Текст книги ""Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"
Автор книги: Наталья Шнейдер
Соавторы: Олег Кожевников,Андрей Потапов,Дмитрий Дывык,Елена Лоза
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 182 (всего у книги 347 страниц)
Глава 17
– Я рада, что вы оба не из тех, кто посвящает друзей в свои любовные истории. – закончила Оливия.
– Чтобы не выбирать, если что? – поняла я.
– Чтобы не вмешаться. Чтобы не сболтнуть лишнего: друзья и возлюбленные доверяют друг другу разные вещи. И чтобы не выбирать, да. Когда я поняла, что Родерик – тот парень, который задарил тебя артефактами, я разозлилась на него, потому что все это виделось очень неприглядно, прости.
– Ничего, я понимаю. – На самом деле я чувствовала себя ужасно неловко, говоря о Родерике. Как будто действительно вмешивала в наши отношения третьего, пусть не участника, но зрителя. Зря я проболталась о нем. Надо почаще напоминать себе принцип вдовствующей императрицы. Никогда не жалуйся. Никогда не оправдывайся. И не болтай лишнего.
– А потом я увидела, что с ним творилось, когда он узнал о твоем аресте. Не знаю, что будет потом, но сейчас ты ему очень дорога. И это все, о чем я могу тебе сказать.
– Спасибо, – выдохнула я. Он в самом деле волновался за меня! – Это уже очень много. И спасибо, что не обижаешься на мое молчание.
– Не за что, – улыбнулась она. – Но мы говорили о Корделии. Скандал уже…
Оливия ойкнула, осекшись на полуслове. Я проследила за ее взглядом, и сама подпрыгнула, увидев за окном лицо – это на третьем-то этаже! Впору поверить в призраков – на мой взгляд, на стене совершенно не за что было зацепиться, а дерево, что мне показывала Дейзи, росло ярдах в десяти от нашего окна.
В следующий миг я узнала Зака. Рванулась к окну, выскочив за купол тишины – и услышала негромкий, но равномерный стук в дверь. Распахнула створки, подхватив парня за шиворот. Оливия убрала тишину.
– Так я и думал, что вы секретничаете и ничего не слышите, – пробурчал он. – Открывайте, пока наши там не спалились.
Соседка распахнула дверь. За ней оказались Дейзи и Селия, а за их плечами маячили еще две высоченные и совершенно мне незнакомые девицы. Я ошарашенно уставилась на них. Мигнула магия. Догадавшись, я заглянула под иллюзию и согнулась от хохота.
– Нори, все в порядке? – забеспокоилась Оливия, обернулась к двери и тоже рассмеялась – иллюзия слетела, явив Зена и Алека.
– Хорош ржать! – прошипел Зак, торопливо затаскивая парней в нашу комнату, закрыл дверь. – Вот теперь можете снова тишину накладывать.
– У меня лучше есть. – Алек вытащил из кармана голубоватый дымчатый кристалл. – В начале года Род уступил как староста старосте. Всю комнату накроет, можно хоть танцы устраивать, никто не прибежит.
– А где он сам? – поинтересовалась я.
Родерик
Он оставил Нори на попечение Оливии, вышел за ворота. В это время рядом с университетским кварталом извозчика было не поймать: все они давно уже выучили, что сегодня выходной. До обеда был смысл караулить тех, кто направлялся в город, но сейчас, когда ворота скоро закроются, все, кто хотел уехать из университетского квартала, уже уехали. Где-то через час можно будет поймать тех, кто привез студентов, не имевших жилья в городе и спешащих в общежитие. Но пока проще пройти пешком пару кварталов туда, где вечерами кипела жизнь, и экипажи то и дело подвозили людей к кофейням – не просто же так аптекарскую улицу давно переименовали в кофейную.
Пока он шел по улице, возникла еще одна мысль. Родерик глянул на часы и прибавил шагу. Через четверть часа он дернул колокольчик у двери с надписью «Агентство Эджертона». Секретарь, пряча досаду – до закрытия оставались считанные минуты – провел его в кабинет, где навстречу поднялся хорошо одетый молодой человек и воскликнул:
– Род? Какими судьбами!
