Текст книги ""Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Наталья Шнейдер

Соавторы: Олег Кожевников,Андрей Потапов,Дмитрий Дывык,Елена Лоза
сообщить о нарушении

Текущая страница: 250 (всего у книги 347 страниц)

– Был! Что мне еще оставалось? А вот теперь, тебя убьют эти бородатые придурки, как и всех остальных, заодно и моего племянничка приберут. Чему ты возмущаешься, сам же просил в записке подумать, что я скажу старику. Вот я и подумал, что лучше опять ничего не говорить... – мужчина еще раз улыбнулся во все свои не особо здоровые зубы так радостно, что мороз пошел по коже у смотревших на него. – Но ты не волнуйся, Томас, я буду рядом с твоей безутешной вдовой, и, конечно же, помогу ей управиться с твоим ранчо. Слабой женщине всегда нужна помощь умного мужчины. Как только закончится траур, она станет моей женой, а твое ранчо моим. Конечно, эта глупая курица заплатит за то, что тогда выбрала не меня. Думаю, порка, другая пойдет ей на пользу и отучит от глупых капризов, которым ты потакал. Но моих сыновей будет рожать только она! ...

– Все мое имущество унаследует мой сын! – запальчиво выдал Томпсон и запнулся. Он прекрасно услышал хмыканье из-за спины и несколько нелестных реплик насчет своих умственных способностей, произнесенных шепотом.

– О! Дети так часто умирают, – отмахнулся от него бывший друг, как отмахиваются от чего-то мелкого и не стоящего внимания.

– Никто не поверит, что преподобный, пойдет на убийство! – попытался внести свою лепту в обсуждение вопроса Дениелс.

– Да кто будет разбираться?! Все и так говорят, что мимо этих бородатых придурков нельзя проехать, так и норовят обобрать. Фургоны мы ваши перекрасим, и продадим, а вот лошадки слишком приметные, отгоним их к бородатым. Быть не может, чтобы эти дураки их не переловили! – мужик заливался соловьем, упиваясь своим умом и изворотливостью.

– Убиться о дверь фургона! Еще один любитель любовного «мыла» и боевиков?! – поинтересовалась по связи Эни. – Такую муть гонит!

– Марь, ты как?– спросил Ло, не обращая внимания на реплику девушки. Он не собирался объяснять ей здесь и сейчас, что эта «муть» смертельно опасна.

– Спокойна как удав, съевший кролика, – чуть помедлив, ответила женщина, а потом уточнила. – После линьки.

– Агаа! Ну, тогда ждем, – резюмировал командир, чем вызвал недоумение стажеров и вновь приобретённых членов команды. Но вместо объяснений, откуда-то прозвучал доклад Невса, причем кошак где-то почти растерял свой подмяукивающий акцент.

– Нас окружает целый отряд разрисова-уных. Их разведчики шли вплотную за этими.

Как окружает, если прямо на берегу стояла куча народу, было не понятно, однако появилась надежда, что это союзники, а не очередной набор врагов.

– Тогда марш ближе к этим, – приказал Ло – Может помощь понадобится.

– А мы тош-ше блиш-ше понадобимся? – буквально дрожа от предвкушения, поинтересовались ящерки, но получили совсем не то, что ожидали.

– А вы – марш в свой фургон! Только попробуйте рыпнуться, враз хвосты пообрываю, по самую шею! – остальные ходоки промолчали, но были полностью солидарны с командиром, и ящерки-эмпаты это отлично почувствовали. Не хватало еще, чтобы юные оболтусы пострадали от шальной пули.

–Тут приду-у-рок со шрамом через весь интерфейс на меня кышкает. Ку-урица, я ему что-у-ли? – возмутился Невс.

– Вот где эта не курица опять шлялась, проворонив нападение – мы выясним позже... – зловеще пообещал Джонатан, и все опять прислушались к разговору двух уже бывших друзей

– Землемеров ты тоже убил? – между тем пытался тянуть время Томпсон, окончательно осознав всю серьезность положения. – Они-то знают, что никакие сектанты нас не трогали!

– А что землемеры? Они уже уехали, сели на поезд и укатили и назад не вернутся...

– Слышь, хозяин, а баб и девок-то сразу зачем бить? – угрюмо влез в познавательную беседу один из стрелков. – Их к делу приставить можно...

