Текст книги ""Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28 (СИ)"

Автор книги: Андрей Земляной

Соавторы: Николай Степанов,Влада Ольховская,Алексей Вязовский,Алексей Изверин,Ник Ивашев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 124 (всего у книги 345 страниц)

– Лечи. – Полковник рубанул ладонью. А то он в таком виде уже два года.

– Да. – Никита начал прорисовывать сложный узор магемы, как никогда внимательно следя за точностью линий, а когда проверил несколько раз, стал заполнять энергией чувствуя, как противно становится внутри от быстро тающего резерва. Едва удержавшись от рвотных позывов, он закончил насыщение и узор мягко опустился на человека, накрыв его полностью.

Никита отошёл от кровати, и почти упал на табуретку.

– Нужно подождать немного. Заражение слишком сильное. Но пока вложенный заряд не отработает, прикасаться не рекомендую. Всё может улететь вкривь и вкось. Никита глянул на наручные часы. – Я тоже посижу, соберусь. А то много сил потратил.

– Может тебе чаю горячего? – Полковник бросил взгляд на начальника госпиталя, но тот не отрываясь смотрел на оживающие показатели активности головного мозга, кровообращения и общего тонуса.

– Да, ебать меня кочергой, работает ведь! – Он ошалело посмотрел на Никиту, а затем перевёл взгляд на полковника. – Тащ полковник… это… работает! Да сейчас я его уже сам вытащу!

– Не суйся, тебе же парень сказал. – Спокойно ответил полковник, хотя у самого на душе до последнего «скребли кошки». В спецотделе служило совсем немного людей. Списочный состав едва ли набирался на батальон, но каждый представлял собой уникального специалиста. Рукопашник, инженер, сапёр, и ещё десятки других специальностей у одного человека. Такой офицер в бою стоил десяти спецназовцев, и потеря его – невосполнима.

Когда Батин пошёл с рапортом Нади к генералу, они долго сидели, обдумывая все возможные шаги, и на следующий день потянули за многие ниточки, чтобы к этому вечеру, организовать визит парня в часть, и наградное оружие. Но когда Слава Савельев, один из самых первых пострадавших стал оживать, он едва не расплакался, но зажав эмоции в тиски воли, стал раздавать команды, и через десять минут перед Никитой стоял поднос с чаем, и бутербродами из чёрной и красной икры, красной рыбы, и прочих деликатесов.

Через полчаса Никита восстановился достаточно, чтобы приступить к лечению второго такого же коматозника, но там всё случилось намного проще, и капитан Галиев очнулся одновременно с Савельевым. Их сразу отключили от диагностической аппаратуры, и уволокли в другую палату, А Калашников продолжил лечение, двигаясь от самых сложных к более простым.

[1] Два ноля – сленговое выражение степени секретности «Совершенно секретно», обозначаемое в документах двумя нолями.

[2] СТЭМ – студенческий театр эстрадных миниатюр.

Глава 10

Советские учёные и производственники совершили новый прорыв в области технологий спроектировав и построив стан по изготовлению труб большого диаметра, высокого давления. Для решения этой задачи потребовалось наладить выпуск стального листа с необходимыми характеристиками, его транспортировку, и собственно поточную сварку роботизированными автоматами, с непрерывным контролем сварного шва.

Такие трубы требуются буквально везде, в особенности для транспортировки природных богатств, таких как газ и нефть, из мест добычи на переработку.

Основной покупатель газа и нефти, Европейские страны, и внутренние потребители, производящие продукцию в том числе и на экспорт.

Правда 15 ноября 1979 года.

Чем дальше длилось лечение, тем длиннее становились паузы на отдых, и когда последний пациент – женщина лет двадцати пяти очнулась прямо во время процедуры, Никита ещё сумел скомандовать:

– Замри! – Проконтролировал, что узор отработал весь комплекс, и просто вырубился, упав бы на пол, если бы не полковник, подхвативший его на руки.

– Вот чёрт. – Батин бережно отнёс его на кушетку, положил, и оглянулся на начмеда, стоявшего со священным огнём в глазах. Словно опомнившись, он метнулся к Никите, померял пульс, проверил температуру, и зрачки.

