Текст книги ""Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28 (СИ)"

Автор книги: Андрей Земляной

Соавторы: Николай Степанов,Влада Ольховская,Алексей Вязовский,Алексей Изверин,Ник Ивашев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 345 (всего у книги 345 страниц)

Глава 6

– Не верь ты им, царь-батюшка! Они ить и ложно побожиться могут. Совсем у людишек совести нет. – Шигаев поймал меня после обеда в коридоре, протянул несколько бумаг. – Мы за них кровь проливаем, а они только о мошне думают!

– Что сие? – я тупо смотрел на какие-то списки.

– Хабар оренбургский. Как ты велел. Чего взяли губернаторского, чего армейского, ну и купцов тряхнули. Все в описи. Денег на семь тысяч, товару еще тысяч на пятьдесят.

Прилично! Я попытался бегло ознакомиться со списком, не вышло. Слишком много «позиций».

– Полно порохового запаса, ядер, пушек, ружей… А вот хлеба и прочего поменее. Железа так и вовсе мало.

В приемной ко мне тут же бросилось с полдюжины пузатых мужиков с бородами, расчесанными надвое. Несколько упали в ноги, заголосили:

– Пограбили нас казачки!

– Царь-батюшка, спасай! Склад с зерном и тканями персидскими опечатал твой Шигаев.

– Фарфор! Последнего китайского каравана! Мы разорены…

– А ну цыц! – полковник, стоявший справа, покраснел. – Хватит с вас, попили кровушки народной!

– Пройдем до кабинету, – я решил перевести конфликт в закрытое помещение. – Там порешаем. А ты, Максим Григорьевич, обожди в приемной.

Делегация купечества зашла в мой «офис», скандал был локализован. Не успел я усесться в кресло, как мне на стол с поклонами поставили поднос с золотыми червонцами. Монеты лежали горкой, и на первый взгляд тут было рублей пятьсот.

– А не задешево ли покупаете свого царя? – усмехнулся я.

На первый план вышел самый пузатый и представительный мужчина лет пятидесяти.

– Купец первой гильдии, Сахаров, – представился он. – Это, царь-батюшка, не бакшиш. А дар нашего обчества на твои затеи лепые.

– Неа, – я покачал головой, – рыбка плывет, назад не гребет. Что казачки взяли – того уже нема. И не просите. Зерно и прочий харч пойдет войску. Ткани на мундиры. Что там у вас еще Шигаев забрал? Склады мне ваши тоже нужны. Я уже назначил своих царских фискалов – будут свозить с окрестных поместий запасы. Все для дела, все для отечества.

– Петр Федорович, разве мы без понятия? – Сахаров сложил молитвенно руки. – Ничего взад не просим. Дай нам «пролетные» грамотки. Раз уж такое дело завертелось, престол отчий идешь ты отвоевывать – нам долги все прощаются.

Я поразился хитрости купцов. Они хотели получить от меня индульгенцию по долгам перед своими контрагентами. Так сказать, в силу обстоятельств, именуемых в зарубежном праве «act-ofGod». Кому чего должен – всем прощаю. Оборотистые товарищи!

– Хорошо, – решился я. Портить отношения с купечеством мне было не с руки. – Грамотки я вам дам. Дело сие не трудное. Но и вы мне отслужите.

– Что потребно сделать? – поинтересовались негоцианты. – Все, что твоему величество нужно – поставим в казну. По самым низким ценам.

Угу. И с откатами Шигаеву. Знаем – проходили.

– Ваши же караваны ходят в сопредельные страны? В Османскую империю, к прусакам да австриякам? Может, к хранцузам?

– С турками нынче замятня, а к остальным ходим, – покивал Сахаров. – А больше плаваем. В кумпанстве с питерскими да московскими тузами.

Понятно. Кто же их пустит торговать с Пруссией да Францией. На это в Питере да Москве свои купцы первой гильдии сидят. Но какие-то связи, видимо, были.

