Текст книги ""Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Ерофей Трофимов

Соавторы: Екатерина Лесина,Алексей Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 154 (всего у книги 350 страниц)

Глава 29

Глава 29

Верховный

Ночью, когда небо вновь запылало, Верховный ощутил характерный привкус во рту. И даже почти не удивился. Яд? Пожалуй. Но слабый, такой, который не убьет сразу.

– Принеси соленой воды, – велел он Акти, который тоже ощутил неладное. – И побольше. Еще сырых яиц, с полдюжины будет достаточно.

Акти, умный мальчик, принес, что нужно, а еще толченый уголь и кору крушины.

– Она слабит живот, – сказал он. – И тогда все съеденное, дурное, уходит.

Верховный заставил себя выпить воду, сколько получилось, после изверг её в подставленный Акти таз. С водой отошло и содержимое желудка, и даже желтая желчь.

Привкус во рту не исчез.

Хорошо, что отрава знакома. И что положили её мало… да, пожалуй, Владыка Копий не желает смерти, но вот излишне здоровый Верховный ему тоже не нужен. Яотл, который явно был поставлен Владыкой, постепенно забирает власть, пусть пока действуя от имени Верховного, но…

– Можно позвать мага, – Актли наблюдал испуганно.

– Не стоит, – Верховный прополоскал рот чистой водой. – Скажи всем, что я занемог… ослаб.

– Небо вновь пылает.

И пускай. Отлично даже. Люди будут заняты пылающим небом, все, включая Владыку копий, которому это самое небо добавит работы. Яотл… пускай забирает себе дела храма.

Кто-то все одно должен ими заниматься.

Актли подал полотенце и помог выбраться из постели. Вода в умывальне была прохладной, но так даже лучше. Верховный позволил вымыть себя и укутать в полотенца.

– Мне нужна будет твоя помощь.

Мелькнула мысль, что не стоило бы вот так безоглядно доверять этому мальчишке. Все же его привел Владыка Копий, и как знать… кто подсыпал яд?

Когда?

С другой стороны, времени остается все меньше, и надо поспешить. А значит…

– Найди одежду. Простую. Там, в сундуках должно что-то остаться…

Было время, когда Верховный позволял себе прогулки в Город, без паланкина и свиты, но так, притворяясь обыкновенным человеком. Он даже порой себя и чувствовал таким.

Но… давно.

Едва теплый бульон, который Акти подал, уже не спрашивая, хочет ли Верховный есть, слегка успокоил ноющий желудок.

А сердце вот работало ровно. Рука… рука налилась тяжестью и ногти уже отчетливо отливали золотом. На сей раз процесс повернуть вспять не выйдет. Верховный это знал. Как и то, что яд, даже в большем количестве, ему не слишком навредил бы.

От старой одежды едва уловимо пахло мышами и травяными шариками, которыми эту одежду перекладывали, стремясь аккурат от мышей и избавиться. Она была жесткою, слегка запыленною, но Верховный провел ладонями по складкам.

Да.

Так будет хорошо.

Старый плащ с одного края погрызли, да и моль поработала, оставивши следы из мелких дыр. Но и это не смутило.

Правильно ли…

Он не знал.

– Ступай за мной. Надеюсь, ты понимаешь, что говорить о том не надо?

Тайный ход тоже пропах пылью и мышами. Тоже удивительно. Тело храма сложено из камня, а поди ж ты, мыши как-то живут. И это почему-то радовало.

Потом подумалось, что люди вполне способны питаться и мышами, и даже крысами. По меньшей мере рабы. Правда, пища эта своеобразная, но если другой не будет…

Акти дышал за спиной.

Заговорить он решился далеко не сразу. Верховный чувствовал его сомнения, но не торопил. Если людей не торопить, они сами скажут. И даже больше, чем собирались изначально.

Вот и Акти.

Выдохнул, долго, протяжно, а потом произнес:

– Это не господин Владыка Копий, господин.

– Мне казалось, ты его не любишь.

