Текст книги ""Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"
Автор книги: Наталья Шнейдер
Соавторы: Олег Кожевников,Андрей Потапов,Дмитрий Дывык,Елена Лоза
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 141 (всего у книги 347 страниц)
Глава 21
Хоть и говорят, что уважающая себя девушка должна опаздывать на свидания, но я оказалась в беседке первой. Долго ждать не пришлось: едва я опустилась на скамейку, в конце аллеи появилась мужская фигура. Несмотря на сумерки, светлую рубаху было заметно издалека. Я невольно вздрогнула, почему-то показалось, что снова вижу императора. Подхватила юбки. Если это на самом деле он, я извинюсь за вчерашнюю выходку – и, скорее всего, придется очень быстро сбежать, пока он не дал волю гневу. Хотя куда сбежишь от императора…
– Хвала Всевышним, это вы! – вырвалось у меня, когда мужчина подошел ближе и стало видно не только очертания фигуры.
А они правда похожи – сложение, манера двигаться… Интересно, не приходится ли герцог каким-то дальним родственником императору? Это объяснило бы и сходство, и быструю карьеру. Почему-то мне стало обидно при этой мысли. Хотелось верить, что герцог Соммер заслужил свое место коменданта и генеральское звание – ведь охранник обращался к нему «ваше высокопревосходительство» – не родственными связями, а личными качествами.
– А вы ждали кого-то другого? – Он склонился над моей рукой. – Рад вас видеть, Мелани.
– Нет! То есть… – Я окончательно смешалась. – Я тоже очень рада вас видеть, герцог.
– Робин, – поправил он меня. – Меня зовут Робин. Спасибо, что пришли.
– Да, конечно… Робин.
Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько неловкой и косноязычной. Что мне делать? О чем с ним говорить? Разве я со своими обычными заботами могу быть интересной такому человеку? Всевышний, зачем я только согласилась! Выставлю себя полной дурой!
Я прокашлялась.
– Там, в лесу… Еще раз спасибо, что спасли нас. Вы были… смертоносны. – М-да, умею я говорить комплименты. Я развела руками. – У меня нет слов, простите.
– Не за что, – улыбнулся он, и я невольно расплылась в ответной улыбке, не замечая, что мою руку после поцелуя он так и не выпустил. – Это я должен просить прощения. Ваша подруга была в чем-то права: я действительно подверг вашу жизнь опасности. Все-таки прогулки в диком лесу – не для всех.
– Кто-то пострадал? – встревожилась я.
– Нет-нет. Ничего серьезней царапин и комариных укусов. Но вы могли пострадать и, – его голос стал мягким, бархатным, пальцы погладили мою кисть, – я бы никогда себе этого не простил. Хорошо, что все обошлось.
Я зарделась, выдернула руку.
– Не стоит об этом. Что сделано – то сделано. Все целы, это главное. – Я поторопилась сменить тему: – А тот пес… это правда была призрачная гончая? Или у нас с подругами просто разгулялась фантазия?
Гер… Робин стал серьезным.
– Вы помните его?
– Помню, хотя все время кажется, будто это сон. Но ведь разных людей не посещают одновременно одинаковые видения и сны.
– Это определенно был не сон и не видение. Я умею защищаться от манипуляций с разумом. Это действительно была призрачная гончая, и ее хозяин сбежал, едва понял, что пес уничтожен. – Он снова взял меня за руки, заглянул мне в глаза. – Но вам нечего бояться. Страшные сказки должны оставаться сказками, и ими они и останутся. Я об этом позабочусь.
– Я не боюсь… – Я достала из кармана флягу. – Это ваше. Спасибо.
– Не стоит, – улыбнулся он.
Я окончательно смешалась, не зная, о чем говорить. Ну что я за дура! Вот стоит напротив мужчина, от одного взгляда на которого в животе теплеет, а я только таращусь на него как завороженная и двух слов связать не могу.
– Мелани, вы видели горы? – спросил вдруг Робин.
Я растерялась.
– Нет… Разве что на картинках.
Я и не путешествовала никогда толком: не назвать же путешествием переезд из дядиного имения в родительский дом в столице? Дядя был домоседом, а отец…
– Хотите увидеть?