– Как договаривались, так и будет, – отрезал дядюшка.

– Ну, тада ладно, – заухмылялся бандит, показывая недостачу двух передних зубов, обернулся к остальным. – Гульнем, робя!

Но «робя» не успели даже плотоядно заржать. Из кустов за их спинами, выметнулись самые настоящие ниндзя. Фигуры в неприметной коричневой форме буквально пластались над землей, а потом прыгнули вперед и вверх. В считаные мгновения бандиты уже лежали лицом в землю, им споро вязали руки за спиной. Лица у вновь прибывших, как и говорил Невс, действительно были разрисованы, полосами.

– Очеш-шуеть! – прошипел кто-то из ящеров, так и не успевших выполнить приказ.

– А потом облинять…

– Набор роялей в кустах!

– Коричневых…

– Неее, в полосочку!

За обеденным столом, накрытым скатертью по случаю приема гостей, сидели «высокие договаривающиеся стороны». С одной стороны шериф городка, куда направлялся цирк, дед потерянного внука и один из людей в коричневой форме. Напротив расположились два совладельца цирка и «родственница» одного из них. В торцах стола, друг напротив друга, сидели хмурый Дениелс и столь же хмурый Томпсон. Все остальные радиофицированные товарищи тоже присутствовали, хотя и в селекторном режиме. Правда, Кианг появился лично, как пушинку притащив здоровенный самовар, исходящий паром, и водрузил его в центре стола. Продемонстрировав сим не хитрым действием нехилую мускулатуру прикрытую только распахнутым жилетом. Гости впечатлялись, это было хорошо заметно.

Марья, одетая в скромное дневное платье с аккуратным париком на голове, изображая хозяйку дома, принялась разливать чай и предлагать гостям угощаться плюшками и пирогами.

– Итак, – слегка откашлялся Федор Артемьич. – Позвольте выразить вам нашу глубочайшую благодарность за избавление от напасти, – мужчины чинно раскланялись, а Марья улыбнулась.

– Позвольте поинтересоваться, – подхватил эстафету Ник, – как вы узнали о наших затруднениях и смогли так опера... быстро приехать?

– По счастливой случайности, – шериф обвел собравшихся цепким взглядом. – Землемер, которого попросили передать письмо Гарвиусу Сноули, удивился, что адресовано оно не деду мальчика, а его дяде по отцу, – тут он взглянул на насмешливо скривившегося Дениелса, крепкая фигура которого не тянула на мальчишескую ни в коей мере, но поправляться не стал. – Исполнив поручение, он тут же пришел ко мне и рассказал эту весьма занимательную историю. Мои люди, посланные приглядеть за Сноули, сообщили о его отъезде, и мы тронулись следом.

– Шериф, ваши люди...

– Добровольная дружина, но все они служили в армии.

– А рейнджеры подошло бы больше

– Тут тебе не Техас!

– Термин рейнджер появился гораздо позже – откомментировали по связи.

– Дружинники, они делали все так же, как Сонк, когда показывал нам ухватки индейских воинов, – закончил свою мысль Ник.

– Сонк, как я понимаю, это тот молодой индеец, – шериф кивнул головой. – Он сказал правду. Лакота превосходные воины, а я считаю, что нужно перенимать все полезное, что есть у соседей. Это теперь у нас спокойно...

– Да?!– удивленно распахнула глаза Марья. Как бы невзначай коротко оглянулась назад, взглянув туда, где еще недавно лежали связанные бандиты. Арестованных уже увезли, привязав к их собственным лошадям.

– О, все бывает миссис, – усмехнулся в густые седоватые усы шериф. – Но сейчас мы живем куда спокойней.

– Скажите, шериф, почему вы послали следить за этим Сноули? У вас были на то причины? – Федор Артемьич задал вопрос, который интересовал всех ходоков.

– Внятных – нет,– шериф прищурился. – Только вот на соседних с землями Сноули ранчо...

– Это земли Найтов, а не Сноули! – возмутился седой сухопарый старик. Он чуть ли не впервые заговорил, с тех пор как на поляне его взгляд безошибочно остановился на внуке. Но Дениелс не подошел к деду первым, да и сейчас сидел, стараясь не смотреть на старика.

