Текст книги ""Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28 (СИ)"

Автор книги: Андрей Земляной

Соавторы: Николай Степанов,Влада Ольховская,Алексей Вязовский,Алексей Изверин,Ник Ивашев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 101 (всего у книги 345 страниц)

Оп!

Наемник вдруг куда-то исчез, а на его месте возникла спина Виктора. Я перевел дух, руки дрожали.

Да ну его, меч этот уже, ствол пора доставать, убьют же! Наших уже почти всех перебили!

Виктор отмахнулся от кого-то мечом, обернулся ко мне.

– Ваше величество, не выходите за…

Свалился, сбоку его подловили длинной жердью под колени, над ним еще одна наемничья рожа. В двух руках поднял прямой меч, направил вниз – и лишился локтя от моего удара, а потом получил мой клинок в горло.

В это время позади меня грохнул взрыв. Рефлекторно я бросился на землю, меч в сторону, прикрыл голову руками, глотнув пыли. Вскочил, обернулся. Вдоль по улице улепетывала толпа, на мостовой оружие – мечи, копья, щиты.

Что это они так? Вроде бы пока неплохо стояли, даже Коротыша подстрелили, осознав, что опасность исходит от человека, который бросает непонятные дымящиеся предметы. Нервы не выдержали?

Да нет, взрыв был какой-то очень сильный.

– Сдавайтесь, именем короля! – крикнул вдруг с повозки Подснежник в большой мятый рупор. И ведь нашел же где-то, а я не знал, что есть в моей бричке такая штука! – Власть королю! Власть королю!

Но никого уже не был. Рыцарей у дома не стало, всех перебили. В ком болт арбалетный торчит, в ком чужой клинок или короткое копье, а вокруг каждого по два-три трупа наших. Клавдий там же, мертв, проткнутый сразу двумя мечами. Наемников осталось… Раз, два, три… Пятеро. Держатся рядом, раздумывают, нападать или нет.

– Сдаюсь, ваше величество, – сказал вдруг один из наемников, кладя свой меч на землю. – Сдаюсь.

Еще двое сложили оружие точно так же, потом еще двое. Все, кончено.

Подснежник держал арбалет, как девочка котенка, нежно, но фиг отнимешь.

Я оглянулся, сплюнул тягучей слюной. Пока падал, грязи наглотался. Где меч-то, вот вроде бы тут валяется…

Подобрал, покачал в руке. С лезвия сорвались кровавые капли, плюхнулись в истоптанный песок.

Так. Где остальные? Мастер Клоту-то где? Вроде бы был тут… И Вера тоже, и Коротыш. Они где?

Дома уже не было. Прогоревшая крыша с грохотом обрушилась внутрь, выметнув вверх снопы оранжевых искр и пахнув серым дымком. Наемники попятились, глядели на меня.

Быстро прикинув шансы, я решился.

– Идите к повозке, и ждите решения своей участи.

– Мы честные воины, – сказал тот, который сдался первым. – В забавах графа мы не участвовали, ваше высо… Ваше величество!

Я похолодел.

– Где граф Дюка?

– В саду, за домом, – ответили мне с некоторой опаской, и оттого мне стало еще беспокойнее. Я рванул за угол дома, перескочил через бревна, под которыми лежало тело мертвого слуги, и…

– Добрый день, граф, – поздоровался я, останавливаясь в десяти шагах от него. Мне стало очень мерзко, до тошноты, до слабости.

Барон Седдик Гор, избитый и связанный за руки, торчит вверх. Измазанный жиром и кровью кол вырастал из его плеча страшным цветком. Острие расплющено ударами сверху, на нем горит масляная плошка с горным отваром, раскаленные капли наркотика медленно стекают по колу в человеческое тело.

Жена его на соседнем колу, голая, по бедрам вниз стекает долгая струйка крови.

Господи, а жену-то его так за что?

А дочка? Где дочка? Третий кол рядом, пуст…

Ну, твари…

– Вы, граф, не представляете, как я рад вас видеть живым! – сказал я. И понял, что и в самом деле этому рад. Потому что его можно убить.

– Я тоже, щенок! – пробасил граф. Я до конца жизни этот басок ненавидеть буду.

