Текст книги ""Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Наталья Шнейдер

ГЛАВА 20

Из дома мэра доктор Ло элементарно сбежал, вежливо отклонив приглашение на обед. Вспоминать, что какой вилкой есть, да еще при этом выдерживать счастливо-благодарные взгляды мэра, его жены и заинтересованно – прищуренные полицмейстера. Вот уж, увольте! Двор театра встретил командира ходоков вкусными обеденными запахами. И той особой атмосферой, что отличает единомышленников, занятых решением срочного и сложного дела. Но эта срочность и сложность вызывает веселый азарт, и дело спорится, идеи рождаются сами собой, а помощь приходит откуда не ждали. Только от фургона с палаткой ящерок фонило раздражением, обидой и унылой скукой. Еще бы не обижаться, когда все вокруг бегают как укушенные, а они вынуждены сидеть взаперти.

Ло отказался рассказывать, прямо сию минуту, о поездке, и почему так задержался тоже. Правда, сообщил, что сдал Невса во временное пользование, но к вечернему представлению его обещались вернуть. а ежели попытаются прихватизировать, вернется сам, не маленький. Вот нечего возмущаться, конечно расскажет, но только после того как его накормят. Поверте голоден он как три волка сразу, и говорить с полным ртом считает неприемлемым. Зато молодежь таких предрассудков не имела и выложила все новости, что появились за время отсутствия командира. Об изменении в костюмах и неожиданной помощи участников местного любительского театра. Выудивших в складе театральных декораций муляж горящего камина и предложивших свою помощь, в любой форме и размере. О том, что ребята музыканты предложили такую великолепную концепцию сказочного сюжета, что текст полетел на фиги его пришлось переписывать. Но это никого не огорчило. «Ребята» сидели тут же за столом, поменяв фраки и белые манишки с бабочками на обычную и удобную одежду. Они слегка поежились от такого странного определения, ребятами их не называли со времен сопляческой юности, но возмущаться не стали. За эти полдня, проведенные среди циркачей, окунувшись в кипучую деятельность, они подрастеряли уверенность в своем превосходстве. Тем более кормили здесь отменно и совершенно бесплатно.

– Э-э-э, я бы не стал приписывать нам столь значительные заслуги, – решил откреститься от незаслуженных восторгов мистер Мориа. Он указал на самого молодого музыканта. – Наш юный друг всего-то предложил поставить белый экран и подсветить его сзади, а потом все стали говорить разом, махать руками и бегать по сцене, тыкая в пол и что-то отмечая.

– Это было очень интересно, – кивнул виолончелист с пышными усами. – Но не совсем понятно, и мы с удовольствием услышали бы окончательные результаты.

– Значит, концепция у нас такая: красть злая фея Дверинда, – кивок Эни в сторону Марьи, – будет краски мира.

– Ого! – изумился Ло. – Воровать, так по-крупному?

– Зима оставила себе только черное и белое, остальные краски сложила в сундук и отдала на хранение фее Радуги. – Еще один кивок в сторону Аи. – И этот сундук украдет Дверинда, заколдует сначала ящерок, вот они и утянут. Радужная фея станет белой, и чтобы спасти ее и цветной мир, нужно будет громко хлопать, смеяться и топать ногами.

– Угу, и разнести театр, – резюмировал Федор Артемьевич.

– Вдребезги и пополам! – подержал его Изя.

– Театр крепкий, строили на совесть, – улыбнулся Джонатан.

– В углу сцены, рядом с ложей новорожденной, будет стоять декорация с камином и кресло с дедушкой – он будет читать внучке сказку, – Эни напрочь игнорировала реплики из «зала». – Но на эту должность очень просится местная самодеятельная звезда, и мы склонны его ангажировать.

– А экран тут причем? – задал наводящий вопрос Ло.

– Дверинда утащит сундук в мир тени, за экран. Мы вот все думали, как будут феи выяснять между собой отношения...

– Кииия! И пяткой в ухо! – хихикнул Дени.

– Щелбан между глаз... – поддакнул Сашка.

– Наряд на мойку посуды, после обеда... Обоим! – пригрозил Оле.

