Текст книги ""Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28 (СИ)"

Автор книги: Андрей Земляной

Глава 2

На основании распоряжения президента США, всем государственным служащим США от 18 мая 1981 года, сотрудникам Центральной разведки приказываю:

Не осуществлять никаких акций, действий или бездействия опасного для гражданина СССР Никиты Калашникова. Немедленно прекратить и не осуществлять разработку таких операций, а начатые, свернуть, и отчитаться о завершении в трёхдневный срок.

В случае обнаружения таковых действий или следов осуществления, немедленно поставить в известность непосредственное руководство и вышестоящего начальника через две ступени, продублировав рапорт на имя центрального секретариата ЦРУ.

Все частные подрядчики, отдельные лица, и неправительственные организации, замеченные за проведением подобных акций, ликвидируются согласно директиве «Вереск».

Довести приказ до руководителей отделов и отдельных подразделений.

Подписано глава центральной разведки адмирал Тёрнер.

Большой Совет обороны собирался каждый второй день недели, или по неотложным вопросам, в любое другое время. Состав совета не менялся уже много лет: Председатель Совмина, глава Верховного Совета, генсек партии, председатель Совета Профсоюзов, генеральный прокурор, и председатель Верховного суда. Ещё в состав входили ключевые министры иностранных и внутренних дел, обороны, председатель КГБ и первый зам, занимавшийся внешней разведкой, начальник ГРУ и руководитель Госстроя.

Таким образом состав совета получался компактным, но охватывающим все сферы жизни общества, и способным быстро реагировать на разные ситуации.

Одиннадцатого мая в понедельник, Совет рассматривал несколько вопросов, и в первую очередь, заслушивали кураторов крупных проектов: Завода грузовиков в Набережных Челнах, завода строительных машин в Челябинске, фабрики электронных компонентов в Зеленограде, завода двигателей в Рыбинске, станкостроительного завода в Твери, а в Волгограде, авиационного завода. У каждого проекта имелся куратор, отвечавший головой за сроки, и качество реализации, а также за исполнением пунктов договора, и для всех назначенных на должность надзирающего, успешное выполнение задание становилось выходом из кадрового тупика, а неисполнение окончательным крахом карьеры, поэтому старались люди, не зная сна и отдыха. Впрочем, в команде каждого имелся врач, личный секретарь и группа охраны, и в случае чего, было с кого спросить за упущения в состоянии физического и морального здоровья куратора.

Проекты продвигались достаточно быстро и главной проблемой оставались инженерные кадры для новых заводов. Частично инженеров собирались переводить с действующих производств, особенно там, где существовал избыток, а все инженерные вузы страны приняли дополнительные группы студентов, готовя их по недостающим специальностям, для чего многих стариков вытащили из пенсионного болота. Кроме того, линейным инженерам ещё подняли зарплаты, чтобы повысить престиж профессии в целом, а возле будущих заводов уже возводились жилые дома улучшенной планировки, для будущих работников. Стивен Бектел, владелец огромной строительной корпорации «Бектел» тоже исцелился в России, и теперь отрабатывал свою часть соглашения, конечно же надеясь, на продолжение, потому что прошло совсем немного времени с момента омоложения, а ему захотелось стать ещё моложе.

Далее заслушивали состояние инфраструктурных проектов, к которым иностранцев не подпускали: Байкало-амурской магистрали, Северного широтного хода, портов на Севере, и других, заслушивали текущее состояние промышленности, армии и правоохранительных органов.

Почти в конце, когда Агуреев ведущий заседание уже хотел заканчивать, встал министр индел Громыко.

– Товарищи, я по нашим каналам получил обращение Хуа Гофена. Он предлагает СССР миллион рабочих, на наши стройки. Взамен хочет, сами знаете, что.

– Миллион звучит солидно. – Начал руководитель Госстроя. Игнат Трофимович Новиков – У нас есть достаточно объектов, где их работа будет весьма кстати.

