Текст книги ""Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Наталья Шнейдер

ГЛАВА 23

По общему решению, раз уж день так начался, то и быть ему выходным. После позднего завтрака или раннего обеда, это как посмотреть, народ пошел по гостям. Третий день свадьбы тоже был праздником. Молодая жена уже в собственной типи, встречала гостей, своих и мужа. Танцы уже были не всеобщими, а местного значения. Теперь танцевали неженатые и незамужние, но под строгим присмотром старшего поколения. Видимо, чтобы молодежь не чувствовала себя брошенной и обездоленной. Яркие богатые вышивки из бисера и крашеных игл дикобраза, летящая бахрома, музыка флейт, барабанов и бубнов, гортанное пение – все это создавало атмосферу фантастического зрелища. Народ общался, продавал свои изделия и поделки. Шкатулки с бисером, выставленные на продажу Лазурной Птицей, чуть не спровоцировали военный конфликт среди индейских дам. Марья с горящими глазами выбирала ловцы снов. Она принесла на обмен лоскутное одеяло и теперь была владелицей чуть ли не лавки сувениров. Для начала бизнеса ассортимента точно хватило бы. Индианки, судя по схожести мать и дочь, уже вывешивали обновку на растяжке у типи, под завистливое цоканье соседок.

– И как ты все это барахло потянешь в наш мир? – ехидно прошипели у Марьи над ухом.

– Изыди, сатано! – не оборачиваясь, отмахнулась Марья. А чего оборачиваться? Ник, его и сеять не нужно, как сорняк, вылезет и хрен сотрешь. – Вот назло тебе с Дымом договорюсь и контрабандой все протяну!

– Ты его сначала найди того Дыма…

–Да чтоб тебе насолить, найду! – фыркнула женщина, оглядывая нарядную толпу, но ни Эни, ни Стаси не увидела. Сестренка Ю танцевала со своим Медведем, грациозно изгибаясь. Черная Трава потемнела лицом, глядя на них.

– У, змеище…– проворчала Марья.

– Мстить будешь? – от вкрадчивого вопроса Уны Марья подпрыгнула.

– Ха! Конечно! Я мстю, и мстя моя страшна…– пробормотала она на русском. – Жаль, ты моего языка не знаешь.

– Как и ты моего…– усмехнулась травница.

– Ты так уверена? – ответила ей Марья на лакота, с капец каким акцентом, но все же. Полюбовалась вытаращенными глазами Уны и добавила. – Понимаю гораздо лучше, чем говорю.

– Все понимают? – женщина оглядывалась, явно кого-то разыскивая.

– Нет. Джонатан знает отлично, а Дени с Эни тоже больше понимают, а говорят еще хуже меня.

Уна прыснула, а потом рассмеялась:

– Лучше и ты не говори, а то все со смеху помрут.

– Ну вот, я так старалась! – она делано надулась, потом тоже рассмеялась. – Поэтому и молчим.

– Как мстить будете? – вернулась к предыдущей теме Уна, не утруждая себя английским, на котором, кстати, тоже говорила с презабавным акцентом.

– Увидишь! Главное, с этой чернявой и ее подружками на пляже встретиться… – на странную беседу женщин уже стали обращать внимание, потому как говорили они на разных языках, но явно понимали друг друга.

– Сегодня на озеро не пойдем, а вот завтра с утра… – прищурилась индианка.

– С утра, это как солнце встанет? – уточнила Марья, получила согласный кивок и предвкушающее улыбнулась.

Робин, обвешанный двумя младшенькими миссис Флоры, сидел рядом с любимой женщиной у ее фургона. Он подозрительно наблюдал за беседой Марьи с сестрой Токей Ито. Женщин было отлично видно, и полисмену очень не нравилось выражение их лиц. Дамы явно что-то затевали.