– Привет, Дар. Хочу разузнать кое-что, – сказал Родерик, опускаясь в кресло и принимая у секретаря чашку с чаем.
С Даррелом Эджертоном они заканчивали боевой в один год. Родерик вернулся учиться, теперь уже на целителя, а Дар решил применить на практике кое-какие специфические знания и процветал, разыскивая компромат на неверных жен – или мужей, смотря кто закажет. А также в рамках закона отыскивая пропавших и занимаясь прочими щекотливыми делами.
– Самому лень бегать? – хохотнул Дар.
– Зачем ноги сбивать, когда можно заплатить? – в тон ему ответил Родерик. – Тем более, что ты в таких делах всегда был лучше.
Сыщик стал серьезным.
– Род, я ведь раскопал, кто ты на самом деле. Почему ты пришел ко мне и готов платить, когда наверняка есть те, кто подхватится по щелчку пальцев и принесет тебе все что надо на блюдечке с золотой каемочкой?
Родерик улыбнулся.
– Потому что это личное дело и оно не касается тех, кому еще принесут эти сведения.
Даррен всегда был умным парнем, и секретарь его тоже наверняка умеет молчать, не то что у декана международников. Но кое о чем не стоит говорить вслух.
– Рассказывай.
– Мне нужно узнать, не покупала ли одна барышня крысиный яд в течение последних десяти дней. Скорее всего, в лавке где-то недалеко от университета, но, возможно, и в городе.
– Описывай.
– Я нарисую.
Как и всех детей знати, Родерика учили рисовать, музицировать и слагать стихи. В кои-то веки хоть одно из умений пригодилось.
Дар протянул ему лист плотной бумаги и карандаш.
– Барышня, не девушка? – уточнил Дар.
– Барышня. – Кивнул Родерик, не отрываясь от рисунка.
– Тогда она могла послать кого-нибудь.
– Вряд ли. Ей не нужны были свидетели. И если найдешь лавку, запиши все, что скажет лавочник, и пусть подпишет.
– Ты и сам прекрасно знаешь, что он скажет – барышня покупала мышьяк исключительно в косметических целях. Потому что на настоящие зелья, с магией, у нее не хватило денег.
Среди состоятельных горожан и даже, как ни странно, знати, бытовало мнение, что умывание раствором мышьяка делает кожу белее. И сколько целители ни твердили, что отбеливать-то отбеливает, только результат может быть в прямом смысле убийственным, предрассудки сохранялись.
– Наверняка именно так она и скажет, – кивнул Родерик.
Он вернул портрет, не слишком тщательно выполненный, но Корделия узнавалась легко, добавил:
– Волосы рыжие, глаза серые с зеленоватым отливом. Веснушки выводит, но они заметны. Барышня эта – одна из лучших студенток целительского, и уж собрать мазь для белизны кожи она может и без мышьяка.
– Понял, – кивнул Даррел. – Что-то еще я должен знать?
Родерик коротко изложил ему суть дела.
– Понял, – повторил Дар. – Если она сама покупала яд, то найду. Но если все же посылала кого-то… – Он развел руками.
– Когда мне зайти?
– Завтра до вечера я пришлю тебе отчет. Все так же, мужское общежитие университета?
– Да, пусть передадут старосте целителей.
– Высоко взлетел, – расхохотался Даррел. – Счет будет в письме.
Выйдя из агентства, Родерик велел извозчику ехать к дворцовой площади.
На месте расплатился, вышел из экипажа. Обошел сад и нырнул в калитку, тщательно скрытую от несведущих людей иллюзией и охранными заклинаниями.
«Твой отец говорит: поднимайся на крышу. Полетаем».
Полетаем! От волнения сердце забилось чаще.
«Передай, что я сначала повидаю маму и тут же поднимусь».
«Ирма говорит, она тоже на крыше».
Родерик сбился с шага. Во время оборота одежда разлеталась в клочья – слишком разными были тела человека и дракона. Предстать перед матерью в том виде, в котором он появился на свет…
«Ирма говорит, что она просто будет рада встретить тебя. Полетаете без нее,» – хихикнул Сайфер.
