Текст книги ""Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"
Автор книги: Наталья Шнейдер
Соавторы: Олег Кожевников,Андрей Потапов,Дмитрий Дывык,Елена Лоза
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 186 (всего у книги 347 страниц)
Глава 25
Я облегченно выдохнула, ткнулась лбом в его плечо. Родерик обнял меня.
– И не плачь. – Его руки скользнули по спине. – Все эти глупости не стоят твоих слез.
– Я не из-за тебя, – подняла я голову. Неуверенно улыбнувшись, призналась: – Точнее, не только из-за тебя. Сперва утро, потом еще кое-что случилось, а теперь увидела тебя с Корделией, и это стало последней…
– Она покидает университет. Не знаю, вернется ли доучиться потом, когда скандал забудется, но тебя она больше не будет беспокоить.
– Спасибо, – прошептала я.
– Не за что. Даже если бы она подставила не тебя, как староста целителей я бы сделал все, чтобы убрать с факультета человека, способного на подобное. Мы не имеем права использовать свои знания во вред.
Я кивнула. Какое-то время мы молчали. Хотела бы я сказать, что рядом с ним было тепло и спокойно, но одна мысль грызла меня. Сейчас Родерик уцепится за фразу «случилось еще кое-что» и спросит, что именно. Признаться? Отмолчаться? Сказать, будто не хочу говорить о неприятных вещах, как это только что сделал он?
Нет, если он отвернется от меня только потому, что моя мать оказалась уличной нищенкой – а сейчас я была почти уверена в этом – то все его слова о любви не стоят и стертого медяка.
Я решилась.
– У нас еще есть время?
Родерик снова глянул на часы, кивнул.
– Сегодня утром я была у летнего сада.
Рассказывать было сложно, слова путались, горечь и боль мешали дышать, а еще мешал страх. Вот сейчас я договорю, подниму взгляд, который словно приклеился к моим собственным рукам, и увижу на его лице презрение. И…
– И теперь я не знаю, что делать.
Я все же заставила себя поднять глаза и увидела в его взгляде сочувствие. Родерик мягко привлек меня к себе, и, не удержав всхлипа, я устроила голову у него на плече.
– Ты можешь попробовать забыть о ней и жить так же, как жила раньше, – сказал он, гладя меня по спине. – Можешь попытаться поговорить еще раз, но, скорее всего, тебя снова прогонят.
– Но почему? – вскинулась я.
– Потому что ей больно. Стыдно. И именно потому, что она тебя прогнала, а не бросилась в объятья, чтобы потом вымогать деньги, я думаю, что ты все поняла верно. Похоже, в ней еще осталось что-то человеческое, несмотря на ту жизнь, что она ведет.
Родерик молчал, и я тоже молчала. Вот теперь мне в самом деле было тепло и уютно в его объятьях.
– А еще я могу попробовать разузнать для тебя ее прошлое, – предложил Родерик. – Ее и твое. Попрошу одного приятеля, если это возможно в принципе, он сделает.
– Правда? – ахнула я, заглядывая ему в глаза.
– Правда, – кивнул он. – Но, Нори… Ты уверена, что хочешь это знать? Не будет ли правда больней, чем неведение?
– Уверена, – кивнула я. В конце концов, у меня было достаточно времени, чтобы это обдумать. – Лучше знать, чем не знать. Ты же сам говорил, что мое происхождение – часть меня.
– Тогда я узнаю для тебя. Правда, понадобится время, и… Время! – спохватился он. Откинул крышку часов. – Еще есть. Как раз дойти до кабинета декана. Беги. Увидимся за ужином.
Я подхватилась и вприпрыжку понеслась к зданию факультета.
– Явилась, – пробурчал декан, когда я предстала пред ним. – Где шлялась?
Я выдержала тяжелый взгляд единственного глаза.
– В городе, господин декан. В свободное от занятий время.
Он хмыкнул, но прежде, чем успел что-то сказать, распахнулась дверь, и влетевший посыльный едва не сбил меня с ног.
– Господин декан, от господина ректора! – заполошно выдохнул мальчишка.
Лицо его покраснело, волосы на затылке взмокли от быстрого бега. Что там такое могло случиться?
– Велел дать ответ немедленно.