В цирковом лагере тоже было шумно и весело, верней, не в нем самом, а на арене. Вчерашний номер на батутах вдохновил всю подростковую и младше-молодежную часть населения. Делегация оной отловила Дени в индейском лагере с просьбой, хотя, судя по горящим глазам, скорей с требованием попрыгать на батутах. Облако, Змей и Перо среди этих жаждущих выглядели гордыми адептами, приобщенными к таинству. Дени, помявшись, понял, что живым его не отпустят, и сдался. Батуты дружными усилиями вынесли и установили на арене, после чего последовала лекция по технике безопасности. Откровения на тему – угол падения равен углу отражения применительно к упругой сетке, слушали снисходительно. Пока, демонстрируя на практике постулат о необходимости «приходить» точно в средину батута и строго вертикально, Дени едва избежал «вылета» со снаряда.

Так что прыгали простенько, строго вверх. Но возникла новая проблема: тем, кто прыгал, казалось, что они только-только начали, а тем, кто стоял внизу, что долго ждут. Часов, чтобы засекать время, у Дени не было, привлекать Невса было нельзя. Федор Артемьич дава ть напрокат свою «луковицу» отказался на отрез. А атмосфера недовольства портила все мероприятие. Помощь пришла, откуда не ждали, Изя пришел и поставил возле арены два ведра:

– Одно дырявое,– заявил он.

– И чё? – Дени вытаращился ему вслед.

– Эх, молодежь! Песочку сухого насыпь в дырявое…

Дени завис на пару секунд, потом хлопнул себя по лбу:

– Песочные часы! – дошло до парня, и тут же наладил индейцев за оным ингредиентом, пояснив, что песок нужен только сухой и желательно чистый, а сам опять побежал к старику Федору.

Часы для калибровки столь точного прибора ему все равно не доверили, Федор Артемьич пришел сам. Солидный господин при костюме, шляпе и часах вызвал некоторую оторопь и все притихли, наблюдая за действом. Дени понемногу сыпал песок, а Федор вел мониторинг времени. Откалибровали часы на пять минут, в общем-то, особая точность была не нужна, нужны были одинаковые отрезки времени.

–Еще одно ведро возьми, – посоветовал Федор, уходя, и Дени прикусил язык, чтобы не ляпнуть: «А зачем?», потому что понял, без третьего ведра точность «настройки» собьется очень быстро.

Гораздо позже, когда напрыгавшаяся до тошноты компания утащила на место батуты и потом Дени на пляж смывать пот, Ло, Джонатан и Оле озадаченно рассматривали стоящую на краю арены инсталляцию из трех ведер. В одном из которых наблюдалась горка песка, а другое было дырявым.

Купаться пошли на пляж ходоков, они-то, наивные, мнили себя первооткрывателями! Все окрестности озера давно облазило не одно поколение индейцев. Просто пляж располагался несколько неудобно, а привязать к ветке веревку никто не догадался, за ненадобностью, наверное. Теперь же, перелетая на веревке провал, орали на все голоса. Когда Дени тоже разразился переливчатой трелью тирольской кавер-версии, слегка опешили. В воде устроили вроде веселую игру в нырялки с догонялками, но у Дени было чувство, что он сдает какой-то, если не экзамен, то зачет. Наплававшись, повалялись, отдыхая, на горячем песке, вот тут и выяснилось, что Дени понимает лакота.

– Подумаешь, плавать он умеет, – фыркнул один из старших, как они считали, парней, всю дорогу фонивший раздражением и каким-то ожиданием. – Все равно бледнолицый слабак…

– А это не такому, как ты краснокожему, судить, – так же фыркнул Дени. Он прекрасно знал, какой у него чудовищный акцент. В летнем лагере выживания все индейские инструктора из лакота просто угорали. Но эффект от его слов превзошёл все ожидания, на парня вытаращились так, будто у него рога выросли. Дени сел, поджав ноги, и не обращая внимания на задиру, пояснил уже на английском то, что Марья объясняла Уне. Его стали хлопать по плечам и хвалить. Но, увы, видимо, молодой индеец давно пытался найти повод для ссоры.

– Ты не сумеешь победить меня в кругу, – презрительно скривил он губы.