«До чего ж ты ехидный!» – не удержался Родерик, отвечая не на слова, но на интонацию.
«Весь в тебя».
Он прибавил шагу, потом пустился трусцой. «Бегущий император в спокойные времена вызывает смех, во время прорыва – панику,» – говаривала бабушка, стараясь привить ему манеры. Но Родерик не был императором и теперь никогда им не будет. Напряжение, скопившееся за день, и нетерпение требовали выхода, поэтому он пронесся через сад, не обращая внимания на удивленные взгляды гвардейцев, взлетел по лестнице, перескакивая через две ступени. Подхватил мать в объятья.
– Я очень рада, что чудо все же произошло, Дик, – сказала она, отстраняясь. – И буду рада, если, вернувшись, ты расскажешь мне, как это случилось. Заодно расскажешь, и зачем я ездила в тюрьму.
– Лерой был так расстроен, что, я думал, опять придется отказывать ему в отставке, – усмехнулся отец, тоже обнимая Родерика. – А Кассия принесла прошение об отмене допросов с пристрастием и собирает сторонников, чтобы вытащить этот вопрос на заседание совета. Наделали вы с Сайфером шума, и мне тоже интересно, что происходит.
– Расскажу, – пообещал Родерик, нетерпеливо поглядывая в темнеющее небо.
– Что ж, тогда оставляю вас с вашими мужскими разговорами, – рассмеялась мать.
Родерик взялся за пуговицы куртки. Кажется, он никогда в жизни не раздевался так быстро – даже если торопился нырнуть в постель, где уже ждала обнаженная прелестница. Сайфер радостно взвыл. Мир мигнул и вернулся – совсем другим. Небо засияло переливами звезд, которые, казалось, затмили своим светом огни фонарей внизу, проявили из теней очертания домов.
Он задрал голову к небу, торжествующий рык рвался из глотки.
«Эрвин говорит – уймись, не пугай людей,» – с сожалением сообщил Сайфер.
«Тогда полетели. Туда, где некому пугаться».
Развернулись крылья, поднимая его в воздух. Рядом качнулась, раскинув руки, человеческая фигурка, упала с крыши, но не затерялась в кронах дворцового сада, а затуманилась, чтобы спустя миг стать огромным золотым драконом. Родерик на миг позавидовал отцу – сам он не рискнул бы вот так броситься с крыши, уверенный, что его подхватят драконьи крылья.
«Ну и зря. Один раз я тебя подвел, больше такого не будет».
Родерик прогнал воспоминание о падении – нескольких секундах смертельного страха, показавшихся вечностью.
«Тебе тоже тогда досталось. Я тебя ни в чем не виню».
«Я себя виню».
Он не стал отвечать – Сайфер и без того знал, что и Родерик винил себя. Восемь лет назад шестнадцатилетний наследник во время прорыва изначальных тварей призвал дракона. Призвал, наплевав на опасность – он бы погиб, если бы не хватило сил завершить ритуал или если бы в его душе не нашлось той искры, что порождала дракона. И вместе с новорожденным драконом ринулся в бой, который едва не закончился плачевно для них обоих: тяжелораненый дракон исчез прямо из воздуха. Исчез, чтобы замкнуться в себе на целых восемь лет, и вернулся лишь теперь[8]8
. Подробнее об истории Родерика и его дракона – в рассказе «Запасной вариант»
[Закрыть].
Как бы ни сложилось у них с Нори, он всегда будет ей благодарен за одно это.
«Ей не благодарность от тебя нужна. И только попробуй…»
«Это я уже слышал».
Он – или Сайфер, сейчас Родерик не понимал, кто из них на самом деле управляет телом —устремился вверх. Выше и выше, к самим звездам, туда, где обжигает холод и нечем дышать – но сейчас ему не нужно было дышать. Туда, откуда уже не разглядеть огни городов, зато прекрасно виден свет солнца, укатившегося за горизонт, и одновременно – непроглядная тьма с другого края земли, где уже царит ночь.