В правой руке графа Дюка, как сама по себе, возникла широкая и длинная лента клинка. Блеснула, как язык кобры, метнулась туда-сюда, щупая воздух. Глаза графа привычно-оценивающе скользнули по мне, по моей фигуре, чуть задержались на лезвии меча, который я так и не выпустил из рук.

– Сейчас чуть отвлечемся на тебя, а потом продолжим… Прерванную беседу с моим старым другом. Что, скрестишь со мной меч? Покажи, чему научил тебя этот червяк!

И расхохотался басом, показывая удивительно здоровые и белые зубы.

Тройка наемников вторили ему.

– Сейчас покажу, – пообещал я, втыкая меч в песок. Глаза графа расширились на минуту, он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, да не успел.

Я достал пистолет и выстрелил.

На долгую, длинную и страшную секунду был страх, что выстрела не будет, что физические законы этого мира не позволяют гореть и взрываться пороху, а пуле вылетать из ствола, или еще чего-то…

Но ничего подобного. Выстрел, руку мне толкнула отдача, и один из наемников свалился замертво. На его лбу нарисовалась красная точка, шлем с головы слетел в падении, разбрызгивая жидкую серо-красную кашицу.

– Опа, – зачем-то сказал я, поразился тому, как невежливо и глупо это звучит, а потом еще раз поразился, что у меня возникают столь несвоевременные мысли.

Немая сцена.

Второй выстрел разнес вдребезги, на длинные блестящие сосульки, графскую саблю. Третий выбил из-под графа ногу, и он с воплем свалился в кровавую пыль, согнувшись и пытаясь дотянуться до коленки.

Кто же сказал, что у меня не получается? Одно долгое, слитное движение… Все как надо, разве что вокруг чужое солнце и мир чужой.

А кровь-то от барона Седдика натекла!

– Эй, вы, двое, – хрипло сказал я. – Хотите жить дальше, то хватайте вашего командира и в такой же вид!

Побелевшие наемники часто-часто закивали.

– Потерпи, барон Седдик Гор! – Я встал рядом, нашел его руку и крепко сжал в своей. – Потерпи еще чуть! Я знаю, ты сильный воин! Я хочу, чтобы ты это видел! Потерпи!

– Ваше высочество, что тут… – Мастер Клоту встал как вкопанный. Потом быстро поставил свой ящик на землю, раскрыл, склонился над ним, стал там копаться и вдруг замер, опустил плечи. – Ваше высо… величество? Что они делают?

Я не ответил.

Граф взмахнул руками, отгоняя от себя своих людей, да те были ловчее, ухватили его под мышки, вздернули на ноги. Один сноровисто опутал веревкой локти, второй вспорол штаны.

Граф заорал. Низкий, тягучий и басистый вопль из самого его естества.

Сорвались со стены любопытные галки, закружили над разоренным поместьем.

– Ваше величество, вам не стоит на это смотреть! – вдруг нашелся мастер Клоту.

Я промолчал.

Наемники, предвосхищая мои желания, усадили графа лицом к децималу Седдику. Подняли за бедра, поводили мускулистым задом и опустили.

Ш-шшпок!

Второй раз заорать граф не успел, один из наемников так же сноровисто набросил ему на голову его же пояс, завязал его через открытый рот. Пояс мокрый, в наркоте, уже успели вымочить. Второй дождался, пока кол не покажется из плеча графа, несколькими ударами откуда-то взявшегося молотка расплющил его острие и водрузил туда плошку с наркотическим зельем. Щелкнул зажигалкой, которых так много наделал мастер Виктор, вверх потянулся дымок.

Умелые ребята.

Вот как быстро и слаженно все делают, выдрессированы хорошо! Палача-то уже нет, наверное… А эти пригодиться могут, в городе от них все отвернулись уже давно, бежать от меня им некуда, верные будут, как псы…

Два выстрела прозвучали одновременно, оба наемника рухнули под ноги хозяина.

– Спасибо, – сказал я зачем-то.

Барон Седдик улыбался. Он улыбался шире и шире, изо рта его пошла тонкая струйка крови.

– Покойся с миром, друг. – Я приставил ствол пистолета к его груди, попытался потянуть за спуск.