Декан развеял магическую печать, развернул листок.
– И какого ответа он от меня хочет, хотел бы я знать? – проворчал он себе под нос. – Поднял голову. – Передай, что я все понял и сделаю все от меня зависящее. И пришли ко мне старосту.
Мальчишка исчез. Декан смерил меня тяжелым взглядом.
– В кои-то веки переполох – не твоих рук дело.
Я возмущенно вскинулась, но заставила себя промолчать. Что толку пререкаться? Еще в самом начале учебы я уяснила, что с точки зрения декана я провоцирую всяческие безобразия самим фактом своего существования.
Не из-за утренней драки ли он меня вызвал? И что могло его отвлечь?
– Спровоцировать визит императорской четы даже ты неспособна, – продолжал ворчать декан. – И не смотри на меня так, все равно через четверть часа весь университет будет знать, что император с супругой желают посетить университет через десять дней и побеседовать с теми, кто учится по гранту от короны. Дабы, – его тон изменился, и я поняла, что он цитирует кого-то, – «убедиться, что эти молодые люди преумножат славу и процветание империи».
Я онемела. Побеседовать с императорской четой? Да я скорее впервые в жизни свалюсь в обморок от волнения, чем сумею рот раскрыть и связать хоть два слова.
– Нос не задирай. Никто вас личной аудиенции не удостоит. Скорее всего, сгонят в зал да расскажут, какая удача вам выпала, учиться за счет короны…
Это я и сама знала.
– …чтобы не посрамили и так далее и тому подобное.
Я мысленно выдохнула. Не нужна мне личная аудиенция. Слишком высокая честь для девчонки из приюта.
– А, что я тебя звал-то, – спохватился декан. – Первое. Прекращай перед парнями хвостом крутить.
Я проглотила ругательство. Молчать. Все равно я ничего не докажу.
– Они и без тебя прекрасно найдут повод кулаки почесать, а лекарю потом лишняя работа.
– Я не давала повода… – не выдержала я.
– Сучка не захочет, кобель не вскочит.
Кровь бросилась мне в лицо. Как там учила Оливия? Непроницаемый сверкающий щит между мной и человеком, который желает вывести меня из равновесия? И все слова отражаются…
– Чего молчишь?
Воображаемый щит рассыпался вдребезги.
– Господин декан… – Одни пресветлые боги знают, чего мне стоило тщательно подбирать слова. – Кобелям место на псарне, а не в университете. Для учебы нужны мозги.
Повисло тяжелое молчание.
– Совсем страх потеряла, что ли? – сказал, наконец, Рейт. Не зло, а даже как-то… с любопытством. Будто забавную зверушку увидел.
– Никак нет, господин декан.
– Тогда чего дерзишь?
– Я не смею дерзить, господин декан. Но мне не в чем себя упрекнуть, и я считаю нужным защищаться
Он усмехнулся. Выбрался из-за стола, подошел ближе – и мне пришлось задрать голову, чтобы продолжать смотреть в лицо.
– Мне тоже пощечину отвесишь, если что?
Я сглотнула.
– Не думаю, что мне придется это сделать. В отличие от Карла, у вас есть мозги.
Он расхохотался. Я вдруг совершенно ни к месту подумала, что, судя по здоровой половине лица, граф Рейт когда-то был красивым мужчиной. Красивым и сильным. Каково ему сейчас видеть, как люди отводят взгляды, одновременно украдкой разглядывая его уродство?
– Ладно, – перестал веселиться декан. – В этот раз отработку не назначу, в следующий – попадет за оба раза.
– Спасибо, господин декан.
– И главное, из-за чего я тебя позвал. Прислали на почту университета, передали мне.
Рейт взял со стола и протянул мне длинный и узкий конверт.
Я взяла его, недоумевая: писать мне некому. На печати был вытеснен герб, но я не разбиралась в геральдике. Вот еще один пробел в знаниях, который мне нужно заполнить, дополнительно к учебе.
– Судя по гербу и форме конверта, это чек от семейства Вернон, – сказал декан.
Мне захотелось отшвырнуть письмо, точно таракана. Но взгляд Рейта будто пригвоздил меня к полу.
– У гордости вкус преотличный, особенно с кофе и меренгами.