– Это хорошо, товарищ Новиков, что у нас есть где принять такое количество людей. – Неторопливо начал председатель КГБ. А вы спросили, есть ли у нас люди для контроля такого количества иностранцев? А есть ли где их поселить, и обеспечивать медициной?

– Да, товарищи. – Министр здравоохранения кивнул. Нехватка врачей в местах крупных строек катастрофическая. Выправляем потихоньку, но дело это не одного дня. А ещё миллион работников просто обрушат нашу систему обеспечения.

– И ещё очень важно, что нам потребуются в массовом порядке переводчики, мастера, и инженеры для этих людей. А они у нас есть? Насколько я знаю, сейчас нехватка инженеров – строителей огромная, а станет совсем критической. Возможно ли так, что мы не ускорим работы, а наоборот замедлим их? – Спросил глава правительства.

– Ну. в таком ключе… – кисло произнёс Новиков.

– Вам ли не знать, что даже если загнать сто бригад на строительство, быстрее определённых сроков здание не построить? – Риторически спросил министр обороны Дмитрий Фёдорович Устинов. – Просто не встанет бетон. Ну и самое главное. А нужно нам ускорять строительство того же БАМа? Сейчас сотни освобождённых бригад едет туда вливаться в строительство, плюс наши армейские части, да ещё и комсомольцы пообещали увеличить количество добровольцев. Там и так не продохнуть от людей, а вот техники не хватает. И какой смысл загонять туда толпу людей, плохо знающих русский, и наверняка не имеющих никакой строительной профессии? Крестьян в Китае много, а вот строителей самим не хватает. Фактически мы за свой счёт станем их обучать, как будто у нас других дел нет.

– Андрей Андреевич, – обратился к министру индел председатель Верховного Совета. – Ответьте в том смысле что спасибо, не нужно. Вежливо, но твёрдо. Пусть побегают. А то как браконьеров через свои погранпосты пропускать так это они горазды, а как обеспечить порядок, так их нет.

– Теперь последний вопрос. – Начал Косыгин. – Наши друзья из разных стран обращаются с просьбами об оздоровлении детей. Кое-кому мы помогли, но хочу заметить, что больной ребёнок весьма сильный рычаг воздействия.

– Выглядит как-то не очень. – Проворчал председатель Совета Профсоюзов Шибаев.

– А почему? – Удивился Дроздов, руководивший внешней разведкой. – Своих детей мы лечим, и никаких обязательств по отношению к гражданам иностранных государств не имеем. Мало того, но частично мы лечим и их, только не в массовом порядке, а очень иногда, и по особому случаю. Например, несколько раз в интересах нашего ведомства. Но я так понимаю, речь идёт о системном процессе?

– Именно. – Громыко кивнул. – Клиники, где будут проходить лечение дети из других стран. Таким образом мы придадим процессу системность, и самое главное, наш «сибирский колдун» вылечил уже практически всех наших детей оставив только текучку, которых едва наберётся на двух – трёх человек в месяц.

– Это ещё у него спросить нужно, захочет ли он. – Спокойно ответил председатель КГБ.

– Как это не захочет? – Удивился глава профсоюзов СССР.

– Да так. – Косыгин рассмеялся. – Мы с ним ещё за старое не рассчитались, а уже в новые долги лезем. Ты, Алексей Иванович, ещё учти, что всё что у него есть, он мог бы купить себе и сам. Дом, в Переделкино, квартиры и дача в Ялте, ерунда по сравнению с его доходами. Парень реально миллионер, и продолжает зарабатывать. А наших детей вообще вызвался лечить сам, и делал это по ночам, потому что днём он учится. Спит часа по четыре в день.

– Ну давайте ему подарим дворец. – Хмуро и в шутку предложил министр внутренних дел.

– Да не нужен ему дворец. – Вздохнул Агуреев. – Он даже свой дом не обошёл до конца. Живёт в трёх комнатах, а остальное занимает охрана.

– Ну что-то же ему нужно?

– В восемнадцать лет, ему действительно нужны только деньги и девки, а и то и другое у него уже есть. – Спокойно возразил Дроздов. – Причём есть в таких количествах какие нам в нашем возрасте и не снились. Там реально девчонки табунами ходят.