– Боюсь, – за прошедшее время Акти освоился и стал даже будто бы смелее. Во всяком случае теперь, когда взгляд Верховного останавливался на нем, он не стремился втянуть голову в плечи. И спину почти не горбил. – Я его очень боюсь. Он жесток, но… справедлив. А еще всегда предпочтет клинок яду.

– Иногда клинок использовать неразумно.

– Да, но… он как-то беседовал со своим отцом, при котором я… состоял. И речь шла о ядах. Господин Владыка Копий спорил с моим господином, который желал, чтобы…

– Чтобы яд использовали?

– Д-да… п-простите, я не могу сказать…

– Не надо, – согласился Верховный легко.

Они вышли в одну из нижних галерей. Если спуститься еще ниже, то окажутся в темном тоннеле, уходящем в город. Во всяком случае, во времена прежние он именно до города и тянулся, открываясь близ самой стены. Но сохранился ли тоннель?

– Это… это неправильно… они все уже мертвы, но я не имею права… я слово давал.

– И то, что ты держишь слово, весьма похвально, – Верховный огляделся.

В город…

Он не дойдет. Не след преувеличивать свои силы. Хотя… придется. Пусть не самому, но придется… путь будет долгим.

– Благодарю, господин… так вот, господин Владыка Копий сказал, что яд… что такая смерть подла и неугодна богам. И что они прогневаются на того, кто… использует яд. И отвернут от него воинскую удачу. Заберут честь. И пошлют многие ненастья.

Это, пожалуй, было аргументом.

Владыка весьма суеверен. И воинская удача для него многое значит. Но когда на кону власть… власть в Империи.

Хотя…

Вспоминая давешнюю беседу с Владыкой Копий, Верховный все же склонялся к той же мысли. Честь? Нет, не в ней дело. Но Владыка видел, сколь слаб был Верховный. И волновался. Не о Верховном, нет, обманываться не стоило, но о том, что смерть его внезапная добавит проблем.

И власть…

Яотл лишь начал показываться людям. Им понадобится время, чтобы привыкнуть. А ему – чтобы собрать в руках незримые нити того, что есть власть.

Нет…

Не выгодно.

Будь в груди Верховного старое сердце, ему хватило бы и той крупицы яда, что оказалась в пище. Тогда… кто?

– Я услышал, – сказал Верховный и решил, что не будет дурного в том, чтобы поделиться сомнениями с Владыкой Копий.

Как и намекнуть, что, случись Верховному вновь заболеть, то обвинят именно его.

Да.

Пусть сам ищет отравителя. А если Верховный правильно все понял, то искать Владыка будет старательно. И весьма возможно, что успешно.

Но это потом.

После.

А сейчас стоило поспешить.

Верховный остановился перед дверью, что открывалась в одно из многих, ныне забытых уже помещений пирамиды. Здесь было пыльно, и кажется, каморку эту, оставленную людьми, облюбовали крысы. Во всяком случае, во тьме слышались писк и шелест. Но масляная лампа в руке Акти разогнала тьму. Верховный только и увидел, что тень, мелькнувшую у стены.

Скот под землей не выживет.

Ему больше, чем людям, надобен свет. Да и пища… сколько потребуется сена, чтобы прокормить одну корову? А десять? Что до людей, то при хороших запасах они не сразу ощутят неудобства. Но любые запасы рано или поздно подходят к концу.

И первым голод коснется рабов.

Таких, как Акти, что тихо ступает, держа над головой лампу.

Масло тоже придется запасать. И свечи. Воск. Фитиля, ибо катать свечи можно там, внизу. Топливо, без которого не оживут очаги. Что еще? И надо еще проверить, хватит ли воздуха для очагов и людей.

Множество, множество вещей окружают Верховного. И чем больше он думал, тем более безнадежным, бестолковым казался ему собственный план. Но… тот, другой, был ли лучше?

– Погоди, – он остановил Акти. – Здесь тоже надо вот так…

Для чего показывать рабу скрытые ходы? Особенно такие, о существовании которых забыли многие, включая предыдущего Верховного.

Но вот часть стены сдвинулась, открывая узкий тесный проход.

