Текст книги ""Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Наталья Шнейдер

ГЛАВА 21

Чешуйчатые подростки заскакали на хвостах, перешипелись и Шен радостно заявил:

– Са-а! Нам мас-ки не нужны. Фот!

Если бы сидящие не смотрели на ящерок, то и не поняли бы, что собственно 'вот'. Просто по нижним векам у обоих появилась дополнительная белая полоса.

– Второе веко? – высказал предположение Ник.

– Са! От фоды и пыли, – оба замотали головами, подтверждая.

– Учитель Кай сказал, что нас-с делал отличник, а людей дфоечник! – поведала окружающим Фен.

– А что у вас еще улучшенное? – с некоторой ревностью поинтересовался Сашка.

– Субы! – с готовностью отчитался Шен. – Самозатачифаются и растут фсю жизнь.

– Ох, ты! – восхищенно выдохнула Зара.

– И никогда не болят? – недоверчиво уточнил Федор Артемьевич.

Ящерки так энергично замотали головами, что Ло даже встревожился за целостность их шей.

– Мы не потеем и не пахнем, – сообщил еще одну деталь Шен.– И у нас фсе органы спаренные.

– И под фодой мы можем не дышать полчаса. Сапросто, – решила добить собеседников Фен. – Больше – не сапросто.

– Тю, а на фиг вам тогда «ошейник»? – искренне удивился Дени.

– Племянник, это что за лексикон? – возмущенно одернул парня Ник.

– Господин профессор, отскочь! – фыркнул Оле. – Если бы они на своем жаргоне общались, ты бы и двух слов не понял.

– Я прекрасно знаю их дурацкий сленг, – задрал нос Ник. – Но это не значит, что надо...

– Слушай, уймись, зануда, – Ло вздохнул и опять обернулся к Шену, не реагируя на возмущение Ника.

– Што бы долго плафать, тоше нужно, мы не дфоя-ко-дыф... – Шен получил от сестры сильный тычок под ребра и переливчатое шипение.

– Жабров у нас нет! – по-простому пояснила Фен.

– Если бы вы были еще и двоякодышащими, то вообще от зависти можно было бы удавиться! – высказала общее мнение Эни.

– Или заработать комплекс неполноценности... –расширил диагноз ее брат.

– Одна проектировала без балды, а второй двоечник списал ... Хотя странно, вроде отличница, – тихо констатировала Марья.

– Спасибо хоть легкие и почки сдублировала, – Ло нахмурился.

– На все остальное пожлобилась, – поддержал его Гари.

– Скорей всего компоновка тела не позволила впихнуть еще что-то, – предположил Джонатан. – Хотяяя...

–Переделывать компоновку, ей было влом!– хором закончили «разбор полета» Эни и Дени.

***

Пока убирали со стола посуду под неусыпным контролем Тани, Кианг отозвал Ло в сторонку. Ему все же легче было общаться с этим не совсем правильным, но все же китайцем.

– Скажи, почему вы устроили праздник? – Кианг кивнул в сторону почти пустого стола. – Ведь мы с Марьей, хм, не поженились, – это слово далось кузнецу с явным трудом.

– Вы нашли друг друга, это самое главное, и мы этому очень рады, – Ло улыбался. – А формальности... Знаешь, у нас, бывает, люди уже внуков имеют, а свои отношения по закону не оформили и ничего живут себе.

– А если мужчина заявит, что эти дети не его?

– Да пусть заявляет, хоть десять раз, проверить-то просто, – улыбка у дока стала насмешливой. – Можно подумать брачные церемонии удержат такого придурка от подозрений и обвинений жены.

– Подожди, как проверить? – глаза Кианга стали круглыми.

– Да проще простого – кровь отца и кровь ребенка, или волосы того и другого, через пять минут экспресс анализ скажет: «Да или нет», – пожал плечами Ло. – Ну, а через сутки развернутое сравнение ДНК, ну-у-у того, что родство и показывает.