Сложив крылья, он упал. Воздух засвистел, расступаясь перед ним, страх сжал грудь, но Родерик знал: если он сейчас уступит этому страху, никогда не осмелится взлететь снова. И он падал и падал, пока однотонная прежде земля не рассыпалась на квадратики вспаханных полей и пышные щетки лесов. Пока опять не засияли фонари столицы, огоньки придорожных имений и дальше – светлое пятно другого города. Снова развернулись крылья, заставив его описать крутую дугу.
«Еще!» – выдохнул Родерик.
Сайфер торжествующе расхохотался и опять понесся к звездам, чтобы потом ринуться вниз.
Глава 18
Родерику почудилось что-то вроде снисходительного умиления, исходящего от второго дракона – так родители смотрят на малышей, бегающих в парке. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. И хотя Эрвин по меркам драконов тоже был юн, сейчас он преувеличенно чинно взмахивал крыльями, направляясь на запад, туда, где море встречалось со скалами.
Море штормило, огромные волны вздымались, захлестывая берег. Родерик не удержался – с грохотом рухнул под одну, позволил воде увлечь себя почти к самому дну, чтобы потом выбросить на поверхность. Рядом почти без всплеска ушла под воду золотая стрела.
«Эрвин любит море».
«Отец тоже. И я».
Надо как-нибудь показать его Нори. Не это – суровое, полное жуткой силы, а теплое, когда на рассвете безветренного утра вода напоминает шелк.
Хотя кто знает, какое ей на самом деле понравится больше?
Он опустился на плоскую поверхность скалы, высоко над морем. Вернул себе тело – кожу обжег ледяной ветер. Рядом обернулся человеком золотой дракон. Родерик сотворил заклинание, защищающее от ветра и холода, под таким можно спать в снегу голышом. Отец тоже коснулся магии – камень под ногами потеплел – растянулся на скале, опершись на локоть. Родерик присел рядом.
– А говорил, чудес не бывает, – сказал отец, припоминая разговор восьмилетней давности.
Родерик улыбнулся, пожал плечами, не зная, что ответить.
– Только я собрался отправить тебя на лето в Ландрию, присмотреться к трем младшим принцессам…
– Надеюсь, ты шутишь? – осторожно поинтересовался Родерик.
– Я совершенно серьезен. – Вопреки своим словам, император хмыкнул. – Значит, все-таки девушка.
– Девушка, – не стал спорить Родерик. – Не спрашивай.
– И без того забот хватает. Ты говорил с братом?
Когда Сайфер ушел в себя, Родерик отрекся от престолонаследия. У императора должен быть дракон, призвать его можно лишь один раз. Дракон, который не отвечает своему человеку и вообще никак не дает о себе знать, не способен защищать людей от тварей, а потому наследником с тех пор считался Эддрик, второй сын императора.
– Когда бы я успел?
– Да, верно. – Отец потер лоб. – Значит, как вернемся, поговорим вчетвером. С Эддриком и вашей матерью.
– Если что, я не стремлюсь к короне, – сказал Родерик. – И никогда не стремился.
– Рик тоже не стремится, и я этому рад. У вас обоих хватает мозгов понять, что император – это не только привилегии.
Родерик невольно потер горло, которое – точнее, горло Сайфера – когда-то разорвали изначальные твари.
– Это я на своей шкуре ощутил, хоть и не император.
Отец кивнул.
– Что ж, у нас еще есть время решить. И если ты не хочешь ничего рассказать о той девушке…
Родерик отрицательно мотнул головой. Отец все равно узнает, если уже не узнал. До того, как стать императором, он как старший принц занимался безопасностью дворца, и, надев корону, навыков не утратил. Да и господин Гримани, императорский дознаватель, который вот уже почти тридцать лет оставался на посту, тоже не зря хлеб ел.
Нет, Родерик не стыдился Лианор – просто казалось, что заговори он о ней с кем-то, и исчезнет что-то хрупкое, что не терпит чужих взоров. Так что пусть отец удовлетворяет свое любопытство сам. Впрочем, дело ведь не в одном любопытстве. Долг перед страной, чтоб его. Как и у всех, кто рождается в непростых семьях.
Если он снова станет наследником, не запутается ли все еще сильнее?