Пальцы не слушались. Я не ощущал свою руку, по ней бегали отвратительные слабосильные мурашики, как будто и не было ничего. Как будто не я недавно прикончил троих и как будто не я приказал усадить на кол одного.

Да что же я делаю! Ведь он страдает!

Выстрел в сердце.

Второй. В его жену. Тоже в сердце.

Мой учитель обмяк, но голову держал ровно. Через наступающий туман беспамятства я видел, что он продолжал улыбаться, даже сквозь кровь и смерть.

Почему-то мне казалось, что он улыбается мне. Я очень хотел на это надеяться.

И тут стало темно.

Я открыл глаза и лежал, глядя в потолок. Потолок кружился у меня перед глазами, кружился, стремился куда-то вдаль. Мир походил на большой куб, стальной, покрытый почему-то теплым мехом. Чуть нажмешь, а под ним сталь, гладкие ворсинки не прожимаются и на сантиметр вглубь.

– В институт опаздываешь! – донеслось откуда-то со стороны. Ну так и опаздываю, ну и ладно… Можно и…

Вставать. Вставать, бриться, умываться и одеваться, потом брать свою сумку с тетрадями и бегом в институт.

Пряча лицо от родителей, прошел в ванную комнату, включил холодный душ и с минуту стоял под упругими струями воды, совершенно не ощущая, как дубеет кожа. Но мало-помалу стал рассеиваться туман в голове.

Может, забить сегодня на институт? Не ходить туда просто?

Надо выйти на улицу.

Сам не зная как, я оказался в «Макдоналдсе» около станции метро.

– Коньяка, – попросил я у продавщицы, которая уставилась на меня как на видение. – Ну что смотришь? – Я положил на стойку несколько крупных купюр.

– У нас не продают, могу предложить вам… – Она поглядела на меня с явным страхом, и почему-то это меня отрезвило. В самом деле, ну что я делаю-то? Кому все это надо?

Через силу улыбнулся, забрал деньги, дотопал до недавно открывшегося супермаркета. Охранник за стеклом сморщился, но отступил в сторону, пропуская меня внутрь. Непростой магазин, тут только новые русские затовариваются. Хмуро глянул на собрата-охранника, подошел к здоровенной витрине.

– Чего желаете? – возник за спиной консультант, лощеный молодой человек в дорогом костюме. Показалось мне или нет, но скрывалась у него в глазах этакая усмешка, мол, не с моим калашным рылом-то да в свиной ряд, или как там его правильно…

Я открыл кошелек, показал стопку купюр.

– Коньяк, хороший. Лимон. Два стакана пластиковых. Батон черного хлеба.

Показалось мне, точно, что тут был кто-то? На кассе пробили чек, я без звука расплатился, двинулся в сторону выхода, сгорбленный, с пакетом под мышкой.

– Эй, приятель. – На плечо мне опустилась чья-то тяжелая рука.

– Что? – Повернулся я. Передо мной стоял охранник магазина.

– Забыл. – Мне в карман вложили несколько бумажек и мелочь, сдачу. – Сдачу забыл, говорю. Иди-ка ты домой, что в таком состоянии по улице шататься? Налетишь еще на кого ненароком. Может, тебе такси вызвать?

– Спасибо. Я сам. – Я пошел к выходу.

Тут, около железнодорожных путей, никого не бывает. Почти что никого. Для бомжей место неудобное, слишком открытое, для того, чтобы поставить ларек – тоже не комильфо, народ тут не ходит. Парк небольшой, яблоневый, лавочки стоят вдоль тропинки, но с приходом перестройки про уборку территории прочно забыли. Не говоря уж о том, что надо бы снег сгребать… Так и оставили. Детьми мы сюда бегали, а взрослыми нет уже, у взрослых свои заботы.

Лавируя между сугробами, добрался до укромного места, чтобы с улицы не просматривалось. Смел снег с лавочки, сел на подол куртки. Положил на пакете рядом два стакана, нарезал хлеб, лимон. Выпил стопку, но закуску не тронул.

За тебя, барон Седдик. Не знаю, как это все должно выглядеть… Но за тебя. Пока я тут, в другом мире, я буду собираться с силами. А в мире том я постараюсь сделать так, чтобы твоя гибель была не напрасной. Я не знаю, что смогу еще для тебя сделать… Ты просто поверил мне и стал моим другом, первым моим настоящим другом в том мире. Не знаю, чем то было вызвано, не деньгами же, которые я тебе платил… Да не важно, чем, но спасибо тебе за это.