– Кровь-матушка, она не соврет, а гены по стенке не размажешь, – сообщила тихо подошедшая Марья и потерлась подбородком о плечо Кианга.

– Это точно, – согласился с ней док. – Пошли, поговорим об этом Дыме, а то народ уже от нервов опять самовар раскочегаривает. Так на вас никаких харчей не напасешься!

– Эй, док, это моя реплика! – засмеялась Марья, направляясь к столу.

Марья описала свой неожиданный визит в гости, из всего рассказа расширенный состав ходоков заинтересовали три вещи – панели с тестами Роршаха, новорожденные и имечко, начинающееся с заглавной Ы.

Вариантов придумали множество, но все какие-то неблагозвучные. Приняли предложенный Джонатаном вариант Ылдыз, что на турецком означает Звезда. А что? Для демиурга самое то имечко.

Насчет панелей высказали предположение, что на них визуально, то есть в картинках, отражается внутреннее состояние посетителя.

– Погодите, ребята, – заломила бровь Марья. – Если у меня сначала получился натюрморт, а потом все это стало перетекать во взлетающего дракона... То, чтобы это значило в моем душевном настрое?

– А что тут значить? – усмехнулась Зара. – Змея она и с крыльями змея... Мне так картинок не показывали.

– Какое счастье! Оказывается, не я один так подумал, – усмехнулся Ник. Но, к его великому огорчению, Марья даже не глянула в его сторону, зато Заре показала кулак.

– У нас слишком мало информации, чтобы оценить данный факт, – постановил аналитик, и все живенько перешли к обсуждению новорожденных, непонятного то ли недовольства, то ли растерянности новоиспеченного прадеда. Его эмоции Марья не смогла прочесть вовсе, и воспринимался он, скорей, голографическим изображением. А может, таковыми и являлся, Марья же в хозяина пальцем не тыкала. Хотя пустые тарелки на столе говорили в пользу версии о полной закрытости на эмоциональном уровне. Зара посматривала на ходоков весьма удивленно и, в конце концов, не выдержала:

– Люди! Да если бы он при мне вот так лицом изменился, я бы жива не была! – возмущенно хлопнула она рукой по столу. – А вы, как и не заметили.

– Зарочка, так поэтому он тебе и не открывал личико, – улыбнулся цыганке Гари.

– Да мы на игрушках и 7D, с полным эффектом присутствия, такого насмотрелись, что смененное лицо – это так, мелочь, – попытался подробней объяснить Сонк.

– Эффектом присутствия – это как? – тут же выделил ключевые слова Робин.

– Это когда стоишь на краю водопада, и под ногами дрожит земля, а в лицо летит мелкая водяная пыль, – стала мечтательно описывать Эни.

– А тут сзади медвежий рев, оборачиваешься, а там гризли стоит и ревет тебе в лицо вонью гнилого мяса... – живописно завершил картинку ее братец.

– Фу-у-у-у, – хором среагировали Стася и сестренка Ю.

– А мне вот полет на драконе понравился, – выдал свои впечатления Сонк.

– Это когда сидишь на спине без седла, а он вертикально вниз пикирует, и стена ущелья мимо летит, только руку протяни? – понимающе поддакнула Марья.

– Ага, и под горячей чешуей мышцы перекатываются, и ветер в ушах...

Кианг смотрел на улыбающуюся приятным воспоминаниям Марью, и ему становилось грустно. Он понимал, что здесь, в его родном мире, он не сможет предложить любимой женщине и малой толики того, к чему она привыкла там, у них.

–Ну ладно, дети вирт и реал путают, – укоризненно произнес Ник. – Но ты-то, Марья, разницу видеть должна!

Все примкнувшие к ходокам уже уяснили понятие реального и виртуального миров, считая последний чем-то вроде сказки.

– Ну, дядя... – протянул возмущенно Дени, собираясь что-то возразить, но его перебил Джонатан.