В любом случае, ни в какую Ландрию он не поедет. Родерик помнил принцесс, девчушек-погодок, сейчас, наверное, уже девушек. Славные. Неглупые и симпатичные. Но пусть к ним «присматривается» кто-нибудь другой. В Фарии, вон, у короля пятеро сыновей. Впрочем, император и собирался отправить его в Ландрию потому, что между двумя соседними странами отношения слишком уж укреплялись, а вопрос с пограничными землями не получалось решить уже полвека. Династический союз мог бы изменить соотношение сил…
Его передернуло. Нет, сейчас Родерик даже думать не хотел о других женщинах. Пусть брак по расчету и диктует хоть сотня государственных интересов.
Он поймал на себе пристальный – слишком пристальный – взгляд отца. Но император спросил о другом:
– Тогда скажи, почему Гримани считает нужным организовать тебе охрану в университете? И пошел за этим к Мейеру?
К человеку, который тоже вот уже больше четверти века обеспечивал безопасность дворца и его обитателей.
– Мне? – изумился Родерик. – Мне охрана не нужна, тем более сейчас.
Сражаться его учили на совесть, с раннего детства. История правящих домов всех стран показывала: охрана охраной, но император, король, султан – как ни назови монарха – проживет куда дольше, если способен и в человеческой ипостаси драться, как разъяренный дракон. После пробуждения Сайфера Родерик тем более стал куда сильнее, быстрее и живучей нормальных людей.
Хорошо, что он доучивался на целителя, а не на боевом. Полбеды, если бы все заметили, как изменились его возможности, хуже, что он мог бы нечаянно кого-нибудь покалечить.
– А кому нужна охрана? Гримани не всполошился бы просто так.
– Знать бы. – Родерик потер лоб тем же жестом, что совсем недавно – его отец. – Я пришел к нему с кое-какими подозрениями. Знать бы, что я не делаю из мухи слона.
Джейн, та девушка, которую вынула из петли Нори, покинула палату и уехала, ни с кем не простившись и даже не забрав документы о пройденном обучении. С одной стороны, это было объяснимо. С другой – чутье вопило, что дело нечисто.
– Я говорил об этом с Гримани, и он тоже не смог сказать ничего конкретного. Попросил время разобраться, но я понял, что след он потерял и не пришел ни к каким выводам, как и я.
– Рассказывай, – велел император.
Лианор
Зачем явились парни, было ясно – все же решили «отпраздновать», хоть и под контролем старосты. Кто их пустил – тоже, судя по довольному лицу Дейзи и смущенному – Селии. Но почему Родерик не пришел? Или ему не сказали? С Алека станется…
– Я хотел его позвать, – сказал Зен, и я устыдилась собственных мыслей. – Но он заглянул к нам первым и просил завтра утром передать тебе, что на физухе его не будет. Чтобы ты не беспокоилась. Дела. И он явно куда-то собирался.
– Какие могут быть дела на ночь глядя и с утра пораньше? – ехидно ухмыльнулся Алек.
Я прогнала подозрения, навеянные этой ухмылкой. В конце концов, сегодня выходной, и можно ночевать в городе. В квартире Родерика намного удобней, чем в комнате общежития, а физподготовку он посещает как вольнослушатель, поэтому может вообще на нее не приходить. Если Оливия разбудила его сразу, как меня увели, вряд ли он выспался, так почему бы не воспользоваться возможностью отдохнуть получше?
Зен пожал плечами.
– Я ему не маменька и даже не декан целителей, чтобы расспрашивать.
Алек хмыкнул. Намек, скрытый в этом смешке, был более чем прозрачен. Дейзи возмущенно посмотрела на старосту, Оливия, вспыхнув, опасливо глянула на меня.
Нет. Алек может хоть занамекаться. Либо я верю Родерику во всем, либо мне нужно просто забыть про него, потому что поводы для подозрений будут всегда.
– Спасибо, что передал, – улыбнулась я, замялась. Открыто спросить, зачем пожаловали, было неловко. Да что это со мной! Разве я не рада их видеть? – Располагайтесь. Оливия, ты не против?
Соседка радушно улыбнулась.
– Конечно нет.
Девушки расселись на наших кроватях, парни заняли оба стула и широкий подоконник.