– Простите мистер Найт, но все уже несколько лет считали именно так – земли Сноули. Этот проходимец сумел убедить многих, что он ваш наследник. Да так оно и было до сегодняшнего дня, – покачал головой шериф. – Так вот, на соседних фермах происходили неприятности. То племенной скот по недосмотру пастуха наестся плохой травы. То во время грозы загорится сарай, то с водой в водопойном озерке неприятность случится, то молодняк куда-то подевается. Ничего явного, но за последние шесть лет Сноули скупил уже четыре фермы...

Мистер Найт вдруг извинился перед сидящими за столом и предложил внуку прогуляться по берегу. Как будто объяснения шерифа его вовсе не интересовали. Парень с готовностью и явным облегчением кивнул и встал. Видимо, мысль, что ему придется рассказывать деду обо всем случившемся с ним в присутствии стольких людей, его не особо радовала. Сидевшие за столом понимающе посмотрели вслед уходящим.

ГЛАВА19

Шериф внимательно посмотрел на Марью, скупо ей улыбнулся:

– Удовлетворите мое любопытство, миссис Ротрок – как вы оказались на том берегу реки?

Марья, из туфли которой не только не убрали камешек, а наоборот приклеили его пластырем, мол, не перепутаешь на какую ногу хромать, поерзала на стуле. И начала излагать заранее отрепетированную версию событий. О походе к реке, и обещанной Киангом печеной рыбе. Кто такой Кианг? Да вы же его видели, он вот самовар приносил! О выстреле на стоянке, и приказе Кианга плыть на ту сторону. В купальниках... Ну да, а я что, не сказала, что мы купаться пошли? Ну, там заводь была мелкая, вода прогрелась вполне, мы же не неженки какие городские. Плавать? А как же, мы же цирковые, только вот малышка Ю не очень умеет. Так они же с Киангом не совсем циркачи, они же только попутчики. Нам кузнец нужен в дороге. Ну да, он и есть кузнец, вон, посмотрите, какую решетку на двери сковал! Так, чтобы ящерок смотреть было удобно. Ах, ну да, я отвлеклась! Нормально переплыли, едва успели, на берег бородачи выехали и ругались! Через речку слышно было, только вот два одеяла мы таки намочили, пришлось потом сушить у костра. Одеяла? Ну, так мы же собирались рыбу жарить, а сидеть что, на холодном песке? Девочкам? Вы что, смеетесь!? Ночи холодные, это да. Спасибо Сонку – научил индейской премудрости, тем более там песчаных полян полно. Ну как же, в песке-то ножом ямку выкопать длинную просто, и сухого хвороста полно. Как в ямке прогорит, уголья и засыпать песком, и вуаля! Даже жарко спать. Вы тоже так умеете? Вот, видите! Ножи? Так у всех были, вот Федор Артемьич и мистер Ротрок строго настрого сказали всем с собой носить, как из лагеря выходим. И бросать умеем, так Сонк научил, ему не жалко, а нам пригодится, мы же цирковые как-никак. Еда? Так Кианг целого индюка принес, а котелок у нас был, для рыбы, и соль тоже... Как он его поймал? Э-э-э, не знаю, пошел сам, вернулся с индюком. Да какая разница как, хоть и за хвост поймал, главное – индюк был большой, а мы голодные. Хорошо, хлеб с собой взяли, ну, к рыбе. Погоня? Не знаю, кто-то проехал верхами туда-сюда. Кианг нас в орешник загнал, там орешники сплошняком, мы в нем просидели часа два. Хоть отдохнули, а то идем да идем, ноги уже гудят, а он нам отдохнуть не даёт. Мы, конечно, цирковые, но, все же, не лошади! Не смешно вовсе, я вон до сих пор хромаю. Плот? О, мы нашли такое странное место! Даже зловещее! Деревья, сломанные, по кругу лежат, как будто с неба здоровенный палец опустился и их поломал, и все уже сухие. Кианг взял нож, ветку надсек, а потом ее руками – раз, а она хрусть и отвалилась. Такой треск стоял! Плот связали, нет, мы только держали бревна в воде, а Кианг и таскал и вязал, он же – во! Вы же его видели. Только ноги так замерзли в холодной-то воде... Проклятое место? Деревья нельзя на стройку пускать, опять смерч притянут? А если их порубить помельче и в печке сжечь, обед же варить надо, тогда не притянут? А может...