За окном нарастал шум – кто-то играл на балалайке, ругался. Похоже, что начали собираться крестьяне.

– Поедут с вами мои людишки. Под видом ваших приказчиков. По моим делам. А ежели прознает кто о сем – вам несдобровать.

Повисло тяжелое молчание. Хотите пролетных грамот? Отслужите!

– По рукам?

Купцы согласились. Куда им деваться? «Пролетные» грамотки – сильный аргумент. А я получу бесцензурный канал связи с окрестными странами. И, надеюсь, государями. Этот канал мне ой как нужен!

После купцов быстро решаю вопрос с заждавшимся Рычковым и беседую с худеньким, большеглазым пареньком по имени Васька Каин, одетым в рваный армяк на несколько размеров больше нужного.

– Откель такая фамилия?

– То кликуха… – Вася вытер рукавом сопливый нос. – Братич мой разбойник известный, его сиятельство изволил его Каином называть. А меня заодно…

Понятно. По первому библейскому убийце.

– В голубях хорошо смыслишь?

– Нахватался, – Каин почесался. – Птица глупая, да злая.

– Как злая? – символ мира никак не состыковывался у меня в голове с определением «злая».

– До смерти заклевывают слабых да больных. Прям как наши баре.

Васька шмыгнул носом, покосился на блюдо с червонцами.

– На! – я сгреб несколько монет, протянул пацану.

– Ух ты! Да тут же… – Каин сразу несколько кругляшей с ликом Екатерины засунул за щеку. – Отслужу, царь-батюшка, – прошамкал пацан, – ей-богу отслужу!

– С Колькой Харловым уже познакомился?

Хватит уже Таниному брату колобродить по дому. От этого дурные мысли возникают. Я дождался кивка и продолжил:

– Бери несколько голубей, иди за город. Выпусти их там по одному. А Колька пусть дежурит у голубятни и смотрит, кто за кем прилетит обратно. Из разных мест позапускайте – внял ли?

– Угу.

– Тогда беги. Будем письма маленькие с голубями отправлять. Записочки короткие. На лапках.

– Не потянут, – Васька вытащил золотые изо рта. – Голубь – зверь слабый. Письмо не унесет.

– Это если на обычной бумаге… – я покопался на столе губернатора, нашел несколько образцов. – А в Китае пишут на тонкой, рисовой. На, посмотри.

Каин пожал плечами, разглядывая листки рисовой бумаги.

– Вот ее и будем слать.

* * *

На выходе из губернаторского дома ко мне опять пристал Шигаев.

– Царь-батюшка, Христом Богом молю! Охолони.

– О чем ты?

– О деньгах. Ведь опять стол вытащил Немчинов этот, реестру пишет. Значит, платить сызнова будем.

– А солдатам пеших полков, по-твоему, не надо жалованья давать? А бомбардирам?

– Бомбардирам можно. А вот крестьянам да офицерам… – полковник сморщился, словно съел кислый лимон. – Офицерье рады-радехоньки, что петли избежали. Так отслужат. Черноногие же и вовсе должны молиться на тебя – ты им волю дал. Еще и рублики на них тратить? Я же видел утреннюю роспись. Две с половиной тысячи растратили! Всю казну, взятую в крепостях! И это только один месячишко. А наступит ноябрь? Вдругорядь платить?

– Каждый месяц… Десятого числа.

– О господи боже! – Шигаев схватился за бороду.

– Царь-батюшка, нашли! – в коридор врывается счастливый Иван.

– Кого нашли? – я все еще был погружен в цифры.

– Дохтура! Викентия Петровича! Он в казематах с солдатиками был.

– Сходи, Ваня, порадуй Машу, – я кивнул в сторону жилой части. – А мы с Максимом Григорьевичем пойдем глянем на медика и вообще…

Я сделал неопределенный жест рукой.