– Вам хихоньки, а поставьте рядом тетю Марью и тетю Аю! – обиделась на парней Стаси. Все посмотрели на упомянутых «фей».

– М-дя… Весовые категории разные – однозначно…

– Вот поэтому и не складывалось их противостояние! А так, за подсвеченным экраном, будет двигаться фигура в развевающихся лохмотьях. Зловещая!

– А Кианг рассказал, как все устроить, чтобы получился настоящий театр теней! – сдала брата Ю явно этим гордясь. – И кузнечные меха обещал приспособить, для этого... туродува.

– Турбо наддува, – поправила ее Эни. – И по мере наших выступлений зрители будут хлопать и смеяться, а летящих лохмотьев будет все меньше и меньше, а фигура за экраном будет таять.

– А Марья не загнется, так колебаться столько времени? – засомневался Гари, тоже впервые слышавший эту версию сценария целиком. – Ей же еще на сцене танцевать надо, минимум два раза.

– Нет, она не одна там будет стоять, это уже дело техники, – отмахнулась докладчица. – Мы там набросали текст, но он совсем сырой.

– Не беда, все вместе подумаем, и в «духовке» дойдет до готовности!

Сидящие за столом рассмеялись и переключили внимание на Ло, у которого как раз опустела чашка с чаем. Тот вздохнул, с сожалением посмотрел на самовар и отодвинул чашку. Потом повернулся к музыкантам и снова вздохнул.

– Ну, что ты как корова на лугу, развздыхался?! – не выдержала Марья.

– Ну, тогда уж бык в кустах. Корова как-то не айс, – поправил ее Гари.

Ло быстро глянул на них и начал говорить, но обращался он именно к музыкантам:

– Я прекрасно понимаю, что о случившемся в доме мэра вскоре будет говорить весь город. Слишком много там слуг, и слишком многие что-то видели, так что слухи поползут, один другого интересней. Мягко говоря… Но я бы не хотел, чтобы они поползли из нашего цирка.

– За кого вы нас принимаете? – совершенно искренне возмутился маэстро. – Мы не собираемся разносить сплетни по округе!

– Вы лично нет, – кивнул китаец. – А вот за вашего молодого коллегу ручаться не стоит. У него глаза горят предвкушением, как осветительные фонари, – названный коллега быстро опустил глаза и покраснел, как вареный рак. Ло еще раз покачал головой и коротко рассказал, что произошло в доме мэра: о поимке преступницы-сиделки, опустив при этом участие сторожевого кота. О выздоровлении дочери мэра. Чем собственно кот занимается сейчас, лечебно урча под боком у спящей девочки. О попытке двоих мужчин разговорить сиделку и полученный ими отпор.

– Дамочка оказалась весьма хорошо подготовлена и талантлива, отрицала все, а то, что пыталась сбежать, так это нам показалось! Она просто увидела двух мальчишек, залезших в сад и портивших клумбу, вот и побежала их прогонять! – Ло изобразил на лице оскорбленное выражение, поджал губы гузкой и захлопал глазами. Слушатели, а теперь и зрители, захихикали. – Мэр позвонил своему другу, рассказал о проблеме и получил обещание помочь. В общем, приехал главный полицейский города с молодым сотрудником в виде эскорта, и развили бурную деятельность. Молодое дарование... – Джоди фыркнул от сдерживаемого смеха, титул молодого дарования перешел к кому-то другому. – Парень увлекается всякого рода альтернативными методами допросов, например, гипноз и его применение.

– О, это серьезно! – усмехнулся Оле.

– Не понимаю, чего ты ерничаешь, – Федор опять выступал в оппозиции. – У нас два сезона выступал гипнотизер, так он такие чудеса творил!

– Федор Артемьевич прав, – подержал его Ло. – У парня есть способности! А вот начальство ему не верило и решило потыкать физиономией в лужу, как нашкодившего щенка. Мол, давай демонстрируй, а он взял и продемонстрировал – правда, тетку в транс ввел, а как правильно вопросы задавать и не знал.

– Ты, конечно, мимо не прошел и подсказал мальчику?