Высокие ступени.

И поднимаясь с одной на другую, Верховный то и дело останавливается, чтобы перевести дыхание. Но, благо, идет. И слабости нет. И почти уже нет.

Снова пирамида.

Небо пылает, выцвело добела, но и эта белизна неровная, какая-то вытертая. А потому видны на ней бледные вспышки. Красиво. Внизу опять суета. И город расцветился желтыми огнями. Видно хорошо, но страха больше нет.

– Ты пришел, – теперь голос в голове Верховного звучал ясно. – Ты сделал выбор, человек.

– Сделал, – проворчал Верховный, совершенно неторжественно опускаясь на четвереньки. Он с кряхтением вытащил из-под алтаря маску, которую отер краем старого плаща. – Я… покажу тебе кое-что. И возможно, ты поймешь, что с этим делать. Но не уверен, что твое возвращение обрадует Императрицу. Поэтому веди себя тихо, ладно?

Прятать великую маску под плащом…

Пальцы заныли, те, которые золотые.

– Рука болит, – пожаловался Верховный.

– Твоя нервная система не обладает нужной степенью гибкости для создания прямой коммуникации. Не говоря уже о том, что первичный процесс трансформации биологического носителя был прерван весьма варварским способом.

Верховный снова ничего не понял, но маску спрятал и, кряхтя, опираясь на алтарь, поднялся.

– Акти…

Он подумал, что маска довольно тяжела, для него – так и вовсе почти неподъемна. Но… дать её рабу? Самому примерить? Последняя мысль привела едва ли не в ужас.

Нет уж.

А что до остального… тоже, пожалуй, нет. Акти полезен. Возможно, полезнее многих иных. Так что Верховный прижал маску к животу обеими руками. И золотые пальцы кольнуло болью.

– Я ощущаю сильные возмущения энергетического поля, – сказала Маска.

– Небо пылает.

– Что ж, в таком случае времени осталось немного. Твоя боль вызвана тем, что тело противится изменениям. К сожалению, возможность управления процессом была утрачена. В настоящее время боты работают в автономном режиме.

И снова не понятно.

– Золото тяжелое.

– Это не совсем золото.

Спускаться было проще. Правда, приходилось придерживаться рукой за стену, ибо ступени все же были высоки, а второй рукой Верховный держал выскальзывающую маску. Но… все одно спускаться было проще, чем подниматься.

И там, внизу, он перевел дыхание.

– Что это? Если не золото?

– Это не совсем даже металл. Сложное соединение, основой которого является сплав на основе золота и ладема в качестве катализатора, и вирусы. Вирусы – это мельчайшие организмы, обладающие удивительным свойством подчинять чужие клетки ради создания собственных копий.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– А зачем ты задаешь вопросы?

– Идти… легче… я стар. Мне почти семь десятков…

– Всего? Когда-то это не считалось старостью. Было время, что люди вовсе забыли о старости.

– Я читал… во времена благословенные, когда мир был молод, а боги жили среди смертных. Они соединяли со смертными свою кровь. И тогда рождались существа, которые не были людьми.

– Типичный миф.

Коридор длинный и узкий.

Акти прислушивается. Но слышит ли он голос Маски? Сомнительно. И тогда Верховный должен казаться ему безумцем, который беседует сам с собой.

Пускай.

– Продолжительность жизни биологического тела может быть увеличена с помощью ряда технологий. В то же время продолжительность существования отдельной личности вне привязки к биологическому телу ограничена исключительно представлениями данной личности и её желанием.

– Душа бессмертна, – согласился Верховный. – И когда тело уходит, душа остается.

– Наличие души не было доказано. Личность представляет собой результат взаимодействия разума конкретного индивидуума и условий среды и формируется в процессе данного взаимодействия, изменяясь под влиянием внешних и внутренних факторов, именуемых часто опытом.

Верховный промолчал.

Идти далеко.

Сперва до конца тоннеля… в городе суета. И сейчас ему кажется, что стоило бы вернуться, вызвать кого… пусть бы подали паланкин. И на паланкине Верховный добрался бы до нужного дома.