– Мы тут посовещались, и я решил, что надо все-таки отметить, – сказал Зак. – Торжество справедливости и все такое прочее. Взяли Алека, чтобы он убедился – ведем себя как паиньки, никакого спиртного. Ну и девчонок позвали, как без девчонок-то?
– Кто бы вас впустил, если бы не позвали, – хихикнула Дейзи.
– Нори бы окно открыла. Хотя почему «бы» – она и открыла. Вы бы еще долго стучались, если бы я не слазил.
– Как ты на стене удержался?! – воскликнула я.
– Не на стене, а на карнизе.
В самом деле, под окном шел карниз, но он был чуть шире моей ладони!
– Как только ты не сверзился оттуда!
– Я же боевик! – задрал нос парень.
– «Боевик», – проворчала я. – Слетел бы, костей не собрал.
– Не слетел же. И вообще, ты будешь ворчать, или мы будем праздновать?
Даже если бы я уже собиралась спать, не выгнала бы их. Теплая волна благодарности разлилась внутри.
– Будем, конечно.
– Я сейчас поставлю чайник, – сказала Оливия, но Алек остановил ее.
– Мы придумали лучше. Будем варить жженку. Если ты не против.
– Но она…
– Вариант для детей, – улыбнулся староста. – Ягоды и сок, никакого вина. Только сахар пропитаем ромом, но он сгорит.
Зак сморщил нос, всем видом показывая, что он думает про «варианты для детей», но спорить не стал. А я обрадовалась, что обойдется без вина – передергивало от одних воспоминаний об утреннем похмелье.
Над спиртовкой, на которой Оливия грела чай, истощившись после занятий, водрузили пузатый стеклянный сосуд, принесенный Дейзи. Алек извлек из своей сумки большую банку с клюквой, два апельсина, тканевый мешочек, пахший корицей, перцем и еще чем-то пряным, и большой кусок сахара. Зак протянул плоскую фляжку.
Ягоды раздавили магией, магией же призвали воду, Селия одним заклинанием превратила апельсины в ровные кружочки. Алек восхищенно присвистнул.
– Интересно, а если этим в человека запустить?
– Насчет человека не знаю, а оленя так убить можно, – сказала Оливия.
– Ты пробовала?
– Нет, мама рассказывала. Она видела[9]9
. Отсылка к событиям книги «Отбор для дракона»
[Закрыть].
Парни тут же засыпали ее вопросами, да и я навострила уши. Бытовые заклинания требовали куда меньше сил, чем боевые – вдруг да пригодится. Пока мы болтали, смесь из ягод и апельсинов нагрелась. Селия магией удалила раздавленные ягоды, оставив яркую жидкость с пряным запахом. Алек соорудил над сосудом решетку из деревянных палочек. Пристроил туда здоровенный кусок сахара, плеснул на него ромом и поджег.
– Свет! – велел он.
Оливия погасила свет, и огонь заплясал над горящим сахаром, закапал в чашу опаловыми каплями, бросил отсвет на лица.
Когда он погас, Оливия снова зажгла светляк. Мы разлили напиток по кружкам.
– Тост! – сказал Алек. – За бойцового котенка, который оказался не по зубам рыжей гиене и крысу.
Я шмыгнула носом, прослезившись который раз за день.
– И за настоящих друзей.
Мы выпили. Поболтали о том, о сем – к моему облегчению, выяснять подробности моего пребывания в тюрьме никто не стал. Парни не стали долго засиживаться. Точнее, по лицам двойняшек было видно, что они с удовольствием наплевали бы и на необходимость ночевать в общежитии, и на предстоявший ранний подъем, но староста был неумолим. Селия накинула на обоих иллюзию, снова превратив их в несуразно высоких девиц, и под дружное хихиканье парни удалились. Дейзи пообещала закрыть чердак «как было».
Хоть время было еще не позднее, от горячего напитка меня разморило, да и печенье, что достала Оливия, легло в желудок приятной тяжестью. Так что я едва дождалась, пока за нашим окном вспыхнул и тут же погас светлячок, сообщающий, что все парни благополучно достигли земли, и провалилась в сон.