– Подсказал...

–Прошу прощения, не могли бы вы уточнить, что является проблемой, – вежливо поинтересовался виолончелист. – Я видел выступление гипнотизера, он играючи заставлял людей собирать несуществующие цветы, играть в воображаемый мяч.

– Вот именно что заставлял видеть то, чего нет! А тут надо было узнать правду, а человек под гипнозом может говорить, о чем угодно, Вот я посоветовал спросить у нее: кого она больше всех любит. Оказалось, бабушку, вот к бабушке мы ее и послали.

– Бабушка, а бабушка, почему у тебя такие большие зубы? – хором выдали Эни и Дени, вызвав очередной приступ смеха.

– Вот скажите, как можно нормально руководить этим передвижным домом умалишенных?! – картинно закатил глаза Ник, обращаясь за сочувствием к руководителю оркестра. Но, увы, сочувствия не дождался, музыканты смеялись вместе со всеми.

– Ло, ну расскажи в лицах, ты же умеешь! – все еще улыбаясь, попросила Марья. Ло встал, встряхнулся, как-то втянул в себя животик, но выпятил взамен грудь, распахнул глаза, на его лице появилась недоверчивая радость.

– Привет, стара кочерга! А я слыхала, чо ты померла надысь!

– Нидождесси! – хором провыли Оле и Марья.

– Не, ну я так не играю! – выпал и образа китаец. – Это моя реплика была! И она после нее поверила, что я таки ее бабушка! И знаете, подошла к креслу этакой развинченной походкой и говорить стала, как торговка с местного рынка!

Музыканты тихо угорали на своем краю стола. Кто-то поперхнулся, не вовремя хлебнув чая, и теперь кашлял, получая тумаки по спине. Федор изо всех сил делал недовольное лицо, но улыбка все равно лезла на губы.

– Короче, любимой бабушке она все и рассказала! Как ее доктор нанял, потому как она умела буйных больных приструнить, да и сильная как не всякий мужик, – Ло прикрыл глаза и заговорил: – Спасибо, старая, научила как людям мозги туманить! А все потому чо любит он, доктур-то, жену дружка сваво. А при больной дочери можно часто в доме бывать и любовь свою видать! Да токо она ж мужа сваво любит, без памяти! А доктур-то смотрит да страдает! Я и решила подмогну добродетелю: мэра со свету того сковырнуть. Кажный вечер в питье его кзотическое капельки подливать. Мэр-то с дочкой перед сном распивают, она молоко, а он ройдуш етот. Шо за пойло? Это с Ахрики везуть, куча всякой травы заваривают, навроде чая, как вроде для здоровья пользительное, а капельки для сердца! От чего помрет мэр? Так от сердца и помрет, капельки-то по твому рецептику, старая карга, варены и проверены уже. На ком? Да я с ихним кучером зачала подолом вертеть, бегает за мной как бобик и с мамашей уже познакомил, ее капельками-то и попотчевала. Ужо проверила... Схоронили надысь, теперя домик-то евойный весь мой будет, а уж как я его на сеновале уте... Хм, этот эпизод опустим... Поживу с этим Джоном-дураком с годик и его того спроважу, да стану почтенной вдовой! Вот как мэра-то не станет, тут доктур то, уже к своей-то крале сможет подкатиться, ежели не дурак. И девчонка на ноги встанет, я для дока все сделаю, добро то помню, не кака там подзаборна!

Да и уехал доктор, на ферму позвали, вот как подворожил кто! Как его, дружку сплохеет, и не будет дока в городе. А дружок, подлееец, дочь расстраивал, два дня не приходил к ей вечером! – Ло помолчал и потом, вздохнув, подвел итог: – Вот что значит ошибиться с подбором персонала...

-А полицмейстер, гад, на меня так внимательно смотрел! Любопытно так с прищуром! – перешел он на «селекторное» общение.