– Именно дядя, который абсолютно прав! И «поплыви» ваш собеседник, сидя тут за столом, а не во сне или в игре, то реакция была бы несколько другой.

– Хотя с криками, я думаю, не разбежались бы, но глаза бы пучили реально, – высказал предполагаемую реакцию Сонк.

– Ой, красивый, за себя говори, – покачала головой Зара, почему-то применив производственный жаргон.

– Да! В игре можно напридумывать все, что угодно, и гордиться своей фантазией, – принялся занудствовать Ник, довольный, что в этом вопросе его поддержали.

– Ага, надейся, – фыркнул Оле. – Мы вон с Марьей еще в академии придумывали дитёнка для демиурга. Придумали, что оно рождается в полевой форме и, питаясь, поглощает все виды энергии, органику и не органику...

– Зачем новорожденному полевая форма? – совершенно искренне удивился Робин. – Ребенку нужны пеленки! – посмотрел на фыркающих от смеха ходоков и понял, что опять знакомые слова в их устах имеют совсем другой смысл.

– Вот представь, что ребенок рождается в виде такого вот светляка, – Оле показал на 'керосиновую' лампу, в которой горел замаскированный светильник ящерок. – И когда он голоден, то не плачет, а просто растворяет в себе все, до чего дотянется. И если этого дитёнка не ограничит кто-то взрослый до того момента, как в нем проснется сознание и он поймет, что можно делать, а что нельзя, то он и весь мир съест.

– Страсти-то какие, – Зара всплеснула руками. – Да разве можно такое придумывать-то?!

– Ага, Зар, оказалось, что уже придумали и задолго до нас, – улыбнулась Марья. – Полезли пробить по базе... Эмм, в библиотечном каталоге посмотрели, а там писательница Парфенова все это уже давно придумала и описала в своей «Танцующей с Ауте».

– Кстати, этот вот вариант отлично объясняет скверное настроение Дыма, – прищурился Джонатан.

По краю освещенного пространства в сторону кухни тихо прошел Майки, видимо, уставший ждать пока жена сумеет оторваться от посудного сокровища.

– Точно! Если бы ребенок был один, они бы его блокировали по очереди, – со знанием дела согласился Оле. Кому лучше знать, как не такому специалисту по двойням!

– А тут родителей двое и детей двое. Да еще и родители молодые, – подытожил Джонатан. – Есть от чего получить мигрень.

– А бабушки-дедушки видимо не катят...

Из кухонного фургона послышались голоса, просительный Тани и недовольно-сдержанный Майки. Потом свет в окне погас, стукнула прикрытая дверь и заскрежетала, поднимаясь, лестница, и уже две темных фигуры проследовали в обратном направлении.

– Ой, Таня! – окликнула повариху Марья. – Я совсем забыла сказать! Ты не ставь тарелку с пирогами на пол, а то неудобно – не кота же угощаем.

– А если не кота, – неожиданно неприветливо отозвалась из темноты Таня, – пусть бы как человек пришел, да и за стол сел.

– Тань, так это он нам посуду подарил, – попыталась заступиться за Дыма завхоз.

– И таки шо? Че мы для него лишнего куска не найдем?! – уже закрывая за собой дверь, спросила молодая женщина, явно не рассчитывая на ответ.

– А правда, почему он к нам в гости не придет? – пожала плечами Эни. – Поужинали бы, поговорили, вопросы прояснили, – девушка вынула что-то из кармана и развернула небольшой листок. – Тут тех вопросов-то...

– И сколько? – поинтересовался каким-то сдавленным голосом Гари.

– Немного, – Эни скользнула пальчиком по списку. – Основных двенадцать и так, о всяких мелочах, еще десяток...

– Ну да, ну да, – прогнусавил Ло, разворачивая свой листочек. За ним под дружный хохот потянули свои записи все остальные ходоки, кроме, разумеется, аналитика, тот, имея фотографическую память, на бумажки не разменивался.