– А брать и брать, у меня совесть не позволяет. – Добавил Косыгин. – Он для нас уже столько сделал – не перечесть. Не по-советски это. Парень для нас фактически из шляпы даже не кроликов таскает, а сразу золотые слитки, причём вагонами, а мы ему кроме большого спасибо, и дать-то ничего не можем.

– Пароход его именем назовите. – Буркнул глава профсоюзов.

– Вот вы, наверное, думаете, что очень смешно пошутили, да? – В голосе Агуреева не звучало никакой угрозы, но климат в комнате как-то ощутимо похолодел.

– Спокойно, товарищи. – Косыгин негромко стукнул ручкой по столу. – А вы, товарищ Шибаев, думайте, где и что говорите. Не на Голубом огоньке. – Он вновь задумчиво постучал ручкой по столу, глядя куда-то в пространство. – Так. Для начала внеочередное звание, досрочно. Пусть у нас капитаном ходит. Он же командует офицерским взводом? Ну вот и пусть будет в нормальном звании. Далее, считаю, что у бригады должен быть дом отдыха. Круглогодичный, на море. Чтобы и семьи могли там отдыхать. А то люди жизнями рискуют, а по чужим углам мыкаются. И чтобы нормальные спортплощадки, яхты там, катера… Плюс лечебный корпус, и всякое такое. Можно ему ещё машину получше, подарить, чтобы было на чём девчонок катать.

– Есть такая. – Председатель КГБ Игнатов кивнул. – Выпускают по одной – две в год. «Тула – Альбатрос». Триста сил, шесть цилиндров, пневмоподвес, и так далее. Отпускная цена восемьдесят тысяч, но в магазине не купить. Расходятся по наградным спискам.

– Это при средней зарплате в сто пятьдесят рублей? – Вскинулся профсоюзный начальник.

– Могу подсказать вариант как можно на такую машину заработать. – Министр обороны маршал Дмитрий Фёдорович Устинов улыбнулся доброй улыбкой патологоанатома. – Пройдите через пару десятков боевых операций, спасите три сотни людей, три с половиной тысячи детей, ну и маленьким довеском заработайте стране пятьдесят миллиардов долларов, причём не деньгами, которых у нас и так предостаточно, а сразу станками, машинами, и технологиями. И всё это один пацан. Так что я лично, подарил бы ему реактивный лайнер, пару крейсеров, для морских прогулок и совершено точно, остался бы должен. – Устинов вздохнул. – Да в нашей ситуации, ему сколько не дай, всё будет мало. Но проблема-то не в этом. Можем и дворец построить, или просто отдать ему хоть Петергоф хоть Стрельну. Но не нужно ему ничего этого. Совсем. Ни орденов наших, ни машин, ни домов. Так что все наши подарки, они – таблетки для нашей совести, чтобы не грызла сильно.

Никита Калашников конечно не знал и даже не догадывался о причинах печалей взрослых и уважаемых людей. А если бы знал, то всё равно, не впечатлился. Ну вот такая у людей работа. В том числе придумывать чем и как наградить отличившихся. А у него полно других забот. Проверить новые защитные костюмы от пси фактора, и побегать в них с парнями по полосе препятствий, выявляя слабые места. С ними же позаниматься боевым фехтованием, а точнее сабельной рубкой, потому как один удар тяжёлой и остро заточенной железкой, работает куда лучше, чем очередь из калаша. Заодно пересдать текущие нормативы, и скачками нестись на обучение высокому искусству причинения добра, и сотворения пользы, в особо циничной форме.

К счастью, основные текущие задачи бригада выполнила. Пришельцев с территории страны выдавили, американцы афганскую кампанию сворачивают, и даже Китай выдавил шагран, заплатив правда весьма немалую цену.