Марья, наверное, и дальше отыгрывала бы этюд – блондинка обыкновенная, ах, какая дурочка, если бы не натолкнулась на веселый взгляд шерифа. Его помощник улыбался уже в открытую. Марья замолкла на полуслове, провела рукой по лицу, стирая с него глуповатое выражение, и тоже улыбнулась, весело и открыто.

– Как этот ваш китаец понял, что нужно прятаться? – вдруг агрессивно поинтересовался молчавший до сих пор Томпсон.

– Не знаю, – пожала плечами Марья. – Он многое повидал в жизни, и, как оказалось, был прав, заставив нас убраться на тот берег.

– Но почему вы не подождали там, а ушли вперед? – этот вопрос задал уже шериф, но совсем с другой интонацией в голосе – ему было просто интересно.

– Пока мы переодевали купальные костюмы, Кианг наблюдал за берегом и видел, как эти бородатые поехали в сторону лагеря, – спокойно объясняла женщина, совершенно не обращая внимание на ехидное фырканье сбоку. – Мы отошли не так уже и далеко, в надежде, что наши разожгут костер и подадут нам знак, но, увы.

– И как вы собирались понять, что можно возвращаться? – теперь голос Томпсона сочился ехидством. К удивлению мужчины, ответила ему не Марья, а помощник шерифа.

– Но это же очевидно. Повозки двигаются быстрей, и как только появилась бы возможность, на берегу разложили бы костры.

– Что и было сделано, – подвел итог Ник, который весьма неодобрительно поглядывал на гостя.

– Я бы еще поинтересовался, как они там ночевали с этим китайцем! – теперь Марью облили презрительным взглядом.

– Каким боком это касается лично вас? – Марья выгнула бровь, да и остальные мужчины были удивлены не меньше.

– Таким, что в наш приличный город не следует пускать таких шлюх, как ты! – мужик, казалось сейчас начнет кусаться.

Марья вопросительно взглянула на Ника, и тот кивнул головой. После чего женщина спокойно встала, улыбнувшись, попрощалась с шерифом и его помощником, не взглянув на озабоченного идиота, ушла.

– Сударь, – Ник говорил ледяным тоном. – Сейчас вы нарушили все правила приличия, необоснованно оскорбив вдову моего брата. И это после того, как принимали наше гостеприимство! По сему, не считаю вас больше гостем и требую немедленно покинуть наш лагерь.

– Я сказал правду!

– Вы проявили верх лицемерия, – губы Ника покривила усмешка. – Впрочем, как и многие из живущих на одном месте. Вы оставляете своих жен на ранчо заниматься домом и детьми, а сами заводите в городах любовниц. При этом считая их леди, а никак не шлюхами, – Томпсон замер, выпрямившись, шериф с интересом разглядывал Ника, а его помощник откровенно развлекался. – К тому же, вам кажется, что никто о ваших шашнях не подозревает. О да, ни одна живая душа! Только полгорода и ваша собственная жена! Но все делают вид, что ни сном, ни духом и все приличия соблюдены. Только как же вы начинаете суетиться, когда выясняется, что ваша пассия ждет ребенка! – мужик, казалось, перестал дышать, шериф начал поглаживать усы, закрывая расползающиеся в улыбке губы, его помощник что есть мочи сжал зубы.

– Вы, циркачи, вообще живете в грехе! – хрипло и нервно все же попытался отлаяться мужик.

– Возможно, но мы живем честней!

– Честней – это как? – искренне заинтересовался шериф.

– Мы всю жизнь на колесах, мы встречаем людей и они, как проплывающий мимо пейзаж, оказываются там, позади, – Ник отвернулся от Томсона, полностью его игнорируя, и обращался только к двум собеседникам напротив. – В труппе артисты тоже меняются, кто-то приходит к нам, кто-то уходит в другой цирк, и между актерами редки семейные пары. Но люди есть люди, они не венчаны, но живут вместе. И если мужчина в такой паре заведет интрижку на стороне, то женщина не будет втихомолку плакать. Она возьмет в руку скалку и быстро выяснит, чего ее благоверному не хватает в ней самой, и что он решил поискать на стороне.