Площадь была битком забита крестьянами. Некоторые стояли группами, большинство – неорганизованной толпой. Были и те, кто пришел с женами и детьми. Одеты они были очень плохо и бедно. На ногах лапти или поршни, грязные, прожженные у костра армяки или овечьи полушубки. В руках – какое-то дреколье. Старые бердыши, пики, косы…

Отдельно столпились офицеры под охраной казаков. Лица мрачные, землистого цвета.

– Что стоите, как бык нассал? – закричал Ши-гаев. – Видите, его величество пожаловал. Стройся в ряд!

Офицеры нехотя выстроились, крестьяне же, завидев меня, заволновались. Послышались приветственные крики, толпа начала напирать.

– Царь-батюшка!

– Спаситель наш!

– Надежа!

– А ну охолони! – теперь уже Шигаев набросился на крестьян.

Я не стал его обрывать, а ну как сейчас подавятся? Ходынка мне тут не нужна. Поэтому, помахав рукой, я в окружении казаков направился к другой группе. Человек под двести солдат оренбургского пехотного полка в зеленых мундирах тянулись перед Тимофеем Ивановичем Подуровым. Рядом стоял пожилой, сгорбленный мужчина с пышными бакенбардами на лице. Он что-то хмуро растолковывал генералу. Тот рассеянно кивал, разглядывая солдат. Увидев меня, Подуров оживился.

– Царь-батюшка, слава богу! Вот видишь, господин медик мне упреки делает, – генерал ткнул пальцем в Максимова. – Раненых нужно из тюрьмы в гошпиталь, а також какие-то лекарства ему потребны. Башкирцы-то аптеку городскую пограбили…

– Максим Григорьевич, – я повернулся к Шигаеву, – распорядись насчет тюрьмы.

Я подошел ближе к доктору, начал разглядывать его. Тот меня. С такой неприятной усмешкой. Вдруг раздался крик, сквозь толпу пробилась Маша, бросилась на грудь отцу.

– Папенька! Ты жив!! Слава богу!

– Жив, Машенька! – глаза доктора увлажнились, он принялся гладить дочку по голове. – Как ты? Цела?

– Петр Федорович позаботился обо мне. – Маша повернулась, улыбнулась, поправила платочек на голове.

– Значит, Петр Федорович? – Максимов хмыкнул.

– Господин дохтур, – Подуров неодобрительно покачал головой, – яви государю уважение, поклонись.

Я заранее знал, чем это кончится. Максимов упрется, заартачится. Наговорит резкостей. Казаки вспыхнут, могут и наброситься.

– Маша, иди в дом, – непререкаемым тоном произнес я. – А вас, Викентий Петрович, прошу на пару слов!

Девушка виновато посмотрела на отца, убежала. Мы же, доктором отошли к Елизаветинским воротам. Казачки освободили место, подвинув крестьян, встали кругом.

– Слушаю вас, – мрачно произнес Максимов.

Надо как-то его ошарашить. Сбить с воинственного настроя.

– Вакцинация против оспы…

– Что, простите? – врач подался вперед.

– Я знаю способ победить оспу.

– Вариоляция? Прививка оспинным гноем, как детей царя Георга? – Максимов разочарованно вздохнул. – Увы, эта метода несовершенно и слишком часто приводит к смерти пациента.

– Нет, лучше. После нескольких лет наблюдений английские врачи нашли новый способ.

– Какой же? – заинтересовался доктор.

– Вы же знаете про коровью оспу? Она проявляется в виде пустул, пузырьков с гнойным содержимым на вымени, очень напоминающими оспенные высыпания у человека. Однако коровья болезнь протекает значительно доброкачественнее, чем натуральная оспа у человека.

– Допустим, – согласился Максимов.

– Доярки часто болеют, заразившись коровьей оспой, но после этого никогда человеческой…

– Это стало известно благодаря английским врачам? – удивился Викентий Петрович. – Почему же они это скрывают?