Конечно временами летали в Афганистан, потрогать бледнолицых за выступающие места, но Никиту для этого больше не привлекали. Сражались люди с людьми, а в такой ситуации участие Калашникова руководством считалось избыточным, хотя американский спецназ вовсе не напоминал девочек – скаутов, и бились по-взрослому. Несколько раз Никита лечил пострадавших, хотя правильнее было бы сказать восстанавливал. За это тоже давали единицы прогресса, хотя и немного, но всё же. Больше всего прибывало, как ни странно, за командование подразделением, лечение детей, и его личную учёбу. Вот за последнее «капало» больше всего, и он активно учился всему, что могли ему дать отставники разведки, и парни из бригады.

К лету 1981 года, он накопил две с половиной тысячи единиц прогресса и собирался на юге, во время отпуска спокойно разобраться с этим.

Люди Дроздова обещали временами наезжать с кратковременными визитами, а бригада переводилась в резерв, и служащие получали наконец отдых, которого у них не было на протяжении пяти лет.

Для бригады начали строить пансионат в Евпатории, и там всё обещали сделать по высшему разряду, включая номера для одиночек, семейные апартаменты, и домики для компаний. Всё даже на рисунках выглядело очень впечатляюще, и народ уже мечтал, как будет здорово иметь свой круглогодичный санаторий – пансионат в Крыму. А ещё при нём обещали яхт-клуб, и стоянку моторных катеров, что вообще превышало всякие ожидания военнослужащих не избалованных любовью родной страны.

Но пока, все рассасывались по побережью, в дома отдыха КГБ, и других ведомств, выделявших силовикам путёвки по квоте.

Полагающиеся ему путёвки, Никита оставил в строевой части бригады, ко всеобщему удовольствию, и стал собираться в дорогу.

К этому лету, у него в гардеробе собралось весьма приличное количество вещей, и они занимали два шкафа, хотя он периодически устраивал чистки, относя всё что не использовалось Александре, которая всё это куда-то пристраивала.

С собой в самолёт он решил взять только один чемодан, и брал вещи в соответствии с этим.

Резкий гудок аппарата спецсвязи, прервал сборы, и он поднял трубку.

– Калашников.

– Привет, Никита. – Голос Косыгина буквально излучал энергию. – Не можешь прямо сейчас подъехать в Кремль? Есть небольшое дело.

Слушаюсь товарищ Косыгин.

Никита положил трубку, и глянув на себя в зеркало, качнул головой. К первому лицу в стране нужно ехать при полном параде.

Когда он, звеня орденами на кителе, вышел из дома, охрана сразу подтянулась, понимая, что их подопечный, просто так, парадную форму надевать не станет.

В Кремле у ворот, их уже ждал порученец Косыгина, и проводил на площадку перед Сенатским Дворцом, где в ряду припаркованных автомобилей стоял настоящий красавец – автомобиль Тульского производства «Альбатрос» белого цвета. Широкий, длинный, с огромными креслами, и сверкающими хромовыми накладками, он даже в ряду правительственных машин выделялся статью и элегантностью.

– Вот, Никита Анатольевич. Решили вам сделать подарок от всей страны. – Косыгин показал рукой на автомобиль. – Только не гоняйте. – Он рассмеялся. – Говорят ангелы-хранители быстрее ста пятидесяти не летают.

Никита обошёл машину, сел за руль, и поискав под приборной панелью место для ключа, вставил его, и повернул, запуская стартёр.

Машина тут же отозвалась утробным гулом, и чуть качнулась, когда двигатель стал разгоняться.

– Класс! – Никита вышел из машины не глуша мотор, и от души поблагодарил Алексея Николаевича.

– Но это не всё. – Он полуобернулся, и ему в руки вложили папку, из тиснёной кожи, с огромным гербом СССР во всю лицевую сторону.

– За выдающиеся успехи в деле повышения обороноспособности страны, её финансовой и промышленной мощи, здоровья граждан, и защите социалистического отечества, вам Никита Анатольевич, присваивается внеочередное звание капитан, досрочно. – Прочитал Косыгин текст, и подал коробочку с погонами.

– Служу советскому Союзу! – Никита коротко бросил ладонь к козырьку фуражки.