– Мне тебя учить не надо! Сковородка на плите!

Мужчины, представив сию картину, весело засмеялись.

– И что, вы спокойно будете смотреть на ее узкоглазого любовничка?! – никак не мог успокоиться мужик.

– Кианг такой же мужчина, как и все, если не верите, можете спросить нашего доктора, он подтвердит,– уже явно издеваясь, ухмыльнулся Ник. Потом как будто что-то вспомнив, покачал головой. – Хотя доктор у нас тоже китаец, может и соврать...

Томпсон встал из-за стола и деревянной походкой отправился к коню, которого уже заседлал и привел один из братьев Джей, а за столом раздавался едва сдерживаемый смех.

– Мистер Ротрок, – вытирая выступившие от сдерживаемого смеха слезы, поинтересовался шериф. – Откуда вы знаете о его любовнице, о том, что она ждет ребенка и о чем шепчутся кумушки?!

– Да?! – Ник ошарашенно оглянулся в ту сторону, куда уехал бывший гость. – Но я же не о нем, а вообще, гипотетически так сказать...

– Дааа,– протянул молчавший до этого Федор. – Умеешь ты пальцем в небо попадать...

– И уже не первый раз!

***

Марья вышла на берег, уже одетая в привычные брюки, с гостями она больше общаться не собиралась. Понаблюдала, как Кианг сосредоточенно разбирает плот, причем никто ему почему-то не помогает. Почему, женщина поняла, как только частично сняла защиту, поставленную еще на подплытии к берегу. Отчасти нападение было столь внезапным из-за этой самой защиты, выставленной всеми ходоками, да и ящерками тоже, уж больно радостная буря поднялась в эмоциональном поле. Теперь же, частично открывшись, Марья почувствовала, каким мрачным было настроение кузнеца. Не подходи – покусаю, было самым близким определением. Вот и не подходили, тем более и сам справлялся прекрасно.

– Помочь? – намеренно беззаботно предложила Марья. На нее глянули исподлобья, но промолчали. И женщина решила поиграть в чугунную трубу, в которой, как известно, ни шарма, ни гибкости не наблюдается. – Киааа!!! Ты чего бесишься?

– Ты слышала, что сказал Ник? – хмуро осведомился кузнец и повернулся, опять намереваясь взяться за разборку плота, но был пойман за пояс брюк.

– Слышала, и посмеялась, – улыбаясь, подтвердила Марья.

Кианг, который и не собирался вырываться, оглянулся, внимательно посмотрел в лицо женщины и вздохнул.

– Я вас не понимаю...– он сел на ближайшее бревно, и Марья тут же пристроилась рядом.

– Объясни, что тебя так расстроило? Насколько я знаю культуру Китая – то, что сказал Ник, тебя не должно было обидеть...

– Меня? – Кианг удивленно вскинулся. – Он оскорбил и унизил тебя! Перед совершенно чужими мужчинами...

– Меня? – как удивленное эхо переспросила женщина. – Не понимаю, он же ничего такого не сказал...

– Он поставил всех в известность, что ты моя любовница, – чуть ли не по слогам произнес Кианг, окончательно уверившись, что его действительно не понимают. Не только Марья, но и все ходоки вместе взятые.

– Фууу, какое противное слово – любовница! И вообще, если бы у тебя была жена, тогда я была бы, верней не была бы, ибо с женатыми не связываюсь, твоей любовницей! На данный момент я твоя подруга!

– Если не жена, то любовница, третьего не дано, – уперся Кианг.

– Ладно, фиг с ним, не будем циклиться на названии, – прервала спор женщина. – Ты внятно поясни, почему он меня того...

– Потому, что быть любовницей китайца для белой женщины позор!

– Да-а? – Марья сделал вид, что озадачена. – И что, никогда не бывают? Ну, белые женщины того, любовницами?

– Бывают, и часто...

– Э-э-э?!!!

– Но это не выставляют напоказ, и все окружающие тоже делают вид, что ничего такого нет...

– А! Как всегда двойные стандарты! – радостно, от того что наконец-то уяснила в чем проблема, подпрыгнула Марья. – Я-то думала, что за ужасный ужас случился, а тут такая ерунда!