А теперь?

Как знать, что происходит в городе? И не началась ли паника? А следом и бунты? Не случится ли так, что Верховный, выбравшись из укрытия, окажется втянут в водоворот человеческих страстей? И хватит ли у него сил из этого водоворота выбраться?

– Возможность переноса разума на носители небиологического типа с имитацией естественной структуры открыли человечеству путь к фактическому бессмертию.

– Люди всегда хотели уподобиться богам, – разговор не требовал многих сил, но хотя бы отвлекал от тревожных мыслей.

– Это естественный этап прогресса. И переход от биологической к биотехнической эволюции с последующим развитием именно технической стороны.

Кажется, отвлечься хотел не только Верховный. Иначе к чему столь отстраненные размышления?

– Уже недолго… куда они подевались?

– Кто?

– Древние. Те, кто был до нас?

Молчание.

– Остались их строения. Некоторые. И у нас, и там, на землях проклятых магов. И сколь знаю, по всему миру. Если ты еще с тех времен, то должен знать… куда они подевались?

– Биологический носитель личности имеет ряд существенных недостатков. Он стареет. Он подвержен многим поломкам, которые в конечном итоге ведут к регрессии системы и разума. Он зависим от еды и питья, и многого иного…

Это было ответом?

Или все же не было.

– Однако у него есть существенное преимущество.

– Какое?

– Когда количество ошибок в биологическом теле достигает предела, носитель погибает естественным путем. Но лишь он, а не вся система.

– Люди смертны. Но душа…

– В бессмертии есть свой подвох, – отозвалась Маска и в словах её почувствовалась печаль. – Поверь.

Верховный поверил.

Почему бы и нет?

И обычная жизнь сложная штука. Что уж говорить о вечной жизни?

Глава 30

Глава 30

Ирграм

К реке он подходил осторожно. Будь его воля, Ирграм и вовсе не сунулся бы на тот берег, но… люди вознамерились перебраться, да и самого его тянуло туда. Зов, едва слышный поначалу, с каждым днем становился все более явным. Нет, Ирграм не слышал в голове навязчивого шепота, как случалось с безумцами, просто теперь ему хотелось идти.

Дальше.

Вглубь кольца, что бы в нем ни скрывалось.

Но он держался. Как и сейчас. Устроившись на берегу, Ирграм наблюдал за магами, которые о чем-то совещались. Потом Ульграх повернулся к мешекской твари и спросил.

– Твой зверь может пронести на тот берег веревку?

– Да.

– А тебя с веревкой?

– Я её одну не отпущу! – возмутился барон. – Там может быть опасно.

– Может, – Ульграх спорить не стал. – Но вариантов на самом деле немного. Мы можем пересечь реку по дну, однако там, помнится, были ямины и не знаю, сколь глубокие.

– Я умею плавать.

– Все умеют плавать, но… то, что мы выжгли часть реки, не значит, что мы уничтожили все живое в ней. Здешние рыбы, помнится, имели весьма серьезные зубы. И от еды они не откажутся, поэтому разумнее пересечь реку над водой…

– Я пойду, – мрачно заявил барон. – Я, может, не самый легкий, но вынесет. Да?

Девчонка кивнула и, дернув зверя за ухо, что-то ему сказала.

– Я пронесу веревку и привяжу её. А потом назад?

– Зверя отправишь, – маги решили не спорить.

Только Ульграх тихо заметил:

– На назад веревки может и не хватить.

– Я с ним, – Дикарь, до того стоявший тихо, отряхнулся. – Пойдем быстро. Тонуть не должен, буду придерживаться вон… за него. А если что, то сожрать меня непросто.

Кажется, мальчишка выдохнул с облегчением. И понятно. Одно дело в теории подвиги совершать, а совсем другое, когда тебя просто могут взять и сожрать.

А ведь могут.

И не откажутся. Ирграм точно не отказался бы сожрать кого-нибудь, но здраво поразмыслив, решил что еще успеется. А пока он забрался повыше, устроившись на узкой неудобной ветке. Зато с нее было видать и реку, и другой берег.