– Переутомление. Надо ему дать бульону, да отдохнуть. – Ничего более сказать не могу. Не лечил никогда колдунов.

– Да и у меня опыт так себе. – Проворчал полковник, и обернулся на звук открываемой двери. – Дмитрий Андреевич?

Генерал вошёл в палату отметив сразу, что в ней стоит только одна кровать, на которой находилась лейтенант Зорина, хлопающая глазами, и явно «грея уши».

– Что тут у вас?

– Так вылечил всех, парень, да вон, вырубился, как стоял. – Доложил полковник. – Видать на остатках сил держался, а когда закончил лечить Зорю – всё. Полёг как озимые. Едва успел. подхватить.

– Мы можем что-то сделать? – Генерал – лейтенант Заботин оглянулся на начмеда.

– Укрепляющее точно не помешает. Бульон, да чаю сладкого.

Генерал обернулся в сторону адъютанта, стоявшего в дверях.

– Гриша, обеспечь.

И без паузы, старший лейтенант куда-то делся, словно растворился в пространстве.

Когда Никита очнулся, он находился в небольшой комнате, рядом стоял стол, на котором горела настольная лампа, и в свете её видно женское лицо, склонившееся над какой-то книгой. Рядом стоял поднос, накрытый салфеткой, и электрический чайник.

– Я где?

– Ой, мамочки. Ты проснулся. – Женщина словно подброшенная пружиной, подскочила, и потрогав ему лоб, метнулась к столу, и пододвинув стул, поставила на него поднос. – Вот, поешь. Бульончик тебе сварили, да чаю. Она налила в чашку бульон из термоса, помогла Никите сесть, и поднесла чашку к губам. Пей миленький. Пей. Если ещё захочешь, ещё приготовим. – Говорила она негромко, словно ворковала, и всё время её руки, словно жили отдельной жизнью. Что-то поправляли, перебирали, оглаживали и одёргивали. Но внимательно отслеживая все движения Никиты, она сначала напоила его бульоном, затем, вытерла губы салфеткой, и налила чая с мёдом.

Наевшись и напившись, Никита под воркование женщины как-то сам собой уснул, свернувшись калачиком, и проспал до утра, разбуженный солнечным лучом, пробравшимся в щель между занавесок.

Он какое-то время осознавал надпись, появившуюся в поле зрения:

За миссию по спасению офицеров вашей страны, начисляется пять бонусных пунктов развития. Пункты будут использованы для развития характеристики «эфирный резерв».

– Ну и ладно. – Он кивнул сам себе, и встав с кровати подошёл к окну, за которым виднелся забор, и шла обычная жизнь войсковой части. Сновали люди в форме, ездили машины, и время от времени раздавались приглушённые стёклами звуки маршевой музыки, и объявления по громкой связи.

Никита оглянулся в поисках сантехнических удобств, и сразу обнаружил распахнутую дверь, за которой оказался фаянсовый друг, и душевая комната.

Приведя себя в порядок, и одевшись, Никита вышел в коридор, и сориентировавшись пошёл на выход, где его перехватила медсестра, и потащила сначала к начальнику медчасти, а после того как тот дал заключение что с ним всё в порядке, его повели в штаб на аудиенцию к генералу.

– Садись. – Генерал кивнул на кресло, стоявшее чуть в стороне, и сам сел напротив. – Завтракать будешь?

Никита качнул головой.

– Нет, товарищ генерал-лейтенант. Домой уже пора. Думаю, Варя там уже с ума сходит.

– Ну, уж. – Ворчливо ответил Заботин. – Позвонил я ей, объяснил, как мог, что ты пока занят у нас, и мы тебя привезём. Да и в школу тоже сообщил. Так что раньше вечера тебя никто не ждёт. И в связи с этим я тебе предлагаю у нас отдохнуть. Но не просто так! – Дмитрий Андреевич поднял указательный палец вверх. Дам тебе в сопровождение моих парней, да походишь у нас. Постреляешь из всего что стреляет, покатаешься на бэтре, и танке, посмотришь нашу технику… Думаю хорошие эмоции – это самый правильный отдых. Но перед этим, всё-таки позавтракать.