– Да, – обрадовалась я.
Вот и тема для разговора. Он покажет мне иллюзию, я буду восхищаться, скорее всего совершенно искренне. Горы и на картинах впечатляли, а хорошо сделанная иллюзия – это почти что увидеть собственными глазами. Почему-то я была уверена: иллюзия окажется хорошей.
Робин потянулся к магии, но вместо изображения в воздухе повис портал. Я ойкнула.
– Сегодня в одной далекой стране праздник начала лета. Хотите посмотреть?
– Но… – Я растерялась. – Я думала, вы просто сотворите для меня иллюзию, и вовсе не хотела утруждать…
– Зачем показывать подделку, когда можно увидеть собственными глазами?
– Уже поздно, разве горы видны в темноте?
– Там сейчас день.
О таком я раньше читала, изучая географию, но самой вдруг переместиться из ночи в день, словно научившись управлять временем? Увидеть другую страну, куда я едва ли когда-нибудь попаду. Соблазн оказался чересчур велик, хоть я и знала, что соглашаться на подобные предложения слишком неосторожно.
А Робин, словно читая мои мысли, добавил:
– Мелани, я пойму, если вы откажетесь. И буду очень рад, если согласитесь. Вам решать.
Я посмотрела ему в глаза, где сейчас мерцали фиолетовыми искрами отсветы портала. Робин не уговаривал, не пытался давить. Просто смотрел на меня, мягко улыбаясь, и ждал ответа. Почему-то у меня не мелькнуло ни тени сомнения, что он действительно не обидится, если я проявлю осторожность и откажусь.
Но…
– Мне в самом деле очень хочется увидеть все своими глазами, – призналась я.
Он протянул руку, и я вложила свою ладонь в его – теплую и сильную.
– Закройте глаза.
Я не стала спорить: в конце концов, или я ему верю, или мне лучше остаться в дворцовом парке. Послушно опустила ресницы. Робин подхватил меня под локоть второй руки и осторожно потянул вперед.
Короткое головокружение в момент перехода. Я пошатнулась, но Робин помог удержать равновесие. Ветер скользнул прохладой по лицу, принес запах зелени и свежести: казалось, воздух можно пить, как легкое фруктовое вино из хрустального бокала. И пьянил он почти так же – или дело было лишь в дезориентации из-за перехода и закрытых глаз? А может, в тепле рук, державших меня осторожно, но крепко?
Одна ладонь сместилась на мою талию, подхватила, заставляя развернуться. Яркое солнце пробилось сквозь веки, заставив зажмуриться. Еще пара шагов, и на лицо упала тень. Робин снова взял мои руки в свои, положил их на перила или что-то похожее.
– Можно.
Я открыла глаза и на миг лишилась дара речи. Даже ахнуть не смогла. Казалось, я парю в воздухе на огромной высоте. Под ногами простирался лес. Склон горы круто уходил вниз, пока плотную зелень деревьев не сменяла яркая синяя вода, я и не знала, что море бывает таким ярким. Далеко на горизонте эта яркая синева сливалась с голубизной неба – сейчас оно казалось светлым, почти прозрачным. По правому краю берега виднелись домики, отсюда выглядевшие белоснежными.
Я посмотрела вниз, чуть перегнувшись через перила, и Робин тут же подхватил меня за талию. Вовремя – высота в самом деле головокружительная, хотя через перильца, доходившие мне до пояса, едва ли можно было перевалиться случайно. Выпрямившись, я перевела дух, повернулась и снова застыла, восхищенная.
Беседка, в которой мы оказались, стояла на выступе горы. Совсем небольшой пятачок ровного пространства, а дальше вверх взмывал склон, заслоняющий небо. Но если не поворачиваться к морю спиной, а встать боком, становилось видно, что этот холм – часть длинной горной гряды, протянувшейся вдоль берега. Сколько хватало глаз, возвышались величественные вершины, ближе к нам – зеленые, а дальше – сияющие на солнце ослепительной белизной.
– Это снег? – спросила я, не веря собственным глазам.