– Да, смешно, а смеяться почему-то не хочется, – Марья тоже вздохнула, потом тряхнула головой и продолжила: – Но с доктором тоже не все ясно. Помните, как она сказала, что доктор знал, что она может буйных успокаивать… Девочка вовсе не буйная была…

– Да тетка сильная очень, –подтвердил Ло. – Вы бы видели то кресло инвалидное! Его два мужика возить должны, а она одна справлялась…

– Но мэр о любви друга точно знал…

– Знал и очень уважал своего друга, за самообладание и железную волю, – кивнул Ло. – В городе доктора очень уважают, он для детей из бедных семей фонд создал, деньги собирает. Лечит их и помогает, одежду на зиму покупает из собранных денег, сам-то он не особо богат. И сборы от спектакля пойдут в его фонд.

– А как же мэр, теперь с ним будет общаться? – поёжилась Эни.

– Вот уж не знаю, тетке же доктор не приказывал его друга травить. Она это четко и однозначно сказала – ее инициатива. Но осадочек наверняка останется…

Разговор прервал топот, и к столу вылетел мальчишка лет десяти.

– А там люйстра, того, на полу! – выпалил он, развернулся и убежал.

– Какая люстра?!

– Здоровенная! – донеслось издали.

От видения упавшей на пол большой люстры, висяшей над зрительным залом, всем стали резко не интересны переживания и мэра и незнакомого доктора.

Ожидаемой цирковыми груды хрустальных осколков, лежащих посреди зрительного зала, не обнаружилось. Люстра мирно висела на мощной цепи, в полуметре над рядами кресел. Несколько рабочих демонтировали ряды зрительских мест, соединенных в блоки по четыре и сдвигали их в стороны, освобождая место вокруг люстры.

Сбоку стояли двое мужчин, один из которых явно отчитывал подчиненного. Он стоял спиной к сцене и резко обернулся на шум, удивленно уставился на небольшую толпу.

– Э-э-э-э? – протянул недоуменно он. Плотный мужчина выглядел весьма импозантно, в хорошо сшитом костюме, с густыми волосами, зачесанными назад и ухоженными бакенбардами переходящими в усы.

– Будьте любезны, – Ник сбежал по ступенькам в зал и быстро пошел по проходу. – Прикажите остановить разборку кресел! У нас представление через три часа.

– А у меня приказ мэра, – мужчина презрительно оглядел Ника, одетого в рабочую одежду. – И представления вашего не будет.

-Может, представишься?!– подкололи его по связи.

– Прошу простить мою оплошность, я не представился – совладелец цирка Росс мистер Ротрок, – он вежливо поклонился. – И представление все же состоится.

– Директор театра мистер Фикс, – представился в ответ мужчина, у которого поубавилось гонору. Ведь именно с мистером Ротроком, по указаниям мэра, он и должен был согласовать все свои действия.

– Но мистер Тейлор сказал, что вы будете вешать под люстру сетку...

– Будем, но не сейчас, а в ночь перед спектаклем, – пояснил Ник.

– Да тут нужно полк уборщиц! – крикнула от люстры Марья. – Ее, бедную, с момента открытия театра, наверное, не мыли!

– Вот именно! – директор театра обвиняюще ткнул пальцем в своего подчиненного. – А этот вор смеет утверждать, что только два месяца назад мыли! И деньги за это заплатили.

– Тут еще и лампочек много поменять надо, а лучше бы все, – завершила инспекцию завхоз. – Раз уж будем люстру обслуживать...

– Только после представления.

– Да кто спорит то? – пожала она плечами. – Мойщицы и ночью работать могут, за соответствующую надбавку к оплате.

Директор театра, неодобрительно смотрел на нахалку, потом кивнул, глянул на нерадивого служащего, и посветлел лицом.

– Оплату и надбавку сам найдешь! Из своего кармана выложишь, иначе выгоню в шею!

Служащий мелко кивал и тихо отползал по стенке в сторону выхода, спеша исчезнуть, пока начальство доброе.

Между тем Оле и Гарри ушли вместе с рабочим, одетым в засаленные штаны на помочах и грубую куртку, тоже испачканную маслом. Человек что-то с жаром рассказывал, широко разводя руки в стороны.

– Оле! Вы куда? – окликнул троицу Ник.

