в его взгляде что-то, что привлекало к себе внимание. Сила, гордость и какая-то властность. Словно он был не обычным торговцем, а как минимум главой клана.

– Откуда ты, уважаемый? – бросив ассигнацию торговцу на колени, жестко спросил Руслан.

– С гор, – пожал торговец плечами. – Это моя земля, воин.

– Горы? Да, твоя. Как и это моя земля, – ответил Руслан, поведя вокруг себя рукой.

– Тогда зачем вы пришли в наши горы? – тут же последовал вопрос.

– Думаешь, было бы лучше, если бы вместо нас пришли турки? Считаешь, что если они твои единоверцы, то и жить вам рядом с ними будет легко? Нет. Так не будет.

– Откуда ты знаешь? – впервые за все время разговора проявил горец какие-то эмоции.

– Знаю. Я долго жил за границей и видел, как там относятся к правоверным. Вон, в городе мечеть стоит, и любой мусульманин может войти в нее, чтобы совершить намаз. И никто ему и слова не скажет. Так всегда было, и так всегда будет. А турки, хоть и одной веры с вами, все равно заставят вас свои обычаи, которые от пращуров остались, сменить так, чтобы все как у них было.

– Да, ты знаешь, – после долгого молчания медленно кивнул горец. – И ты сказал правду. Они так делают. Молодые, слушая турецких проповедников, забывают наши обычаи. Вот ты воин, знаешь, что такое бой на ладони Аллаха?

– Нет, – подумав, отрицательно качнул Шатун головой. – Это не наш обычай.

– Не ваш. Раньше так сражались те, кто хотел решить спор между двумя кланами.

– И как это было? – заинтересовался Руслан.

– Два джигита брали за концы нагайку и саблями чертили на земле круг. В этом кругу они и сражались. Но прежде мулла должен был прочесть молитву, благословляя их на бой. После молитвы тот круг и становится ладонью Аллаха. Запомни это, воин, – закончил горец и, ловко свернув тряпицу, на которой был разложен его товар, и, поднявшись, неспешно направился прочь от города.

«Блин, и что это сейчас было?» – растерянно подумал Руслан, глядя ему вслед и автоматически перебирая в пальцах купленные четки.

Стоявшие в двух шагах позади казаки проводили торговца настороженными взглядами и, убедившись, что он уходит, принялись вертеть головами, высматривая возможную опасность. Сам же Руслан продолжал стоять, глядя горцу вслед и не понимая, что сейчас произошло. Складывалось впечатление, что этот странный торговец решил его о чем-то предупредить. Вот только о чем? И к чему был этот рассказ о ладони Аллаха?

Тряхнув головой, парень взял себя в руки, продолжая перебирать четки, двинулся дальше. Произошедший разговор никак не шел у него из головы. Сообразив, что в таком состоянии он просто шагает по дороге, Руслан остановился и, развернувшись, скомандовал, глядя, на настороженно замерших казаков:

– Обратно идем, браты. А сюда надо нестроевых казаков звать. Пусть приезжают на каждый торг, конно и оружно, и за порядком приглядывают. Не нужно нам тут полиции. Сами этот торг держать будем.

– От то добре, – оживились бойцы. – А с казачьим кругом мы то дело сами решим.

Кивнув, Руслан зашагал дальше, но уже через десяток шагов зацепился взглядом за странного торговца, сидевшего перед тряпицей с какой-то мелочовкой, закутавшего голову в башлык. Обычно горцы так поступали, если хотели спрятать лицо. В обычной жизни им хватало и папахи. Не сбавляя шага, Шатун направился прямо к нему. Зачем? Он и сам бы не смог ответить на этот вопрос. Остановившись, не доходя до тряпицы двух шагов, Руслан остановился и жестко приказал:

– Открой лицо, уважаемый. Я буду покупать товар только у того, кто не боится смотреть людям в глаза.

– Ха-с-с, гяур! – раздалось в ответ, и торговец, словно подброшенный пружиной, бросился в атаку.

В воздухе сверкнул кинжал, но Руслан, подспудно ожидавший чего-то подобного, успел перехватить вооруженную руку и резко вывернуть ее наружу. Взвыв от боли в вывернутых суставах, абрек выронил кинжал и, получив ребром ладони по горлу, задохнулся. Следующим движением Шатун ухватил его ладонями за затылок и подбородок и одним движением свернул противнику шею.