Этот день, стал лучшим в его такой короткой жизни. Никиту переодели в полевую форму, и не слушая возражений, накормили кашей с мясом и чаем, а затем повезли на полигон, где уже приготовили весь огнестрел, что имелся в части, включая гранатомёты, и гладкоствольные ружья. И дали ему настреляться от души, лишь меняя мишени, и предлагая разные условия стрельбы, вроде городской застройки, внутренностей городского дома и других тематических участков.

После научили водить БТР, и дали прокатиться по трассе, и пострелять из разных пушек, в том числе и из новейшего Т-72.

Инструкторы периодически менялись, но отношение у всех к Никите, было как к вдруг нашедшемуся младшему брату.

После обеда его потащили на аэродром, знакомить с летающей техникой, и подняли в воздух на учебной спарке Су-25, только – только поступившего в подразделение, и дали стрельнуть по наземной мишени, разнеся старый грузовой прицеп в клочья.

И конечно постоянно подходили офицеры, жали руку, говорили спасибо за товарищей, и за себя, понимая, что отравленные инопланетной дрянью ещё будут, и вот этот мальчишка, единственная их надежда.

А на ужин, жёны спасённых офицеров, натаскали такое количество всяких вкусностей, да пришли сами, так что всё превратилось в стихийный банкет.

Никто из офицеров не притрагивался к спиртному, и только их жёны немного употребляли шампанское, и вино, в основном налегая на лимонад собственного приготовления и другие напитки. Никита сначала удивился такому добровольному воздержанию, но майор Берг пояснил, что в любой момент могут объявить тревогу, и если вызванный окажется нетрезв, то это залёт, со всякими нехорошими последствиями.

Домой он приехал на генеральской Чайке, с адъютантом, который помог поднять два больших пакета с подарками и всякими деликатесами.

А дома его встретила Варя, в состоянии тихой истерики. Минут двадцать понадобилось чтобы она рассказала Никите и Владимиру, в чём собственно дело. А дела как такового и не было. Она с женихом гуляла в Нескучном, когда к ним подошли трое молодых людей, и стали довольно развязно звать её на какой-то «сейшн», а Борис, вполне спокойно предложил им отвалить и когда те стали вести себя совсем развязно, получили от Вариного жениха в бубен, крепким рабоче-крестьянским кулаком.

И всё было бы нормально, но на выходе их остановила милиция, и Бориса увели, а когда Варя потребовала, чтобы его отпустили, милиционер спокойно объяснил, что, Варя, вполне может «отмазать» своего жениха, если прямо сейчас поедет с обиженными парнями, и удовлетворит их.

Адъютант генерала как-то нехорошо усмехнулся, и одним жестом остановил Никиту, уже собиравшегося ехать в отделение, и присел к телефону.

Номера набирал на память, позвонив для начала какому-то Степану Афанасьевичу, затем собственно генералу Заботину, и ещё нескольким другим людям.

– Спокойно. – Старший лейтенант Гараев, поднял ладонь. – Специально для тебя, Никита небольшой урок под названием «как решаются проблемы в Москве». Совершенно необязательно ехать в опорник, тем более что там сейчас уже никого нет. И в райотдел ехать не нужно, тем более бить милиционеров. Наше государство, если ты в курсе, очень отрицательно относится к нарушению своей монополии на насилие. Поэтому, Варя сейчас пойдёт и приготовит нам чай и бутерброды, и вообще займётся продуктами, а мы займёмся Вариным женихом.

Начальник паркового отдела милиции ЦПКиО имени Горького, подполковник Кудрин уже готовился отойти ко сну, когда его разбудил резкий телефонный звонок.

– Миша, подними. – Раздался сонный голос супруги, уже подрёмывающей в кровати. – Наверняка это тебя со службы.

– Кудрин у аппарата.