– Марья, да тебе в этом городе в след плевать будут! – попытался он достучаться до здравого смысла своей женщины, но тщетно, она легкомысленно отмахнулась:

– Киа, не бери в голову! Ты, главное, рядом будь и взгляд делай, как у василиска, ты это отлично умеешь! Они ж своей слюной захлебнутся и отравятся при этом!! – и чмокнула его в плечо, нимало не озаботясь, что поцелуй получился слегка солёным.

***

– Итак, разберемся, наконец, с Невсом – провозгласил, а иначе этот торжественный тон, назвать было нельзя, Ло.

Виновник торжества, сидел на краю уже убранного после ужина стола, прижав уши к голове и выпучив глаза. Шерсть он тоже постарался прижать, как можно плотней, пытаясь создать иллюзию маленького, несчастного котика. Тщетно. Обильное питание на свободном выгуле, а потом из личной миски, с последующей инспекцией мусорного ведра, нарастили приличный объем мышечной массы. Кот выглядел, как качок на сцене.

– Почему мы поимели столь неожиданную радость пообщаться с бандюками? – развил тему командир. – Когда ты был приставлен к этому придурку?

– М-ряу!

– Попрошу членораздельно! – Ло сурово взглянул на молодежь, которая давилась смехом, и перевел взгляд на виновника.

– Я ходи-ул на разве-удку! – с некоторым сомнением доложил Невс.

– Куда?!

– К борода-утым, реши-ул проверить, что они заду-мали! Мау-ло ли.

– И что же они там поделывают? – тут же заинтересовался Ник.

– Сва-удьбу играют...

– Отлично, ты на свадьбу любовался, небось, и со стола чего уволок, а нас тут могли перестрелять, как куропаток! Значит так, рыжий, – бифаг вздыбил шерсть на загривке, что твоя собака, но тут же опять изобразил примерного кота. – Впредь все отлучки согласовывать.

– В письменном виде...– фыркая от смеха, до того уморительно-недоуменная была у кота морда, уточнил Оле.

– С точным описанием маршрута!

– И подписью командира!

– А вообще я не понимаю, как они живут без кошек! – изумилась Марья. – Мышей всяких ведь полно, особенно осенью, они же в сараи колоннами загружаются.

– У ни-ух есть кошки, – доложил Невс.

– Так чего они тебя исчадием обзывали?

– Се-урые и трех цве-утки, – внес уточнение кот. – Остальные – исча-удия.

– И ты стал серым?

– Тре-ух цветным – быстрей изменить цве-ут.

– КОШКА! – Марья хлопнула в ладоши и начала хохотать. – Кошечка!

– Трех цветочка!

– Малышка такая!

– С мордой гопника!

– Их главный котяра, наверное рехнулся, увидев такую красотку!

За столом смеялись все, Зара даже слезы вытирала. Невс сидел неподвижно как сфинкс, и только глаза переводил с одного шутника на другого.

– Невс, трехцветными бывают только кошки! – наконец объяснила ему Эни. – Ты не похож ни сколечко, особенно если смотреть сзади...

– О-ууу,– выдал биофаг с таким офигением, на морде и в голосе, что вызвал новый приступ хохота.

– Ладно, учли момент, посмеялись, а теперь, что мы имеем по нашему невмешательству в данную реальность? – все еще посмеиваясь продолжил совещание Джонатан. – Зара, ты в гости к Седому не ходила больше?

– Нет, затаился гад, но оладьи и пироги с кухни таскает регулярно...

– Домовеночек наш! – умильно прижала ладонь к щеке Марья. – А сметанку ему ставят?

– Фиг ему! У самих нету! – делано нахмурилась цыганка. – Он и молочком не брезгует! Хоть оно и размороженное…

Марья зевнула, закрыв рот обеими руками.

– Так, ребятки, день был долгий и волнительный, пошла я мыться и баиньки, – она отошла на пару шагов от стола и обернулась, наставив палец на Кианга. – А ты не задерживайся долго...

Кианг и не задержался, он всего лишь объяснил мужской части команды нюансы поведения в местном обществе. Узнал, что такое василиск, услышал объяснение странному вопросу Ло о самочувствии Марьи во время нападения. Оказалось, если она не вошла в свое фирменное состояние сразу, то ситуация и не такая уж смертельно опасная...