– По политическим соображениям, – соврал я. – Англичане хотят первыми начать прививки в своей армии и флоте. Если всем станет известно, что коровья оспа защищает от натуральной…

Известно это станет только через четверть века, когда британский доктор Дженнер опубликует свою знаменитую работу «Исследование причин и действий коровьей оспы», но приоритет в медицине меня волновал мало. Во-первых, надо и вправду защитить свою армию от этой болезни. Тем более сделать это не так уж трудно. Во-вторых, требуется что-то, что поможет отвлечь Максимова от конфликта со мной.

– …а смертность от нее в разы ниже, – говорил тем временем Викентий Петрович. – Нет, а это точно известно?

– Надо проверять… – пожал плечами я. – Давайте заключим сделку.

– Какого рода?

– Вы закрываете глаза на нынешние обстоятельства.

Врач поморщился, но промолчал.

– Я же даю денег и людей на исследования. Найдете в окрестностях Оренбурга коровник с оспой, привьете пару людей для эксперимента…

– Как изысканно вы выражаетесь! – Максимов внимательно на меня посмотрел. – Не зная, что вы есть беглый казак Пугачев, можно и вправду подумать о вашем – ха-ха-ха – царском происхождении. Только вот беда – я служил при дворе и видел настоящего Петра Третьего. Вы никоим образом на него не похожи. Петр был тонкого, худощавого телосложения и…

– Остановитесь, Викентий Петрович! – я прикрикнул на врача. Казаки начали оборачиваться. – Таким манером вы договоритесь до прямой измены! И я велю вас повесить! О дочери подумайте… Что с ней будет, когда вас вздернут, как Рейнсдорпа?

Максимов открыл рот, чтобы возразить мне, потом замешкался, нервно тиская белые перчатки в руке. Кнут и пряник. Другого способа я не видел.

– Значит, договорились… – я удовлетворенно улыбнулся. – Можете заняться оспой, городским гошпиталем. Казна будет вам платить прежнее жалованье. Тут можете не тревожиться. Ну а чтобы дурные мысли вам не приходили в голову – Маша поживет у меня в доме.

Не дожидаясь ответа, я развернулся, пошел к Подурову.

– Тимофей Григорьевич, – еще издалека закричал я, – начинайте верстать полки.

– Стойте! – в спину мне раздалось восклицание Максимова. – А откуда вам стало известно про английских врачей?

Я не ответил.

* * *

Верстать полки я распорядился по-новому. Как была устроена армия Екатерины? Весьма просто. Обычный мушкетерский полк состоял из двух батальонов. В каждом батальоне шесть рот. Одна гренадерская – от семидесяти до ста человек. И пять мушкетерских. От семидесяти до ста пятидесяти человек. Плюс полсотни человек егерской команды, а также по два-три орудия на батальон. В основном единороги и двенадцатифунтовые пушки. Итого примерно тысячи полторы человек, если не считать всякий вспомогательной состав – ездовых, каптенармусов и прочих ошивающихся при штабе вестовых.

Всем этим хозяйством управляет целая толпа офицеров – прапорщик и подпоручик (командуют взводами), поручик (заместитель командира роты), капитан (командир роты). Кроме того, были еще штаб-офицеры. Секунд-майор (командир роты или в штабе батальона), премьер-майор (командир батальона или в штабе), подполковник (зам комполка или начальник штаба). Наконец, полковник (командир полка). Дальше шли генералы.

К сожалению, у меня не было богатого кадрового запаса офицеров. Поэтому я приказал организовать два полка по десять мушкетерских рот каждый. На них капитанами велел поставить присягнувших офицеров, а к ним поручиками бывших есаулов из казаков. И то некоторые роты остались без командиров – офицеров-то у меня было всего шестнадцать человек. Полковников тоже не наблюдалось. Поэтому всеми полками пока «командовать» Подурову.