И прости меня, что я не уберег тебя. Мне сразу следовало, просто сразу хватать ствол и стрелять в башку королеве и всей ее банде, а особенно графу Дюка. Теперь я знаю цену времени. Ценой моего промедления стала жизнь моих друзей. Барон Седдик, его жена, его мать. И его дочь… Господи этого мира и боги того, пусть Лана будет жива!

Нет, я не брошу Лану. Она будет новой баронессой… Я же король, как-никак! Она будет самой лучшей баронессой моего королевства… Боюсь, это единственное, что мне осталось для тебя сделать.

А еще Виктор, Коротыш, возможно, и Вера тоже, хотя ее сложно назвать моим другом, и… Сколько еще народу погибло в той стычке? Я не знаю пока что.

Мысли мои начали путаться и скакать из стороны в сторону.

Достаточно. Если я напьюсь сейчас, то проснусь пьяный и в том мире.

А там у меня еще много, очень много дел.

Длинная зеленая змея-электричка вылетела из-под моста и стремительно заполнила собой ближний ко мне путь. Грохотали колеса на стыках рельсов, качались вагоны, в них горел свет, если присмотреться, то и лица мелькали.

По соседним путям ей навстречу – другая. День уже, одиннадцать часов. Самый разгар рабочего времени.

Тренькнул звонок сотового.

– Да.

– Любовь моя?

– Машенька! – Я против воли улыбнулся. – Солнце мое, я так ждал твоего звонка! Как твои дела?

– Как сажа бела, любимый! Кстати, ты не находишь, что влюбленным надо видеться чаще, нет? Я уже два дня смотрю на твой портрет, а ты все не звонишь да не звонишь…

Глава 26

 
Медвежонок звался ты,
Вырос – вышел в люди зверь…
 

«Мельница»

Проснулся я там же, где и вырубился. Мастер Клоту смотрел мне в лицо, водил перед носом полированным зеркалом.

– Спасибо, мастер, я здоров. – Я отвел его руку, поднялся. – Что с нашими людьми?

– Виктор будет жить. – С сомнением посмотрел на меня мастер Клоту, но не стал спорить. – Девочка тоже. Она просто напугана. Баронесса Ядвила мертва.

– Что за девочка?

– Дочь барона Седдика. Лана Гор.

– Ах, конечно… Где она? – Я отстранил мастера Клоту, зашарил руками, пытаясь подняться на ноги. Под правую руку ткнулся пистолет. Я выругался сквозь зубы, поднял пистолет, тщательно обтер полой камзола. Пистолет сверкал как новенький. Глянул подозрительно, но все же поставил на предохранитель, убрал за пояс и закрыл курткой, как показывал Валерий Алексеевич.

Мастер Клоту следил за мной внимательно, но молчал.

Дочку барона они просто не успели казнить, растянули на вытащенном из дома диване, руки-ноги привязали к углам, сорвали одежду и сунули в рот палку на завязках, но она была жива. Крови на бедрах нет, хотя по всему телу синяки и на руке небольшой ожог.

– Девочка… – Мастер Клоту вздохнул. – Аристократы не должны так себя вести!

– Не должны, – согласился я. – Доктор, поправьте меня. Она сейчас единственная законная наследница, баронесса?

– Да, ваше величество.

– А что смотрим? Давай-ка…

В четыре руки сняли путы, выдернули кляп.

Лана зашлась в сухом, тихом плаче. Вырвалась из моих рук, бросилась к родителям. Не знаю, справился бы я с ней, но появились новые действующие лица. Сначала шум толпы, звон оружия, голос: «Вот они!»

Сердце у меня провалилось, схватился за пистолет. Неужели ничего не кончилось? Угол дома по дуге обогнул кряжистый, широкоплечий воин в кольчуге. Шлем с острой переносицей прикрывал его голову, из-под него топорщились упрямые жесткие волосы и сверкали глаза, удивительно мне знакомые. За ним уступом шли еще несколько таких же, широкоплечих и основательных мужиков с оружием.

– Мастер Виктор! – сказал я.