Машина даже не ехала, а словно плавно летела над дорогой, уверенно гася пневмоподвеской все неровности асфальта. В машине уже стоял телефон спецсвязи, а в конверте на заднем сидении нашлись все документы. Техпаспорт, с отметкой о регистрации и ворох всяких бумажек включая гарантийный талон, и инструкцию.

Но сразу возникал вопрос с парковкой. В московских дворах места было не так чтобы много, и перед домом где жил Никита его вовсе не было.

Он мягко, развернулся и приткнув машину в углу, поднялся в квартиру, чтобы привести в действие изменения в плане.

Переоделся в летний костюм, и на новой машине поехал сдал авиабилет, затем пересобрал два чемодана с вещами и рисовальными принадлежностями, с весёлым изумлением посмотрел, как они падают в бездонный багажник Альбатроса, и уже вечером, сдав квартиру под охрану, вывел машину, собираясь доехать до Ялты своим ходом.

Машина держала дорогу идеально, парни из «Девятки» на Волге 24-24, шли на дистанции, и Никита просто наслаждался тёплым вечером, медленно катящимся в ночь, дорогой, и расслабленным состоянием, в котором что-то внутри будто размягчалось и расправлялось.

Кроме телефона, в машине стояла радиостанция, и Никита держал связь с охраной, синхронизируя заезды в кафе, и заправки.

По трассе «Юг» они к утру добрались до Днепропетровска, там отдохнули, приняли душ, и поели, собираясь к полудню доехать до Симферополя.

Глава 3

Особая папка!

Экземпляров три. Экземпляр первый.

Председателю Совета Обороны, тов. Косыгину.

Тема «Протокол»

Рапорт.

Докладываю. Контролируемая утечка через выявленную агентуру, достигла запланированного результата. Группа банкиров и промышленников («Совет») на основании предоставленных данных определил главного актора процедуры омоложения «Следопыта».

После звонка президенту США, он выдал распоряжение всем силовым ведомствам, прекратить разработку Следопыта, и информировать главный секретариат Центральной разведки, о подобных операциях, проводимых другими спецслужбами.

Таким образом купирована угроза от наиболее активного игрока.

Продолжаются усилия по ликвидации угрозы со стороны Израиля, Великобритании, и ряда других стран, заинтересованных в разрушении смычки СССР – США, и уничтожении Следопыта.

Подписано:

«Смотритель»

Печать «286»

Транспорт по трассе двигался непрерывным потоком. Автобусы, грузовики, тяжелая техника, легковушки и мотоциклы. И на заправках как правило стояли приличные очереди, хотя и двигались они быстро. Работники сновали словно рыбки в аквариуме, заправляя машины, собирая деньги, и вообще руководя процессом. Здесь же работала столовая и зелёная площадка где можно было просто отдохнуть, посидеть за столом, а детям побегать.

Никита встал за зелёным запылённым запорожцем, с багажником на крыше, где громоздилась целая куча барахла, а за ним сразу пристроился мотоцикл Урал с пожилым мужчиной за рулём, и чем-то замотанным верёвками в коляске, две малолитражных «Белки» производства Самары с большой компанией не то студентов, не то молодых специалистов, а за ними настоящий лимузин – чёрный и сверкающий словно антрацит, ЗИЛ – 44 из правительственного гаража, а впереди стояли два междугородних автобуса с пассажирами, и военный грузовик, с солдатами.

Шустро продвигавшаяся очередь, вдруг остановилась. К заправке подъехал большой пятнадцатитонный бензовоз, и вокруг него возникла суета подключения трубы к подземному хранилищу, и прочее.

Никита вполне мог развернуться и поискать что-то менее проблемное дальше по трассе, но у парней на Волге, бак стоял поскромнее, и они подъехали к заправке почти с сухим дном.