– Да, уважаемый Дым, заходите в гости, мы вас чаем угостим с пирогами, – все еще посмеиваясь, подытожил Ло. – Но потом придется ответить на пару-тройку ... сотен вопросов.

– Не дождетесь! – фыркнула темнота. – Мне и так неплохо...

Со стола тихо исчез самовар и тарелка с последними плюшками.

Утром народ с интересом и некоторым недоумением рассматривал большую тарелку из-под плюшек, вернее, лежащие на ней вишни. Крупные, даже на вид сочные, сверкающие глянцевыми почти черными боками.

– М-м-м-да, – глубокомысленно протянул Сонк.

– И я о том же, – поддакнул Оле.

– И что бы это значило? – поинтересовалась Марья.

– И мне интересно, откуда ЭТО взялось? – хмуро поинтересовался Федор Артемьевич. – Вишням еще не время...

– Откуда, оно как раз понятно, – задумчиво почесал нос Джонатан.

– Но что он такой жлоб, не ожидал, – закончил фразу Ло.

– Пустую посуду возвращать нельзя, – несмело сообщила чернокожая повариха.

– И у вас тоже? – заинтересовалась фактом совпадения народных примет Марья.

– Ой, вот только не надо искать словянские корни в африканских пампасах, – не преминул подкусить Ник. – И вообще, самая распространённая национальность на земле евреи.

– Серьезно? – искренне удивился Гари. – Я думал китайцы...

– А таки шо ви имеете против евреев? – подозрительно сощурил один глаз Изя.

– А заодно и против китайцев? – Ло сделал из глаз уж совсем щелочки.

– Так вы сейчас договоритесь до межнационального конфликта! – буркнула Марья, сгребла с тарелки вишни и раздала девочкам. Все ТРИ штуки. Оле подхватил самовар, собираясь отнести его в кухню, и вдруг крякнул. Поставил ведерную емкость назад на стол, снял верхнюю часть и рассмеялся, заглянув внутрь.

– А он и правда шутник, наш Дымок... – хмыкнул Оле, наклонив самовар для лучшего обзора, и все увидели, что он заполнен до краев такими же спелыми вишнями, как и лежавшие на тарелке. – Это намек на пироги с вишнями?

– Не-е-е, это он на вареники намекает, – сначала Ло, а потом и все остальные ходоки, вопросительно уставился на Марью.

– Ребят, а вы ничего не путаете? – женщина удивленно заломила бровь. – Я пир на весь крещеный мир готовить не обещалась. И Геракла в моем роду не числится. Хотя поделиться ценным опытом и ненавязчиво поруководить – я завсегда, пожалуйста, – услышав это заявление, старик Федор запыхтел, как разогревающий котел паровоз.

– Может, мы тут и зазимуем? – он обвел недобрым взглядом стоящих вокруг людей. Старые циркачи поежились, вспомнив, как тяжела рука их директора.

– Место, конечно, хорошее, но до зимы слишком далеко, – покачал головой Джонатан. Директор посмотрел на него с удивлением и хмурым разочарованием – такой серьезный во всех отношениях человек, а туда же, шутки шутить...

– Поэтому, соблаговолите завтрак заканчивать, – подпустив стали в голос, распорядился он. Вынул из кармана жилетки часы, щёлкнул крышкой и посмотрел на циферблат. – Чтобы через сорок минут колонна была на марше! – развернулся на каблуках и, сделав уже пару шагов к своему фургону, обернулся. Удовлетворенно глядя на опешивший народ, и на этот раз сладким голосом добавил: – Кому стоим, чего ждем? Время пошло!

Ло оторвал взгляд от спины удаляющегося начальства, осмотрел с любопытством товарищей и тихо поинтересовался:

– Хотел бы я знать, кто ЕГО армейскому обучил?!

Дени с Сашкой виновато переглянулись, но промолчали.