– Прошу прощения, господин декан?
– У тебя на лице написано, как хочется гордо разорвать чек и заявить, что ничего не примешь от этого мерзавца. Только кому это будет на руку? Тебе – при том, что стипендии едва хватает на бумагу и чернила? Или семье Вернон, которая останется безнаказанной? – Он жестом велел мне закрыть рот и продолжал: – Да, не совсем безнаказанной, Бенедикт написал прошение об отчислении. И что? Отсидится в деревенском имении, на следующий год уедет за границу, да, глядишь, там и останется проживать отцовские деньги.
– Возможно, вы правы, – пришлось мне признать. – Но эти деньги будут жечь мне руки. Словно на них куплена моя гордость.
Он пожал плечами.
– Я сказал. Ты услышала. Потратить, отдать на благотворительность или порвать – решать тебе. Но гнев – плохой советчик, имей это в виду.
Я убрала чек в сумку. Я не обязана относить его в банк. Остыну, подумаю, посоветуюсь с Оливией. Может, передам приюту, а может, решу, что с паршивой овцы хоть шерсти клок. Рейт прав в одном: чувства – плохой советчик, а сейчас я не могу думать о случившемся отстраненно.
– Спасибо за совет, господин декан.
– Свободна.
Закрыв за собой дверь, я развернулась и едва не влетела в Алека.
– О, в этот раз цвет лица нормальный, – ухмыльнулся он. – Начинаешь привыкать?
– В этот раз он вел себя на удивление по-человечески, – ответила я ему в тон. – Похоже, не до меня было.
– Нет. Просто он любит, когда у студентов есть… гхм. Я имею в виду, метафорические. Думаю, понял, наконец-то, что у тебя они как раз есть. – Алек хлопнул меня по плечу, прежде чем исчезнуть в кабинете декана.
Я хихикнула, сбегая по лестнице. Как ни приятен был комплимент, пожалуй, меня мой набор частей тела устраивает, лишнего не надо. И вряд ли декан проникся моим упорством, скорее просто известие о высочайшем визите сбило ему настрой. Повезло.
– Нори, где тебя носит! – приветствовал меня Зак у ворот аудитории. – Тут такие новости!
Интересно, в университете хоть что-то можно сохранить в тайне? Казалось бы, несколько минут прошло с тех пор, как посыльный сообщил декану о предстоящем визите императора, а гудел уже весь факультет. Хотя не факт, что посыльный по дороге не поделился новостью со всеми, кто готов был слушать.
– Господа студенты, прошу вашего внимания. – Преподаватель основ построения защитных заклинаний хлопнул ладонью по кафедре. – Я понимаю, что новость сногсшибательная, тем более что о подобных визитах обычно договариваются за несколько месяцев, а не за десять дней. Но все же император приедет и уедет, а щитами и создаваемыми на их основе заклинаниями вам придется пользоваться всю оставшуюся жизнь.
Пришлось сосредоточиться. Впрочем, мне на самом деле было интересно. Почти все предметы, что мы изучали, так или иначе перекликались между собой. Какие знания мне потребуются сейчас, и на каком предмете потом придется вспоминать сегодняшнюю лекцию?
Судя по расписанию занятий старших курсов, все эти «основы» того и сего, которые преподают на первом курсе, потом придется изучать подробно и глубоко. Родерик как-то предупредил, чтобы я не стеснялась просить у него помощи, когда что-то не понимаю и изучение учебников не помогает. «Это как кирпич в фундаменте. Не поставишь на место, и здание, может, и выйдет красиво, но развалится куда быстрее, чем могло бы. И наоборот, если фундамент хорош, даже если что-то разрушит стену, на сохранившемся основании проще возвести новое».
Я и не стеснялась, даром что большая часть наших свиданий проходила в библиотеке. Наверное, так было даже лучше – меньше соблазнов.
Глава 26
– О чем задумалась? – пихнул меня в бок Зак.
Я встряхнулась. Теоретическая часть закончилась, и преподаватель оставил нас на несколько минут, чтобы отдохнуть перед практическим занятием.
– Так, – отмахнулась я.
Не признаваться же, что все мысли об одном!
– Мы тут присмотрели работенку, хочешь с нами?