– Как говорит наша тетя – блажен, кто верует, – Дени, усмехнулся и пожал плечами, он уже давно не мальчишка, которого запросто можно было поймать на слабо. – Верь дальше, мешать не буду, – отвернулся к остальным парням. – Пошли со скалы прыгать!

– Ты должен доказать! – не унимался придурок.

– Должен?! Кому? Да кто ты такой, чтобы я тебе что-то доказывал? – Дени стал высокомерно холоден.

– Я Пятнистый Хвост, мой дядя вождь Как Оно Получилось! – даже раздулся от гордости.

– Дядя вождь, а ты сам кто? – скривил губы Дени, хотя ему, услышав набор имен, опять хотелось рассмеяться. – Тоже мне, шишка на ровном месте. Кто как хочет, а я иду прыгать со скалы.

– Да ты на нее даже не заберешься, – понеслось ему в след. Но Дени даже бровью не повел, уж эту-то скалу он уже хорошо изучил. И прыгать, скрутив в воздухе сальто и винт, тоже умел, да и в воду вошел почти без брызг. Так что свою долю одобрительных воплей он получил. Но поплыл не к пляжу, а на другую сторону озера. В этом месте оно было не больше двухсот метров шириной. Кроль всегда давался ему на диво легко, да еще помогал сбрасывать раздражение. Эни почему-то любила брасс, за что и была дразнена лягухой. Выбрался на плоский черный камень, как мостки уходивший далеко в воду, и, только усевшись в лотос, понял, что плыл не один. Двое индейцев пытались повторить стиль, но хлебнув воды, отфыркались и поплыли саженками, не опуская лиц в воду.

Ветер и Змея сели рядом, отжали волосы и переглянулись.

– И? – подбодрил их Дени.

– Ты должен принять вызов на поединок, – заявил Змея.

– Кому должен, всем прощаю, – фыркнул Дени. – Буду я драться с каждым придурком, у которого кулаки зачесались!

– С каждым не нужно, только с Хвостом!

– Да я от смеха помру, только его имя вспомню! – не удержался от смеха парень.

– Если ты откажешься, тебя будут считать трусом! – горячился Ветер.

– Да на здоровье! Мне какое дело, кто и что у вас будет считать?! – насмешливо посмотрел он на собеседников. – Если вы все еще не поняли, я не пацан, чтобы меня на слабо брать.

– Тебе все равно, а нас будут презирать, потому что дружили с трусом, – вздохнул Ветер, переглянувшись с другом.

– Вас-то за что?! – выпал в осадок от такой логики Дени.

– Потому что Пятнистый Хвост…

Дени хрюкнул.

– Ну что смешного-то?! Хорошее имя! Вот твое что значит?

– Хм… Ну-у-у, это имя святого, – пожал плечами парень.– Не Дени конечно, а полное – Даниил.

– О! У вас тоже есть тайные имена? – восхитился Ветер. – И ты сказал нам свое!

– Нет! Это полное имя, как в документах пишется, а в жизни коротким называют, – отмахнулся парень. – Просто англоязычный народ не может правильно произнести, вот мы с сестрой свои и сократили, чтобы всем удобно было. Бабушка меня и вообще Денёк зовет. Но вы мне зубы не заговаривайте! А поясните все нормально.

– Пятнистый Хвост из богатой семьи, а мы из бедных,– пояснил Змея, глядя в сторону.

– А ларчик просто открывался… – протянул Дени. – Так бы сразу и сказали. Ладно, будет ему поединок, – встал, посмотрел на противоположный берег. – Небось, весь поселок сбежится смотреть…

Парни согласно кивнули, опять переглянулись:

– Он может медвежьим жиром намазаться, чтобы схватить трудней было…

– Ну и дураком будет, – ухмыльнулся Дени. – Дольше лечиться придется.

И от этой усмешки и холодных глаз, вроде бы не такого взрослого на вид, паренька, молодым индейцам стало не по себе.