Кианга пропустили без очереди в помещение на двери которого теперь висела красивая табличка «Помойка», написанная на трех языках. Сундук чешуйчатых работал там агрегатом для гигиенических процедур, а надпись для непоняток всех чужих.

Но когда кузнец вошел в теперь уже их с Марьей фургон, женщина сладко спала, обняв подушку. Кианг улыбнулся, признавая, что день и, правда, был долгим. Он наклонился и осторожно прикоснулся губами к ее плечу. «Ночь – это хорошо, но утро тоже неплохо», – подумал он, тихо ложась рядом.

И утро было, и кому какое дело, что за окном фургона ночная чернота лишь слегка просветлела до предутренней серости неба, и еще ни одна птица своим ором не нарушала окружающую тишину – это уже было утро. Мужчина и женщина, наконец, сбросили постоянное ожидание, что вот сейчас, в самый неподходящий момент, от них потребуют решения больших и не очень проблем. Их мир сейчас вместился в домик на колесах, а все сопредельные пространства терпеливо ждали своего часа там, за стенками их дома.

Были горячие губы, то нежные, то требовательные и страстные, были сплетенные в объятьях два сильных тела. И было все как у тысяч влюбленных пар до них, и как будет после. Засыпая под птичий ор в горячих мужских объятьях, Марья жалела только о том, что им с Киа, не дано разделить эмоции друг друга.

Снова женщина проснулась от запаха кофе и корицы. Она приоткрыла один глаз и увидела голую ступню и поднос с двумя чашками и тарелкой печенья, стоящий на постели.

– Вставай, завтрак мы уже проспали, – Кианг сидел в позе задумчивого Будды и улыбался.

– Какой ужас! – рассмеялась Марья. Она села, завернувшись в простыню, как в тогу, взяла в руки протянутую ей с поклоном чашку, понюхала кофе. Потом сгребла с тарелки печенюшки. – Ой, какой запах, ой, какой вкус! Они же во рту тают. Слушай, Киа, ты их там всех поубивал или через одного?

– Ну-у-у, подраться пришлось, – он скромно потупил смеющиеся глаза. – Но их было больше, и отбить удалось только эту тарелку.

– Так, завтрак готовлю я, а ты отбиваешься от оставшихся в живых, – постановила Марья.

– Нет, завтрак готовлю я, а половником орудовать будешь ты, – он вздохнул с притворным сожалением. – Тебя они, почему-то, больше боятся, – и рассмеялся, потом вдруг посерьезнел и совсем другим, отнюдь не шутливым, тоном сказал.

– Марь, я хотел сказать, что раньше...

– ...никогда не встречал такой женщин как я, – продолжила она лукаво, но Кианг, в очередной раз, не принял ее шутливого тона.

– Такой сильной как ты – никогда,– серьезно кивнул он. – Всегда боялся сломать, если выпущу свою силу, а с тобой...

– Да уж, да уж, – покивала, соглашаясь, Марья, у нее самой пара-тройка синяков обнаружится, если поискать.

– Ты сильная! Наверное, ты родилась в год Лошади, – сделал ей несколько сомнительный комплимент Кианг.

Не будь Марья знакома с одним толстеньким китайцем, она бы этого не поняла. Да, женщины, рожденные в год лошади, сильны характером, только вот жениться на них остерегаются!

– Не-е-е-т, – она бросилась на мужчину, воспользовавшись тем, что он отвернулся, поставить пустой поднос на комод. – Я родилась в год Собаки, и поэтому не буду тебя лягать, а просто покус-саю!

Их веселая возня, закончилась бы весьма закономерно, но из-за занавески закрывающей дверной проем, раздался вопросительный мявк. Через мгновение Невс возмущенно взвыл, получив прилетевшими ему в морду сразу двумя подушками и, фыркая, исчез.

– Марь, – Кианг прищурился, и его лицо стало озабоченным. – Вы же слышите эмоции?

– Нас никто не слышал, если ты об этом, – успокоила она любимого, завязывая пояс халата. – Вот в этой шкатулке, – она кивнула на резную коробочку, стоящую на комоде, – подавляющий генератор, в просторечье – глушилка. Без этой штучки эмпаты в нашем мире давно бы с ума посходили. Представляешь, сколько эмоций вокруг, особенно в больших городах? Личную способность закрываться при экстремальных ситуациях просто сметает, как наводнение хлипкий забор, – Кианг внимательно слушавший, новую для него информацию, понимающе кивнул, указывая куда-то наружу...