И людей.

Несколько опасался, что отправят его, но то ли люди снова позабыли о существовании Ирграма, то ли не сочли хоть сколь бы важным, главное, что они там. А он тут.

Мальчишка попытался забраться на спину зверя, что получилось далеко не сразу. Затем он попытался сесть. И сполз.

– Нет. Раздавлю еще и вообще… мне пешком удобней.

– Тогда оставайся, – предложил Дикарь.

Джер покачал головой.

– Я с тобой…

– Тогда вперед, чтобы я тебя видел. И погоди.

Пара длинных тонких палок.

– Сперва тыкаешь, убеждаешься, что дно есть, потом идешь. Веревку свою давай.

Миара протянула даже не веревку, тонкую нить.

– Что есть, – сказала она. – Силу провести хватит, а там оно само выстроится.

Спорить не стали.

Мальчишка спускался в воду осторожно, с явною опаской, шаг. И замер. Второй. Третий… а вот Дикарь шел с виду спокойно.

– Поспеши, – донеслось до Ирграма. – Не беги, но и шагай чуть побыстрее… осторожно.

Наблюдать было интересно.

Некоторое время. Особенно, когда мальчишка-таки ухнул в скрытую под водой яму. И запаниковав было, палку упустил, замахал руками, но был подхвачен Дикарем за шиворот.

– Давай рядом, – велел тот и сам пошел к берегу.

И дошел.

Берег не был пологим, но и не сказать, чтобы поднимался к небесам обрывом. Скорее уж он уходил вверх, и черную жирную землю пронизывали корни. Сеть их и не позволяла обрыву сползти, накрывая речушку.

Дальше было вовсе скучно. Тварь, допрыгавшая по следам за мальчишкой и Дикарем, вернулась обратно.

Маги собрались вместе и сотворили еще один мост, правда, на сей раз используя силу. И силы этой потратили изрядно. Даже не понятно, с чего вдруг этакая щедрость. Хотя мост вышел на загляденье. Сгустившийся воздух потемнел и походил на стекло.

– Шевелитесь, – рявкнул Тень, подталкивая в спину сына. Девчонку тронуть не посмел, но взгляд наемника, надо полагать, был довольно-таки красноречив. – Мост долго не протянет.

Верно.

Помнится, весьма расходное по силе заклинание.

Мальчишка-наемник бодро зашагал, почти не сгибаясь под весом сумок, навьюченных на него отцом. Впрочем, досталось всем. А вот сам Тень, явно соображая, шел не по мосту, но рядом. И по воде, успокоившейся было, пошли грязевые потоки.

Ирграм подумал и спустился.

– Идем, – сказал он рытвеннику, который привычно держался рядом.

Соваться на мост Ирграм не стал, взял чуть выше, рассудив, что тварь, если и не сгорела, то всяко пострадала изрядно.

Но все одно…

Холодная вода.

И дно вязкое, илистое. Ноги проваливаются, пробуждая неприятное воспоминание, заставляя дернуться, выдрать стопу из ила. Получается почти беззвучно. И шаг.

Еще один.

Маги уходят последними.

Ульграх шагает по воде. И медленно, он явно держит контур. А вот Карраго и сестрица питают. До противоположного берега рукой подать. Кажется.

Опасная иллюзия.

И терять бдительность тоже не стоит. Нога оскальзывается, и Ирграм едва не падает в яму, благо, рытвенник рядом и, уцепившись за острую чешуйчатую спину, получается удержаться.

– Твою же ж… – Ирграм шипит под нос и ускоряет шаг.

Пусть опасности он все одно не чувствует, но это не значит, что река небезопасна. И, добравшись-таки до гнилой сизоватой травы, космы которой лежат по воде, Ирграм вздыхает с облегчением. Наверх он карабкается, уже не опасаясь показаться смешным. Земля рыхлая, сыпучая, и зацепиться получается лишь за корни. Но и те, слабые, рвутся под пальцами, словно нити.