Одно дело – читать и разглядывать картины, другое – видеть. Чувствовать солнечный жар – здесь было куда теплее, чем в столице, – и одновременно смотреть на снег.
Над головой пролетел орел, взмахнул крыльями, устремившись в сторону гор. Я проводила его взглядом. Раскинула руки, подняла голову, подставляя лицо ветру и солнцу. Если не смотреть на столбики беседки и резные перильца, отгораживающие край, можно на несколько мгновений поверить, что действительно летишь. Я замерла так, позволяя ветру трепать мои волосы и одежду.
– Я люблю бывать здесь. – Бархатный голос словно погладил кожу, тепло от ладоней, все еще лежавших на моей талии, разлилось по телу, пробежалось мурашками, собираясь в животе. – Здесь кажется, что для полета вовсе не нужны крылья.
– Да, – выдохнула я. Обернулась, глядя на него. – Спасибо.
Просто не хватало слов, чтобы выразить переполнявший меня восторг. Даже если Робин сейчас скажет, что время вышло, и вернет нас обратно в дворцовый парк, это свидание надолго останется в моей памяти. Просто портал. Просто беседка в горах. Просто потрясающий вид. Маленькое чудо, которое он сотворил из совершенно обыденных и одновременно совершенно неповторимых вещей.
– Рад, что вам нравится. – Он улыбнулся так, что стало ясно – это не только вежливая фраза. Ему в самом деле было не все равно, понравится ли мне место, куда меня привели. – Я люблю бывать здесь, – повторил он.
Он вдруг вскочил на перила, замер, не держась за столбики и едва не касаясь макушкой крыши беседки. Я, охнув, дернулась было к нему и замерла, едва шелохнувшись: показалось, мой испуганный возглас или попытка удержать нарушит равновесие.
– Робин, пожалуйста… – осторожно произнесла я. – Не пугайте меня. У вас нет крыльев.
Он развернулся, все так же стоя на перилах без всякой опоры, посмотрел на меня сверху вниз.
– Не беспокойтесь. Когда я еще только начинал учиться мечу, меня ставили на перекладину не толще этой и заставляли обороняться. Я не упаду.
– Слезьте, пожалуйста! – взмолилась я.
В этот миг я думала вовсе не о том, что некому будет вернуть меня домой, если что. Просто перехватывало дыхание от одного взгляда на него, словно замершего между небом и землей. От страха за него.
И не только от страха.
Робин спрыгнул – грациозно, словно кот, а мне почему-то вспомнился дракон из моего сна. В чем-то они были похожи – крупные, сильные, полные одновременно мощи и изящества. Что за дурь в голову лезет: сравнивать человека и сказочное существо! С другой стороны – это же был мой сон, неудивительно, что создание из него я наделила чертами мужчины, который – что уж греха таить! – очень мне нравился.
Я облизнула губы, поняв, что Робин оказался слишком близко: между нашими телами не прошла бы и ладонь. Замерла, уставившись на него, точно завороженная, и он застыл, глядя мне в глаза. На миг показалось, что сейчас он меня поцелует, но Робин отступил на шаг, выпрямляясь. Я вздохнула, сообразив, что несколько мгновений не дышала вовсе, тоже отступила, не понимая, почему вдруг захотелось плакать. Я ведь почти его не знаю…
Да что за глупости мне в голову лезут! Я же приличная девушка и…
Я заставила себя отвести взгляд от его губ, изо всех сил надеясь, что румянец и неровное дыхание можно списать на жару. Только жар, что волнами пробегал по моему телу, был вызван вовсе не солнцем.
– Где мы? – спросила я, лишь бы разбить неловкую тишину.
Глава 22
– Это владения одного моего очень дальнего родича. Очень дальнего. – Робин хмыкнул. – Во всех смыслах. Хорошо, что я умею строить порталы.
Он повел рукой, словно показывая мне окрестности.
– Здесь заповедные угодья. Владетель запретил в них охотиться и рубить лес, решив, что этот уголок мира должен оставаться первозданным. А там, внизу, – он указал на ряды белых домиков у берега, – город. Сегодня в нем празднуют начало лета. Если вы не слишком устали, можно спуститься пешком, здесь есть тропа протяженностью чуть больше лиги. Или я могу снова выстроить портал к берегу. А хотите – вернемся в дворцовый парк.