– Петр Федорович, – жаловался Тимофей Григорьевич, – ну какой из меня генерал… Я же только казачьи сотни в бой водил – пехотному бою совсем не обучен.

– Так я же не бросаю вас, – пришлось успокаивать Подурова. – Сам буду за всем приглядывать. А насчет учебы у нас есть капитан Ефимовский. Поспрошай его крепко о тактике.

Мы сразу, без затей, подозвали к себе бывшего графа и начали пытать о том, как действуют полки. Выяснилось следующее. В атаке русские войска обычно наступали побатальонно или поротно, после артиллерийского обстрела. На ста шагах делали первый выстрел. Попадали примерно в половине случаев. На пятидесяти шагах второй и на двадцати третий – самый убойный. Потом в штыки. За минуту обученный мушкетер делал два-три выстрела. Так как стреляли из гладкоствольного мушкета и процент попаданий был очень низкий, упор делался на плотный строй, который повышал урон. Эта система требовала долгих строевых упражнений, ибо рекруты – бывшие крестьяне – не просто не умели ходить нога в ногу, а путали право и лево.

– Понятно, – тяжело вздохнул Подуров. – Сено-солома.

– Без этого, господа, никак! – Ефимовский смотрел отсутствующе в сторону.

Если с офицерами был сильный дефицит, то с обычными мушкетерами и капралами – наоборот. Крестьян на площади собрались больше двух тысяч – пришлось даже кое-кого забраковать или отправить к нестроевым. Сдавшихся и присягнувших солдат оренбургского гарнизона я велел поставить капралами в десятках. Все легче будет учиться.

– Ну а в обороне как? – поинтересовался Подуров.

– Да так же… – Ефимовский пожал плечами. – Стрельба строем по наступающему противнику. Затем в штыки. Ну каре еще надо уметь делать. Это если гусары или кирасиры во фланг или тыл хотят зайти.

Да… про знаменитую косую атаку Фридриха мы тут не услышим.

– Вот что, капитан, – я почесал в затылке, – Сделаете из соломы чучела людей. Отрабатывайте штыковой удар.

Ефимовский удивленно на меня посмотрел.

– А також непременно делайте обстрел рот. Пороха в городе много, можно беспрепятственно тратить.

– Что за обстрел? – поинтересовался Подуров.

– Роты сходятся друг к другу и за сто шагов делают холостые выстрелы, – пояснил я. – За полсотни второй…

– Да, да, теперь понял… – генерал раскурил трубку. – А почему ты, царь-батюшка, не велел верстать гренадерские роты, а токмо фузилеров-мушкетеров?

Бывший граф тоже уставился на меня с интересом. А потому, дорогие военачальники, что в гренадерах я никакого смысла не видел. Фитили ненадежные, рассчитать время взрыва трудно, а уж бывшим крестьянам нетренированным и вовсе не под силу. Взрывается граната тоже так себе – осколков почти не дает. Беда черного пороха – в его слабости.

– Так гранат-то почти нема… – я потряс списком, что мне дал Шигаев. – Чем воевать-то?

– А что с пушками и егерями? – поинтересовался Ефимовский. – Как назовем полки?

– Назовем без затей… – я помахал Шигаеву рукой, подзывая к себе. – Первый оренбургский и второй. Егеря будут, но чуть позже. Для них надо выбирать опытных, метких стрелков. Можно бывших охотников. Артиллерию из полков уберем. Это будет особый род войск. Федя Чумаков начальствовать там будет.

Я замолчал, задумавшись. Не забыл ли чего?

– Знамена вручу позже, после присяги. И когда сможете показать хоть что-нибудь. Стрельбу поротно и штыковой удар. Даю вам седмицу.

– Никак не возможно! – одновременно пошли в отказ Подуров с Ефимовским. Вот как быстро спелись!

– Нам сегодня-завтра мундиры да амуницию с ружьями получить. Подогнать все. Расквартироваться также время займет, – начал мне объяснять прописные истины бывший граф.