– Ваше величество! – потрясенно сказал мастер, глядя на трупы и на рыдающую девочку. – Ваше величество, что… – Он натолкнулся взглядом на графа Дюка, который все еще извивался на колу. – Что произошло тут?

– Я приказал казнить графа Дюка.

– Приказали? Но за что?

– За жестокость, недостойную человека и дворянина, истребление моих подданных, оскорбление чести короля и шпионаж.

– Оскорбление? – Мастер Виктор степенно покачал головой.

– Да. Ибо обращаться с моими подданными вот так, – я указал на колья, – есть прямое оскорбление мне лично.

Обезоруженные наемники толкалась среди толпы.

– Ваше величество, помните! – умоляюще крикнул один, поймав мой взгляд. – Мы не участвовали!

– Если слуги подтвердят ваши слова, то вы можете быть свободны, – ровно ответил я.

Через толпу протолкался Подснежник. Лицо его украсилось несколькими живописными синяками, ссадинами, но держится бодро.

– Мастер Клоту, Коротыш дышит! Мастер!

Мастер Клоту сорвался с места и бросился к своему ящику.

Кто-то поднял на ноги Виктора, тот пошатывался, но держался. С него пытались снять доспехи, Виктор отмахивался, шарил глазами, нашел меня, успокоился, расслабился. Ждан, побитый, с рассеченным лицом, с трудом усадил Виктора и принялся снимать с него кольчугу. Виктор держался прямо, поминутно сплевывая кровавую слюну. Его конь прошел во двор и толкал хозяина в плечо мордой, фыркал.

Ждан морщился, ругался сквозь зубы, но кольчугу все же стащил, добыл откуда-то чистые тряпицы. Откуда-то возникла Вера, вся в синяках, без оружия. Оттерла Ждана плечом, забрала у него тряпицы, шикнула на отшатнувшегося было Виктора и начала его перевязывать.

– Соберите трупы, – с трудом сказал Виктор. – Люди, они сражались за короля… Негоже их так оставлять. Их надо похоронить с честью, всех, и дворян, и простолюдинов…

Штурм тяжело дался моему маленькому отряду, на ногах остались только я и мастер Клоту, остальные были или ранены, или убиты. Причем многих из людей, что нашли свою смерть около дома барона Седдика, я впервые увидел сегодня.

– Ваше величество, карета ваша… – Рядом со мной оказался мастер Виктор. – Все, поломана она. Сейчас мы вам лошадку найдем посмирнее…

– Мастер Виктор. Просьба небольшая будет, – сказал я. – Там, в саду, в доме… Двое людей. Барон Седдик и его жена. Их снять надо. Сам я не смогу. Сил не хватит.

– Мы сделаем, ваше величество, – сказал мастер Виктор. – Сделаем все.

– Ваше величество! – Рядом со мной оказался Ждан. – Нужно вернуться во дворец. Это не последние наемники, в городе есть еще отряды.

– Я все сделаю, ваше величество, – сказал мастер Виктор. – Вам необязательно тут быть пока что, да и не безопасно это, иноземцы в городе так и рыщут.

– Возвращаемся, – сказал я.

– Как ты тут оказался? – спросил я Ждана на обратном пути. – Я же тебя за зельем отправил.

– В засаду попали… – Вздохнул он. – Навалились сразу с трех сторон, перебили всех, кроме меня и Шуго. Уже и колы для нас готовили, да спасибо мастеру Виктору, выручил. А потом гром услышали, поняли, что ты тут где-то, и сразу сюда отправились. Добирались долго, да без лошадей мы…

В замок вернулись без происшествий.

Вялые бои в городе еще дня два длились, но вдали от королевского замка, около Мойки и где-то в порту. Кварталы мастеровых удержало спешно собранное ополчение, в Верхний город и не сунулся никто, как и к Королевскому университету.

На второй день, вернее, ночь, было большое столкновение с отрядом Гука Одноглазого. В полном составе отряд подошел к порту и попытался захватить корабли, да охрана купцов настороже была, завязался бой, и на шум боя подоспела Морская стража, и на ней наемники обломались. Привыкли они уже мастеровых и крестьян гонять, разленились, жирком обросли, а тут против них выступили настоящие воины. Хорошо вооруженные, привычные к строю, упорные, умелые, не боящиеся схватки. С наскока взять их не получилось, а меж тем уже рассветало.