Выходной? Это когда ленишься и нифига не делаешь? В идеале и местами… А репетиция все равно положена по расписанию, так что вынь и положь. Об этом напомнил Марье Федор Артемьич, когда та возвращалась из гостей и неосмотрительно поперлась мимо арены. Старшие братья Джей, натягивающие между деревьями какие-то веревки, собственно этим натягиванием и руководил Федор, покосились с интересом. Женщина посмотрела сначала на шталмейстера, потом на арену, пожала плечами:

– Вот, вредный ты субъект, Федор! – она поискала что-то глазами. – О, веревочка! – подхватила валяющийся на траве кусок веревки, поднялась на арену. Потопала на краю ногами, сбивая лесной мусор с сандалий и пошла на средину. Поддернула нижнее платье до колен, подпоясалась, соорудив скромное мини, оставив шелковый верх как есть, длинным. Федор следил за женщиной, подняв брови, из двора цирка подтянулись заинтересованные зрители. На ветке дерева как уродился Невс, ящерки затихарились возле кустов…

Марья, между тем, наклонила голову, глядя на ноги, аккуратно выставила их в третью позицию. Выпрямившись, объявила:

– Фуэте! Исполняется один раз!

После чего, считая вслух, прокрутилась на одной ноге двенадцать раз, сказала «Ой!» и свалилась на руки подлетевшему к ней мужу.

–Точку держать забыла, – серьезно сообщила она Киангу, положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Но через секунду встрепенулась. – Фу! С закрытыми еще больше кружится...

– Так, давай ее ко мне, – скомандовал Ло и, успокаивая встревоженного китайца, пояснил.– Радости на празднике маленько перебрала, но это не страшно, до ужина сниму.

– А ведь точно! – Оле щелкнул пальцами. – Она когда-то на спор научилась эту штуку делать! Типа, это не танец, а цирковой номер. Только она сейчас мало крутилась, тогда точно больше оборотов было.

– Стаси научить сможет? – заинтересовался Федор, глядя в след уносимой. – А то она с теми бусами крутится, крутится…

– Наверное, – пожал плечами Оле. – Вроде это не так и сложно.

– А миси про эту точку говорила? – уточнил один из Джей, удивленно глядя на помост с прожектором.

–Ну, можно и эту, – ответил Оле, глянув туда же. – Хотя, высоковато, конечно, – не замечая, что своим ответом ничего не объяснил.

– Деда, – Сашка укоризненно выпятил подбородок, – так у Стаськи уже получается, крутиться с теми бусами.

– Да только на те бусы индейская леди так смотрела-а-а…– хмыкнул насмешливо дед. – Как будто ограбить хотела. К тому ж, стоят те бусы тут неплохо, а эту фуету без бусин можно делать!

К ужину Марья, и правда, пришла в себя, только старалась резко головой не крутить, в виски еще постреливало.

– Марь, а ты на бис повторить можешь? – улыбнулся Джонатан.– А то мы пропустили твой бенефис.

– Ну, я сразу предупредила, что исполняю один раз, – тоже улыбнулась женщина. – И такой, хм… сольный выход только экспромтом можно сотворить, – она прикрыла глаза. – На талии мешок из платья, штанишки, сшитые из черных маек, и вокруг шелк вьется. Феерическое зрелище!

– Вот, не права ты, женщина! – Федор Артемьич хитровато усмехнулся.– Для цирка самое то зрелище! Стаси научишь?

– Да запросто, там техника простейшая, главное – научиться точку держать…

– Да что за точка-то?!

Марья хлопнула глазами на столь экспрессивную реакцию и объяснила, как смогла:

– Ну, находишь перед собой что-то приметное или яркое, и держишь взглядом. Тело поворачивается, а голова остается на месте…

– Э-э-это как?!

– Молча! Потом голова резко поворачивается и снова глаза на том же предмете, – Марья пожала плечами. – Потом покажу, а сейчас я не в форме. Робин, а ты чего лыбишься?