– Смотря что за работенка, – осторожно сказала я.
Зная старшего близнеца, можно было предположить что угодно – от честного мытья посуды до ограбления ювелирной лавки. Впрочем, вряд ли благоразумный Зен позволил бы брату ввязаться во что-нибудь этакое.
– Купцу одному сторожа нужны. Лавку новую открыл, а охранку установить денег нет, и на полноценных магов тоже. Первую дюжину дней оплата после каждой ночи, а потом на дюжину дней вперед. Мы тут прикинули: ночь через ночь не спать тяжеловато, а через две – ничего, вытянем. И делить плату на троих удобно будет по сменам. Идет?
– Идет, – согласилась я.
Тем более, что занять вынужденно бессонную ночь можно учебниками, и тогда вечер освободится для более приятных занятий.
– Заметано. Тогда сегодня после ужина сходим втроем, еще раз все обговорим, и смены поделим.
Хорошо, что я ничего не пообещала Родерику, кроме как увидеться за ужином. Конечно, я надеялась, что и вечер будет занят им, но не упускать же такую возможность!
– Заметано, – подтвердила я.
Вот только отказываться от свидания все равно было обидно.
– Обидно. Конечно, мне интересней, чтобы все вечера были мои, – сказал Родерик, когда я, почему-то волнуясь, объяснила ему причину. Мурлыкнул, склоняясь к моему уху: – А может, и не только вечера…
Я залилась краской, он улыбнулся, давая понять, что просто дразнит меня. Сменил тон.
– Для тебя важно иметь собственный заработок?
– Очень. У меня никогда не было по-настоящему своих денег.
– Тогда желаю удачи. – Он поцеловал меня и на какое-то время все купцы на свете вылетели у меня из головы.
Лавка была в двух кварталах от университета. Не слишком близко, но и не далеко. «Мелочная лавка» – гласила вывеска, от которой до сих пор исходил едва уловимый запах свежей краски. Рядом с надписью была нарисована гора овощей.
Когда мы открыли дверь, звякнул колокольчик. Внутри вдоль трех стен, включая ту, что с дверью, стояли шкафы с полками. Чего там только не было! Деревянные коробочки с чаем и кофе соседствовали с бутылками растительного масла. Апельсины и виноград рядом с луком и репой. Сода и уксус неподалеку от бутылочек с чернилами и копировальными книгами[10]10
Копировальные книги делали из листов тонкой полупрозрачной бумаги. Свеженаписанный документ или письмо вкладывали между страницами и отправляли на несколько минут под пресс. Чернила отпечатывались на бумаге, что позволяло сохранить для себя копию.
[Закрыть]. У противоположной от двери стены тянулась стойка, за которой, между просветами окон, тоже виднелись полки. На ней стояли мешки, подписанные ляписным карандашом. Судя по надписям, в мешках была мука и крупы. На стойке лежали мерный совок, безмен и гирьки.
Хозяин встал нам навстречу. Но стоило мне показаться из-за спины парней, как он побагровел.
– Вы кого привели, жулики!
Зак подпрыгнул, Зен придержал его за локоть.
– Не понимаю вас, почтенный. Мы днем договорились, что найдем третьего.
– Третьего! Да эта девка – воровка!
– Сам ты… – начал было Зак и осекся, когда Зен снова сжал его локоть.
– Лианор – студентка первого курса боевого, как и мы.
– Студентка, ха! Да вчера вся столица видела, как ее стража по улице волокла! – продолжал разоряться хозяин.
– Ее арест был ошибкой, что доказывает…
– Ничего это не доказывает! – перебил Зена лавочник. – Взяли – значит виновата, а что быстро выпустили, так или занесли, или еще…
– Я пойду, парни, – негромко сказала я. – Нечего мне здесь делать.
– И вы, видать, воры, раз с воровкой водитесь!
– Зак, нет! – воскликнула я, увидев, как парень собирает заклинание.
– Ты права. Еще магию на него тратить. – Зак усмехнулся. – Что ж, желаю вам найти охранников, почтенный. – Последнее слово он произнес таким тоном, будто это было грязнейшее ругательство.
– Да уж найду!
Зак развернулся, пошатнувшись, плечом снес с полки пирамидку из брусков серого стирального мыла. Хозяин выругался.