***

Паромщик сидел, глядя на реку и покуривая трубку. По спокойному лицу старого игрока в покер никто бы не сказал, что он раздражен и недоволен. Ну вот, спрашивается, на какую мель сел этот гадский заезжий цирк? По мнению шерифа, эти бродяги должны были еще вчера переправиться на ту сторону. Он тут прождал почти до сумерек. Благо пара запоздавших фермеров на ярмарку спешила, а то бы и вовсе зазря тут проторчал. Да и сейчас дело к обеду идет! Вот якорь им в задницу, сейчас перегоню паром на другой берег – и пусть тут прыгают и руками машут. Как будто подслушав мысли паромщика, на дороге показался фургон, запряжённый диковинными для этих мест лошадьми. За ним следующий, и вот уже дорога полна раскрашенными повозками. Лицо паромщика стало еще равнодушней, хотя казалось дальше некуда. Он, прищурившись, прикидывал, что за одну ходку и не управится.Быстро подсчитывая неплохую прибыль, совсем не лишнюю в его кармане. Вот уж шериф, ехидна, бродячий цирк, говорит! Как же, да это караван целый! Паромщик, выбив трубку о каблук, встал на сходнях, ожидая клиентов. Пускать погрузку на самотек, тут никак нельзя, а то опять перила снесут, как давеча фермерской телегой.

Вареники с вишнями никто с повестки дня не снимал. Потому в первой ходке на пароме оказались все фургоны, которыми правили ходоки, и клетка с Потапычем. Клетку поставили почти у самых поручней, и медведь тут же выставил нос сквозь решетку, принюхиваясь и глядя на воду. Последними на паром въехали неожиданные попутчики, двое индейцев. Они проскакали мимо фургонов, стоящих в ожидании следующего рейса. Спешились, коротко переговорили с Федором и завели своих лошадей по сходням. Судя по внешнему сходству, это были отец и сын, оба высокие, с резко очерченными высокими скулами и волевыми подбородками. Выглядели мужики как классические индейцы в повседневной форме одежды. Никаких пышных головных уборов и вышитых бело-голубыми узорами полос на одежде не наблюдалось. Хотя каменные выражения лиц (у старшего куда каменней, чем у младшего) были в наличии. Как и вся остальная атрибутика в виде бахромы на брюках, мокасин, одиноких перышек, вплетённых в косы. А также ожерелий из когтей медведя, виднеющихся в распахнутых воротах рубах. Причем папенька явно экспроприировали когти у бедняжки гризли. Нежданные попутчики спокойно привязали лошадей и сели в уголке, подвернув под себя ноги. Не обращая ни малейшего внимания на шум и суматоху, поднятую цирковыми. Явный интерес к их персонам со стороны все тех же цирковых их тоже не тревожил. По крайней мере, внешне.

Паром, не торопясь, двигался к противоположному берегу, суматоха посадки улеглась довольно быстро, и Марья, одев фартук и повязав косынку на голову, сеяла муку. Мимо открытой двери ее фургона по узкому пространству у перил пробралась Эни.

– Солнце, скоро ваша помощь понадобится, так что созывай подружек, – окликнула девушку Марья.

– Хорошо, я сейчас... – ответ девушки прервался вскриком и следом громким плеском. Марья бросила сито на стол, рванулась к выходу и остановилась в проеме двери.С кормы парома в воду нырнул индеец помоложе, только мокасины мелькнули. С носа тоже кто-то спрыгнул, по белой голове, вынырнувшей на поверхность, идентифицировался Оле. Эни вынырнула еще раньше и поняла, что на паром ей не вернуться. Хотя стрежень реки остался позади, но течение все равно было сильным, и ее отнесло уже метров на двадцать.

– Вот же гад! – начала она возмущенно, но ее прервал приказ командира.

– Всем выключить связь! – ходоки подчинились беспрекословно. Все понимали, что сейчас рядом с ними находятся очень внимательные глаза и уши, способные мгновенно заметить странности их поведения.