– Хорошо, что ты не спишь. – Раздался в трубке голос начальника всей московской милиции генерал-лейтенанта Самохвалова. – Твои там опять наговняли, так что всем сейчас будет небо в пятак. Езжай к себе в райотдел, выпускай Бориса Петровича Синицына, и хоть на коленях стой, но сделай так, чтобы он подписал отказ от всех претензий. А иначе, прощайся со службой. Ты меня понял?

– Так точно, Вадим Григорьевич. – Кудрин бросил трубку, и принялся лихорадочно одеваться, не попадая ногами в штаны.

Когда он подъехал к отделу, там уже стояла Волга знаменитого московского адвоката Феликса Соломоновича Хейфеца, а рядом ещё одна машина с номерами прокуратуры.

Старшина на входе в райотдел, сражался изо всех сил, но бой изначально был неравным. Дежурный городской прокуратуры, скучно и неторопливо рассказывал милиционеру что и как он сделает с ним, и со всем его руководством, если прямо сейчас сержант не освободит проход.

Михаил Сергеевич, молча задвинул старшину в тёмный угол, прошёл в приёмный холл, и увидев подскочившего дежурного по райотделу, качнул головой.

– Приведи этого… как там?

– Бориса Петровича Синицына, раздался сзади голос адвоката.

– Так эта… – лицо капитана на глазах меняло цвета, словно у хамелеона. – Мы же того… ну этого… – Начал как-то странно блеять дежурный глядя на начальника глазами собаки только что нагадившей на ковре, и начальник райотдела мгновенно понял всё. И что недавно этого парня отметелили так, что тот наверняка не сможет даже выйти, и что его спокойной пенсии каюк. Но он точно знал, что ровно это же поняли и адвокат с прокурором.

Когда милиционеры вывели Бориса, на том действительно не было живого места. Синяки, кровоподтёки, криво наложенные бинты, и разорванная в хлам одежда.

– Что-ж, есть повод для внеочередного собрания Московской парторганизации. – Вошедший в зал мужчина в сером костюме, белоснежной рубашке и крупном значке «рабочей гвардии» на лацкане, бросил короткий взгляд на начальника отдела и обернулся на входящего милицейского генерала. – Боюсь Вадим Григорьевич, партия будет против вашей службы в органах правопорядка.

Бориса, сразу же увезли в госпиталь Бурденко, и там Варе пообещали, что поставят молодого человека на ноги скорейшим образом, а по московской милиции неторопливо поехал каток отставок, уходов на пенсию, и посадок, ранее несбиваемых политназначенцев. Но вместе с ними тихо ушли в отставку, три московских начальника, чьи дети как оказалось замешаны в серии изнасилований. И отчего-то в этот раз никто не стал заметать дело «под ковёр», а всё пошло вполне официально и согласно советским законам.

Московский бомонд делал всякие предположения разной степени достоверности, но суть дела заключалась в том, что всякий бардак можно терпеть до определённого предела, и если Агуреев не смог вычистить милицейский аппарат в момент прихода к власти, то конечно воспользовался предлогом, чтобы убрать несколько весьма противоречивых фигур. И конечно громкое дело, об избиении студента из настоящей рабочей семьи, тому весьма поспособствовало.

Таким образом в обществе провели ещё одну черту, заступать которую становилось опасно не только для карьеры, но и в прямом смысле для жизни, потому как за серию изнасилований, группе мажоров грозили не только большие сроки, а и высшая мера социальной защиты.

Никиту эта волна практически никак не задевала. Он вытащил из неприятностей хорошего человека, утопил кучу плохих, и это было правильно. Но жизнь шла своим чередом. Уроки, контрольные, и всё реже и реже повторяющиеся наезды учителей, с требованиями поучаствовать в олимпиаде или на каких-то соревнованиях, и услышав как всегда вежливый отказ, привычно махали рукой.

А вот специальный отдел при Комитете госбезопасности уже так не пошлёшь, да и не дёргали они Никиту просто так. Полезли вскрывать очередную лёжку пришельцев, и снова напоролись, получив пять заражённых и трёх раненных, но нарыв, таки сковырнули, хотя трофеи пролетели мимо. Шагран сумел активировать самоуничтожение, и люди едва успели вынести своих, как старый бункер гражданской обороны, сложился внутрь.