– Ой, простите, я так неловок. – Парень снова пошатнулся, взмахнул рукой, ловя равновесие. Я успела повиснуть у него на локте за миг до того, как он едва не смахнул бутыль с растительным маслом. Зен поймал его с другого бока и, сопровождаемые отборной руганью, мы вывалились на улицу.
– Ну и зачем? – воскликнул Зак, когда за нами закрылась дверь.
– Он не обязан брать меня на работу, – буркнула я. – Простите, парни. Я вам все испортила.
– Не ты, а этот тип. И я не понимаю, почему вы мне помешали.
– Потому что это называется «порча чужого имущества», – сказал Зен. – Он кликнет стражу и будет прав, а нам это совсем ни к чему.
– Да плевать, отбрехались бы. Я хочу поквитаться!
– Поквитаешься, – кивнул Зен. – Нашим расскажем обязательно, и будет лавочник охранника-студента за полцены искать до посинения. Придется или самому караулить, или разоряться на охранку.
– Мало, – проворчал Зак.
Мне тоже было мало. Лавочник действительно не обязан был брать меня на работу. Договоренность с парнями была предварительной. Он мог передумать, ему могла не понравиться моя физиономия, или то, что я девчонка, или кто-то другой мог перехватить это место. Но обида и злость, вызванные несправедливостью, не утихали, хоть мне и не хотелось их показывать.
Мы посторонились, пропуская в лавку покупателя. Дверь открылась и снова захлопнулась, дважды колыхнув колокольчик.
– Хмм. – Зен уставился на дверь с таким видом, будто на ней появились непристойные картинки. Зашарил по карманам и с довольным видом извлек довольно затасканный листок, покрытый корявыми рунами. – Иногда очень полезно писать шпоры, – сказал он, разворачивая бумагу.
– Понял, – расхохотался Зак.
Зато я ничего не поняла. Недоуменно сунулась в бумагу. Формулы смещения вектора иллюзии. Преподаватель, господин Орвис, не ленился в начале каждого практического занятия устраивать проверку по мотивам предыдущего. А Зен, судя по всему, не поленился сделать шпаргалку. И не пожалел же бумаги!
– Сейчас поймешь, – ухмыльнулся парень в ответ на мое недоумение. – Ты считаешь лучше. Поможешь? Смещение, скажем, полтора ярда на… – Он глянул на небо, туда, где розовели отблески заката, потом на дверь – на север от источника и четыре фута вниз.
– Три с половиной, – вмешался Зак.
– Три с четвертью.
– Попробую, – сказала я, тоже начиная понимать.
– Держи, – Зак протянул мне свинцовый карандаш.
Приложив листок к стене и то и дело сверяясь с формулами, я расписала на чистой стороне расчет, пару раз перепроверила числа. Зен взял его у меня.
– Заодно и в создании артефактов попрактикуюсь, – хмыкнул он, глядя то на листок, то на вывеску над дверью.
Брат проследил за его взглядом.
– Думаешь, осилишь на дерево?
– Не попробуешь – не узнаешь, – Зен посерьезнел. – Не на дерево, на гвозди. – Он приподнялся на цыпочки, дотянувшись до угла вывески, где сияли медью шляпки. – По-взрослому, чтобы навсегда, точно не смогу, но пару деньков продержится, а больше и не надо.
Покупатель вышел из лавки, окинул нас подозрительным взглядом и поспешил прочь, сжимая под мышкой перевязанный бечевой сверток. Зен потянулся к магии.
– Ну и фантазия у тебя, – передернулась я, наблюдая, как тает иллюзия, а сопровождающие ее заклинания цепляются к меди гвоздя. Металлы хранили заклинания лучше.
Зен опустил руку, пошатнулся. Лицо его побледнело, на лбу проступили капельки пота. Зак подхватил брата под локоть. Все-таки мы еще были совсем неопытными магами, а о создании артефактов пока знали лишь теоретически и контролировать силу как следует получалось плохо.
– А теперь отходим в сторонку и ждем, – ухмыльнулся Зак.
Так мы и поступили.