Он вышел из машины, чтобы размяться, оглянулся и глазами нашёл машину сопровождения, кивнув парням что всё в порядке. Из других машин тоже выходили люди, приседали, разгоняя кровь, доставали термосы и бутерброды, бегали в туалет при заправке, поправляли багаж, и вообще активно двигались. Из ЗИЛа не торопясь вышла молодая рыжеволосая девушка, в белом шёлковом пиджаке, весьма коротенькой юбке, и белых туфельках, ловко разложила на багажнике лимузина еду и напитки, стала завтракать, пригласив для компании водителя и охранника. Широкоплечий, высокий мужчина, сразу углядел комитетскую «Волгу», и охранников Никиты, отложил бутерброд, подошёл, представится, бросил короткий взгляд на Никиту, кивнул, и вернулся к ЗИЛу. Затем вроде никуда не глядя, что-то такое сказал девушке, и та, как бы случайно бросила быстрый взгляд в сторону Альбатроса.

Все телодвижения Никита отслеживал боковым зрением, также внимательно наблюдая за опустошением бензовоза.

– О, мужик, а нихреново ты прибарахлился! – Один из пассажиров Запорожца, мужчина одетый в простые брюки, рубашку и сандалии, деловито прошёлся вдоль полированного бока машины, и с наигранным удивлением посмотрел на Калашникова. – Кооператор?

– Вам какое дело, гражданин? – Никита снял тёмные очки, и бросил их на торпеду.

– Да ты грубиян! – мужчина, полуобернулся в сторону своих друзей, и громко рассмеялся. – А дорога грубиянов не любит.

– Дорога много кого не любит, особенно дураков. – Донеслось из-за плеча Никиты, и вперёд вышел майор Тихонравов. – Комитет государственной безопасности он достал из нагрудного кармана пиджака удостоверение, показал его и сразу спрятал. – Предъявите ваши документы граждане, и откройте багажник для досмотра.

Настроение зачинщика резко упало вниз, и пассажиры Запорожца полезли в салон за документами. Пока Тихонравов рассматривал потрёпанные паспорта, один контролировал перемещения подозрительных граждан, а двое продолжали обеспечивать безопасность Никиты.

Короткий вскрик, привлёк внимание Калашникова, и он, мгновенно переведя взгляд на цистерну, увидел, как тягуче словно в замедленной съёмке, в горловину подземного бензохранилища, вращаясь в воздухе, улетает какой-то предмет, и стоящий рядом водитель и заправщик отшатываются, а предмет, оказавшийся гаечным ключом, бьёт по краю горловины цистерны, высекая искру и факел пламени, от бьющей из-под земли струи бензиновых паров и воздуха, устремляется в небо.

Воображение разом нарисовало ему волну огня, распространяющуюся от бензовоза, и сжигающую людей заживо.

Никите потребовалось буквально секунда чтобы, продавливая воздух грудью, подскочить к полыхавшей горловине, и запечатать её «мягким щитом», который сначала вспух, от давления изнутри, словно шар, заполненный огнём, а затем опал, втянутый внутрь разрежением от сгоревшего кислорода, и снова стал подниматься под действием давления топлива, всё ещё поступавшего из автоцистерны, но уже без пламени, и он развеял узор.

Большинство не успело понять что-же случилось, но многие видели, как огонь стрельнул вверх и как вспухает алый пузырь, и как всё стихает, словно ничего не было.

Топливный насос, едва не сорванный ударным давлением продолжал гудеть, заполняя подземное хранилище, водитель и ответственный за заправку уже поняли, что фейерверк не состоится, и возвращались. Отошёл и Никита, вернувшись к своей машине.

– Никита Анатольевич. – Майор Тихонравов, приложил ладонь к сердцу. – Благодарю. А то тут сейчас такое месиво случилось бы. – Он окинул взглядом переполненную людьми и машинами стоянку на заправке, и вокруг неё, и перевал взгляд на понуро стоявших пассажиров запорожца. – Свободны! – Он подал стопку паспортов, и так взглянул на парней, что те сразу забились в машину. И только сейчас заметил, что рубашка на его теле порвалась, выдернув пуговицы с кусками ткани.

– Ох, нихрена себе, я пробежался. – Никита отошёл к багажнику, скинул рубашку, и достав из пакета со сменными вещами свежую, накинул на плечи, и застегнул.