– Эй, тоже промок? – наверху стоит мальчишка-барон. – Тут, конечно, еще так… да хватайся уже.

И руку протянул.

Его совсем не учили? Кто в здравом уме протягивает руку нежити?

Ирграм оскалился… и руку принял. Осторожно, чтобы не сломать тонкие человеческие пальцы. Ладонь у мальчишки уже широкая, а пальцы вот тонкие, изящные. И сила внутри… да, сила есть, теплится огоньком.

И не огоньком.

Почуяв Ирграма, сила устремилась навстречу. И отступила, сдерживаемая барьером.

Рывок.

А рытвенник сам взлетает на берег и, оказавшись на сухой земле, начинает отряхиваться.

– Ты ж… вот же ж! у отца собаки тоже после охоты, если в грязюку какую залезут, – барон со смешком вскинул руку, защищаясь от капель. – Так потом отряхиваются… отряхивались. И отец еще говорил, что это нормально, что какая охота без грязищи.

Рытвенник тявкнул и, упав на бок, покатился по земле. Ему явно не нравилась местная вода.

– Эй, руку, может, отпусти, – барон глядел прямо и без страха.

Так уверен, что клятва удержит Ирграма? И не позволит причинить вред? Хотя… да, удержит и не позволит. Только вот…

– Ты маг.

– Я? – мальчишка второй рукой смахнул пыль с волос. – Да… вроде как есть капля силы, но капля и только. Отец же ж все хотел, чтобы она проснулась… точнее, как понимаю, не столько он, сколько матушка. Но толку от этой капли.

– Не капля, – Ирграм ощутил силу там, внутри, причем столь явную, что странно было, как он не заметил её прежде. И не только он.

– Не бойся, – Ирграм потянул руку к себе и надавил на запястье, заставляя раскрыться ладонь.

– Я и не боюсь.

Ложь.

Может, не боится, но всяко опасается. Запоздало вспомнил, кто таков Ирграм. И что он может.

– Кровь, – было желание просто вцепиться в эту, не слишком чистую руку. – Поделись кровью.

Ирграм чуть подумал и вспомнил слово, которое так ценили люди.

– Пожалуйста.

– Зачем?

Брови сдвинулись.

Скоро мальчишку хватятся. Странно, что еще… или нет. Не странно. За ним приглядывают, теперь Ирграм это ощущает.

– Выходи, – сказал он, повернувшись к лесу. – Я не собираюсь его жрать. Вот шею свернул бы при случае, но не могу. Не позволено.

Дикарь вышел из-за кустов, отряхнулся.

– Зачем тебе его кровь?

– Понять. У него не было силы.

– А теперь есть?

– И да, – подумав, ответил Ирграм. – И нет. Она там, внутри. Но закрыта. Как… как огонь под стеклянным колпаком. С кровью будет понятнее.

– Тебе решать, – сказал Дикарь.

Вот… не очень умный человек. Кто позволяет детям принимать такие решения? И не детям. Всегда есть тот, кто решает. И те, кто исполняют.

– Хорошо, – мальчишка потянулся к ножу. – Я дам тебе крови. А ты… если ты соврешь, то…

– Невесте нажалуешься? – Ирграм, честно говоря, просто не удержался.

– Нет, – мальчишка покачал головой. – Я и без нее тебе шею сверну.

И сила внутри колыхнулась, подтверждая, что так и будет.

Но… Ирграм ведь не собирается вредить.

Пока.

– Мне и нужна-то капля всего… впрочем… – Ирграм заставил себя разжать руку. – Можешь попросить кого из магов. Если, конечно, у них найдется время.

– Нет уж, – острие клинка вспороло кожу на тыльной стороне ладони. – На. Если тебе надо.

Надо ли?

Кровь красивая.

Красная.

Темная. И сила, в ней сокрытая, придает тот глянцевый отблеск, на который хочется смотреть и смотреть. Смотреть и… Ирграм чувствует запах. И наклоняется, чтобы ни капли его не упустить. Язык сам подхватывает капли.

Хорошо.