Лечить только что отравленных легче на порядок, и Никита даже не устал, очищая тела людей от инопланетной заразы. Но в связи с этим, у него появилась мысль, таким образом затормаживать состояние тяжелораненых, для уверенной эвакуации, и начмед ухватился за эту мысль, потому как это решало часть проблем. Да, всех с поля боя так не вытащить, но для спецотдела это виделось реальным выходом.

Заодно, генерал как-то вроде как мимоходом поинтересовался как Никита находит эти самые точки, потому что госбезопасность их искала по тысяче косвенных призналков, постоянно обшаривая десятки квадратных километров заброшенных промышленных зон, и прочих укромных уголков, что не только малоэффективно, но ещё и опасно для самих сотрудников.

– Оба раза просто как алую вспышку. – Никита пожал плечами. Один раз, когда стоял на мосту, и увидел вспышку в парке Горького, а второй раз вообще с самолёта.

– С самолёта… – Задумчиво произнёс Дмитрий Андреевич, глядя куда-то за окно, а через неделю, Никиту повезли на военный аэродром в Жуковском, где для начала заставили пройти медкомиссию, а затем посадили в огромный Ту-95МР, имевший весьма совершенное наблюдательное оборудование, и облетели сначала Москву, а затем всё расширяющимися кругами и область, захватив территории, отстоявшие на пятьсот километров от центра столицы.

Никита, наводил визир аппарата на все подозрительные места и делал снимок на специальную плёнку. Но алых вспышек увидел только две. Одну в районе Одинцово, а вторую где-то в Тверских лесах. Но хватало просто пятен, загрязнения эфиром, и всё это попало на плёнку, а затем и на фотографии, по которым начали работать поисковые группы.

И первым удивлением стало, обнаружение по одному из адресов в Москве, бандитского притона и публичного дома, замаскированного под кооперативный швейный цех, а в другом месте – тайного молельного дома хлыстов[1] с жертвенным камнем. Собственно, от него и шло свечение привлёкшее внимание Никиты.

Зато, когда оперативники вскрыли базу в Одинцово, удалось вычистить более тридцати биороботов, двух серых воинов, и одного техника.

Но когда на победной волне, сунулись в Тверскую область, по оперативника ударила волна парализующего излучения такой силы, что штурмовые группы едва унесли раненых, успев только обложить место лёжки военными заслонами с приказом стрелять на любой чих.

И конечно первое, что предложили военные – отгрузить на головы мерзавцам бомбо-штурмовой удар, возможно противобункерными боеприпасами.

Затем появилось предложение уронить на «серых» атомную бомбу, тем более что в районе имелось лишь два населённых пункта, которые легко отселить.

На разведку даже выдвинулись пара предельно мутных личностей во вполне городских дублёнках и болотных сапогах, но быстро вернулись, сказав, что задачка не по их зубам.

Всё это Никите рассказал генерал, показав на карте урочище Мутный ключ, где и находились искомые деятели.

– Там когда-то располагалась резервная радиостанция округа, а после даже не вывезя аппаратуру, бункер заварили наглухо, и оставили так.

– Ни фига себе у нас бункеров… – Никита покачал головой вглядываясь в карту, и схему объекта. – Ну у меня лишь одно предложение, поражающее своей оригинальностью. Я пойду, и посмотрю кто там такой умный. Меня-то эта дрянь, парализующая не берёт.

– Ты понимаешь, что если с тобой что-то случится, с меня шкуру снимут?

– Пункт первый. – Никита загнул указательный палец. – Вариантов у нас не так много, если вы собрались бомбить это место атомными бомбами. Второй – так давайте это дело обкашляем, ну, например, с товарищем Агуреевым? Путь скажет своё веское слово. В войну-то воевали пацаны и помоложе меня, и куда хуже подготовленные. А у нас тут типа совсем не переговоры, а вполне себе война, если из наших людей всяких страхолюдин делают. Ну третье, совсем мимоходом. Вот если я не вернусь, вот тогда хоть атомной бомбой, туда запулите. Вот тут уже вариантов точно не останется. А так, глядишь, и что полезное добудем.