С первыми лучами солнца наемники отступили, построились клином, со всех сторон щитами загородившись, и пошли на прорыв. Коротыш и Подснежник закатили пяток гранат в самый центр их построения.

Строй рассыпался вмиг. Морская стража при поддержке вольных стрелков Лесного барона смяла остатки наемников, командира и приближенных взяли в плен, остальных дорезали и выбросили в море.

Гука Одноглазого, здоровенного, полноватого детину с неожиданно хитрым и подлым взглядом, носом-картошкой и лысым черепом, показали мне уже в кандалах. Виктор-то к бою меня не пустил, да я и не рвался, наблюдал со сторожевой башни около порта. Вокруг меня ощетинилась оружием новая гвардия, которую стал собирать Виктор. Было там твари по паре, и вольные стрелки, и кольчужники, и пограничники с моряками… Все были.

– Ну что же ты так, уважаемый? – обратился я к наемнику. Во время боя главарь банды сильно пострадал, качался, как речная водоросль под весенним половодьем, а одна рука висела плетью.

– Тебе еще припомнится! – погрозил мне Гук, прищурившись.

– И тебе не хворать. Вот этого в башню, потом судить буду.

Гука уволокли.

К полудню ко мне на прием прорвался глава городской стражи, граф Нидол Лар. Я уж и думать про него забыл, а тем не менее граф быстро понял, откуда ветер дует, каким-то чудом сумел удержать свое невеликое войско от развала и даже мобилизовал к себе часть кольчужников, перед восставшим народом не отсвечивал, поддерживал по возможности в городе порядок.

И на прием ко мне граф Нидол Лар явился не один, вслед за ним его люди волокли графа Лурга. Жирный граф думал, что скроется в хорошо оборудованном убежище в одном из складов в Рыночном квартале, да не тут-то было. Когда в нему в убежище вломились городские стражники, не помогли графу ни большой кошель с золотом, ни отравленный кинжал жуткого вида… Лезвие будто в кислоте побывало. Воспользоваться кинжалом граф не решился, был извлечен из своей ухоронки, передан мне и препровожден в Западную башню, в компанию к королеве.

– Ваше величество, – поклонился мне граф Нидол Лар, когда вольные стрелки утащили графа Лурга. – Я и мои люди ожидаем ваших приказов.

– Охраняйте покой в городе, граф, – строго и серьезно сказал я. Нет, ну и что мне с ним делать? Конечно, хорошо, что городская стража не разбежалась при первых признаках бунта, но вот что с ними дальше делать-то? Остались ли там верные королеве люди, или… Или? В общем, подумаем об этом позже. – Выполняйте свой долг. Самым решительным образом не допускайте бесчинств и грабежей, каждый преступник должен предстать перед судом.

Вот, хорошо бы вроде сказал, нет?

– Ваши приказы будут выполнены, ваше величество. – Поклонился граф, а лицо его было таким же непроницаемым, как и тогда, когда королева отпускала пойманных им воров. – Как часто я должен докладывать о ситуации в городе?

– Каждое семидневье лично, – ответил я, думая о своем. – Ступайте, я вас более не задерживаю.

Граф еще раз поклонился и удалился.

Королеву заперли в Западной башне, и сидела она там тихо, как мышь под веником. А вот графиня Нака, размещенная с ней по соседству, регулярно взывала к справедливости, умоляя отпустить ее в родовое поместье и клянясь всеми богами, что она не хотела и ее неправильно поняли. Двух рыжих похотливых графинов там же разместили, с ними еще предстояло разобраться, что они творили и как их за это наказать.

Сделал ноги местный адмирал, глава Морской стражи. Вместе со слугами захватили корабль и адью куда-то вдаль. Наверное, было от чего бежать. С ним последовало несколько лейтенантов. А самое обидное, что перед выходом они подожгли флот. Зарево было… Из моего окна открывался великолепный вид на догорающие дракары. Сжимал кулаки, конечно, но что делать? Пусть адмирал бежит, с ним еще посчитаемся, потом…

Два корабля удалось спасти усилиями Грошева и его команды. По результатам работ по спасению флота Грошев получил звание лейтенанта Морского легиона, людей себе в помощь и принялся наводить порядок в порту. Высшего командного звена Морского легиона не осталось в живых. Кто не сбежал с адмиралом, тот погиб на боевом посту, защищая флот.