Горячо и сладко. Как… сравнений нет, но много лучше, чем кровь наемника. Насыщенней, что ли… и сила, да, сила имеется, хотя все одно странная.

– Так что теперь-то? – мальчишка слишком нетерпелив, и это раздражает.

– Теперь, – Ирграм огляделся и, наклонившись, сорвал плоский лист подорожника, который и протянул барону. – Приложи и надейся, что заразы не занесешь.

– Он издевается?

– Самую малость, – Дикарь лист взял. – Но приложи. Заразу маги вытравят, если что. А ты…

– Он маг. Урожденный. И силы немалой. Я такого давно не видел. Когда… средь детей пробуждается дар силы даже не подобной, нет, чтобы половину от нее, то говорят об удаче.

– Но… – мальчишка нахмурился. – Я ничего не чувствую.

– Дар закрыт, – Ирграм почему-то больше не испытывал раздражения. Любопытно, не с кровью ли это связано? Тот же Тень не воспринимался чужим. А мальчишка… мальчишка тоже. Нет, не близкий, отнюдь, но и не чужой.

Похоже, с кровью стоит быть аккуратней. Этак он и вправду начнет считать людишек, если не родней, то почти.

– Наше тело разумно в какой-то мере. И когда ребенок мал, оно ограничивает его. Дар ограничивает, чтобы дитя случайно не навредило себе. Однако когда дитя растет, дар растет вместе с ним. И в какой-то момент он пробивает защиту.

– А здесь не пробил?

– Скорее я бы сказал, что дар не рос. Что тоже весьма необычно.

Ирграм почесал языком клык, раздумывая, стоит ли углубляться. Он и не обязан, но… его новая хозяйка явно привязана к мальчишке. И огорчится, если с ним что-то произойдет.

Нехорошее.

И плевать бы… или нет? Она пока не пыталась управлять Ирграмом, как и в целом демонстрировать власть над ним. Да и дальше… маги явно горят желанием изучить его, бедного, а он точно знает, что еще ни одна нежить исследовательского любопытства магов не пережила.

И может, стоит поискать… союзников?

– Есть мнение, что чем прочнее оболочка, чем надежнее она скрывает дар, тем этот дар сильнее. Защита. Чтобы маг не навредил силой себе.

– И окружающим? – уточнил барон.

– Твоему телу глубоко плевать на окружающих, но вот сила, которая начнет выплескиваться до того, как человек обретет хоть какое-то понимание, с высокой долей вероятности устремиться внутрь, а не наружу. Скажем… с помощью внутренней силы можно укрепить кости. Или мышцы. Или вызвать их рост, но будет он… – Ирграм махнул рукой, подбирая нужное слово.

– Бесконтрольным? – подсказал Дикарь.

– Именно. Или вот случится разрыв сосудов, потому что сила ударит по сердцу. Или кровь сделается густой. Такое случается, особенно, если искусственно ослабить оболочку.

– Опыты? – Дикарь был догадлив.

– Да… когда-то появилась теория, что если дар не ограничивать с рождения, то и будет он… сильнее? Ярче? Гибче? Были попытки изменить и исконные наклонности. Методики…

– И как?

– Большей частью неудачно, – признался Ирграм. – На самом деле все известно давно, но время от времени кто-то решает повторить, надеясь, что он-то разобрался… но мы ж не о том. Главное, что плотность оболочки, защищающая дар, снижается со временем. И сама эта оболочка исчезает не сразу. У меня появились… признаки, когда я был еще ребенком.

Он почесал за ухом.

– Как правило оболочка полностью растворяется силой годам к десяти, может, к одиннадцати. Редко – позже, но это как раз будет говорить о величине дара.

– А если старше?

– Двенадцать-тринадцать лет – это возраст вхождения в силу тех, кому повезло… или не повезло появиться на свет в родовой башне. Четырнадцать… исключение. И да, тут уж раз на раз не приходится. Если оболочка слишком плотна и сила остается под ней, то она достигает пика развития и начинает угасать. Знаю, что в некоторых родах практикуют принудительное раскрытие… ритуалы. Довольно неприятные.