[1] Хлысты – околохристианская секта, практикующая всякую дичь.

Глава 11

Операция «Немыслимое», стала частью глобального кровавого фарса под названием Вторая Мировая Война, когда люди, оплатившие милитаризацию Германии, и взрастившие немецкий фашизм, после поражения их в войне с Советским Союзом, вновь вооружили германские дивизии и вместе с ними, ударили по Красной Армии, только что победившей страшного врага.

Но как сказал товарищ Берия, «Поверить американцам, означает предать самого себя» и войска с честью выдержали удар, а через неделю перешли в наступление, опрокинув англо-американские войска в воды Ла-Манша. Эта провокация, ненужная советскому народу стоила жизни ста тысячам солдат и уложила в гробы больше двухсот пятидесяти тысяч англо-американских фашистов, подписавших капитуляцию в Париже.

Правда, 8 декабря 1979 года.

Из всего богатства оружия и снаряжения, Никита выбрал простую полёвку, берцы, отказавшись от бронежилета, как снижающего скорость движений, и даже от автомата, взяв на всякий случай «ПМ» с десятком магазинов. Главное, чем ему удалось прибарахлиться на складе особотдельцев – мачете-латино. Длинный семидесятисантиметровый нож, с тонким острием, и удобной рукоятью, сделанный по заказу военных на каком-то оборонном заводе. Оружие, специально придуманное под руку неумелого крестьянина, и его широкие замахи. Ну так Никита и был по сути крестьянином, не имея никакого представления о фехтовании и правильной рубке. Зато он мог двигаться с большой скоростью, и имел огромную выносливость, что собственно и требовалось при работе с таким тесаком.

Высаживался он по-генеральски, с Ми шестого, где с ним прилетели ещё десяток офицеров и командование части.

– Проверка связи. – Произнёс Никита, и радиостанция в плоской коробочке закреплённая на спине, сразу донесла радиосигнал до руководства операции.

– Приняла пять на пять. – Отозвалась радистка в штабе, и добавила. – Удачи тебе родной.

– Будем живы, не помрём. – Никита уже трусил бодрой рысью по направлению к бункеру, по вязкой дороге где грязь перемешивалась со снегом, внимательно следя за обстановкой вокруг.

Вот в стороне метнулся заяц, не успевший сменить шубку, вот с веток шумно сорвалась стая галок, а из-под дерева наперерез Никите выскочили двое охранников-нулёвок, явно сделанных из местных жителей.

Хорошо заточенное лезвие из какой-то оборонной стали, отсекло шею одного, и ударом сверху располовинило голову второго до грудины.

– Минус два нулевых. – Коротко бросил он, и снова сорвался на бег.

Мачете показывало себя с лучшей стороны. Нулёвки, не имея никакой защиты и относительно медлительные ложились с одного удара. Временами накатывалась волна щекотки от которой хотелось чесаться, но больше никаких неудобств не возникало.

До бункера оставалось ещё метров пятьсот, когда навстречу вышли два серых воина, и вот тут они дали гари, вполне грамотно нападая с двух сторон и зажимая его в клещи.

Но Никита сначала «побрил» правую руку одного, и когда тот отвлёкся, ударом в ключицу снёс голову и руку второго вместе с левым плечом.

Обнаружен узловой центр шагран третьего уровня. Уничтожьте всех представителей вида и биороботов. Награда за исполнение тридцать единиц прогресса.

– Минус два серых. Вижу бункер. Двери раскрыты. Иду внутрь.

– Задержись на входе. – Раздался голос генерала. – Это может быть ловушкой.

– Принял.

Никита подошёл к дверям, и войдя, прижался к стене, держа мачете наготове, и собрав магему «игла праха». И генерал оказался прав, так как из кустов на выходе выскочил серый – тройка. Настоящий гигант, бугрившийся мышцами, с длинными жилистыми руками, и парой острых железок в них и рядом с ним нечто низкое, с тонкими ручками и трубой вместо башки.