Не прошло и нескольких минут, как в лавку вошла женщина и тут же раздался истошный визг. Я бы тоже завизжала, если бы в нескольких шагах передо мной на полу – или даже в воздухе, если Зен ошибся, определяя высоту вывески – возникла крыса, лежащая на боку в луже крови. С раздутым животом, непропорционально большой головой и такими же непропорциональными, торчащими из оскаленной пасти зубами. Иллюзионщик из Зена был такой же, как и артефактор, но в этот раз огрехи иллюзии, пожалуй, шли ей только на пользу.
Женщина выбежала из двери, сопровождаемая звоном колокольчика и обещанием «уши оборвать лоботрясам».
– Сматываемся, – шепнул Зак, и мы шмыгнули в переулок, давясь хохотом.
– Вот так вот, – довольно сказал Зен. – И лавка цела, и покупатели разбегаются. Будет знать.
Мы двинулись к университету.
– Солнце садится, – забеспокоилась я. – Ворота закроют.
– Ерунда, – отмахнулся Зак.
– Иногда мне кажется, что эти правила специально придумали для того, чтобы развивать в студентах изобретательность, – поддакнул второй брат.
– Или отделять послушных и туповатых от сообразительных.
– Ну спасибо, – надулась я.
– Ты просто слишком правильная, – фыркнул Зак. – Ничего, держись нас, и мы это исправим.
– Этого-то я и боюсь.
– О, трактир! – сменил тему парень. – Мы здесь днем не проходили, но не заглядывали. Зайдем? Вдруг там вышибалы нужны.
Я глянула на вывеску.
– Работают с шести утра до двенадцати ночи. Учиться-то когда будете?
– Да… – Зак посмурнел и тут же снова разулыбался. – По очереди. Чужие нас вечно путают, вот и пригодится.
Зен кивнул, с явной неохотой.
– Тогда иди один.
Зак дернул меня за рукав.
– Нори, пошли. Вдруг и для тебя там что есть.
– Я лучше на улице постою, – покачала я головой.
Если в ресторан женщина могла прийти с мужем или покровителем, то в трактире ей однозначно нечего было делать, даже в «господских» залах.
Мы остались на улице, болтая о пустяках и время от времени косясь в сторону двери. Внутри было тихо. Раз только, когда выходил посетитель, из открытой двери донеслось металлическое дребезжание музыкальной шкатулки, судя по всему, усиленное магией. Но дверь захлопнулась, и снова все стихло. Разговор увял – желать удачи парням мне не хотелось, учеба и без того давалась им непросто. Но, с другой стороны, даже бесплатная учеба стоила денег: бумага, перья, заготовки для артефактов и прочие мелочи – только знай расплачивайся.
Вдруг изнутри раздался пьяный рев, такой громкий, что слышно было даже сквозь закрытые окна. Что-то зазвенело, загрохотало. Мы с Зеном переглянулись, но прежде, чем успели на что-то решиться, дверь распахнулась и из нее вылетел хорошо одетый здоровяк. Нет, не здоровяк, заплывший жиром бугай, ширина которого не намного уступала его росту. Мужчина скатился по лестнице, плюхнулся на брусчатку. В дверях за его спиной возник Зак. На его скуле расплывалось багровое пятно, но выглядел парень совершенно довольным.
– Бррр, – бугай потряс головой. Обернулся, уставившись на Зака, потом снова посмотрел на Зена. – Вроде головой ты меня не прикладывал, чтобы в глазах двоилось.
Только сейчас я поняла, что хмельным от бугая не несло вовсе.
– Так я получил работу? – поинтересовался Зак.
– Помоги-ка. – Мужчина ухватил его за руку, едва не уронив, кое-как встал. – Получил. Завтра к открытию приходи.
Зак засиял, как новенький медяк. Мужчина оглядел меня.
– А ты и рот не раскрывай. Не сможешь меня выкинуть – на работу не возьму, сможешь – меня на смех подымут, девка одолела, и всем плевать будет, что магичка.
Я прогнала мысль попроситься посудомойкой – парни-то смогут менять друг друга, пользуясь сходством, а меня заменить некому – и промолчала.
Мужчина кряхтя взобрался по ступенькам, ворча: «Может и прав целитель, слишком тяжел стал». Дверь захлопнулась, и снова стало тихо.