Теоретически.

Все же кто допустит такого как Ирграм, до участия в родовом ритуале? Но информация в библиотеке имелась, такая, которая позволяла оценить и сам этот ритуал, и то, чем за него платят.

Но платили обычно другие.

А у старых славных родов всегда была пара-тройка не слишком нужных ублюдков, которых можно разменять или вон использовать во благо рода.

Ирграм потряс головой.

Странно, ведь прежде даже ему это казалось… нормальным? Допустимым? Сложно подобрать слова.

– А со мной что?

– С тобой… тут лучше бы спросить у кого из них, – Ирграм зачем-то ответил честно. – Не стоит обманываться, мальчик. Я всего-навсего маг средней руки, который, может, что-то да знал, но… есть знания, которые только для своих. Понимаешь?

– Я им не верю.

– А мне веришь?

Мальчишка задумался.

– Я ведь не человек больше… да и раньше тоже не особо был, хотя и выглядел по-человечески, – Ирграм присел, опираясь кулаками на землю. Спина тут же выгнулась, да и тело застыло. Ему эта поза была вполне себе удобна.

– Ты клятву принес.

– Любую клятву можно обойти, – это Ирграм произнес спокойно. – Если знать, как. А магов этому учат, если не с младенчества, то почти. Поэтому… будь осторожен.

– Я буду.

– А у Карраго спроси. Случай любопытный. Да и он, к слову, без нужды врать не станет. Он из тех, кто и с правдой обращаться умеет мастерски.

Мальчишка закусил губу.

Еще и уговаривать?

Ирграм перевел взгляд на того, к кому тот явно готов был прислушиваться.

– Я не чувствовал его силы там, – сказал он. – А здесь она есть. И много. Стало быть, развитие началось, и насколько я понимаю, стремительное. А это довольно опасно. Сила не берется из ниоткуда. Да, она есть в воздухе, но где-то меньше, а где-то больше. В городе магов имеется источник. Благодаря ему маги могут восстанавливаться почти мгновенно. За городом… сложнее. Тут, сколь понимаю, еще сложнее. Но у него, – Ирграм указал на мальчишку, который тоже слушал и превнимательно. – Сила прибывает. Откуда?

– И какие варианты?

– Извне. Это наилучший. Его дар научился поглощать её из окружающего пространства.

– А наихудший?

– Собственное тело – это тоже источник силы. Маг, доходя до края, начинает черпать жизненные силы. Заканчивается это…

– Смертью?

– Я умру? – уточнил Джер, но как-то… с недоверием, что ли.

Все-таки ребенок. А Ирграм в его возрасте другим был. Он-то точно знал, что умереть может любой. И легко. Или не очень легко, тут уж как повезет. И это знание стало уже привычным.

Да.

– Когда-нибудь, обязательно, – Ирграм качнулся, перенося вес на руки. – Честно говоря, признаков не вижу. Ни лихорадки, ни испарины. Усталым ты тоже не выглядишь. Так что, скорее всего ты как-то поладил с этим местом.

– Тогда…

– Но бесконтрольное развитие дара тоже опасно. Сумеет ли твоя сила прорваться через оболочку? И когда это случится? Выживешь ли ты или же уничтожишь себя. Выживешь, но уничтожишь не себя, выплеснув силу вовне? Я этого не скажу. Я не целитель.

– А кто?

– Самому бы понять, – Ирграм ответил вполне искренне. – Иди. Если не к Карраго, то к Миаре. Она еще та поганка, но если сочтет тебя пациентом, то скорее наизнанку вывернется, чем позволит помереть.

– Спасибо, – мальчишка даже чуть поклонился, потом, правда, опомнился, верно, сообразив, что негоже владетельному барону кланятся какой-то там нежити.

А тот, второй, тоже сказал.

– Спасибо.

Пожалуйста.

Это… ерунда, на самом деле. Хотя… раньше как-то Ирграма не благодарили.

Было приятно.

Наверное, все-таки, что-то от человека в нем осталось. Пока.