– Не так скоро! – вырвалось у меня.
Щеки обожгло румянцем: подумает обо мне невесть что. Но Робин лишь улыбнулся и добавил:
– Или можем остаться здесь и просто смотреть на море и горы.
Еще несколько часов назад мне казалось, что по лесам я набродилась на всю оставшуюся жизнь.
– Я хотела бы прогуляться по тропе и посмотреть город, если вы поможете мне спуститься, – сказала я.
– Спуск обустроен удобно, но, конечно, я помогу. – Робин подал мне руку. – Пойдемте.
То, что он назвал тропой, на самом деле оказалось лестницей. Длинной-длинной лестницей, деревянные ступени, врытые в склон, торопились вниз одна за другой. Хотя они явно были рассчитаны на мужской шаг, мне тоже оказалось легко идти, пришлось лишь ступать чуть шире. За лестницей тщательно ухаживали – потемневшие доски казались крепкими, время от времени попадались совсем свежие, более светлые.
– От лесного домика хозяина этих мест до беседки, где мы были, десять тысяч ступеней, – сказал Робин. – Правда, сам я не считал, так он утверждает. Раз в месяц он приходит и поднимается по ним. Он называет это тренировкой смирения. – Он задумчиво добавил: – Десять тысяч шагов в гору и вид, который неспособен сотворить ни один смертный. Надо будет попробовать, когда понадобится лекарство от гордыни.
– Разве тот, кому нужно подобное лекарство, поймет, что оно необходимо?
– По счастью, мне есть кому напомнить, – хмыкнул он. Остановился, предупреждающе подняв руку.
Я послушно замерла. От дерева отделился человек в пятнистых зеленых одеждах – не дай он о себе знать, я бы его и не заметила. Спросил что-то на незнакомом мне языке. Резкий гортанный выговор удивительно подходил к смуглому лицу с острыми чертами. Робин ответил что-то на том же языке, достал из сумки, висевшей у него на поясе, покрытую причудливой резьбой бляху, протянул незнакомцу.
– Егерь, – пояснил он мне. – Спрашивает, кто мы и по какому праву тут находимся.
Человек повел ладонью над бляхой, колыхнулась магия. Узор засветился радужными переливами, изменился, сплетаясь, как мне показалось, в буквы, и снова погас. Егерь с поклоном вернул бляху Робину. Снова что-то сказал.
– Он проводит нас. Говорит, самка снежного барса спустилась с гор и окотилась. Он не хотел бы, чтобы пострадали гости его господина. Или чтобы пострадало редкое животное.
Я крепче сжала ладонь Робина. Любопытство боролось со страхом – о снежных барсах я слышала лишь, что они крайне редки, и я не отказалась бы увидеть еще одно чудо. С другой стороны, мне не хотелось бы, чтобы мужчины сцепились со зверем. Может, это и романтично – увидеть, что кавалер в самом деле способен тебя защитить, – но и страшно. Я передернула плечами, припомнив другой лес.
– Не бойтесь, – сказал Робин. – Не знаю, что согнало эту самку с вершин, но на трех человек она не нападет.
– Я не боюсь. Просто вспомнила, как кабаниха помчалась вам в спину. – Я снова поежилась. – У меня чуть сердце не остановилось от страха.
Робин улыбнулся, легонько сжав мою ладонь, и я смутилась. Наверное, мне следовало быть посдержанней. В конце концов, все ведь закончилось хорошо.
Ступенька за ступенькой мы одолели спуск куда быстрее, чем думалось поначалу. Широкая тропа вывела нас на край леса, дальше вдоль него шла дорога, а еще одна сворачивала к городу, до которого оставалось не больше четверти лиги.
Егерь откланялся и исчез среди деревьев.
– Отдохнете? – спросил Робин. – Или пойдем дальше?
Ветер донес из города музыку.
– Пойдем, – сказала я.
– Тогда возьмите это. – Он вытащил из сумки два шелковых платка.
– Зачем?