– Люстру поднимать, – Оле махнул куда-то вверх. – Вот механик местный покажет, что и как.

– А Ло где?

– Под люстрой он, вместе с Сонком, – пояснила Марья. – Ник, сволочь, ты меня думаешь представлять?!

Ник хлопнул глазами и быстренько исправился, представив «родственницу». Заодно указал на Эни и Дени, сообщив директору театра, что сии молодые люди его племянники. И носят они ту же фамилию, что и он сам. А вот тот юноша и та девочка – внуки второго совладельца цирка.

Ло выбрался из-под люстры, снимая с лица и волос пыль и паутину, следом вынырнул молодой индеец, и что изумило директора театра, ни одна хрустальная висюлина даже не звякнула.

– Сетку повесить будет просто, – доложил Сонк. – Очень удачная конструкция люстры. А спусковую веревку протянем сквозь отверстие в потолке, – он закинул голову, глядя вверх, и все последовали его примеру.

Вершина люстры представляла собой мощное кольцо, совершенно простое и без всяких украшений. От него вверх тянулась толстенная цепь, исчезавшая в отверстии в центре лепного плафона.

– Спусковой фал смотаем отдельно, и фалы от крепления сетки, потом дернем за веревочку, оно и отвалится. – Люстра вздрогнула и под скрип цепи поползла вверх, медленно вращаясь и осыпая стоящих внизу мелкой пылью.

– Я надеюсь, отвалится не люстра? – поинтересовался, улыбнувшись, директор театра и, получив горячие заверения, что вовсе не она, продолжил: – Простите, я хотел бы узнать, зачем вам сетка на люстре и что вы собираетесь представлять на сцене? – мистер Фикс был вежлив, но испытывал сильное недоумение. Он много раз общался с артистами выступавших в городе цирков, но столь правильной речи, поголовно у всех, даже у индейца, не встречал еще ни разу. Как впрочем, и полного отсутствия подобострастия и заискивающих взглядов.

– Всенепременно объясним! – Ник огляделся, в зале уже царила вполне рабочая суета.

– Давайте пройдем в мой кабинет, мистер Ротрок, – директор, совершенно правильно расшифровал оглядывания собеседника.

– Видите ли, – начал пояснения Ник, устроившись в кресле у небольшого столика. – Времени на подготовку и репетиции у нас нет, вот и будет полнейший экспромт, – он коротко рассказал сюжет сказки, описал номера и спецэффекты. – Так что мы и сами не знаем, что получится, в конце концов. Вот в завершении, как последний шьтрих, шары на сцене полетят вверх, а из сетки под люстрой вниз.

– Хм. Но это опасно! – директор покачал головой, и видя недоумение собеседника, пояснил: – Над рампой горят лампы и прожектора, и если шар соприкоснется с горячим, последует взрыв и пожар.

– Погодите, но гелий не взрывается и не горит! – возразил Ник.

– Какой гелий? Вы ошибаетесь, шары надувают водородом...

Ходоки сидели как пришибленные, они с ужасом представляли вспыхнувший в театре пожар, и полный зал детей...

– Да, что вы скуксились то? – с недоумением смотрел на них Федор. – Можно подумать, вы все знать должны...

– Да не было пожара, – поспешила успокоить всех Зара. – Я теперь в шар смотрю все время, а то, кажется, что пожары нас возлюбили как родных!

– В том то и дело, что знали, – Джонатан был расстроен больше всех и никак не мог успокоиться. – Я же прекрасно помню историю дирижаблей, и как они взрывались, знаю. А про шарики даже и не подумал. Что для меня совершенно непростительно!

– Ой, Натан, а может мы, напишем письмо, куда следует, и предупредим об опасности взрывов, и расскажем почему? – глаза Эни загорелись воодушевлением.

– Да и кто нас станет слушать?! – устало вздохнул Ло и удивленно уставился на хихикающую Зару. Цыганка мотнула головой, встала и, смеясь, ушла в свой фургон.

– Чего она? – высказала вслух Марья вопрос, интересовавший всех.

– Яков, вот ты не заметил ничего странного? Как будто она хочет что-то сказать, а потом раз – и смолчала.