– Когда ты рассказывала про тот зажигательный танец, я, конечно, поверил, но э-э-эм... как бы сказать…

– Не осознал? – подсказал Оле.

– Да! Не осознал, как это может выглядеть, – Робин глянул, на Кианга и сообщил тому очень серьезно. – Твоей жене пить нельзя.

– Больше того! Мне и пробку нюхать чревато последствиями! – под дружный смех подтвердила жена.

– Ладно, – прервал веселье Ло. – Давайте разберемся с завтрашней дуэлью.

На него удивленно уставились все, включая участника намечающегося мероприятия.

– Почему с дуэлью? – поинтересовался Дени.

– Потому что этот Хвост, двоюродный брат Черной травы, заступается за невинно обиженную девушку, – Ло выгнул бровь.

– Это как?! – взвилась Эни, девушка недоуменно посмотрела на командира, а потом на Марью. Та кивнула головой, подтверждая инфу.

– Девица, прибежав к папеньке, пожаловалась, что мальчишки, поганцы такие, решили подшутить над циркачами. Она узнала, ну вот совершенно случайно! И побежала предупредить, они же ж гости Токей Ито, так как же ж можно?! Но опоздала, а эти, эти белые, ее увидели и обвинили во всем её! А она… – Ло так ярко изображал девицу, что хотелось одновременно и поаплодировать его мастерству перевоплощения, и плюнуть на изворотливость интриганки.

– Так там же вожди были, они ее оскал видели! – возмутился уже Дени. – Да и мальчишки сказать должны были, что и как!

– Мальчишки из бедных семей, кто бы их слушал, – покачал головой Джонатан. – Да еще за молчание девица им что-то пообещала… А вожди… Никто не пострадал, взгляды и улыбочки к делу не пришьешь. Желчь, конечно, себе галочку нарисовал в памяти.

– Значит, нас сволочами выставить запросто… – Сашка моргнул, по лицу паренька было видно, как он разочарован в индейцах.

Если честно, разочарован был не только он…

– Мы уедем, а им с папенькой чернушки жить, а он вождь не маленького клана… – пожал плечами Ло. – Так что, Дени, ты парня не очень позорь, он, вроде, и не особо виноват.

– Если маслом не намажется, не буду, – хмуро согласился стажёр.

– Значит, нашу мстю переносим с утра на подальше, – резюмировала Марья.

– Жа-уль! – над столом появилась рыжая морда. – Я уже-у на утро на-устроился.

– С-с-а-а! И мы! – подтвердил чешуйчатый «спецназ», посвистывая – И мес-стность рас-сфедали!

Марья поморщилась и потерла висок, голова уже не болела, но была неприятно тяжелой. Поерзала поудобней, устраиваясь на плече мужа, и вздохнула.

– Киа?

– Я подумал, что ты пьяная… – мужчина вздохнул. – Голова болит?

– Она тяжелая, как котелок с остывшей кашей, – Марья опять поморщилась.

– Марь, а про какой танец говорил Робин? – вопрос был задан с искренним интересом и без какой-либо негативной подоплеки. Это-то Марья почувствовала хорошо.

– В начале нашего путешествия Робин поинтересовался, почему мы совсем не пьем. Мы в тот раз с Оле и Робином закупленные продукты по кучкам разносили. А я пояснила, что мне лично пить нельзя, иначе во мне просыпается бесшабашная особа, которой море по колено! И в подтверждение живописала один праздник, – Марья повернулась на бок, и Кианг тут же ее обнял, легко прижимая к себе. Он слушал рассказ о зажигательном, мягко говоря, танце. О приглашении в гости и как эти гости закончились через несколько лет свадьбой дочери и объединением двух не бедных семей. Слушал и напрягался. Оказывается, его жена богата, там, в своем мире?!

– Эй! Ты чего?! – Марья привстала на локте, заглядывая ему в лицо. Смену настроения она уловила, но причину не поняла.

– Твоя семья очень богата? – он постарался говорить равнодушно, но тут же понял, что с такой женой притворяться бесполезно.