Не раздумывая Никита выскочил наружу, метнул «иглу праха» в здоровяка, пробив в теле огромную дыру и метнувшись зигзагом, снёс трубчатую башку уродцу, из плеч которого вбок вдруг мощно ударил фонтан мутной голубоватой жижи, начисто снёсшей кусты и два дерева в зоне поражения.

На всякий случай Никита несколько раз воткнул мачете в землю, стирая кислоту, но на металле всё равно появились извилистые тёмные прожилки, и каверны.

– Вот сука. – Он покачал головой и осторожно заглянул через раскрытые двери. Бункер строился в расчёте на маскировку, и залегал неглубоко, прорытый в боковой стенке холма. Свет внутри горел, но сделан также, как и в предыдущих местах, прямо поверх штатной проводки.

Никита оставил у входа коробочку ретранслятора, и включил её.

– Я внутри. У меня минус воин – тройка, и какой-то уродец с кислотой. Включил первый ретранслятор.

– Слышим тебя хорошо, начали сжимать кольцо оцепления. Группы Медведя, и Горы, от тебя в трёх километрах.

– Видел мелкого гада с трубой вместо башки. Предполагаю, что он плюётся кислотой. Пусть его прикончат издалека, уж больно ядрёная у него жижа.

– Принял.

На первом этаже, кроме своеобразных казарм для нулёвок и склада тел поражённых зелёной слизью, находился дизельный генератор, электрощитовая, фильтровентиляционная установка, цистерна с водой и прочее подсобное хозяйство. План объекта Никита помнил до последнего пятнышка на бумаге, поэтому сразу прошёлся вдоль коридора, проверил все помещения, и по довольно широкой лестнице поднялся на второй этаж, где собственно и находились аппаратные узла связи, места для отдыха и другие помещения.

Вход на этаж перекрывала стальная овальная дверь, видимо когда-то рабочая, но сейчас перекошенная, и застрявшая в открытом положении.

Никита осторожно выглянул в коридор увидел сразу четырёх воинов третьего уровня, вытащил из кармашка эфку, вытащил чеку, катанул гранату по полу в направлении воинов и слетел на первый этаж, заткнув уши на всякий случай.

Взрыв чуть качнул тело, и заставил лампы в коридоре дрожать, но, когда он поднялся по лестнице, то оценил эффект взрыва в узком коридоре.

Первого воина практически разорвало в клочья, двое пробиты многочисленными осколками насквозь, и только один оставался условно боеспособным, хотя подволакивал ногу.

Никита добил подранков, и снова приступил к планомерному осмотру помещений.

Гранат было всего три штуки, и Никита сильно об этом пожалел, когда при очередном осмотре увидел в большом зале сразу пять пауков.

Закинув очередную эфку в дверную щель, он закрыл створку, и для гарантии задвинул рычаг запора.

Взрыв прозвучал совсем негромко и как-то скромно, словно кто-то ударил палкой по ковру. Но когда Никита с трудом сдвинул запорный клинкет, внутри увидел лишь заготовку под мясной салат «ошибка пришельца». Повсюду валялись куски панциря и конечностей пауков, а потолок полностью уделан зеленоватой слизью.

– Нестерильно получилось. – Произнёс Никита, оглядев комнату.

– Повтори, плохо слышно.

Никита вытащил ещё одну коробку ретранслятора, и включил её.

– Я говорю, грязно здесь. – Солдатиков бы прислать, для уборки. Двигаюсь дальше.

– Аккуратнее там. – Произнёс кто-то знакомым голосом, но сразу Никита вспомнить не смог.

– Принял. – Никита обнаружил ещё один склад тел, пустую установку для изменения людей, и двух техников, тут же забитых парой взмахов мачете. А в самой дальней комнате, видимо служившей кабинетом для руководства обнаружил совсем другого персонажа, двурукого, двуногого, со вполне розовой кожей, в плотном комбинезоне из толстого материала, подпоясанный широким ремнём с кучей кармашков и какой –то загогулиной в руках.

Никита уже хотел что-то сказать, когда имплант буквально взорвался аварийными сообщениями о ментальной атаке, лезвие, словно у него был собственный разум плавно отделило голову инопланетника от тела, и сразу всё кончилось.