Цыган степенно кивнул, тоже посмотрев вслед жене.

– Зара мудрая женщина, придет время, и она все расскажет... Надо подождать.

Зара и рада была бы рассказать о своих снах, но теперь точно знала, что нельзя. Вчера она снова попала в ту же комнату. Седовласый, как всегда, сидел к ней спиной, на столе исходила паром чашка с чем-то пряно пахнущим. Вокруг чашки ходила большая сорока и заглядывала внутрь то одним, то другим глазом. Потом подняла голову и уставилась прямо на Зару.

– Что, пришла наша видящая? – мужчина слегка повернулся в кресле, но не обернулся. По легкости движения цыганка поняла, что он хоть и не молод, но немощи обошли его стороной, причем очень далекой стороной. – Знаешь, женщина, я оказался лентяем! – от такого заявления и оттого, что ее вроде не собираются гнать с руганью, Зара слегка растерялась. – Лень мне вычеркивать несбывшееся, листать книгу и вписывать новое. Проще написать прямо поверх старого, что там твои не вмешивающиеся организовали. Делать вид, что не слышу твоего прихода, тоже надоело. Так про кого узнать хотела? – и замолчал, ожидая ответа. Сорока тем временем расправила крылья и спланировала к ногам цыганки, посмотрела и клюнула яркую бусину на тапочке. Зара дернула ногой.

– Про Маринку....

– Художницей стала ваша Марина. Пейзажисткой, и на всех картинах всегда присутствовала вода и блики солнца на ней. Хоть край лужи, но обязательно с бликами! Ее картины стало популярно вешать в детских, и родители утверждают, что их дети стали реже болеть. С Марины начался процесс интеграции в общество людей с синдромом Дауна.

– Чего началось?!

– Ладно, проехали. Кто там у нас на очереди? Мистер и миссис Хантер доживут до глубокой старости и успеют понянчить правнуков. Миссис Тейлор старшая, увы, так и не излечится от шизофрении, но, находясь под неусыпным контролем в лечебнице, не сможет навредить невестке и её детям.

Миссис Эбигайл Тейлор благополучно родит дочь, девочку назовут Мария. Это варварское имя Марья невозможно же выговорить!

– И ничего не сложно, кто хочет, тот выговаривает, – возразила Зара.

– Всё? – недовольно поинтересовался седой.

– А мальчишка, что мы пристроили помощнику шерифа? – наглеть так, наглеть решила цыганка.

– А что мальчишка? Инженером станет, авиатором, семья дети... Все как положено.

Вот Марья обрадуется, подумала Зара, и будто в ответ на свои мысли получила распоряжение.

– А вот рассказывать этим, совершенно не вмешивающимся, не смей!

– Смерти вы моей хотите? Такое знать и молчать! – Зара ловко пнула сороку, опять намылившуюся склюнуть блестяшку с любимых тапочек. – Да я же лопну!

– Воооот, Сорчи! Поэтому я не женился второй раз, – сообщил седовласый возмущенно взъерошившей перья птице, после пинка решившей убраться назад на стол. – Сначала они приходят в гости, такие добрые и ласковые, а потом садятся на шею и хотят стать хозяйками дома!

– Дом у меня и свой есть, хоть и на колесах! – фыркнула возмущенно цыганка, удивляясь, куда подевался сковывающий ее страх. – Хозяин в доме, тоже есть, так что ваша шея мне без надобности!

– Есть у нее дом, – проворчал здешний хозяин. – И есть он только, благодаря нашим не вмешивающимся. Тьфу, ну слово какое зубодробительное.

– Они себя ходоками зовут.

– Ходоки, хм, по дамам... Ладно, подумаю, как их обозвать, чтобы покороче, – он махнул рукой над плечом. – А ты женщина, иди, мне работать надо!

Он протянул вперед руки и положил их так, как будто обхватил невидимый шар, сорока тут же подпрыгнула и клюнула камень, сверкнувший в перстне. Зара еще услышала треск, возмущенный крик птицы и голос, в котором слышалось удовлетворение.

– Ну, наконец-то и драконы зашевелились...