– Расслабься… – его потыкали пальцем в бок, и пришлось срочно уворачиваться. Смешно, но щекотку он переносил с трудом. – Богаты ли? Ну, это смотря с кем сравнивать, – Марья пожала плечами. – В рейтинг… хм, в число самых богатых семей планеты мы не входим, и даже в первую тысячу не попадаем. Например, семья Джонатана гораздо богаче моей, но в определенных кругах наш клан знают очень хорошо.

– А во вторую тысячу входите? – спросил и встревожился, как его жена воспримет его интерес.

Жена фыркнула, показывая, что все метания отследила и поняла:

– У меня в банке имеется некоторая сумма, – уточнила. – Лично моя. Если снимать ежемесячно проценты, то я могу на нее ездить по миру и жить в отелях де люкс, – она перевернулась на живот, сложила руки на груди у мужа и, посмотрев ему в глаза, пояснила. – Я поездила, конечно. Сначала, когда все в новинку, интересно, но потом понимаешь, что все везде одинаково, – она опять положила голову на плечо мужа. – Одинаково дежурно вежливый персонал, который интересуют только твои деньги. Деньги есть – тебя оближут, нету – и стакана воды не дадут… Я море люблю, чтобы теплое и чтобы плавать, но чтобы акул не было и медуз и езжу отдыхать или к свату или у Джонатану...– Марья говорила все медленней, пока не замолчала вовсе. Она спала, мерно дыша, а Кианг вспоминал мужчин на фотографиях, мужчин-воинов. Он думал о том, как-то примет его эта семья? И примет ли вообще…

Утро красит нежным светом, нет, не стены, а стволы реликтовых сосен, мимо которых скачет команда. По уже натоптанной тропе, ни от кого не хоронясь и радостно вопя. Чего бояться, кого стесняться? Нервных быков в округе не наблюдается, медведи сами разбегутся, а прыгать « в Америку за золотом» молча, не то удовольствие.

На ветке у веревки, изображающей переправу, сидел Невс, и к его самодовольной морде не хватало только таблички в лапах с надписью: «Проверено, мин нет!».

К пляжу спустились веселые и разогретые попрыгушками, но дальше привычной утренней тренировки не случилось. Вперед, почти к самой воде, вышел Ло, вскинул над плечом сжатую в кулак руку. Понятный всем жест – делай как я. Команда без спешки рассредоточилась по пляжу и стала повторять за командиром упражнения ушу. Ящерки постояли столбиками пару минут, глядя, как люди двигают руками, толкая перед собой что-то невидимое, широко шагают, согнув колени. Медленно, плавно и тягуче, с серьезными сосредоточенными лицами. Переглянулись, свистнули неодобрительно и бухнулись в воду, подняв тучу брызг на мелководье.

Ходоки и Кианг с сестренкой Ю повторяли движения за Ло спокойно и привычно. Кианг удивляться уже устал, хотя, учитывая всё предыдущее, гимнастика ушу такая мелочь. Недоуменно косились Робин с Сашкой, за все путешествие таких упражнений они еще не делали, которые сначала казались какими-то несерьезными. Но чем дальше, тем больше удивляли. Плавность вдруг сменялась резким выпадом или круговым движением ноги, опять-таки перетекающим в плавность. На десятой минуте мышцы, казалось тренированные, начали ныть.

Ящерки между тем резвились вовсю, ныряли, гонялись друг за другом, вылетали свечками на бешено работающих хвостах. За эти месяцы они заметно подросли, Шен стал более массивным, а Фен так и осталась изящной, но и сильной тоже. Хотя, чего удивляться? Лопали ящерки, что называется в три горла, и никогда не отказывались от перекуса. Вот и сейчас они исчезли с поверхности воды надолго, но это никого не обеспокоило, кроме рыжей няни – Невса. Он уселся на урезе воды и стал громко орать противным хриплым нявом. По связи же кот требовал гадов чешуйчатых немедленно всплыть, а не изображать из себя подводные лодки горной модификации.