К этому времени, порядок восстановили, и понемногу стали заправлять машины, и минут через десять, он уже выбросил из головы происшествие. Но офицеры охраны уже доложили по радио о случившимся, и персонал заправки ждали нелёгкие дни, а кое-кого возможно и годы, заполненные системным насилием.

Сам Никита относился к происшествию спокойно. Да. Если бы его не было, всё наверняка случилось по плохому сценарию, но раз он тут есть, то и говорить не о чём.

Зато вдруг оживился нейроассистент.

Вы спасли одновременно больше ста человек. Премия за спасение 500 единиц прогресса. Премия за оптимальность решения 200 единиц.

– А жизнь-то налаживается! – Никита подхватил с торпеды тёмные очки, раскрыл их и надел.

Семьсот ЕП сорвать практически на ходу, это просто замечательно. Можно подумать насчёт чего-нибудь серьёзного, например, боевого спутника, способного поджарить всё что пролетает над территорией страны. Или костюма-невидимки, с функцией полёта. Тоже неплохая вещь. Видел он такой костюмчик, с генератором поля на груди, и полностью закрытым шлемом. А ещё нужно вкинуть хотя бы полсотни в физику, потому как на рывке к устью подземной цистерны, он всё-таки потянул ноги. И хотя регенерация быстро справилась, но это не дело. Ну и конечно добавить в эфир. А то вроде хороший узор «мягкий щит», но чуть не высосал всё досуха. Да и вообще имеет смысл заново прошерстить каталог, и конструктор, чтобы всё правильно распределить.

Никита вообще много времени проводил, стыкуя разные ветки и моделируя ситуации. Так, например, он не стал вкладывать в одну из трёх веток, предпочитая постепенное, но равномерное развитие всех трёх. Это сейчас у него противники шагран. А прилетят какие-нибудь зелёные человечки с адской физикой, и придётся вновь поднимать забытый параметр. Но и кроме того, например, разум сильно влиял на скорость и точность реакции, как и на скорость создания узоров, равно как физическое развитие тела, улучшали точность линий. И так во всех аспектах. Что толку в выдающейся эфирной мощи, если ты не в состоянии запомнить и нарисовать сложный узор? Вместе с тем, открытие новых возможностей, вроде «Доставки» требовало разового вложения большого количества ПП, и откуда их брать, совершенно непонятно. Если только не летать над городом в поисках заблудших детей, кошек на дереве, и старушек на пешеходных переходах. – Никита рассмеялся в голос представив себе такую картину, и взглядом проводил обгонявший их ЗИЛ 44. Большая и тяжёлая машина шла плавно и ходко обгоняя их по левой полосе, где скорость ограничивалась ста пятьюдесятью километрами в час. Но Никита никуда не спешил, а кроме того, понимал, что на такой скорости Волга его сопровождения ведёт себя достаточно непредсказуемо, и парни могут просто улететь с трассы, со вполне логичным результатом.

Где-то через час, он с удивлением увидел стоящий у обочины ЗИЛ с поднятым капотом, водителя по пояс торчащего в двигателе, охранника рядом и пассажирку, подпиравшую багажник.

Тут же раздался голос майора с заднего сидения державшего связь с коллегами из Волги.

– Товарищ Калашников. Это из аппарата товарища Косыгина машина. Дочь первого зама Румянцева. Просят помощи.

– Просят – поможем. – Никита кивнул и подрулил к лимузину. – Что случилось, товарищи?

– Топливный насос развалился. – Охранник развёл руками, мол «ну что тут сделать?».

– Так там же их два стоит, удивился офицер, сидевший за рулём Волги, выйдя из машины.

Из подкапотного пространства вынырнул водитель ЗИЛа.

– А на одном, движок только угробить. Ну или ползти со скоростью километров тридцать. Плохо сделали товарищи из ЗИЛа. Хотели, как надо, а получилось, как всегда.

– Ладно. – Никита выскочил из машины не открывая двери. – Девушка вам куда?

– Пансионат Волна в Гурзуфе отозвалась рыжая красотка.