– С вашей кожей и волосами вы обгорите на местном солнце уже через четверть часа. Конечно, ожог можно вылечить, но куда проще его не допустить.
Солнце и в самом деле стояло высоко над головой и палило нещадно. Робин помог мне завязать один платок на лице, второй на голове так, что остались видны только глаза.
– Разве так я не привлеку лишнего внимания? Или местные женщины прячут лица? Я читала…
– Здесь нет такого обычая. Но на нас в любом случае будут глазеть – мы выглядим как чужестранцы и одеты как чужестранцы. Сделаете вид, что у нас так принято, только и всего.
Интересно, он в самом деле хочет защитить меня от солнца – или спрятать от любопытных взглядов? Даже если и так: я и сама не любила лишнего внимания, поэтому все к лучшему. Робин протянул мне руку, помогая подняться, и мы двинулись по дороге. Наверное, следовало выпустить его ладонь – ведь больше не было необходимости меня поддерживать. Но я просто не смогла заставить себя разжать пальцы и отстраниться.
Чем ближе мы подходили к городу, тем громче становились музыка, пение и смех.
– Праздник может показаться вам странным, – сказал Робин, когда белые домики оказались совсем рядом. – Люди чтут богиню, которая спасла от верной гибели юношу. Она накрыла его разноцветным платком, и зло прошло мимо. Теперь каждый год в начале лета люди бросают друг в друга разноцветную краску, чтобы зло весь год проходило мимо. Или обливаются подкрашенной водой. Если вы не хотите участвовать в этом безобразии, я накину на нас щит, проведу в одну таверну, с крыши которой открывается прекрасный вид на море, горы и город, и мы просто посмотрим сверху на происходящее. Или можем подурачиться вместе со всеми. – Он кивнул, указывая на прилавок под натянутым полотном.
На прилавке выстроились глиняные крынки, на боках их виднелись разноцветные пятна.
– На праздник начала лета в этот город съезжаются и чужестранцы, и богатые люди с гор, – пояснил Робин. – Это как раз для таких, кто не сделал или не привез свои краски. Осторожней! – Он отдернул меня в сторону.
Там, где мы только что стояли, на светлой глине улицы расплылось ярко-алое пятно. Откуда-то сверху донесся смех. Я посмотрела туда – два мальчишки лет тринадцати потрясали пустым горшком и хохотали во всю глотку. Я сотворила водяной шар. Он обрушился на них, намочив с ног до головы, но парни лишь расхохотались еще пуще.
– Так вот почему вы просили одеться попроще! – догадалась я. Огляделась: где-то впереди над домами взмыло разноцветное облако. – Нет уж, гулять – так гулять!
Робин выложил на прилавок несколько медных монет, продавец подвинул ему два горшочка. Что-то сказал, сверкнув белоснежными на фоне смуглой кожи зубами.
Снова улыбнулся – теперь уже мне – и разразился пространной речью.
Робин протянул мне горшочек, повлек прочь чуть быстрее, чем я поспевала за ним. Словно вдруг разозлился.
– Что он сказал? – полюбопытствовала я. – Он обидел вас?
– Нет. – Ответ прозвучал резко, и, поняв это, Робин сжал мою ладонь, точно извиняясь. – Он сказал: моя женщина словно создана из соли и сахара. А вам он сказал, будто я правильно делаю, пряча ваше лицо. Ведь такую красавицу слишком многие пожелают себе.
«Его женщина». Странно, но мне не хотелось возмущаться.
– Но он же не видел моего лица.
– Он видел ваши глаза и руки.
Я глянула на свою ладонь, все еще лежавшую в руке Робина. Даже на фоне его кожи моя казалась такой белой, словно никогда не видела солнца, при том что герцог вовсе не был смуглым.
– Что ж, тогда я благодарна вам за эти платки. – Я коснулась лица. – Не слишком привычно, но я бы не хотела, чтобы меня разглядывали, точно бородатую женщину на ярмарке. И тем более чтобы кто-то пожелал… – Я смутилась.
– Пусть только посмеют, – рыкнул он.
Наверное, Робин хотел добавить что-то еще, но тут пение стало громче, и из-за угла на нас вывернула группа парней и девушек. Их и без того яркую одежду покрывали разноцветные пятна, да и лица и волосы не остались чистыми.