– Пустых домов от дворян в городе полно осталось, – отмахнулся я. – Разместитесь. Что еще?

– Потом солдат помыть в бане надо, – подхватил Подуров. – Выбрать артельщиков да старшин, чтобы те могли получить харч со складов…

– А вот Максим Григорьевич нам и поможет… – я похлопал подошедшего полковника по плечу. – Пока капралы да поручики знакомятся с ротами, пойдемте в арсенал да цейхгауз. Посмотрим, чем воевать будем.

* * *

Военные склады были полны. Чего тут только не было – камзолы, мушкеты во множестве, запасы свинца, палашей, сабель… Первым делом я, разумеется, рассмотрел ружья, которые будут выдаваться в полках. Фузеи показались мне очень примитивными. Запаянный с одной стороны ствол, уложенный в деревянное ложе. Прихвачен железными скобами. Курок с полкой и замком, кремни, прицельная узкая пластина, приваренная сверху ствола, и еще один замок для штыка. Мушки нет, зато есть ремень, на котором носят мушкет. Ружья в основном производства тульских заводов, но есть и уральские экземпляры. Нарезных штуцеров нет вообще – слишком дорогое удовольствие для обычной пехоты.

– Вот что, Максим Григорьевич, – я вдруг вспомнил одну важную вещь, – я слыхал, что, если хранить порох смешанным с древесным углем, он не взрывается, только горит. Проверь это. Если правда, то нужно внедрить эту новацию, а перед боем смесь всегда просеять из бочки в бочку можно.

Генерал, полковник и капитан посмотрели на меня с удивлением. Нет, ну а что вы хотели? Один «раскаявшийся» офицер, мучимый совестью, и весь пороховой обоз армии перед боем с правительственными войсками взлетает на воздух. Возможно, вместе с самим офицером. Но мне-то от того не легче!

– Пруссаки так делают, – опять присочинил я, развивая свою легенду. – Фридрих в письмах мне рассказывал.

Под отвисшие челюсти я прошел в склад, где хранилась военная форма. Тут тоже был свой ГОСТ, а точнее воинский артикул. Нательное белье – рубаха с панталонами, белые чулки, короткие штаны, которые тоже именуются панталонами. Грубые ботинки, голенища. Последнее – специальный кусок кожи, который пуговицами закрепляется поверх чулок. Камзолы. Красного, зеленого и еще каких-то цветов. У каждого полка может быть свой. На шею повязывается черный нашейный платок. Видимо, чтобы не натирал ворот камзола. Или еще по какой-то причине. Цвета платков тоже различаются. Черные у пехотинцев, цветные – у подпоручиков, поручиков и так далее. Сверху камзола – кафтан. И в случае сильных дождей или морозов – еще и епанча. На голове – треуголка, которая могла превращаться в треух. Вместо ремня солдаты повязывают пояс с кистями. На него вешают шпаги. Они полагаются даже рядовым мушкетерам.

– Шпаги фузилерам не выдавать, – отдал распоряжение я, – В атаке хватит и штыка.

Собственно, лет через десять такой же приказ по армии отдаст новый фаворит Екатерины – Потемкин.

Шигаев и Подуров равнодушно кивнули, Ефимовский возмутился:

– Зачем рушить воинский порядок?

– Это не порядок, а абсурдит, – козырнул я слабым знанием немецкого. Чем заработал еще удивленных взглядов.

– Ну какие из крестьян фехтовальщики? Вот вы, Ефимовский, сколько учились шпаге?

– Лет пять, больше шесть, – задумчиво ответил капитан.

– Вот! – я назидательно поднял палец. – Зачем мушкетерам из бывших крестьян шпага? Учите штыковому бою крепко, и до нее дело не дойдет. Можете выдать кинжалы или ножи. Для самого крайнего случая. Шпага дура – штык молодец! – заканчиваю я разговор с военачальниками переделанной максимой Суворова.

{