– Ну и отлично. – Никита кивнул. – Перекладывайте вещи ко мне в багажник, берите своего сопровождающего, и садитесь ко мне. А водитель подождёт ремонтников из Днепропетровского обкома. Там у них найдутся запчасти?

– Да найдутся конечно. – Водитель ЗИЛа кивнул. – Там уж пара штук таких точно пасётся.

– Ну и отлично. А вы после ремонта нагоните… Кстати, меня зовут Никита Калашников. А вас простите?

– Надежда Румянцева. – Представилась девушка.

– Вот, догоните товарища Румянцеву. А я завезу вас по дороге. Ну так что, поехали?

Надя, затеявшая всю эту аферу, только кивнула.

Её охранник переложил пару чемоданов в бездонный багажник Альбатроса, и дождавшись, когда Румянцева сядет рядом с Никитой, сел на заднее сидение, где уже сидел один из сопровождения Калашникова. хотя расположение впереди противоречило правилам обеспечения безопасности, но с дочкой первого заместителя Председателя Верховного Совета, спорить не хотелось. Нет, она вовсе не была скандальной или злопамятной, но скорее тихо упёртой словно трактор, продолжая месить гусеницами даже когда ковш намертво упёрся в стену.

Но Калашников не выглядел ухарем, и даже когда они обогнали его машину, шёл по средней полосе ровно с разрешённой скоростью в сто двадцать километров в час, сидел пристёгнутым ремнями безопасности, и вообще вёл машину очень уверенно и спокойно.

Естественно охранник был против, этой дурацкой инсценировки на дороге, а с другой стороны, девушке, только что расставшейся со своим парнем, требовалась отдушина, и лёгкий курортный флирт – это то, что надо, для сохранения спокойствия в семье одного из крупнейших руководителей страны.

Никита дождался, когда Надежда пристегнётся, и плавно разгоняя машину, влился в поток движения.

– А вы чем занимаетесь, Никита? – Спросила девушка, подставляя лицо потокам ветра. – А то в статьях про вас, об этом ничего не написано.

– Я служу в Комитете Государственной Безопасности, на скучнейшей должности инструктора. – Произнёс Никита, внимательно следя за дорогой. – Точнее, командира взвода инструкторов. Учим людей всяким разным наукам, и прочее. Ну а в свободное от службы время, рисую разные картинки.

Надя, как студентка второго курса художественно-промышленного училища имени Мухиной, имела хорошее представление о буре, бушевавшей в кругах художников СССР, по поводу работ Калашникова, и негромко рассмеялась.

– Эко вы небрежно… картинки. – Девушка усмехнулась. – Почтенные академики из-за вас друг другу последние волосья рвут, а вы…

– А мне что за печаль? – Никита улыбнулся и бросил короткий взгляд на пассажирку. – Понимаете Надежда, люди создали свой замкнутый мирок, потягивали неспешно денежки из бюджета, и думать не думали, что случится вот такое. Кто-то пришёл со стороны, и мало того, что имеет наглость рисовать, да ещё и делает это за деньги, и немалые! Ну и на сладкое, этого человека никак не свернуть, потому как он не входит ни в какие творческие союзы, не зависит от домиков что настроили на своём болоте эти странные люди, и никак не связан со всеми их условностями и взаимосоглашениями. Вы бы знали сколько раз они ко мне подкатывали с разными предложениями и посулами, внутри которых словно в бумажке завёрнута одна простая суть – поделиться доходами, причём даже не половиной.

– А вы?

– О! если бы вы слышали какими затейливыми маршрутами я их посылал! – Никита рассмеялся. – Уверен, товарищ Сенкевич[1], гордился бы мной, как своим сыном. А вы как-то имеете отношение к этой части московской публики?

– Второй курс «Мухи». – Пояснила Надя. – Специальность промышленный дизайн.

– Это интересно. – Никита кивнул. – Я в этом пока не ковырялся, но порой вижу ну очень интересные изделия, именно с художественной точки зрения, и совсем иногда у меня в голове что-то такое рождается. Есть даже папка с эскизами техники и мебели. Кое-что, наверное, можно предложить нашей промышленности.