– Да чтоб тебя! – выругался подскочивший к трупу казак. – Ну зачем, княже? Мы б из него всю подноготную вытряхнули.

– А ты посмотри внимательно, – угрюмо усмехнулся Руслан. – Не узнаешь?

– Вроде знакомая рожа, – протянул казак, быстро размотав башлык.

– Кровник это мой. Тот самый, что у купца семью украл, – пояснил парень. – Я его и сам не сразу узнал. Вспомнил, что только он меня вечно гяуром называл. Потому и щадить не стал.

– Ловко ты его. Хвать, хрусть, и вся недолга, – одобрительно усмехнулся казак.

– И вас тому же учу, – кивнул Руслан в ответ. – Есть тут кто из его клана?

– Вон, похоже, те двое, – указал парню второй сопровождающий на двух горцев, растерянно топтавшихся неподалеку.

– Почтенные, подойдите, – окликнул их Руслан. – Вы видели, как этот человек напал на меня. И теперь я вижу, что вы знаете, почему это случилось. Я помню вас. Похороните его, как положено. До заката. Даже то, что он мой враг, не значит, что можно позорить мертвых.

– Ты разрушил тропу. Родичам было очень плохо, – мрачно ответил один из мужчин.

– Да, разрушил. Но не стал убивать вас всех. Хотя мог бы. Пусть это научит вас, что красть наших женщин и детей нельзя. Потому что в следующий раз я прикажу убить весь клан, – зло оскалившись, прошипел Шатун в ответ.

– Ты не сможешь, – упрямо набычившись, огрызнулся второй горец.

– А ты проверь, – хищно усмехнулся в ответ парень. – Укради хоть одного ребенка, и я вырежу всех вас. Разрушив тропу, я вас предупредил. Дальше буду только убивать. Я сказал, вы слышали, – свернул он разговор. – Пошли отсюда, – добавил Руслан, кивнув казакам.

– Княже, дозволь присмотреть за ними. Как бы и вправду не решили скрасть кого, – отойдя подальше, предложил один из казаков сопровождения.

– Только осторожно. Приметят, беды не оберешься, – подумав, кивнул Шатун.

Зло усмехнувшись в ответ, боец поправил ремень винтовки и, отступив на пару шагов в сторону, просто растворился в придорожных зарослях. Как ни крути, а опыта в передвижении по лесу этим бойцам было не занимать. Войдя в город, Руслан подошел к коновязи у заставы, где они оставили коней, и, погладив Беса по бархатным ноздрям, устало вздохнул.

– Что не так, княже? – тут же отреагировал один из казаков.

– Да что-то день какой-то бестолковый, – задумчиво проворчал Шатун. – Вроде хотел на торг посмотреть, а получилось не пойми что. Да еще горец тот…

– Который кровник? Нашел из-за кого сердце рвать, – фыркнул казак. – На то он и кровник, чтобы сдохнуть.

– Не этот, – отмахнулся Руслан. – Первый, у которого четки купил. Странный он. Говорил, словно упредить меня о чем хотел. А о чем, никак не пойму.

– А ты не торопись, княже. Придет время, поймешь, – помолчав, философски протянул казак. – С горцами всегда так. Вроде скажут чего, а покрутишь, и сразу иное вылезает. Прямо они редко с кем говорят. Только с единоверцами или с кунаками. А так все норовят тень на плетень навести.

– Со мной вроде прямо говорят обычно, – пожал Руслан плечами.

– А то потому как ты офицер. Опаску имеют.

– Ну, может, и так, – хмыкнул Шатун и, отвязав повод, сел в седло.

– Куда едем, княже? – уточнил все тот же казак.

– В лавку к Саньке. Пора еще одно дело закончить, – усмехнулся Шатун в ответ.

– Никак решил Мишку своего оженить? – оживились казаки.

– А чего бы и нет? – повернулся к ним парень. – Казак он добрый. А что не реестровый, так то не беда. Даст бог, сыны его в реестр впишутся. Не должен род казачий пресечься.

– Храни тебя бог, княже. Едем, – отозвались казаки, горяча коней.

Кавалькада взяла с места размашистой рысью и понеслась по улицам города, распугивая обывателей и всякую домашнюю живность, выбравшуюся с подворий. Спустя десять минут Шатун ввалился в лавку, словно в захваченную крепость. С шумом и грохотом. Отозвав оторопевшую от такого напора Веру в сторонку, Руслан задал только один вопрос: любит ли она Мишку и готова ли выйти за него замуж без согласия отца.