Эни помахала рукой в сторону берега, сообщая свои намерения и перевернувшись на спину, подняла ногами фонтан воды, обозначая свое местоположение «спасателям». Все цирковые уже стояли у перил, наблюдая, как два мужика соревнуются в скорости. Оле плыл хорошо отработанным кролем, но был, явно, потяжелей гибкого индейца, и к «финишу» они прибыли одновременно. Три головы собрались в кружок, девушка, энергично жестикулируя, вылезла из воды почти по пояс, что-то рассказывая. Оле расхохотался и ушел под воду, булькнув оттуда. Вынырнул, отплевался и указывал себе за спину. Эни, издав радостно-боевой клич, уцепилась за широкие плечи шведа.

– Да уж, какой русский не любит быстрой езды? – усмехнулась Марья, наблюдая, как троица плывет к берегу.

– Тот, на котором ездят, – хмуро отбрил Ник.

– К шведам это, наверное, не относится, – рассмеялся Гари, неодобрительно глядя на Ника.

– У меня, между прочим, племянница в холодной воде болтается, – раздражаясь от всеобщего непонимания, завелся проф. – Она, между прочим, простудиться может.

– Да ну, дядь, – возмутился Дени. – Мы и в проруби не простужались.

– И вообще, я тут врач или где? – возмутился до кучи и Ло. – Если что вдруг, так я сразу! Ага?!

Он отвернулся и подошел к стоящему у перил индейцу, лицо которого было все также спокойно.

– Приветствую, – кивнул Ло, индеец кивнул в ответ.

– Я хотел спросить, вы не заметили, что случилось? Видите ли, Эни просто так в воду свалиться не могла.

– Ее толкнули, – спокойно ответил индеец, прошел вдоль клетки с Потапычем и указал на место прямо напротив снятого щита. – Вот тут она наклонилась и полетела вперед.

Часть перил в этом месте была недавно сломана, и вместо полноценных поручней пролом закрыт куском оглобли. Ло хмыкнул и заглянул в клетку.

– Потапыч, это ты безобразничал? – поинтересовался он у медведя. Тот отъехал на заду еще дальше от решетки и как-то смущенно заворчал.

– И тебе не стыдно? – осуждающе уставился на зверя Ло. – Эни тебе вкусняшки таскает, шкуру вычесывает, а ты ее плавать отправил?!

Потапыч лег на пол и закрыл лапами морду, выражая полное раскаяние. Ло еле сдержался, чтобы не рассмеяться, но продолжил выговаривать:

– Вот не ожидал от тебя! Ты ж уже не пестун, чтобы так озорничать!

Медведь поднялся и ушел с глаз долой в закрытую часть клетки. Во время этого разговора док не смотрел на стоящего рядом индейца, но прекрасно чувствовал волну сильного удивления и одновременно одобрения. Закончив воспитательную беседу, повернулся к воину.

– Ты не будешь его наказывать? – спросил индеец.

– А смысл? – удивился Ло. – Потапыч лежал себе, на воду смотрел, а тут кто-то своей, хм, фигурой ему весь обзор закрыл. Вот он и подвинул. Не рассчитал малость силушки, но и не поранил ведь! Эни нужно было внимательней смотреть, где она останавливается поклоны бить.

– Белые всегда винят животных, – с лица индейца напрочь исчезло окаменение.

– Ну, мы не все и не всегда белые, а если и белые… – развел руками Ло и решил представиться, – Ло. Я в этом бедламе на колесах клоун на ходулях, униформа, иногда повар и еще реже доктор.

– Гарри, – односложно представился в ответ индеец, но от него плеснуло нешуточным изумлением.

– Ну, это же не ваше имя, – поморщился Ло.

– Наши имена трудно произносить белым.

– И не белым тоже, – док кивнул и вдруг лукаво усмехнулся. – Это вы русские имена произносить не пробовали! Хотите?