Капитанам наемников предложили собрать своих людей и убираться из города подобру-поздорову. Новая власть в их услугах не нуждается. А корабли вот они стоят. Грузись и плыви-ка ты куда подальше. Если не хочешь, чтобы тебя и твоих людей на куски разбросало. Не хочешь ведь, нет?

Командиры наемников не хотели, и потрепанные в уличных столкновениях отряды стали грузиться на корабли. Попробовали побаловать напоследок в богатых домах мастеровых и даже Верхнего города, да не на тех напали, мелкие отряды наемников окружили и забросали стрелами и кое-где даже гранатами. Городская стража как с цепи сорвались, по малейшему подозрению наемников рубили насмерть, и не одного, а весь отряд. Пришлось отрядить специальные телеги-труповозки.

Трупов было очень много.

Граф Слав прибыл в город на следующий день, а с ним две сотни Пограничного легиона и еще полсотни Морской стражи.

Мне представили сентимала Пограничной стражи, барона Ромия. Полноватый молодой парень, роста среднего, лицо приятное, в легкой кольчуге и шлеме, с неожиданно внимательными глазами. Глянул на меня цепко, а потом бухнулся на колени и быстро принес клятву «служить и защищать». У моряков начальника не нашлось, мне представили четверых их децималов, которые быстро последовали примеру барона Ромия. Недолго думая, я передал всех моряков в подчинение к Грошеву, пусть он разбирается.

Также я предложил Грошеву и графу Славу подумать о том, что пора бы быстро восстановить отряд Морской стражи в прежнем составе, ибо наемников у нас теперь нет, а пути-дороги морские охранять надобно. Короче, из воды тридцать три богатыря, а кто-то из вас двоих их новый дядька Черномор.

Надо были видеть, как загорелись глаза у Грошева! Небось, прикинул кое-что к носу и решил, что это хороший повод еще раз выслужиться. А я себе пометку сделал. Если будет правильно выслуживаться, то оставляю на этой же должности, а если нет, то почетная пенсия Спасителя короны, или как его там, и главной новой Морской стражи станет граф Слав. Уж устав-то морской пехоты я ему из своего мира принесу.

С пограничниками было чуть сложнее. Передать их под руководство Морской стражи – это не самая лучшая идея, в общем-то! Непременно начнется то, что называется «недопонимание». У каждого легиона своя гордость!

Первым заданием для барона Ромия было избавиться в городе от рыцарской сотни и гвардии. Толку-то от них было чуть, а вреда много. Рыцари никак не желали жить спокойно, напивались в три горла и устраивали драки и скандалы с патрулями.

Барон справился с честью. Рыцарей и гвардейцев выкинули из города в их загородный замок, именем короля. Пограничники оказались опытными и умелыми воинами… И некоторые из них знали децимала Пограничной стражи барона Седдика. Чтобы обеспечить временную лояльность изгнанников к новой власти, я приказал доставить из города в замок пару бочек вина. Здоровенных, одна бочка – один воз. Рыцари жест оценили и перепились вусмерть.

Еще ко мне постоянно пытались пробиться на прием куча дворян, а еще не меньшая куча умотала по поместьям, забрав с собой своих людей. Какие-то дворяне собрались в «Похотливом овцебыке», напились вдрызг и послали мне петицию, что верны королю и на все готовы ради его величества.

Барон Алькон выкарабкивался. Порубили его сильно. Настоящих воинов среди вольных стрелков было не так много, они же там через одного крестьяне вчерашние, к луку привычные, а к топору уже не очень. Но два десятка человек, знавших, каким концом меч рубит, наравне с Морской стражей и выдержали основную тяжесть столкновения с врагами, пока остальные закидывали наемников стрелами издалека. Наемников смяли, но порубили вольных стрелков знатно, раненых не было почти, множество убитых. Сам граф тоже пострадал, он бился в первых рядах, и его сильно потрепали.

Вот теперь в покоях замка выздоравливал. Антибиотики вроде бы не требовались. К нему постоянно заходили вольные стрелки, несли караул у его спальни тоже они.