Залившись краской, девчонка спрятала лицо в ладошках и, чуть слышно всхлипнув, пролепетала:

– Да.

– Вот только реветь не вздумай, – рыкнул в ответ Шатун. – Я сейчас к отцу твоему съезжу. Не даст ответа, своей властью вас окручу. Мишка мне служит, значит, моя над ним воля. Ты в моей лавке служишь, значит, тоже в моей воле. А батька твой, коль дурак, так пусть и дальше обиды свои холит. Без него управимся, – закончил он и, развернувшись, вышел.

* * *

Известие о готовящейся свадьбе поставило весь казачий взвод на уши. Это было нечто новое, и казаки с интересом следили за развивающимися событиями. На их памяти решить подобный спор между староверами и адептами никонианской церкви было всегда очень сложно. Староверы всегда были слишком упрямы, чтобы так просто отступить от своих канонов. Руслану предстояло или найти компромисс, или попросту разрубить этот узел.

Так что, крепко подумав, Шатун принял соломоново решение. Усадив в коляску своего денщика, его невесту и погрузив кучу подарков для матери жениха, он отправился в станицу, откуда родом был сам Мишка. Выяснив у казаков, что в станице имеется своя церковь, парень решил устроить свадьбу там. Что называется, с соблюдением всех казацких традиций. Тут был и еще один секрет. Таким образом он показывал всему казачеству, что очень привержен их традициям и всегда готов их поддержать. Самому себе Руслан давно уже признался, что именно казачье войско может стать для него прибежищем, если власти решат от него избавиться. Как говорится, с Дону выдачи нет.

Выехав на рассвете, кавалькада вкатилась в станицу после обеда, и тут же вездесущая пацанва с визгом и воплями понеслись по центральной улице, оглашая ее известием, что Мишку женить везут. С усмешкой глядя на эту систему оповещения, Руслан только головой покачал. Коляска остановилась у ворот старенького дома, и казаки, спешившись, первыми вошли во двор, постучав рукоятями нагаек в калитку. Все это было оговорено заранее. Хозяйке требовалось время, чтобы как следует подготовить встречу дорогих гостей.

Сидя в коляске, Руслан с интересом оглядывался, рассматривая окружающую действительность. Из фильмов он хорошо представлял, как жили казаки на Дону, а вот про быт казаков на Кавказе знал только по рассказам своих подчиненных. Ну не складывалось у него выкроить время, чтобы съездить в гости даже в ближайшую станицу. Так что парень вертел головой, не скрывая любопытства.

Из дворов начали выходить станичники и не спеша окружать пространство перед воротами дома. В глазах собравшихся читалось неприкрытое любопытство. Казаки, объяснив хозяйке, что происходит, вышли из дома и принялись не спеша разгружать коляску. Один из бойцов, обойдя транспорт, доставая ящик, тихо подсказал Руслану:

– Княже, как мать с рушником выйдет, сойди наземь и начни говорить, как я сказывал.

– Добре, – так же тихо отозвался Шатун и, посмотрев на притихшую молодежь, незаметно им подмигнул, все так же тихо добавив: – Не бойтесь. Убивать вас точно не станут. Я не позволю.

– Да я все думаю, как со свадебным пиром быть, – нехотя признался Мишка. – Я ж толком денег собрать не успел.

– Нашел о чем беспокоиться, – фыркнул Шатун. – Забудь. Накормим и напоим твою станицу так, что долго вспоминать будут. И за приданое сестрам не беспокойся. Все будет, дай только срок. И дом вам в имении поставлю. Вот с моим домом закончат, и прикажу вам дом ставить.

– Это что же, княже, ты меня в имение, а кто тогда тебе служить станет? – вдруг вскинулся Мишка.

– Вот дурень, – хмыкнул Шатун. – Я ж и сам тогда к себе в дом перееду. А от моего дома до твоего пешим ходом воробью на три прыжка будет. Или ты решил, что я от тебя избавиться хочу?

– Ну, была такая опаска, – смутился Мишка.

– Нет уж, – усмехнулся Руслан. – Ты теперь за мной надолго. На то и служба. И плевать, что ты не реестровый. Ты казак, и на этом точка. А ты, Вера, запомни. Ты теперь в казачьей семье живешь. Вон, сейчас с матерью его познакомишься, у нее и учись. Она дурному не научит. И главное, не бойся ничего.