Устойчивость к ментальным атакам повышена на 50%. Уничтожен мастер-координатор подсети шагран. Включите самоликвидатор опорной базы и получите пять пунктов прогресса в качестве премии.

– Ну уж нахрен.

– Повтори, не слышно. – Раздался тот же смутно-знакомый голос.

– Я закончил. – Никита вышел в коридор, и оглянулся на ряд распахнутых дверей и клочья инопланетной слизи повсюду.

Через двадцать минут, пункт связи осмотрели сапёры, а ещё через десять, рядом сели целых три Ми-6 с большими шишками на борту, среди которых оказался сам Агуреев вместе с Косыгиным и всё закрутилось.

Начмед, внимательно осмотрел Никиту и махнул рукой.

– Всё, гуляй. Ещё на тебя время тратить. – Он ткнул пальцем в рваную дыру в камуфляже. – Это что? Дырка. А под ней что? Кожа без малейших следов повреждения. Так что иди отсюда, симулянт.

Руководство страны брезгливо прошлось по мясокомбинату устроенному Никитой, и оттирая модельные ботинки об траву, негромко переговаривались, стоя тесным кружком в составе Министр обороны, Председатель КГБ, генеральный секретарь Партии, и глава Верховного Совета.

Никита, сидел на БТРе бесцельно глядя в серое небо, когда его позвали.

– Добрый день. – Никита кивнул всем, и остановился, ожидая продолжения.

– Как настроение, как самочувствие? Жалобы есть, а может просьбы какие? Косыгин смотрел твёрдо, но не строго, а скорее с любопытством.

– Всё в порядке, товарищ председатель верховного совета. – Никита кивнул. – Всё вроде есть и даже сверху.

– Ну нет. Мы так не можем. Подросток, в одиночку идёт и делает работу для которой мы создавали целое подразделение, да ещё попутно спасает раненых офицеров… Кем же мы себя будем чувствовать если оставим такое дело без награды?

– Так ещё будет сколько, товарищ Косыгин. – Никита развёл руками. – Твари эти, вон, как в нас вцепились. С мясом выдирать приходится.

– В сорок первом мы тоже ордена вручали. – Негромко бросил Агуреев. – Победа будет за нами, но отметить подвиг мы просто обязаны. Вон, твоя полёвка вся в тряпки превратилась, от дыр. Тоже видать перепадало и немало.

– Да, как-то само собой выходит.

Мужчины негромко, но с чувством рассмеялись.

– Мы эту дрянь уже лет десять воюем. Пару раз, когда кровью умылись, атомные заряды сбрасывали, а раз пять просто шлифовали всё в ноль, БШУ[1]. Но вот так, чтобы с трофеями, это вообще считанные разы. А с тобой – постоянно. – Веско произнёс маршал Устинов. – Он помолчал. – тут ко мне наши парни из ГРУ как-то приходили, всё тыкали в бумаги, говорили, что человек так двигаться не может, и вообще из клинического идиота гений не вырастает. И знаешь что я им ответил? Да, возможно тебя и подменили где-то, но пока они там сверяют графики и чертят схемы, ты идёшь и спасаешь людей. А чёрт там или бог, мне вообще наплевать.

– Да и мои суетились как-то. – Председатель КГБ усмехнулся. – Отправил делом заниматься. Что не снимает вопроса о награде.

– Да чем его наградить? – Агуреев пожал плечами. – Квартиру только что дали, машину – рано, оружие наградное, вон, уже парни подсуетились организовали ему наградной кинжал. А так… Ну разве что орден Красного Знамени? А? Товарищи?

– Ну. учитывая, что эта база не последняя, то можно. – Председатель кивнул и улыбнулся Никите. Уверен, что, если всё так пойдёт, будешь ты у нас героем Советского Союза. Но по секретности, всё оформим по-взрослому. Хоть и не по закону, но тут уж не до буквы.

Домой Никита вернулся только на следующий день, так как пришлось лечить всех зараженных найденных в старом бункере. Сроки у всех были относительно небольшие, от трёх месяцев, но людей собрали много, и всё это заняло ещё сутки.