Виктор выздоравливал, уверенно шел на поправку. Коротыш тоже приходил в себя.

Барона Седдика, его жену и мать похоронили на их небольшом фамильном кладбище в поместье.

Я лично бросил горсть земли на их могилы, Лана зашлась в истерике, жена мастера Виктора ее успокаивала, гладила по голове, Лана потихоньку затихла. А вечером попыталась украсть гранаты… Хотя почему попыталась, все вышло у нее хорошо. Про два десятка гранат, хранившихся у барона Седдика, мы просто забыли сгоряча, а она вот помнила и знала, где они хранятся.

Я и Ждан въехали в разоренное поместье как раз тогда, когда Лана навьючивала переметными сумками с бомбами бока чудом уцелевшей лошадки. Лана обернулась, заметила нас и, не долго думая, вскочила верхом и дала шпоры. Лошадка ее ловко просочилась между мной и Жданом и резво уцокала дальше по улице, только мы ее и видели.

Догнали мы Лану уже в переулке Верхнего города, Ждан перегородил ей путь, а я сзади подъехал.

– Доброй ночи! – сказал я, с трудом удерживая дыхание. – Куда ты направляешься?

– Я просто гуляю, – сказала Лана, выпрямляясь в седле. Ждан поймал мой взгляд, покачал головой.

– А ты умеешь пользоваться вот этим, что у тебя в мешке?

– Умею, – упрямо ответила она. – Во имя моего отца, ваше величество, я прошу…

– Во имя твоего отца, Лана… – В горле у меня пересохло. – Я не допущу твоей глупой гибели. Не знаю, к кому ты тащишь это…

– Я знаю, куда! – Она сжала поводья до белизны в костяшках.

– Ты убьешь себя, и не факт, что убьешь многих из них. Поехали в замок. Нам о многом надо будет поговорить. Хорошо?

Вот так я и забрал ее в замок жить. Выделили комнаты рядом, по соседству, выставили стражу, которая «головой отвечаешь за девочку, понял?». В планах у меня выделить баронессе денег на то, чтобы отстроить поместье заново. И проследить, чтобы все у нее в жизни хорошо сложилось.

Еще к исходу семидневья видели… Ну да, кого бы это? Пиратские галеры, будь они неладны, подошли к городу на расстояние пары полетов стрелы. Мне доложили об этом с опозданием, да и пиратов-то заметили случайно.

Ну, этим-то как не показаться. Не сомневаюсь, что у них тут, в столице, агентура торчит. Рыбаки какие-нибудь или даже купец. Информация, кто и когда отправляется, да с каким грузом и какой охраной, может быть очень полезной и хорошо оплачиваемой из доли будущей добычи.

Не долго думая, свалил все это на Грошева, присовокупив обещание денег и огненного зелья. Действие его Грошев видел и проникся.

– Это же корабль можно в клочки! – качал он головой. – Ваше величество, откуда же такое?

– Древний рецепт, воссозданный по старинным книгам гением мастера Виктора, – ответил я не моргнув глазом. – Славно королевство, где таких гениев много…

– Славно, – согласился Грошев чуть задумчиво.

Куда как более задумчиво на меня из угла глядела Вера. В больных она провалялась недолго, сразу же вышла как на работу и стояла около моего трона. Стража, пограничники и моряки ее знали и пропускали. А у меня все никак духу не хватало или дать ей работу какую-нибудь, или запретить сюда приходить.

А, в конце концов, одним шпионом больше, одним меньше… Пусть будет. Вот и барон Нават тоже при дворе прижился. Даже порохом не интересовался, просто вот так проживал во дворце, иногда помогал советами.

Студенты Королевского университета в основной своей массе отношение к смене власти толком никак не выразили. Кто пошел с Виктором, так те пошли, а остальные свое отношение не стремились высказывать, что меня немного беспокоило.

С одной стороны, обучение в Королевском университете платное, что не может наталкивать на философские мысли о тщетности кусания руки дающего, а с другой – платят родители, и это может вызвать мысли, что негоже благородным дворянам сидеть без дела… И какое дело они себе придумают, кто знает? Но пока что молчат, и хорошо. Если Гондурас не беспокоит, то и нечего его чесать.