– Значит, они ничего не слышали?

– Нет, конечно! То, что было между нами, касается только нас.

– Но и ты тоже не слышала меня?

– Нет, увы,– Марья покачала головой и с сожалением вздохнула. – Понимаешь, среди эмпатов так принято, если один из партнеров «глухой», то и второй обычно закрывается, – она увидела полное непонимание на лице мужчины и постаралась объяснить понятней. – Вот смотри, мы с тобой пили кофе, у тебя чашка и у меня, и каждому было вкусно. А теперь представь, что я забрала у тебя чашку и выпила обе.

– Тебе бы стало плохо...

– Не надейся, не стало бы, – улыбнулась Марья. – Но я бы получила удовольствие два раза, а ты – ни одного. Так и с эмоциями, понимаешь?

– Эмоции не кофе, – Кианг покачал головой, Я бы хотел,чтобы ты чувствовала мои эмоции.

– Увы с глушилкой это не возможно. Ладно, я пошла в сундук окунусь, раз он у нас ванной работает, а на тебе завтрак, нельзя же такой талант в землю зарывать! – и женщина легко поцеловала любимого в уголок его полных губ и убежала.

Но спокойно пройти в помоечную ей не дал Ник. Завидев Марью, он быстрым шагом направился к ней. Лицо у него было возмущенное, и Марье заранее захотелось треснуть подходящего к ней мужчину чем-нибудь тяжелым. Она вдруг подумала, что, вернувшись, надо будет высказать большую и горячую благодарность Никовой маменьке. За все ее козни, не позволившие связаться с этим занудой. Письменную благодарность, сбежав после этого в заброс, желательно в сопредельное пространство! Ник подлетел к ней вплотную, глубоко вдохнул, собираясь разразиться тирадой. Вдруг замер, покраснел и, развернувшись на каблуках, с не меньшей прытью рванул прочь. Марья с недоумением уставилась ему в спину, пожала плечами и поднялась по ступенькам.

Когда Марья вернулась в фургон, на столе под окном был сервирован завтрак на двоих. На бамбуковых салфетках стояли квадратные тарелки оливкового цвета. Такого же цвета и формы глубокая салатница, прикрытая крышкой, набор емкостей с соусами. Крошечная вазочка с таким же крошечным букетиком полевых цветов завершала композицию. На салфетках лежали столовые приборы, одна тарелка была укомплектована палочками, вторая – палочками и вилкой. Почему-то именно эта вилка, вкупе с крошечным букетиком, растрогала Марью до слез. Нет, она, конечно, знала, что китайскому мужчине не влом приготовить своей женщине завтрак, да и сделать генеральную уборку в доме тоже. Но сознавать, что Кианг все приготовил для нее, было очень приятно.

Они ели рисовые шарики, с кусочками рыбы внутри, под пряным соусом. Кианг поглядывал, как Марья совершенно спокойно ест палочками, макая шарики в соус, щурясь от удовольствия, и одобрительно улыбался. Все бы было совсем прекрасно, включая легкий ветерок, влетавший в окно, если бы не навязчивый стук топоров, вжыркание пилы, а также невнятные возгласы и даже ругань.

– Слушай, что они там рубят? – не выдержала Марья.

– Наш плот распускают на дрова, – хохотнул Кианг.

Из его рассказа получалось, что виновником того налета с подскоком, что попытался учинить Ник, был именно Кианг. Отправившись готовить завтрак, он совершенно нечаянно заспорил с Ником о судьбе вытащенных на берег стволов. Проф, изображая хозяина, вознамерился бросить деревья на берегу. Кианг же заявил, что пока не переведет лес-кругляк на мелкие поленья, никуда не поедет. И тут кузнец узнал много нового о себе и своей подруге, оказалось, что только два таких крохобора и могли спеться. Что не хватало им тут одной Марьи, чтобы все грести лопатой в нору, так теперь и Кианг туда же... Китаец даже растерялся слегка от такого напора, но отвечать ему не пришлось. За него это прекрасно сделал Федор. Старик встопорщил усы и закатил крикуну такую клизму с дустом, что тот враз заткнулся.