Невысокая девушка, чьи пышные округлости контрастировали с неправдоподобно тонкой талией, рассмеявшись, шагнула к нам и провела ладонью по щеке Робина, оставляя синюю полосу. Что-то сказала.
Прежде чем успела осознать, что делаю, я сжала в руке ком краски и запустила в нахалку – удумала гладить незнакомых мужчин! Девушка не стала уворачиваться, лишь стряхнула с бровей розовый порошок. Снова мелодично рассмеялась, сверкнув зубами, двинулась дальше, и, глядя, как колышутся ее бедра, я едва удержалась, чтобы не надеть горшок с краской ей на голову.
Да что это со мной?!
– А у вас неплохо получается, – рассмеялся Робин. – Я-то думал, вы застесняетесь.
Мне очень хотелось спросить, что нахалка ему сказала, но тогда моя глупая ревность станет слишком очевидной. Я вытащила из рукава носовой платок.
– Уберите это с лица.
Робин улыбнулся.
– Так в том и смысл, чтобы перепачкаться.
– Уберите.
Он посмотрел на меня с веселым любопытством, чуть склонив голову набок. Забрал платок, стирая синюю полосу.
– Так?
– Да.
Он улыбнулся.
– Вам тоже досталось.
Я опустила взгляд – на боку расплылось зеленое пятно.
– Не вы ли только что сказали, что в этом и смысл?
– Мне показалось, что вам не понравилось.
Мне не понравилось, что незнакомые девушки призывно крутят перед ним задом, но не признаваться же в этом?
Прежде чем я успела что-то сказать, на нас снова налетела группа молодых людей. Закружился хоровод, взметнулась в воздух цветная пыль, и вскоре я обнаружила, что хохочу во все горло, расшвыривая в пролетающие мимо лица краску и не уворачиваюсь от летящей в меня, а рядом заливисто смеется Робин.
Мы бродили по улицам, плясали и пели вместе со всеми, даром что не знали слов, попадали под водяные струи – благо в такую жару одежда сохла почти мгновенно – и сами призывали воду на головы тех, кто оказывался рядом. Прежде чем улица вывела нас к морю, мы сменили не один горшочек с краской.
Здесь, у самого берега, народа было столько, что казалось, и вовсе нельзя протолкнуться, и я остановилась, вцепившись в руку Робина.
– Устали? – Он обернулся, и я едва снова не рассмеялась, глядя на его перемазанное краской лицо.
– На кого мы похожи!
– Какая разница, – пожал плечами он. – Когда мы вернемся, все будут спать, а к утру бытовая магия не оставит от всего этого и следа.
Неужели уже пора возвращаться? Я сникла, но прежде, чем успела всерьез расстроиться, Робин повлек меня к одному из домов. Внутри оказалась таверна, но мы не сели за стол. Робин перебросился парой слов с хозяином и уверенно повел меня вглубь зала. За дверью в дальней стене обнаружилась лестница, поднявшись по которой мы вышли на крышу. Здесь на деревянный каркас была навешена белая ткань, образуя что-то вроде шатра, и вслед за своим спутником я нырнула под полотно.
Шатер устилали ковры, по центру стоял низкий столик так, что есть за ним можно было, только устроившись на полу. Робин повел рукой – ткань с противоположной стены отодвинулась, открыв вид на море и горы.
– Кажется, они вам понравились.
– Да, – выдохнула я, любуясь.
Он опустился на ковер, скрестив ноги, я села рядом, подобрав их под себя. Стянула с лица платки – они, хоть и в самом деле защищали от любопытных взглядов, меня утомили.
Робин достал из рукава мой носовой платок, о котором я забыла. Встряхнул его, ткань снова стала белоснежной. Потянулся к моему лицу.
– Краска попала. Немного, вот тут. – Он коснулся виска рядом с углом глаза. – Погодите-ка…
Я подняла лицо, чтобы ему было удобней, закрыла глаза. И вовсе не удивилась, когда одна его рука притянула за затылок, вторая легла на талию и губы коснулись моих.
